Встатьях, составивших этот сборник, современный национальный литературный процесс впервые рассматривается во всём его многообразии

Вид материала

Статья

Содержание Первые десять лет Нового века Неча зеркало пинать Между реализмом и абсурдом Тенденции развития современной русской словесности: региональный аспект

Подобный материал:

• Учебно-методический комплекс дисциплины Современный литературный процесс Специальность, 748.15kb.
• Современный литературный процесс в России Список литературы по курсу «Современный литературный, 119.72kb.
• Современный русский литературный язык и его подсистемы, 835.46kb.
• Евгений Гришковец уже довольно прочно вписался в современный литературный пейзаж. Его, 20.02kb.
• Мы живем в непростое время. Войны, теракты, этни­ческие конфликты тревожат не только, 232.6kb.
• Курс фф современный литературный процесс за рубежом тексты, 239.46kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины «современный литературный процесс» цикл фгос, 705.59kb.
• 1. Предмет и задачи психологии, 293.15kb.
• Рабочая программа наименование дисциплины Современный литературный процесс По направлению, 342.26kb.
• Союз писателей России и литературный процесс Удмуртии, 179.12kb.

^ Первые десять лет Нового века:

литературный процесс и его имитация


Всем нам, наверное, памятен один из первых «романов перестройки» – «Имитатор» Сергея Есина. В известном роде этот роман оказался пророческим, и хотя речь в нем идёт об имитации голосов позднесоветских партийных бонз – само название произведения можно считать ключом к последовавшей эпохе.

Об этом немало писалось, даже был такой термин «время имитаторов». Наши дни дают повод осмыслить это слово уже в полной мере онтологически. Практически всё, с чем мы сегодня сталкиваемся, – является имитацией. Имитация великодержавности и «возрождения России» на политическом уровне (при явных территориальных и стратегических уступках и невиданном падении престижа страны), имитация «технологического прорыва» (при последнем развале советской ещё науки и техники), имитация семьи и любви (при обвальной моде на случайные сожительства и бездетное секспотребительство), в конце концов, вообще – имитация жизни…

В том же ряду и то, что касается уже сугубо нашей темы – имитация литературного процесса (премиальная возня, скандальные авторы скандальных окололитературных опусов и прочая).

Происходил ли реальный «литературный процесс» в эти двухтысячные? Или они и в самом деле заслужили своё обидное прозвище – «нулевые»? Об этом хотелось бы поговорить сегодня…

^ Неча зеркало пинать

Союз писателей создавался как орган государственного регулирования и контроля творчества советских писателей. Писателей открыто антисоветских в первые десятилетия новой государственности попросту расстреливали (Гумилёв, Клюев, Васильев), позже – высылали (Солженицын, Аксёнов, Синявский). Остальным (в том числе и благоразумно молчавшим кухонным антисоветчикам) давали возможность худо-бедно жить (как правило, не худо и не бедно) и творить. Союз писателей как орган советской государственности имел свой бюджет, своё руководство и своих идеологических кураторов на уровне первых лиц партийно-государственной администрации. Естественно, что при таком генезисе – Союз писателей зеркально отражал породившую его государственность. Всё, происходившее в СССР, зеркально отражалось в деятельности СП. И когда вся страна слала телеграммы: «Мы, машинисты такого-то депо, глубоко возмущены антисоветской деятельностью такого-то и такого-то и требуем самых решительных мер…», то к этому почину присоединялись (а чаще его опережали) и мастера художественного слова: «Мы, советские писатели, глубоко возмущены антисоветской выходкой такого-то и такого-то и требуем…». Отметились или, если угодно, замарались практически все – в том числе и такие «мученики свободы и совести», ныне занесённые в либеральные святцы, как Пастернак, Олёша, Тынянов и др.

И если того же Пастернака позже самого травили за «космополитизм», то ведь, к примеру, и Солоухина травили параллельно с ним(!), только уже за «национализм» (антиленинская книга, выпущенная на Западе). И это соответствовало общей политике государства, где, наряду с «безродными космополитами» из Еврейского комитета Михоэлса, расстреливались и русские националисты из «группы Кузнецова». Впрочем, в стране, где «все равны», Михоэлс с Пастернаком оказались «всё же немножечко равнее», чем другие. Поэтому именно их страдания сегодня хрестоматийны и неоспоримы, в отличие от страданий Кузнецова и Солоухина. Но факт остаётся фактом.

Ничего удивительного, что и в послесоветских кувырканиях страны Союз писателей – точнее, уже несколько Союзов, лишившихся и государственного бюджета, и официальных кураторов, – всё равно по инерции зеркально отражали новую россиянскую государственность. И вместо организации литературного процесса (в лучшем случае – наряду с этим) занимались распилом и переделом бывшей общеписательской собственности (дачи в Переделкине, поликлиники и детсады Литфонда, дома творчества в Малеевке и далее по списку). Самое печальное в этой истории – потеря читателя, который из бесконечных судов и скандальных публикаций мог сделать неутешительный вывод, что и писатели такие же точно воры, как вездесущие чиновники, откровенные бандиты и ненасытные олигархи. И, хуже того, – что писатели ещё и убийцы (постыдное «Письмо 42-х» с призывом расстреливать инакомыслящих в Октябре 1993-го года).

Поэтому я предлагаю не спешить с критикой нынешних Союзов: как говорится «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Тем более, незачем это зеркало пинать.

^ Между реализмом и абсурдом

Хотя бы потому, что именно в этом в зеркале (а не в альтернативных, к примеру, «независимых премиях») отразились наиболее характерные литературно-эстетические особенности двухтысячных. Их несколько.

Во-первых, очередные «двадцатилетние» (Пустовая, Шаргунов, Рудалёв и др.) в очередной раз «открыли» для себя «новый реализм». И дело не в том, что они, похоже, не читали Сергея Казначеева и Павла Басинского, не слышали про «Группу 17» и пр. «Открывание» всякими «новыми» для себя «реализма» – это, скорее всего, симптом, характеризующий уже даже не какой-либо там художественный метод, а саму суть русского миросозерцания и созерцающего предстояния русской души Богу (подробнее об этом см. в моей статье «Три «Эр» русского религиозного реализма», которую «новые», разумеется, тоже не читали). Собственно, что кроме реализма (то есть кроме самих себя) мы можем предложить миру? Не Малевича же с Шагалом? Вот и «открывают», уже на протяжении двух веков, всяк для себя «новые реализмы»…

Второе и не менее характерное – это усиление «эстетики абсурда». В ситуации, когда здравые и умные понимают, что разговаривать всерьёз с обезумевшим миром нельзя, – на помощь приходит «эстетика абсурда». Потому что разговаривать «всерьёз» с миром торжествующего идиотизма и «двойных стандартов» не только бессмысленно, но и прямо-таки вредно.

Известно, что одна из самых эффективных риторических фигур – это фигура умолчания. Её действенность мы в полной мере испытали на себе в 90-е годы, когда онтологическая и эстетическая нежить просто «исключила» наше художественное слово из общественной жизни России, оставив русским писателям серые малотиражки и малобюджетные междусобойчики. Поэтому поводу много возмущались, сетовали и плакали – и совершенно напрасно! Беда не в том, что они делают вид, что нас нет – беда в том, что мы делаем вид, что они есть. Серьёзно оппонируя им и споря, мы сами накачиваем жизнью их пустые сдувшиеся оболочки, мы делимся с ними собственным бытием – ведь их онтологическое ничто обретает «чтойность», только будучи замеченным и атакованным жизнью. От этого-то их Пустота ежечасно и ежесекундно нуждается в Чапаеве, в лобовых атаках и кавалерийских рейдах недалёких, хотя и искренних правдолюбцев.

Поэтому именно на пути «эстетики абсурда» и всесокрушающей сатиры мне видятся сегодня наиболее значительными удачи русской литературы начала третьего тысячелетия от Рождества Христова. Это романы Юрия Полякова («Замыслил я побег», «Козлёнок в молоке») и Михаила Попова («Огненная обезьяна», «Москаль»), публицистика Александра Проханова, Станислава Куняева и Владимира Бушина, литературная критика Льва Пирогова. В поэзии это не так отчётливо и, тем не менее, – это и блистательные пародии Евгения Нефёдова и, к примеру, онтологическая ирония, идущая от Георгия Иванова, у Олега Хлебникова. Да и поздние стихи Юрия Кузнецова во многом лежат в области «эстетики абсурда».

Это говорит о том, что оторопь проходит – именно в свершающемся сегодня в «эстетике абсурда и всесокрушающей сатиры» я вижу признаки духовного выздоровления русской литературы и залог преодоления «эпохи торжествующего идиотизма». Ибо только знающий норму может смеяться над извращением, только помнящий красоту высмеивает уродство, только тот, кто умнее и интеллектуальнее, – выставляет на всеобщее обозрение и посмешище самозабвенную глупость и скудоумие современности.

Ну и, в-третьих, – разумеется, никуда, не исчезла «серьёзная» русская литература, сохранившая ту доверительную интонацию в общении со своим, становящимся всё более мифическим, читателем.

И здесь характерно явление в русской литературе «писателей среднего возраста» – с очень большим внутренним временным разбросом: от тридцати пяти до пятидесяти лет.

В прозе это Михаил Тарковский (Красноярский край) и Дмитрий Ермаков (Вологда), Юрий Оноприенко (Орёл) и Александр Можаев (Ростовская область), Сергей Щербаков (Москва) и Захар Прилепин (Нижний Новгород), Лидия Сычёва (Москва) и Александр Яковлев (Москва). Плюс «старая школа» – Владимир Личутин, Виктор Лихоносов.

В поэзии – Ирина Семёнова (Орёл), Диана Канн и Евгений Семичев (Самарская область), Александр Кувакин (Москва) и Николай Зиновьев (Краснодарский край), Андрей Ребров (Санкт–Петербург) и Григорий Певцов (Москва), Светлана Сырнева (Вятка) и Андрей Фролов (Орёл). Опять же – и в поэзии по-прежнему радуют голоса «старой школы»: Владимира Кострова, Юрия Кублановского, Глеба Горбовского.

С критикой хуже – из «средних» и ярких можно с твёрдостью назвать только Льва Пирогова, плюс уже покинувшие «средний возраст» (если не летами, то положением в литературе), но по-прежнему неостывающие Владимир Бондаренко и Капитолина Кокшенёва. В основном же – и это беда двухтысячных – за неимением собственно критиков русская литература рекрутировала довольно внушительную армию литературоведов, хотя и обладающих серьёзной усидчивостью и осведомлённостью, но напрочь лишённых дара художественного слова и необходимого масштаба осмысления действительности (за исключением некоторых) в силу своей неизбежно узкой специализации.


* * *


Таковы вкратце, на мой взгляд, «литературные особенности двухтысячных». Поэтому можно подвести некоторые итоги.

Мы видим, что литературный процесс как выявление новых художественных ответов на вызовы действительности, как формирование новых идейно-эстетических концепций и литературных групп в двухтысячные годы несмотря ни на что осуществлялся, и его не стоит смешивать с имитативной премиальной вознёй, окололитературной медиаскандальной деятельностью и тому подобными проявлениями духа времени.

Судят по плодам – а двухтысячные подарили русской литературе в самое тяжёлое и оторопелое время несколько новых ярких имён со всероссийским звучанием: это и Николай Зиновьев, и Захар Прилепин, и Ирина Семёнова, и Михаил Тарковский, и Диана Кан.

Однако самым, на мой взгляд, важным проявлением двухтысячных в русской литературе можно считать формирование такой разновозрастной и неоднородной даже эстетически (например, Дмитрий Ермаков и Михаил Попов) писательской общности, как «писатели среднего возраста», – столько одним, пожалуй, до конца осмысленным и выстраданным, но от этого ещё более упрямым и неотменимым шукшинским императивом: «Прорваться в будущую Россию». Хочется надеяться, что и нынешние «двадцатилетние» со временем примкнут к этому онтологическому устремлению русской литературы и жизни.


А. Б. Кердан

(Екатеринбург)


^ Тенденции развития современной русской словесности: региональный аспект

(на примере Ассоциации писателей Урала)


Ассоциация писателей Урала недавно отметила своё десятилетие. Думается, опыт ее приобретает особый смысл в контексте современного литературного процесса, имеющего свои особенности в столице и в провинции.

Важная особенность современного литературного процесса в столице (а правления творческих союзов находятся именно там) – центробежные тенденции в писательском сообществе: раскол Союза писателей СССР (по национальному и идеологическим признакам), передел писательской собственности, отсутствие работы с творческой молодежью.

Социально-экономические перемены в России поставили центральные органы основных писательских объединений, как и сами объединения, в труднейшее положение: воюя за собственность, отстаивая свои принципы, удовлетворяя амбиции тех или иных лидеров, правления наших союзов на долгое время оставили без внимания многие провинциальные организации, особенно – далекие от столицы. Достаточно привести несколько примеров: многие руководители областных писательских организаций годами не приглашались на пленумы СП, в московских издательствах перестали публиковать книги даже таких известных авторов, как В. Крапивин, В. Потанин, А. Решетов. Более десяти лет ни один из писателей-уральцев не получил ни одной всероссийской премии.

И, главное, центральные правления не осуществляли свою основную задачу – стратегическое планирование и координацию деятельности организаций, входящих в творческие союзы. Последствия этого «столичного» раскола ощутили, в первую очередь, литераторы, живущие в российской провинции. И хотя «провинциалы» продолжали работать, бороться с трудностями, издавать книги, но были разобщены, лишены поддержки сверху, не координировали свои усилия.

Вместе с тем, в литературном процессе в глубине России в последнее десятилетие всё явственнее ощущались центростремительные тенденции.

Наиболее яркий пример в этом направлении – деятельность Ассоциации писателей Урала, созданной в 2000 году. Целью нового объединения стало «сшивание» разорванного литературного пространства. Неоднократно говорил об этом и не боюсь повторить снова: считаю значимым прецедент такого объединения. Он показывает, что восстановление литературных связей, отстаивание самобытности русской культуры и отечественных духовных ценностей можно и должно проводить методом консолидации всех здоровых творческих сил, привлекая для участия в общих делах представителей разных творческих союзов.

На первой учредительной конференции были приняты стратегические направления деятельности Ассоциации:

– интеграция;

– работа по формированию литературных кадров;

– социальная поддержка писателей;

– собственно издательская деятельность.

Принцип единства слова и дела, интеграции всех творческих сил региона был поставлен у нас во главу угла с первых дней и затем принёс свои результаты. Ведь силком никого и никуда не заманишь. Но когда люди видят, что где-то, простите, не только языком чешут, но и что-то настоящее делают: не враждуют, а объединяются и совместными усилиями достигают положительных результатов, – то никакой агитации не нужно. Сегодня мы объединяем 20 республиканских, областных (окружных) писательских организаций: из них 13 – Союза писателей России, 5 – Союза российских писателей, Нижневартовское содружество писателей и Ассоциацию Тюменских литераторов. Последняя в прошлом году сделала еще один шаг вперед по пути консолидации и выступает теперь от имени двух Тюменских организаций единым юридическим лицом перед городскими и областными структурами.

Притягательность подобного объединения очевидна: в составе АсПУр было 5 организаций в 2000 году и 20 в 2009-м. На недавнем пленуме СП России ко мне обратились руководители Ставропольской организаций с просьбой принять их в Ассоциацию. Пришлось отказать – ну никак их пожелания не совпадают с региональным делением России.

Конечно, интегральные процессы – это не только прием в Ассоциацию новых членов, проведение ежегодных конференций, но и возрождение связей с соседними регионами, обмен «творческими десантами», организация межрегиональных поэтических фестивалей, марафонов. Примеров подобной деятельности АсПУр можно привести еще немало. Остановлюсь только на одном. С 2000 года мы вынашивали идею проведения пароходного писательского десанта по Иртышу и Оби. В 2002 году во время рабочей встречи с Губернатором Югры эта идея была озвучена нами. В 2006 году это начинание было осуществлено. Сами встречи с читателями на протяжении маршрута от Нижневартовска до Ханты-Мансийска показали, как соскучились люди по писательскому слову, как ждут они этих встреч. Так, что слухи об угасании интереса к литературе в России, усиленно муссируемые в некоторых телепередачах, я думаю, сильно преувеличены.

Второе важнейшее направление деятельности Ассоциации писателей Урала – работа с литературной молодёжью. По принципу «лес рубят, щепки летят», сошли на «нет» или дышат на ладан бывшие «толстые» литературные журналы, занимавшиеся отбором и публикацией произведений талантливой молодежи. В масштабах России с 1989 года (со времени проведения 9-го Всесоюзного совещания молодых писателей, участником которого, мне довелось быть) не проводилось сколько-нибудь значимой работы с теми, кто пробует свои силы на литературном поприще. 14 лет (с 1986 по 2001 годы) не организовывалась литературная учеба в регионе.

Все это и побудило Ассоциацию писателей Урала одно из стратегических направлений своей деятельности определить как работу по формированию литературных кадров. Когда в 2001 году завершилась подготовка к первому Всеуральскому совещанию молодых писателей, мы, организаторы совещания, увидели, что из 45 поэтов и прозаиков, представляющих Екатеринбург, Пермь, Челябинск, Уфу, Курган, Оренбург, Тюмень и Ханты-Мансийск, добрая треть – люди в возрасте около сорока и более лет. Еще одна треть – те, кому уже за тридцать. Может, это и не главное, скажете вы, вспомнив, например, что Аксаков начал писать в пятьдесят пять и стал известным писателем. И все же, когда речь заходит о литературной молодежи, принято говорить о людях в возрасте до 35–36 лет. В целом же, средний возраст участников подобных литературных совещаний, как правило, в советские годы составлял 25–26 лет. А у нас – почти сорок! Так жестко сказался на возрасте наших участников длительный перерыв в подобной работе. Забегая вперед, замечу, что средний возраст тех, кто приехал на Всероссийское совещание АсПУр в 2007 году, уже равнялся традиционному: 25 годам. Значит, прошедшие совещания были не напрасными, они смогли выполнить свою задачу – ликвидировали временной наплыв, восполнили недостающий пробел в эстафете литературных поколений, активизировали творчество молодой плеяды литераторов.

Сегодня, благодаря работе организаций АсПУр, в регионе налажена целая система подготовки литературных кадров. За десять лет нашей работы проведено 2 всеуральских и 4 всероссийских совещания молодых писателей. В очередном международном совещании молодых писателей 2011 года участвуют уже не только представители России, но и Беларуси, Украины, Казахстана.

Для любителей статистики замечу: через проведенные АсПУр совещания прошло более 400 талантливых молодых поэтов и прозаиков. Около 40 из них были рекомендованы и стали членами Союза писателей России и Союза российских писателей. У пятидесяти по рекомендации совещаний вышли в свет первые книги; произведения большинства семинаристов опубликованы в различных сборниках и альманахах. Конечно, работа с молодыми литераторами не укладывается ни в какие цифры. Это, в общем-то, в каждом случае – индивидуальный процесс творческого роста. Но и с этой точки зрения, есть примеры просто замечательные. Алексей Иванов из Перми, Наталья Поляченкова из Кемеровской области, Наталья Куваева из Сургута, Николай Семенов (Вячеслав Коркодинов) из Нижнего Тагила, Алексей Лукьянов из Соликамска не только стали членами профессиональных союзов, но и получили заметное признание в своих регионах и в России. Примеры того, что наши совещания – достойный трамплин для талантливой молодежи, можно продолжить…

Однако, было бы неверным, говоря о системе работы с молодежью в регионе, не сказать, что существуют и другие формы этой деятельности. Уже несколько лет действует литературное отделение при ЕГТИ, которое возглавляет Юрий Казарин (на его счету – уже несколько выпусков). Активно работают областные и городские литобъединения в Челябинске (руководитель – Нина Ягодинцева), в Перми (Федор Востриков), в Полевском (Анатолий Азовский), в Оренбургском университете (Вячеслав Моисеев), в Кургане (В. Потанин), в Тюменском государственном университете, (В. Крапивин). Важно, что возникло замечательное сопряжение: литературные объединения – это своего рода трамплин для выхода на уровень областных и всероссийских совещаний молодых, но совещания и стали играть роль стимулятора работы с творческой молодежью в регионах. И еще, конечно, они позволяют литературной молодежи узнавать друг друга, устанавливать творческие и человеческие связи, которые станут фундаментом будущего литературного ландшафта.

Новой формой работы в этом направлении стал обмен молодежными делегациями между организациями, входящими в Ассоциацию. В прошлом году свердловчане, омичи и оренбуржцы побывали в Тобольске, где их гостеприимно принял Фонд «Возрождение Тобольска», возглавляемый Аркадием Елфимовым, а затем через месяц встретились на оренбургской земле. Беспрецедентным является тот факт, что на грант, полученный Вячеславом Моисеевым для издания первых книг молодых авторов его региона, издан первый сборник молодой поэтессы из Омска. Это ли ни пример для подражания?

Можно сказать, Ассоциация писателей – испытательный полигон, своеобразная лаборатория форм литературной работы. Зародившись в Екатеринбурге, стали традиционными и в других городах и весях Урала и Сибири и «творческие десанты», и поэтические марафоны. Уже второй год в Барнауле колесит поэтический трамвай, а «поэтические дуэли», рожденные пермяками как форма соревнования поэтов, подхвачены в других местах. В разных городах действуют интеллектуальные клубы, созданные по примеру екатеринбургского. На их заседаниях происходят жаркие дискуссии между писателями, учеными, политиками, бизнесменами, формируется новая интеллектуальная элита региона. И это тоже во многом заслуга нашей Ассоциации.

Еще одним важным направлением работы является книгоиздание. Понимая, что в условиях рынка нам трудно тягаться со столичными издательскими концернами, основную ставку мы сделали на издание книжных серий. Многие из них у вас давно на слуху: «Библиотека поэзии (прозы) Каменного пояса», «Мой исторический роман», «Марафон», «Визитная карточка поэта», «На разных языках». Одним из последних проектов стала «Библиотека российской поэзии», учрежденная нами совместно с Союзом писателей России и петербургским издательством «Маматов». Во всех этих сериях издано в целом больше ста книг.

Знаковым событием для нас стало учреждение в этом году собственного издательства «АсПУр», в котором уже вышли в свет первые книги стихов и прозы уральских литераторов.

Еще одним ярким примером единства слова и дела является альманах Ассоциации «Чаша круговая», где, помимо стихов и прозы писателей Урала, Поволжья и Западной Сибири, публикуются мемуары, литературная критика, переводы. Он особенно важен сегодня, когда тиражи книг, издаваемых в регионе, составляют от 100 экземпляров до тысячи – сборники стихов; от пятисот до двух-трех тысяч – книги прозы.

Четыре года выходит в свет газета-журнал Ассоциации писателей Урала «Большая медведица» – аналог уральской «Литературной газеты». Помимо прочего, «БМ» – издание необычное, выступающее своеобразным мостом между писателями, книгоиздателями, книготорговцами и читателями. Такая газета нужна и учителям русского языка и литературы, которые жалуются на отсутствие региональных хрестоматий, и ученым-филологам, и, конечно, всем любителям русской литературы.

Большое внимание уделялось нами социальной поддержке писателей. Два года назад была учреждена медаль «За служение литературе», которой уже награждены 42 писателя и общественных деятеля. Замечательными стимулами и знаками общественного признания стали для наших поэтов, прозаиков, краеведов и критиков литературные премии, среди которых: Всероссийская литературная премия имени Д. Н. Мамина-Сибиряка, Международная премия Владислава Крапивина, премия «Урал промышленный – Урал полярный». За прошедшие годы этих наград удостоено более 50 писателей, а два десятка юных литераторов получили гранты от Фонда Владислава Крапивина. В этом году совместно с Литературным Фондом России и Союзом офицеров запаса Свердловской области нами учреждена Международная литературная премия «Честь и Отечество» Уже достигнута договоренность с наследниками известного поэта-фронтовика Венедикта Станцева об учреждении литературной премии его имени, которая будет вручаться молодым поэтам, пишущим на военно-патриотическую тему.

Все вышеизложенное, свидетельствует о позитивных тенденциях литературного процесса в обширном регионе России: от Ямала до Оренбуржья и от Алтая до Республики Коми. Этот опыт мог бы лечь в основу объединительной практики в России в целом. К сожалению, наш опыт пока нигде не нашел адекватного применения. Другой Ассоциации, подобной нашей Уральской, больше в России нет. А неоднократно заявляемые на съездах крупнейших творческих союзов намерения по созданию подобного, реально действующего объединения, остаются только декларацией. Это, увы, не прибавляет авторитета писательскому сообществу и при выстраивании партнерских отношений с государственными и общественными институтами.

В заключение – некоторые выводы:

1. Современный литературный процесс в России – явление сложное, противоречивое. С одной стороны, это последовательное развитие динамичной системы литературных родов, жанров, мотивов, сюжетов, образов, стихотворных и прозаических форм, средств языка, приемов композиции; с другой, – взаимодействие целого ряда субъектов и объектов (семьи, государственных институтов, образовательных и библиотечных учреждений, музеев) по оптимизации творческого процесса, книгоиздания и пропаганды отечественной книги.

2. Литературный процесс протекает непрерывно и неоднородно. Он имеет специфику проявления в столицах и в провинции. Деятельность Ассоциации писателей Урала – яркий пример консолидации творческих сил в провинции.

3. Основными тенденциями современного литературного процесса на наш взгляд являются:

– снижение роли слова и художественной литературы в целом в общественной жизни России;

– снижение роли государственных институтов, как факторов формирования литературного процесса;

– возрастание центробежных тенденций в столице (разобщенность участников процесса, появление новых течений литературного творчества) и центростремительных тенденций – в провинции (консолидация усилий, интеграция писательских сообществ);

– все более тесное смыкание вербального творчества с другими видами и жанрами искусства (кино, театр, Интернет-культура).

В условиях современного литературного процесса, когда продолжаются попытки разорвать единое литературное пространство, прервать связь времен, значение русских патриотических традиций, которые исповедовал великий русский поэт Николай Клюев, переоценить невозможно.


Б. О. Кутенков

(Москва)