Geum.ru

Для студентов изучающих курс «Философия». Утверждено на заседании кафедры философии 30. 03. 07, протокол №2

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


6. Философия всеединства
Владимир Сергеевич Соловьев
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
^

6. Философия всеединства


Всеединство - философское учение (идея, принцип), раскрывающее внутреннее органическое единство бытия как универсума в форме взаимопро­никновения и раздельности составляющих его элемен­тов, их тождественности друг другу и целому при со­хранении их качественности и специфичности. Всеединство бы­ло представлено в различных философских концепциях, начиная с неоплатонизма. Наиболее яркое выраже­ние эта проблема нашла в русской философии, где, на­чиная с В.С. Соловьева, сложилось самобытное на­правление — философия всеединства., к которой могут быть от­несены системы Флоренского, Булгакова, Карсавина, Франка, И.О. Лосского, а также, по ряду оснований, взгляды С.Н. Трубецкого, Е.Н. Трубецкого, Лосева и др. Наиболее разра­ботанной является софиологическая концепция всеединства, ба­зовый вариант которой предложен В.С. Соловьевым.

^ Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) - философ, поэт, публицист, критик. Сын историка С. М. Соловьева. Философское и поэтическое творчество Соловьева стало духовной основой последующей русской религиозной метафизики, художественного опыта русского символизма.

В 1874 году Соловьев защитил в Петербурге магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивистов». Диссертация была посвящена в первую очередь критике популярного в то время на Западе и в России позитивизма. «Основной принцип... позитивизма состоит в том, что, кроме наблюдаемых явлений как внешних фактов, для нас ничего не существует... Поэтому он в религии должен видеть только мифологические объяснения внешних явлений, а в метафизике - их абстрактные объяснения».8 Критикуя «самодовольное» отрицание позитивизмом значения философского и религиозного опыта, Соловьев в то же время признавал его закономерным и в этом смысле оправданным следствием развития западной философии. Европейский рационализм, достигнув в немецкой классической философии своей высшей, но и последней стадии, по убеждению философа, сам же и спровоцировал необходимость поиска новых путей в философии. Соловьев, однако, считал материалистический и позитивистский пути тупиковыми, так же как и путь философского иррационализма (А. Шопенгауэр, Э. Гартман). Выход из кризиса молодой Соловьев видел (в существенной мере разделяя воззрения славянофилов и позднего Шеллинга) в развитии «новой» религиозной метафизики – «универсального синтеза науки, философии и религии».

После защиты диссертации Соловьев начинает преподавательскую деятельность в Московском университете и на Высших женских курсах, но уже летом 1875 года отправляется в научную командировку в Лондон для изучения в библиотеке Британского музея «индийской, гностической и средневековой философии». В духовной биографии Соловьева эта поездка сыграла важную роль и не ограничилась только научными изысканиями: в течение года молодой философ побывал в Англии, Египте, Франции, Италии; он пережил новые мистические озарения («второе» и «третье» свидания с Подругой Вечной); мистическая настроенность не помешала ему критически оценить современный спиритизм. В зрелые годы отношение Соловьева к мистической традиции характеризуется безусловным признанием реальности и огромного значения мистического познания как непосредственного общения между познающим субъектом и абсолютным предметом познания - сущностью всего, или Божеством (статья «Мистика» в Словаре Брокгауза и Эфрона), высокой оценкой творчества крупнейших мистиков прошлого: И. Экхарта, Я. Бёме, Э. Сведенборга и других. В то же время Соловьев проводил границу между «ложным» мистицизмом «еретической теософии» (прежде всего разнообразные исторические формы гностицизма), проповедующей вседозволенность и внеморальность для посвященных в «тайное», «сокровенное знание», и «правомерным мистическим богословием», утверждающим «безусловную необходимость нравственных условий для соединения человеческого духа с Богом» (статья «Мистицизм» и другие работы). Своеобразие же личного мистического опыта Соловьева в первую очередь связано с восприятием им «нераздельности и неслиянности» Бога и мира, божественного и человеческого как фундаментальнейшего принципа бытия и одновременно центрального догмата христианства. В этом контексте следует рассматривать софиологию Соловьева, его учение о Вечной Женственности, душе мира, Софии. Отпавший от Бога тварный мир, считал Соловьев, несет в себе цельность, сохраняя «от века воспринятую силу Божества». Это вечно женственное начало сотворенного мира, его душа, под влиянием божественной благодати оказывается способной к преображению, выступая уже как подлинная София, Премудрость Божья.

После возвращения в Россию (1876) Соловьев подготовил и опубликовал философские труды: «Чтения о Богочеловечестве», «Философские начала цельного знания», «Критику отвлеченных начал». Зимой и весной 1878 года едва ли не весь образованный Петербург присутствовал на цикле лекций Соловьева «Чтения о Богочеловечестве». Среди слушателей были Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, К. П. Победоносцев, Н. Н. Страхов и другие. В лекциях Соловьев обосновывал и развивал ряд основополагающих для своего учения идей: понимание человека как «причастного Божеству» «естественного посредника между Богом и материальным бытием»; признание необходимости религиозного возрождения (религия в ее современном положении в обществе – «есть вещь весьма жалкая»); центральным же моментом было утверждение реальной возможности преображения общественно-исторической жизни, а в конечном счете и всего бытия. «Постепенное осуществление этого стремления, постепенная реализация идеального всеединства составляет смысл и цель мирового процесса».9

В 1880 году Соловьев защитил докторскую диссертацию – «Критика отвлеченных начал». Она содержала принципы онтологии, теории познания и нравственной философии. В 80-е годы начинается борьба Соловьева за «воссоединение церквей», за сближение православного и католического мира. Это приводит к разрыву со многими близкими людьми, в частности с И. С. Аксаковым. Обоснованию идеи «воссоединения» были посвящены труды Соловьева «История и будущность теократии» (Загреб, 1886), «Россия и вселенская церковь» (Париж, 1889; переведена на русский язык в 1911). «Свободная вселенская теократия» мыслилась философом как идеальная форма организации общественной и государственной жизни человечества и должна была представлять собой гармоническое единство власти церковной (первосвященник), основанной «на вере и благочестии», государственной (монарх), хранящей «закон и справедливость», и пророческой, гарантирующей неоскудение духовных сил общества, его верность началам «свободы и любви». Однако поставленная Соловьевым конкретная задача соединения власти православной русской монархии с авторитетом римско-католической церкви оказалась совершенно утопической. Философ уже в 90-е годы переживает разочарование в идее теократии и в результатах собственных усилий. В последние годы жизни Соловьев «возвращается» от публицистики и религиозной деятельности к философии, создает такие произведения, как «Красота в природе» (1889), «Общий смысл искусства» (1890), «Смысл любви» (1892- 1894), «Оправдание добра» (1897), «Жизненная драма Платона» (1898), «Теоретическая философия» (1897-1899). В «Трех разговорах» (1899-1900) - последней книге Соловьева - радикальнейшей критике подвергается идея «земного рая», окончательно преодолевается всяческий, в том числе и собственный, утопизм. Руководствуясь христианской эсхатологической традицией, философ изображает возможный «постисторический» финал человеческой истории.

Единство всего - эта формула в религиозной онтологии Соловьева означает, прежде всего, связь Бога и мира, божественного и человеческого бытия. Действительным же в онтологии всеединства признается не то или другое бытие, не тот или другой предмет сам по себе, а то, чему это бытие принадлежит, тот субъект, к которому относятся данные предметы. В идее «субъекта бытия» («абсолютно сущего»), не сводимого ни к каким формам бытия, Соловьев видел принципиальное отличие собственной «положительной диалектики» от диалектической традиции европейского рационализма, а также то, что отличает ее от любых типов пантеизма: Бог как абсолютный субъект бытия, являясь творцом и «вседержителем» мира, нераздельно связан с собственным творением, но никогда полностью не совпадает и не сливается с ним. Если в онтологии Соловьева различаются три вида бытия: явления, мир идей, абсолютное бытие, то в его гносеологии выделяются соответственно три основных вида познания: опытное, разумное и мистическое. Онтологизм философии Соловьева проявляется при определении им основной задачи познания, которая заключается в перемещении центра человеческого бытия из его природы в абсолютный трансцендентный мир, то есть внутреннее соединение с истинно сущим. В таком онтологическом «перемещении» особая роль отводилась мистическому (религиозному) опыту. Так, в «Теоретической философии» философ настаивал на том, что факт веры есть более основной и менее опосредствованный, нежели научное знание или философское размышление. При этом он считал, что опыт веры может и должен быть представлен на суд всегда критического философского разума: «Мы называем философским умом такой, который не удовлетворяется хотя бы самою твердою, но безотчетною уверенностью в истине, а принимает лишь истину удостоверенную, ответившую на все запросы мышления».10 Признание исключительного значения философского (метафизического) познания всегда было характерно для Соловьева. Соответственно судьба философии неотделима от судьбы человечества, философия - это «дело человечества». В «Теоретической философии» Соловьев утверждал, что невозможно стать личностью вне стремления к истине (абсолютной, безусловной) и что познающий субъект, не ставший на путь философского (метафизического) восхождения к истине, есть ничто.