Хранитель

Вид материала

Документы

Содержание Формы и функции прослушивания радиокомментаторов Примеч. автора.

Подобный материал:

• Художник В. Бондарь Перумов Н. Д. П 26 Война мага. Том Конец игры. Часть вторая: Цикл, 6887.91kb.
• Г. Н. Кондакова Главный хранитель музейных фондов, 4056.71kb.
• Елене Георгиевне Боннэр исполнилось 85 лет. Елена Боннэр является одним из основателей, 1282.61kb.
• Реферат: Семья хранитель и носитель духовности, 174.32kb.
• Добро и зло: нравственные ориентиры человеческого бытия, 113.1kb.
• Обзор книжных коллекций фонда редких книг библиотеки музея-заповедника «Бородинское, 86kb.
• Т. Белина Посвящается Джин Флорес, сотруднице Организации Объединенных Наций, которая, 2693.54kb.
• Правила игры 6 Что такое пкм? 10 Волшебный компот, 2407.26kb.
• «Здесь люди подтверждают судьбы, стажи, Порою даже даты позабыв, Решить проблемы позволяет, 23.52kb.
• Творческие коллективы показали программы в номинациях: «Российская деревня хранитель, 759.95kb.

Структура и функции чтения журналов

Влиятельные «космополиты», очевидно, читают больше журналов (каждый из них подписывается на четыре-пять журналов), чем «лока-листы» (чья подписка состоит из двух-трех журналов). Этого следует ожидать, принимая во внимание их повседневный образ жизни и свойственные им ориентации. «Космополиты», чьи интересы не ог­раничиваются пределами данной местности, больше интересуются чужим опытом, представленным в журналах, тогда как «локалисты» интересуются только непосредственными межличностными отноше­ниями. Первые хотят узнать о большом мире за пределами их непос­редственного места обитания, а вторые — действовать в этом малень­ком мирке. Их чтение есть отражение их образа жизни.

Тем не менее именно различие типов журналов, которые читают «локалисты» и «космополиты», прямо указывает на функции, выпол­няемые этими моделями чтения. Например, журнал «Тайм» читают ⁰ преимуществу влиятельные люди космополитического (а не ло-

587

кального) типа. Этого вполне можно ожидать, если принять во вни­мание функции, выполняемые таким журналом, как журнал «Тайм».

Этот журнал предлагает широкий круг новостей и взглядов. Обе­щая давать интерпретацию новостей, он рассматривает современное развитие событий во внутренней и внешней политике, индустрии и бизнесе, образовании, науке и искусстве. Именно в этих сферах про­является влияние «космополитов»; ибо, как мы видели, они счита­ются арбитрами в проблемах «хорошего вкуса», «культуры» и всего, что происходит в «большом мире». В то же время общенациональный журнал мало что может сообщить влиятельным людям локального типа. Помимо всего прочего, он не уделяет большого влияния Роверу и его окрестностям. Чтение «Тайм» ничего не добавит к их понима­нию жизни в Ровере и не усилит их влияния в этом городе. Это совер­шенно излишняя роскошь.

Однако у «космополитов» журнал выполняет сразу несколько фун­кций. Он представляет собой передаточный механизм, обеспечиваю­щий распространение «культуры» внешнего мира среди «культурных лидеров» Ровера (особенно это относится кженщинам-«космополит-кам»). В небольших объединениях и клубах единомышленников-«кос-мополитов» он обеспечивает темы для разговора. Культурной элите среднего класса в Ровере он дает возможность оставаться на высоте, когда у ее представителей спрашивают совета в делах вкуса или инте­ресуются их мнением по поводу развития событий международной жиз­ни. «Тайм» не только перебрасывает мост через пропасть, отделяю­щую влиятельных людей космополитического типа от тех, на кого они оказывают влияние; он помогает сохранять дистанцию между людь­ми знающими и людьми неинформированными.

Таким образом, он доставляет «космополитам» Ровера много при­ятного. Он дает им возможность поддерживать своего рода контакт с внешним миром и сводит на нет их чувство культурной изоляции. Он дает им некоторое ощущение «самосовершенствования», так как они продолжают «держаться». Он помогает им поддерживать свое поло­жение в сообществе, так как дает возможность продемонстрировать свою эрудицию, когда того требуют обстоятельства.

Однако, поскольку все это не обеспечивает влияния «локалис-тов» (ведь их социальные роли не связаны с их суждениями о «куль­туре» и о мире в целом), такие журналы, как «Тайм», им совершен­но не нужны.

Следовательно, блага, извлекаемые из средств массовой комму­никации, не являются чисто психологическими; они также представ­ляют собой результат различныхсоциальныхролей, исполняемых теми, кто пользуется этими средствами коммуникации.

588

Дело не в том, что для одного человека данный журнал — это полез­ная еда, а для другого — яд. Дело скорее в том, что этот журнал является едой для одного социального типа и ядом — для другого социального типа. Днализ функций, выполняемых средствами массовой коммуникации, требует предварительного анализа социальных ролей, которые опре­деляют, какую пользу могут принести (и приносят) эти средства ком­муникации. Если не изучать социальный контекст межличностных влияний, то мы никогда не поймем, почему один тип влиятельных людей выбирает «Тайм», а другой — отвергает.

Почти то же самое можно сказать и об остальных журналах, кото­рые читают влиятельные люди Ровера. Просто в нашем случае имен­но чтение «Тайм» ярче всего продемонстрировало различия между локалистами и космополитами. Но та же модель выбора действитель­на и для других журналов. «Атлантик монсли», «Харперс», «Нацио­нальный географический журнал» — так называемые журналы «выс­шего разряда», которые большую часть своего содержания отводят внешней и внутренней политике и искусству — читаются «космопо­литами» в два раза больше, чем «локалистами». По-видимому, то же самое относится и ко всем остальным журналам. «Ридерс дайджест» и «Лайф», по-видимому, одинаково часто читают и те и другие. Круп­номасштабное исследование легко могло бы подтвердить наше впе­чатление: при одном и том же уровне образования влиятельные «лока-листы» и «космополиты» по-разному читали журналы; это можно объяснить тем, что в каждой из этих групп журналы выполняют прин­ципиально различные функции.

Модели и функции чтения газет

Чтение информационных журналов стоит выше потребности в обя­зательном чтении газет. Оно подразумевает интерес к тому, чтобы «раз­бираться во всем», «вырабатывать самостоятельное мнение», иметь «свою точку зрения». Довольно любопытно, что, оказывается, моде­ли чтения газет тоже отражают различные ориентации влиятельных «локалистов» и «космополитов».

«Локалисты» читают больше газет, но это вполне объяснимо их более сильной склонностью к городским и иным местным газетам (то ^есть к газетам Ровере и близлежащих городов). Совсем по-другому обстоит дело с газетами, издающимися в больших городах. Каждый «космополит» читает «Нью-Йорк тайме», или «Нью-Йорк трибюн», или то и другое, тогда как «локалисты» обращаются к этим газетам с Присущим им широким и аналитическим охватом мировых новостей

589

гораздо реже. Этот контраст проявляется и в отдельных деталях. По­чти половина «локалистов» читает нью-йоркские малоформатные га­зеты со сжатым текстом и большим количеством иллюстраций, со сжа­тым изложением мировых новостей, с подчеркнутой сосредоточен­ностью на «по-человечески интересных» новостях — по-видимому, для современного человека наибольший интерес представляют убий­ства, разводы и дерзкие преступления; но только один из «космопо­литов» включает подобные газеты в свою газетную диету. Каким бы ни оказалось это статистическое распределение в более детальном исследовании, устойчивость этих пробных данных предполагает, что основополагающие ориентации влиятельных людей получают свое выражение также и в их моделях газетного чтения.

^ Формы и функции прослушивания радиокомментаторов

Существуют некоторые данные, свидетельствующие о том, что склонность «космополитов» к безличному, аналитическому понима­нию мировых событий получает отражение в их привычке слушать радиокомментаторов. На основе более раннего исследования, проде­ланного Бюро прикладных социальных исследований, комментато­ров классифицировали в зависимости от того, «анализировали» ли они новости или «сообщали» их, особенно мировые новости. «Космопо­литы» предпочитали комментаторов-«аналитиков» (Суинга, Хьюгса), тогда как «локалистов» больше интересовали такие комментаторы, которые выступали до «аналитиков» и фактически транслировали но­вости (Томас, Годдард и др.).

Даже к новостям далеко не местным «локалисты» умудрялись при­менять локалистские критерии. Они явно предпочитали тех комментато­ров, которые обычно превращали новости в персонифицированные ис­тории. Любимец «локалистов» (но не «космополитов») — это Габриэль Хиттер с его излияниями чувств по поводу политических и экономи­ческих событий. То же самое можно сказать и об Уолтере Уинчелле, который сообщает бродвейские сплетни о закулисной стороне внут­ренних и международных проблем и о связанных с ними личностях. Влиятельные «локалисты» всегда ищут личностные компоненты в безличностном спектре мировых новостей.

Таким образом, в поведении относительно средств массовой ком­муникации, по-видимому, отражаются основополагающие ориента­ции влиятельных людей локального и космополитического типов. Дальнейшие исследования должны обеспечить полноценную стати­стическую проверку этих впечатлений и создать для этой цели более строгие тесты. Действительно ли «локалисты» и «космополиты», чи-

590

тающие, например, «одни и те же» журналы, выбирают в них одни и те же материалы? Или же «локалистам» свойственно обращать вни­мание главным образом на «личностные и местные» компоненты этих изданий, тогда как «космополиты» выискивают более безличные и «информативные» материалы? Какую пользу приносит этим типам читателей то, что они прочитали? Другими словами, каким образом содержание средств массовой коммуникации включается в процесс межличностного влияния?¹⁴ Исследования в области социологии средств массовой коммуникации должны дополнить анализ с пози­ций личных особенностей читателей и слушателей анализом их со­циальных ролей и включением их в сеть межличностных отношений.

Формы взаимных оценок

До сих пор мы изучали влиятельных людей — их способы оказы­вать межличностное влияние, их путь к приобретению влияния, их поведение по отношению к средствам массовой коммуникации. Но, кроме того, мы считаем этих людей влиятельными только потому, что их так описали наши опрашиваемые¹⁵. Что мы можем узнать по пово­ду форм межличностного влияния, изучая взаимные оценки? Что мы можем узнать, изучая отношения между теми, кого упоминают, и теми, кто упоминает; между теми, кто считается разносторонне влиятель­ным человеком, и теми, кто считает их влиятельными?

Кто и на кого влияет

Несмотря на то что мы часто говорим о «влиятельных людях», этот оборот, очевидно, представляет собой сжатый вариант другого выс­казывания: «люди, которые при определенных обстоятельствах ока-

¹⁴ Именно в этом Катц и Лазарсфельд усматривают центральный пункт исследо­
вания влияний (см. Katz and Lazarsfeld, op. cit.) — Примеч. автора.

¹⁵ Следует еще раз повторить, что межличностное влияние рассматривается здесь
не как вопрос оценки, но как вопрос реальный. Вопрос в том, приведут ли суждения
опрашиваемых нами людей и объективные наблюдения к одному и тому же результату,
Должен оставаться открытым. Наше пробное исследование воспользовалось сообще­
ниями опрашиваемых для того, чтобы поставить проблемы определенного типа, от­
носящиеся к межличностным влияниям; полномасштабное исследование использо­
вало бы эти наблюдения, как и сами интервью, для того, чтобы описать действитель­
ный уровень межличностного влияния и области, в которых оно проявляется. — При-
■"еч. автора.

591

зывают влияние на некоторое число других людей». Как будет отме­чено в постскриптуме к этой главе, межличностное влияние подразу­мевает асимметричное отношение людей. Влияние — это не абстрак­тное свойство личности; это — процесс, в который вовлечены два (или более) человека. Соответственно, в своем анализе этих отношений мы должны рассматривать не только того, кто оказывает влияние, но и тех, кто испытывает это влияние. Иными словами, мы должны отве­тить на вопрос: кто и на кого влияет?

Этот общий вопрос сразу же подразделяется на ряд более узких вопросов. Кто является влиятельным для людей, занимающих раз­личное положение в структуре влияний? Кто чаще оказывает влия­ние на людей: те, кто находится на более высоком уровне в структуре влияний, или те, кто находится на одном с ними уровне?

Когда мы разделили опрашиваемых в Ровере людей на три груп­пы: «самые влиятельные люди» (их упомянули 15% опрашиваемых); «влиятельные люди среднего ранга» (их упомянули 5—14% опрошен­ных) и «просто влиятельные люди» (их упомянули меньше 5% опро­шенных); когда мы сопоставили их с теми, кто, как они считают, ока­зывает на них влияние, — у нас сложились некоторые четкие впечат­ления. На каждом уровне структуры влияний существует согласие (оно производит сильное впечатление) по поводу того, кто находится на вершине этой структуры. В основном в качестве влиятельных назы­ваются одни и те же люди, независимо от того, какое положение в структуре влияний занимают те, кто высказывает свое мнение. От двух третей до трех четвертей представителей всех трех страт поставили на высшую ступень 15% влиятельных людей.

Однако различия между стратами в структуре влияний все же су­ществуют. На каждом данном уровне в число влиятельных для них людей опрашиваемые включают больше представителей своей стра­ты, чем это делают опрашиваемые из других страт. Конкретнее: вли­ятельные люди из высшей страты вероятнее всего отнесут к числу вли­ятельных людей больше представителей своей страты, чем это сделают опрашиваемые из средней страты или из группы рядовых; влиятель­ные люди из средней группы, вероятно, упомянут в числе влиятельных людей больше других представителей своей группы, чем представи­тели высшей группы или группы рядовых; а рядовые чаще назовут в числе влиятельных людей представителей этой страты, чем опраши­ваемые из других групп. Складывается следующее впечатление: хотя относительно немногие люди — представители высшего уровня — оказывают влияние на все остальные уровни структуры влияний, су­ществует также вторичная тенденция, благодаря которой самое боль­шое влияние на людей имеют те, кто занимает равное сними положе-

592

ние в этой структуре. Если это впечатление подтвердится, то мы уз­наем что-то очень важное о межличностных влияниях.

Такая поразительная концентрация межличностного влияния мо­жет отвлечь наше внимание от общей картины распределения влия­ний. Это может быстро привести к неправильным выводам. Невзирая на эту концентрацию, личные решения в сообществе скорее всего при­нимаются благодаря советам тех многочисленных людей, которые на­ходятся на нижних уровнях структуры влияний, а не тех немногих, кто находится на вершине. Ибо хотя влиятельные люди, относящиеся к высшей страте в структуре влияний, индивидуально пользуются самым большим влиянием, они, по-видимому, столь малочисленны, что кол­лективно на них приходится лишь малая доля межличностных влия­ний в сообществе¹⁶. Если в качестве индикатора воспользоваться дан­ными по Саустауну, то 4% влиятельных людей из высшей страты были названы влиятельными людьми приблизительно в 40% приведенных примеров влияния; но остается фактом также и то, что остальные 60% примеров влияния относились к людям, ранжированным гораздо ниже в местной структуре влияний. Почти то же самое было обнаружено и в нашем предварительном исследовании. Нашего исследования, прове­денного в Ровере, достаточно для того, чтобы сформулировать (но, ра­зумеется, не для того, чтобы доказать) следующую основную мысль: немногочисленные индивиды, занимающие место в высшей страте структуры влияний, могут обладать огромным индивидуальным влия­нием, но общее влияние этой относительно небольшой группы может оказаться гораздо меньше, чем влияние огромного числа людей, на­ходящихся на более низких уровнях структуры влияний.

Таким образом, наше пробное исследование породило два основ­ных впечатления относительно структуры влияний, которые еще ждут своего дальнейшего изучения: 1) на представителей каждого слоя в структуре влияний скорее всего влияют люди одного с ними ранга, а не представители других слоев; 2) несмотря на большую концентра­цию межличностного влияния среди относительно немногих инди­видов, существует широкий разброс этого влияния между большим числом людей на низших ступенях структуры влияний.

¹⁶ Эмпирическая сила этого соображения подобна той, что была обнаружена в исследованиях о социальном распределении гениев или талантов (или, скажем, о рас­пределении покупательной способности). Было много раз установлено, что в выс­ших социальных и образовательных слоях имеется относительно большая часть «ге­ниев» или «талантов». Но так как количество людей в этих стратах невелико, боль­шая часть гениев или талантов в действительности происходит из низших социальных слоев. Разумеется, с точки зрения общества имеет значение абсолютное количество, а не пропорциональное соотношение влиятельных людей из каждого данного социаль­ного слоя. — Примеч. автора.

593

Третье впечатление, заслуживающее дальнейшего исследования, относится к тому, каким образом межличностное влияние проходит по структуре влияний. Из данных, полученных в Ровере, явствует, что эта структура представляет собой «цепь влияний», причем звенья этой цепи составляют люди из соседних слоев влияния. Представителей каждого слоя влияния скорее всего следует рассматривать как влия-тельныхлюдей, которые входят в состав страты,непосредственно при­мыкающей к их собственному слою сверху, в отличие от опрашивае­мых из других страт, независимо оттого, расположены они выше или ниже по шкале страт. Таким образом, опрашиваемые из группы ря­довых обращают свои взоры вверх, к среднему слою влиятельных людей, который непосредственно примыкает к их собственному, го­раздо чаще считая этих людей влиятельными, чем это делают пред­ставители высшей группы влиятельных людей; влиятельные предста­вители среднего слоя, в свою очередь, гораздо чаще упоминают в числе влиятельных людей представителей высшей группы, чем это делают рядовые влиятельные люди. Это наводит на мысль, что некоторые мнения и советы, разработанные влиятельными представителями высшей группы (или заимствованные ими из средств массовой ком­муникации), могут спускаться вниз по цепочке. Другие мнения, воз­никшие на более низких уровнях, могут последовательно передаваться вверх — от уровня к уровню. Наши ограниченные материалы — это только соломинка, показывающая, куда дует ветер. В полномасштаб­ном исследовании, имеющем дело с несколькими слоями влиятель­ных людей, это впечатление о способах проникновения межличност­ного влияния могло бы получить решающую проверку.

Мы же рассмотрели способы передачи влияния исключительно с точки зрения положения тех, кто испытывает влияние и кто его ока­зывает. Стоило бы исследовать эти способы с точки зрения размеще­ния людей в других социальных системах. Общую проблему вкратце можно поставить следующим образом: в какой степени и в какой си­туации межличностное влияние передается главным образом внутри собственной социальной группы, или страты, или категории самого индивида (возраст, пол, принадлежность к определенному классово­му слою, властному слою, уровню престижа и т.д.), а когда оно пере­дается от группы к группе, от страты к страте или от одной социаль­ной категории к другой? Так как в общих чертах эта проблема была поставлена во вводных разделах и так как она, mutatis mutandi*, все же во многом остается прежней, здесь следует поставить только не­многие симптоматичные вопросы.

* изменив то, что следует изменить; внеся необходимые изменения; с соответ­ствующими изменениями (лат.). — Примеч. пер.

594

Обращаются ли мужчины и женщины за советом и руководством только к людям своего возраста и пола, принадлежащим к одному с ними социальному классу или религиозной группе? Как, например, влияние зависит от возраста? Насколько общей является тенденция, отмеченная и в Ровере, и в Саустауне: чтобы влиять на других, нужно быть немного старше их? Проявляется ли эта тенденция в сообще­ствах разных типов и в различных субкультурах нашего общества? Когда юноша обращается за советом к более закаленному ветерану, а когда — к такому же юнцу, как он сам?¹⁷ Многое остается также уз­нать о передаче влияния по линии пола. В исследованиях, проведен­ных в Ровере и Саустауне, обнаружилась одна четкая тенденция: муж­чины сообщали о влиянии на них других мужчин, тогда как женщи­ны в числе людей, имеющих на них влияние, называли и мужчин, и женщин (причем примерно в равном количестве). Дальнейшие ис­следования, несомненно, должны выяснить, какие сферы влияния фактически монополизированы мужчинами, какие — женщинами, а какие поровну разделены между ними¹⁸.

Подобным же образом, несмотря на то что ток межличностного влияния идет главным образом от высших социальных слоев к низ­шим, существует ток, идущий в обратном направлении. Совершенно необходимо знать, в каких типовых ситуациях первичное влияние одних людей на других обычно осуществляется на одном и том же уровне, а в каких — на более высоком или более низком уровнях. Но в особенности нужно изучать девиантные ситуации, когда на людей, занимающих высокий ранг в какой-нибудь статусной иерархии (вла­сти, класса, престижа), оказывают влияние люди, занимающие более низкое положение. Так, в небольшом числе случаев люди, имеющие в Ровере высший статус, сообщают, что на них оказывали влияние те, кого обычно не считают сколько-нибудь влиятельными людьми. Дей­ствительно, в нашем случае есть материалы, позволяющие предполо­жить, что люди, которые находятся на вершине иерархии и, вероят­но, уверенные в себе и в прочности своего статуса, могут чаще обра­щаться за случайным советом к тем, кто находится в самом низу иерар­хии, в отличие от индивидов, относящихся к среднему уровню. Хотя этих случаев в общем-то не так много, они могут пролить яркий свет на то, как осуществляется межличностное влияние. Как и при изуче-

¹⁷ Что касается этого вопроса, как и других вопросов, поставленных в этом раз-
Деле, то, разумеется, в разных сферах можно наблюдать различные формы и способы
влияний. Следовательно, этого не нужно повторять каждый раз, когда обсуждается
очередная группа вопросов. Общая проблема сфер влияния вкратце будет обсуждена
в следующем разделе. — ^ Примеч. автора.

¹⁸ В начальной форме ответы на подобные вопросы, по существу, предложены в:
Katz and Lazarsfeld, op. c/7. — Примеч. автора.

595

нии концентрации влияния, здесь тоже существует опасность того, что исследователь ограничится только основными моделями, упус­тив при этом из виду весьма поучительные вспомогательные меха­низмы влияний. Подобные вопросы, возникающие на основе наше­го первоначального исследования, легко можно умножить. Но, воз­можно, именно эти вопросы могут стать прототипами. Совершенно очевидно, что все эти вопросы должны ставиться при изучении каж­дой отдельной сферы влияния, так как вполне вероятно, что меха­низмы влияния будут различаться в зависимости от сферы деятель­ности и от тех позиций, с каких оно оказывается. Хотя мы всегда при­нимали во внимание сферы влияния, эта проблема все же требует от­дельного, хотя и краткого исследования.

Сферы влияния: мономорфное и полиморфное влияние

В Ровере влиятельные лица довольно широко различаются по чис­лу сфер деятельности, в которых они пользуются межличностным вли­янием. Некоторые влиятельные люди (их можно назвать мономорф-ными) очень часто называются в числе тех, кто имеет влияние на дру­гих людей, но только в одной узкой области — например, в области политики, или критериев хорошего вкуса, или моды. Мономорфные влиятельные люди — это «эксперты» в ограниченной области, и их влияние не распространяется на другие сферы принятия решений. Другие влиятельные люди (эта группа включает довольно много вли­ятельных лиц высшего ранга) относятся к числу полиморфных; они пользуются межличностным влиянием в разных (иногда, по-видимо­му, не связанных друг с другом) сферах. Хотя эти типы легко иденти­фицируются в исследовании, проведенном в Ровере, все же многое о них еще предстоит узнать. При каких условиях влиятельные люди ос­таются мономорфными? Образуют ли они устойчивый тип или скорее стадию в формировании влияния, имея перспективу — со временем превратиться в полиморфных влиятельных людей благодаря переносу их престижа из одной сферы в другую («эффект ореола»)? Возможно, мономорфное влияние осуществляется только в определенных сферах, требующих высокого профессионализма и почти не требующих пуб­личного признания. При таких условиях совета мономорфного влия­тельного лица — например, биофизика — будут спрашивать только по вопросам, касающимся его специальной сферы компетенции («Что нам делать с Национальным научным фондом?»); такое мономорф­ное влияние скоро может перерасти в полиморфное: «авторитет» мо­жет стать всеобщим и передаваться в другие области.

596

Мы можем продолжить сравнительное исследование и выяснить, в каких сферах эффективно действуют влиятельные «локалисты», а в каких — влиятельные «космополиты». Собранные в Ровере материа­лы создают впечатление, что «локалисты» и «космополиты» пользу­ются влиянием в разных сферах, причем «локалисты» скорее всего относятся к полиморфному типу, а «космополиты» — к мономорфно-му. По-видимому, влияние «локалистов», основывающееся главным образом на их «связях», проникает в многочисленные и самые разно­образные сферы; влияние «космополитов», проистекающее чаще все­го из их способности выступать в роли экспертов, обычно ограничива­ется более узкими рамками.

Так же интересно было бы узнать, оказывают ли одни и те же ин­дивиды мономорфное влияние на одних людей и полиморфное — на других. Например, для представителей своего собственного социаль­ного слоя влиятельные люди могут давать советы в самых широких областях, а для своих последователей, в низшем социальном слое, — в более ограниченной сфере принятия решений. Как бы то ни было, не нужно думать, будто это индивиды являются мономорфными или полиморфными; скорее они действуют как тот или иной из этих ти­пов, в соответствии с тем, как складывается ситуация*.

Отсюда ясно следует, что необходимо разъяснить такие термины, как «влиятельные люди» или «лидеры общественного мнения». Од­ного можно считать влиятельным, если у него есть много последова­телей в какой-либо одной сфере деятельности, тогда как другого — если у него есть несколько небольших групп последователей в разных сферах. Дальнейшие исследования межличностного влияния долж­ны попытаться идентифицировать мономорфных и полиморфных влиятельных людей, определить их место в местной социальной струк­туре и установить динамику переходов из одного типа в другой.

В заключение несколько слов по поводу будущих исследований в области структуры межличностных влияний в местном сообществе. Предварительные исследования (особенно исследование, проведен­ное в Саустауне) упорно наводят на мысль, что формальные крите­рии — такие, как образование, доход, участие в добровольных обще-

* Как сообщает С.Н. Эйзенштадт, это различие «хорошо прослеживается» у раз­личных групп европейских иммигрантов в Израиле (см.: Eisenstadt S.N., «Communication processes among immigrants in Israel». Public Opinion Quarterly, 1952, 16, pp. 42—58). Ро­берт Эгср проследил, какие типы влияния используются полиморфными влиятельны­ми людьми при решении вопросов школьной политики, местного самоуправления и социального обеспечения в небольшом городе (см.: Agger R.E., «Power attributions in the local community: theoretical and research considerations», Social Forces, 1956, 34, pp. 322— 331). _ Примеч. автора.

597

„