Geum.ru

И взаимодействия литературы

Вид материалаДиссертация

Содержание


R 40omances
Подобный материал:
1   2   3   4   5
Глава V. «Взаимодействие искусств в поздних romances Уильяма Морриса».

Поздние romances Морриса служат кульминацией его художественных взглядов на прекрасное, представляют эволюцию его этико-эстетического идеала. Его romances – 1) попытка создания художественного целого, объединяющего литературные жанры и виды искусства; 2) внесение разнообразия
в литературу викторианской Англии, в её художественный стиль и видение мира; 3) своеобразная форма ухода от далёкой от совершенства реальности
в иллюзорный мир; 4) удовлетворение чувственно-духовной потребности самовыражения через стремление к гармонии и достижение катарсиса; 5) игра
в «воображаемые миры» по установленным автором правилам, включающим их основной принцип построения – взаимодействие искусств.

Исходя из его эстетической теории, постулаты творческого контекста romances – прошлое, воображение, красота. Именно на этих «трёх китах» основывается волшебное царство Морриса – Земной Рай. Он хотел, чтобы его romances эстетически воздействовали на читателя; с этой целью он использовал приём создания воображаемых миров, чтобы показать иной способ жизни персонажей среди красочных пейзажей «средневековой», реально-нереальной Англии. В romances он пытался создать идеальный мир, полагаясь на своё воображение, историю, мифологию, идеи романтизма и символизма. В них
реальная история сочеталась с вымыслом. Если в «Сне про Джона Болла», «Доме Сынов Волка», «Корнях Гор», «Вестях Ниоткуда» действие разворачивается в полуисторическом окружении: вымышленные персонажи помещены
в определённую страну и эпоху, то остальные romances – идеальное царство воображения писателя. Хотя здесь имеют место средневековые обычаи, возвышаются здания и носятся одежды XIII – XIV вв., Моррис не относит их
к определённому веку и государству. Географическая реальность переплетается здесь с воссозданием сказочной страны псевдосредневековья в его подлинной красоте без явного соотношения с историческими событиями.

П
38

оздние romances основаны на приёме «игры со временем», на идее постоянного взаимодействия времён, вечно длящегося прошлого. Этот приём создавал эффект балансирования героев на грани сна, пробуждения, яви. Сон, видение, забытье, небытие в понимании Морриса – звенья непрекращающегося жизненного цикла. В мире его «средневековья» нет границ между реальностью и землёй воображения, между угрозой смерти и избавлением от неё.
В любой момент из-под ног героя могла уйти земля, один пейзаж смениться другим; герой мог очутиться в ином, изменённом прошлом, сотканном из тумана и неизвестности, которые предвещали нечто новое, не лучше и не хуже прежнего. В прозе Морриса имеет место и «игра с пространством»: наличие «чудесного мира», в который попадает герой, воспринимая его как реальный, и «идея тождества»: отсутствие узнавания героев, перемена одежд и имён.
В рыцарских романах пережитые приключения и преодолённые препятствия – этапы внутренней эволюции героев. У Морриса значительным событием становится обретение духовности, становление личности, саморазвитие.

Если идеализация прошлого сближала Морриса с В. Скоттом, то по красоте и эстетизму его romances можно сравнить с живописными поэмами Браунинга и Теннисона, с волшебной живописью Бёрн-Джонса. Но по своей сути они – самостоятельные сказочные произведения, которые, по определению Морриса, являются воплощением его ярких романтических снов. Действие
в них происходит в таинственных землях, а одним из действующих лиц становится волшебный артефакт (кольцо, бусы, пояс, меч, копьё, щит, кошель, туфли, платье), архитектура (собор, церковь, башня, замок, хижина), произведение искусства (гобелен, фреска, скульптура, картина, роспись).

Важными живописно-декоративными символами romances в их развитии являются дом, равнина, гора, лес, колодец, озеро, остров, поток. Человек Морриса обитает в Неведении в замкнутом пространстве дома, в космосе родного крова, ничего не зная о мире. Покидая дом, он предаётся Познанию посредством путешествий по равнинам (стабильность), горам (духовное возвышение), лесам (господство материальной природы над духовным началом). Познавшему мир человеку кажется, что он узрел истину, но она – лишь нечто поверхностное, внешнее. И тогда моррисовский человек идёт дальше, чтобы постичь то, что скрыто, испить воды духовности, обрести состояние Просвещённого Неведения (колодец как символ спасения, знания). Обретая духовность, он совершает плавание по водам (озёрам) островов, стремясь обрести гармонию (озеро как символ движения, обновления; остров как символ забвения, стремление преодолеть хаос). В конце концов герой Морриса осознаёт, что жизнь – бесконечный поток мыслей, чувств, желаний, свершений, а душевная гармония относительна (поток как символ необратимых процессов бытия, как жизнь человека от хаоса к гармонии и от гармонии к хаосу).

Знаковую роль в romances играет вода; она имплицирует поиск знания
о мире; обретение себя; ментальное, нравственное, эмоциональное, духовное развитие героев, отправляющихся в путь в поисках воды («Колодец на краю света»), по воде («Вести Ниоткуда», «История Сверкающей Равнины», «Воды Дивных Островов»), преодолевая водные барьеры («Разлучающий Поток»). Здесь присутствуют водоёмы, наделённые доброй и злой силой (реки, ручьи, озёра, моря, заводи, потоки) и волшебные воды (живая и мёртвая вода, Вода Могущества). Вода, по Моррису, – не только символ движения, жизни, роста, развития, что характерно для его живописно-декоративных творений, – она несёт и отрицательную коннотацию, символизируя смерть, хаос, небытие, из которого возрождается жизнь на более высоком витке развития.

П
39

оздние romances сочетают изысканную декоративность с живописанием, содержат предметность изобразительной манеры и утончённое воссоздание деталей описания. В них есть множество аллюзий, связанных со «средневековой» атрибутикой детства писателя: украшениями, оружием, геральдикой. Их средневековые пейзажи заставляют вспомнить о традициях Скотта и Гюго. Пейзажи становятся фоном счастливой жизни, заполняя всё живописное пространство. В их колористических описаниях преобладают зелёные, чёрные, золотые краски, в отличие от ранних romances, где имели место белый, красный, голубой цвета. Это уже не то ощущение свежести мира; и ассоциации, рождающие художественные образы, здесь иные – более взрослые. Теперь истинным цветосочетанием для Морриса является не красно-золотое, а золотозелёное, имплицирующее целостность Неведения и Познания. В romances Моррис создаёт колоритные живописные и декоративные образы, прибегая к живописи словом. Для поэтического воссоздания образов наряду с живописными красками он использует «скульптурные» и «архитектурные» краски, передающие очертания и объём изображаемого предмета.

Отличительной чертой romances является «исландская архаизация», создающая в контексте волшебных историй магический язык-загадку, делающая их по-настоящему декоративно-живописными. Архаические формы создают впечатление далёкого прошлого, превращают язык romances в высоко-художественный, а язык персонажей – в возвышенный, соответствующий духу населённых ими чудесных земель. Этот особый живописный язык является неотъемлемой чертой общей композиции картины, рисуемой автором, «декорацией» для реализации его эстетической концепции; он связан с той нарративной формой, которую придумал Моррис в последние годы жизни – с возвышенным живописно-декоративным прозаическим стилем. В качестве самого эффективного способа словоживописи им используются напоминающие кеннинги перифразы антропонимов и топонимов, несущих повышенную смысловую нагрузку, раскрывающих внешнюю/внутреннюю сущность изображаемого предмета, обладающих обобщающим/уточняющим значением.

Поздние romances – «синтез» моррисовского воображения с волшебством кельтской сказки, суровостью исландской саги, куртуазностью французского эпоса, готичностью английского романа. Для них важным является художественный опыт средневековья, эстетика рыцарского романа, основанная на легендах о короле Артуре. В живописной ткани romances есть вкрапления эстетических идей Раскина и Карлайла, романтические вплетения, основанные на поэтической образности творений Блейка, Китса, Шелли, Россетти. Прошлое в них определяется рыцарским кодексом чести с его благородными подвигами, возвышенными идеалами; настоящее связано с идеализацией прошлого, волшебством; будущее ассоциируется с уходом из мира магии навстречу гармоничной жизни в любви, творчестве. В romances странствует метафорическая Душа в поисках себя, обретения Гармонии и Красоты. Моррис помещает реальных персонажей в средневековый пейзаж; они становятся органичной частью пейзажа, частью мира, который, благодаря их духовности, превращается в мир красочного бытия, созданного посредством искусства.

В romances автор экспериментирует с литературными жанрами (роман, romance, сага, поэма, аллегория, утопия, сказка, видение) и с языком, применяя красочные стилистические приёмы (сравнение, метафора, олицетворение, эпитет, метонимия, перифраз, повтор, аллитерация). Моррисовские тексты изобилуют и включениями из латинского и французского языков, которые используются в качестве декоративных украшений. Для romances характерны
и музыкально-поэтические включения, совмещение прозы и стиха. Включенные в ткань прозаического повествования рифмованные фразы, поэмы, песни, поэтические сказания подчёркивают близость героев к истокам народной мудрости, древней истории, культуре, в том числе музыкально-поэтической.

^ R
40

omances поэтичны и музыкальны, живописны и декоративны; каждый из них – произведение искусства, серия изумительно написанных картин, на-поминающих полотна прерафаэлитов. Вместе взятые, они составляют единое художественное полотно, эстетическую концепцию. В них действие замирает в любой момент времени, чтобы стать «картиной», и продолжает развиваться в иные «картины». В результате создаётся «художественная галерея», в которой полотна не заключены в рамы (не ограничены), а представляют цепь событий, описанных в разной жанровой манере. Жизнь на моррисовских полотнах постоянно готова к устремлению вперёд, в неведомое. Персонажи, их окружение, мотивы их поступков изменяются вместе с изменением «картин».

Romances Морриса воздействуют на читателя как картины одновременно на все органы чувств. Здесь есть великолепные пейзажи, портреты, интерьеры и натюрморты, живописные диалоги и декоративные внутренние монологи. Здесь меняются точки зрения, создаётся живописная реальность в контексте языковой изысканности. Во всех поздних romances имеет место синестезия – цветовая и звуковая, картинная и музыкальная. У Морриса мир ощутим, предметен, многокрасочен; он хотел «зарисовать», сохранить в памяти этот хрупкий мир, пронизанный музыкой живописного бытия.

Romances являются «масками», за которыми скрыт символизм описываемого; это игра с переодеваниями и перевоплощениями; попытка отстроить заново радужное королевство своего детства, окрашенного в сочные, первозданные цвета «средневековой» жизни. Это и философская загадка, которая не может быть разгадана с позиций материалистического мировоззрения: здесь всё одновременно реально и иллюзорно. Romances задумывались Моррисом не только как живописно-декоративные тексты с точки зрения их внутреннего Космоса, но и как синтетические творения, прекрасные артефакты, отличающиеся целостностью в отношении содержания и декора. Они наглядно и ярко продемонстрировали действенность моррисовского принципа синтеза искусств, взаимодействия литературы с другими видами искусства на всех уровнях: от микроконтекста до экстралингвистических факторов.

Теперь начинает признаваться тот факт, что Моррис – основоположник жанра фэнтези в английской литературе. Его поздние romances – романы-фэнтези с несколькими воображаемыми мирами, особой образностью, оригинальной символикой, жанровой разноплановостью, живописностью и декоративностью; их характерными чертами являются синестетичность и эстетизм.

В Заключении диссертации подводятся итоги проведённого исследования и делаются основные выводы по работе.

Общее количество печатных листов по теме диссертации составляет 70,7.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии:

1. Уильям Моррис: Лик Средневековья. – СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2007. (27 п.л.)

2. Взаимодействие искусств в литературных произведениях Уильяма Морриса. – СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2008. (8 п.л.)

Учебные пособия:

3. Английская поэзия первой половины XIX в. – СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2003. (4 п.л.)

4. Загадочный мир английской литературы. – СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2006. (8,5 п.л.)

Научные статьи в рецензируемых изданиях ВАК:

5. Категории живописности и декоративности в метатексте Уильяма Морриса // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 4. – СПб.: СПбГУ, 2005. – С. 37-46. (1,3 п.л.)

6. Влияние идей Томаса Карлайла на эстетические взгляды Уильяма Морриса // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 2. – СПб.: СПбГУ, 2006. – С. 22-31. (1,3 п.л.)

7. Творчество Уильяма Морриса 1850-х гг. в контексте прерафаэлитизма // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 2. Ч. I. – СПб.: СПбГУ, 2007. – С. 19-28. (1,2 п.л.)

8
41

. Раскин и Моррис: проблемы эстетики // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 4. Ч. I. – СПб.: СПбГУ, 2007. – С. 33-42. (1,85 п.л.)

9. Эстетика Уильяма Морриса в контексте английского романтизма первой половины XIX века // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 1. Ч. II. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 51-60. (1,1 п.л.)

10. Книга в эстетике Уильяма Морриса // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 2. Ч. II. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 61-67. (0,85 п.л.)

11. Метатексты Уильяма Блейка в эстетике Уильяма Морриса // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XIX. – М.; Магнитогорск; Новосибирск, 2008. – С. 182-186. (0,5 п.л.)

12. К проблеме интермедиальности // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 3. Ч. II. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 210-214. (0,6 п.л.)

13. Эстетические основы «средневековых» романов Уильяма Морриса // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 4. Ч. II. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 67-74. (0,85 п.л.)

14. Музыкальная синестезия в литературных произведениях Уильяма Морриса // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 1. Ч. II. – СПб.: СПбГУ, 2009. – С. 20-26. (0,75 п.л.)

В других научных изданиях:

15. Уильям Моррис: слова и краски // Англистика XXI века. Материалы II Всерос. межвуз. конф. СПб. 22-24 января 2004 г. – СПб.: СПбГУ, 2004. – С. 19-20. (0,15 п.л.)

16. Взаимодействие поэзии и живописи в творчестве У. Морриса // Учёные записки ИВЭСЭП. – СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2004. – С. 227-243. (1,4 п.л.)

17. К проблеме живописи словом в романе Уильяма Морриса «Воды Дивных Островов» // Материалы XXXIV Международ. филол. конф. Вып. 8. История зарубежных литератур. Ч. 3. СПб. 14-19 марта 2005 г. – СПб.: СПбГУ, 2005. – С. 52-54 (0,2 п.л.)

18. Интертекстуальность «средневековой прозы» Уильяма Морриса // Герценовские Чтения. Иностранные языки. Материалы конф. (10-11 мая 2005 г.). – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. – С. 38-39 (0,15 п.л.)

19. Эстетика «средневекового романа» Уильяма Морриса как система мировоззрения писателя // Английская литература в контексте мирового литературного процесса. Тезисы докладов Международ. науч. конф. и XV съезда англистов, 19-22 сентября 2005 г. / Отв. ред. В.Г. Решетов. – Рязань: РГПУ им. С.А. Есенина, 2005. – С. 132. (0,1 п.л.)

20. Синкретизм в творчестве Данте Гэбриела Россетти // Studia Linguistica. XIII. Когнитивные и коммуникативные функции языка: Сборник статей. – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. –
С. 173-178. (0,45 п.л.)

21. Взаимодействие искусств в творчестве Уильяма Морриса // Художественный текст: Структура и поэтика: Межвузовский сборник / Под ред. И.П. Куприяновой. – СПб.: СПбГУ, 2005. – С. 136-151. (0,7 п.л.)

22. Восприятие романа-утопии «News from Nowhere» Уильяма Морриса в России 1895-2005 гг. // Русско-зарубежные литературные связи. Вып. I / Ред. Н.М. Ильченко. – Н. Новгород: НГПУ, 2005. – С. 214-222. (0,75 п.л.)

23. Декоративно-прикладные искусства в литературном наследии Уильяма Морриса // Литературные связи и литературный процесс. Вып. 9. Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. Материалы межвуз. конф. СПб., 2005. (Приложение к журналу «Родной язык»). – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. – С. 52-53. (0,15 п.л.)

24. Эстетика «средневекового» романа У. Морриса // Актуальные проблемы современной лингвистики. – СПб.: СПбГУЭФ, 2006. – С. 75-84. (0,8 п.л.)

25. «Сон про Джона Болла» У. Морриса // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. Методич. рекомендации для студентов фил. ф-та. Вып. XIV. – Н. Новгород: НГПУ, 2006. – С. 48-56. (0,9 п.л.)

26. Литературные мотивы в декоративно-прикладном искусстве Уильяма Морриса // Литература как развивающаяся система. Вып. 10. Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. Материалы межвуз. конф. СПб., 2005. (Приложение к журналу «Родной язык»). – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2006. – С. 20-22. (0,2 п.л.)

27. Рисунки Джона Раскина // Литература Великобритании и романский мир. Тезисы докладов Международ. науч. конф. и XVI съезда англистов, 19-22 сентября 2006 г. – Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2006. – С. 98-99. (0,1 п.л.)

28. Поздние романы Уильяма Морриса и англо-американская литература XX века // Русско-зарубежные литературные связи. Вып. II / Ред. Н.М. Ильченко. – Н. Новгород: НГПУ, 2006. –
С. 92-93. (0,1 п.л.)

2
42

9. «Sartor Resartus» Т. Карлайла в контексте творчества У. Морриса // Материалы XXXV Международ. филол. конф. Вып. 14. История зарубежных литератур: национальное, транснациональное, универсальное. – СПб.: СПбГУ, 2006. – C. 64-66. (0,2 п.л.)

30. Виды картинной синестезии в прозе Уильяма Морриса // Англистика XXI века. Материалы III Всерос. межвуз. конф. СПб., 24-26 января 2006 г. – СПб.: СПбГУ, 2007. – C. 675-677. (0,2 п.л.)

31. Романтические традиции Китса и Шелли в контексте творчества Уильяма Морриса // Переходные периоды в мировой культуре и литературе. XIX Пуришевские чтения. – М.: МПГУ, 2007. – С. 203-204. (0,1 п.л.)

32. Живопись в творчестве писателя: Джон Раскин // Зарубежная литература: проблемы изучения и преподавания. Вып. 3. – Киров: ВятГГУ, 2007. – С. 60-64. (0,4 п.л.)

33. Интертекстуальность романа Уильяма Морриса «О Чайлд Кристофере и Прекрасной Голдилинд» // Герценовские Чтения. Иностранные языки. Материалы конф. (21-22 мая 2007 г.). – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2007. – С. 35-36. (0,15 п.л.)

34. Уильям Моррис и Джон Китс: в поисках эстетического идеала // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе XIX-XX веков. – Красноярск: Красн. ГПУ им. В.П. Астафьева, 2007. – С. 39-51. (0,65 п.л.)

35. Тематика времён года в метатексте Уильяма Морриса // Материалы XXXVI Международ. филол. конф. Вып. 8. История зарубежных литератур (12-17 марта 2007 г.). – СПб.: СПбГУ, 2007. –
С. 153-156. (0,35 п.л.)

36. «Илиада» Уильяма Морриса // Литература Великобритании в контексте мирового литературного процесса. Вечные литературные образы. Материалы XVII Международ. науч. конф. Российской ассоциации преподавателей английской литературы. – Орёл: ОГУ, 2007. – С. 55-56. (0,15 п.л.)

37. Литературные мотивы в живописи прерафаэлитов // Жанр и литературное направление. Вып. 11. Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. Материалы межвуз. конф. СПб., 2007. – СПб.: Изд-во писателей «Дума», 2007. – С. 85-86. (0,15 п.л.)

38. Литературное творчество У. Морриса 1886-1896 гг. в свете его эстетической концепции // Преломления. Вып. 5.– СПб.: ИИЯ, 2007.– С.143-158. (2 п.л.)

39. Христианские мотивы в творчестве Морриса-художника // Античность и христианство
в литературах России и Запада. Материалы VII науч. конф. – Владимир: ВГГУ, 2008. – С. 338-342. (0,35 п.л.)

40. «Корни гор» Уильяма Морриса как синтетическое произведение // Герценовские чтения. Иностранные языки. Материалы конф. (22-23 мая 2008 г.). – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2008. – С. 39-40. (0,2 п.л.)

41. Автобиографический «Роман на синей бумаге» Уильяма Морриса // Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы. Тезисы XVIII Международ. конф. Российской ассоциации преподавателей английской литературы. – М.: Литературный институт
им. А.М. Горького, 2008. – С. 94-95. (0,1 п.л.)

42. Взаимодействие слова и изображения в «Книге стихов» Уильяма Морриса // Англистика XXI века. Материалы IV Всерос. науч. конф., посвящённой 60-летию кафедры английской филологии ЛГУ/СПбГУ. СПб. 21-23 января 2008 г. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 202-203. (0,15 п.л.)

43. Лирика Шелли 1804-1817 гг. в переводе Игоря Гусманова (в соавторстве с Л.В. Сидорченко) // Англистика XXI века. Материалы IV Всерос. науч. конф., посвящённой 60-летию кафедры английской филологии ЛГУ/СПбГУ. СПб., 21-23 января 2008 г. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 204-205. (0,2 п.л.)

44. Типология пейзажа в литературном творчестве Уильяма Морриса // История зарубежных литератур: Имагологические аспекты литературы. Материалы XXXVII Международ. филол. конф. СПб. 11-15 марта 2008 г. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 133-134. (0,2 п.л.)

45. Жанры интерьера и натюрморта в литературном творчестве Уильяма Морриса // Компаративистика: история и современность. Вып. 12. Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. – СПб.: Изд-во писателей «Дума», 2008. – С. 92-93. (0,1 п.л.)

46. Доминанта взаимодействия искусств как основа художественной целостности романа Уильяма Морриса «Воды Дивных Островов» // Художественный текст как целостная система: межвузовский сборник / Под ред. проф. Л.В. Сидорченко. – СПб.: СПбГУ, 2008. – С. 233-242. (1 п.л.)

47. Синестетичность литературных произведений Уильяма Морриса // Взаимодействие литературы с другими видами искусства: XXI Пуришевские чтения: сборник статей и материалов международной конференции, 8-10 апреля 2009 / Отв. ред. Е.Н. Чернозёмова; ред. кол.: Н.П. Михальская (и др.). – М.: МПГУ, 2009. – С. 11. (0,1 п.л.)








Подписано в печать 03.06.2009. Формат 60841/16. Объем 2,7 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 337

Отпечатано на ризографе Общества «Знание» Санкт-Петербурга и Ленинградской области
191104, Санкт-Петербург, Литейный пр., 42