Geum.ru

В конце нет никакого слова ваши вопросы показывают ваш путь от невежества к невинности

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   44

Я сказал этому судье: «Это простая политика. Они хотят убрать вас с этого поста, так как когда вас здесь не будет... один судья против нас, другой колеблется и готов присоединиться к любому, кто на него нажмет. Мы стали городом только благодаря вам, вашей искренности, вашей справедливости. Теперь вы оставляете нас в очень трудном положении».

И что за дурацкая идея. В мире живут миллиарды людей, а Бог выбрал именно этого бедолагу — и ему надо уйти в отставку и отправиться на целый год в Нигерию. Но мормоны такие простые люди, что они поверили, что это было повелением Бога, и они не могли ослушаться.

Так что он ушел в отставку, и сразу же на его место был назначен фанатичный христианин. Тот же самый суд, который признал за нами право быть городом, через полгода отказал нам в праве быть городом. И весь фокус был в том, что они убрали одного человека, который не мог поступать не по совести, и заменили его абсолютно фанатичным христианином. Они полностью забыли о своих собственных законах, и они делали все в нарушение своей собственной конституции.

Два года непрерывно ходил слух, что они собираются арестовать меня; но они не осмеливались проникнуть на территорию общины по той простой причине, что они знали, что пока они не убьют пять тысяч санньясинов, они не смогут меня арестовать. А они не были готовы идти на такой риск — убийство пяти тысяч человек, большинство из которых были американцами, навсегда скомпрометировало бы их демократию.

Они хотели каким-нибудь образом выманить меня из общины, чтобы где-нибудь захватить меня одного, вот почему они выжидали два года. До нас постоянно доходили слухи об этом, и постепенно все решили, что это всего лишь слухи и у них не хватит на это смелости.

В соседнем американском городке, в двадцати милях от нас, они разместили части Национальной гвардии, и с каждым днем накапливали там все больше и больше сил, чтобы при необходимости они легко могли убить пять тысяч человек.

Но когда им удалось выманить меня из общины, дела у них пошли легче.

Без ордера на арест они арестовали меня, и пять санньясинов, которые были со мной. Это было абсолютно незаконно. Они не смогли даже подыскать убедительное основание для ареста, целых три дня в суде они не могли доказать необходимость моего ареста.

Тем не менее, меня не отпустили под залог.

Таковы факты и цифры. Правительство оказало давление на мирового судью: «Если вы хотите стать федеральным судьей, не отпускайте его под залог». Так что всех пятерых санньясинов отпустили под залог, только я остался под арестом.

И в суде прокурор, представлявший интересы правительства, сказал: «Мы не можем доказать выдвинутые против него обвинения, но правительство требует, чтобы его не отпускали под залог, так как этот человек очень умен, — впервые я услышал, что быть умным преступно, — и у него много друзей».

Я никогда не думал, что этого достаточно, чтобы быть преступником; если этого достаточно, чтобы быть преступником, тогда Иисус Христос — самый большой преступник в мире, ведь половина людей на земле христиане.

И в-третьих, прокурор сказал, что у меня столько денег, что я могу пожертвовать залогом — даже если это будет залог в десять миллионов долларов, я могу позволить себе потерять их.

И это показывает всю их ничтожность и слабость... Великая держава — со всей своей армией, со всем своим ядерным оружием, со всей своей полицией — не может воспрепятствовать человеку пересечь страну... Тогда вся их власть бессильна.

Но все дело было в том, что мирового судью, а это была женщина, заботило только то, как бы ей стать федеральным судьей.

Даже начальник тюрьмы не думал, что я вернусь в тюрьму. Он считал, что для этого нет никаких оснований: «У них нет ордера на арест, у них нет никаких доказательств, вас освободят».

Он привез в суд мои вещи и сказал: «Я могу освободить вас прямо у здания суда, нет необходимости возвращаться в тюрьму».

Когда ему пришлось везти меня назад в тюрьму, он был очень раздражен. Он сказал: «За всю мою жизнь я не видел такой несправедливости. За три дня судебного разбирательства прокурор ничего не смог доказать — и он признает, что ничего не может доказать. Тем не менее правительство хочет...»

А что такое правительство? В этом деле правительство было всего лишь одной из сторон. И, действуя против одного человека, правительство оказывает давление на судью — подкупает, шантажирует...

Начальник тюрьмы сказал мне: «Дело в том, что этой женщине сказали, что если она освободит вас под залог, — а вы на это имеете право, — ее не назначат федеральным судьей. А она хочет стать федеральным судьей».

И через три дня она стала федеральным судьей.

Этим журналистам следует думать не только о тех, у кого есть власть, но и о тех, у кого власти нет, они должны защищать людей от несправедливости.

Против меня были выдвинуты обвинения в совершении ста тридцати шести преступлений — против человека, который не выходил из дома. Я три месяца не выходил из дома, даже в сад; как я мог умудриться совершить сто тридцать шесть преступлений?

Но представители правительства сказали моим адвокатам: «Если вы не признаете хотя бы два преступления, тогда жизнь Бхагавана будет в опасности».

Это был последний шантаж. «Если хотите подвергнуть его жизнь опасности, вы можете начинать процесс», — это было сказано, за пять минут до начала судебного заседания. «Лучше согласитесь и убедите Бхагавана согласиться на это», — только для того, чтобы показать миру, что они были правы; раз я признал себя виновным, значит, я совершил эти преступления. И они угрожали: «Если вы не согласитесь, тогда ему будет отказано в праве освобождения под залог, а процесс можно растянуть на десять-двадцать лет — правительство в силах это сделать. А в тюрьме с Бхагаваном может случиться все, что угодно. Так что если вы хотите спасти его, то попытайтесь убедить его признать себя виновным».

Мои адвокаты пришли ко мне со слезами на глазах, они сказали: «Мы никогда не сталкивались с таким шантажом - и шантажом занимается правительство, оно недвусмысленно угрожает! Поэтому вам надо признать два обвинения. И они не хотят, чтобы вы оставались в Америке и пятнадцати минут. Признайте себя виновным по двум обвинениям — и ваш самолет уже ждет в аэропорту, вы сразу же улетите из Америки, и вам нельзя будет пять лет возвращаться сюда».

Сперва я хотел отказаться.

Но я посмотрел на моих адвокатов, я вспомнил о моих санньясинах во всем мире. А я уже слышал, что некоторые санньясины отказались принимать пищу. Те двадцать дней, когда я был в тюрьме, некоторые санньясины отказывались от еды, они голодали.

Я не жесткий человек, я также и не серьезный человек. Поэтому я сказал: «Никаких проблем. Не беспокойтесь — я согласен. Но как только я выйду из здания суда, я заявлю журналистам, что это — шантаж».

И это правда, что они были готовы убить меня, так как, когда я вернулся в тюрьму, чтобы забрать мои вещи, под моим креслом уже была установлена бомба. Она не взорвалась, потому что это была бомба с часовым механизмом. А я приехал в тюрьму рано — так как я сразу же признал обвинения. Я сказал: «Нет смысла продолжать. Я признаю себя виновным в любых двух преступлениях по вашему выбору. Я даже знать не хочу, что это за преступления». Так что за пять минут дело было закрыто.

Они думали, что я приеду в тюрьму к пяти часам, а я приехал к часу дня. Бомба была установлена не на то время. И когда я уехал из тюрьмы, им пришлось обезвредить бомбу. И они вынуждены признать сейчас, что в тюрьме никто не может установить бомбу, кроме самого правительства, больше туда никто не может проникнуть.

Американская тюрьма... сперва вы должны пройти через трое ворот, все они автоматические. Вы не сможете открыть ворота, они открываются только при нажатии кнопки дистанционного управления. Когда первые ворота открываются, двое других ворот остаются закрытыми. И вторые ворота открываются только тогда, когда первые снова закрыты. А после ворот надо пройти еще три специальных помещения.

И комната, в которой я должен был получить мои вещи, находилась во внутренней части здания. Никто извне не мог бы проникнуть туда и установить там бомбу.

Бомбу установило правительство. Должно быть, они решили, что если я откажусь признать обвинения, то будет лучше сразу же прикончить меня, а не растягивать на долгие годы судебный процесс, в котором они непременно проиграли бы — ведь у них не было никаких свидетельств, никаких доказательств.

Все эти сто тридцать шесть преступлений — это просто их воображение, и ничего больше. И совсем недавно, несколько дней назад, это было признано генеральным прокурором.

На пресс-конференции его спросили: «Почему Бхагавана не посадили в тюрьму?»

И он сказал: «Потому что он не совершил никакого преступления и у нас не было никаких доказательств».

И этот же самый человек стоял в суде со списком, в котором были перечислены сто тридцать шесть преступлений.

А этот человек — правая рука Рональда Рейгана, они друзья детства, они оба были актерами в Голливуде. И когда Рейган стал президентом, он сделал его генеральным прокурором Америки; сейчас он является высшей юридической властью в Америке. Поэтому быть того не может, чтобы он действовал без ведома Рональда Рейгана.

Это заговор Белого дома.

Журналистам надо бы набраться немного мужества; и когда они начинают писать статьи о фактах и цифрах, им надо излагать точку зрения другой стороны тоже — просто представить точки зрения обеих сторон и не выносить собственных суждений. Пусть люди сами решают.

А истина обладает одним качеством: если вам представлены точки зрения обеих сторон без всякого предубеждения, вы сможете разобраться, что правда и что ложь.

И это помогло всему нашему движению во всем мире. Те, чье доверие было вынужденным, чья любовь была деланной, должны, естественно, выпасть из моего мира, из моих людей.

Но это было испытанием огнем для тех, кто действительно любит меня и доверяет мне. Их доверие стало еще сильнее, их любовь стала еще глубже. И тысячи новых людей присоединились к движению. Видя, что против одного человека ополчились правительства всего мира... невозможно, чтобы этот человек был неправ.

Ведь в противном случае всем этим правительствам не было бы необходимости преследовать меня. Они бы могли просто опровергнуть меня, их теологи могли бы опровергнуть меня, их юридические системы могли бы доказать, что я неправ. Но поскольку они ничего не могут доказать, они теперь опустились до нижнего предела. Рональд Рейган и люди, которые заодно с ним, скатились до уровня террористов.

Ведь подложить бомбу человеку, который находится под их защитой в тюрьме, — это же чистая бесчеловечность. И Существование не потерпит этого, Существование не простит этого, Существование не забудет этого. И вы увидите, как каждый день эти люди будут исчезать со сцены.

Истине приходится ждать, но ждать не вечно.

Она терпелива; она терпелива, ибо знает, что ее победа неизбежна.