Geum.ru

В конце нет никакого слова ваши вопросы показывают ваш путь от невежества к невинности

Вид материалаРеферат

Содержание


Ты есть то, что ты ищешь
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   44
Возлюбленный Бхагаван,

во время глубокого расслабления я испытываю такие странные переживания. Во-первых, я чувствую, что отрываюсь от земли; и, во-вторых, я чувствую прикосновение рук, пытающихся помочь мне. Каждый раз, когда это случается, я испытываю ужасный страх, не смею открыть глаза и делаю все, чтобы приземлиться.

Бхагаван, могу ли я довериться и отдаться этому, или в это месть какая-то опасность? «Я» не заставляю себя летать. Я не знаю, как далеко это может зайти и смогу ли я вернуться.

Пожалуйста, объясните.


Во-первых, неужели ты не узнаешь мои руки? Открой глаза и присмотрись хорошенько! Ты же видишь мои руки каждый день.

Если в медитации ты чувствуешь появление двух рук, не закрывай глаза. И ты сможешь узнать мои руки.

Тут нечего бояться. На самом деле чувство отрыва от земли обладает огромной ценностью. Тебя в действительности не поднимает, ты остаешься на земле; твое тело в действительности не отрывается от земли.

Но у тебя есть три тела.

Твое физическое тело будет оставаться на земле.

А благодаря медитации твое ментальное тело будет успокаиваться, расслабляться.

Только астральное тело способно подниматься вверх. Оно неподвластно гравитации.

Свет неподвластен гравитации. Вот почему пламя свечи устремляется вверх. Даже если перевернуть свечу вниз фитилем, пламя сразу же повернется вверх. Пламя не может устремляться вниз, потому что гравитация не действует на свет.

Твое астральное тело сотворено только из света, из электронов.

Это весьма показательно, что ты чувствуешь, что твое тело поднимается вверх. Естественно, вначале тебя будет охватывать ужас: что происходит?

Но открой глаза.

Это те мгновения, когда я действительно с тобой — в случае, если ты нуждаешься во мне. Поэтому-то ты и чувствуешь прикосновение двух рук — ибо это очень деликатный момент. Может случиться что угодно.

Открой глаза и смотри. Ты будешь удивлен, ибо тебе покажется, что ты воспаряешь над своим телом, а оно лежит на полу. Но ты увидишь тонкую нить, сияющую нить, как бы сотканную из серебра, которая соединяет тебя с лежащим на полу телом. Эта серебряная нить соединена с твоим пупком - и она очень гибкая.

Ты можешь улететь выше, и она легко потянется за тобой. Ты можешь опуститься ниже.

Но не бойся. Не начинай думать: «А как мне вернуться в мое тело?»

Ты выходишь из тела не собственным усилием. Двигаться наружу твоему астральному телу помогает твое безмолвие, твой покой. Как только тебе захочется вернуться в физическое тело, ты немедленно обнаружишь себя в нем. И те две руки, прикосновение которых ты ощущал, исчезнут, как только ты снова окажешься в физическом теле.

И присмотрись внимательнее к моим рукам, потому что это будут те же самые руки: и, естественно, тебе не стоит бояться моих рук. Мои руки никогда никому не причиняли вреда.

На самом деле я ничего не могу сделать моими руками - это, должно быть, самые ленивые руки во всем мире.

Но твое переживание имеет огромное значение, оно обладает безупречной красотой.

А страх, что если ты будешь двигаться все дальше и дальше, то куда это может завести... Не беспокойся. Куда бы это ни завело, ты попадешь в нужное место, в нужное пространство.

Расслабься и оставайся в состоянии раскрепощения. Ты не должен пытаться контролировать движение, ибо ты гораздо меньше той энергии, которую пытаешься контролировать. Лучше всего — просто отдаться Существованию и позволить ему нести тебя туда, куда ему будет угодно; оно еще никогда никого не доставляло в плохое место.

Оно всегда доставляет человека домой.


Возлюбленный Бхагаван,

на сияющих морях одиночества таинственный ветер наполняет мои паруса, задавая направление моему путешествию и маня меня дальше в неизвестные воды.

Мой возлюбленный капитан, когда неизвестное становится непознаваемым?


Миларепа, твой вопрос очень прост.

Ум можно разделить на две части: известное и неизвестное.

Все ваши университеты и образовательные системы пытаются сделать только одно: перевести ваши умы полностью в область известного, рассеять неизвестное, рассеять невежество.

За пределами известного и неизвестного есть то, что я называю «непознаваемым». Оно за пределами ума. Это мир таинственного, мир чудесного.

Как только вы выходите за пределы ума, неизвестное остается позади и вы входите в непознаваемое. А непознаваемое — это область подлинной религии. Вы переживаете ее, вы живете ею, вы чувствуете ее, она становится биением вашего сердца, но вы не можете сказать, что познали ее. Знание кажется гораздо более низкой категорией.

Непознаваемое принадлежит к категории бытия, а не к категории познания.

Мистики всех веков и всех стран прикладывают все усилия, чтобы вытолкнуть вас из известного и неизвестного в непознаваемое — вытолкнуть вас из ума в океан таинственного. Там вы будете переживать многое — вообразимое и невообразимое, — но ничего из этого вы не сможете перенести в мир знания, вы не сможете выразить это словами, языком, символами.

Это напомнило мне историю об одном ребенке... А мистик почти как дитя... Этот ребенок сидел перед чистым листом бумаги, под рукой у него были разложены кисти и краски, а рядом его отец читал газету. Снова и снова отец поглядывал на ребенка... тот ничего не делал, а просто сидел. Отец спросил: « Что ты делаешь?»

Ребенок сказал: «Я рисую».

Через полчаса отец сказал: «Но я не вижу, чтобы у тебя на листке что-нибудь появилось. Ты еще не решил, что именно будешь рисовать?»

Мальчик сказал: «Нет, дело не в этом. Я уже все нарисовал».

Отец подошел поближе. Он сказал: «Уже нарисовал? Я никогда не думал, что ты будешь дурачить меня! Чистый лист — ты даже не прикоснулся к нему!»

Мальчик сказал: «Нет, отец, я уже нарисовал мою картину: корова ест траву».

Отец сказал: «Корова ест траву? Где же корова?»

Мальчик сказал: «Съев траву, она ушла. Что ей теперь здесь делать?»

Отец сказал: «Хорошо. А где же трава?»

Мальчик сказал: «Ты странный... Корова же съела траву и ушла».

Отец сказал: «Как тебе такое вообще пришло в голову? Ты что, дурака из меня делаешь?»

Мальчик сказал, «Нет, я не дурачу тебя. Я видел траву. Я видел корову. Я видел, как корова съела траву и ушла».

Ребенок невинен. Может быть, его воображение... А воображение у ребенка действительно могучее — дети не могут различать реальность и мечту. Наверное, он видел корову и видел траву, и пока он их видел, он ничего не рисовал. Какой смысл рисовать это на бумаге, когда корова и трава уже есть? Но затем корова съела траву и ушла...

Отец сказал: «С сегодняшнего дня я запрещаю тебе рисовать. И прекрати воображать всякие глупости, а не то ты сойдешь с ума!»

Именно это мы и делаем с каждым ребенком. Мы не позволяем воображению ребенка развиваться до такой точки, когда воображаемое становится почти реальным; в противном случае каждый человек заключал бы в себе поэта, художника, певца, танцора.

И в конечном итоге, кульминация всего — это мистик!

Когда вы спели самые лучшие свои песни, тогда ваша песня — безмолвие.

Когда вы танцуете самый лучший ваш танец, танцор исчезает. А без танцора, какой может быть танец?

Когда ваша поэзия совершенна, поэта нет. Поэзия имеет огромное значение, но никакого смысла.

Древняя даосская пословица говорит: «Когда лучник совершенен, он выбрасывает лук и стрелы. Когда музыкант совершенен, он забывает о своих инструментах».

Есть такой таинственный мир — нелогичный для ума, но сверхлогичный для тех, кто понимает мир мистика. Он окружает нас, нам только необходимо иметь правильное восприятие, нам нужны ясные глаза, необремененные знаниями - невинные, невесомые.

Нам нужны крылья — крылья любви, а не логики.

Логика тянет вас вниз. Она подчиняется гравитации.

Любовь уносит вас к звездам.

Освободите в себе мистика, и вы найдете все, что стоит найти.


Беседа 25

^ ТЫ ЕСТЬ ТО, ЧТО ТЫ ИЩЕШЬ

28 октября 1986 г., Бомбей


Возлюбленный Бхагаван,

время от времени мне на ум приходит одна прекрасная история, которую Вы рассказали нам более года назад.

Это история о юноше, который отправился на поиски истины и после нескольких неудач получил задание пасти коров. Его отправили с несколькими коровами в горы и приказали не возвращаться, пока ему не удастся увеличить их число до одной тысячи. Прошли годы, и в один прекрасный день он услышал, что коровы, говорят: «Нас уже тысяча!» Он, в конце концов, вернулся в долину, где люди с трудом могли отличить его от животных.

Часто, только от воспоминания об этой истории, мои глаза наполняются слезами. В конце этой истории столько красоты и свежести, что на несколько мгновений все мое существо замирает.

Бхагаван, мне бы хотелось, чтобы Вы рассказывали эту историю снова и снова: «Нас уже тысяча! Нас уже тысяча!»

Возлюбленный Бхагаван, какой смысл несет эта история? Почему этот маленький рассказ наполняет меня благоговением и слезами? Пожалуйста, объясните.


Это одна из самый древних историй сердца, это история о мире за пределами слов — о познании, а не о знаниях, о полной невинности, которая есть дверь к божественному.

Эта история заключает в себе саму суть медитативности. У нее много измерений, много скрытого смысла, и неудивительно, что она наполняет тебя слезами радости.

Эти слезы показывают, что эта история задела твое сердце, само твое существо. Они показывают, что ты уловил ее вкус, хотя и не понимаешь, о чем эта история. Ты почувствовал ее красоту, ее благость, ее глубину, — но тебе трудно объяснить самому себе, что именно ты нашел.

Ты нашел мир магии, тайны и чудес.

Я с удовольствием расскажу тебе всю историю еще раз.

Но надо рассказывать тысячи и тысячи раз, ибо каждый раз ты будешь находить какой-то новый аромат, какую-то новую прелесть, какое-то новое небо с новыми звездами.

И за этим небом есть новые небеса.

Когда-то я жил в одном месте... Я жил там двадцать лет - в Джабалпуре. В старину он назывался Джабалипур, он получил свое название в честь Сатьякама Джабала — великого мистика и провидца из Упанишад.

Эта история о Сатьякаме Джабале.

Сатьякам был очень любознательным ребенком. Он ни во что не верил, пока не переживал это на собственном опыте.

Когда он подрос, ему тогда, должно быть, было лет двенадцать, — он сказал своей матери: «Вот и пришло мое время. Сын нашего царя ушел в лес, чтобы присоединиться к семье провидца. А ему столько же лет, сколько и мне. Я тоже хочу уйти к провидцу. Я тоже хочу узнать смысл жизни».

Мать сказала: «Это очень трудно, Сатьякам, но я знаю, что ты родился искателем. Я боялась, что в один прекрасный день ты попросишь меня отправить тебя к учителю. Я бедная женщина, но трудность не в этом. Трудность в том, что когда я была молодой, я служила во многих домах — я была бедной, но я была красивой. Я не знаю, кто твой отец. И если я пошлю тебя к учителю, у тебя обязательно спросят имя твоего отца. И я боюсь, что ты можешь получить отказ. Но от попытки худа не будет. Иди и расскажи всю правду, как я ее рассказала тебе. Многие мужчины пользовались моим телом, так как я была бедной. Просто скажи, что ты не знаешь, кто твой отец. Скажи учителю, что тебя зовут Сатьякам, а имя твоей матери - Джабала, так что они могут называть тебя Сатьякам Джабал. А что касается поиска истины, то не имеет значения, кто твой отец».

Сатьякам пошел в лес к провидцу... и, конечно же, первым делом его спросили: «Как тебя зовут? Кто твой отец?»

И он в точности повторил то, что сказала ему мать.

Там было много учеников — царевичи, дети богатых людей. Все они стали смеяться.

Но старый учитель сказал: «Я принимаю тебя. Неважно, кто твой отец. Важно, что ты правдив, искренен и смел — ты оказался способным рассказать правду, не смущаясь. Твоя мать дала тебе правильное имя. «Сатьякам» означает «тот, чье единственное желание — истина». У тебя прекрасная мать, и тебя будут звать Сатьякам Джабал. По традиции в ученики можно принимать только браминов. Я объявляю тебя брамином — ибо только брамин может найти в себе мужество, чтобы рассказать такую правду».

То были прекрасные времена. Старого провидца звали Уддалак.

Сатьякам стал самым любимым его учеником. И он заслуживал этого, он был так чист и так невинен.

Но Уддалак имел ограниченные возможности.

Хотя он был человеком больших знаний, он не был просветленным учителем. И он обучил Сатьякама всем писаниям, он передал ему все, что знал сам, но он не мог обмануть Сатьякама, как обманывал всех других.

Не то чтоб у Сатьякама возникли какие-то сомнения; просто его невинность обладала такой силой, что старику пришлось признаться: «Все, что я тебе говорил, — это знания, почерпнутые из священных писаний. Это не мое собственное знание. Я не пережил его на собственном опыте, я не жил им. Я думаю, что тебе надо пойти дальше в глубь леса. Я знаю человека, который достиг, стал воплощением истины, любви и сострадания. Иди к нему».

Уддалак слышал об этом человеке, но не был знаком с ним лично. Уддалак был гораздо более знаменит, он был великим учителем...

Сатьякам пошел к тому человеку.

Этот человек обучил его еще многим другим писаниям и всем Ведам, самым древним священным писаниям в мире. И через несколько лет он сказал: «Теперь ты знаешь все, большего знать нельзя. Иди домой».

Сперва Сатьякам пошел повидать Уддалака. Уддалак увидел Сатьякама, приближающегося по лесной тропинке. Он был поражен.

Сатьякам утратил свою невинность, вместо невинности появилась гордыня — ведь теперь он знал все, что стоило знать в этом мире.

Сама эта идея была такой питательной для эго.

Он вошел в дом.

Когда он начал склоняться к ногам Уддалака, Уддалак сказал: «Не припадай к моим ногам! Сперва я хочу узнать, куда подевалась твоя невинность. Кажется, я послал тебя не к тому человеку».

Сатьякам сказал: «Как это не к тому человеку? Он обучил меня всему, что стоит знать».

Уддалак сказал: «Прежде чем ты коснешься моих ног, я хочу спросить у тебя, пережил ли ты что-нибудь или это просто сведения? Случилась ли трансформация? Можешь ли ты сказать, что все, что ты знаешь, есть твое собственное знание?»

Сатьякам сказал: «Я не могу сказать этого. Я знаю то, что написано в священных писаниях, я ничего не пережил на собственном опыте».

Уддалак сказал: «Тогда снова отправляйся в путь, но теперь к другому человеку, о котором я узнал в твое отсутствие. И пока ты не переживешь нечто, не возвращайся. Ты вернулся не приобретшим, а утратившим. Ты утратил нечто очень ценное. А то, что ты называешь знанием, заимствовано и лишь прикрывает твое невежество, оно не делает тебя знающим. Иди к этому человеку и скажи ему, что ты пришел не за новыми сведениями об истине, о Боге, о любви. Скажи ему, что ты пришел, чтобы познать истину, познать Бога, познать любовь. Скажи ему: «Если ты пообещаешь мне это, тогда я останусь, а если нет — то я пойду искать другого учителя».

Сатьякам все так и сделал.

Тот учитель сидел под деревом в окружении нескольких учеников. Выслушав Сатьякама, он сказал: «Это возможно, но то, о чем ты просишь, очень трудно. Здесь много учеников — все они хотят получить побольше знаний. Они хотят узнать о том и об этом. Но если ты утверждаешь, что тебя не интересуют только сведения, что ты готов на все, что твоя преданность истине тотальна, тогда я укажу тебе путь».

Сатьякам сказал: «Я готов пожертвовать жизнью, но я не могу уйти, не познав истину. Я не могу вернуться к моему первому учителю, и я не могу вернуться к моей матери, которая дала мне имя «Сатьякам». А мой первый учитель принял меня, не зная, брамин я или нет, а просто по той простой причине, что я был правдив. Скажи мне, что я должен делать».

Мастер сказал: «Возьми этих коров и уведи их подальше в лес, где ты не сможешь встретить ни одного человеческого существа. Цель в том, чтобы ты забыл язык, слова. Живи с коровами, заботься о коровах, играй на флейте, танцуй, — но забудь слова, и когда число коров возрастет до одной тысячи, возвращайся назад».

Другие ученики не могли поверить в происходящее — ведь коров было всего лишь дюжина или две. Сколько потребуется времени, чтобы их число увеличилось до одной тысячи?

Но Сатьякам взял коров и ушел в глубину леса, где не было возможностей для контактов с людьми, для общения с людьми.

Несколько дней ему было очень трудно, но мало-помалу он привык, коровы стали его единственной компанией. А коровы — весьма молчаливый народ. Он играл на флейте, танцевал один в лесу, отдыхал под деревьями.

Несколько лет он вел подсчет коров. Но потом бросил это, ибо ему казалось невозможным, что их число возрастет до одной тысячи. И к тому же он стал забывать, как вести счет, он стал забывать язык, слова исчезали, считать становилось невозможно.

И эта история так потрясающе прекрасна... коровы стали беспокоиться, когда их число достигло одной тысячи, так как им хотелось вернуться домой, а этот человек разучился считать!

В конце концов, коровы решили: «Мы должны поговорить с ним, а не то этот дикий лес станет нашей могилой».

И однажды коровы окружили его и сказали: «Послушай, Сатьякам, нас уже одна тысяча, и пора возвращаться домой».

Он сказал: «Я очень благодарен вам. Если бы вы мне не сказали... Я даже забыл о доме и о возвращении. Каждое мгновение было так потрясающе прекрасно... такая благодать. В тишине распускалось столько цветов! Я забыл обо всем. У меня не было ни малейшего представления о том, зачем я пришел сюда, кто я такой. Все стало целью в самом себе — мне было достаточно играть на флейте, отдыхать под деревом, видеть вокруг себя красивых коров — все было так прекрасно! Но если вы настаиваете, мы должны вернуться».

Ученики великого учителя увидели его, возвращающимся с тысячью коров.

Они побежали сообщить учителю: «Мы никогда не верили, что он вернется. Но он возвращается, и мы насчитали ровно тысячу коров. Он возвращается!»

И когда он пришел, он остановился и остался стоять посреди стада коров.

Учитель сказал другим ученикам: «Вы ошиблись в подсчете. Здесь тысяча и одна корова, вы забыли посчитать Сатьякама. Он вышел за пределы вашего мира и вошел в мир невинности, безмолвия и тайны. Он ничего не говорит, а просто стоит, как стоят все эти коровы».

Учитель сказал: «Сатьякам, подойди сюда. Теперь ты должен пойти к своему первому учителю, который послал тебя сюда. Он старый человек, и, должно быть, он ждет тебя».

И когда Сатьякам пришел к Уддалаку — к своему первому учителю, который в прошлый раз не позволил ему припасть к своим ногам, потому что Сатьякам утратил свою невинность и больше не был брамином, стал просто ученым попугаем...

Когда Уддалак снова увидел его из окна своего дома, он выбежал через заднюю дверь — ибо теперь не Сатьякам должен был припасть к ногам Уддалака, а Уддалак — к ногам Сатьякама. Ведь Уддалак по-прежнему был всего лишь ученым, а Сатьякам возвращался не как ученый, а как пробужденный.

Уддалак бежал из своего дома, он сказал своей жене: «Я не могу посмотреть ему в глаза. Мне стыдно за себя. Скажи ему, что Уддалак умер и что он может возвращаться к своей матери. Скажи ему, что я умер, вспоминая о нем». То были люди другой закалки.

Сатьякам вернулся домой.

Его мать совсем состарилась, но она все еще ждала его.

И она сказал: «Ты доказал, Сатьякам, что истина всегда побеждает. И ты доказал, что брамином не рождаются, брамин — это качество, которое должно быть достигнуто. По рождению каждый является шудрой — ибо рождение у всех одинаково. Очищая себя, кристаллизуя себя, становясь центрированным и просветленным, человек должен доказать, что он — брамин. Рождение в семье браминов не делает человека брамином».

Если вы будете медитировать над этой историей, вы увидите: сама суть медитации — это быть таким безмолвным, чтобы слова не становились между вами и реальностью — тогда вся паутина слов отпадает, и вы остаетесь в одиночестве.

Это одиночество, эта чистота, это безоблачное небо вашего бытия и есть медитация.

И медитация — это золотой ключ ко всем тайнам жизни.


Возлюбленный Бхагаван,

у меня самый прекрасный учитель из всех возможных - с тех пор как я с Вами, жизнь дала мне так много, — но, тем не менее, за исключением моментов блаженства с Вами, и в моей медитации, во мне всегда есть глубоко укоренившаяся печаль и стремление в какое-то пространство, которое я едва могу вспомнить. Не могли бы Вы растолковать мне это?


Медитация всегда открывает двери, разным людям - разные двери.

Печаль — это вовсе не обязательно нечто плохое. Не считай ее плохим или отрицательным качеством.

Когда человек, который никогда не был безмолвным, впервые становится безмолвным, то само безмолвие кажется печальным, ибо нет никакого возбуждения, никаких фейерверков.

Ты можешь неправильно истолковать свое первое знакомство с безмолвием как печаль, но это не печаль. Просто у тебя на уме всегда была тысяча и одна вещь, а теперь все они исчезли. Ты чувствуешь себя немного растерянным.

Прежде чем безмолвие станет песней, абсолютно необходим небольшой переходный период.

Тебе известна печаль. И в печали есть нечто от безмолвия - всякий раз, когда ты печален, ты становишься безмолвным. Поэтому есть некая связь между печалью и безмолвием. Когда ты впервые становишься безмолвным, то единственное, что ты можешь почувствовать из своего прошлого опыта, — это печаль.

Позволяй ей углубляться. Не суди о ней отрицательно, ибо само это суждение может стать препятствием. Судить о ней отрицательно — значит пытаться избавиться от нее. Не суди о ней отрицательно.

Просто прими ее как мост между безмолвием и песней.

Подожди немного, и ты начнешь чувствовать, что это безмолвие не мертво, это не кладбищенское безмолвие.

Это очень живое безмолвие... безмолвие, которое не пусто, а даже слишком полно, переполнено... Переполнено чем?

И снова тебя ждет новое переживание. Ты знал только песни со словами. Ты никогда не знал чистой песни без слов, музыки без звуков.

Подожди совсем немного, и печаль начнет превращаться в песню без слов, в музыку без звуков, в танец без движений.

Все идет совершенно правильно, тебе нужно лишь немного терпения.

Когда ты болен, в больнице тебя называют «пациентом» (английское «patient» буквально означает «терпящий»). Задумывался ли ты когда-нибудь почему? А потому, что для исцеления необходимо время и ты должен быть терпеливым. А это — внутреннее исцеление, и тебе необходимо более глубокое терпение.

Но если есть безмолвие, и случается медитация, тогда вообще никаких проблем нет.

Скоро придет весна со всеми своими цветами, со всей своей красотой.

Только подожди немного.