Geum.ru

Хроника мапрял н. С. Чохонелидзе (Грузия)

Вид материалаДокументы

Содержание


Устами Буниных. Дневники. Сост. - Милица Грин., с предисл. Ю.Мальцева. В 2- т. М.: Посев, 2005. т. 1. - 304 с., т. 2. - 432 с.
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   32

Валерий Брюсов, Нина Петровская. Переписка: 1904-1913/ Вступ. статья, подгот. текста и комментарии Н.А.Богомолова, А.В.Лаврова. Москва, Новое литературное обозрение, 2004. - 776с.


Фигура поэтессы Нины Петровской известна по книге воспоминаний В.Ф.Ходасевича "Некрополь". Он видел в фигуре Петровской, с одной стороны, принципиальное неразличение творчества и личной жизни, коренящееся в романтическом мировосприятиии, согласно которому следует жить, как творить, и творить, как жить, а с другой, - символистское отношение к литературной и внелитературной действительности, когда события и предметы наделяются субъектом различными смыслами.

О жизни Петровской до ее появления в литературных кругах ничего не известно. Не обнаружено документов, на основании которых можно было бы установить имена ее родителей, род их занятий. Она появилась в московских литературных кругах в 1902 г. как Нина Ивановна Соколова, жена адвоката и начинающего поэта Сергея Алексеевича Соколова (псевдоним - Сергей Кречетов), ее девичья фамилия стала ее псевдонимом. Литературный дебют Петровской состоялся в 1903 г. в "Альманахе книгоиздательства "Гриф". Как пишут комментаторы, "известность в узком кругу лиц, ... Петровская получила главным образом за наглядно проявленный "дар жить", за выразительное воплощение в индивидуальном психологическом облике и поведенческом рисунке специфически "декадентских" черт" (с. 9). Ее романы с Бальмонтом, Андреем Белым предшествовали сложным отношениям с Валерием Брюсовым.

Петровская и Брюсов летом 1905 г. совершили поездку в Финляндию. Их отношения были длительными и сложными. Любовный треугольник Андрей Белый - Петровская - Брюсов отражен в "Огненном ангеле". Поэтесса пыталась возбудить ревность Брюсова. Ее роман с Сергеем Ауслендером, племянником М.Кузмина также был отражен в литературе: в новелле "Корабельщики, или трогательная повесть о Феличе и Анджелике". Совместное путешествие с Петровской в Италию Ауслендер описал в романе "Последний спутник".

Разрыв отношений с Брюсовым в конце 1911 г. не вычеркнул ее образа из его стихов. Образ Петровской отражен в цикле сонетов 1916 г. В ее жизни этот разрыв связан с попыткой самоубийства в 1913 г. в Париже, о чем писал В.Ф.Ходасевич. После революции Петровская жила в Италии и в 1922 г. переехала в Берлин. Здесь она сотрудничала в сменовеховской газете "Накануне" и в литературных приложениях к ней, выходивших под редакцией А.Н.Толстого.

После кончины Брюсова в 1924 г. Петровская начала писать воспоминания. Их не удалось опубликовать, а, поскольку прекратилось издание "Накануне", Петровская лишилась заработка. Смерть ее младшей сестры в январе 1928 г. освободила Петровскую от каких-либо обязательств перед самой собой. 23 февраля 1928 г. Нина Петровская покончила с собой в Париже. В некрологе в парижской газете "Дни" было написано: "Известная писательница и переводчица Нина Ивановна Петровская покончила с собой. Кончилась ее подлинно страдальческая жизнь в маленьком парижском отеле, и эта жизнь - одна из самых тяжелых драм в нашей эмиграции. Полное одиночество, безысходная нужда, нищенское существование, отсутствие самого ничтожного заработка, болезнь - так жила все эти годы Нина Петровская, и каждый день был такой же, как предыдущий - без малейшего просвета, безо всякой надежды". Возможно, автором этого текста был В.Ф.Ходасевич.

В данном томе впервые переписка Петровской и Брюсова публикуется в полном объеме по автографам, хранящимся в РГАЛИ, РГБ, ИМЛИ.

То, что сама Петровская осознавала свои отношения с Брюсовым скорее не как литературный памятник, а скорее как личную историю, отражено в ее письме от 30 апреля/ 13 мая 1913 г.: "мы не увидимся больше и не будем вместе никогда. <...> Не буду говорить тебе, почему, - это сложно и томительно, если рассказывать подробно, но я прошу: верни мне мои письма. <...> Я так хочу, я чувствую за собой внутреннее право получить обратно мои письма, потому что в сущности они никогда не принадлежали тебе. <...> Если говорить откровенно, я хотела бы уничтожить и их, ибо изменилась моя душа, и то, в чем находила я великое и прекрасное прежде, кажется мне пустым и лживым теперь" (с. 754). Брюсов не выполнил ее просьбы.
^

Устами Буниных. Дневники. Сост. - Милица Грин., с предисл. Ю.Мальцева. В 2- т. М.: Посев, 2005. т. 1. - 304 с., т. 2. - 432 с.


Исследование обстоятельств личной и творческой жизни И.А.Бунина опирается на его собственные мемуары (1950 г.) и мемуары его жены, увидевшие свет в 1958 г., фрагмент дневника самого И.А.Бунина был опубликован в журнале "Новый мир" в 1965 г., дневник Галины Кузнецовой, которая в течение нескольких лет жила в семье Буниных, вышел в 2001 г. Дневники самого Бунина и его жены в этом ряду закономерно занимают первое место.

Первое издание данной книги вышло в 1977-1982 г. во Франкфурте-на-Майне. Настоящее издание впервые выходит в России. Милица Грин была хранительницей архива Буниных. Ею произведены отбор и сокращение материала.

Дневники И.А.Бунина и его жены Веры Николаевны, с одной стороны, дают ценные сведения о характере, стиле работы и духовном мире писателя, а с другой - отражают жизнь русской эмиграции.

М.Грин, много лет проработавшая с бумагами Буниных, пишет: "Вопреки распространенному мнению, что в отрыве от родины блекнет писательский талант, Бунин создал в эмиграции лучшие свои произведения" (с. 15). М.Грин опровергает сложившееся мнение о Бунине, в котором многие видели человека эгоистичного и высокомерного. Исследовательница пишет: "Дневники свидетельствуют о его доброте, желании помочь людям..." (с. 12).

Материал разбит на четыре больших части. Первая часть, "До перелома", охватывает события с 1881 г. по май 1918 г. Запись В.Н.Буниной 1918 г. свидетельствует о произошедших изменениях: "Первое мая нового стиля падало на Среду Страстной. Большевики, истративши очень много денег на праздник пролетариата, отметили его, как полагается, красным цветом, шествиями, музыкой, пением интернационала рабочими и работницами, которые, приплясывая и нестерпимо перевирая мотив, кричали: "вперед, вперед, вперед!", и всю ночь Москва, давно уже привыкшая с заходом солнца погружаться во тьму, пылала всеми огнями дорого стоющей иллюминации вплоть до рассвета... А в Святую ночь новые хозяева не только решились нарушить вековой обычай - лишить москвичей Кремля и волнующих полновесных ударов Ивана Великого, - но даже ради такого большого праздника, не позволили хотя бы скудно осветить улицы" (т. 1, с. 142).

Вторая часть, "Одесса", охватывает события с июня 1918 по февраль 1920 г. Она заканчивается описанием эвакуации из Одессы: "Отыскали наш пароход, "Спарту", маленький, не внушивший доверия. <...> На пароход еще не пускают. Простояли и мы еще целый час на воздухе, ноги замерзли. Наконец, мы на борту. Наши провожатые втаскивают чемоданы. <...> Незаметно прошел час. Провожающие должны уходить. <...> Когда совсем стемнело, раздалась канонада. К ружейной стрельбе мы привыкли, но ведь это пушки? Поднялись на палубу. "Знатоки" определили, что стреляют с Николаевской дороги. Неужели это большевики? <...> Благодарю Бога, что мы погрузились сегодня. Что будет завтра - неизвестно". (т.1, с. 280).

Третья часть, "Чужбина", охватывает события, происшедшие с марта 1920 по 1931 г. Бунины, живя в эмиграции, продолжают интересоваться всем тем, что происходит в Советской России. Вера Николаевна записывает: "Письмо: "У нас упорно говорят, что Академия Наук рассматривает вопрос об уничтожении буквы М, т.к. в ней миновала всякая надобность за отсутствием мяса, масла, муки, молока и пр. Остался один Микоян, но ради одного слова не стоит сохранять целую букву" (т. 2, с. 169).

Русская эмиграция тесно общается. Встречи с выходцами из России, отзывы о публикациях коллег занимают И.А.Бунина.

Крупнейшим событием этого периода в жизни писателя стало присуждение Нобелевской премии. Вспоминая церемонию присуждения премии, Бунин замечает: "Мой диплом отличается от других. Во-первых, тем, что папка была не синяя, а светло-коричневая, а во-вторых, что в ней в красках написаны ... в русском билибинском стиле, две картины, - особое внимание со стороны Нобелевского Комитета. Никогда, никому этого еще не делалось". (т.2, с. 243).

Четвертая часть, "На исходе", двухтомника представляет последний период жизни писателя.