Примечания 386 последовательное опровержение книги гельвеция «о человеке»
| Вид материала | Документы |
- 2. Анализ этических воззрений Канта и Гельвеция, 204.99kb.
- Первый арест, 2492.23kb.
- K. R. Popper the open society and its enemies, 7811.44kb.
- Мы выбрали только лучшие книги Страница «Книги, которые делают нас лучше», 7927.32kb.
- Примечания к консолидированному финансовому отчету, 93.72kb.
- Лекция первая введение в психолого-педагогическую антропологию, 975.63kb.
- Задача этой книги помочь читателю составить общее представление о психоанализе как, 1014.71kb.
- Задача этой книги помочь читателю составить общее представление о психоанализе как, 1098.38kb.
- «Я, конечно, вернусь…», 71.27kb.
- Пермский некрополь пермский некрополь, 968.85kb.
КРАТКОЕ ПОВТОРЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ
РАЗДЕЛ II
С. 420. $Сравнивать означает видеть попеременно.$
Не правильнее ли сказать: видеть одновременно?
ГЛАВА I: О сходстве взглядов автора со взглядами Локка
С. 438. $^ Ум есть лишь совокупность наших идей. Но идеи мы получаем посредством чувств. Следовательно, ум есть лишь нечто приобретенное.$
Да, но приобретение это доступно далеко не всем.
Там же. $^ Считать его результатом организации, не будучи в состоянии назвать его орган, — все равно что воскрешать скрытые качества.$
Может быть, и так. Только всем известно, что этот орган называется головой.
Там же. $^ Опыт и история учат нас тому, что ум не зависит от большей или меньшей тонкости чувств.$
Не знаю, насколько это верно.
Там же. $Люди различной организации способны испытывать одинаковые страсти.$
А вот это неверно во всех отношениях. Никто не обладает всеми страстями одновременно. Люди рождаются раздражительными или бесчувственными, грубыми или нежными, а обстоятельства лишь возбуждают в них эти страсти, и если бы даже они были присущи всем людям, то далеко не в одинаковой степени.
Воспитание дает многое, но оно не дает и не может дать всего. Попробуйте сделать десять детей скромными и благоразумными. Разумеется, все они будут не столь нескромны и неблагоразумны, как в том случае, если бы вы не потрудились развить в них эти добродетели. Но среди них могут найтись и такие, на которых воспитание не окажет никакого или почти никакого влияния.
С. 439. $Если бы ум, характер и страсти людей зависели от неодинакового совершенства их органов и если бы каждый индивид был машиной, отличающейся от других, то на каком основании небесное или даже земное правосудие требовало бы одних и тех же результатов от таких несходных машин?$
Если земное правосудие наказывает несходные машины одинаково, то лишь потому, что оно не в состоянии ни оценить, ни установить эти несходства.
Там же (129). Всякая добродетель есть плод предписания, ибо речь идет не о создании похвальных наклонностей, но о предотвращении дурных поступков.
ПРИМЕЧАНИЯ
Последовательное опровержение книги Гельвеция «О человеке»
Refutation suivie de l'ouvrage d'Helvetius intitulé L'Homme
Книга Гельвеция «О человеке» вышла в свет лишь после его смерти, в 1773 г. , в Гааге и в Лондоне. Она была издана либерально настроенным послом России в Нидерландах князем Д. А. Голицыным.
Дидро работал над книгой Гельвеция в Гааге, останавливаясь там проездом в Петербург и обратно у Голицына, с которым сблизился еще в бытность того русским послом в Париже. Первая остановка (с 15 июня по 20 августа 1773 г. ) пришлась на то время, когда князь хлопотал об издании книги своего покойного друга. Дидро увлекся ее чтением, по своему обыкновению набрасывая на полях возражения и замечания. 5 апреля 1774 г. он вновь остановился у Голицына (на пять месяцев), чтобы проследить за публикацией книги И. И. Бецкого «Планы и статуты различных учреждений, основанных императрицей Екатериной II для воспитания юношества». Там он продолжил работу над книгой, которая к тому времени была уже не только напечатана, но и осуждена на сожжение постановлением парижского парламента. Перечитывая Гельвеция, Дидро исправил свои заметки, значительно изменив в лучшую сторону первоначальную оценку книги (см. наст. том, с. ???417, у нас пока 67 - от начала “Последовательного...”).
«Последовательное опровержение книги Гельвеция «О человеке»» в первоначальной редакции было частично издано в «Переписке» Ф. М. Гримма: La Correspondence litteraire de baron de Grimm et de Diderot. P., 1812— 1814. В окончательной редакции это произведение было впервые опубликовано лишь в 1875 г. в Полн. собр. соч. Дидро под ред. Ассеза — Турнё (т. 2).
«Опровержение книги Гельвеция» не является опровержением в строгом смысле слова. Это скорее живое обсуждение насущных проблем человека и общества двумя единомышленниками, расходящимися в деталях, но стоящими на общей почве материалистического сенсуализма, неприятия церковных догм и феодально-деспотических порядков. Главные расхождения между ними касаются оценки значения различных факторов для умственного развития человека, становления его характера и нравственного облика. Дидро стремится смягчить чрезмерно категоричные, с его точки зрения, выводы Гельвеция, ограничить их всеобщность. Не оспаривая важного значения такого фактора, как воспитание, он возражает против его абсолютизации, настаивая при этом на необходимости учитывать морфофизиологическую организацию человека, его природные данные. Отдавая должное физической чувствительности, Дидро не соглашается с выводом, что она — единственная причина наших действий, наших мыслей, наших страстей и нашей общительности» (наст. том, с. 366???).
Разбивка книги Гельвеция по главам в ссылках Дидро, особенно вначале, несколько отличается от разбивки ее у самого Гельвеция. Приводимые в данных примечаниях цитаты из книги Гельвеция даны по изд. : К. А. Гельвеций. Соч. : В 2 т. Т. 2. М. , 1974.
«Последовательное опровержение книги Гельвеция «О человеке»» публикуется в новом переводе, выполненном К. А. Киспоевым по изд. : Oeuvres completes de Diderot. Т. 2.
(1)Дидро имеет в виду министерство Тюрго (1774— 1776), положившее начало ниспровержению феодальных порядков, препятствовавших буржуазному развитию Франции.
(2)По рассказам античных историков, словами $^ Берегись сам!$ игравший на улице $Алкивиад$, лежа поперек дороги, ответил на предостерегающий окрик возницы, а словом $Бросай!$ юный $Катон Младший$ парировал угрозу рассерженного Гнея Помпея, когда тот схватил его и занес над оконным проемом, намереваясь выбросить из окна.
(3)На примере $двух братьев,$ ненадолго разлучившихся во время путешествия, Гельвеций показывает, что нельзя дать двум детям абсолютно одинакового воспитания и малейшее случайное воздействие на ребенка может коренным образом изменить все его дальнейшее развитие.
(4)«Его бездеятельность как бы обостряет у него чувство зрения», — продолжает Гельвеций, приравнивая воздействие на ребенка внешних обстоятельств к отмечавшемуся Дидро в «Письме о слепых...» компенсирующему развитию других чувств в результате утраты зрения.
(5)Упрек Дидро несправедлив, ибо Гельвеций говорит не о влиянии характера молока на физическую организацию младенца, а о $влиянии характера кормилицы на характер вскармливаемого ею ребенка,$ которого она не только кормит, но и воспитывает до определенного возраста.
(6)Вилой природу гони, она все равно возвратится (лат.). — $Гораций$. Послания I 10, 24 (пер. Н. Гинцбурга).
(7)Гельвеций иллюстрирует свой тезис о решающем влиянии случая на воспитание гения примерами из жизни $Вокансона$, Мильтона, Шекспира, Мольера и Корнеля. Набожная мать будущего механика Вокансона, часто посещавшая своего духовника, оставляла сына в передней, где он от скуки заинтересовался механизмом висевших там часов. Заключенному после смерти Кромвеля в тюрьму, а затем изгнанному из Англии Мильтону немилость властей доставила досуг и уединение, необходимые ему для сочинения поэмы, задуманной еще в молодости. Шекспир стал драматургом, покинув актерскую труппу, в которую попал случайно после вынужденного ухода из дома отца, торговавшего шерстью, и кражи ланей в парке одного лорда. На судьбу молодого драпировщика Мольера решающее влияние оказала оброненная его дедом по случайному поводу фраза: «Дай бог, чтобы он был таким же хорошим актером, как Монроз». Влюбленный Корнель оставил ремесло адвоката, чтобы сочинять стихи в честь своей возлюбленной. «Таким образом, — заключает Гельвеций, — набожность матери, смерть Кромвеля, кража ланей, восклицание старика и красота одной женщины дали Европе в различных областях пять знаменитых людей».
(8)24 июля 1749 г. Дидро был арестован по подозрению в том, что является автором анонимно изданных «Философских мыслей» (1746) и «Письма о слепых...» (1749), и провел три месяца в Венсеннском замке, откуда вышел благодаря заступничеству влиятельных ходатаев.
(9)...Одному иудею Апелле
Впору поверить тому, а не мне (лат.).
См. прим. 3 к с. 47.
(10)Дидро более подробно излагает свое отношение к двум противоположным концепциям естественного состояния, развивавшимся Руссо и Гоббсом, в статье «Энциклопедии» о гоббизме.
(11)$Евмолпид$ — потомок Евмолпа (сына бога Посейдона), член древнего жреческого рода в Афинах.
(12)Эту мысль Дидро развивает в написанной одновременно с «Опровержением...» «Речи философа, обращенной к королю».
(13)Гельвеций предлагал заменить всякую религию религией скандинавов, у которых «каждый хотел быть сыном славы, каждый почитал бардов, как распределителей славы и как жрецов храма молвы».
(14)верховный жрец и император (лат.). Гельвеций полагает, что объединение светской и духовной властей в одних руках необходимо для преодоления влияния духовенства.
(15)«Всякий человек ревнив к славе. Если правитель будет объединять в своем лице, как в Риме, функции сенатора и служителя алтаря, то священник будет в нем всегда подчинен сенатору и религия будет всегда подчинена общественному благу».
(16)Гельвеций возражает против обвинения французов в легкомыслии, порождаемом запретом размышлять о единственных предметах, достойных размышления, — природе, религии и государственном строе. Он замечает, что «если судить о французах по их книгам, то либо это народ менее легкомысленный и пустой, чем о нем думают, либо дух его ученых резко отличается от духа нации».
(17)Гельвеций объясняет общие черты характера уроженцев Савойи — трудолюбие, честность, деятельность, бережливость — общими условиями жизни: крайней бедностью, вынужденной эмиграцией в поисках самой черной работы и необходимостью конкурировать с местными жителями. Само слово «савояр» стало употребляться во французском языке для обозначения профессии трубочиста.
(18)См. «Брак поневоле» (явл. 8).
(19)См. «Мысли о воспитании» (§1).
(20)Гельвеций приводит, в частности, следующие слова из кн. 1 трактата Квинтилиана «Об образовании оратора»: «Ошибочно... воображать, будто большинство теряет время и усилия на преодоление врожденной лени своего ума... Неповоротливые и неспособные к наукам умы так же противоречат порядку природы, как уроды и исключительные явления».
(21)$^ На улице святой Анны$ жил Гельвеций.
(22)«Действие власти и банковских чеков одно и то же. Если я имею подобный чек, то по предъявлении его я получаю в Лондоне или Париже сто тысяч экю, а следовательно, и все те удовольствия, которые представляет эта сумма».
(23)Всякого влечет своя страсть (лат.). — $Вергилий$. Буколики II 63— 64 (пер. С. Шервинского). Т. е. у всякого свой вкус.
(24)Ссылаясь на авторитет Гоббса, Корнеля и Лафонтена, Гельвеций утверждает, что общественный характер человека не означает его доброты. Неизбежность злоупотребления силой видна, по его мнению, из необходимости гражданских законов.
(25)Прислушайся к самому себе (лат.).
(26)В своем знаменитом «Рассуждении на тему, способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?» (1750) Руссо обосновывал отрицательный ответ на вопрос, поставленный Дижонской академией. Эта книга принесла своему 37-летнему автору имя и славу большого философа. Помимо множества работ по политической экономии, государству и праву, музыке и другим отраслям знания Руссо сочинил комическую оперу «Деревенский колдун» (1751), что не помешало ему семью годами позднее (в «Письме к д'Аламберу о театральных зрелищах») осудить проект создания в Женеве театра, как заведения, весьма опасного для нравов. Утверждая, что природа создала человека счастливым и добрым, а общественное воспитание делает его злым и несчастным, Руссо тем не менее написал немало педагогических работ, главная из которых — «Эмиль, или О воспитании» (1762).
(27)Это настолько вольная передача Гельвеция, что в оригинале не удается найти никакого соответствия цитируемой Дидро фразе.
(28)Имеется в виду человек, наделенный необыкновенно тонким чувством, который не мог бы сообщить другим свои мысли, если допустить, что ум соразмерен тонкости чувств.
(29)Гельвеций говорит здесь о том, что тонкость организации людей различна и, если бы ум был соразмерен тонкости чувств, «каждый человек должен был бы испытывать ощущения и приобретать идеи, которых он не мог бы сообщить своим соотечественникам. Но идей такого рода не существует».
(30)«Если два человека, не будучи совершенно тождественными, могут прыгать одинаково высоко, бегать одинаково быстро, стрелять одинаково метко, играть одинаково хорошо в мяч, то два человека, не будучи в точности тождественными, могут быть одинаково умны».
(31)Гельвеций говорит, что совершенство устройства органов чувств ($внутренняя организация$) обнаруживается в тонкости ощущений ($внешняя организация$), подобно тому как совершенство механизма часов обнаруживается в точности, с какой они показывают время.
(32)При всем несовершенстве примера, иллюстрирующего объективную обусловленность субъективных впечатлений, мысль Гельвеция вполне логична в его системе, трактующей ум как способность выявлять отношения между предметами, не зависящую от совершенства органов чувств и силы ощущений.
(33)$^ Патлен$ — не автор, а герой фарса неизвестного автора «Адвокат Патлен» (ок. 1464).
(34)Слова Химены из трагедии $Корнеля$ «Сид» и слова Макбета из одноименной трагедии $Шекспира$.
(35)Вопреки воле Минервы (лат.), т. е. без подлинного мастерства, или вопреки склонностям.
(36)Это положение Дидро находится в прямой связи с его тезисом, что организация имеет важнейшее значение для направленности и степени развития умственных способностей человека.
(37)«Я не стану повторять, следуя старому изречению, что $поэтом рождаются, а оратором становятся$. Наоборот, скажу я, так как все наши идеи мы получаем через посредство чувств, $то люди не рождаются а становятся теми, кто они есть$».
(38)Определяя ум как способность подмечать отношения между предметами, Гельвеций основывает свое утверждение на том, что, если вопрос сформулирован просто и ясно, все незаинтересованные люди «вынесут одно и то же суждение, ибо все заметят одни и те же отношения между одними и теми же предметами».
(39)$^ Предустановленная гармония$ — понятие, с помощью которого Лейбниц объяснял параллелизм явлений физического и психического ряда, сравнивая их с двумя часами, единожды приведенными в движение их создателем, но всегда показывающими одно и то же время. Система $оптимизма$ — учение Лейбница о том, что мы живем в наилучшем из возможных миров, в котором царство природы пребывает в гармонии с царством благодати и любое зло, неизбежное для конечных существ, служит высшим целям и в конечном счете оборачивается добром.
(40)«Среди людей встречается мало честных, и поэтому слово $интерес$ должно вызывать у большинства представление о денежном интересе или же о каком-либо столь же низком и презренном предмете. ...Добродетельный человек видит в $интересе$ могущественный и всеобщий стимул, который движет всеми людьми, увлекая их то к пороку, то к добродетели».
(41)«Во всех религиях первая задача, которую ставят себе священники, — это притупить любознательность человека и сделать не подлежащим критическому исследованию всякий догмат, нелепость которого не могла бы ускользнуть от его внимания».
(42)$^ Предварение равноденствий$ — постепенное смещение точек весеннего и осеннего равноденствий навстречу видимому годичному движению Солнца. Истинная причина этого явления, открытого древнегреческим астрономом Гиппархом, была определена Ньютоном в 1686 г. Решением связанных с ним проблем занимался и д'Аламбер, перу которого принадлежат «Исследования по предварению равноденствий» (1749).
(43)Тюрго, аббат Галиани и аббат Морелле (1727 - 1819); все трое поддерживали близкие отношения с Дидро и другими энциклопедистами.
(44)«Если бы существовали идеи, до которых не могут подняться обыкновенные люди, то... теорема о квадрате гипотенузы была бы доступна лишь новому Пифагору, человеческий ум не был бы способен к совершенствованию, наконец, существовали бы истины, предназначающиеся лишь для избранных».
(45)Французское слово maître переведено как $господин$, чтобы сохранить последующее противопоставление ему слова $слуга$ в контексте Дидро. В контексте же Гельвеция его правильнее перевести как «учитель».
(46)«Страсти могут всё. Нет такой глупой девушки, которую любовь не сделала бы умной. Каких только способов не подсказывает ей любовь, чтобы обмануть бдительность родителей...».
(47)У Гельвеция прямо противоположное утверждение: «Я знаю, что самые умные и наиболее склонные к созерцанию люди бывают иногда меланхоликами. Но они умны и предаются размышлениям не потому, что они меланхолики; наоборот, они меланхолики, потому что предаются размышлениям».
(48)У Гельвеция: «Впрочем, ни Рабле, ни Фонтенель, ни Лафонтен, ни Скаррон не считались грустными людьми, а между тем никто не отрицает большего или меньшего превосходства их ума».
(49)Имеется в виду ответ $Фонтенеля$ герцогине дю Мен на вопрос о разнице между нею и часами: «Часы показывают время, а ваше высочество заставляет забыть о нем».
(50)Гельвеций утверждает, что «причина того, почему один человек предпочитает стройную женщину, в то время как другого, наоборот, больше влечет к женщине полной», заключается в различных представлениях о красоте, причем эти последние «почти всегда зависят от объяснений этого слова, которые мы слышим с детства».
(51)Гельвеций утверждает, что добродетель «заключается в знании взаимных обязанностей людей», которые возникают лишь с образованием общества. А потому «первобытный обитатель лесов, живущий нагишом, лишенный языка, может приобрести ясное и отчетливое представление о силе и слабости, но не о праве и справедливости».
(52)Польза — мать правого и справедливого (лат.).
(53)Имеется в виду сцена из «Мещанина во дворянстве» Мольера (II 3 — 4), в которой четверо учителей— учитель танцев, музыки, фехтования и философии — повздорили между собой, защищая честь своей профессии, которую каждый из них почитал наилучшей.
(54)Что бы ты ни сказал, я буду спорить (лат.).
(55)Выдвигая в качестве критерия добродетельности или порочности поступка его полезность или вредность для общества, Гельвеций называет моралистов, утверждающих, что все люди добродетельны, мошенниками, желающими, «чтобы их считали добродетельными на том основании, что они люди», и продолжает: «Если бы я желал увериться в своей собственной добродетели, я предположил бы себя гражданином Рима и Греции и спросил бы себя: будь я на месте Кодра, Регула, Брута и Леонида, совершил ли бы я те же поступки?»
(56)Речь идет о короле Англии с 1760 г. Георге III (1738 - 1820).
(57)И далее: «Первая догадка в этой области является чертой гения. Кому я обязан этой первой догадкой? Своему уму? Нет, он не мог заниматься поисками истины, существования которой он даже не подозревал. Следовательно, эта догадка есть плод... какого-нибудь пустяка, который я называю случайностью».
(58)Ср. у Лейбница: «В природе все совершается постепенно, в ней нет скачков, и по отношению к изменениям это правило есть часть моего закона непрерывности» («Новые опыты о человеческом разумении» // Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1983. С. 486).
(59)Эти три математика вели между собой ожесточенные споры о приоритете.
(60)«В большинстве людей я вижу лишь жадных торговцев. Если они снаряжают корабль, то не в надежде дать свое имя какой-нибудь новой стране. Доступные одной лишь надежде на прибыль, они боятся, чтобы их судно не покинуло проторенных путей. Но эти пути не ведут к открытиям».
(61)Гельвеций утверждает, что $первопроходец$ отличается от прочих лишь тем, что он одушевлен «не каким-то неопределенным любопытством, а сильным и постоянным желанием славы».
(62)«Разве наблюдали, чтобы... природа отделяла некоторые волокна из мозга одних, с тем чтобы прибавить их к мозгу других, и чтобы вследствие этого она внушала последним сильное желание славы? Если предположить, что характер является результатом организации, то что же может воспитание? Разве нравственное может изменить физическое? ...Разве самые мудрые уроки наставника могут выпрямить спину горбуна?..То, что сделала природа, только она одна может и уничтожить».
(63)Гельвеций, как и Дидро, — решительный противник деспотизма, которому он противопоставляет законную власть добродетельного государя над свободным и богатым народом: «Что такое самовластие? Семя бедствий, которое, развиваясь в лоне государства, приносит в качестве плода нищету и опустошение. Поверим в этом отношении прусскому королю. «Нет ничего лучше, — говорит он в речи, произнесенной в Берлинской академии, — чем самодержавное правительство, но только при справедливых, гуманных и добродетельных государях; нет ничего хуже его при власти обычных королей»».
(64)$Предшествующее$ — обличение деспотизма как самого страшного врага общественного блага, изменяющего в дурную сторону характер нации. «Опыт доказывает, — полагает Гельвеций, — что характер и ум народов изменяются вместе с формой правления, что разные формы правления придают одной и той же нации поочередно характер то возвышенный, то низкий, то постоянный, то изменчивый, то мужественный, то робкий».
(65)Этим и последующим Гельвеций думает доказать, что почти всякое изменение условий, в которых пребывает индивид, вызывает соответствующие изменения в его поведении, а достаточно длительное воздействие новых условий меняет его характер, ибо характер, согласно Гельвецию, есть не что иное, как зависящая от воспитания привычка.
(66)Обосновывая зависимость характера от воспитания, Гельвеций утверждает, что суровый, раздражительный, властный человек, который дурно обращается со своими слугами, детьми и домочадцами, оказавшись на службе у жестокого и деспотического государя, станет самым жалким и угодливым из его рабов. «Сколько есть людей, у которых изменяется характер в зависимости от их сана, от места, занимаемого ими при дворе или в министерстве, наконец, от изменения в их положении», — говорит Гельвеций. И далее: «Для воспитания нет ничего невозможного, можно научить танцевать даже медведя».
(67)«Но почему красноречие это, пользовавшееся некогда таким уважением, в настоящее время почитается и культивируется только в Англии? Потому что во всех других странах оно не открывает более пути к почестям».
(68)В гл. VI речь идет о зависти. «Заслуга... вызывает зависть, подобно тому как тело отбрасывает тень», — утверждает Гельвеций и делает вывод о том, что под неистовством зависти скрывается любовь к силе и власти.
(69)В гл. VIII («О справедливости у естественного человека») Гельвеций говорит: «Справедливость неизвестна одинокому дикарю. Если цивилизованный человек имеет некоторую идею справедливости, то это потому, что он признает законы».
(70)Оговорка Дидро вполне уместна, если учесть, что, оспаривая правомерность умозаключения от дикаря к цивилизованному человеку, сам он неоднократно прибегает к сравнению человека с собакой. Более того, Дидро неоднократно упрекает Гельвеция за прямо противоположное, требуя от него именно $умозаключать от человека к человеку на основании сравнения одного животного с другим$.
(71)Отмечая всеобщее восхищение, которым пользуются завоеватели, и столь же распространенное презрение к разбойникам, Гельвеций пишет: «В разбойнике мы презираем, собственно, не его преступность. но его слабость. Завоеватель же представляется нам сильным. Люди желают быть сильными. Они не могут презирать того, кем они хотели бы стать».
(72)«Свободные и счастливые граждане повинуются здесь законодательству, которое они сами для себя установили; выше себя они видят лишь справедливость и закон; они живут мирно, потому что в духовной области, как и в физической, покой — продукт равновесия сил».
(73)Здесь Гельвеций объясняет восхищение древним героем невозможностью сравнить себя с ним. «Но если этот великий человек — мой согражданин... его существование должно унизить мою гордость».
(74)Пылок, деятелен, скор и во гневе своем непреклонен,
Кроме меча своего, признавать не хотящий закона.
Горац[ий]. Об искусстве поэз[ии], ст[ихи] 121 — 122 (лат.).
Пер. М. Дмитриева.
(75)См. $Гомер$. Илиада I 334 - 335, XVIII 23 - 35, XXIV 580 588.
(76)«Если бы добродетель была у нас результатом особенной организации или милости божества, то... государи не были бы в состоянии воспитывать хороших граждан...»
(77)«...Я доказал, что человек связывает и будет всегда связывать свои желания, идеи и поступки со своим счастьем, что любовь к добродетели у него всегда основывается на желании счастья...»
(78)Кровь мучеников — семя христиан (лат.).
(79)Как $Аристотель$, так и Солон, признававший профессию вора, хотя и говоривший, «что не следует обкрадывать ни своих сограждан, ни союзников республики», понадобились Гельвецию, чтобы доказать, «что в своих начинаниях народы считались только с силой, а не со справедливостью», и «любовь человека к справедливости основывается или на страхе перед бедствиями, сопутствующими несправедливости, или на надежде на блага, являющиеся результатом уважения, почета и, наконец, власти, связанной с выполнением требований справедливости».
(80)Согласно учению о $двойственной истине$, разделявшему философские и теологические истины, истинное в философии может быть ложным в теологии и наоборот. Возникнув в Средние века, учение это положило начало освобождению философии от подчинения теологии.
(81)Речь идет о сочинениях Поля Анри Тири Гольбаха (1723 - 1789), французского философа материалиста и атеиста, одного из идеологов революционной французской буржуазии. Гольбах входил в число мыслителей, составлявших материалистическое ядро «Энциклопедии», неизменным и активнейшим сотрудником которой он был до конца издания. Главное произведение Гольбаха $«Система природы, или О законах мира физического и мира духовного»$ (1770) пользовалось непререкаемым авторитетом у материалистов XVIII в. В нем подводится итог всему предшествовавшему развитию атеистической и материалистической мысли. Взяв природу как всеобъемлющее целое в ее бесконечном существовании и движении, Гольбах разбивает доводы теологов о сотворении мира и о существовании духовной субстанции. Вторая часть «Системы природы», объясняя происхождение религии из незнания человеком законов природы, дает критику теологии и деизма. Таким образом, исходя из единого начала движущейся материи и изгоняя бога, Гольбах обосновывает законы физического и духовного мира, теорию познания и поведения человека, последовательно разоблачая суеверие и религиозные предрассудки. Книга $«Здравый смысл, или Идеи естественные, противопоставленные идеям сверхъестественным»$ (1772) — один из лучших образцов антирелигиозной литературы прошлого.
См. Иоан. 17, 21 — 23 и 14, 28. Имеется в виду догмат триединства, согласно которому единая божественная сущность есть внутри себя личностное отношение трех ипостасей, или лиц: отца, сына и святого духа.
(83)$Галактофаги$ (греч.) — питающиеся молоком. Так назывался, в частности, один из древних народов, основной пищей которому служило молоко.
(84)Раздел посвящен главным образом критике взглядов на природу человека, развиваемых Руссо, все ошибки которого, согласно Гельвецию, «являются неизбежным выводом из нижеследующего слишком легко принятого положения: умственное неравенство есть результат большего или меньшего совершенства органов чувств, и наши добродетели и таланты одинаково зависят от разнообразия темпераментов».
(85)Здесь опять Дидро умозаключает от человека к человеку на основании сравнения собаки с собакой, хотя и возражает против аналогичного, но далеко не столь очевидного прегрешения со стороны Гельвеция (с. 445).
(86)Гельвеций утверждает, что наша благожелательность к другим людям есть результат любви к себе и всегда соразмерна тому, насколько они могут быть нам полезны. «Пословица, основанная на длительном и всеобщем наблюдении», понадобилась ему для того, чтобы от имени опыта опровергнуть учение о природной доброте человека.
(87)жадно внимая словам говорящего (лат.).
(88)Ссылкой на поведение солдат на поле битвы Гельвеций иллюстрирует тезис о том, что внешняя добродетельность цивилизованного человека в гражданском обществе определяется равновесием взаимного страха.
(89)«Взрослый человек знает больше, чем юноша... Но обладает ли он... большей способностью к рассуждению? Нет, идеи... дают наиболее пышные всходы при переходе от детского возраста в юношеский, в возраст желаний и страстей. Весна жизни подобна весне года. Соки тогда с силой поднимаются в деревьях, распространяются по ветвям и сучьям, доходят до почек, покрывают деревья листьями, украшают их цветами и усеивают завязями плодов. Таким же образом в юности у человека зарождаются возвышенные мысли, которые должны впоследствии сделать его знаменитым».
(90)И далее: «Но действия дикаря всегда жестоки, так как они не сдерживаются законом. Поэтому в Северной Америке совершается больше жестокостей и преступлений, соразмерно числу ее жителей, чем во всей Европе».
(91)«Есть тысячи способов добиться нужного результата. Кто мог бы помешать какому-нибудь народу объявить себя наследником всех своих граждан? . . Почему не может какой-нибудь народ... установить такую пропорцию между налогами и богатствами каждого гражданина, чтобы при превышении известных размеров участка налог на избыточную землю превышал арендную плату за нее? »
(92)Гельвеций задается вопросом, что произойдет, если в стране с развитым денежным обращением «запретить, как в Спарте, употребление денег и пользование всякой мебелью, изготовленной не при помощи топора или кривого ножа». Он приходит к выводу, что страна опустеет, погрузится в нищету и не сможет отразить нашествия завоевателей.
(93)Война североамериканских колоний против владычества метрополии привела к провозглашению независимости Соединенных Штатов в 1776 г. и признанию ее Англией в 1881 г. Характеризуя Англию как страну, «где любовь к деньгам становится движущим началом народной деятельности», Гельвеций замечает, что «всегда беспокойное корыстолюбие купцов непрестанно подстрекает здесь трудолюбие рабочих».
(94)Гельвеций утверждает, что никакое учение не может испортить нравов: «Дурным делает меня не какое-нибудь ложное нравственное правило, но мой интерес быть дурным. Я стану порочным, если законы отделяют мои интересы от общественных интересов... если при данной форме правления преступление вознаграждается, добродетель загнана, а порок занимает первое место».
(95)Для Гельвеция монашеские законы — самые совершенные, так как «основатель религиозного ордена находится в положении основателя колонии» и ничто не может помешать ему «решить проблему идеального законодательства».
(96)Ссылкой на воинский устав Гельвеций отвечает критикам главы о дружбе в его книге «Об уме», где он доказывал, что «дружба, так же как и скупость, гордость, честолюбие и другие страсти, есть непосредственный результат физической чувствительности».
(97)«Если все люди от рождения рабы суеверия, то, спрашивается, почему не воспользоваться этой их слабостью, чтобы сделать их счастливыми и заставить их почитать законы?»
(98)Фридрих II.
(99)Знаменитый $старец Горы$ — глава ордена ассасинов, ветви шиитской секты исмаилитов. Коварнейшие убийцы врагов ордена, ассасины скрывались в неприступных горах Ирана и Сирии. Многочисленные посвященные низших степеней, так называемые фидавии (обреченные), слепо повиновались мановению своего главы, доставляя ему сказочную силу.
(100)Вся глава — настоящая ода труду, в которой Гельвеций противопоставляет праздной скуке богача умеренный труд ремесленника, исполненный удовольствия от предвкушения ожидающего его в конце рабочего дня вознаграждения. Это удовольствие всегда продолжительнее непосредственных чувственных наслаждений. «Если представление о труде и деньгах, которые платят за него, ассоциировалось в его памяти с представлением о счастье, занятие становится для него источником счастья. Каждый удар топора вызывает в памяти плотника мысль об удовольствиях, которые должна доставить ему оплата его рабочего дня».
(101)См. $Гораций.$ Сатиры I 1, 1-12.
(102)«От каких только бедствий помимо скуки не страдают богачи! Сколько беспокойств и тревог испытывают они, желая увеличить и сохранить большое состояние!.. Если у слуг есть обеспеченный хлеб в старости и они не делят со своим хозяином скуку его безделья, то они в тысячу раз счастливее его».
(103)Гельвеций видит основную причину несчастья почти всех людей и целых народов в слишком неравномерном распределении богатств и вытекающем из него столь же неравномерном распределении труда.
(104)В гл. II разд. IV Гельвеций допускает возможность внезапной перемены характера народа в случае его порабощения узурпировавшим власть тираном. «Деспотизм изменяет характер нации, и притом всегда в дурную сторону: он заражает ее пороками». «Свободный народ мужествен, прямодушен, человечен и лоялен. Для народа в рабстве характерны трусость, вероломство, доносы, варварство; свою жестокость он доводит до крайности».
(105)Красочно описав муки терзаемого скукой богатого бездельника, Гельвеций восклицает: «О бедняки! Без сомнения, не вы одни несчастны. Чтобы облегчить свои бедствия, взгляните на этого праздного богача...» Предвидя возражения, он оговаривается: «Меня могут заподозрить здесь в преувеличении несчастной участи богача», — и посвящает следующие главы обоснованию своего вывода.
(106)О деревня! Когда же я увижу тебя? (лат.). — $Гораций$. Сатиры II 6, 60.
(107)См. «Письмо господину *** о глухих и немых, предназначенное для тех, кто слышат и говорят» (Д. Дидро. Эстетика и литературная критика. М. , 1980. С. 69 — 70) и особенно написанные Дидро в том же году «Замечания по поводу извлечений из письма о глухих и немых в «Записках» из Треву» (1751). Интересно отметить, что переводчик «Илиады» Н. Гнедич трактует упомянутые строки вполне в духе Дидро:
Зевс, наш владыка, избавь аргивян от ужасного мрака!
Дневный свет возврати нам, дай нам видеть очами!
И при свете губи нас, когда уже так восхотел ты!
(XVII 645-647).
(108)Други, пока я в рядах боевые доспехи надену,
Вы молитеся Зевсу, могущему Кронову сыну,
Между собою, безмолвно, да вас не услышат трояне.
Или молитеся громко: мы никого не страшимся? (греч.)
Пер. Н. И. Гнедича.
(109)$Лаокоон$ — скульптурная группа работы древнегреческих скульпторов Агесандра, Афинодора и Полидора (ок. 50 до н. э.), найденная в Риме в 1506 г. и признанная одним из лучших образцов античной скульптуры, сохранившихся до наших дней. Группа изображает смерть жреца Лаокоона, предостерегавшего троянцев от деревянного коня, при помощи которого греки овладели Троей: за это покровительница греков Афина Паллада выслала из моря змей, задушивших Лаокоона и его сыновей.
(110)«Изящные искусства чаруют нас тем, что они вновь представляют и приукрашивают в наших глазах образ уже испытанных удовольствий тем, что они зажигают в нас желание снова изведать их. Но каков желание могут пробудить они в человеке, если он достаточно богат, чтобы купить себе все удовольствия, и всегда пресыщен ими?»
(111)Этот абзац лишь продолжает пересказ мысли Гельвеция, начатый предыдущей фразой.
(112)Гельвеций говорит здесь не о тайных почитателях добродетели, а об афиширующих свою приверженность ей сильных мира сего и о раболепствующей перед ними челяди.
(113)В духе своей утилитаристской этики Гельвеций утверждает, что «человек всегда повинуется своему хорошо или плохо понятому интересу. ...Законодатель, убедившись, что человек всегда поступает в соответствии со своими интересами, станет назначать такие наказания за преступления и такие награды за добродетель, что всякий отдельный человек будет заинтересован в том, чтобы быть добродетельным».
(114)Бейль утверждал, что безбожник $Гоббс$ страшился призраков и демонов. Свое утверждение он основывал на том, что вера в магию и в нечистую силу с необходимостью вытекает из неверия в бога.
(115)Ибо «если допустить существование первого человека, то все люди происходят из одного рода, от одного и того же одинаково древнего семейства и все, следовательно, знатны».
(116)Название главы XX.
(117)По преимуществу (греч.). Речь идет о Фридрихе II. Дидро подчеркивает свое отношение к нему уподоблением его меценатствовавшему тирану Сиракуз.
(118)В 1764 г. Гельвеций посетил Англию, где был представлен королевской семье и установил личные связи с известными учеными и деятелями искусства. Отдавая должное более либеральному законодательству Англии, он был далек, однако, от идеализации английских порядков. Главный, порок социально-политического строя этой страны он видел в узаконении прав и преимуществ феодальной знати.
(119)Название главы XXI.
(120)Из басни Лафонтена «Мор зверей».
(121)«...Религия, если только это не религия кротости, установленная Иисусом Христом, но религия попов, от имени которой они объявляют себя божьими мстителями и присваивают себе право сжигать и преследовать людей, есть религия раздоров и крови».
(122)«Если государи безразличны к теологическим спорам, то горделивым докторам, обменивавшимся между собой нескончаемыми оскорблениями, надоедает писать, не имея читателей. Общественное презрение заставляет их замолчать».
(123)Гельвеций противопоставляет польского короля $^ Станислава Августа Понятовского$, подписавшего отречение от престола лишь накануне третьего раздела Польши, после подавления восстания Костюшко войсками Суворова, императору $Траяну$, предложившему римлянам республиканскую форму правления. Траян, как полагает Гельвеций, действовал в соответствии с собственными интересами, поскольку благородный поступок лишь укрепил его власть. О государях, цепляющихся за трон, он говорит, что их чрезмерная любовь к деспотизму иногда является результатом не столько отсутствия у них добродетели, сколько отсутствия ясного понимания собственных интересов.
(124)В этой главе Гельвеций говорит о необходимости общественного воспитания монарха, противопоставляя его дурному воспитанию, даваемому государю в соответствии с установившимся этикетом. В результате «наука управления становится ему противной. Он проникается отвращением к ней, запирается в свой гарем; сидя там, меняет жен и визирей, приказывает посадить на кол одних, наказать палками других и воображает, что он управляет. Государи — те же люди и поэтому могут быть лишь такими, какими сделало их воспитание».
(125)Речь идет о книге И. И. Бецкого (см. преамбулу).
(126)В деспотическом государстве.
(127)«Почему так? Потому что для составления хорошего плана воспитания достаточно быть просвещенным, а для проведения его в жизнь надо иметь власть».
(128)«Философ, стало быть, предвидит в более или менее отдаленном будущем такое время, когда власть примет план воспитания, начертанный мудростью. Так пусть же философ, побуждаемый этой надеждой, заранее подрывает предрассудки, препятствующие исполнению его плана».
(129)«Если людям предписывают утонченную и законную честность, а честность этого рода предполагает часто большую просвещенность, то все люди с обычной, нормальной организацией должны получить от божества одинаковые умственные способности».