Geum.ru

Инвективы-композиты в системно-функциональном аспекте (на материале немецкого, русского и татарского языкоВ)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


На защиту выносятся следующие положения
Основное содержание работы
Подобный материал:
1   2   3   4   5
^

На защиту выносятся следующие положения:


1. Проблемы, связанные с языковой личностью, должны решаться с ориентацией на необходимость учета роли человеческого фактора в языке, что в свою очередь связывается с выявлением отношений между языком и картиной мира.

2. Совокупность стереотипов культурно-национального мировидения, отраженных в языке через единицы инвективной лексики, образует концептуальную картину языкового мира. Благодаря включению параметров описания «внешнего» и «внутреннего» человека и социума, в языковом образе мира все элементы структурированы и соотнесены с самим человеком.

3. Ментальность присуща каждому человеку, отдельному народу и человечеству в целом и имеет для них общие признаки, к которым относятся общие логико-философские и психологические категории. Менталитет отдельного народа базируется на вышеназванных категориях, но имеет специальные категориальные языковые средства для его выражения. Ментальность, язык и культура отдельного народа взаимообуславливают и взаимовыражают друг друга.

4. Снижение языковой культуры и увеличение роли бранной и инвективной лексики в современных условиях является следствием текущих общественно-политических явлений, исторического прошлого и условий функционирования языка, невозможности устранения причин активизации бранной и инвективной лексики, недостаточной мотивации в современном обществе для формирования нравственной и интеллектуальной языковой личности.

5. В языковом коллективе существует ряд механизмов для выражения агрессивности. Один из них – оскорбление, т.е. речевая инвектива. Основными языковыми единицами инвективного поля выступают негативные эмоционально-оценочные единицы языка – инвективы, ядром которых являются инвективы-композиты, наименования концепта «человек». Инвективы-композиты выполняют ряд социально важных функций в речевом дискурсе, что обусловлено семантической структурой данных единиц.

6. Инвективы-композиты отражают оценку разных параметров поведения, характера, внешности, речи и т.д. человека. Можно наметить типологию семантики, характерную для определенного языка. Агрессивная природа инвективы обусловливают национальную специфику отражения отрицательно-оцениваемых параметров человека, выявить которую позволяет сопоставительный аспект исследования.

7. Инвективы-композиты, используемые для наименования концепта «человек» представляют собой многоаспектное явление, связанное с языковыми способами выражения поведенческих действий человека и приводящее к неодинаковой семантизации действительности, что обусловлено наличием определенных ментальных особенностей и стереотипов, обладают своеобразием номинативного, семантического и стилевого характера, демонстрируют отличия аксиологического свойства в зависимости от ценностей определенного социума.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах, сделанных на Республиканских межвузовских научно-практических конференциях: итоговых научных конференциях Казанского Государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина за 2005 – 2007: «Наука и образование» (28.01.2005, 18.01.2006, 30.01.2007); межвузовской конференции «Международное сообщество: актуальные проблемы и перспективы межкультурного, делового общения» (г. Альметьевск, 14.02. 2006); VIII – республиканской конференции «Язык и методика преподавания» (г. Казань, 14.06.2006).

Результаты работы получили апробацию также во Всероссийской научно-практической конференции «Современные тенденции в преподавании иностранных языков» (г. Набережные Челны, 28. 11. 2003);

II Международной научно-практической конференции «Социально-экономическое развитие общества: система образования и экономика знаний» (г. Пенза, 2005); Всероссийской молодежной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современного общества глазами молодого поколения» (г. Набережные Челны, 24 – 25.04. 2006); I Всероссийской научно-практической конференции «Иностранные языки в современном мире» (г. Казань, 14.06.2007); III Международной научной конференции «Теория перевода. Межкультурная коммуникация. Сопоставительная лингвистика» (г. Казань, 28 – 29. 04. 2006); VI Международном симпозиуме «Вариативность в языках народов Поволжья» (г. Чебоксары, 18 – 19.05. 2006); II Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современного социально-экономического развития» (г. Самара, 24 – 25.05. 2006); Международной научно-практической конференции «Сохранение и развитие родных языков в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы» (Казань, 23-24. 06. 2006г.); Международной конференции «Русский язык и современное российское право» (Кемерово, 4 – 6.10. 2006); Международной научно-практической конференции «Роль человеческого капитала в инновационном становлении России» (г. Казань, 22 – 24.11. 2006); VI Международной научно-практической конференции «Культура. Коммуникация. Корпоративность» (г. Йошкар-Ола, 21.02. 2007); Международной научной конференции «В.А. Богородицкий: научное наследие и современное языковедение» (г. Казань, 4 – 7.05. 2007); Международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (г. Пенза, 25 – 27.06. 2007); Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 15-летию принятия Закона о языках «Современные языковые процессы в Республике Татарстан и Российской Федерации: законодательство о языках в действии» (г. Казань, 22.11.2007); Международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (г. Пенза, 06.12. 2007); VII Международной научно-практической конференции «Лингвистические и культурологические традиции образования» (г. Томск, 06. – 08.12. 2007);

X Международной научно-практической конференции «Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе»

(г. Пенза, 28.12. 2007); Всероссийской научной конференции «Культура Урала в XVI-XXI вв: исторический опыт и современность» (г. Екатеринбург, 22.02. 2008) и др.

По теме диссертации опубликовано 51 работа (общий объем: 49.8 п.л.), в том числе 2 монографии, 4 словаря, 2 учебных пособия для студентов, 7 статей в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Кроме того, основные результаты диссертационного исследования отражены в публикациях, в числе которых статьи, тезисы докладов и материалы выступлений. Диссертация обсуждена на заседании кафедры французского языка при Институте языка Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина.

Структура работы определяется ее исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы (около 400 наименований), списка лексикографических источников (75 наименований) и двух приложений. Основной текст изложен на 284 страницах.


^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во Введении определяются объект, предмет, цель и задачи предпринятого исследования, дается обоснование актуальности и научной новизны темы выполненной работы, доказывается ее теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются выносимые на защиту основные положения, называются общенаучные и лингвистические методы, использованные в диссертации, определяется сам материал исследования.

В первой главе рассматриваются общетеоретические вопросы, предлагается концептуальный аппарат исследования.

При исследовании теоретико-методологических аспектов изучения языковой картины мира мы исходили из пяти принципиальных положений:

1) Важным фактором при изучении обозначенной проблемы является определение ценностно-смысловых моделей человеческого поведения для создания типологии, который служит ориентиром для выбора соответствующих лексических средств, с целью их использования для характеристики концепта «человек»;

2) Материальное воплощение знаний человека о мире проявляется на основе номинативной функции языка в его номинативных единицах, прежде всего тех, которые в данной работе негативно характеризуют человека;

3) Важная семантическая особенность большинства лексических единиц, служащих для образной номинации человека – признаковость, которая формируется на основе относительно устойчивых, сущностных качеств характеризуемого человека;

4) Лексика образной номинации предполагает, как правило, наличие информации аксиологической направленности;

5) Разное восприятие образов человека познающим субъектом, зависимость индивидуального сознания последнего от социумных норм обусловливают появление различных языковых форм образной номинации человека. Лексическое обозначение образной номинации человека тесно коррелируют со спецификой индивидуального знания номинатора, его концептосферой.

Языковая картина мира является макрообъектом данного исследования, которое выполнено в рамках лингвоантропологии. Основы лингвоантропологии были заложены В.фон Гумбольдтом, Э Бенвенистом, Ш Балли, Л. Вайсгербером, традиции которых развиваются в трудах Ю.Д.Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Ю.С. Степанова, Г.В.Колшанского, В.Н. Телия, Е.В.Урысон и других лингвистов.

В современных лингвистических исследованиях при исследовании языковой картины мира используются несколько созвучных, но не тождественных терминов – «картина мира», «языковая картина мира», «концептуальная картина мира», «образ мира», «видение мира», «модель мира». Обращение к данной проблеме оправданно, ибо вопрос о соотношении понятий, обозначенных этими терминами, не решен однозначно, несмотря на ряд диссертационных исследований.

В настоящее время феномен «картины мира» считается фундаментальным понятием, относящимся к человеку и его взаимоотношениям с миром.

В самых общих чертах под «картиной мира» видится понятие, выражающее специфику человека и его бытия, взаимодействия с миром, важнейших условий его существования в мире [Постовалова 1988: 11].

Содержание понятия «языковая картина мира» может быть сформулировано кратко следующим образом: это – отражение языковым сознанием действительности под специфическим углом зрения. Человек, познавая окружающий мир, в своем сознании представляет себе модель этого мира. Мир, отображенный в сознании человека, есть вторичный, зависимый мир, созданный в результате познавательной, творческой деятельности человека. Это – мир вторичной онтологии. Для характеристики этого «вторичного» мира в когнитологии и используется понятие «концептуальная картина мира».

Каждый отдельный человек создает свой неповторимый образ мира. В течение жизни индивидуальное мировидение человека меняется. Однако его картина мира отличается лишь нюансами от образа мира, запечатленного в общей картине мира его народа и времени. Картина мира – это понятие, выражающее специфику бытия человека. Как целостный образ, картина мира возникает у человека в ходе всех его контактов с миром, в различных актах мироощущения, мирочувствия, миросозерцания, мирооценки.

Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров замечают, что «лингвистическая картина мира варьируется от языка к языку» [Верещагин, Костомаров 1980: 280].

Вышеизложенное позволяет заключить, что картина мира – это сложное интегративное образование, имеет свою национально-культурную специфику, свои характерные особенности, формирующиеся под воздействием как языковых, так и неязыковых средств. При этом даже среди родственных языков различия в восприятии, концептуализации и репрезентации мира языковыми средствами могут быть весьма существенными. Различия в человеческом опыте ведут к различным знаниям и различным картинам мира [Кравченко 1997: 61].

Поскольку картины мира национально специфичны и носители разных языков могут видеть и членить мир по-разному через призму своих языков, то сопоставительное изучение языков вполне оправданно и актуально. Данное исследование направлено на выявление особенностей национально-культурной семантики разных языков, а также изучение специфических черт их менталитета.

Между картиной мира и как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные отношения. Ю.Д. Апресян подчеркивал донаучный характер языковой картины мира, называя ее наивной картиной, поскольку при концептуализации человек использует не научные, а наивные знания. Языковая картина мира дополняет объективные значения о реальности, часто искажая их. Поскольку познание мира человеком часто сопровождается ошибками и заблуждениями, его концептуальная картина мира постоянно меняется, «перерисовывается», тогда, как языковая картина мира еще долгое время хранит следы этих ошибок и заблуждений [Апресян 1995: 57].

В лингвистической литературе постулируется тот факт, что концептуальная и языковая картины мира соотносятся друг с другом как целое с частью [Телия 1991: 35 – 39]. Следовательно, для того, чтобы изучить отдельную культуру, исследователю необходимо взглянуть на нее глазами носителей этой культуры и увидеть очевидные для него смыслы отдельных элементов этой культуры, связи между этими элементами, научиться говорить о культуре в тех категориях и с теми акцентами, которые естественны для носителя культуры.

Рассуждая о взаимодействии языка и культуры, В.А. Маслова указала на 3 подхода по данному вопросу:

1) Первый подход разрабатывается в основном отечественными философами, такими, как С. А. Атановский, Г. А. Брутян, Е. И. Кукушкин, Э. С. Маркарян [Маслова 2004: 60]. Суть этого подхода в следующем: взаимосвязь языка и культуры оказывается движением в одну сторону; так как язык отражает действительность, а культура является неотъемлемым составляющим этой действительности, с которой сталкивается человек, то и язык, в свою очередь, просто отражает эту действительность.

2) Второй подход к проблеме соотношения проблемы и языка и культуры выражается в попытке решить вопрос об обратном воздействии языка на культуру. Представителями этого подхода являются лучшие умы XIX века, а именно В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня, Э. Сепир, Б. Уорф, Л. Вайсгербер и другие. В основе этой гипотезы лежит убеждение, что люди видят мир по-разному, сквозь призму своего родного языка. Следовательно, языки различаются своими «языковыми картинами мира».

3) Третий подход к взаимосвязи языка и культуры. Лингвисты считают, что язык – факт культуры, потому что а) он – составная часть культуры, которую мы наследуем от наших предков; б) язык – основной инструмент, посредством которого мы осваиваем культуру; в) язык – важнейшее из всех явлений культурного порядка. Поэтому концептуальное осмысление культуры может произойти только посредством естественного языка [Маслова 2004: 62].

Концепция картины мира предполагает когнитивное содержание – информацию о способах познания людьми окружающего мира. Человеческое познание подчиняется общим закономерностям. Однако особенности объекта познания обусловливают его специфику. Специфика познания заключается, прежде всего, в том, что в качестве объекта здесь выступает деятельность самих субъектов познания. То есть сам человек является и субъектом познания, и реальным действующим лицом.

Поскольку картины мира национально специфичны и носители разных языков могут видеть и членить мир по-разному через призмы своих языков, то возникает необходимость в их сопоставлении.

Современная наука о языке своеобразно разделяется на две сферы, имеющие разные объекты и предметы изучения. Одна из этих сфер, получившая название антропоцентрической лингвистики, в центр внимания помещает языковую личность. Введение в научную парадигму языкознания категории «языковая личность» стимулирует науку о языке к освоению понятий, ранее ей не свойственных – индивид, личность, сознание, мышление, деятельность, поведение, роль, статус и т.д. [Седов 2004: 5].

Срастание этих понятий с понятием «языковая личность» не случайно и вполне оправданно, ибо главной предпосылкой всякой культуры является сам человек.

Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров придерживаются мнения, что человек рождается ни русским, ни немцем, ни японцем и т.д., а становится им в результате пребывания в соответствующей национальной общности людей. Язык концентрирует в себе представление о национальной самобытности человека и о его национальной принадлежности. В то же время язык как бы «навязывает» индивиду то видение окружающего мира, ту картину, которую «нарисовали» до него и без него. Национальный язык не только отражает, но и формирует языковую личность и национальный характер [Верещагин, Костомаров 1999: 120 – 123].

Языковая личность вообще – это явление достаточно абстрактное, важна ее национальная модификация, поскольку, как считает Ю.Н. Караулов, «национальное пронизывает все уровни языковой личности».

Языковая личность вовсе не идентична национальному характеру, но она содержит черты, соотносимые с этим понятием. Каждая языковая личность уникальна, обладает собственным когнитивным пространством, собственным знанием языка и особенностями его использования [Гудков 2003: 49]. Д.Б. Гудков также утверждает, что не существует просто языковой личности, она всегда национальна, всегда принадлежит определенному лингвокультурному обществу [Гудков 2003: 49 – 50].

Человек – языковая личность, соответственно, язык и культура имеют антропологический характер. Таким образом, антропоцентрическая парадигма ставит на первое место человека, а язык является главной конституирующей характеристикой человека, его приоритетной составляющей.

В последние два десятилетия наряду с языковой личностью в активный лингвистический обиход вошло также понятие «языковое сознание».

Языковое сознание личности проявляется в оценках своей и чужой речи, в рефлексии над фактами языка в отношении к языковой норме и ее нарушениям. Языковое сознание, формируется значением слов национального языка, иными словами, это – представление языковой личности окружающего его объективного мира. В языковом сознании формируется национально-субъективный образ мира, преимущественно модально-оценочный и пристрастный, но не автономный, а как ее составная часть более широкого обыденного сознания.

Картина мира в сознании языковой личности системна и влияет на восприятие личностью окружающего мира.

Главным героем отображенного в языке мира, безусловно, является сам человек, который выступает и субъектом познания в процессах социокультурной деятельности, и его главным объектом.

Вышеизложенное позволяет сделать выводы, что проблемы, связанные с языковой личностью, решались и решаются с ориентацией на необходимость учета роли человеческого фактора в языке, что в свою очередь связывается с выявлением отношений между языком и картиной мира.

Выход современной лингвистики в сферу когнитивной деятельности является качественным смещением парадигмы лингвистики в сторону антропоцентризма, а если шире – ментальной семантики. Когнитивная лингвистика оперирует не языковыми элементами, а особыми по своей природе единицами, за которыми закрепился термин концепты.

В.А. Маслова считает, что в русском языке внутренняя форма слов «концепт» и «понятие» одинакова, но в то же время это – не равнозначные понятия. Если понятие – это совокупность познанных существенных признаков объекта, то концепт – ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом выражения – совокупность языковых средств [Маслова 2004: 27].

В отношении номинативных единиц вполне справедливо утверждение В.И. Карасика о том, что «концепт значительно шире, чем лексическое значение» [Карасик 1996: 6]. Помимо понятия концепты включают в себя ценностный и образный компоненты.

У каждой культуры есть свои ключевые слова, или концепты, ибо концепты – мыслительные единицы человеческого сознания. И чтобы считаться ключевым словом культуры, или концептом, слово должно быть общеупотребительным, частотным, быть центром семейства фразеологических выражений, пословиц, поговорок. Концепты – своего рода «сценарии культуры, в которых слово и жест, и речь и невербальное поведение, артикулированность и нерасчлененность, соединяются в неразрывное целое. Концепты представляют собой центральное звено системы «культура» и являются носителями культурной памяти народа.

Итак, концепт – это «понятие, погруженное в культуру» (по определению Н.Д. Арутюновой и В.Н. Телия). Он обладает эмотивностью, коннотациями, аксиологичен по своей природе, имеет «имя» / «имена» в языке. И это позволяет нам считать понятие «человек» концептом.

В основе всех языковых картин мира лежит антропометрический взгляд на мир, учитывающий человеческий фактор: человек, классифицирующий мир, помещен в центр мироздания, и все его элементы распределяются с позиции человека.

Известно, что в науке о языке в разные времена основным был вопрос о том, каким образом язык помогает человеку членить материальный мир и общественно-исторический опыт его носителей. Целями нашего исследования предопределено признание основного свойства языка, основанного на соотношении «материальный мир – мышление – язык», исходя из которого, язык понимается как система, синтезирующая в себе свойства отображения и обозначения, выступающая средством материализации мысли, идеализации и репрезентации реальной действительности [Уфимцева 1988: 116]. Мы считаем, что между мыслью и словом лежит этап номинации, связывающий мир действительности с миром языка и устанавливающий корреляцию между предметами, выраженными для его номинации звуковым отрезком. В результате номинативной деятельности происходит фиксация фрагментов деятельностного опыта человека в лексике. Из этого следует, что «наименование», номинативная функция, функция репрезентации картины мира является основной функцией человеческого языка, от которой зависят все остальные.

«Наименование» как объект исследования долгое время изучалось на уровне прагматических отношений. Это объясняется, прежде всего, связью с историей названий: при возникновении слова между его звуковой оболочкой и называемой вещью существовала та или иная внутренняя связь, и связь имени и вещи держится традицией, договором, а не природой. «Природа имени магична …. Знать имя вещи – значит уметь пользоваться вещью в том или другом смысле» [Лосев 1990: 185]. Он считает, что «всякая наука есть наука о смысле или об осмысленных фактах, что и значит, что каждая наука – в словах и о словах» [Лосев 1990: 33].

Номинация описывается и в ономасиологическом, и в семасиологическом ключе как явление языка и как явление речи. Ономасиологический подход в исследовании номинации связывается, прежде всего, с изучением процесса образования номинативных единиц, т.е. с динамической стороной номинации; семасиологический подход касается проблем использования языковых единиц, и таким образом, связан больше с изучением статической, результативной стороны номинации. Следовательно, всякое лингвистическое осмысление основывается на анализе языкового материала. Именно при изучении конкретных результатов акта наименования в языке устанавливаются закономерности образования номинативных единиц, их модели и типологии, а это, в свою очередь, обозначает возможности создания новых номинативных единиц. Поэтому, на наш взгляд, языковая номинация надлежит исследованию одновременно как с позиции ономасиологии, так и с позиции семасиологии.

Номинация в любом аспекте ее лингвистической интерпретации может быть определена как способность языковых единиц наименования фрагментов окружающей действительности.

Материальным выражением номинации являются номинативные единицы – номинации, которые наиболее ярко и наглядно иллюстрируют особенности культуры того или иного народа.

Понятие «номинация» неоднозначно. Во-первых, одно и то же название – номинация – обозначает как процесс создания, закрепления и распределения наименования за разными фрагментами действительности, так и значимую языковую единицу, образованную в процессе называния. Во-вторых, у разных исследователей часто не совпадает содержание терминов «первичная» и «вторичная» номинация.

Первичная номинация – крайне редкое явление в современных языках [ЛЭС 1990: 336]. Чаще номинатор использует уже существующие единицы номинации в новом отношении именования. Для обозначения способности современных языков пополнять свой номинативный инвентарь вводится понятие вторичной номинации, под которой понимается «переосмысление уже имеющихся в языке номинативных средств, что обуславливает использование уже готовых языковых форм в новом для них отношении наименования» [Телия 1991: 117].

Вторичная номинация характерна для всех уровней системы языка и его функционирования. Необходимость возникновения у слов дополнительных номинативных функций вытекает из самой природы языка. «Ни один язык не был бы в состоянии выражать каждую конкретную идею самостоятельным словом или корневым элементом. Конкретность опыта беспредельна, ресурсы же самого богатого языка строго ограничены. Язык оказывается вынужденным разносить бесчисленное множество значений по тем или другим рубрикам основных понятий, используя конкретные или полуконкретные идеи в качестве посредствующих функциональных связей [Виноградов 1972: 18].

Таким образом, вторичная номинация – это ресурс языковой экономии, способ привлечения уже известных единиц плана выражения для обозначения новых значений и оттенков значения. Результаты вторичной номинации воспринимаются как производные по морфологическому составу или по смыслу. В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный, образный характер человеческого мышления.

Исследуемая нами инвективы-композиты как наименования свойств человека – образная номинация относятся к классу единиц вторичной номинации и отличаются отвлеченным характером семантики. В арсенале языковых средств номинации, в том числе и вторичной номинации значительное место занимают сложные слова – именные композиты, которые и являются предметом нашего исследования..

Осмысление природы сложного слова, определение его положения как лексической единицы, выделение критериев отграничения сложного слова от словосочетаний является одним из самых спорных вопросов словосложения в целом. Обращение именно к сопоставительному исследованию сложных слов в немецком, русском и татарском языках вызвано тем, что сложные слова, представляя продуктивный способ номинации в данных языках, являются в современном языкознании важной типологической характеристикой языка. Проблема идентификации сложного слова является очень сложной в лингвистической науке, поэтому феномен словосложения отмечен многими учеными. Разрешение этой задачи, даже если оно никогда не может быть окончательным, способствует расширению и уточнению наших знаний об изучаемом объекте – сложном слове.

Сложные слова выражают только существенную информацию и экономят большой словесный материал, необходимый для составления словосочетаний или предложений. Поэтому композитообразование является одним из самых продуктивных способов словообразования в немецком языке, способным удовлетворять потребности в обозначении новых точных терминах. Именно поэтому инвективы-композиты стали предметом нашего исследования. Кроме того, наличие большого количества сложных слов в немецком языке говорит о такой особенности немецкой ментальности как концентрация большого фрагмента мысли в одном слове и указывает на такую черту немецкой ментальности как экономность.

Словосложению принадлежит исключительное место в развитии словообразования и языка в целом, этим и объясняется огромный интерес ученых к словосложению, особенно в немецком языке. Исследованию особенностей разных аспектов словосложения посвящено значительное количество работ отечественных и зарубежных исследователей, таких как М.Д. Степанова, К.А. Левковская, В.С. Вашунин, В.М. Павлов, Р.З. Мурясов, О.Д. Мешков, Т.Г. Попова, W. Fleischer, M. Dokulil, Р.Г. Гатауллин, А.Г. Садыкова и др.

Именные композиты обладают сложной и разнообразной смысловой структурой. Значение именных композитов формируется как фактор взаимодействия и противоборства двух имен, что ведет к сложнейшим и многообразным отношениям между ним в составе композита, к весьма сложной корреляции между композитом и параллельным словосочетанием.

Свидетельством генетической связи сложных именных композитов-инвектив с соответствующими синтаксическими сочетаниями могут служить факты параллельного функционирования синтаксических сочетаний и соотносительных с ними сложносоставных существительных с таким же компонентным составом: тат.