Geum.ru

Концепция правовой политики республики казахстан на 2010-2020 годы и перспективы развития судебной системы астана-2009

Вид материалаДокументы

Содержание


Керимова К. К., заместитель заведующего Отдела стратегических разработок и анализа
Нарбинова М.М.
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14

^ Керимова К. К., заместитель заведующего Отдела стратегических разработок и анализа,

кандидат юридических наук, доцент

Вопросы совершенствования национальной правовой системы с учетом принятой Концепции правовой политики Республики Казахстан

на 2010-2020 годы


Проводимая в Республике Казахстан правовая реформа направлена на построение в нашей стране демократического, светского, социального, правового государства. Данная цель закреплена в основном законе государства – Конституции, провозгласившего соблюдение прав и свобод граждан – как приоритетное направление деятельности государства.

Современный этап развития нашего государства, происходящие социально-экономические и демократические процессы в обществе обусловили необходимость дальнейшего повышения эффективности национальной правовой системы.

Судебная система – это одна из главных составляющих основ государства, один из рычагов демократического раз­вития страны на пути социальной, экономической и политической модернизации. От эффективности отправления право­судия во многом зависит отношение граждан к государственной правовой политике и уровень доверия к власти со сто­роны общества. Сильная и независимая судебная власть является одной из принципиальных гарантий гармоничного взаи­модействия государства и гражданского общества, главным инструментом защиты конституционных прав граждан.

Так, Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 по 2020 года, утвержденная Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года определила новые приоритеты в правовой политике государства.

Главной задачей реформирования должна стать выработка механизма реальной защиты конституционных прав и свобод человека, интересов общества и государства.

Анализ состояния судебной системы показывает на необходимость ее комплексного реформирования с позиций организации судоустройства, совершенствования порядка судопроизводства, устранения противоречий и коллизий в законодательстве и оптимизации администрирования деятельности судов.

Концепция правовой политики страны на предстоящее десятилетие открывает новые горизонты для дальнейшего развития правовой системы и совершенствования судебной реформы. Концепцией определены перспективы развития правоохранительной и судебной систем, отвечающих интересам строительства в Казахстане сильного, основанного на законе правового государства, обеспечения надежной защиты прав и свобод человека и гражданина.

Впервые в Концепции освещены воп­росы развития административно-процессуального права, тесно сопряженного с вопросами отправления правосудия по административным делам и, соответственно, с судебной защитой прав и свобод граждан. Именно административно-процессуальное право должно обеспечить создание системы административной юстиции. Предлагается на базе действующих административных судов создание системы административной юстиции, рассматривающей публично-правовые споры с передачей дел об административных правонарушениях в подведомственность судов общей юрисдикции.

Актуальным стоит вопрос дальнейшего совершенствования налогового законодательства. С целью единообразного толкования норм и понимания основ налогового законодательства целесообразно создать специализированный налоговый суд, рассматривающий дела по налоговым спорам.

Концепция также определила целый комплекс мер, обеспечивающих развитие институтов гражданского права, повышающих ее эффективность как главного правового регулятора рыночных отношений. Так, поставлена задача по оптимизации соотношения между гражданским правом, как частным правом, и другими, публичными отраслями права.

Гражданско-процессуальное право призвано обеспечивать доступность правосудия, максимальную реализацию прав участников гражданского судопроизводства, своевременную защиту и восстановление нарушенных прав и свобод личности, интересов общества и государства.

Важнейшим направлением в Концепции является и уголовная политика государства. Основная ее реализация будет осуществлена с учетом двух векторности уголовной политики государства. Гуманизация должна быть направлена на лиц, впервые совершивших преступления небольшой и средней тяжести, а также социально уязвимых групп населения – беременных и одиноких женщин, имеющих на иждивении несовершеннолетних детей, людей преклонного возраста.

Эффективная уголовная политика государства невозможна без оптимальной модели уголовного судопроизводства. Поэтому приоритетом развития уголовно-процессуального права остает­ся последовательная реализация основополагающих принципов уголовного судопроизводства, обеспечивающих защиту прав и свобод человека, безусловное привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении преступлений. Согласно Концепции, развитие судебно-правовой системы, будет осуществляться на основе преемственности и поэтапности.

Основным вектором ее развития предполагается специализация судов и судей, в том числе развитие ювенальных судов, создание специализированных судов по рассмотрению уголовных дел, в перспективе возможно образование налоговых и других специализированных судебных учреждений. При этом ювенальные суды должны стать центральным звеном создаваемой в стране системы ювенальной юстиции.

На сегодняшний день назрела необходимость отказа от института надзорного производства и внедрения института кассационного обжалования, в том числе высшего в Верховном Суде.

С учетом этого, при реформировании организации судоустройства предлагается перейти на функционирование судов первой инстанции, апелляционной и кассационной инстанций и высшей кассационной инстанции.

Так, первое звено будут составлять районные и приравненные к ним суды, рассматривающие все дела по первой инстанции по существу.

Все последующие инстанции должны быть исключительно проверяющими.

Второе звено – областные и приравненные к ним суды с коллегиями по уголовным, гражданским и административным делам, рассматривающими дела по второй инстанции по не вступившим в законную силу судебным актам в порядке апелляции, а также проверку уголовных дел, рассмотренных с участием присяжных заседателей в кассационном порядке.

Третье звено – Верховный Суд с коллегиями по уголовным, гражданским и административным делам, рассматривающими дела по вступившим в законную силу судебным актам в кассационном порядке.

Кроме этого, требуется продолжить мероприятия по дальнейшей специализации судов, определив границы подсудности субъектно-предметными признаками.

Еще одним важным шагом в совершенствовании правовой системы должно стать развитие одного из элементов восстановительного правосудия - медиации. Медиация позволит уйти от потери времени в судебных разбирательствах, от дополнительных и неоправданных расходов. Совместная выработка способов разрешения споров даст возможность принять решение, максимально отвечающее интересам сторон и при этом создаст условия для его реального исполнения.

Дальнейшее развитие гражданского законодательства требует исключения отдельных противоречий, отказа от принципа гражданско-правовой вины, за исключением регулирования деликтных отношений, что предполагает освобождение общей части гражданского кодекса от понятия вины как субъективной стороны состава правонарушения. Следует более конкретно определить положение государства в гражданско-правовых отношениях, отделить его публичные функции от частных.

Необходимо исключить из Гражданского процессуального кодекса нормы материального права, поскольку они не являются предметом процессуального закона.

Немаловажным является дальнейшее совершенствование администрирования деятельности судебных органов.

Идея Концепции по совершенствованию исполнительного производства, внедрению института частных судебных исполнителей, наряду с государственным судебным исполнением нашло также свое реальное отражение в Стратегическом плане Верховного Суда.

Подводя итог вышесказанному изложению, отметим, чтобы сегодня казахстанский суд стал наиболее эффективным механизмом, обеспечивающим надежную защиту прав и свобод граждан, общества и государства, необходим комплексный подход в решении правовых вопросов, в том числе путем своевременного принятия новых и обновления законодательных актов.


^ Нарбинова М.М.,

доцент Академии государственного

управления при Президенте

Республики Казахстан,

кандидат юридических наук


К вопросу о судебной защите прав граждан


Глубокие политические и социально-экономические преобразования, происшедшие за последнее десятилетие в Казахстане, обусловили серьезные изменения роли и значения многих традиционных правовых институтов. К числу таких важных, жизненно необходимых и имеющих глубокие исторические корни правовых институтов относится и институт судебной защиты прав человека и гражданина.

Право человека и гражданина на судебную защиту является одним из наиболее важных, поскольку посредством реализации данного права граждане, главным образом, и могут защищать любые иные свои права и свободы от различных нарушений.

Судебная защита, то есть защита судом прав личности, - это эффективная правовая гарантия, заключающаяся в восстановлении нарушенного права личности, применении судом меры государственного принуждения к тем, кто совершает посягательство или угрожает таким посягательством на права граждан, на их законные интересы.

С учетом роли судебной власти в деле обеспечения прав и свобод человека и гражданина на этапе построения демократического правового государства вопросы совершенствования правосудия, организации деятельности судов, их специализация заняли важное место в Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года [1]. Совершенствование закона как средства защиты прав граждан есть одна из главных задач законодательства, однако фактическая реализация способов защиты происходит именно в сфере судебного правоприменения.

В науке судебную защиту рассматривают как институт конституционного права, вид государственной защиты прав и свобод личности, как общественное отношение и государственную функцию. Иногда судебная защита отождествляется с правосудием или рассматривается как гарантия доступа к нему [2]. В теории права судебная защита рассматривается как составная часть правоохранительной функции государства. Закономерно то, что в правовом государстве усиливается влияния судебной власти и неизбежно приводят к перерастанию судебной защиты прав и свобод граждан в самостоятельную государственную функцию.

Конституция Республики Казахстан провозгласила права и свободы человека и гражданина высшей ценностью (ст. 1 Конституции), обеспечиваемой правосудием (ст. 75 Конституции), и возложила на государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 76 Конституции). Согласно Конституции, каждому предоставлено право, защищать свои интересы всеми не противоречащими законом способами (п. 1, ст. 13 Конституции) [3].

Все это свидетельствует о том, что Казахстан не только признает основные права и свободы человека, но и декларирует защиту прав и свобод своих граждан в качестве одной из приоритетных функций государства, что позволяет характеризовать его как демократическое и правовое.

Идея приоритета судебной защиты прав, свобод и охраняемых законом интересов любых субъектов правовых отношений прошла долгий путь развития и внедрения в практику. Характер судебной защиты позволяет считать ее универсальным, а потому наиболее эффективным способом защиты нарушенных прав и свобод личности.

Судебная защита распространяется на неограниченный круг лиц. В Конституции применительно к субъекту, чьи права и свободы обеспечиваются судебной защитой, употребляется термин «каждый», что подчеркивает неперсонифицированность судебной защиты (ст.13 Конституции) [3], отсутствие каких-либо формализованных ограничений на использование этого способа защиты субъективного права и законного интереса. Судебные решения обязательны для всех субъектов права, и в этом проявляется сила судов как государственной власти. Суды выносят решения от имени государства, а государство обеспечивает исполнение этих решений. Судебной защите подлежат все без исключения права и свободы, как принадлежащие индивиду в силу прямого указания Конституции и иных законов, так и не имеющие нормативного закрепления (но не противоречащие закону).

Судебная защита относится к тем правам, которые не подлежат ограничению ни при каких обстоятельствах, существенной особенностью судебной защиты должно стать воплощение в жизнь конституционного принципа независимости суда от других государственных органов. Право на судебную защиту обеспечивает реализацию прав и свобод граждан, потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, которым государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти.

В рамках судебной защиты реализуется право на получение квалифицированной юридической помощи (п. 3, ст. 13 Конституции) [3]. Поэтому судебную защиту необходимо рассматривать как институт, включающий совокупность приведенных выше правовых норм. Только в совокупности они создают гарантию судебной защиты прав и свобод индивида. Право на правосудие есть основная гарантия, предоставляемая гражданину для реализации свобод, а стало быть, и всего того, что связано с этой реализацией, а именно: защиты личности и имущественных прав и законных интересов.

По мировым стандартам суды должны олицетворять справедливость. Именно для этого создавались Основные принципы независимости судебных органов, одобренные резолюциями 40/32 и 40/146 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г. и от 13 декабря 1985 г. Не случайно Основные принципы независимости судебных органов начинаются словами: «…народы мира заявляют о своей решимости создать условия, при которых может соблюдаться справедливость…» [4].

Суд призван стать органом, с помощью которого можно успешно контролировать то, насколько деятельность государственного механизма обеспечивает социальные, экономические, личные и политические права человека, и поставить тем самым данный механизм на службу интересам граждан, отдельно взятой личности и всего общества в целом.

Литература:

1. Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года.

2. Баглай М.В., Габричидзе Б.Н. Конституционное право Российской Федерации. – М., 1996. – С. 225-226.

3. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995. Алматы: Жети Жаргы, 2007.- 136 с.

4. Международные акты о правах человека: Сборник документов. 2-е изд. – М.: Норма, 2002. – С. 172.


Магда С. Н.,

начальник Департамента КНБ

Республики Казахстан


Привлечение к уголовной ответственности террористов и экстремистов: теоретические и практические аспекты


Многообразие проявлений экстремистской деятельности, а также недостатки юридической техники, порождающие трудности в толковании диспозиций норм уголовного законодательства, разрешении коллизий между ними, нередко порождают проблемы в правоприменительной практике при решении вопросов о привлечении к уголовной ответственности и назначении наказания за преступления такого рода. Причем проблемы эти в большей или меньшей степени отмечаются как в законодательстве Казахстана, так и других государств.

Так, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность в соответствии со ст. 277 УК РФ включено законодателем в число террористических проявлений, а «осуществление террористической деятельности» отнесено законом к экстремистской деятельности. Поэтому внесение одной из разновидностей терроризма, отнесенного в целом к экстремистской деятельности, лишено юридического смысла. А после ввода в действие ст. 205.2 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма, как справедливо отмечается в литературе, отпала необходимость и целесообразность упоминания данной противоправной деятельности в числе экстремистской. Наконец, законодатель отнес к экстремистской деятельности создание или распространение аудио-, аудиовизуальных, печатных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков экстремизма. То есть установлена уголовная ответственность за приготовление к совершению публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности – преступление, предусмотренное ст. 280 УК РФ. В связи с этим возникают противоречия данного положения с положениями ст. 15 УК РФ, в соответствии с которыми приготовление к совершению преступлений небольшой и средней тяжести ненаказуемо, а ст. 280 УК РФ определяет именно преступления средней тяжести56.

Аналогичные проблемы могут возникнуть и при применении конкурирующих, на наш взгляд, статей УК Казахстана. Так, совершение или угроза совершения взрыва, поджога или иных действий (выделено мной), создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений государственными органами Республики Казахстан, иностранным государством или международной организацией квалифицируется как терроризм и влечет наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до десяти лет (ч. 1 ст. 233 УК РК). В то же время, захват зданий, сооружений, средств сообщения и связи, иных коммуникаций или их удержание, соединенные с угрозой их уничтожения или повреждения, в целях понуждения государства, организации или граждан совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения захваченного выделяется в самостоятельный состав преступления, который к тому же предполагает менее жесткую санкцию: ограничение свободы на срок до пяти лет либо лишение свободы на тот же срок (ст. 238 УК РК).

Интересно, что во второй части указанных статей санкции практически выравниваются, предусматривая лишение свободы на срок до 12 лет. А далее опять не очень понятное расхождение: захват здания, повлекший по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, является основанием не только для лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет, но и конфискацией имущества (ч. 3 ст. 238 УК РК), что не предусматривает санкция ст. 233 УК РК, устанавливающая ответственность не только за терроризм, но и за угон судна, повлекший указанные выше последствия (ст. 239 УК РК). Не вполне логичным, на наш взгляд, является и то, что создание, руководство террористической группой и участие в ее деятельности влечет за собой помимо наказания в виде лишения свободы и конфискацию имущества, в то время как сам терроризм, а также финансирование экстремизма или террористической деятельности такой санкции не предусматривают (ст. 233, 233-3 УК РК).

Как представляется, подобное противоречие может быть разрешено, если, во-первых, из диспозиции ст. 238 УК РК изъять упоминание о государстве, отнеся цель понуждение его совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения к актам терроризма, а во-вторых, ввести в качестве дополнительной меры наказания в санкцию ч. 3 ст. 233 УК РК конфискацию имущества.

Следует отметить, что некоторые ученые предлагают установить в качестве дополнительного наказания за исследуемые преступления пожизненного запрета занимать публичные должности (включая государственную службу) и пользоваться правами, полученными в результате свободных выборов, ссылаясь на опыт зарубежных государств (в УК ФРГ, например это урегулировано нормой, содержащейся в § 129)57. Для реализации этого нужны и соответствующие изменения и дополнения в законы и о госслужбе, и о выборах, и т.д.

Вместе с тем, на наш взгляд, особое внимание необходимо уделить такой санкции как конфискация имущества, которая применяется по-разному. В одних случаях она является обязательной дополнительной мерой наказания при совершении любых актов терроризма (ст. 214 УК Азербайджана), в других она устанавливается только для квалифицированных составов, в частности, за совершение актов терроризма организованной группой, соединенных с угрозой применения оружия массового поражения, радиоактивных материалов и совершения иных действий, способных повлечь массовую гибель людей, либо повлекших по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ст. 179 УК Таджикистана).

В целом приходится констатировать, что несмотря на существенное расширение перечня видов наказания, выступающих альтернативой лишению свободы, их система не нашла должного подтверждения в отношении рассматриваемых преступлений против общественной безопасности, а следовательно потенциал их не был в полной мере реализован.

Самостоятельной проблемой является то, что отдельные акты терроризма могут повлечь назначение наказания в виде смертной казни. Однако практическая реализация этих норм существенно затруднена ввиду того, что Указом Президента Республики Казахстан от 17 декабря 2003 года № 1251 в Республике Казахстан был введен мораторий на смертную казнь. В России он действует более десяти лет, будучи введенным Указом Президента РФ от 16 мая 1996 г. № 724 «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы»58. Согласно распоряжению Президента РФ МИД России подписал Протокол № 6 к Европейской конвенции59, после чего он был внесен для ратификации в Государственную Думу60, что должно было показать приверженность Российской Федерации принципам гуманизма, демократии и права. Однако ратификации не последовало, а следовательно этот документ в отношении России не имел и не имеет юридической силы, хотя на основании указанных подзаконных актов с середины 1996 г. фактически приостановлено приведение в исполнение приговоров судов о назначении исключительной меры наказания.

Следует заметить, что подобная неопределенная в вопросах выбора меры наказания порождает определенные проблемы в правоприменительной практике. В частности, несколько странно в данном контексте выглядят указы Президента РФ о замене смертной казни пожизненным лишением свободы в порядке помилования61. При этом суды, отказывая в удовлетворении требований об отмене таких указов подчеркивают, что пожизненное лишение свободы является более мягким видом наказания, предусмотренным действующим уголовным законом62, является актом милосердия по отношению к осужденному63, не лишающим его права на помилование в будущем64.

Как отмечалось выше в Республике Казахстан также действует мораторий на смертную казнь, введенный в действие Указом Президента Республики Казахстан от 17 декабря 2003 года №1251 «О введении в Республике Казахстан моратория на смертную казнь». В дальнейшем, в целях обеспечения правового регулирования данного гуманистического акта был принят Закон Республики Казахстан от 10 марта 2004 года №529 «О внесении изменений и дополнений в уголовный, уголовно-процессуальный и уголовно-исполнительный кодексы Республики Казахстан, в связи с введением моратория на исполнение смертной казни». Что же касается осужденных к смертной казни, то в течение декабря 2007 года указами Президента Республики Казахстан в отношении всех 31 лиц данной категории Главой Республики Казахстан были применены акты помилования.

Можно долго говорить о целесообразности применения данного вида наказания (т.е. смертной казни – сноска автора) в отношении террористов и экстремистов, поскольку именно эти преступления получают широчайший резонанс в обществе, порождая идею отмщения, полного воздаяния за содеянное и, наконец, устрашения. Аргументы «за» и «против» смертной казни приводились неоднократно и хорошо известны65. Однако, не всегда учитывается, что стратегии, направленные на физическое уничтожение террористов и их лидеров, как правило, не оправдывают себя в силу специфики психологических составляющих экстремизма и терроризма66. Не учитывается и такой аспект рассматриваемой проблемы как возможные трудности с выдачей террористов. Как справедливо отмечается в литературе, общепризнанный принцип международного права уже многие годы служит основанием для довольно распространенной практики отказа в выдаче преступников в ту или иную страну, применяющую смертную казнь, по крайней мере, без соответствующих гарантий, что эта мера не будет назначена выданному преступнику67.

В целом нельзя не согласиться, что в этих условиях важна корректировка уголовной и уголовно-исполнительной политики с точки зрения минимизации социологического парадокса наказания, заключающегося в том, что чем шире и суровее применяется в обществе наказание, тем в большей степени общество расписывается в своем бессилии68, а наказание утрачивает свою общую предупредительную роль, не удерживая граждан от совершения преступлений.

Интересно то, что общественная опасность некоторых из рассматриваемых преступлений побуждает законодателя отдельных государств отказываться от применения сроков давности освобождения от уголовной ответственности или наказания за международный терроризм (ст. 126 ГК Беларуси) и преступления против безопасности человечества (ст. 128 ГК Беларуси).

Альтернативой смертной казни, как известно, выступает пожизненное лишение свободы, которое применяется только как альтернатива смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, и может назначаться в случаях, когда суд сочтет возможным не применять смертную казнь. Включение пожизненного лишения свободы в систему наказаний отражает определенную тенденцию в развитии уголовной политики государства на современном этапе, в формировании которой должно учитываться состояние преступности, ее динамика и структура, которые, как известно, неблагоприятны и характеризуются в последние годы интенсивным ростом тяжких и особо тяжких преступлений насильственного, корыстно-насильственного и корыстного характера. Действительно, сложившаяся криминологическая ситуация стимулирует принятие жестких мер по борьбе с преступностью в том числе и в уголовном законодательстве. Одной из таких мер является существенное повышение в УК Республики Казахстан сроков лишения свободы за совершение особо тяжких преступлений. Введение пожизненного лишения свободы представляет собой логическое завершение изменений в сроках данного вида наказания.

Внимания заслуживает также ответственность за вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного статьями 179, 181, 184, 185, 310 и 402 УК Таджикистана, или склонение лица к участию в деятельности террористической организации, вооружения либо обучения лиц в целях совершения указанных преступлений, в том числе совершенные с использованием своего служебного положения (ст. 179.1).

Практический интерес представляет привлечение к ответственности и назначение наказания несовершеннолетним, поскольку достаточно частым прецедентом в следственной и судебной практике является расследование дел об организации экстремистского сообщества и участия в нем именно несовершеннолетних, некоторые из которых к тому же не достигли возраста уголовной ответственности69. При этом следует учитывать, что значительная часть составов преступлений экстремистского характера в качестве субъекта преступления указывает лишь лиц, достигших 16 лет (ст. 164, 168-171, 233-3, 236, ч. 2 и 3 ст. 337, ст. 337-1 РК), что, на наш взгляд, вряд ли оправданно, поскольку снижение возраста уголовной ответственности позволило бы осуществлять более раннюю индивидуальную профилактику в отношении этой группы лиц, в том числе с использованием принудительных мер воспитательного воздействия, которые вне рамок уголовной юстиции реализовать весьма затруднительно.

Известно, что критерием установления возраста уголовной ответственности является достижение определенного уровня сознания и социального развития несовершеннолетнего под влиянием семьи, школы, социального окружения, что соответственно позволяет предъявить им требования сообразовывать свое поведение с правилами, установленными в обществе. Проблема, однако, состоит в том, что усиление экстремистских настроений в обществе, нетерпимость к определенным социальным группам, выделяемым по религиозному, национальному или иному признаку, иногда культивируемая в самой семье и ином ближайшем окружении подростка, приводит к тому, что он воспринимает соответствующие взгляды как должное, они органично встраиваются в его обыденное мировоззрение, определяя мотивы его поведения.

В этих условиях, как представляется, нужно весьма осторожно подходить к квалификации действий несовершеннолетних в возрасте до 16 лет как экстремистских и более гибко подходить к назначению наказания за совершаемые ими преступления, используя потенциал воспитательных мер воздействия. К сожалению, суды редко на практике применяют их, ограничиваясь чаще всего общепринятыми видами наказаний – лишением свободы, условным осуждением к лишению свободы. Причины такого подхода к вынесению решения различны. Во-первых, подростки, как показывает статистика, совершают больше преступлений, относящихся к категории тяжких (в том числе и в силу имеющихся квалифицирующих признаков – неоднократности, группы лиц и т.д.), за которые может быть назначено лишь наказание; во-вторых, в ряде случаев нецелесообразно применять меру воспитательного воздействия в силу различного рода обстоятельств (например, неблагополучная или неполная семья, где отсутствует надлежащий контроль за подростком; либо та или иная мера воздействия уже заведомо не достигнет своей цели); в-третьих, недостаточно в материалах дела данных, позволяющих суду применить ту или иную меру воспитательного воздействия к несовершеннолетнему; в-четвертых, обстоятельства совершенного несовершеннолетним преступления (дерзость, применение насилие к потерпевшему, отсутствие раскаяния) принципиально не позволяют суду применить к обвиняемому какую-либо из мер воспитательного воздействия и т.п.70

Остаются практически невостребованными и иные виды наказания, которые можно назначить несовершеннолетним, но самое главное, отсутствует на законодательном уровне установленный государством курс на обеспечение приоритета восстановительно-профилактических мер воздействия над карательными и реализации доктрины восстановительного правосудия71. Проблема заключается во все той же безальтернативности санкций рассматриваемых норм, которые не отставляют судам возможности выбора.

Избирая ту или иную меру наказания несовершеннолетнему, суд, на наш взгляд, должен предвидеть эффективность избранного им вида и размера наказания в целях предупреждения совершения новых общественно опасных деяний. При этом не всегда условное осуждение к лишению свободы благоприятно сказывается на дальнейшей судьбе подростка. Получив условное осуждение, несовершеннолетние наивно считают, что их возраст явился причиной избрания данной меры наказания, и в дальнейшем также поможет им избежать более строгого наказания в случае совершения ими повторных общественно опасных деяний. В то же время у изолированных от общества подростков формируются ряд негативных свойств характера – агрессивность, ненависть, гордость за свой уже приобретенный преступный опыт.

Подводя итоги вышеизложенному можно отметить следующее:

  1. Проблемы в правоприменительной практике при решении вопросов о привлечении к уголовной ответственности и назначении наказания за преступления экстремистского и террористического характера возникают из-за проблем в юридической технике.

2. Заслуживает внимания потенциал, заложенный в дополнительных мерах наказания, который используется в недостаточной мере. Целесообразно предусмотреть лишение должностного лица либо руководителя общественного объединения, виновного в распространении материалов экстремистского содержания, совершенные с использованием своего служебного положения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью. С учетом вышесказанного, предлагается изложить санкцию нормы ч. 2 ст. 233-1 РК Республики Казахстан в следующей редакции: «наказываются лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью».

3. Целесообразно снизить возраст уголовной ответственности за совершение преступлений экстремистского характера (ст. 164, 168-171, 233-3, 236, ч. 2 и 3 ст. 337, ст. 337-1 УК РК), что позволит осуществлять более раннюю индивидуальную профилактику в отношении этой группы лиц, в том числе с использованием принудительных мер воспитательного воздействия, которые вне рамок уголовной юстиции реализовать весьма затруднительно. В то же время нужно весьма осторожно подходить к квалификации действий несовершеннолетних в возрасте до 16 лет как экстремистских и более гибко подходить к назначению наказания за совершаемые ими преступления, используя потенциал воспитательных мер воздействия.