Лексико-семантическое варьирование в пространстве диалекта

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Юрий Николаевич Караулов Валентин Евсеевич Гольдин Сергей Алексеевич Мызников Региональной базой Материалом исследования Научная новизна Теоретическая значимость Практическая значимость Структура работы. Основное содержание работы Глава 3 состоит из четырех разделов. Раздел 1 Нефедова Е.А. Нефедова Е.А.

Подобный материал:

• Лексико-семантическое поле английских глаголов речепроизводства (лингвокогнитивный, 354.96kb.
• Особенности лексико-семантических и лексико-стилистических трансформаций при переводе, 399.5kb.
• Русская социолингвистика о научном проекте «Русизмы в южнославянских и западнославянских, 1093.43kb.
• Функционально семантическое и когнитивно прагматическое описание концепта "истина", 412.65kb.
• Студентка 5 курса Абгарян, 23.44kb.
• Программа вступительного экзамена по предмету «Иностранный язык (английский язык)», 34.32kb.
• Лексико-семантичні й лексико-стилістичні помилки в українському мовленні учнів національних, 277.05kb.
• Лексико-фразеологические поля в современном немецком языке: лингвокогнитивный и лексикографический, 402.73kb.
• Программа по испанскому языку (основному) для студентов ф-та международного бизнеса, 78.34kb.
• Логопедическая программа коррекции лексико-грамматического строя речи младших школьников, 335.47kb.

На правах рукописи


Нефедова Елена Алексеевна


ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ВАРЬИРОВАНИЕ

В ПРОСТРАНСТВЕ ДИАЛЕКТА


Специальность

10.02.01 – русский язык


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук


МОСКВА

2008

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета ГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова»


Официальные оппоненты: член-корреспондент РАН,

доктор филологических наук, профессор

^ Юрий Николаевич Караулов

директор Научного центра русского языка

ГОУ ВПО «Московский государственный университет лингвистических исследований»


доктор филологических наук, профессор

^ Валентин Евсеевич Гольдин

профессор кафедры теории, истории языка

и прикладной лингвистики

ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского»


доктор филологических наук

^ Сергей Алексеевич Мызников

заведующий словарным отделом

ГУ «Институт лингвистических исследований Российской Академии наук»


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский государственный педагогический университет

им. М.А. Шолохова»


Защита состоится 11 июня 2008 г. в 14 час. 30 мин. на заседании диссертационного совета

Д 501.001.19 при ГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова» по адресу: 119991 Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 1-ый учебный корпус, филологический факультет.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-ого учебного корпуса ГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова».


Автореферат разослан «__ » ________________2008 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук,

профессор Е.В. Клобуков


Одной из актуальных задач современной диалектологии является изучение территориального и функционального варьирования языковых единиц разных уровней. Основные положения диалектологии как науки о структуре диалектного языка были определены и теоретически обоснованы в работах Р.И. Аванесова [Аванесов 1947, Вопросы теории ...1962, Аванесов 1963, Аванесов 1964]. В этих работах диалектный язык рассматривается как часть общей, особым образом устроенной системы национального языка, полярная литературному языку во всех его функционально-стилистических разновидностях. Диалектный язык представляет собой сложную макросистему частных диалектных систем, характеризуемую общими и различительными признаками. Каждая диалектная микросистема является полноценным языковым идиомом, что исключает дифференциальный способ изучения его структуры. Эти новаторские идеи вывели диалектологию как науку на качественно новый уровень¹. Теоретическая значимость понятий структурной диалектологии и связанного с ними системного подхода к изучению совокупности диалектных систем подтверждена целым рядом широко известных работ в области диалектологии и лингвогеографии (работы Ю.С. Азарх, О.И. Блиновой, С.В. Бромлей, Л.Н. Булатовой, А.С. Герда, В.Е. Гольдина, Л.Э. Калнынь, О.Е. Кармаковой, Л.Л. Касаткина, Г.П. Клепиковой, О.Н. Мораховской, С.А. Мызникова и многих других), а также выпусками «Диалектологического атласа русского языка» [ДАРЯ, вып. I-III].

В структурной парадигме исследовательские интересы направлены прежде всего на установление различий между говорами (типами говоров). Вместе с тем уже в рамках этой парадигмы были определены признаки, которые представляют диалекты как единую коммуникативную сущность, обладающую общими функциональными отличиями от литературного языка, к ним относятся 1) территориальное варьирование структуры, 2) устная форма существования, 3) функционирование преимущественно в сфере обиходного общения, 4) преобладание диалогических форм общения [Аванесов 1964].

Современный этап диалектологии характеризуется наличием трех парадигм лингвистической науки: кроме структурной, в ней представлены также структурно-функциональная и коммуникативная парадигмы. В области диалектологии ведутся исследования функциональной и антропоцентрической направленности, исследования, связанные с изучением диалектной картины мира, с изучением диалектного языка в широком контексте народной культуры (работы Е.Л. Березович, А.С. Герда, В.Е. Гольдина, С.М. Беляковой, О.И. Блиновой, Л.А. Демешкиной, Е.В. Иванцовой, Р.Ф. Касаткиной, В.Д. Лютиковой, С.Е. Никитиной, Н.И. Толстого, С.М. Толстой и др.).

По определению Н.И. Толстого, литературный язык соотносится с элитарной культурой, просторечие – с так называемой "третьей культурой", говоры – с народной культурой, арго – с традиционно-профессиональной культурой. Каждый из стратов национального языка обладает собственными системами речевых ценностей и норм, жанров и правил речевого поведения [Толстой 1991]. В дальнейших исследованиях эти системы рассматриваются как самостоятельные типы речевой культуры, являющейся составной части культуры народа и включающей в себя все, что связано с использованием языка [Гольдин, Сиротинина 1993, 1997]. Специфика традиционной речевой культуры, ориентированной на диалекты, определена в работах В.Е.Гольдина. К ее важным составляющим относятся когнитивная сторона сельского речевого общения: мифологический характер миропонимания носителей диалекта, зоны наибольшей детализации языковой картины мира, специфика номинации естественных объектов и артефактов; сфера коммуникативных средств: устная форма речи, ее разговорный характер, диалогичность, установка на иконичность, изобразительность речи (стремление к мотивированности номинаций), принцип совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения в повествовании о прошлом и т.д. [Гольдин 2002]. Вместе с тем, исследования показали, что диалектные идиомы варьируют языковые особенностями не только структурно-функционального, но и коммуникативного характера (работы Р.Ф. Пауфошима, С.Е. Никитиной).

Высокая вариантность фонетического, словообразовательного, морфологического и семантического облика функционирующих в диалекте лексических единиц определяется рядом факторов как внешнего, так и внутреннего характера. К ним относятся: 1) устная форму существования говоров и отсутствие в них кодифицированной нормы, облегчающие возникновение словообразовательных и семантических единиц разной степени устойчивости по готовым моделям; 2) повышенный эмоциональный тонус народной речи, вообще характерный для разговорного языка, в том числе и литературного; 3) номинативные процессы, результатом которых являются разномотивированные единицы с одинаковым значением; 4) разрушение архаического слоя говора, забвение звучания и значения многих слов, воспроизводимых неточно, в искаженном звучании и с достаточно неопределенной, «размытой» семантикой; 5) усвоение новой лексики, проникающей в говоры под влиянием городской культуры, часто связанное с трансформацией звучания и значения литературных слов; 6) территориальное варьирование говоров

Вариантности языковых единиц разных уровней посвящено значительное количество исследований, однако эта проблема продолжает оставаться актуальной, особенно применительно к устным формам национального русского языка. Особую актуальность имеет изучение вариантности диалекта как пространственного варианта национального языка и как языкового пространства, ограниченного территориально, социально и функционально. Изучение специфики диалектной вариантности имеет существенное значение для прогнозирования динамики развития говоров и, в известной степени, русского национального языка в целом.

Сказанное выше свидетельствует об актуальности настоящего исследования, посвященного выявлению источников и закономерностей лексико-семантического варьирования в диалектном пространстве.

^ Региональной базой исследования являются говоры архангельской территории, рассматриваемые как самостоятельная группа, обладающая определенной исторической и структурной близостью.

^ Материалом исследования послужили данные, извлеченные из картотеки «Архангельского областного словаря» (более 4-х миллионов словарных карточек), его 1-13 выпусков, а также собранные лично автором в диалектологических экспедициях 1970 – 2004 г.г.

Основной целью исследования является описание многозначности и синонимии и выявление их специфики в полисистеме диалектного языка, с одной стороны, и в частных моносистемах, с другой. Направление исследования учитывает три уровня – уровень полисистемы диалектного языка, уровень частной диалектной системы и уровень идиолекта как точечного представителя диалектного идиома. Такой путь анализа предполагает последовательное подключение к структурно-семантическому аспекту территориального и функционального аспектов исследования. Лексико-семантическое варьирование рассматривается в рамках микроструктур (многозначных слов и синонимических рядов) и макроструктур (семантических полей). Соответственно этому, в работе ставятся и решаются следующие конкретные задачи:

1. Характеристика типов многозначных слов на уровне полисистемы говоров архангельской территории; выявление закономерностей распределения словозначений по частным диалектным системам.
   
2. Характеристика источников и типов междиалектной синонимии; выявление закономерностей сосуществования синонимов в частных диалектных системах.
   
3. Выявление связи типов синонимии и многозначности с ареальной характеристикой синонимов и словозначений.
   
4. Характеристика типов различий говоров в отражении внеязыковой действительности.
   
5. Описание на базе объемной модели поля семантических полей ‘ВРЕМЯ’, ‘ПОГОДА’, ‘ЖИЗНЬ’, ‘КРУГОВОЕ ДВИЖЕНИЕ’, характеристика особенностей их структуры, характера полисемии и синонимии; выявление территориальных вариантов семантических полей; выявление связей между этими полями на семантическом и лексическом уровнях.
   
6. Характеристика соответствующих фрагментов картины мира, отражаемой говорами Русского Севера.
   
7. Описание вариативной части лексикона языковой личности – экспрессивной лексики и выявление роли идиолекта в общем диалектном варьировании.
   

Обращение к материалу говоров диалектной группы предопределило основной метод исследования, заключающийся в моделировании фрагментов полисистемы – многозначных слов, синонимических рядов и семантических полей. С методом моделирования связаны разработка и применение конкретных методик, направленных на адекватное изучаемому объекту представление диалектного материала. Кроме того, используются методы описательный и лингвогеографический, а также приемы концептуального анализа.

^ Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые типы отношений многозначности и синонимии описаны в аспекте их специфичности для полисистемы и моносистем конкретных говоров. Впервые ареальная характеристика синонимов и словозначений рассмотрена в связи с типами отношений многозначности и синонимии. Выявлен и описан тип функциональных диалектных различий, связанных с проявлением общих семантических потенций системы и различиями в реализации этих потенций в отдельных моносистемах.

Впервые на материале северных говоров на основе разработанной в диссертации комплексной модели семантического поля проведено описание четырех полей, занимающих важное место в общем семантическом пространстве диалекта и организованных универсальными для человеческого сознания концептами; выявлены связи между этими полями как на смысловом, так и на лексическом уровне.

Впервые проведен анализ экспрессивного лексикона диалектной личности в аспекте роли идиолекта в общем диалектном варьировании.

^ Теоретическая значимость исследования состоит в том, что описанные в нем закономерности лексико-семантического варьирования создают базу для дальнейшего теоретического осмысления феномена высокой вариантности формы и содержания слова в диалектной системе в связи с направлением развития говоров в современных условиях. Выявленная в исследовании связь типов отношений многозначности и синонимии с их ареальной характеристикой актуальна для общей теории лингвистической географии. Особенности соотношения мотивационных и лексических ареалов, описанные на материале фрагментов ЛСГ и семантических полей, значимы для исследований когнитивного направления.

Разработанная в работе комплексная модель семантического поля, представляемая как узел трех осей системных отношений, может быть использована при исследовании семантических полей не только диалектного, но и литературного языка.

Исследование семантических полей ‘ВРЕМЯ’, ‘ПОГОДА’, ‘ЖИЗНЬ’, ‘КРУГОВОЕ ДВИЖЕНИЕ’ с точки зрения вариантности их структуры, полисемии и синонимии, а также в аспекте диалектной картины мира может служить базой сопоставительного изучения говоров, говоров и литературного языка, а также межъязыкового сопоставления.

Представление материала семантических полей в виде многоаспектного лексикографического описания значимо для теории диалектной лексикографии.

^ Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в учебном курсе по русской диалектологии, в спецкурсах, тематика которых связана с структурно-функциональным, лингвогеографическим, коммуникативным направлениями в современной русистике, а также в лексикографической практике.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Представленность в моносистемах конкретных говоров значений многозначного слова, выявленных на уровне полисистемы диалектного языка, в определенной степени определяется характером отношений между этими значениями. Функционирование в говорах а) номинативных значений метафорического и метонимического характера, организованных по типу радиальной полисемии, б) независимых друг от друга номинативных значений производных слов, в) слов с номинативной внутрипарадигматической полисемией, г) независимых друг от друга номинативных значений непроизводных, немотивированных слов обычно связано с территориальной противопоставленностью их значений. Напротив, цепочечный тип полисемии, отражающий ступени семантического развития слова, не предопределяет их обязательную территориальную противопоставленность. Он характерен для моносистемы, а возможная распределенность словозначений по разным моносистемам связана с неодинаковой реализаций по говорам общих семантических потенций слова.

2. Распределение членов междиалектного синонимического ряда между моносистемами конкретных говоров также проявляет определенную зависимость от характера отношений между синонимами. И внутридиалектная и междиалектная синонимия восходят к трем основным источникам: ономасиологическому, словообразовательному и семасиологическому. Для разномотивированных номинативных единиц с одинаковым значением характерна прикрепленность к определенной территории. Говоры характеризуются ареально значимыми различиями в характере семантических моделей, используемых при номинации, а также в материальном воплощении этих семантических моделей. Два других типа синонимии: на основе словообразовательной деривации и на основе семантической деривации, обнаруживают внутреннюю общность. Наряду с междиалектной словообразовательной синонимией, отражающей территориальную противопоставленность моделей словообразования, и междиалектной синонимией территориально противопоставленных словозначений многозначных слов, семантические структуры которых обнаруживают параллелизм, в говорах представлена синонимия, являющаяся результатом неодинаковой по говорам реализацией общих потенциальных способностей лексем к словообразовательной и семантической деривации. Синонимия оказывается «вторичным продуктом» полисемии и словообразования, а синонимизирующиеся словозначения в равной степени характерны как для моносистем, так и для полисистемы. Компоненты междиалектных синонимических рядов, отмеченные в разных моносистемах, не являются заместителями друг друга и поэтому не могут рассматриваться как полноценные междиалектные соответствия.

4. И формальное, и семантическое варьирование слова в диалекте дают неодинаковые результаты. В одних случаях варианты территориально противопоставлены, в других они не обладают статусом лексического или семантического диалектного различия. Их представленность в разных моносистемах лишь отражает неравномерность проявления по говорам общих потенциальных возможностей системы. Подобные случаи определены как функциональные диалектные различия.

5. Вариантность членения реальной действительности проявляется в характере и степени детализации семантического пространства ЛСГ и их фрагментов. Она отражает ареально значимые различия в познавательной деятельности носителей диалекта, различия в языковой картине мира. Выявлена иерархия ареалов по общности структуры ЛСГ, по общности мотивов номинации и по общности их лексического воплощения. Картографирование мотивационных отношений, относящихся к разным семантическим сферам, обнаруживает налагающиеся друг на друга ареалы, которые совпадают с ареалами явлений других языковых уровней², что подтверждает объективность существования территориальных различий в восприятии внеязыковой действительности и отражении ее в языке носителей говоров диалектной группы.

6. Вариантность семантических полей, организуемых базовыми, культурно значимыми концептами ВРЕМЕНИ, ПОГОДЫ, ЖИЗНИ и КРУГОВОГО ДВИЖЕНИЯ, в архангельском диалектном континууме обнаруживается в ареально значимых различиях членения семантического пространства поля, в соотношении общих и частных понятий, в различиях распределения смыслов между близкими по значению словами. Для исследованных семантических полей характерен семасиологический тип многозначности. Значения метонимического типа относятся к ближней, внутренней периферии поля, метафорические значения уходят на их дальнюю, внешнюю периферию, осуществляя связи между полями. Часть значений выделяют компактные ареалы, однако чаще возможные различия говоров в составе значений определяются неравномерностью проявления потенциальных возможностей слова.

Синонимия полей, основным источником которой является семантическая и словообразовательная деривация, представлена синонимическими рядами, включающими в себя общерусские и территориально ограниченные единицы в их исходных и производных значениях. Вариантность состава синонимических рядов в системах конкретных говоров в значительной степени зависит от характера многозначности их исходных, базовых единиц.

7. Содержание универсальных концептов, выявленное в результате исследования семантики и сочетаемости единиц полей, отражает представление о соответствующих сферах реальной жизни, характерное для жителей Русского Севера. В этих представлениях ВРЕМЯ в его циклической и линейной моделях приближено к человеку, оно имеет пространственное осмысление, наполнено реалиями и событиями ПРИРОДЫ и ЖИЗНИ, а сама ЖИЗНЬ воспринимается не абстрактно, а в соотнесенности с человеком и его практической деятельностью. Метафора соотносит ВРЕМЯ с конкретными, привычными сущностями бытия, а ЖИЗНЬ с движением по КРУГУ. Говоры хорошо сохраняют архаическую модель времени, в которой прошлое представлено как ушедшее далеко вперед, как находящееся впереди человека (время далёко, годы далёко).

8. Исследование семантических полей ‘ВРЕМЯ’, ‘ПОГОДА’, ‘ЖИЗНЬ’ и ‘КРУГОВОЕ ДВИЖЕНИЕ’ выявило наличие связей между базовыми понятиями человеческого сознания как на семантическом, так и на лексическом уровне. Значения, относящиеся к полям ‘ВРЕМЯ’, ‘ПОГОДА’ и ‘ЖИЗНЬ’, оказываются совмещенными в семантической структуре одних и тех же слов. В результате семантических ассоциаций по смежности номинации поля ‘ВРЕМЯ’ переходят в поле ‘ПОГОДА’ и поле ‘ЖИЗНЬ’, поле ‘ЖИЗНЬ’ передает свои номинации полю ‘ВРЕМЯ’. Таким образом, между полями ‘ВРЕМЯ’ и ‘ЖИЗНЬ’ существует двусторонняя связь, взаимодействие между полями ‘ВРЕМЯ’ и ‘ПОГОДА’ происходит лишь в одном направлении, поля ‘ЖИЗНЬ’ и ‘ПОГОДА’ связей на лексическом уровне не обнаруживают. Их связь проявляется опосредованно, и связующим звеном между ними является ВРЕМЯ. ВРЕМЯ как бы выполняет роль пространства, которое вмещает в себя ЖИЗНЬ и ПОГОДУ как две достаточно автономные сущности. В семантическом пространстве диалекта значения, выражаемые номинациями «своего» и «чужого» поля, имеют разную степень «разработанности» и разную ареальную прикрепленность. Следствием этого является отсутствие полного тождества в объеме и содержании базовых понятий человеческого сознания и территориальное варьирование диалектной картины мира.

9. Глаголы КРУГОВОГО ДВИЖЕНИЯ (вращение и поворот) представляют предикаты имен полей ВРЕМЯ’, ‘ПОГОДА’, ‘ЖИЗНЬ’ и выражают многие действия, процессы, состояния времени и бытия. Круговое движение предполагает возможность изменения направления, поворот с возвращением в исходную точку (аналог циклического времени) и без возвращения (аналог линейного времени). Предикаты поворота и вращения, эксплицирующие семантику изменения положения, состояния кого-н., чего-н., свойственны полям ‘ВРЕМЯ’, ‘ЖИЗНЬ’, ‘ПОГОДА’. Глаголы КРУГОВОГО ДВИЖЕНИЯ передают любые проявления жизни природы и человека, с их помощью обозначается движение солнца, ветра, воды, изменение погоды, смена времен года, рост и умирание растений и животных, физические и ментальные состояния человека, его трудовая деятельность. Дифференциация значений семантического поля свидетельствует о том, что весь мир, все сущее во времени, погоде, жизни в их изменении, развитии язык связывает с идеей кругового движения, с поворотом и вращением.

10. Определяющая роль идиолекта в общем диалектном варьировании подтверждается составом экспрессивного лексикона изучаемой языковой личности, который насыщен индивидуальными образованиями, а также индивидуальными вариантами общеупотребительных слов и выражений (более 300 единиц из 1400 экспрессивов). Экспрессивы идиолекта обслуживают обиходно-бытовое общение. Они концентрируются в зонах «наибольшего внимания» языковой личности. В большинстве своем экспрессивы содержат общерусские корни и имеют прозрачную словообразовательную и семантическую структуру. В индивидуальных особенностях языка личности отражается общая динамика развития диалектной системы, заключающаяся в утрате многих слов, связанных с обозначением реалий старого, фактически уже разрушившегося крестьянского уклада и выдвижении на первый план лексики разговорно-обиходного характера, имеющей много общего с просторечной и разговорной лексикой литературного языка, но при этом обладающей местной, локальной спецификой.

11. Структурная и функциональная значимость лексики разговорно-обиходного характера, легко поддающейся в условиях устного общения, особенно при наличии фактора экспрессивности, варьированию своей формальной и содержательной стороны, является одной из отличительных черт говоров, развивающихся и изменяющихся в современных условиях. На фоне сглаживания ярких лексических различий потенциальные возможности региолекта, в синхронном плане противопоставленного литературному языку как диалект, стать реальным средством общения носителей говоров одной диалектной группы значительно повышаются.

Апробация. Результаты проведенного исследования обсуждались в виде научных докладов и сообщений на заседаниях кафедры русского языка филологического факультета МГУ, на международных конгрессах: «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ, 2001, 2004, 2007), «3^rd International Congress of Dialectologists and Geolinquists» (Люблин, 2000), «4^th International Congress of Dialectologists and Geolinguists. Riga, July 28 – August 2, 2003». (Рига, 2003); на международных конференциях: «Активные языковые процессы конца ХХ века: IV Шмелевские чтения» (Москва, 2000), «Русский язык и русистика в современном культурном пространстве» (Екатеринбург, 1999), «Аванесовские чтения: Международная конференция 14-15 февраля 2002 г. » (Москва, 2002), «Русистика на пороге ХХI века: проблемы и перспективы» (Москва, 2002), «Проблемы современной русской диалектологии» (Москва, 2004), «Актуальные проблемы русской диалектологии» (Москва, 2006); а также на 13 всесоюзных и всероссийских конференциях (Вологда, 1983; Ужгород, 1984; Гомель, 1985; Вологда, 1988; Омск, 1988; Рига, 1990; Сыктывкар, 1990; Ужгород, 1991; Калининград, 1992; Симферополь, 1994, 2001, 2002; Санкт-Петербург, 2001).

Результаты исследований учитываются в читаемых автором диссертации спецкурсах «Русская речевая культура и ее территориальное варьирование», «Многозначность и синонимия в диалектном пространстве».

Концепция и основное содержание диссертации отражены в 56 публикациях, включая две монографии, разделы в двух коллективных учебных пособиях, а также 7 статей в ведущих рецензируемых научных журналах. Лексикографическая интерпретация части материала отражена в авторских словарных статьях 13 вып. «Архангельского областного словаря».

^ Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной и цитируемой литературы, включающей 311 наименований, и Приложения. Приложение содержит карту Архангельской области, список населенных пунктов и их сокращений, 22 лингвистические карты ономасиологического, семасиологического и структурного характера. Общий объем диссертации 434 с.


^ Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность работы, определяется предмет и объект исследования, раскрываются его цели и задачи, характеризуются методы исследования и использованный фактический материал.

В первой главе «Теоретические предпосылки изучения диалектного континуума» рассматриваются проблемы, связанные с интерпретацией понятия диалектный язык и методами его изучения, и определяются позиции автора диссертации в этом вопросе. В параграфе 1.1. речь идет о теории диалектного языка и диалектного различия, разработанной Р.И. Аванесовым еще в первой половине прошлого столетия, и связанной с ней дискуссией, отраженной в работах Ф.П. Сороколетова, Ф.П. Филина, Л.Э. Калнынь, Г.П. Клепиковой, О.Н. Мораховской, К.В. Горшковой, Л.Л. Касаткина и др. Основные положения дискуссии касаются следующего: диалектный язык - реально существующая в многообразии своих вариантов, единая коммуникативная система или абстрактное научное построение, не поддающееся непосредственному наблюдению; диалектный язык и его потенциальные коммуникативные возможности; диалектный язык - макросистема с общими для диалектов и литературного языка и различительными явлениями или совокупность явлений, характерных только для диалектов.

В диссертации отражена позиция исследователей, признающих, что диалектный язык, как и национальный язык в целом, не имеет прямого соответствия с текстом, а макросистема диалектного языка может быть представлена только на уровне модели (см., например, [Горшкова, Калнынь 1984], [Загоровская 1990], [Мораховская 1996], [Калнынь 2002]). Представление о соотношении диалектного языка и частной диалектной системы как модели и ее реализации последовательно проводится при анализе семантических структур многозначных слов, синонимических рядов и семантических полей.

Потенциальные возможности русского диалектного языка как средства общения опираются на его структурную и коммуникативную общность. Существование особого типа речевой культуры сельского общения, являющегося базой коммуникативной общности русских народных говоров (при возможной вариативности отдельных ее сторон), – еще один весомый аргумент в пользу признания диалектного языка не только на уровне модели, но и как потенциального средства общения.

Относительность понятия макросистемы как моделируемой в исследовательских целях величины делает правомерной постановку вопроса о макросистемах более низкого ранга, моделируемых на материале говоров, обладающих генетической и исторической общностью, занимающих достаточно компактную территорию и рассматриваемых как фрагменты общей макросистемы диалектного языка. Такой исследовательский прием соотносится с характером диалектного членения русского языка, основной единицей которого являются группы говоров. Системность диалектных групп, говоры которых обладают тождественными или сходными языковыми чертами, оказывается довольно близкой понятию реальной языковой системности (см. [Загоровская 1990], [Шаброва 2003]).

В работе рассматриваются предпосылки обретения макросистемами более низкого ранга свойств реального функционального тождества. Они связаны не только с большой структурной и территориальной близостью говоров диалектной группы, но и с динамикой их развития, поддерживаемой явлениями экстралингвистического характера, которые способствуют столкновению в одном контексте разных членов диалектного различия. Одним из главнейших факторов является внутренняя эволюция говоров, приводящая к стиранию ярких диалектных различий (вероятно, прежде всего в лексике) и постепенному формированию новых форм народной разговорной речи: сельского просторечия [Колесов 1971], региолекта [Герд 2000, 2005], наддиалектной формы [Брызгунова 2006] (см. также [Баранникова 1967], Филин 1973], Коготкова 1979], Лукьянова 1979]).

Для настоящего исследования принципиально важной является позиция системного подхода к отбору и исследованию материала, исключающая дифференциальный принцип и предполагающая равноправие всех языковых фактов, независимо от их общности с литературным языком. Такой подход характерен для многих весьма авторитетных работ в области диалектологии и лингвогеографии, он составляет теоретическую основу «Лексического атласа русских народных говоров».

Параграф 1.2. посвящен методу моделирования диалектных систем и его роли в современной научной парадигме. «Адекватное представление об устройстве и функционировании диалекта достигается методом моделирования диалектных систем разного уровня»³. Обращение к территориальной совокупности говоров, изучение диалектного континуума, независимо от метода, целей и конкретных задач исследования, предполагает моделирование макросистемы, которое если и не декларируется, то присутствует в имплицитном виде.

В структурной парадигме изучение диалектного континуума, направленное на сопоставительное изучение говоров, выявление их типов и установление их ареальных характеристик, проводится с помощью построения максимальной модели членения соответствующего языкового пространства [Аванесов 1947], модели-эталона [Бромлей, Булатова 1965], опорной модели семантического микрополя [Толстой 1963, Клепикова 1968, Павел 1983]. В контексте новой парадигмы языкознания метод конструктной макросистемы в синхронном плане получает новое наполненение: «…весьма актуальной и существенной для современной этнолингвистики проблемой является моделирование картины мира, мира знаний, присущих тому или иному этносу»⁴.

В параграфе 1.3 вопрос о моделировании макросистемы диалектного языка и о ее функциональных возможностях рассматриваются с позиций современной диалектной лексикографии, для которой актуально противопоставление словарей в аспекте: словарь сводный – полидиалектный – однодиалектный. Однодиалектный словарь оценивается как лексикографический аналог частной диалектной системы, а полидиалектный – как лексикографический аналог диалектного языка или его фрагмента.

В параграфах 1.4 и 1.5 обсуждаются вопросы, связанные с вариантностью диалектной картины мира и приемами ее изучения методом семантического поля.

Выводы об этноспецифичности взгляда на мир в большинстве исследований, посвященных реконструкции национальной языковой картины мира, строятся на материале литературного языка, существование других форм национального языка, в частности, диалектов, являющихся в России средством общения значительной части населения, часто не принимается во внимание. Вместе с тем, данные литературных языков не могут дать полного представления о ее этническом своеобразии. Концепция диалектного языка, представляющая диалекты как макросистему с общими и различительными признаками, дает теоретическое основание для исходного положения не о единстве или различии картин мира отдельных диалектов, а о вариативности общей диалектной картины мира как одной из составляющих картины мира, отражаемой русским национальным языком. Диалектная картина мира, относимая к когнитивной стороне народной речевой культуры, существует в своих вариантах, подтипах. Одной из задач, которая встает перед исследователями этого направления, является обнаружение, выделение тех участков макросистемы диалектного языка, в которых проявляются различия в мировидении носителей диалектов.

Первостепенное значение при изучении диалектной картины мира имеют различия, затрагивающие фрагменты лексико-семантической системы – семантические поля и лексико-семантические группы. При их сопоставлении обнаруживаются, как правило, явления, отнесенные Ю. Д. Апресяном к этноспецифическим в сильном смысле: когда в языке L «есть простые по своей структуре языковые единицы с таким значением, которое в других языках может быть выражено только описательно, т. е. сложными единицами типа словосочетаний или предложений…».⁵ Подобные явления неоднократно отмечались при описании различных лексико-семантических групп в работах О.Н. Мораховской, В.Е. Гольдина, Г.Н. Клепиковой, В.К. Павела, О.Е. Кармаковой, Е.А. Нефедовой, Н.Г. Ильинской и др. В этих исследованиях выявлены различия в структуре ЛСГ, в наборе или дистрибуции лексем, относящихся к данному семантическому пространству.

В параграфе 1.5. рассматривается проблема определения границ и объема семантического поля. Понятие семантического поля не потеряло своей актуальности в современной лингвистике с ее антропоцентрической и функциональной направленностью. Более того, сами методы изучения языковой картины мира часто связываются именно с семантическими полями и ЛСГ, представляющими собой системно организованные участки лексико-семантической системы ([Цивьян 2006], [Герд 2005], [Березович 2007], [Вендина 2007]).

В исследованиях последней трети прошлого столетия намечается выход за рамки парадигматического принципа, расширение критериев выделения семантического поля ([Толстой 1963], [Сахарный, Орлова 1969], [Медникова 1972], [Каримова, Поликарпов 1989], [ [Новиков 1989] [Гайсина 1988], [Гак 1998], [Варбот 2007] и др. Особое значение имеет методика Н.И.Толстого, состоящая в выборе опорной многозначной лексемы и выявлении лексем, альтерирующих с каждым из ее значений в пределах изучаемого диалектного континуума. Предложенная методика нашла свое применение в целом ряде работ, посвященных сопоставительному изучению говоров [Клепикова 1968, Нефедова 1977, Нефедова 1978].

Из работ последних лет следует отметить работы С.М. Толстой, определяющей полный семантический спектр праславянского слова как семантическое поле [Толстая 2002], и Е.Л. Березович, которая выделяет три уровня анализа семантических полей: собственно семантический, мотивационный и уровень культурной символики [Березович 2007].

В параграфах 1.6. и 1.7. предлагается объемная модель семантического поля, представляющая участки лексико-семантической системы не в плоскостной, а объемной проекции как своеобразные узлы трех осей системных отношений: парадигматических, синтагматических и ассоциативно-деривационных (по линии формы и содержания). Поле организуется единицами с общим семантическим признаком (семантической темой), являющимися базой для развития новых слов и новых значений, направление и результаты которого могут обнаруживать параллелизм. Словообразовательные дериваты, наследуя семантические потенции производящих, в свою очередь развивают производные значения, координирующиеся со значениями производящего. Так организовывается иерархическая структура поля, которое имеет центр (по общности прямых, исходных значений), внутреннюю, ближнюю периферию (производные значения, остающиеся в рамках поля) и дальнюю, внешнюю периферию (производные значения, пересекающиеся со смежными семантическими областями).

Семантические структуры параллельных значений, находящихся в отношениях семантической деривации, образуют субполя (в другой терминологии – смысловые участки, секторы поля). Отношения между значениями в субполе в определенном смысле аналогичны отношениям в блоке значений многозначного слова, а отношения между субполями – отношениям между такими блоками. В этом проявляется естественный изоморфизм структуры поля и семантической структуры входящих в это поле многозначных слов. В диссертации обосновываются преимущества объемной модели поля, соответствующей задачам комплексного семантического анализа лексики, учитывающего семантические связи слов во всей совокупности. Их сохранение и экспликация методом семантического поля весьма актуальны для современной лингвистики, направленной на изучение языковой картины мира, отражаемой в языке.

В параграфе 1.8 дается характеристика региональной базы исследования, в качестве которой избраны говоры архангельской территории.