Концепция революционного освобождения общества в теоретических воззрениях и политической практике российских левых радикалов (конец XIX века 1918 Г.)
Вид материала | Автореферат диссертации |
- 1. мировое значение русской литературы XIX века, 985.03kb.
- Марксистская концепция в трудах М. Н. Покровского, 464.89kb.
- Историко-экономическая наука является междисциплинарной, она сложилась на стыке двух, 482.22kb.
- Земство и мировой суд в России: законодательство и практика второй половины XIX века, 787.45kb.
- Всероссийская олимпиада школьников по искусству (мхк), 177.17kb.
- Программа для поступления в магистратуру по направлению «Политология», 50.28kb.
- Зарождение революционного народничества и его идеология, 42.53kb.
- Политико-династические представления российских консерваторов и членов императорского, 418.02kb.
- Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
- Б. И. Колоницкий идентификации российской интеллигенции и интеллигентофобия (конец, 310.09kb.
На правах рукописи
Сапон Владимир Петрович
КОНЦЕПЦИЯ РЕВОЛЮЦИОННОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОБЩЕСТВА В ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЯХ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ РОССИЙСКИХ ЛЕВЫХ РАДИКАЛОВ (КОНЕЦ XIX ВЕКА – 1918 Г.)
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Чебоксары − 2009
Работа выполнена на кафедре истории политических партий и общественных движений ФГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет имени
Н.И. Лобачевского»
^ Научный консультант: доктор исторических наук, профессор
Набатов Григорий Васильевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Исхаков Салават Мидхатович
доктор исторических наук, профессор
Михайлова Елизавета Михайловна
доктор исторических наук, профессор
Стариков Сергей Валентинович
Ведущая организация: Московский педагогический
государственный университет
Защита состоится «17» апреля 2009 г. в 10.00 часов на заседании объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.301.05 при Чувашском государственном университете им. И.Н.Ульянова по адресу: 428034 г. Чебоксары, ул. Университетская, 38, корп. 1, ауд. 513.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова по адресу: 428034 г. Чебоксары, ул. Университетская, 38; с авторефератом диссертации – на сайте Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России v.ru.
Автореферат разослан «___» февраля 2009 года
Учёный секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук С. Ю. Михайлова
^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. За многие десятилетия в отечественной историографии накоплен огромный источниковый и исследовательский материал, освещающий этапы развития освободительного движения в нашей стране, особенности деятельности различных социальных и политических составляющих этого движения. Одним из ключевых объектов исследования историков как в советскую, так и в постсоветскую эпохи были леворадикальные партии и организации (социал-демократы, неонародники и анархисты), сыгравшие роль ускорителей преобразовательных процессов в российском обществе в конце XIX в. – первые десятилетия ХХ в. До начала 1990-х годов системообразующую функцию выполняла марксистско-ленинская методология, в постсоветский период процесс децентрализации и «деидеологизации» в научной сфере привел к доминированию в исследованиях частнодисциплинарных, «микроисторических» подходов. В наше время уже появилась благоприятная возможность и назрела насущная необходимость осуществить широкое концептуальное обобщение накопленного эмпирического материала на основе плодотворного методологического синтеза.
Так, ведя речь о левом радикализме как социально-политической антитезе консерватизма и либерализма, мы не можем обойти вопрос о том, что же составляло основу идеологической и революционно-практической солидарности левых. В свое время в советской историографии бесспорным считался тезис о коренном отличии ленинизма от других течений российской социалистической мысли, о перманентном конфликте большевизма с соперниками внутри революционного движения. В последние десятилетия происходит смещение акцентов при изучении многопартийной истории конца XIX в. – первой четверти ХХ в., предпринимаются попытки интегрального осмысления многопланового развития российского леворадикального движения. В целом, на смену «конфликтологической» методологии в партиеведении пришли новые подходы, которые позволяют продолжить перспективное исследование общих начал многоликого российского социализма, в первую очередь – принципиальных установок на всестороннее освобождение человека труда от различных форм эксплуатации и угнетения в обществе.
Стоит заострить внимание на ряде научных вопросов более частного характера. До сих пор ученые не выработали общепринятого подхода к таким политико-историческим феноменам, как анархизм и либертаризм / либертарианство. Назрела необходимость в четкой методологическом и терминологическом размежевании указанных феноменов с целью оптимизации дальнейших научных исследований в соответствующих направлениях. Тем более что понятия «леволибертарный», «либертарно-социалистический» могут быть успешно применены для адекватного анализа социально-освободительной деятельности российских леворадикальных сил конца XIX – первых десятилетий ХХ вв.
Изучение идейного и организационного арсенала леворадикальных партий и организаций, активно действовавших в нашей стране в конце XIX в. – первые десятилетия ХХ в., имеет не только историческое, но и актуально-политическое значение. Это связано, в частности, с тем, что многие проблемы нашего общества, в свое время критически освещенные теоретиками левого направления, по-прежнему остаются нерешенными. Непропорциональный рост бюрократического аппарата, как в государственной, так и негосударственной сферах, неразвитость механизмов и технологий действенного народного самоуправления побуждают вновь внимательно рассмотреть многие идейные разработки, созданные и апробированные на практике российскими левыми радикалами.
^ Степень изученности проблемы. В российской общественно-политической литературе освоение «либертарно-социалистической» проблематики шло преимущественно в рамках анарховедческого и анархо-теоретического направлений. В «подпольной России» одним из первых проблему соотношения анархического идеала и не вполне анархистских радикально-революционных методов его достижения поставил П.Н. Ткачев. В серии статей «Анархия мысли» он сделал критический разбор бакунинской книги «Государственность и анархия», а также других работ социально-революционного направления.
Примерно в это же время русский анархизм попадает в поле зрения зарубежных аналитиков. В частности, К. Маркс и Ф. Энгельс написали десятки работ, посвященных осмыслению различных вопросов, касающихся анархизма. Маркс и Энгельс, с одной стороны, считали преждевременным требование антиавторитаристов отменить государство «одним ударом». С другой стороны, они показали, что М.А. Бакунин не всегда был последователен в своем антиавторитаризме1.
В качестве политических оппонентов «научного коммунизма» выступили теоретики «научного анархизма», в частности, П.А. Кропоткин. В брошюре «Анархия, ее философия, ее идеал» (впервые опубликована в 1896 г.) русский мыслитель приходит к выводу о неизбежной эволюции современного социализма «в направлении к либертарному коммунизму (libertarian communism)»2. После того как классик революционного анархизма запустил словосочетание либертарный коммунизм в актуальный политико-риторический оборот, оставался один шаг до его перевода на русский язык и активного освоения в кругах российских антигосударственников.
В 1905–1907 гг. в России появляется целый ряд переводных изданий, освещающих идеологические и социально-практические аспекты анархизма, в том числе и русского3. Уже на этом этапе намечается фактический выход за рамки анарховедческой историографии и оформление «либертаристской» парадигмы научных исследований. В частности, польский исследователь Л. Кульчицкий ведет речь не только о классиках русского анархизма М.А. Бакунине и П.А. Кропоткине, но указывает также на радикально-освободительные аспекты теории и практики революционных народников 1870-х годов и эсеров-максималистов начала ХХ века4.
В первые годы XX столетия отечественная «анархо-либертаристская» историография обогащается не только академическими исследованиями, но и новаторскими теоретическими разработками активных участников и теоретиков социально-революционного движения Российской империи.
Так, анархист-синдикалист Д. Новомирский в работе «Что такое анархизм» выделяет совокупность идей, которые составляют сущность подлинного анархизма и противопоставляет их идейному комплексу безгосударственного социализма, который фактически сохраняет социальные институты, ограничивающие свободу личностей и их объединений5. Таким образом, еще сто лет назад была поставлена проблема идеологической и терминологической дифференциации различных течений радикально-освободительного движения. Примерно в это же время в русском политическом и историческом лексиконе появляется понятие либертарный социализм. В 1906 г. анархист А.А. Боровой использует словосочетание «либертарный социализм» как синоним более привычного термина – «коммунистический анархизм»6.
В досоветский период свой вклад в «прикладное» анарховедение вносят не только анархисты и представители других леворадикальных течений7, но также деятели либерального толка. Основательно обсуждают проблему анархического фактора в русской истории авторы знаменитого сборника «Вехи» (1909 г.), в частности, П.Б. Струве, С.Н. Булгаков, А.С. Изгоев, Б.А. Кистяковский, С.Л. Франк.
Таким образом, во второй половине XIX века и в первые десятилетия ХХ века в публицистике и научной литературе фактически намечается и оформляется «либертаристская» линия политической мысли и историографии. С одной стороны, активно разрабатывается и анализируется анархистская проблематика. С другой стороны, многие аналитики обнаруживают некие элементы радикально-революционной идеологии, отличные от постулатов как классического анархизма, так и авторитарного социализма. Тогда же в лексиконе участников и исследователей революционно-освободительного движения появляется термин «либертарный социализм».
Разноплановое осмысление радикальной разновидности либертаризма – анархизма продолжается и в первые годы советской власти. Так, авторы сборника «Из глубины» (1918 г.) сражаются с постулатами русского революционного максимализма идейным оружием либерализма. Полемическим пафосом наполнены «анарховедческие» работы строителей новой государственности – большевиков. В.И. Ленин, вопреки некоторым своим высказываниям дооктябрьского периода, занимает жесткую позицию по отношению к анархистам и в 1918 г. подчеркивает, что «анархизм и анархо-синдикализм суть буржуазные течения», которые в «непримиримом противоречии стоят… к социализму, к пролетарской диктатуре, к коммунизму»8. Вслед за ним большевистские историки характеризуют анархизм как мировоззрение «взбесившегося» от ужасов капитализма мелкого буржуа, а анархистское движение – как социально-политический резервуар деклассированных элементов9.
В первое советское десятилетие, в условиях относительной свободы печатного слова, продолжается разработка анархистской тематики силами действующих и бывших поборников безвластия. Появляются оригинальные теоретические работы видных анархистов А.А. Борового, А.А. Карелина, А.Г. Гордина и др., сборники и отдельные статьи, посвященные истории русского анархистского движения10.
С конца 1920-х годов в нашей стране осуществляется официальное оформление методов и рамок функционирования советской исторической науки. Выходят постановления ЦК ВКП(б), статьи партийных лидеров, в которых директивно сужается диапазон исследований революционной истории России. Окончательное переоформление советской исторической науки в соответствии с партийными догмами происходит в связи с выходом в свет «Краткого курса истории ВКП(б)» (1938 г.), согласно контексту которого главной партийно-политической силой российского революционного процесса первых десятилетий ХХ века оказались большевики11.
«Оттепель» в отечественном историографии революционного движения намечается вскоре после активизации идеологической борьбы с «культом личности Сталина». Традиционной темой исследований остается борьба классиков марксизма-ленинизма, коммунистической партии с идейным влиянием и практической деятельностью анархистов и других левых «мелкобуржуазных» течений12, тем не ме менее, происходит последовательное расширение фактической и источниковой базы партиеведения, преодоление примитивного негативизма оценок.
В период с начала 1960-х до начала 1990-х гг. разрабатывается еще целый ряд перспективных историографических направлений, так или иначе связанных с интересующей нас проблематикой. Среди таких направлений можно назвать: 1) исследование современных концепций анархизма и левого радикализма13; 2) критическое осмысление зарубежной историографии российского революционного движения, левого радикализма и его виднейших представителей14; 3) публикация материалов о политических организациях и деятелях, которые не являлись «официальными» анархистами, но в то же время демонстрировали приверженность духу левого либертаризма15. Несмотря на тенденциозность научных подходов, вызванную издержками идеологической борьбы, к началу 1990-х гг. была создана солидная основа для качественного скачка в исследованиях проблем отечественного освободительного движения. В указанный период появилось значительное количество работ, в которых давалась оценка идеологических и социально-организационных установок не только «чистых» анархистов, но и других леворадикальных партий (тем самым намечается подход к либертаристской проблематике)16.
Обобщающий анализ «анархистской» концепции власти осуществляет Н.В. Пономарев17. В целом Н.В. Пономарев рассматривает анархизм как «серьезную опасность для рабочего движения», однако сама попытка комплексного подхода к рассмотрению антиэтатизма в леворадикальной идеологии представляла собой значительное и уникальное явление в советской исторической науке. Фундаментальный концептуальный подход демонстрирует Л.С. Мамут в монографии, изданной в 1989 г. Описав концентрированные теоретические модели «этатизма» и «анархизма», советский ученый обоснованно заявляет, что в исторической практике «оба этих типа политического сознания не могли существовать (…) один без другого, по логике вещей они должны были дополнять друг друга и дополняли»18. Это же положение справедливо и для развития политических идей. Именно комплементарность «этатизма» и «анархизма» позволяет поставить на научную основу проблему идентификации либертарно-социалистического идейно-политического направления.
В период «перестроечной» и постсоветской идеологической либерализации появляются условия для серьезной корректировки многих научных стереотипов прежней эпохи. С начала 1990-х годов в российской исторической науке осуществляется бурное продвижение от заданного «сверху» идейного единообразия к плюрализму исследовательских методов. Одним из первых результатов переоценки ценностей в анарховедческой историографии стал сборник «Анархия и власть» (М., 1992). В статье С.Ф. Ударцева звучит важный вывод о том, что анархизм, несмотря на его противоречивость, «следует рассматривать как тип политического сознания, способный к определенному развитию, самокритике, интеграции элементов иных политических теорий…»19. Успешные попытки объективного освещения различных аспектов русского анархизма осуществляются также в статьях Н.М. Пирумовой, И.И. Блауберга, В.Я. Гросула, В.Д. Ермакова, Г.И. Королевой-Конопляной, В.В. Кривенького, А.В. Шубина и др.20
В постсоветское время происходит анарховедческие исследования интенсифицируются. Публикуются и переиздаются сочинения видных российских теоретиков анархизма, документы и материалы различных анархистских организаций конца XIX в. – первых десятилетий ХХ в. Продолжается традиционное исследование жизни и деятельности видных представителей анархизма, как в отдельности, так и в сравнительном плане21, изучение анархистской теории и практики22, а также анархистских элементов российского революционного движения23. В этих работах революционное антигосударственничество рассматривается как сложное явление общественной мысли, опирающееся на определенные уровни человеческого сознания и заслуживающие должного места в истории. В 1994 г. выходит в свет монография С.Ф. Ударцева24, в которой доказывается, что представители радикально-либертаристской мысли России XIX – ХХ вв. не являлись апологетами абсолютного безвластия, напротив, «все теории анархизма признают различные формы общественной власти и многие формы права при условии отсутствия их связи с государством»25. Плодотворно и основательно над проблематикой, которую мы называем либертаристской, работает А.А. Штырбул. Он вполне обоснованно указывает на «первую Советскую власть» (1917–1918 гг.) как период относительной ограниченности центральной власти и широкой автономии местных органов самоуправления26. По справедливой оценке омского ученого, основными причинами прекращения либертаристского (коммуналистического) эксперимента в революционной России стали эскалация гражданской войны, а также «объективная невозможность в то время, при том социально-экономическом и культурном уровне общества и в той геополитической обстановке “отменить государство с сегодня на завтра”…»27.
В 1990–2000-е гг. приходит время для кардинального пересмотра устоявшихся историографических оценок либертаристского фактора в теории и практике различных течений российского леворадикального движения. Об определенной, если не принципиальной, то тактической близости левых радикалов в 1917–1918 гг. пишут А.В. Шубин и В.И. Грубов28. И.А. Исаев и Н.М. Золотухина напрямую из идеологии «анархистов и бунтарей-народников» выводят родословную эсеровского максимализма29. А.В. Медведев в своих работах отмечает наличие в программе эсеров положений народнической идеологии, реформистского марксизма и анархо-синдикализма30. Весомым вкладом в развитие историографии отечественного левого радикализма стала монография С.В. Старикова «Левые социалисты в Великой Российской революции. Март 1917 – июль 1918 гг.» (Йошкар-Ола, 2004). В указанной работе объективный анализ левосоциалистических концепций власти удачно дополняется скрупулезным исследованием практических шагов по направлению к народной демократии, предпринятых левыми неонародниками в Поволжье.
В целом, говоря о последних 15–20 годах развития отечественной исторической науки, можно констатировать устойчивый интерес современных исследователей к радикально-освободительным (либертаристским) аспектам идеологии и практической деятельности различных социально-политических сил России.
Если проблемы «либертаризма» рассматривались в советской историографии достаточно поверхностно, то такие темы, как «Гегемония пролетариата в российском освободительном движении», «Массы и партии» являлись ключевыми в исторических исследованиях. Советские историки приложили немало усилий, чтобы доказать ведущую роль в трех российских революциях. Тем не менее главным героем многочисленных работ, даже посвященных непосредственно истории отечественного пролетариата, всегда оказывалась партия большевиков. «Ведущая роль рабочего класса в революционном преобразовании общества, созидании нового, социалистического общества осуществляется через марксистско-ленинскую Коммунистическую партию, которая одна лишь в состоянии объединить воспитать, организовать авангард пролетариата и всей трудящейся массы…»31, – таков лейтмотив большинства работ по «революционно-пролетарской» тематике.
Радикальные изменения в данной сфере гуманитарных исследований начинаются в период «перестройки». В первых научных и научно-популярных работах указанного периода «переоценка ценностей» происходит в рамках марксистской традиции, но уже с учетом все более расширяющихся возможностей32. Впоследствии на вооружение принимается методологическое оснащение вчерашних западных научных оппонентов. В целом диапазон интерпретаций российских революций и гражданской войны, а также роли партий в указанных процессах, оказался весьма широким: от традиционно-марксистского до квази-фрейдистского33.
Итак, к настоящему времени в современной отечественной историографии российского радикально-освободительного движения конца XIX века – первых десятилетий ХХ века введен в научный оборот, исследован и обобщен огромный фактический материал. Советским историкам далеко не всегда удавалось адекватно отобразить динамику развития политических процессов в России в интересующий нас период. Произошло это как по причине недоступности огромных массивов соответствующих источников, так и вследствие жесткой методологической заданности исследовательской работы. Мы не можем, тем не менее, согласиться с тем, что нынешние мало аргументированные попытки научной дискредитации теории и практики российского леворадикального движения XIX – первых десятилетий ХХ вв., помогут нам обрести подлинное и комплексное понимание столь важных проблем отечественной политической истории. Необходимы новые концептуальные решения, в том числе и на уровне терминологии. На наш взгляд, термин, который адекватно характеризует леворадикальное освободительное движение в России, существует в лексиконе англоязычных исследователей и в последнее время проникает в отечественную историографию. Мы имеем в виду термин «либертаризм» (от анл. «libertarianism»), этимологически восходящий к латинским словам «свобода», «освобождать», а также его производные – «левый либертаризм» и «либертарный социализм».
В отличие от современной отечественной историографии, которая за исключением первых лет ХХ века и постсоветского периода изучала преимущественно одно из направлений левого либертаризма – анархистское политическое движение, в работах западных исследователей, наряду с указанным подходом, существует научная традиция более широкого охвата интересующей нас проблемы. На Западе понятия «либертаризм» (libertarianism), «либертарный»/«либертаристский» (libertarian) давно уже используются не только теоретиками и практиками ряда идейно-политических направлений, они прочно вошли также в исследовательский арсенал историков.
Так, видный американский историк Пол Аврич называет либертаристов «около-анархистами» и к ряду либертарных социалистов причисляет А.И. Герцена, П.Л. Лаврова и М.А. Бакунина34. Этот ученый в своих работах:1) указал на общую историческую цель как авторитарных, так и либертарных антибуржуазных течений – безгосударственное коллективистское общество; 2) отметил элементы авторитарной организационной тактики в некоторых доктринах революционного анархизма (в частности, в бакунизме) и 3) провел терминологическое размежевание между уровнями анархистского учения, обозначив нетождественность анархистов и либертарных социалистов.
Дж. Вудкок констатировал определенное расхождение между освободительным пафосом анархистской теории и приближающимися к авторитаризму тенденциями анархистской практики. Вместе с тем он считает вполне естественным существование подобных разноречивых явлений в рамках единого идейно-политического феномена, поэтому не отделяет либертарный социализм от анархизма35.
Проблема соотношения роли народных масс и политико-партийных элит в российском революционном движении разрабатывается на Западе в русле двух наиболее влиятельных научных парадигм. На протяжении первых десятилетий развития западной советологии в ученых кругах США, Великобритании и других капиталистических стран преобладали ярко выраженные идеологические подходы, в соответствии с которыми главное внимание уделялось изучению «авторитаристской» деятельности большевиков и их союзников. При этом сторонников В.И. Ленина трактовали как группу заговорщиков-якобинцев36. На основе указанных постулатов силами либерально мыслящих ученых-гуманитариев сформировалась историографическая традиция так называемой «политической истории». Представители этого течения в качестве движущей силы общественных процессов рассматривали преимущественно политические элиты, в первую очередь, партийно-интеллигентские, а рабочим, солдатам и крестьянам отводили роль малосознательной ведомой массы37.
В рамках парадигмы «ревизионистской истории», которая сложилась на Западе в 1960–1970-е годы, «социальные низы» рассматриваются как субъект истории, имеющий оформленные классовые цели и институты самочинной демократии38. В описании «ревизионистов» спонтанное, т.е. не управляемое политическими элитами, движение «низов» носило ярко выраженный либертарный характер39.
Некоторые западные историки призывают отказаться от «ложной противоположности» (false polarity) политической и социальной истории40. По нашему убеждению, именно комбинация различных научных подходов, которая позволит изучать как «верховые», партийно-политические, так и «низовые», массовые, аспекты отечественной истории, а также взаимное влияние различных потоков «революции народа» и «революции элиты», дает возможность полномасштабно воссоздать картину революционно-освободительного процесса в России первых двух десятилетий ХХ века.
^ Объект исследования – российское леворадикальное революционно-освободительное движение. Предметом исследования является комплекс теоретических воззрений ведущих леворадикальных партий и организаций России на революционное освобождение общества, а также практическая политическая деятельность отечественных левых радикалов, нацеленная на ликвидацию в обществе различных форм эксплуатации и угнетения трудящихся.
^ Целью исследования является анализ эволюции социально-освободительной (либертаристской) деятельности различных течений российского леворадикального движения – как на уровне теоретической разработки принципов освобождения общества от различных видов экономической эксплуатации, политического и социального угнетения, так и в плане практического воплощения соответствующих партийных разработок в революционных условиях. Для достижения указанной цели предполагается решить следующие задачи:
1.) Обобщить историографические материалы отечественного и зарубежного происхождения и сформировать репрезентативную источниковую базу по теме.
2.) Проанализировать основные этапы революционно-освободительной деятельности российских леворадикальных партий и организаций в конце XIX в. – первые два десятилетия XX в.
3.) Рассмотреть ключевые элементы идейных комплексов ведущих политических партий и организаций России, которые на разных исторических этапах относились к категории левых радикалов (в эпоху революционного кризиса 1905–1907 гг. к таковым можно причислить Партию социалистов-революционеров (ПСР), Союз эсеров-максималистов (ССРМ), РСДРП и анархистов (анархо-коммунистов и анархо-синдикалистов); в 1917–1918 гг. леворадикальный «статус» сохранили анархисты, левые неонародники (левые эсеры и максималисты), а также левые марксисты (в первую очередь большевики).
4.) Выявить особенности различных партийных «технологий» освобождения трудовых слоев населения от эксплуатации и угнетения со стороны правящих классов и ликвидации классового общества в целом.
5.) Рассмотреть примеры практического внедрения либертаристских установок леворадикальных политических объединений в социальную ткань в условиях революционных преобразований в России на разных исторических этапах.
6.) Определить степень влияния идеологических и организационных усилий леворадикальных партий и организаций на «стихийно-либертарное» движение народных масс, выявить параметры взаимного влияния двух указанных либертаристских потоков российского революционного движения.
7.) Охарактеризовать специфику применения леволибертаристского теоретического и практического арсенала на различных этапах радикальной трансформации российского общества; дать обоснованное объяснение феномену конечного вытеснения либертаризма его социально-политическим антиподом – авторитаризмом в указанных географических и хронологических границах.
^ Хронологические рамки диссертации: конец XIX века – 1918 г. В 1890-е годы выходят в свет ключевые работы выдающегося русского теоретика-анархиста П.А. Кропоткина. Его доктрина, которую в рамках нашей темы можно охарактеризовать как радикально-либертаристскую, стала идеологической основой для формирования одного из наиболее максималистских течений отечественного освободительного движения – анархо-коммунизма. На рубеже XIX и XX веков идейно и организационно оформляются также неонародничество и социал-демократия. Стратегическими целями указанных течений становятся последовательная борьба за радикальное освобождение российского общества и построение социализма. Этими обстоятельствами обоснован выбор нижней хронологической границы исследования.
В 1917–1918 гг. в России осуществляются коренные изменения в социальных отношениях, политической системе, экономике России. Именно в это время вчерашняя самодержавная империя в условиях лавинообразной демократизации всех сфер общественной жизни превратилась в гигантский полигон для реализации разного рода либертарных проектов. Крестьяне в преддверии Октябрьского переворота приступают к самочинному активному разрешению аграрного вопроса и к осени 1918 г. завершают так называемую «общинную революцию». Рабочие в это же время расширяют сферу производственной демократии до тех пор, пока гражданская война и угроза экономического краха не заставили в конце 1918 г. вновь обратиться к испытанным средствам единоначалия и централизованного управления. Многопартийность оставалась реальностью, ограничившись на подконтрольных Советам территориях левыми партиями и их беспартийными группами поддержки. Только к осени 1918 г. РКП(б) пусть еще не превращается в монопольную правительницу, тем не менее «значительный отрезок пути к однопартийной диктатуре большевиков к тому времени был пройден»41. Осенью 1918 г. разгорается гражданская война. В этих условиях для левых радикалов социально-освободительная (либертаристская) составляющая теории и практики перестает быть ключевым пунктом повестки дня. Именно в конце 1918 г. начинается переход российского общества из стадии либертарных экспериментов в стадию формирования противоборствующих авторитарных режимов. Это определило выбор верхней хронологической границы исследования.
^ Территориальные рамки исследования: Российская империя, а также ее историческая преемница – Российская Советская республика (с января 1918 г. – Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (РСФСР)).
^ Теоретико-методологическая основа исследования. Методологическая основа нашего исследования – диалектико-материалистический метод, обуславливающий изучение общественных явлений в их постоянной изменчивости и развитии, а также в их совокупности, взаимосвязи и взаимообусловленности. Из общелогических методов и приемов исследования наиболее продуктивными для нас оказались методы индукции и дедукции. Особо стоит остановиться на проблеме применения междисциплинарных методов социально-гуманитарных наук. В свете нашей темы исследования весьма важное методологическое значение для нас имеет марксистская теория исторического прогресса – учение К. Маркса об общественных формациях, в рамках которых происходит преодоление классового деления общества, частной собственности на средства производства, эксплуатации человека человеком, отчуждения трудящихся масс от принятия политических решений.
Вместе с тем мы полагаем, что при анализе взаимоотношений партийно-политической элиты и «низов» российского общества, а также при оценке сформулированных различными партиями стратегических перспектив развития России наряду с марксистской формационной методологией вполне оправданно использование элементов цивилизационного подхода. Мы взяли за основу определение П.А. Сорокина, который видел в цивилизациях или культурных суперсистемах «реально существующие, причинно взаимосвязанные и внутренне значимые организмы, отличные от всех смешанных культурных образований и малых культурных систем, а также от государства, нации, политических, религиозных, расовых, этнических и всех иных социальных групп»42. Применительно к России конца XIX – первых десятилетий ХХ века речь идет, с одной стороны, об аграрной, крестьянской цивилизации, которая определяла историю нашей страны на протяжении многих столетий, а с другой – об индустриальной цивилизации, классическая модель которой сложилась в новое время на Западе и с XIX века стала импортироваться в Россию43. Таким образом, на междисциплинарном уровне методологическую основу исследования составляет синтез формационного и цивилизационного подходов при изучении идеологических и социально-политических процессов в России в указанный период.
Из частнонаучных методов были применены: сравнительный метод (выявление сходства и различия); синхронный метод (рассмотрение различных явлений в рамках единого временного отрезка); проблемно-хронологический метод (рассмотрение явлений в их последовательном историческом развитии); анализ документов.
^ Источниковая база исследования. В работе над диссертацией автор опирался как на опубликованные, так и не опубликованные источники, значительная часть которых вводятся в научный оборот впервые. В целом использованные источники делятся на следующие группы:
1. Документы и материалы политических партий и организаций: К данной группе относятся: 1) программные документы большевистских, эсеровских, левоэсеровских, максималистских и анархистских организаций, 2) протоколы и резолюции съездов, конференций, совещаний различных леворадикальных партий и организаций, 3) документы центральных партийных / организационных органов, 4) документы местных партийных организаций, 5) документы партийных групп во внепартийных организациях и учреждениях.
Значительный массив документов, вышедших из недр «непролетарских» левых партий России, был опубликован на разных этапах развития отечественного революционного движения44 и переиздан в постсоветский период45, тем не менее, огромное их количество находится в фондах центральных и местных архивов. Мы использовали сведения о деятельности леворадикальных партий, содержащиеся: в Государственном архиве Владимирской области (ГАВО) (ф. П–1 – Владимирский губернский комитет РКП(б), ф. П–21 – Циркуляры ЦК РКП(б) и областного бюро Центрального Промышленного района РКП(б), ф. П–46 – Истпарт, ф. П–101 – Кольчугинский райком РКП(б), ф. П–103 – Гусевский райком РКП(б)); в Государственном архиве Воронежской области (ГАВорО) (ф. И–214 – Воронежский губернский комитет ПСР); в Государственном общественно-политическом архиве Нижегородской области (ГОПАНО) (ф. 1 – Нижегородский губком РКП(б), ф. 11 – Семеновский уком РКП(б), ф. 1866 – Истпарт).
2. Делопроизводственные материалы государственных учреждений и общественных организаций, которые, в свою очередь, разделены на две группы: а) царского периода, б) двоевластия и советского периода.
а.) Документы официального делопроизводства различных подразделений царского правительственного аппарата (особенно органов политического сыска) дают возможность рассмотреть многие детали конспиративной деятельности революционного подполья, которые трудно или даже невозможно обнаружить в официальной партийной документации указанного периода. Особенностью данного типа документации является своеобразный объективизм субъекта анализа: исследуемые партии и организации оцениваются как вполне равноправные участники нелегальной деятельности (различающиеся не по степени «истинности» и «прогрессивности» партийной теории, а по уровню подрывного влияния на массы и по степени угрозы по отношению к самодержавному режиму). По-своему заинтересованным, хотя и далеким от академических целей, исследователем революционного движения в стране являлись органы политического сыска. Достоверность полицейско-жандармской документации подвергается обоснованному сомнению современными историками, тем не менее, именно она зачастую являются уникальным источником информации о практической и теоретической леворадикальных сил.
Солидный массив документации правительственных органов и должностных лиц царского режима опубликован в сборниках, освещающих социально-освободительную деятельность различных классов и социальных слоев России в первые десятилетия ХХ века46. Кроме того, мы обратились к неопубликованным материалам официального делопроизводства общеимперского и губернского уровней, отложившимся в фондах: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) (ф. 102 – Особый отдел департамента полиции), ГАВО (ф. 704 – Владимирское губернское жандармское управление (ГЖУ)), ГАВорО (ф. И–1 – Воронежское ГЖУ, ф. И–6 – Канцелярия воронежского губернатора); Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО) (ф. 2 – Канцелярия нижегородского губернатора, ф. 342 – Нижегородское городское полицейское управление, ф. 918 – Нижегородское ГЖУ, ф. 916 – Нижегородское охранное отделение).
б.) Делопроизводственные документы Временного правительства, Совнаркома, Советов рабочих, крестьянских и солдатских (красноармейских) депутатов разных уровней, фабрично-заводских комитетов и других самочинных общественных организаций. Большевики и их леворадикальные союзники приняли самое активное участие в становлении и укреплении органов народной демократии и ее защиты – в Советах, фабзавкомах, профсоюзах, в рабочей гвардии, революционных комитетах и т.п. Эти органы в течение 1917 года превратились в эффективные механизмы борьбы с буржуазным политическим режимом, а после Октябрьского переворота стали на какое-то время основой новой государственности. На этапе формирования советской общественно-политической системы деятельность государственных и общественных организаций сохраняет вполне гласный характер: практически в полном объеме публикуются стенограммы заседаний Советов, исполнительных комитетов разных уровней, а также других органов народной демократии47. Однако уже с 1930-х годов и вплоть до начала «перестройки» в советской государстве осуществляется процесс идеологизации общественной и научной жизни, что наложило схоластический отпечаток на исследование исторических проблем. Превращение партии большевиков в доминирующий объект партиеведческих изысканий привело к резкому искусственному сокращению «доли» других политических сил, в том числе и левосоциалистических, в публикациях документов и материалов, посвященных революциям 1905–1907, 1917 гг. и гражданской войне48.
Указанные особенности советского источниковедения, на наш взгляд, все-таки не дают оснований говорить о его тотальной идеологизации49 и «большевизации», поскольку в общем потоке источниковых публикаций эпизодически попадались документы, на основе которых можно было судить об участии «непролетарских» леворадикальных партий в революционном процессе50. Дальнейшая работа над архивными фондами в комплексе с изучением публицистических, мемуарных, эпистолярных и т.п. источников позволит в значительной степени восстановить историческую справедливость и историографический баланс. Так, значительный объем интересующей нас информации был извлечен из фондов: ГАРФ (ф. 1791 – Главное управление по делам милиции МВД Временного правительства, ф. 1236 – Петроградский ВРК, ф. Р–382 – Наркомат труда РСФСР, ф. Р–6980 – Комиссия по выработке Конституции РСФСР; ГАВО (ф. Р–24 – Исполком Владимирского губсовета рабоч., крестьян. и красноарм. деп., ф. Р–25 – Исполком Александровского уездного Совета рабоч. и солд. деп., ф. Р–35 – Исполком Юрьев-Польского уездного Совета рабоч. и солд. деп.); ГАВорО (ф. Р–10 – Исполком Воронежского губсовета рабоч., солд. и крестьян. деп.); ЦАНО (ф. 56 – Исполком Нижегородского губсовета рабоч. и солд. деп., ф. 1102 – Нижегородский совет рабоч. и солд. деп., ф. 1678 – Нижегородский губернский ревтрибунал, ф. 2209 – Нижегородская губернская ЧК); Государственного архива Нижегородской области № 3 (г. Балахна) (ф. 33 – Исполком Городецкого волостного совета рабочих и крестьянских депутатов, ф. 106 – Исполком Городецкого (Балахнинского) уездного совета рабоч. и крестьян. деп.); Государственного архива Тамбовской области (ГАТО) (ф. Р-1 – Исполком Тамбовского губсовета рабоч., крестьян. и красноарм. деп.).
3. Периодическая печать и агитационно-пропагандистская литература. Важнейшим средством разработки леворадикальных идеологических комплексов и внедрения их в массовое сознание стали партийные газеты и журналы, а также листовки и брошюры указанного периода. В частности, агитационные материалы различных левых партий и организаций отложились в ряде архивных фондов: ГАТО (ф. 8 – Коллекция листовок, прокламаций, воззваний, брошюр и газет политических партий, нелегально и легально распространявшихся в Тамбовской губернии в 1901–1918 гг.); ГАВорО (ф. И–312 – Коллекция листовок, воззваний, объявлений партий, центральных и местных органов власти, общественных организаций, царского и Временного правительства, г. Воронеж); ГАВО (Коллекция документов). В ходе работы над исследованием автор изучил также материалы более трех десятков журналов и газет, издававшихся большевиками, неонародниками и анархистами в первые десятилетия ХХ века как в России, так и в эмиграции.
4. Теоретические и публицистические произведения ведущих партийных теоретиков и руководителей являются одним из наиболее значимых источниковых комплексов, так как они предоставляют материал для многоаспектной оценки идеологии и практики различных течений леворадикального движения. Подобного уровня публицистика либо представляла собой непосредственный материал для оформления официальных документов программного и директивного характера, либо углубляла и совершенствовала идеологию, стратегию и тактику определенной революционной организации. Ключевыми источниками для характеристики социально-освободительных основ отечественного революционного движения стали работы А.И. Герцена, М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, А.А. Борового, Д.И. Новомирского, Г.В. Плеханова, А.А. Богданова, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина, В.М. Чернова, Д.А. Магеровского, А.Г. Троицкого, Н.И. Ривкина, Н.А. Полянского и др.
Несколько особняком в этом ряду стоят работы В.И. Ленина. Открытие секретных фондов в архивах ЦК КПСС и КГБ позволило ввести в научный оборот большое количество новых материалов. Однако, как оказалось, «архивная революция» 1990-х годов не сделала каких-либо сенсационных открытий в сфере ленинианы, если иметь в виду именно научно-исследовательский, а не идеологический и морализаторский аспекты. Анализируя ленинские статьи и книги в тесной связи с историческим контекстом и в комплексе с другими источниками, можно вполне адекватно выявить ключевые элементы идеологии большевизма, а также особенности взаимоотношений В.И. Ленина и его последователей с другими отрядами революционно-освободительного движения.
5. Источники личного происхождения. Важным дополнением источниковой базы исследования послужили воспоминания, письма, дневники участников событий, в первую очередь партийных идеологов и организаторов. Автор использовал, в частности, опубликованные документы, авторами которых были социал-демократы В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Ю.О. Мартов, А.А. Богданов, М.В. Фрунзе, Н.И. Подвойский, М.Я. Лацис, А.В. Луначарский, Ф.Ф. Раскольников, В.Н. Залежский, Н.Н. Суханов, А.Г. Шляпников, В.С. Войтинский; неонародники В.М. Чернов, В.М. Зензинов, А.Ф. Керенский; анархисты П.А. Кропоткин, В.М. Волин (Эйхенбаум), Н.И. Махно, Ф.П. Другов и др. Кроме того, в научный оборот вводятся ряд неопубликованных материалы из фонда П.А. Кропоткина в ГАРФе (ф. 1129).
^ Научная новизна диссертации. В настоящем исследовании впервые в современной историографии разрабатывается и применяется к анализу соответствующего фактического материала концепция «левого либертаризма» / «либертарного социализма» как модели радикального освобождения общества от различных видов эксплуатации и угнетения. Применительно к освещению конкретных исторических проблем понятие «либертарный социализм» выступало чаще всего лишь как концептуальная метафора, не имеющая строгого значения, или производная от понятия «анархизма». Мы осуществляем четкую дифференциацию «анархизма» и «либертарного социализма» как политико-исторических явлений, близких по духу, но обладающих определенными различиями. Такой подход, с одной стороны, позволяет, избежать редукционистских «попыток свести к анархизму (отнести на «анархистский счет») многих фактов общественной самоорганизации в мировой истории»51, а с другой – предоставляет в наше распоряжение новые исследовательские ракурсы.
Новизна нашего исследовательского подхода заключается также в том, что «либертаристский» угол зрения избран не только для анализа теоретических моделей социального освобождения, предложенных российскими левыми радикалами, но и для исследования практических попыток реализации этих моделей на разных этапах революционного процесса. Для обобщения теоретического материала предложена новая типология российских политических партий, где по критерию отношения к принципу централизованной политической власти выделяются «либертаристский» и «авторитаристский» полюса. Данная типология также вполне применима при анализе современных партийных систем различных стран.
Работа основана на архивных материалах, значительная доля которых вводится в научный оборот впервые. Многие источники, ставшие хрестоматийными для отечественной историографии, получают новую интерпретацию и, таким образом, позволяют иначе осветить, казалось бы, хорошо изученные исторические факты. Благодаря оригинальному ракурсу исследований осуществляется корректировка устоявшихся оценок различных проблем отечественной политической истории первых десятилетий ХХ века (в частности, таких как соотношение идеалов социальной свободы социальных «низов» и партийных элит; идейные основы политического сотрудничества (а также причины расхождений) леворадикальных течений; факторы перехода российского общества к авторитаризму в 1917–1918 гг.).
^ Научно-практическое значение работы. Разработанные в диссертации методологические и терминологические инновации, типология партий применяются при изучении как исторических аспектов, так и современной деятельности партийных образований в России и других странах мира. Результаты нашего исследования, использованный в нем фактический материал, а также выводы и оценки используются для написания обобщающих и специальных трудов по истории отечественной политической мысли, по истории российского революционно-освободительного движения, по политической истории нашей страны.
Значительный объем диссертационных материалов, использованные в работе подходы и сформулированные выводы нашли применение при чтении общих и специальных курсов по истории политических партий и общественных движений России второй половины XIX – первой четверти ХХ века.
^ Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Во второй половине XIX века в рамках радикально-революционного направления отечественной политической мысли формируется идейный комплекс либертарного социализма, ключевыми целями которого являются ликвидация политического угнетения путем распределения общественной власти в широких слоях трудящихся, а также устранение экономической эксплуатации за счет передачи контроля над производством и распределением в руки производителей.
2. В конце XIX в. – первые десятилетия ХХ в. идеи либертарного социализма получили дальнейшее развитие в теории и практической деятельности ведущих левых партий и организаций России – социал-демократов, неонародников и анархистов. Социальные «низы» имели собственные представления о свободе и социальной справедливости, которые далеко не совпадали с идеологизированными подходами революционных теоретиков. Тем не менее протест непривилегированных сословий против усиления капиталистической эксплуатации и наличия феодальных пережитков в стране представлял собой социальный фон, благоприятный для распространения революционных и либертарно-социалистических идей.
3. Первая масштабная попытка объединения партийно-интеллигентского и массового потоков освободительного движения происходит в ходе Первой русской революции 1905–1907 гг. Левые радикалы (социал-демократы, неонародники, анархисты) не сумели воплотить в жизнь конструктивные положения своих программ и либертарно-социалистические лозунги революционных доктрин остались «декларацией о намерениях». Тем не менее в представления о социальной свободе и справедливости, выношенные партийной интеллигенцией, вносятся серьезные коррективы в соответствии с реальными запросами народной жизни.
4. После свержения самодержавия в России начинается напряженная конкуренция между сторонниками различных либертарных проектов преображения страны. Соперничество разворачивается не только между социальными «низами» и «верхами», но и между различными идейными течениями социалистического направления.
5. Временное правительство в период своего кратковременного правления не решилось радикально решить ключевые проблемы общественного развития России, рассчитывая на политическую волю Учредительного собрания. В условиях радикализации массовых социально-политических ожиданий революционные левые партии и организации расширяют свое влияние в широких слоях трудящихся. В октябре 1917 г., пользуясь благоприятной ситуацией, большевики и их левые союзники успешно осуществили революционный переворот в Петрограде и открыли новый этап в истории России.
6. Свержение Временного правительства предоставило широкие возможности социальным «низам» для самостоятельного «стихийно-либертарного» разрешения своих классовых проблем, а также расчистило политическое пространство для осуществления левосоциалистических вариантов воплощения социальной свободы и справедливости.
7. По мере приближения революционных элит (не только большевиков, но и левых неонародников и даже анархистов) к государственной власти как центре, так и на местах, именно «либертаризм» как сверх-идея общественного строительства в первую очередь приносился в жертву политической злобе дня и заменялся более привычными авторитарными приемами управления.
8. К осени 1918 г. вопрос стоял уже не о продолжении либертарных преобразований в российском обществе, а о создании авторитарного механизма управления и распределения ресурсов в условиях гражданской войны. Наиболее подготовленной к этой роли оказалась партия большевиков, в которой авторитаристская традиция имела более глубокие корни, чем в других леворадикальных партиях.
^ Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы в 44 публикациях, в том числе: двух монографиях и 42 статьях, из них 9 – в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, общим объемом 54,8 п.л. Различные аспекты диссертационного исследования изложены в выступлениях на 3 международных, 5 всероссийских, 1 межрегиональной, 2 региональных и 2 межвузовских научно-практических конференциях. Диссертация обсуждена на расширенном заседании кафедры истории политических партий и общественных движений ФГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского».
^ Структура диссертации построена в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.
^ II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во «Введении» обосновывается актуальность темы, ее научная новизна и практическая значимость, определяются объект, предмет, цели и задачи, хронологические и географические рамки, методология исследования, сформулированы основные положения, выносимые на защиту, обобщены результаты апробации диссертационного исследования.
В первой главе «Теоретические основы исследования» осуществляется анализ методологических основ исследования, на которых построена собственная исследовательская концепция диссертанта; обобщена отечественная и зарубежная историография по изучаемой проблеме; дана характеристика источников; излагаются концептуальные подходы исследователя к изучению соответствующих проблем исторического процесса. Большое внимание уделено разработке научных понятий, которые помогают адекватно решить поставленные исследовательские задачи.
Выделяются два основных варианта использования терминов «левый либертаризм» и «либертарный социализм»: 1. Ряд западных и российских историков (Дж. Вудкок, П. Маклафлин, А. Скирда, В.В. Дамье, А.В. Шубин и др.) трактуют понятия «левый либертаризм», «либертарный социализм» и «анархизм» фактически как синонимы. 2. Другой вариант использования термина «либертарный социализм» наметился в работах историков (П. Аврич, Н. Чомский, А.В. Чудинов, А.Н. Сидоров и др.), которые попытаются отделить его от понятия «анархизм».
Автор исходит из терминологической и историографической традиции, которая не признает комплекс леволибертарных идей и организационных приемов монополией «чисто» анархистского идейно-политического направления. Впрочем, о «традиции» в данном случае можно говорить лишь условно, так как в научной литературе нам не удалось обнаружить детальной характеристики таких политико-исторических явлений, как «левый либертаризм» и «либертарный социализм».
Мы полагаем, что анархизм и либертарный социализм представляют собой хотя и родственные, но нетождественные понятия. Ортодоксальный «анархизм» предполагает в качестве оптимальной модели человеческого общежития такое общество, в котором совершенно отсутствуют политическая иерархия и централизация, государственная организация и любая принудительная власть человека над человеком, при этом предусматриваются кратчайшие сроки перехода к безвластию. «Либертарный социализм», выступая против всеобъемлющей роли централизованно-бюрократического государства в обществе, вместе с тем не отказывается от вполне четкого политического и социально-экономического структурирования социума не только «по горизонтали», но и «по вертикали». В этом отношении либертарные социалисты не являются анархистами, поскольку в рамках переходного периода они приемлют некоторые формы централизованной политической власти.
Если взять за основу отношение к собственности и централизованной политической власти в обществе, то все основные идеологии можно отнести к социалистическим (отстаивающими замену частной собственности на средства производства различными формами коллективной собственности) и капиталистическим (защищающими право частной собственности), а также к авторитаристским (обосновывающим необходимость сильной государственной власти) и либертаристским (выступающими за «минимальное» государство или полное его отсутствие) (см. схему 1).