Geum.ru

В конце нет никакого слова ваши вопросы показывают ваш путь от невежества к невинности

Вид материалаРеферат

Содержание


Упанишады, Веды.
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   44
Возлюбленный Бхагаван,

Вы услышали мою молитву и позвали меня к себе восьмого августа. Когда я вошел в Вашу комнату, я воспринял Вас как огромный океан, пустоту, которой я никогда раньше не переживал. Я увидел Ваше прекрасное существо, и я оказался погруженным в эту пустоту и красоту. Я чувствовал, что пустота океана переливается из Вас в меня. После того дня новые песни и мелодии возникают из этой Вашей пустоты, и я ничего не знаю.

Возлюбленный Бхагаван, пожалуйста, объясните, как это может так легко случаться в присутствии учителя. Разве это так просто? Мне кажется, что мне было бы невозможно существовать в этой жизни, если бы не было этой встречи. Я чувствую, что такого переживания у меня могло бы не быть на протяжении многих жизней. Пожалуйста, объясните эту встречу учителя и ученика.


Ашок Бхарти, самое очевидное в жизни кажется самым трудным, самое простое кажется самым сложным.

Это происходит потому, что ум не заинтересован в очевидном.

Ему нужен вызов невозможного, только тогда ум может насыщать свое эго. В очевидном для эго нет пространства, чтобы расти или даже существовать.

Очевидное — могила эго. Простое мы считаем это само собой разумеющимся, ведь оно так просто. Только далекое, труднодостижимое привлекательно для нашего глаза, и оно манит нас в путешествие. Именно поэтому люди обошли всю землю — такие люди, как Колумб. Люди достигли Луны, люди пытаются достичь Марса; люди думают, что когда-нибудь можно будет достичь самых далеких звезд.

Никто даже не пытается проникнуть в самого себя, чтобы увидеть самый чудесный, самый таинственный, самый фундаментальный принцип жизни, сам источник жизни, — а он близок, так очевиден, так прост.

Люди могут ничего не найти на Луне; пока они ничего там не нашли, но они стали великими историческими фигурами.

Эдмунд Хиллари ничего не нашел на Эвересте, но его имя навечно останется в анналах истории.

Меня всегда удивляло то, что вот уже почти сто лет люди из всех западных стран приезжают в Гималаи, чтобы взобраться на Эверест, самую высокую вершину Гималаев. Ни одного индийца эта вершина не волнует, ведь для индийцев она так привычна.

Чем вещь труднее, тем она привлекательнее; чем вещь недостижимее, тем больше одержимость ума.

Я слышал такую историю: один великий психолог осматривал сумасшедший дом. Управляющий сумасшедшим домом водил его повсюду, удовлетворял его любопытство, рассказывал о сумасшедших.

Психолога чрезвычайно заинтересовал один обитатель сумасшедшего дома; за решеткой, в своей камере, этот человек стоял совершенно голым. На стене висел небольшой портрет обыкновенной женщины, а он стоял перед ним как перед святыней, из его глаз лились слезы. Психолог спросил: «Что происходит с этим человеком?»

Управляющий сказал: «Не беспокойте его, он не любит, когда его беспокоят во время молитвы, а он молится почти целый день».

Психолог сказал: «Кто изображен на этом портрете?»

Управляющий начал смеяться. Он сказал: «Никто, это обыкновенная женщина. Он влюбился в нее, но поскольку они принадлежат к разным кастам, отец этой женщины отказал ему; он сошел с ума, и эта женщина стала для него богиней. Оказавшись недоступной, обыкновенная женщина стала богиней. Теперь он поклоняется ей и возносит молитвы, надеясь, что то, что не случилось в этой жизни, благодаря молитве и поклонению может случиться в следующей жизни».

Психолог сказал: «Я никогда не сталкивался с таким удивительным случаем».

Управляющий сказал: «Погодите, вы еще не такое увидите».

В следующей камере находился человек, который бился головой о стену, а два надзирателя пытались удержать его. Психолог спросил: «Что с ним? Почему он хочет разбить свою голову о стену?»

Управляющий сказал: «Он сошел с ума, он хочет покончить с собой; и это такая проблема — за ним надо все время следить, чтобы он не сделал что-нибудь с собой».

«Но в чем причина его безумия?»

Управляющий сказал: «Вот поэтому-то я и сказал, что ваше удивление впереди. Он женился, и брак был таким несчастьем для него, что он оказался в сумасшедшем доме. Он хочет покончить с собой, так как боится, что рано или поздно его выпустят из сумасшедшего дома, и он снова попадет в руки своей жены. Но это та самая женщина, которую боготворит его сосед! И чтобы избежать ее, он хочет покончить с собой».

Психолог сказал: «Боже мой! Это та самая женщина, о которой молится другой человек? Он хочет получить ее в следующей жизни — ведь в этот раз он опоздал на поезд! А этот бедняга на этот раз не опоздал — и теперь он хочет выпрыгнуть из поезда на ходу. Он даже не может потерпеть до станции».

Жизнь — это не логика. Жизнь — это любовь.

Логика — сложный феномен.

Любовь — простое, невинное приобщение.

Жизнь ближе к музыке, чем к математике, ибо математика от ума, а жизнь пульсирует в ударах вашего сердца.

Ашок Бхарти, ты любишь меня, и это открывает двери для всевозможных таинств.

Люди говорят, что любовь слепа, потому что они не знают, что такое любовь.

Я же говорю вам, что только у любви есть глаза; кроме любви, все слепо.

Как только открываются ваши глаза любви, вещи, о которых вы и не мечтали, начинают становиться реальностями: новые песни, на которые вы никогда не считали себя способным, новые стихи с такими прозрениями, что вы не можете поверить, что это вы сочинили их.

Вот почему во всех древних писаниях нет имен их авторов — ибо авторы не могли поверить, что это они написали ^ Упанишады, Веды. Они не могли поверить в это. Самое большее, они были орудиями передачи, ими овладевало нечто. Некая универсальная энергия овладевала ими, и то, что они написали, не имеет к ним никакого отношения. Они не ставили своего имени под тем, что они написали.

Очень трудно выяснить, кем были скульпторы, изваявшие самые прекрасные статуи Гаутамы Будды, которые так и остались непревзойденными.

Великие создатели пещерных храмов Аджанты, Эллоры... это кажется почти сверхчеловеческой работой, а эти люди даже не оставили своих имен, ибо они никогда не верили, что это сделано ими. Они ощущали, что Существование использует их как орудия, и они были счастливы и благодарны за то, что они были выбраны в качестве орудий. Существование было сострадательным к ним, они и так получили достаточную награду.

Ашок Бхарти — бедный человек, но у него очень богатое сердце, а иметь богатое сердце — это единственное настоящее богатство в мире. У него есть потенциал стать великим певцом, великим поэтом, великим музыкантом, но он его не осознавал.

Он пришел только для того, чтобы увидеть меня, он — мой старый санньясин. И зная, что для меня религия — это празднование, он принес свой кханджхари, чтобы просто спеть мне песню — что еще принести в качестве подношения? Он был очень застенчив, спрашивал: «Можно мне спеть песню в Вашем присутствии?»

Я сказал: «Это самый прекрасный подарок, какой кто-либо может преподнести мне. Ты можешь петь каждый день». И я наблюдал за ним почти целый месяц — проникновенность, многозначительность, смысл его песен становились все глубже. Его отвага растет, он больше не стесняется, его больше не беспокоит то, что за ним наблюдает так много людей. Он не из тех певцов, которые поют перед публикой, — он из тех певцов, которые поют в ванной комнате.

Это странно — в ванных комнатах вы найдете самых великих певцов мира, но стоит вывести их из ванной комнаты, как они становятся немыми.

Все люди большие охотники поговорить. Весь мир кишит людьми, разговаривающими друг с другом, но поставьте кого-нибудь на трибуну — он посмотрит на окружающую его толпу и у него сердце уйдет в пятки. И это те же самые люди, с которыми он запросто говорит по отдельности, в узком кругу. Но находиться под наблюдением тысяч глаз... возникает страх: «Если что-то пойдет не так, я окажусь посмешищем перед таким большим количеством людей».

Я наблюдал за Ашоком. В первый день у него был этот страх; мало-помалу страх исчез, и появилось бесстрашие, сила...

И он создает свои собственные песни, потрясающе прекрасные — не сочиненные умом, а возникающие из его любви, из его сердца. У них совершенно иная красота.

Это верно, Ашок, что если ты любишь меня, ты будешь чувствовать в моем присутствии, как будто ты исчезаешь в огромной пустоте, или в огромной полноте.

За пределами человеческого ума пустота и полнота означают одно и то же.

Любовь опустошает вас — освобождает вас от ревности, от стремления к власти, от гнева, от соперничества, от вашего эго и от всего его мусора.

Но любовь также наполняет вас вещами, которые вам были неведомы; она наполняет вас ароматом, светом, радостью.

Я расскажу вам древнюю историю. Некий царь состарился... У него было три сына, и все они были разумными. Они были тройняшками, родились вместе, и неизвестно было, кто из них старший. При других обстоятельствах не было бы никакой проблемы — старший сын был бы наследником. Но кому из трех братьев быть наследником? Все трое были одного возраста. Все трое одинаково хорошо владели искусством управления колесницей и искусством стрельбы из лука. И во всех сферах деятельности невозможно было решить, кто же из троих самый лучший.

Царь спросил у своего учителя, старого мудреца, жившего в лесу: «Я старею, и кто-то должен наследовать мне и взять на себя заботу о царстве. Я в большом затруднении: можешь ли ты подсказать мне, как выбрать наследника?» И мудрец дал ему некий совет.

Царь вернулся во дворец, он дал равное количество денег каждому из трех сыновей и сказал им: «На эти деньги вы должны полностью наполнить ваши дворцы, — а у каждого из них был свой собственный дворец, — и через семь дней я приду посмотреть: тот из вас, кто сможет наполнить свой дворец полностью, и лучше, чем двое других, будет моим наследником».

Сыновья были озадачены, так как деньги не были большими. Они перебирали в уме многие вещи, но дворцы были большими — как наполнить их полностью?

Первый царевич отправился в городской совет и потребовал: «С сегодняшнего дня все повозки, которые вывозят мусор за пределы города, должны свозить его в мой дворец — ибо на эти деньги дворец можно наполнить только мусором».

И он полностью наполнил дворец мусором. Вся округа негодовала, даже уличное движение прекратилось — ибо стояла такая вонь. Но люди не могли ничего поделать — он был царевичем, и речь шла об определенном испытании. Такова была воля самого царя. Второй царевич очень сильно беспокоился... он советовался со многими людьми. Но они говорили: «С таким небольшим количеством денег трудно что-либо сделать. То, что сделал твой брат... он наполнил свой дворец, сделай что-нибудь подобное. Просто купи дешевой травы, наполни ею дворец». Он накупил самой дешевой травы, которую даже животные отказывались есть, но все же дворец не был заполнен, он был заполнен только наполовину.

Они оба беспокоились о том, что же сделал третий брат, ибо тот выглядел совершенно беззаботным. Прошло шесть дней, а он ничего не сделал. Наступил седьмой день, и вечером, когда солнце начало садиться, появился царь вместе с мудрым старцем.

Приблизиться к дому первого сына было невозможно.

Царь сказал: «Вот идиот, он действительно наполнил свой дом — мусором! Это отвратительно, меня тошнит».

Но старец сказал: «Ты сам потребовал... и мы должны пойти и посмотреть. Имей немного терпения. Нам не нужно оставаться там долго, просто зайдем и посмотрим, наполнил он свой дом или нет». Они осмотрели дом.

Затем они пошли к дому второго сына... Там дело обстояло не лучше, но и не хуже. Дом был заполнен гнилой травой, но только наполовину.

Царь был очень сильно разочарован — настолько, что подумал, что к третьему сыну вообще не стоит идти. Ведь эти идиоты... на то, что они сделали, и смотреть противно.

Но мудрец сказал: «Ты должен пойти, ибо решение должно быть принято».

Они пошли к дому третьего царевича. Они вошли в дом, и они были удивлены — ибо дом был абсолютно пуст. Третий сын убрал из своего дома все — мебель, картины, статуи... Дом был совершенно пуст.

Они спросили царевича: «Что ты сделал?»

Он сказал отцу: «Ты видишь — дом полон».

Царь осмотрелся. Он сказал: «Дом абсолютно пуст, ты дурачишь нас».

Мудрый старец сказал: «Не гневайся на него; дом полон, но он полон тем, что тебе неведомо. Он просто накупил свечей и расставил их по всему дому — дом полон света».

Свет не материален, он не объективен. Слово «объективный» — прекрасное слово; оно означает то, что сопротивляется вам (англ. objective означает «объективный», a object — «возражать», «протестовать»). Вы хотите пройти сквозь стену; стена будет возражать, она не позволит вам пройти сквозь нее, стена объективна.

Свет нематериален.

Это самый странный феномен на земле. В определенном смысле он находится вне вас, его можно назвать объективным, но в другом смысле он не создает никакого препятствия — вы можете проходить сквозь него, он нематериален.

На протяжении столетий люди думали, что у света нет веса. Только недавно было обнаружено, что у света есть вес, но он ничтожно мал. Когда на небе нет ни облачка, и солнце светит ярко, тогда все лучи, которые падают на пять квадратных миль земной поверхности, будут иметь такой вес, который можно обнаружить. Если собрать все эти лучи, они дадут вам легкое ощущение веса.

Поэтому в определенном смысле свет является частью объективного мира, а в другом смысле он является частью необъективного мира.

Старец сказал царю: «Ты не понимаешь своего сына».

И царевич вернул отцу большую часть денег. Он сказал: «Этого было слишком много. Я мог бы наполнить дом и во многих других измерениях тоже. Я мог бы привнести в дом музыку, у которой нет веса. Я мог бы зажечь в доме благовония - аромат не имеет веса, но он бы наполнил собой весь дом. Но я подумал, что это было бы уж чересчур — зачем расходовать твои деньги? Возьми свои деньги назад, малой части этих денег было достаточно».

Ашок, когда ты пребываешь в любви, то в некотором смысле ты чувствуешь, как будто ты исчезаешь в пустоту, что касается материального мира. Но, с другой стороны, ты входишь в новый вид полноты — материальной, духовной, не от мира сего.

А этот мир не единственный. Нечто трансцендентальное, нечто запредельное...

И я вижу твою любовь.

Весь этот месяц она росла, как будто к тебе пришла весна - новые зеленые листья, новые цветы, новый аромат, и твое сердце полно новых видений.

Просто продолжай растворяться в любви.

Вот в чем смысл ученичества: растворение в любви, растворение в присутствии учителя, становление одним целым с ударами его сердца. И песни прольются на тебя, и цветы неведомых ароматов произрастут в тебе.

Ты на правильном пути.

Только не оглядывайся назад — и нигде не останавливайся, ибо это путешествие, которое только начинается, но никогда не кончается.


Возлюбленный Бхагаван,

я хотел бы знать, могу ли я, как Ваш ученик, быть совершенно эгоистичным, чтобы найти мой путь к просветлению, чем бы я ни занимался, или я должен выполнять определенную функцию для Вас, чтобы распространять Ваше видение?


Должно быть совершенно ясно понято, что ни на ком нет долга распространять мое видение, мое откровение среди людей.

Мне ненавистно само слово «миссионер». Это самые отвратительные твари на земле.

Я не хочу создавать миссионеров.

Вы должны быть совершенно эгоистичными, сконцентрированными только на одной цели: стать просветленными.

Конечно, когда вы станете просветленными, ваш свет начнет достигать и других людей. Мое откровение начнет вибрировать через вас, через вашу любовь, без всякого усилия с вашей стороны.

Никогда не говорилось: «Будьте совершенно эгоистичными». Все религии мира учили: «Будьте альтруистичными», - и все они потерпели неудачу, ибо их основа была ложной.

Вы не знаете, что такое истина, и вы начинаете распространять откровение об истине. Вы лжете.

Я спрашивал у христианских миссионеров: «Каков ваш личный опыт?» У них нет никакого личного опыта. Все, что у них есть, — это ученые степени, полученные в теологических колледжах. Кто-то является доктором богословия. Поскольку он написал диссертацию, он стал доктором богословия, — а он ничего не знает о божественности, он никогда не испытывал ничего такого, что можно назвать божественным. За всю его жизнь у него не было ни единого момента, когда он соприкасался с запредельным; у него не было на это времени — он читал книги и писал свою докторскую диссертацию. Он имел дело со словами, а не с переживаниями.

Я прожил в Джабалпуре, по меньшей мере, двадцать лет, а в Джабалпуре находится самый большой в Азии христианский теологический колледж. Он подготавливает миссионеров — такова его функция.

Ректор этого колледжа проявлял ко мне очень большой интерес. Я спросил у него: «Будьте откровенны: вы действительно чувствуете, что обладаете чем-то большим, чем тело и ум? Имели ли вы какое-либо переживание души?»

Он сказал: «Я читал об этом, и я верю, что те люди, которые писали об этом, не лгали».

Я сказал: «Возможно, они находились в таком же положении, как и вы, — они читали написанное другими людьми, в отношении которых они верили, что те не могут лгать, — но вы не можете быть уверенным, если у вас нет личного опыта. И как насчет ваших профессоров? А вы выпускаете три тысячи миссионеров в год; вы присуждаете им ученые степени и рассылаете по всей Азии, чтобы они обращали людей в христианство. Вся эта игра — лицемерие. Ни один из ваших преподавателей, ни один из ваших студентов не имеет ни малейшего представления о медитации; никто из них не встречался с Богом. И я думаю, что ни один из них не готов быть распятым, как Иисус Христос».

Я спросил у него: «Вы готовы быть распятым, как Иисус Христос?»

Он сказал: «Что за вопросы вы задаете? У меня есть дети, жена, престарелые родители».

Я сказал: «У Иисуса тоже были престарелые родители. Вам уже почти шестьдесят, а ему было всего лишь тридцать три года. Так почему же у вас на шее висит золотой крест на золотой цепи? Ведь, насколько я понимаю, вы должны висеть на кресте, — а не крест на вас, на золотой цепи».

Он сказал: «Я думал, что когда-нибудь я попрошу вас выступить перед студентами нашего колледжа, — в нем училось почти пять тысяч студентов, — но теперь я отказался от этой идеи. Вы можете испортить все дело».

И тот же самый вопрос ты задаешь мне.

Я не обращаю вас в свою веру.

Я пытаюсь объяснить вам, как трансформировать самого себя, как стать более светлым, как стать более бдительным, более сознательным.

И если это сознание принесет вам переживания, которые обычно недоступны для вас, а эти переживания обладают таким внутренним качеством, что ими надо делиться с другими, тогда делитесь ими. Но не пытайтесь никому навязывать какую-то идеологию.

Вы любите меня. Естественно, возникает желание, чтобы и другие тоже любили меня.

Но единственный правильный путь — это прийти к такому состоянию, чтобы другие начали любить вас.

Через вас я могу иметь связь с другими — не через ваши слова, а через вашу жизнь.

Вы не должны быть миссионерами.

Вы сами должны стать откровением.

Люди должны спрашивать вас: «Что случилось с вами? Почему мы чувствуем такое магнитное притяжение к вам? Почему мы чувствуем, что вы скрываете от нас некое сокровище? Почему мы чувствуем, что вы ушли далеко за пределы наших представлений о мире?»

Тогда делитесь вашим переживанием: нет никакой нужды обращать кого-либо в свою веру.

А когда кто-то приходит по собственной воле, чтобы быть трансформированным, чтобы познать всю науку жизни по-новому, тогда это совершенно иное дело. Когда вы идете к людям, чтобы как-то убедить их умы в том, что ваша идеология лучше, чем их идеология, то, возможно, вам и удастся убедить несколько людей, но это не преобразование. Они остаются такими же.

Католики, протестанты, индуисты, мусульмане, иудеи - есть ли различие в их стиле жизни?

Если вы оскорбите кого-либо из них, они все будут реагировать одинаково.

Это напомнило мне одну прекрасную историю.

Однажды Гаутама Будда проходил через одну деревню, в которой жили только брамины высшей касты. Они были очень сильно настроены против Гаутамы Будды, они все собрались на окраине деревни и стали осыпать его оскорблениями, издеваться над ним. А он стоял и слушал их оскорбления, их инсинуации. Даже Ананда — который находился рядом с ним все эти годы — почувствовал гнев. Ведь они оба родились в царской семье: они были воинами, их готовили только к одному — к битвам. Но поскольку рядом находился Гаутама Будда, Ананда овладел собой, иначе он бы убил несколько человек на месте.

Гаутама Будда сказал жителям деревни: «Вы видите, что солнце садится, а нам надо добраться до другой деревни еще до захода солнца. Если вы не высказали все, что хотели сказать мне, я на обратном пути специально сделаю остановку, чтобы послушать вас снова. И через два дня я буду возвращаться по этой же дороге — так что с вашей стороны будет очень любезно, если вы подождете всего лишь два дня».

Какой-то человек из толпы сказал: «Похоже, что наши речи совершенно не волнуют тебя. А ведь мы оскорбляем тебя, издеваемся над тобой».

Гаутама Будда сказал: «Вы немного опоздали. Если бы это происходило десять лет назад, вам бы пришлось распрощаться с жизнью. Я тоже воин. Здесь было бы кровопролитие, ни один человек в этой толпе не уцелел бы. Но вы немного опоздали».

«Как раз перед этим мы были в другой деревне, и там люди встретили нас сластями и фруктами. А мы сказали: "Мы принимаем пищу только один раз в день, и мы уже ели сегодня; поэтому с вашей стороны будет любезно, если вы оставите эти вещи себе. Мы благодарны". И что, по-вашему, они сделали с этими сластями и фруктами?»

Кто-то сказал: «Должно быть, они разделили их между собой; должно быть, они сами съели их».

Будда сказал: «Вы разумные люди. Поступите так же: все, что вы принесли, я не принимаю — оставьте это себе. Ведь если я не принимаю ваши оскорбления, вы не можете оскорбить меня; это двустороннее дело. Вы можете говорить что угодно, — но если я не принимаю этого, вы просто сотрясаете воздух. Так что идите по домам и говорите все это друг другу, наслаждайтесь. А я приду снова через два дня, будьте готовы».

Они были потрясены, и они не могли поверить — что это за человек?

Когда они продолжили свой путь, Ананда сказал Будде: «Это уж слишком. Были моменты, когда я был готов наброситься на них с кулаками! Только твое присутствие заставило меня справиться с искушением».

Будда сказал — запомните это — он сказал: «То, что говорили те люди, не причинило мне боли. Мне причиняет боль то, что говоришь ты. Ты находишься рядом со мной столько лет, и все же ты недостаточно сознателен, чтобы знать, что принимать и что не принимать. Разве ты не видишь различия?»

Я не хочу, чтобы вы стали миссионерами; я хочу, чтобы вы стали откровением.

А это возможно только в том случае, если вы совершенно эгоистичны; поэтому, прежде чем вы начнете помогать другим, вы должны помочь самим себе; прежде чем вы начнете просветлять других людей, вам самим надо стать просветленными.

Вот что в моем понимании значит быть эгоистичным.

Все, что вы хотите распространять, должно быть вашим живым опытом.