Научно-исследовательская программа история безгина О. А. Кпроблеме возникновения сельской кредитной кооперации в России

Вид материала

Программа

Содержание Библиографический список Особенности перевода на русский язык Сидер Флорин Cooper’s Hill – Купер-хилл, Penton Hook – Пентон-Хук, St. Albans – Сент-Олбенс, St. Dunstan – Сент-Дунстан. Практикум «техника публичной речи» Изучение читательской аудитории как научная проблема

Подобный материал:

• Темы курсовых работ по курсу «Кредитная кооперация» Социально-экономические предпосылки, 17.92kb.
• К. И. История потребительской кооперации России. Учебное пособие М., 1998. Часть, 1364.83kb.
• Тематика курсовых работ по дисциплине «кредитная кооперация», 14.64kb.
• Темы курсовых работ По дисциплине «Теория и практика кооперации» примерная тематика, 43.79kb.
• Круглого стола «Развитие сельской кредитной кооперации в условиях реализации Национального, 48.67kb.
• Программа Международной научно-практической конференции, посвященной 180-летию потребительской, 72.07kb.
• История развития кредитной системы в России, 1176.27kb.
• Районная целевая программа «Развитие кредитной потребительской кооперации в системе, 126.81kb.
• Научно-исследовательская программа (далее буду писать нип) схематично может быть представлена, 49.9kb.
• Швырков А. И. Конец демократии? Или демократия как научно-исследовательская программа, 123.88kb.

^ Библиографический список

1. Баранов, А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика : учеб. пособие / А.Н. Баранов. – М. : Флинта : Наука, 2007. – 592 с.
   
2. Дейк, Т. ван. Вопросы прагматики текста / Т. ван Дейк // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. – М. : Эдиториал УРСС, 2001. – С. 90–168.
   
3. Таюпова, О.И. Коммуникативно-прагматическое варьирование в малоформатных прозаических текстах современного немецкого зыка : дис. … док. филол. наук / О.И. Таюпова. – Уфа, 2005. – 406 с.
   
4. Cosmopolitan. October, 2003. – 292 p.
   
5. Financial times. Friday, June 4, 2004. – 14 p.
   
6. First. July 19–25, 2006. – 94 p.
   
7. Modis Th. Predictions Society’s Telltale Signature Reveals the Past and Forecast the Future. – New York : Simon Schuster, 1992. – 298 p.
   
8. Moore, O. Horoscope daily Astral Diary Leo 2006. – W. Foulsham & Co.Ltd., 2005. – 160 p.
   
9. Ok. August 21, 2006. – 100 p.
   
10. USA today. Monday, July 31, 2006. – 12 p.
    
11. Whelpton, P.K. Forecasts of the population of the United states 1945–1975. – Washington : United states Government printing office, 1947. – 198 p.
    
12. World Peace Council Programme of Action 1982. – Helsink i: The information Center of the World Peace Council, 1981. – 206 p.
    

УДК 811.111:81`25


^ ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА НА РУССКИЙ ЯЗЫК

ИМЁН СОБСТВЕННЫХ В ПРОИЗВЕДЕНИИ

ДЖ. К. ДЖЕРОМА «ТРОЕ В ЛОДКЕ (НЕ СЧИТАЯ СОБАКИ)»


Е.В. Косс


В настоящей статье рассматриваются способы и особенности перевода имён собственных в произведении Дж. К. Джерома «Трое в лодке (не считая собаки)» на русский язык, анализируются переводческие решения с целью выяснить, всегда ли переводчики следовали правилам передачи.


Коварная штука эти имена собственные.

^ Сидер Флорин,

болгарский переводчик и теоретик перевода


В истории английской литературы Джером К. Джером занимает особое место. Многие английские литераторы, современники Джерома К. Джерома, подобно ему подвизавшиеся в области юмористики, – Барри Пейн, Фрэнсис Энстей, Вильям Джекобс – почти забыты, тогда как «Трое в лодке…» и другие лучшие повести и рассказы Джерома сохранили имя автора в памяти читателя не только у него на родине, но и далеко за её рубежом.

К 1889 году относится появление лучшей книги писателя – юмористической повести «Трое в лодке…». Она была переведена почти на все языки мира. Джером К. Джером отнюдь не новатор. Его писательский стиль традиционен и связан с опытом английской и американской литературы. Некоторые критики осуждали «Трое в лодке…» за то, что юмор этого произведения по характеру будто бы «не соответствовал духу и традициям английской литературы». Однако на деле юмор Джерома продолжал великие традиции таких знаменитых английских юмористов, как Филдинг, Смоллетт, Шеридан и Диккенс [Джером 1982, 3].

«Трое в лодке…» – развитие жанра юмористического путешествия, во время которого на героев обрушиваются неисчислимые бедствия. Прототипами героев Джерома послужили три джентльмена, которых он встретил как-то в поезде. Возвращаясь в Лондон, они вспоминали свои приключения. Кроме того, сам Джером не раз ездил в Лодке по Темзе и хорошо знал условия путешествия по этой реке.

Основные произведения Джерома бессюжетны. На некую тематическую нить автор нанизывает, как бусы, бытовые эпизоды, анекдоты, забавные происшествия. Это характерно и для повести «Трое в лодке…», которую мы выбрали как источник материала для анализа особенностей передачи имён собственных с английского на русский язык. Для анализа способов передачи имён собственных мы выбрали перевод произведения, выполненный Михаилом Донским и Эльгой Линецкой. Этот выбор не случаен, так как мы согласны с мнением абсолютного большинства читателей произведения в переводе именно этих переводчиков, что данный вариант «…гораздо лучше всех остальных, он очевидно дальше от оригинала, но живее. Фактически это больше похоже на адаптацию, в отличие от других переводов, которые временами напоминают подстрочник» [FictionBook.lib].

Проблемой нормативной передачи имён собственных в художественных текстах уже занимались некоторые переводчики, например, Д.А. Туганбаев в своей статье «Ривенделл против Раздола» освещает трудности, с которыми сталкивается русский переводчик книг Дж. Р. Р. Толки(е)на при работе с произведениями «Властелин колец», «Сильмариллион» и «Хоббит». Сопоставляя несколько вариантов перевода имён собственных, он указывает на неточности и ошибки, сделанные некоторыми переводчиками, и разрабатывает аргументированную систему их передачи [Туганбаев, 2006]. Д.И. Ермолович, профессор кафедры перевода английского языка МГЛУ, считается одним из крупнейших специалистов в области переводческой ономастики, анализирует русский перевод романа Д. Брауна «Код да Винчи» и отмечает «… многочисленные искажения имён и названий в переводе» [Ермолович 2006, 66]. В итоге он сравнивает анализируемый перевод с автомобилем «Жигули», только сошедшим с конвейера, но остро нуждающимся в «инструментальной доводке». Также мы ознакомились ещё с двумя работами Д.И. Ермоловича в области ономастики. Эти статьи посвящены нормативному написанию имён в документах. В них он говорит о том, что это – проблема не только лингвистическая, но и юридическая, и, чтобы её решить, необходимо разработать и утвердить стандарт единообразной латинской транслитерации имён и названий в официальных документах, выдаваемых государственными органами России [Ермолович 2006, 2007].

Имя собственное, по определению ономастики, – это «слово или словосочетание, которое служит для выделения именуемого им объекта среди других объектов: его индивидуализации и идентификации» [Подольская 1978, 95]. При переводе имя собственное, как правило, транскрибируют, то есть переносят в текст переводящего языка, сохраняя максимально точно фонетическую форму [Влахов 2006].

Иностранные фамилии и имена вводятся в русский язык переводчиками любого (по тематике) текста, которые, в момент встречи с иностранной фамилией или именем, становятся транскрипторами. Именно от их квалификации зависит написание на русском языке и дальнейшее распространение таких иностранных реалий.

Но случается, неопытный транскриптор английскую фамилию Wright записывает как Вригхт (вместо правильного Райт). Переводчик с французского фамилию Mozart транскрибирует как Мозар (то есть по нормам французского языка), хотя эта фамилия – немецкая и должна быть дана в русском тексте как Моцарт.

Хаотичная и небрежная работа транскриптора приводит к плачевным результатам, его ошибки размножаются по печатным изданиям журналистами, редакторами, референтами, библиографами, составителями рекламных буклетов и афиш, произносятся по радио и телевидению, проникают в Интернет, чем доставляют лишнее беспокойство читателям и слушателям [Лидин 2006, 4]. Чтобы предотвратить подобные ошибки, Сидер Флорин в своей книге «Муки переводческие» рекомендует составлять список собственный имён при переводе произведения, тщательнейшим образом выверять транскрипцию и происхождение имени, что «бывает очень трудным процессом, связанным со справками, рассуждениями и даже спорами с добровольными консультантами» [Флорин 1983, 19].

Для достижения определённого единообразия в способе передачи английских собственных имён необходимо установить некоторые положения, которыми мог бы руководствоваться переводчик при письменном переводе английского текста. Трудность этого вопроса заключается в том, что не все звуки английской речи могут быть точно изображены средствами русского алфавита и, следовательно, передача английских имён, фамилий и названий будет по необходимости носить более или менее приближённый характер.

Вероятно, именно поэтому в прежние времена английские собственные имена передавались в русской литературе с помощью транслитерации, то есть путём передачи графической формы слова без учёта его фонетического содержания [Пиввуева 2004]. В анализируемом произведении мы обнаруживаем такие примеры: Susan – Сусанна (а не Сьюзен), Elizabeth – Елизавета (а не Элизабет) [Джером 2003]. В данном случае большую роль играет не только передача написания имён, но и попытка приближения их к привычному для русского человека звучанию, приспособление их под реалии языка перевода.

В последнее время английские имена собственные передаются с помощью транскрипции, в основе которой лежит фонетический принцип: стремление передать с возможным приближением к подлиннику не написание, а звучание иноязычного слова, то есть его национальную фонетическую форму [Пиввуева 2004]. Данное положение регулярно находит отражение в произведении «Трое в одной лодке (не считая собаки)» при переводе на русский язык имён собственных: Emily – Эмили (а не Эмилия); John Edward – Джон Эдуард (а не Эдвард); Lord Fitznoodle – лорд Фитцнудл; Lord Paget – лорд Пэджет; Maidenhead – Мэйденхед; Mapledurham – Мэйплдерхэм [Джером 2003].

В соответствии с этим многие английские собственные имена встречаются теперь в переводах в изменённой графической форме, более приближенной к их подлинному звучанию.

Нужно подчеркнуть, что фонетическая тенденция при передаче английских собственных имён не должна проводиться механически, без учёта сложившейся практики. Этот принцип не может распространяться на те широко употребительные имена и названия, написание которых имеет многолетнюю традицию в русской литературе и которые прочно вошли в состав русского языка в определённой графической форме. По этой причине должно сохраняться без изменений, например, традиционное написание имён английских (и не только) правителей [Пиввуева 2004]. В анализируемом произведении переводчики неукоснительно следуют этому правилу: Caesar – Цезарь (а не Сизе); conquering William – Вильгельм Завоеватель (а не Уильям), King Charles – король Карл (а не Чарльз); Windsor – Виндзор (а не Уиндзор); Waterloo – Ватерлоо (а не Уотелу); Henry VIII – Генрих Восьмой (а не Генри Восьмой); Queen Elizabeth – королева Елизавета (а не Элизабет) [Джером 2003].

Ориентируясь при транскрибировании в основном на фонетическую форму слова, необходимо одновременно учитывать и орфографический момент, с тем чтобы, не препятствуя правильному чтению, по возможности сохранить при передаче слова близость к его графической форме. Поэтому, например, при транскрибировании, как правило, передаются английские удвоенные согласные [Пиввуева 2004]. В анализируемом произведении в большинстве случаев это правило также соблюдается переводчиками: Arry – Арри, Biggs`s boy – мальчик от Биггса, Billy – Билли, Earl of Essex – граф Эссекс, Halliford – Хэллифорд, Iffley – Иффли, the Kennet – бухта Кеннет, Lady Holly – леди Холли, Mrs. Gippings – миссис Гиппингс, Mr. Jefferson – мистер Джефферсон, Joe Buggles – Джо Багглз, Joe Muggles – Джо Магглз, Sarah Hill – Сара Хилл, Queen Bess – королева Бесс, Runnymede – Раннимид, Sheerness – Ширнесс, Shelley – Шелли, Shepperton – Шеппертон, Sonning – Соннинг, Stivvings – Стиввингс, Teddington – Теддингтон, Tennyson – Теннисон, Wallingford – Уоллингфорд, Wessex – Уэссекс, Will– Уилл. В редких случаях мы можем наблюдать, что переводчики не соблюдают это правило: Jim Biffles – Джим Бифлз, Mr. Goggles – мистер Гоглз, Mrs. Poppets – миссис Попитс [Джером 2003].

Во всех случаях транскрипция должна проводиться с учётом фонетико-орфоэпических норм русского языка, ввиду чего, например, не следует при транскрибировании отражать долготу английских гласных, не играющую смыслоразличительной роли в русском языке [Пиввуева 2004]. В исследуемом произведении мы находим следующие примеры: the Arctic snows – ледяные просторы Арктики; Cleeve – Клив, Cooper`s Hill – Купер-хилл, Crewe – Кру, Greenlands – Гринлендс, Hever Castle – Хевер-Касл, Kew – Кью, Liverpool – Ливерпуль, Marlow – Марло, Marsh Lock – Маршский шлюз [Джером 2003]. Не обнаружено ни одного случая отступления от данного правила, т. е. удвоения гласного звука в переводе на русский язык в том месте, где в оригинале наблюдается долгий гласный звук.

Используя классификацию В.С. [Слепович 2004] и Ю.В. Пиввуевой, мы выделяем семь групп имён собственных и фиксируем способы их передачи на русский язык на примере произведения Джерома К. Джерома «Трое в одной лодке (не считая собаки)».

1. Названия населённых пунктов и рек. В данном произведении мы выделили 93 таких названия. Чаще всего они транскрибируются, причём компоненты обычно соединяются дефисом, а знаменательные слова пишутся с прописной буквы: Clifton Hampden – Клифтон-Хэмпден, Abington – Эбингдон, Buckinghamshire – Бэкингемшир. Иногда встречаются исключения: Cooper’s Hill – Купер-хилл.
   

Если название состоит из двух элементов – имени нарицательного и имени собственного – то первый элемент иногда переводится, а второй транскрибируется: Southern Europe – южная часть Европы.

Однако во многих случаях транскрибируются оба компонента ^ Cooper’s Hill – Купер-хилл, Penton Hook – Пентон-Хук, St. Albans – Сент-Олбенс, St. Dunstan – Сент-Дунстан.

2. Названия океанов, морей и заливов. В данную группу, как мы считаем, можно добавить названия островов, каналов, мостов, шлюзов, которые также обычно переводятся: the Atlantic – Атлантический океан, Pacific Ocean – Тихий океан. Если название состоит из двух элементов – имени нарицательного и имени собственного – то первый элемент иногда переводится, а второй транскрибируется: Albert Bridge – мост Альберта, the Basingstoke Canal – Бэзингстокский канал, Bell Weir lock – Белл-Уирский шлюз, Iffley lock – Иффлийский шлюз, Victoria Bridge – Мост Виктории.
   
3. Названия компаний традиционно передавались с помощью транскрипции, однако в последнее время всё чаще непосредственно включаются в перевод с введением поясняющего слова: the Bermondsey Good Templars – страховая контора «Бермондси», Messrs. Cubit’s – фирма «Кьюбит».
   
4. Названия периодических изданий (артикль в этом случае опускается), кораблей, улиц, площадей и театров также транскрибируются; the Alhambra – «Альгамбра», Castel Street – Касл-стрит, Great Coram Street – Грейт-Корам-стрит, Leicester Square – Лейстер-сквер, The Times – «Таймс». В данной группе мы обнаружили исключения, переводчики произвели прагматическую адаптацию названий изданий и в переводе дали пояснения читателю, о чём пишет данная газета: The London Journal – «Великосветская хроника», Referee – «Спортивный листок». Очень часто перед транскрибированным названием добавляются соответствующие поясняющие слова, например, газета, компания, автомобильная корпорация (если известно, к какой отрасли экономики она относится), примеры приведены выше.
   

Иногда названия площадей переводятся, но в данном произведении такие примеры отсутствуют.

5. Названия партий, международных организаций и государственных служб, как правило, переводятся, но существуют и исключения. В данном произведении примеры отсутствуют.
   
6. Имена и фамилии людей:
   
   1. транскрибируются (примеры даны выше);
      
   2. передаются согласно переводческим традициям (примеры даны выше);
      
   3. клички и прозвища, а также «говорящие» имена и фамилии переводятся [Дмитриева 2008], например: conquering William – Вильгельм Завоеватель, Edward The Confessor – Эдуард Исповедник, Virgin Queen – королева-девственница.
      

Кроме того, в анализируемом произведении мы посчитали возможным выделить следующую группу названий:

7. Названия строений, которые необходимы человеку в повседневной жизни (церкви, замки, рестораны, гостиницы, вокзалы). Как видно из примеров, такие названия переводятся по-разному. Во-первых, методом полного перевода составляющих (калькирование): the «Bull» – «Бык», Swan Inn – гостиница «Лебедь», «The Blue Posts» – «Синие столбы», The «Pig and Whistle» – «Свинья со свистулькой», the North-Western Railway – Северо-Западная железная дорога. Во-вторых, если название состоит из двух элементов – имени нарицательного и имени собственного – то первый элемент переводится, а второй транскрибируется: Bisham Church – Бишемская церковь, Hampton Court Maze – Хэмптон-Кортский лабиринт, Kensal Green –Cemetery кладбище Кенсэл-Грин, Ankerwyke House – Энкервикский замок, the Windsor loop express – кольцевой виндзорский экспресс, «Bells of Ouseley» – гостиница «Узлийские колокола». Кроме того, наблюдается прагматическая адаптация при переводе некоторых названий, когда переводчик добавляет информацию об имени собственном, чтобы читателю стало ясно, какого рода зданию принадлежит данная единица: Euston – Юстонский вокзал, Paddington – Пэддингтонский вокзал, Waterloo – вокзал Ватерлоо. Этот вид прагматической адаптации имеет целью обеспечить адекватное понимание сообщения рецепторами перевода. Ориентируясь на «усреднённого» рецептора, переводчик учитывает, что сообщение, вполне понятное читателям оригинала, может быть непонятным читателям перевода, вследствие отсутствия у них необходимых фоновых знаний [Комиссаров 1990].
   

Итак, в повести «Трое в лодке…» мы выделили 259 единиц для анализа переводческих трансформаций. Из них 93 единицы (36% от общего числа) составляют имена и фамилии людей; 91 единица (35%) – названия населённых пунктов и рек; 34 единицы (13%) – названия океанов, морей и заливов, островов (в эту группу мы также включили названия сооружений на воде – названия каналов, мостов, шлюзов); 25 единиц (10%) – названия строений для нужд человека (церкви, замки, рестораны, гостиницы, вокзалы), 12 единиц (4,5%) – названия периодических изданий, кораблей, улиц, площадей и театров; 3 единицы (1, 5%) – названия компаний. Проведённый анализ показал, что в подавляющем большинстве случаев переводчики следовали правилам передачи на русский язык имён собственных, хотя присутствовали и некоторые отклонения от нормы. Думается, это объясняется тем, что в настоящее время происходит переориентация на передачу имён собственных с помощью транскрипции, и правила ещё только устанавливаются и совершенствуются. Как выяснилось, ведущим приёмом при передаче имён собственных с английского на русский язык являются транскрипция и транслитерация, хотя, как считает А.Н. Малявина, серьёзным недостатком этих способов является то, что они приводят к появлению в тексте перевода непривычных и малопонятных слов [Малявина 2007].

В настоящее время проблема нормативного написания иностранных фамилий и личных имён, а также географических названий и других имён собственных по возможности однозначным способом является одной из актуальных в переводоведении и продолжает разрабатываться.


Библиографический список

1. Влахов, С.И. Непереводимое в переводе / С.И. Влахов, С.П. Флорин. –3-е изд., испр. и доп. – М. : Р. Валент, 2006. – 448 с.
   
2. Джером, Джером К. Трое в одной лодке (не считая собаки) : Повесть : пер. с англ. / Джером К. Джером. – М., 2003.
   
3. Джером, Джером К. Трое в одной лодке (не считая собаки) и др. произв. : пер. с англ. / Джером К. Джером. – Л., 1980.
   
4. Джером, Джером К. Трое в одной лодке (не считая собаки) : пер. с англ. М. Донского и Э. Линецкой  / Джером К. Джером. – М. : Правда, 1982. – 224 с. : ил. И.М. Семёнова
   
5. Дмитриева, Л.Ф. Английский язык. Курс перевода / Л.Ф. Дмитриева [и др.]. – 2-е изд. – М. ; Ростов н/Д, 2008. – 304 с.
   
6. Ермолович, Д.И. Шишкин против Siskin’a / Д.И. Ермолович // Мосты. – 2007. – № 2(14). – С. 40–49.
   
7. Ермолович, Д.И. Мой адрес – не «хаус» и не «стрит» / Д.И. Ермолович, М.Ю. Бродский // «Мосты». – 2006. – № 1(9). – С. 69–75.
   
8. Ермолович, Д.И. Хоть довинчивай / Д.И. Ермолович // Мосты. – 2006. – № 9(12). – С. 64–69.
   
9. Комиссаров, В.М. Теория перевода (лингвистические аспекты) : учебник для инс-тов и фак-ов иностр. языков / В.М. Комиссаров. – М. : Высш. шк., 1990. – 253 с.
   
10. Лидин, Р.А. Иностранные фамилии и личные имена: Практика транскрипции на русский язык : справочник / Р.А. Лидин. – М. : Издательство Толмач, 2006. – 480 с.
    
11. Малявина, А.Н. Особенности перевода фоновой информации / А.Н. Малявина // Вестник гуманитарного института ТГУ. – 2007. – Вып. 2. – С. 206.
    
12. Пиввуева, Ю.В. Пособие по теории перевода (на английском материале) / Ю.В. Пиввуева, Е.В. Двойнина. – М. : Филоматис, 2004. – 304 с.
    
13. Подольская, Н.В. Словарь русской ономастической терминологии / Н.В. Подольская. – М., 1978.
    
14. Слепович, В.С. Курс перевода (английский↔русский язык). Translation course (English↔Russian) / В.С. Слепович. – 4-е изд., перераб. и доп. – Минск : ТетраСистемс, 2004. – 320 с.
    
15. Туганбаев, Д.А. Ривенделл против Раздола / Д.А. Туганбаев // Мосты. – 2006. – № 3(11). – С. 73–81.
    
16. Флорин, Сидер. Муки переводческие: Практика перевода / Сидер Флорин. – М. : Высш. шк., 1983. – 184 с.
    
17. FictionBook.lib // ссылка скрыта
    

ЖУРНАЛИСТИКА

УДК 82.085


^ ПРАКТИКУМ «ТЕХНИКА ПУБЛИЧНОЙ РЕЧИ»

ДЛЯ СТУДЕНТОВ ЮРИДИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ


Е.Ф. Щёлокова


Особенностью практикума «Техника публичной речи» для студентов юридических специальностей является формирование приемов и навыков эффективной организации публичного представления материала с учетом психологических и коммуникативных особенностей взаимодействия субъекта с аудиторией в процессе практических занятий. В процессе практических занятий формируются основы культуры аргументации, вырабатываются навыки цивилизованной дискуссии и полемики, в том числе конструктивного поведения в проблемных ситуациях, возникающих в процессе речевых коммуникаций, которые могут быть необходимы студентам как в последующей учебной деятельности (выступления на семинарах, научных конференциях, защита курсовых работ/дипломных проектов), так и в профессиональной.


Курс «Техника публичной речи», разработанный в соответствии с реализацией практико-ориентированного подхода в образовательной программе подготовки специалистов, призван содействовать выявлению оптимальных составляющих технологии публичного выступления, систематизировать ключевые проблемы теории и практики техники речи с точки зрения психологии коммуникаций, актёрского мастерства (сценическая речь), риторики. При разработке практикума были использованы научные разработки и материалы курса Л.И. Ивановой «Актёрское мастерство» МСИ им. Г.Р. Державина, программные материалы семинаров-практикумов Мастерской сценического действия Государственного университета управления А.М. Ростовской, элементы методики Е.А. Юзвицкой, С.К. Макаровой, Б.И. Ляшенко, Е.Р. Раскатовой.

Актуальность данного курса для студентов юридических специальностей обусловлена наличием в перечне профессиональных компетенций современного юриста умений:

• оптимально адекватного поведения в процессе публичного выступления с учетом проблем и сложностей работы с аудиторией;
  
• квалифицированного проведения консультации с применением техники конструктивного диалога;
  
• эффективного использования возможностей голосового аппарата в практике юриста, в том числе в ситуации возможного перенапряжения.
  

Курс располагается в первой половине образовательного цикла (3 семестр), поскольку позволяет применить знания, полученные в ходе изучения учебных дисциплин 1–2 семестров, создает необходимую базу для изучения дисциплин последующих лет обучения, позволяет подготовить студентов к освоению специальных дисциплин, которые расширят основополагающие знания и компетенции, приобретенные в ходе его изучения. В соответствии с современными образовательными требованиями усвоение базовых компетенций курса позволит студентам реализовать полученные навыки в различных видах учебной и профессиональной деятельности.

Основная цель практикума «Техника публичной речи» – интерактивная апробация теоретического материала как основы для формирования профессионального стиля публичного выступления будущих специалистов и корректировка творческих умений студентов с учетом эффективности технологии публичных речевых коммуникаций в современной социокультурной ситуации. Содержание разделов практикума направлено на формирование у студентов осознанных представлений о специфике технологии продуцирования публичной речевой деятельности [2, с. 224]. Интеграция теоретического материала смежных дисциплин в аспекте профессиональной практической подготовки студентов, актуализация теоретических знаний, превалирование практических методов позволяют оптимизировать процесс подготовки студентов к профессиональной практике.

Уровни освоения разделов практикума предусматривают контроль по теоретическим и практическим параметрам, то есть студенты должны показать, что владеют необходимым комплексом профессиональных представлений и практических умений. В числе теоретических параметров качества усвоения содержания студента, изучившего курс, относятся следующие:

• знание истоков современной техники публичной речи, важнейших периодов ее развития и условий функционирования в рамках различных социальных формаций;
  

• освоение научной терминологии, понимание сущности ключевых понятий;
  
• знание основных психолого-коммуникативных реалий, необходимых для работы с аудиторией.
  

Практические параметры, по которым проверяется уровень усвоения материала практикума:

• использование теоретических понятий при описании/анализе речевых коммуникаций и процессов;
  
• применение разнообразных методов познавательной деятельности в процессе подготовки публичного выступления;
  

• использование на практике приёмов, повышающих эффективность публичного выступления;
  
• выделение объективных и субъективных признаков эффективности публичной речи;
  
• использование средств смежных видов социальной деятельности для повышения эффективности публичного выступления;
  
• получение опыта самостоятельного принятия решений в проблемных ситуациях, возникающих в процессе публичного выступления;
  
• апробация навыков структурирования публичного выступления с учетом применения оптимальных способов взаимодействия с аудиторией.
  

В первом разделе курса студенты изучают особенности речевой деятельности, составляющие технологию публичного выступления. Понимание технологичности публичной речи позволяет активизировать индивидуальные ресурсы личности в процессе практического освоения необходимых навыков. В ходе практических занятий студенты исследуют этимологию ключевых понятий и терминов, исторические истоки техники публичной речи, трёх исторических определений, отражающих основные аспекты объекта изучения.

Определение сущности основных понятий, практика произвольного и непроизвольного их использования в процессе подготовки, продуцирования и анализа речевых коммуникаций позволяют активизировать механизмы теоретического мышления. Апробация навыков использования и применения информационного повода, практики получения информации, оформления материала, логического анализа текстов способствуют направленности на формирование индивидуальности стиля публичной речи как составляющей профессиональной компетентности юриста.

На первом этапе работы применяются несколько видов практических занятий. В процессе постановочного тренинга «От диспута до проповеди» за два часа в форме консультационных анонсов, блиц-репетиций, ролевых постановок, аналитических дискуссий подгруппы студентов эмпирическим путём определяют исторически обусловленные аспекты публичной речи. «Библиографический практикум» и практикум «НетЭтикет» позволяют в ходе самостоятельной работы студентов, индивидуальных/групповых интернет-консультаций создать практический прецедент произвольного и непроизвольного использования основных понятий и сформировать индивидуальный словарь профессиональных терминов (электронная версия). Постановочный тренинг «Имидж» стимулирует формирование индивидуального стиля публичной речи как составляющей профессиональной компетентности юриста. Деловая игра «Информационный повод» направлена на практическую апробацию навыков получения информации, оформления материала, логического анализа письменных текстов, определение реальности функционирования текста во взаимодействии с адресатом.

Второй раздел практикума «Техника речи: дыхание, голос, артикуляция, дикция» занимает наиболее значительную часть практикума, поскольку направлен на практическое освоение вербальных приемов продуцирования публичной речи и является принципиально определяющим для эффективности освоения курса.

Тренировка речевого дыхания включает механизмы произвольной активизации дыхательного аппарата в процессе речевой деятельности, обеспечивает максимально благоприятные условия продуцирования речевого аппарата при минимальном напряжении, что позволяет говорить в течение длительного времени без чрезмерного напряжения, использовать тембровые возможности, разнообразить интонационный строй речи, управлять силой голоса, предупреждать расстройства голоса. Эффективность дыхательных упражнений проявляется в результате регулярной систематической практики. Во время занятий студенты осваивают ряд дыхательных упражнений, направленных на развитие артикуляции, голосовых данных, получают рекомендации для выполнения такого рода упражнений, В разработке данного раздела практикума были использованы элементы методики по развитию речевого дыхания Б. Ляшенко [5, с. 127].

Осознание и развитие возможностей голоса, управление данным от природы уникальным инструментом составляет значительную часть техники публичной речи. Высота, сила, громкость, тембр голоса могут и должны быть предметом постоянного тренинга. Постановка речевого голоса позволяет активизировать собственные ресурсы (естественное звучание), разработать голосовые данные, развить силу и чистоту звука, гибкость, мелодичность, послушность, выразительность, управляемость голосовых ресурсов, широту диапазона, способность в течение долгого времени выдерживать вербальную нагрузку, что, безусловно, имеет практическую актуальность для студентов-юристов.

Суть артикуляционной гимнастики, направленной на развитие дикции, состоит в том, чтобы артикуляционный аппарат при произнесении отдельных звуков/слогов (их сочетаний) работал так же, как и в процессе речи: активно, чётко, точно, без чрезмерных мышечных и дыхательных усилий. Этапы практического усвоения данного раздела:

• артикуляция гласных;
  
• артикуляция согласных;
  
• артикуляция сочетаний гласных;
  
• артикуляция сочетаний согласных и гласных;
  
• артикуляция труднопроизносимых сочетаний (в словах, скороговорках);
  
• исправление дефектов дикции.
  

Практическая актуальность данного раздела мотивируется поэтапностью тренировочных упражнений, каждое из которых позволяет отследить возможности, перспективы и проблемные зоны дикции и получить рекомендации по развитию артикуляционного аппарата. Гимнастика, рекомендуемая при несмыкании связок по методике Э.М. Чарели [2, с. 46], предлагает приёмы преодоления распространённых проблем речевого аппарата.

Третий раздел курса «Публичная речь как разновидность направленного взаимодействия: невербальные компоненты, коммуникативные аспекты публичной речи» стимулирует освоение коммуникативного компонента [3, с. 68] публичного выступления. В тренинг невербальных форм основ взаимодействия с аудиторией входят практические упражнения на отработку произвольности поз, жестов, взглядов, использования пространства/движения. Публичная речь как разновидность направленного взаимодействия подразумевает формирование ряда коммуникативных компетенций, к числу которых относятся: практическая апробация навыков общения в зависимости от специфики коммуникационного поля (лексика, терминология, невербальные формы и т. п.); выделение оптимальных способов и форм взаимодействия с аудиторией; усвоение основ логической аргументации [4, с. 16]; освоение элементарных приемов конструктивного поведения в проблемных ситуациях, возникающих в процессе речевых коммуникаций. Основы данных компетенций закладываются в процессе формирования техники публичной речи и становятся предметом обучения и развития в ряде специальных дисциплин.

Заключительный раздел практикума – публичная презентация в форме открытого зачета (автор идеи Е.Р. Раскатова), основные задачи которого:

• апробировать навыки использования оптимальных составляющих публичного выступления;
  
• получить практические навыки подготовки текстов, обработки материала для публичной презентации на открытом зачете;
  
• заложить основы эффективной структуризации публичного выступления с использованием средств неречевых видов публичной презентации материала;
  
• сформировать произвольный интерес к публичному выступлению;
  
• выявить индивидуальные перспективные стилевые возможности личности в сфере публичного выступления.
  

Согласно рекомендациям для самостоятельной работы при подготовке к открытому зачету студенты:

1. Определяют вид/виды функционально-ролевого участия в публичной презентации: форму участия в публичном выступлении с учетом приоритетов с точки зрения выработки индивидуальности студента с учетом наличия/отсутствия успешного опыта.
   
2. Изучают документальные и теоретические материалы, связанные с содержанием текста (биографические данные автора, культурологические и социальные особенности эпохи создания и т. п.), согласовывают план и график репетиционного периода, оформляют текстовый материал в письменной форме с указанием ремарок по действию, аудио-, визуального сопровождения (с указанием первоисточников), готовят текст к публичной презентации.
   
3. В процессе подготовки к публичному выступлению студенты обеспечивают присутствие лиц, способствующих моральной поддержке выступающего (личное приглашение, пригласительные билеты, анонсы и др.), проверяют рабочее состояние технических средств и готовят пространство, предназначенное для публичной презентации.
   
4. Стимулировать внутреннюю мотивацию на успешное выступление, используя полученные знания и навыки (личностный настрой, психосоматическая разминка).
   

Библиографический список

1. Ковальчук, А.С. Основы имиджелогии и делового общения : учеб. пособие / А.С. Ковальчук. – Ростов н/Д. : ФОРУМ, 2004. – 256 с.
   
2. Гойхман, О.Я. Речевая коммуникация : учеб. пособие для студентов вузов / О.Я. Гойхман, Т.М. Надеина – М. : ИНФРА-М, 2007. – 272 с.
   
3. Зайцев, Д.В. Теория и практика аргументации / Д.В. Зайцев. – М. : Форум, 2007 – 224 с.
   
4. Смирнов, Г.Н. Этика деловых отношений : учеб. пособие / Дипломатическая академия МИД России / Г.Н. Смирнов. – М. : ИНФРА, 2006. – 184 с.
   
5. Ростовская, А.Е. Мастерская сценического действия в управлении. – А.Е. Ростовская ссылка скрыта; ссылка скрыта
   

УДК 070:94(47)


^ ИЗУЧЕНИЕ ЧИТАТЕЛЬСКОЙ АУДИТОРИИ КАК НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА


Г.И. Щербакова


Статья представляет собой опыт систематизации имеющихся данных, собранных в различных гуманитарных науках: социологии, литературоведении, теории журналистики и социологии журналистики, относящихся к изучению закономерностей читательского восприятия. Автор выявляет основные этапы развития читательской аудитории, связанные с переломными историко-культурными точками развития России.


История русской письменности и книги давно привлекала внимание исследователей, поэтому данный раздел филологии и книговедения хорошо изучен. Совсем иначе дело обстояло с изучением другой стороны литературного и массово-информационного процесса – с изучением проблемы читателя. Более 30 лет назад в книге «Читатель и литературный процесс» В.В. Прозоров [10, c. 33] отмечал: «В литературоведении до сих пор о себе дает знать настороженное отношение к проблеме читателя». Далее автор замечал, что скептический взгляд на проблему читателя нередко проявляется в форме умолчания. Союзником В.В. Прозорова был А.С. Бушмин [4, c. 61–62], который защищал «взгляд на искусство как на явление социальное не только на стадии читательского восприятия, но и на стадии творческого генезиса», который предполагает в самом акте творчества учет будущего восприятия. К проблеме читателя обращались и М.В. Храпченко, и Д.С. Лихачев, но никто не сделал историю читателя основным предметом исследования. Между тем почти сто лет назад А.И. Белецкий призывал «к классификации литературных явлений каждой данной эпохи по читательским группам, предъявлявшим спрос на определенное явление».

В конце 20-х – начале 30-х годов XX века взаимоотношения читателя с писателем были предметом острого обсуждения в советской литературной критике. Но ученые не смогли установить закономерности творческого взаимоотношения писателя с читателем. Труд В.В. Прозорова тоже, к сожалению, остался единичной попыткой установить закономерности литературного процесса с точки зрения читательского восприятия.

Несколько по-иному обстоит дело по истории и теории журналистики, так как изучение прессы невозможно без анализа духовных запросов читательской аудитории. В Ленинграде и в Свердловске в 70–80-х годах XX века выходили периодические сборники, посвященные проблеме читателя [6]. Большинство из статей, напечатанных в указанных сборниках, рассматривали внешнюю, хотя и очень важную сторону литературно-журнального процесса: история читателя реконструировалась через изучение тиражей. Несомненно, количественный фактор давал серьезное, а главное, измеряемое показание о размерах читательской аудитории. Однако все ученые признают, что тиражи не позволяют выявить истинное количество читателей, обратившихся к номеру газеты или журнала после того, как он был прочитан подписчиком. Еще менее учитываются социальные характеристики читательской аудитории. В исследованиях, посвященных XIX веку:

1. слабо устанавливалась связь между уровнем образования и количеством читателя;
   
2. уровнем жизни и материальными возможностями читательской аудитории.
   

Наиболее аргументированно доказал важность изучения читателя А.И. Белецкий: «Прошлое русского читателя остается в тени, и от этого страдают …наши знания о прошлом русской культуры вообще, но, в частности, и наши сведения по истории русской литературы. Без истории русского читателя она не имеет под ногами почвы: она однобока, она неизбежно будет давать выводы, высказанные наполовину, какой бы точностью они ни отличались своей первой частью» [1, c. 30].

Изучение читателя начиналось социологическими методами. В сборнике по проблемам читателя, выпущенном в 1969 году коллективом авторов Ленинградского университета, отмечалось, что особое внимание уделяется проблемам, связанным с социологическими исследованиями эффективности прессы и других средств массовой коммуникации. Именно социологические методы стали основой для изучения журналистикой своей аудитории, тем более что между журналистикой и социологией много сходного. Современное общество – единый объект изучения для журналиста и социолога. Они исследуют взаимоотношения различных социальных групп, социальные процессы, место в жизни общества и эффективность функционирования социальных институтов. Каждый из них в процессе исследования встречается с людьми, наблюдает различные жизненные ситуации, изучает документы и статистические данные, то есть имеет дело с объективными характеристиками социального бытия. В то же время на их выводы воздействуют и субъективные факторы, в которых отражается мир мнений, оценок, интересов. Кроме того, в значительной степени отличаются и методы, которые используются в работе журналиста и социолога, хотя журналисты и переняли некоторые способы сбора информации, как, например, наблюдение, интервью, эксперимент, тем не менее в целом сходные задачи решаются в журналистике и социологии разными способами. Социологи тяготеют к массово-статистическим методам сбора информации, например, стандартизированным опросам, бюджетным обследованиям, анализу больших массивов документов. Журналист же в силу специфики профессии более обращен к судьбе конкретного человека, заинтересован в поиске нестандартной ситуации, вот почему он предпочитает индивидуальные интервью, где особенности частной судьбы будут превалировать над общими закономерностями.

Журналистика как наука в гораздо большей степени, чем практика, тяготеет к социологической методологии, особенно в тех исследованиях, которые тематически перекликаются с предметом социологического изучения. Например, при исследовании коммуникативной функции журналистики необходимы социологические знания. Еще в большей степени данные и методы социологии применяются при изучении социально-психологического портрета представителей журналистской профессии. В последнее время этой теме посвящено несколько работ, выполненных на стыке двух наук: «Журналист: социологические и социопсихологические исследования» (МГУ, 1994), «Журналист российской провинции» (М., 1996), монография Л. Свитич и А. Ширяевой «Журналистское образование: взгляд социолога». Другим направлением, где очень активно используются данные социологической науки, является изучение читательской аудитории. Этот жизненно важный для журналистики вопрос был предметом эмпирических наблюдений русских журналистов еще с середины XIX века, тогда интуитивно прокладывалась дорога к научным принципам анализа этого вопроса. На уровень научного исследования ученые, занимающиеся этим предметом, вышли в конце 1920-х годов, в пору расцвета русской социологии. Тогда социологический подход лег в основу даже литературоведческого анализа, и хотя этот метод впоследствии получил название вульгарно-социологического, так как под давлением классовой марксистской теории слишком прямолинейно устанавливалась связь между классовой принадлежностью литератора и его творчеством. Но этот опыт не прошел бесследно, а привил культуру социологического мышления, что сказалось в позднейших исследованиях. При анализе читательской аудитории данные социологической науки закрепились еще прочнее, и в настоящий момент, когда в связи с переходом к рыночной экономике именно умение отразить насущные потребности аудитории определяет жизнеспособность СМИ, применение методов социологических исследований в журналистике становится остро актуальным. Все более распространенными становятся фундаментальные исследования в сфере взаимодействия журналистики и социологии, чему посвящен научный сборник, выполненный на кафедре социологии журналистики журфака МГУ «Журналистика и социология» (1995), одноименная коллективная монография, опубликованная при поддержке Института «Открытое общество» в 1998 году [7]. Но есть одна сфера, где применение социологических методов для разрешения собственно журналистских задач до сих пор остается вне активного исследовательского интереса. Мы имеем в виду изучение читательских вкусов с точки зрения социологии. Конечно, на первый взгляд, эта тема смыкается с изучением читательской аудитории, но в то же время налицо ее самостоятельность, поскольку она предполагает изучение других характеристик аудитории и связанных с этим других факторов, определяющих закономерности восприятия и, следовательно, тяготеет к синтезированию социологических, психологических и искусствоведческих или литературоведческих данных. Одной из первых и чуть ли не единственных до сих пор работ на эту тему остается исследование Л. Шюккинга «Социология литературного вкуса» [18]. Ученым предпринята попытка выявить закономерности зарождения, распространения и угасания вкусовых предпочтений публики в сфере литературы, хотя его выводы вполне можно экстраполировать и на журналистские произведения. Конечно, исследователь во многом использовал эмпирические наблюдения, предпринятые до него практиками литературы, критики и журналистики, но это ни в малой степени не отменяет значимости его исследования как заново осознанной научной задачи, выполненной с использованием данных социологии. Очень жаль, что у подобного начинания не нашлось продолжателей. С точки зрения сегодняшнего научного уровня, аргументация Шюккинга выглядит наивной и в чем-то устаревшей, но отнюдь не сам предмет. Отмечая устойчивое невнимание к законам восприятия, ученый старается представить историю развития искусства не просто как историю произведений, но и как историю смены вкусов и запросов публики. Именно последней и предстояло определить тот отбор, в соответствии с которым одним произведениям и, следовательно, их авторам, была обеспечена известность, поддержка и возможность совершенствовать свое творчество, а другим – забвение. Можно много рассуждать о справедливости или, наоборот, недалекости публичного приговора произведениям искусства, но, как правило, история знает только произведения, получившие публичную оценку, позитивную или негативную, сразу. Шедевры, ставшие таковыми вне суда современников, а лишь по мнению потомков, – единичны, практически отсутствуют мировые шедевры, объявленные таковыми, решением критиков, ученых или властей без участия публики.

Зарождение социологии как науки связывают с именами О. Конта и Г. Спенсера, а первые публикации исследований, выполненных по не очень ясным еще законам новой науки, следует отнести к рубежу 1830–1840-х годов. Уже во второй половине 1840-х годов в журнале Краевского «Отечественные записки» молодой литератор В. Майков, сменивший на посту ведущего критика, самого Белинского, начал пропаганду идей позитивизма, прежде всего О. Конта. Этот факт отмечен в научной литературе как начало проникновения новых идей в Россию. На самом же деле знакомство с Контом началось раньше, достаточно сослаться на упоминание его имени в статьях и письмах Белинского с 1847 года: « Вот уже несколько времени лежит у меня книжка «Revue des Deux Mondes» со статьею об О. Конте и Литтре – и не могу прочесть, потому что запнулся на гнусном взгляде этого журнала с первых же строк статьи» [2, c. 609].

Признанным неофитом позитивизма в русской публицистике еще ранее В. Майкова считался О. Сенковский – журналист и профессор, особенно внимательно следивший за развитием западной науки и выписывавший не менее двадцати научных европейских журналов. Так что в России первые попытки новой науки заявить о себе были замечены незамедлительно. Но было бы несправедливо свести зарождение отечественной социологии к усвоению западного опыта. Как на Западе, так и в России окончательному становлению науки предшествовал длительный процесс осмысления общественных явлений, их анализа, сопоставления различных фактов проявления законов развития общества, законов зарождения и укрепления различных социальных институтов, выработки норм социального поведения. Эти наблюдения концентрировались в трудах философов, историков, писателей, критиков и публицистов и, благодаря последним, становились предметом публичного знания и обсуждения, подогревая интерес к поднятым проблемам и стимулируя дальнейший их анализ.