Geum.ru

Для студентов изучающих курс «Философия». Утверждено на заседании кафедры философии 30. 03. 07, протокол №2

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


4. Русский консерватизм
Константин Николаевич Леонтьев
5. Русский космизм
Николая Федоровича Федорова
Константина Эдуардовича Циолковского
Владимира Ивановича Вернадского
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
^

4. Русский консерватизм


В середине XIX в. возникла потребность фило­софского переосмысления исторической ситуации в стране и в мире. Ответом на эту потребность был русский консерватив­ный либерализм. Он формировался в атмосфере кризиса роман­тических построений славянофильства, философски ориенти­руясь на гегелевский рационализм и приоритет позитивного знания. Утверждение нового направления происходило под знаком поиска смысла истории и определения общественного идеала как цели исторического развития. При этом сохраня­лась прежняя установка на выявление места России во всемир­ном историческом процессе.

Важной особенностью социальных программ данного нап­равления было стремление к «третьему пути» реформ, способ­ных предотвратить сползание России к революции и обеспе­чить модернизацию страны. С этой целью, по мнению либеральных консерваторов, правительство должно было обес­печить определенную гармонию интересов общества и государства, рабочих и буржуазии. Политический идеал консерватив­ного либерализма предполагал синтез монархического и республиканского правления, соединение традиционной, «пат­риархально отеческой» модели отношений между властью и подданными с принципами правового государства, примире­ние сильной власти с началами свободы.

Консерватизм в русской общественной мысли второй половины XIX века представлен в различных вариантах и никогда не исчерпывался лишь официальным «охранительством». Консерватором считал себя славянофил Ю. Ф. Самарин, который был одним из организаторов реформ 1861 года; консерваторами были столь разные культурные и общественные деятели, как Ф. М. Достоевский, М. Н. Катков, К. П. Победоносцев, И. С. Аксаков. Их, как и многих других российских консерваторов, нельзя механически причислить к некоему единому идеологическому лагерю. В России еще в XIX веке были те, кто указывал на сложную идейную диалектику внутри классической оппозиции «либерализм – консерватизм». Традиционная максима консерватизма: «что можно не менять, менять не надо» - не только не исключает, но, напротив, предполагает признание необходимости реформирования общества. Консерватор может быть самым последовательным сторонником реформ, но всегда - реформ осторожных, не нарушающих исторически сложившихся форм социальной и культурной жизни. Нет ничего парадоксального в том, что, скажем, консервативно мыслящие представители позднего славянофильства И. С. Аксаков и Ю. Ф. Самарин, считавшие любое ограничение самодержавия и введение конституционного строя в России крайне опасным, «механическим» преобразованием, в то же время были горячими сторонниками реформ, проводимых в царствование Александра II, и последовательно выступали за осуществление в общественной жизни основных гражданских свобод: слова, печати, совести и т.д.


К числу наиболее ярких представителей российского консерватизма принадлежит К. Н. Леонтьев.

^ Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) сам себя называл идейным консерватором. К тем ценностям, в которые он верил и считал, что они нуждаются в консервативной защите, следует отнести, прежде всего, византийско-православное христианство, прочную монархическую государственность и «цветущую сложность» культурной жизни в ее самобытных национальных формах. В целом, принимая предложенную Данилевским циклическую модель исторического процесса, Леонтьев гораздо в большей степени был склонен подчеркивать естественно-органический характер исторического развития. Он писал о «триедином универсальном процессе», имеющем место и в природе, и в обществе. Все этнические, государственные и культурные образования проходят в своем развитии три стадии: первоначальной, «младенческой» простоты, «цветущей сложности» зрелого возраста и, наконец, «вторичной простоты», характеризующейся всеобщим упрощением и уравнением, завершающимися неизбежной смертью исторического организма («космический закон разложения»).

С XVIII века Европа, по Леонтьеву, как раз и вступает в эту последнюю стадию. В эпоху Просвещения и Французской революции на Западе утверждается идеология равенства и начинается эгалитарный (то есть уравнительный) процесс, который «везде разрушителен». Леонтьев с тревогой думал и о будущем России, считая, что после Крымской войны и реформы 1861 года эгалитарная буржуазность начала утверждаться и в российском обществе. В отличие от Данилевского он с большим сомнением относился к идее объединения славянства, опасаясь, что более тесный союз с западными славянами, уже зараженными духом эгалитаризма, может принести России больше вреда, чем пользы.

^

5. Русский космизм


Космизм - особый духовно-теоретический феномен, возникший в России в конце XIX - начале XX вв. Будучи целостным социокультурным явлением, космизм ориентирован на синтетическое видение реальности, восприятие человека в качестве органичной части космического единства, способного реализовать свою активную природу в деле творческого изменения мироздания. Русский космизм интересен тем, что в сочинениях ряда философов, ученых-мыслителей (Н. Ф. Федорова, В. С. Соловьева, Н. А. Умова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского) во весь рост встали проблемы единства человека с космосом, космической природы человека и космического масштаба человеческой деятельности. Причина тому - некоторые особенности в развитии русской философии XIX века, стремившейся представить человека не атомарным существом, а личностью, обладающей всем богатством индивидуальности и вместе с тем неразрывно связанной со всеобщим. Концепции космизма во многом опирались на эволюционные воззрения, которые пользовались в России большим признанием.


В философии «общего дела» ^ Николая Федоровича Федорова (1829-1903) центральной стала тема постоянного расширения, под влиянием внутренних импульсов эволюции, поля деятельности человека, включающего, наконец, в сферу своей активности космическое пространство. Человек овладевает не только пространством, но и временем. Благодаря познанию, опыту и труду, полагал Федоров, люди, объединившись, смогут так регулировать природные процессы, что обретут бессмертие и возвратят к жизни, «воскресят» ушедшие поколения. Фёдоров отчётливо понимал то катастрофическое направление, в котором движется развитие нынешней «эксплуатирующей, а не восстанавливающей» природу цивилизации. Бездействие человека содействует приближению Конца, означает измену эволюционному предназначению разума: стать орудием «внесения порядка в беспорядок, гармонии в слепой хаос». Как раз эту задачу и ставит разработанный в «Философии общего дела» проект «регуляции природы». Он включает некоторые конкретные предложения, в том числе, о регуляции погоды методом взрыва в облаках, который до сих пор применяется, а также и более глобальные проекты «регуляции природы»: об управлении магнитными силами, движением земного шара, об овладении новыми источниками энергии, о метеорической регуляции в масштабах не только всей планеты, но и о выходе в космос и управлении космическими процессами. Суть идеи «регуляции природы» не только в конкретных проектах, многие из которых уже осуществляются или могут быть осуществлены - она более радикальна, ставя высшей целью преобразование самого статуса природного и космического бытия, самой природы человека.


Научно-технические проекты^ Константина Эдуардовича Циолковского (1857- 1935), столь существенные в становлении космонавтики, были, собственно, техническим приложением к его «космической философии». Важнейшими принципами космической философии, которые лежат в основе метафизики и научной картины мира Циолковского являются принципы атомистического панпсихизма, монизма, бесконечности, самоорганизации и эволюции.

Принцип атомистического панпсихизма напрямую связан с пониманием Циолковским материи. Все тела Вселенной имеют одну и ту же сущность; одно начало. «Атом-дух» («идеальный атом», «первобытный дух») по Циолковскому, есть неделимая основа или сущность мира. Она везде одинакова. Животное есть вместилище бесконечного числа атомов-духов, так же, как и Вселенная. Следовательно, «атом-дух» - это элемент метафизической субстанции, лежащей в основе мира и отличной от элементарных частиц в современной физике.

Принцип монизма выражает единство субстанциональной основы мира, образуемой «атомами-духами». Материя едина, и основные свойства её во всей Вселенной должны быть одинаковы. Это означает:

единство материального и духовного начал Вселенной;

единство живой и неживой материи («материя едина, так же ее

отзывчивость и чувствительность»);

единство человека и Вселенной, т.е. его участие в космической эволюции,

в противовес христианским представлениям о бессмертии души;

выводимость этических норм из метафизики космоса.

Принцип бесконечности распространялся Циолковским и на мир как целое, и на свойства пространства и времени, и на строение элементарных частиц вещества, и на структурную иерархию уровней космических систем, и на ритмы космической эволюции, и на возрастание могущества космического разума, и на отсутствие пределов для его возможной экспансии во Вселенной. Вселенная, по Циолковскому, бесконечна в пространстве и времени и включает в себя бесконечную иерархию космических структур - от атомов до «эфирных островов» разного уровня сложности. Мысль Циолковского о возможности сосуществования во Вселенной множества космосов намного опередила своё время, и теперь она нашла своё развитие в квантовой космологии.

Принципы самоорганизации и эволюции также являются ключевыми для метафизики космической философии и вытекающей из неё научной картины мира. Всё живо, т.е. способно к бесконечной самоорганизации и эволюции. Циолковский был не согласен с толкованием космической эволюции как неуклонной деградации и его несогласие нашло своё выражение в принципах самоорганизации и эволюции. Ритмические изменения Вселенной в метафизике космической философии очень близки бесконечным циклам эволюции. Эти принципы приобретают в контексте космической философии следующие значения:

- эволюция как периодические трансформации, в ходе которых возникают и разрушаются бесчисленные союзы «атомов-духов», образующих космические структуры разных уровней;

- самоорганизация как возникновение сложных (в том числе, живых) структур из более простых;

- эволюция и самоорганизация как «глобальный эволюционизм» (эти процессы могут быть спонтанными или направляться разумом).

Идея первопричины (причины) космоса как считал Циолковский, не может убедить и не имеет вида научной истины. По словам Циолковского всё, что для нашего ума безначально и бесконечно, то для первопричины конечно, даже нуль, т.е. для неё мир мог иметь начало. Всемогущая и нежно любящая своё творение первопричина находится вне Вселенной и может её уничтожить по своей воле. Причина «безмерно выше космоса» и несоизмерима со своим творением, т.к. создаёт вещество и энергию, что «космос сам не в силах делать». Проникновение в свойства причины приводит к неожиданным выводам этического значения, которые не могут не иметь благотворного влияния на поступки человека. Её доброта, счастье, мудрость и могущество бесконечны и отсюда следует, по Циолковскому, ряд выводов:

«удовлетворение любознательности и вытекающее отсюда спокойствие»;

«смирение перед причиной»;

«чувство благодарности за не кончающееся возрастающее счастье»;

«могущество причины не принесёт нам зла и в будущем».

Основные идеи космизма находят также своё отражение в рассуждениях Циолковского о «воле Вселенной». Если всё вокруг порождено Вселенной. Она - начало всех вещей, то от неё всё и зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли Вселенной. В контексте «живой Вселенной» метафизика человеческой судьбы состоит в том, что смерти нет. В процессе возникновения и распада союзов «атомов-духов» смерть «сливается с рождением». Согласно космической философии души хотя и нет, жизнь в ритмах эволюции Вселенной непрерывна, счастлива, могущественна, никогда не прекращалась и никогда не прекратится, т.к. во временно мёртвом веществе нет субъективного ощущения времени. Такой подход к судьбе человека в космизме характерен только для Циолковского и является очевидной альтернативой «активно-эволюционного подхода».

В соответствии с идеями космизма Циолковский считал, что человек отнюдь не вершина эволюции. Человечеству предстоит идти вперёд и прогрессировать - в отношении тела, ума, нравственности, познания и технического могущества. Впереди его ждёт нечто блестящее, невообразимое. По истечении тысячи миллионов лет «ничего несовершенного ... на Земле уже не будет. Останется одно хорошее, к чему неизбежно приведёт наш разум и его сила». Космическое бытие человечества по Циолковскому может быть подразделено на четыре основных эры:

Эра рождения, в которую вступит человечество через несколько десятков лет и которая продлится несколько миллиардов лет;

Эра становления. Эта эра будет ознаменована расселением человечества по всему космосу. Длительность этой эры - сотни миллиардов лет;

Эра расцвета человечества. Теперь трудно предсказать её длительность - очевидно, сотни миллиардов лет;

Эра терминальная займёт десятки миллиардов лет. Во время этой эры человечество сочтёт за благо включить второй закон термодинамики в атоме, т.е. из корпускулярного вещества превратиться в лучевое. Что такое лучевая эра космоса - мы ничего не знаем и ничего предполагать не можем.


Идеи русского космизма наиболее полно воплотились в учении ^ Владимира Ивановича Вернадского (1863-1945) о роли биосферы и особенно ноосферы в истории Земли и Вселенной. В этом учении многое соприкасается с работами французских ученых Э. Леруа и П. Тейяра де Шардена, предложивших в 20-е годы XX века термин «ноосфера» для обозначения новой оболочки Земли, возникшей над биосферой и состоящей из духовной, мыслительной энергии, принадлежащей человечеству. Вернадский с тщательностью естествоиспытателя и глубиной мыслителя исследовал значение биосферы в формировании вещества Земли, огромные потенции ноосферы, расширяющиеся с развитием науки и общества.

Направление русского космизма привлекательно не только верой в безграничные возможности человеческого прогресса. Весьма существенно, что этот прогресс, как правило, не мыслился вне единства всего человечества и его неуклонного нравственного совершенствования.