Об этнической принадлежности хунну

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Сам погибай, а товарища выручай, 58.05kb.
• Конспект занятия для детей подготовительной группы на тему: «Дружат дети всей Земли», 23.09kb.
• -, 164.59kb.
• Россия: национальный вопрос, 485.94kb.
• История народа хунну, 3055.05kb.
• История народа хунну, 3116.51kb.
• Формирование этнической толерантности в процессе социально-психологического тренинга, 248.89kb.
• Указа Президента Российской Федерации от 11 мая 2006 г. N 473 "Вопросы Федеральной, 1857.5kb.
• Неофициальный перевод, 1570.36kb.
• М. К. Аммосова факультет психологии кафедра социальной и этнической психологии рабочая, 214.7kb.

исторические, лингвистические и археологические аргументы и доводы приводит в доказательство своей теории «турчизма», на чём основывается в своих суждениях, когда он утверждает: «Пока же мы должны сказать, что, по существующим в настоящее время фактам, Хунну скорее всего Турки» (Иностранцева, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 96-97)

³ Оговоримся, «Турки» жители современной Турции, тюрками они являются только по языку, исповедуют религию арабов – ислам, от силы 1-5% тюркской крови течёт в их жилах.

Исповедуют религию предков – шаманизм из тюркских народов только алтайцы, хакасы и якуты, остальные тюрки так называемые мусульмане, арабы не признают за своих, а они лезут быть «правоверными».

Тоже самое с монголами, только они заразились буддизмом, а в тенгри веруют иркутские буряты и хубсугульные монголы. Забыли истинных природных богов монголы, и калмыки.

Из исторических аргументов, Иностранцев, приводит в пользу своей теории «турчизма» следующий аргумент: Тугю это турки и Орхонские памятники с надписями на тюркском языке VIII века нашей эры. Приводя этот довод, как ему кажется железный, он строит доказательства вокруг Тугю, беря его изначально тюркским. На самом деле Тугю изначально не было тюркским. Бичурин пишет:

«Дом Тугю, по-монгольски называется, как ниже увидим, Дулга (Тукюе). Ориенталисты западной Европы пренебрегли уверением китайской истории, а обратили внимание на созвучность Тугю с тюрки, и приняли в основание, что монголы, известные под народным названием дулга, были тюрки; а как предки дулгаского Дома происходили из Дома хуннов, то хунны были народ тюркского же племени. Сие-то смешение монголов с тюрками повело учёных западной Европы к превратным понятиям о народах монгольского племени, обитавших в Средней Азии в древние времена» (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, МЛ. 1950, т. 1, стр. 220)

Может и называли тюрков «шлем» по-монгольски, но истинное название Тугю «тюрк», что значит «быстрый» опять же по-монгольски, если бы они были кипчаки, киргизы или её кто-нибудь из тюркской ветви, то затем им монгольское название, назвали бы по-тюркски «тез», «ийлдым» - быстрый.

Из дома хуннов мог произойти китаец, таигут, маньчжур и т.д., но тут название – монгольское, «Ашина». Далее у Бичурина читаем:

««Ашина» с 500 семейств бежал к жужаньцам и, поселившись по южную сторону Алтайских гор, добывал железо для жужаньцев» (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр. 221)

«Ашина» переводится с монгольского как «волк», характерный тотем для монголоязычных, если бы были тюркоязычные, то назвались бы «каз» или «ку» - гусь или лебедь, птица с длинной белой шеей.

Гумилёв переводит, как «благородный волк» откочевали на Алтай, где смешались с тюркоязычными, и возглавил Тугю, а затем тюркский каганат. Само слово «Тюрк» переводится, как «быстрый» с монгольского языка, на тюркских языках значения не имеет, правда Гумилёв неправильно переводит «сильный», «крепкий», тоже с монгольского «сильный» - хуч, хучтэ, тоже самое по-тюркски (см. подробнее Л.И. Гумилёва, «Древние Тюрки», М. 1993, стр. 22-23). Знать тюркского каганата была несомненно монголоязычной. Монголоязычные, не значит Монголы, язык их несомненно в своей основе был монгольский, но тюркизмов было больше, чем в современном монгольском языке. Так же как и в тюркских языках было больше монголизмов, даже сейчас найти общий корень во многих словах нетрудно. 1,5-тысячелетия тому назад тюркский и монгольский языки были гораздо ближе, и таких исследователей, как Иностранцев, Ремюза и Клапрот, не знающих монгольский, вводит в заблуждение, например, слово «тенгри» Иностранцев и другие ориенталисты, не зная языки, считают тюркским словом, а это слово монгольское и переводится с монгольского «небо», «небожитель». Таких заблуждений можно приводить множество.

О происхождении Тугю от Хунну Иностранцев цитирует в доказательство Бичурина: «Это есть отдельная отрасль Дома Хунну, по прозванию «Ашина»». Повторяем, «Ашина» переводится с монгольского, как «волк».

Иностранцев не задумывался над значением слова «Ашина». Если и задумывался, то задал бы себе вопрос: с чего это Тугю (тюрки) использовали монгольское слово «волк» для обозначения названия племени, достаточно адекватного тюркского слова «буре, то же, что и «волк». Поскольку они (Тугю) были монголоязычные изначально, то и дали название на родном языке, то есть, на том языке, на котором думали, разговаривали и общались.

Или хан Тумань, первый хан из рода Тугю Бичурин назвал бы хана из дома Тугю, носил монгольское имя «Тумынь» - десять тысяч по-монгольски в значении «бесконечно», «множество», понёс поражение теле и покорил более 50 000 юрт, это минимум 150 000 человек.

Далее Иностранцев К. продолжает: «Укажем также на то, что имя отца основателя хуннского государства Модэ Ту-мань и первого хана восточного дома Тугю (Тюрков) Тумынь очень схожи, оба могут быть сближены с одним и тем же турецким словом «Туман» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 96). Во-первых, тюрки и монголы никогда не давали и до сего времени не дают имя человеку в честь тумана, потому что это связано с пасмурной и неясной погодой. Во-вторых, «Ту-мань» или «Тумынь» объясняется, как «десять тысяч» и употребляется в значении «множество», «бесчисленно, «множество», от монгольского «тумэн» - десять тысяч. Тюрки слово «Тумэн» не употребляют, «десять тысяч» у них – «он минг» в разных вариациях на разных тюркских языках. Доказательную базу, как и предыдущее, Иностранцев высосал из пальца.

Ещё в предках Тугю значатся тюркоязычное племя, обитавшее на север от хуннов, «Ещё говорят, что предки тукоеского Дома происходят из владетельного Дома Со, обитавшего от хуннов на север. Старейшина Аймака назывался Апанбу» (Бичурин, «Собрание сведений», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр.221)

Дом Со, тюркоязычное племя, обитало от хуннов на север и собственное имя старейшины Апанбу – Апанба, Апанбай, безусловно тюркское. У матери «богатый» или «знатный», переводится с языка тюрков. Обитавшее на север от хуннов были тюркоязычны, они не были хунну (людьми), потому что упоминаются отдельно и имя старейшины не монгольское.

Напоминаю читателю, предшественники Тугю (тюрков) в восточной части Великой степи от Тарбагатая до Хингага были монголоязычные, сяньби с падения хунну до IV века новой эры, а с IV по VI их сменили монголоязычные жуань-жуаньцы и лишь жуань-жуаньцев сменили Тугю (тюрки).

Иностранцев пишет: «Если Дун-ху есть в китайских летописях имя предков тунгузов и, может быть, некоторых других племён, населяющих в настоящее время крайние пределы северо-восточной Азии, то имя Хунну дается тому народу, из которого произошли все позднее встречаемые в истории Средней Азии народы турецкого племени. Так, говоря о Гаогюйцах, несомненных Турках, Китайцы замечают, что «язык их сходен с хуннуским, но есть небольшая разница. Некоторые говорят, что предки гаогюйского Дома происходят от внука по дочери из дома Хунну» (см. у Иакинфа, «Собрание сведений…», ч. I, стр. 248 и 373)» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 96)

Если Дун-ху предки тунгузов, а не просто «восточные варвары», а Хунну – предки тюрков, то места предкам монголоязычных нет. Кто же предки монголоязычных? По Иностранцеву этот вопрос остаётся открытым.

А ведь известно, что алтайская семья народов состоит из трёх групп: монгольской, тюркской и маньчжурской, и все они произошли из одного племени, притом разделение было, я думаю, одновременное, но продолжительное.

Две тысячи лет назад между языками хуннускими и тюркоязычным Гаогюйцев несомненно была небольшая разница. Спустя два тысячелетия язык монголоязычных и тюркоязычных сходен во многом, хотя за это время образовались английский, французский и т.д. языки.

Попытаетсяся разобраться с гаогюйцами, «несомненными Турками», как пишет Иностранцев. Несомненные тюрки, или всё-таки сомнительные, для чего обратился к первоисточникам, то есть, к Бичурину и его переводам с китайского, так как своей письменности у гаогюйцев не было, если и была письменность, то не сохранилась. Заметим, письменность Хунну окончательно не восстановлена, усилий монгольских учёных явно не достаточно, нужна международная компания. То, что восстановлено и то, что можно прочеть, изобилует как монгольскими, так и тюркскими словами. Я имею ввиду письменность времён хунну, а не имел ввиду письменность поздних уйгуров IX века новой эры.

Что же пишет Бичурин в специальном отделении под №5 «Хойху» (гаогюй) комментируя китайскую летопись «Вэйшу»:

«Хойху есть народное название поколения, известного прежде под названием Дили, а потом Гаогюй. Слово Хойху на монгольском языке выговаривается по произношению южных монголов Хойхор, а по произношению северных – Ойхор. Тюркистанцы правильно пишут это слово; но как буква их «вав» произносится как «о» и «у», то слово Ойхор, по свойству их языка, изменилось в Уйгур.

Название Дома Ойхоров (Хойху) поздно вошло в историю. Оно показалось уже по переходе их через Великую песчаную степь на север: но нет сомнения в том, что сей Дом задолго до появления его имени в истории существовал в составе союзных с ним поколений, и действовал, как член союза, под общим народным названием тйелевцев, или гаогюйцев . Китайская история говорит, что Дом Ойхоров (хойху) происходит от хуннов с женской стороны: следовательно, нет сомнения в том, что основатель Дома Ойхоров был сын дочери или племянницы хуннского хана, выданной за владетельного князя, принадлежащего союзу дилиских поколений, а это обстоятельство должно отнести к началу II века пред Рождеством Христовым, когда хунны совершенно покорили Монголию. В период, названный в китайской истории Чжань-го [480-221 гг. дл н.э.], северные пределы нынешних китайских губерний Шань-си и Гань-су ещё не принадлежали Китаю, а заняты были разными кочевыми народами. В то время монгольское поколение Чи-ди занимало в губ. Гань-су и Шань-си земли и области Цин-ян-фу и округа Суй-дэ-чжеу. Чи-ди на китайском языке значит: красные северные кочевые. В продолжение великих перемен, последовавших в Китае в последней половине III века пред Р.Х., Красные кочевые вытеснены были в степь, где они уже под народным названием в наречиях Дили заняли пространство от Ордоса к Западу, говорили хуннским, т.е. общемонгольским языком с небольшим изменением. В 338-м году по Р.Х. они || поддались Дому Тоба: но в самом конце IV века ушли на северную сторону песчаной степи, и там вместо прежнего названия Дили приняли название Гао-гюй. Сии слова по простонародному выговору произносятся Гао-че и суть китайские; в переводе высокая телега. По истории династии Тхан дилисцы обыкновенно употребляли арбы, или одноколки на высоких колёсах, от чего при династии Юань-вэй называемы были Гао-гюй. Очень вероятно, что Гао-гюй есть народное название, данное дилисцам от северных китайцев; потому что сие название встречается только в истории северных Дворов: но в сей же истории иногда вместо Гао-гюй употребляется народное же название Чилэ, историками южного Китая ошибочно превращённое в Тьхйе-лэ, у нас Тйелэ. Хойху (ойхоры или уйгуры) уже по переходе на северную сторону Великой песчаной степи разделились на пятнадцать владетельных Домов, от одного корня происшедших. Они заняли длинную полосу земли от Аргуни на запад до Тарбагатайского хребта.

Гаогюйцы суть потомки древнего поколения Чи-ди. Вначале они прозывались Дили; уже на севере прозваны гаогюйскими динлинами. Язык их сходен с хуннуским, но есть небольшая разница. Некоторые говорят, что предки гаогюйского Дома происходят от внука по дочери из дома Хунну» (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр. 213-214)

Если допустить, что Бичурин сторонник теории «монголизма» и об не объективен, то древний китайский летописец, писавший о гаогюйцах беспристрастен, как известно, Бичурин был переводчиком с китайского языка. Автор не подозревал, что в XX веке, спустя много веков его летопись станет преметом спора. Он писал Вэйшу, когда не было ни тюрков, ни монголов, а были Хунну, Сяньби, Жуань-жуани и гаогюйцы и т.д. Мы вправе самого Иностранцева обвинять в отсутствии «исторического таланта» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 30) в коем он обвинил великого российского историка Н.Я. Бичурина.

По названиям родов установить этническую принадлежность крайне трудно, нужен специалист-лингвист. Свободно читается только четыре из двенадцати родовых названий: «Предки гаогюйцев составляли двенадцать родов, как-то: 1) Лифули; 2) Тулу; 3) Ичжань; 4) Далянь; 5) Кухэ; 6) Дабо; 7) Алунь; 8) Моюнь, 9) Сыфынь; 10) Фуфуло; 11) Киюань; 12) Юшупэй. В прежнее время поколение Фуфуло покорено было жужаньцами. При Дэулэне жужаньцы пришли в несогласие, и царствовавшее поколение рассеялось При Дэулэне жужаньцы пришли в несогласие, и царствовавшее поколение рассеялось. Фуфулоский Афучжило с двоюродным своим братом Цюнки управлял войском, а гаогюйский народ простирался выше 100 000 юрт» (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр. 216)стии Юань-вэй называемы были Гао-гюй. в самом конце были в степь, где они уже под народным названием в наречиях. дами. не принадлежали

«Тулу» - по-монгольски и по-тюркски «заплатил», они, видимо, были данники чьи-либо.

«Кухэ» - «синие» по-монгольски, по-тюркски !как! может в древности и тюркоязычные называли кухэ.

«Дабо» - «возвышенность», «возвышение», предок, возможно, был рослый человек.

«Алунь» - «убийца» по-монгольски, и не обязательно убивать человека, убийца скота или зверя, имеет одно значение.

Вероятнее всего древние гаогюйцы (уйгуры) были как и гунны монголоязычны, во всяком случае, до V-VI века новой эры или, ка кпишет Бичурин, «небольшие изменения в наречиях», язык их был понятен Хунну. Но в веке VIII-ем уйгуры переходят на тюркский окончательно. В IX веке, то есть, к моменту уничтожения их государства, 840 года дигуры были тюрки. Киргизы вытеснили их в Восточный Тюркестан, где смешались с остатками ираноязычных и приобрели современный вид, язык их ещё более изменился, приспособив фарсизмы, они приняли ислам, отсюда большое количество арабских слов в языке.

Цитируя Вамбери, Иностранцев пишет: «Через сто лет после падения Хуннского государства, Земарх застал всё пространство, занятое некогда этим народом, населённых сплошь турками» (Иностранцев К., «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 112). Во-первых, Тюрков в гуннском конгломерате было больше. Во-вторых, тюркоязычные в армии Хуннов играли вспомогательную роль, на передовую ходили в небольшом количестве. Вопреки клеветническому мнению Мурада Аджи (Мурад Аджи, «Европа, Тюрки, Великая степь», М. 2004, стр. 333), монголоязычные, а затем и монголы не доверяли им в большом количестве места в строю. Основные потери, конечно, несли те, кто шёл впереди, то есть, монголоязычные. В-третьих, Земарху, не владевшему ни монгольским, ни тюркским языками, крайне трудно было определить где монгол, а где тюрок.

Не приводя никаких доказательств, Иностранцев К. цитирует профессора Васильевского, «что преобладание среди Гуннов турецких элементов, нам кажется, весьма вероятным и почти несомненно доказанным (см. А. А. Куника, Тамашика, Соколова), стр. 172» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 115)

Выше мы видели, какие «несомненно доказанные» доказательства приводили указанные учёные. «Несомненно доказанные» доказательства рассыпаются при первом прикосновении мало-мальски знакомого с монгольским языком.

Ниже мы приведём данные археологии физических (расовых) исследований Хунну (Гуннов) на момент написания книги Иностранцева К.

Весьма категоричен сторонник «турчизма» Радлов «Если бы монгольские племена уже раньше когда-нибудь прошли на запад, то где-нибудь там остались бы осадки этого народа» (Радлов В.В., «К вопросу об уйгурах (второе приложение к LXXII тому Записок Академии наук)» СПБ 1893, стр. 106)

На вопрос ответим вопросом, много ли следов монголов исследователь найдёт на Западе в относительно недавнем нашествии монголов, не говоря уже о Хуннах.

Специфика экспансии кочевников такова, что предметов материальной культуры, кроме захоронений, оставляют совсем немного. А вот изменений уклада жизни народов, общественный и государственный строй, передачу с Востока на Запад достижений науки и техники своего времени монголоязычные кочевники, а затем собственно монголы внесли в историю народов мира много, но это отдельная тема, на ней мы не будем останавливаться.

Мы рассмотрели все аргументы теории «турчизма», выдвинутых Ремюза, Клапротом и К^о и поддержанных Иностранцевым. Эта теория держится в основном на описании в китайских источниках сходства языка Тугю и гаогюйцев с языком Хунну, подкреплённую Орхонскими надписями 732 и 734 годов новой эры. При более подробном рассмотрении вопрос сходства языка Тугю и гаогюйцев языку хунну, оказался намного сложнее, чем предполагали Иностранцев и К^о, к этой компании надо отнести Гумилёва, полностью поддерживавшего и опубликовавшего свои работы, считая хунну тюрками, даже не тюркоязычными. На основании приведения данных делят вывод о «турецком» происхождении Хунну делать нельзя.

Правда, Иностранцев К. делает весьма осторожный вывод и пока же мы должны сказать, что по существующим в настоящее время фактам, Хунну были, скорее всего, Турки» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 96-97)

Большая ошибка Иностранцева выводить Хунну из современных (XVIII-XX вв.) существовавших народов, а не наоборот, то есть рассматривать процесс диалектически.

Что касается процесса экспансии на Запад северных Хунну и превращение в так называемых Гуннов. С Иностранцевым в целом надо согласиться. В первой половине I века новой эры Хуннуское государство разделилось на северных и южных Хунну. Вскоре южные Хунну подчинились Китаю, а северные Хунну под давлением Сяньбийцев в 93 году новой эры откочевали в Юе-бань и далее в Кангюй (Иакинф, «Собрание сведений…», т. III, стр. 163)

По китайским летописям к Западу от Кангюя находилась земля Су-дэ, ранее называлась Янь-цай или Алань-я (т.е. земля Аланов). Земля Аланов лежала при большом озере, которое не имеет высоких берегов. Это есть северное море, т.е. Каспийское море. «Некогда Хунну, убив владетеля судэского, овладели землями его. Владетель Хуни составлял уже четвёртое колено после того события» (Иакинф, «Собрание сведений», т. III, стр. 166)

Хунну завоевали за четыре поколения до этого времени. Иностранцев К. предполагает как и Аристов («Заметки об этническом составе тюркских племён», Живая Старина, 1896, века III-IV, стр. 293), что это произошло в половине IV века новой эры, т.е. ко времени, когда Хунну появились в Европе.


Глава вторая

Язык хунну

Читаем у Иностранцева: «От хуннского языка нам остался единственный памятник в фразе: «Сю чжи тилэй гян, Пугу тугодань», что должно значить: «войско выйдет, Пугу будет схвачен». Когда в 328 году Шилэ хотел начать войну с Ши-ё то Фугучень, покровительствуемый Шилэ, прослышал в звуках колокольчиков, висевших на кумирне» (Васильев, «Об отношении языка к среднеазиатским», Министерство народного просвещения 1872, сентябрь, стр. 115)

Иностранцев, видимо, недовольный сделанным переводом, заметил: «Профессор Васильев, хотя и признал, что фраза эта имеет вид турецкий, однако заметил, что никому из туркологов не поддаётся её анализ и потому объяснил её, как испорченную китайскую» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 95)

Иностранцев, большой поклонник Орхонских надписей, делает ссылку на них. Я имею ввиду .попытку объяснить ту же фразу с помощью Орхонских надписей

Вот объяснения с помощью Орхонских надписей: «Монах объявил ему, что расслышал следующие слова на хуннуском языке: «Сючжу тилэй гян, Пугу тугоудань (это по чтению проф. Васильева, а по Ремюза: sieoutch tilikang pou-kou Khlu-tho-tang), что в переводе на Китайский язык значило: Войско выйдет, Пугу будет взят.

Ближайшим к хуннуской фразе по времени памятником тюркского языка являются тюрко-орхонские надписи 732 и 734 гг. В языке их, поэтому, и надо скорее всего искать загадочные слова и форму фразы 328 г. Нам известна следующая попытка чтения её, применительно к языку тюрко-орхонских надписей: Суси сулаган (или сулаiасы), Пугу тутдан (или туткудан). Тут

1) су (сю) часто встречаемое в надписях слово, означающее войско, а суси – его войско.

2) Сула – в надписях переводится «выходить, выступать» (в поход); су суланан переведено у Томсена (inscriptions de l Orchon deshittress, 1896, P. 97): faisant des expeditions avec d armies; пример формы на хан или ган в тюрко-орхонских надписях нет, но оно встречается в алтайских и других нынешних тюркских наречиях.

3) Пугу, должно быть, не имя и не титул Лю (противник Ши Лэ), а имя его племени или рода, по всей вероятности это то самое поколение Пугу, которое в VII-VIII веках оказывается в числе гаогюйских и играло в китайской истории немалую роль: это нынешнее поколение кара-киргизов бугу, которое по вышесказанному мною в «Опыт выяснения этнического состава б. орды и кара-киргизов»» (стр. 64 отдельного оттиска) предположение вошло в состав усуньского союза ещё во время нахождения его в Монголии во II веке до Р.Х. или ранее. Если, как удостоверяет хуннуская фраза, оно существовало в IV веке, то могло, конечно, существовать в числе подвластных Хуннам родов и раннее, будучи оставшейся в Монголии частью племени бугу, в то время, когда другая, вошедшая в усуньский союз, ушла с усуньями в Тяньшань и уцелела поныне

4) Глагол тут – в орхонских надписях значит «взять» (в плен), схватить; от него есть формы тутун – схватил, взял (в плен) и туту (у В.В. Радлова) или Тунук (Томсен), взятый (в плен), пленённый; примеров форм третьего лица будущего времени в тюрко-орхонских надписях нет. Форма Тутдан или Тутудан сомнительна, но что четвертая составная часть хуннуской фразы должна быть формою от тут весьма вероятно. Могли быть также оба предложения построены посредство вспомогательных в ред. икан, икен» (Аристов, «Заметки об этическом составе тюркских племён и народов» Живая старина 1896, вып. III и IV, стр. 292-293).

У Аристова слабые места: во-первых, выражения су-суланин нет и в помине в хуннуской фразе, во-вторых, «Пугу» он предполагает племя бугу входит в состав усуньского союза «Если данное предположение бугу в IV веке входила в состав усуней, то с чего ради Хунну конфликтовать с усуньями, находящиеся на расстоянии 2 с лишним тысяч километров: между ними и хунну, описанными китайцами и усунями лежит несколько государств, в-третьих, сам автор признаёт форма сомнительная.

А вот перевод хуннсксой фразы с позиции противоположной т.е. «монголозма».

«Венгерский языковед Б. Мункачи в рецензии на первую работу Ширатори (помещена в Keleti Szemle, IV, 1903б стр. 240-253, спец. 240-246), считая сближение k’o-c’ Гюйца с турецким «кыз» совершенно правильным выводил su k’I скорее из монгольско-турецкого ceric, cerig «войско», t’I-li-kang из монгольского dajla «воевать», pu-ko из монгольского bugu «все» k’u-t’o-tang из монгольского kitu «убивать»» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 145)

Перевод, сделанный Б. Мункачи в рецензии на работу Ширатори не носит предположительный характер «войско завоюет, всех убьют. В современных тюркских языках «сю» не уоптребляется, только в монгольском языке применяется слово «серик», означающее войско. Тюркский аналог «аскер». Что гораздо ближе к монгольскому слову «серик».

На странице 111 своей работы «Хунну и гунны» Иностранцев снова возвращается к теории «турчизма» Хунну разбирая хуннские собственные имена на основе неудачного объяснения проф. Корша. «Проф. Корш признал напр. Собственное имя Ойбарс за турецкое (ой-равнина, барс-барс)» (Иностранцев К., «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 111)

Как известно, барс животное обитающее в горах или в лесу, равнинных барсов в природе существовать не может. Вслед за проф. Коршем наш автор включил в очередной раз свою фантазию. Если «ой» по-монгольски «лес», то получим «лесной барс – «ойбарс». По смыслу более подходящее объяснение, чем равнинный барс.

Справедливости ради заметим, что «равнина» - тала по-тюркски и по-монгольски равнина. Тюрки употребляют «ой-тала» в значении равнина, но только вместе, раздельно «ой» не употребляется.

«Слова, имеющие в латинской или греческой транскрипции окончание на «дан» или «кан» есть турецкое хан (Zaber-dan=Забер хан)»

Окончание «дан» или «хан» несомненно турецким быть не может. С таким же успехом оно может быть монгольским.

«В имени Денгизих он считает корнем турецкое слово «денгиз» (море)». Тюркское «денгиз переводится как море, но окончание «их» портит всю картинку. Так же море-денгиз не употребляют в значении уменьшительном, окончание «их» привносит такой смысл, или несет такую смысловую нагрузку. Мы уже касались этого вопроса, более лучшее объяснение слова «Дензик» имя буддийского бога.

Инострнцев К. возвращается к Ойбарсу и пишет: «Ойбарс сравнивается имя с половецким (а Половцы несомненно были Турки) именев Багубарс» (Иностранцев «Хунну и Гунны» Л.1926 стр. 111)

Багубарс по монгольски «маленький барс», багу – маленький, барс- барс». Половцы могли вполне дать монгольское имя или среди них могли обитать, особенно знать, монголоязычные, или по старой памяти в честь совместного проживания в одном государстве.

Иностранцев далее продолжает фантазировать или показывать абсолютное незнание монгольского языка, и все приписывать турецкому происхождению Хунну. «Все имена оканчивающегося на «гер», турецкого происхождения: lliger, Moager, lemiger (сравн. С именем казанского царя Едигера.)»

Всё это абсолютно равной степени можно отнести к монгольскому и совсем неудачный пример Едигера – казанского хана XIV века. Едигер имеет значение в монгольском языке аппетитный и прожорливый (в данном случае человек с хорошим аппетитом). Иностранцев указывает сходство хуннских имён, вслед за венгерским тюркологом Вамбери, он, видимо, тоже не знал монгольский язык. Мунцак здесь стал Мунцук (Mynzukh), турецкое слово и значит знамя, Ирнак (Irnakh – юноша), Атакам (Atakam) – отец или жрец, Баян – могущественный.

Здесь с Иностарцневым и Вамбери можно согласиться только в слове Атакам (Atakam) – отец, это действительно тюркское слово. А в остальном они не првы. Мунцак в переводе с монгольского –вечное время, х – опускается, не ударное. Ирнак переводится с монгольского как просящий, по тюрски Эрждигит - юноша. Баян – богатый, в монгольском употребляется до сих пор, по тюркски «бай», могущественный остаётся на совести Вамбери и Иностранцева.

На странице 117 Иностранцев приводит слова проф. Васильева: «в монгольском языке и поныне человек называется хунн» (см. цитированную выше статью «Об отрошении китайского языка к среднеазиатским). Не приводя никаких доказательств Иностранцев К. вслед за Васильевым отвергает монголоязычное «хунн» словесной эквилибристикой: «мы не хотим этим сказать, что Хунну говорили монгольским языком, потому что название человека могло остаться в чужом языке по великому значению народа в своё время, и что всякий мог считать себе за честь называться Хунном, как некогда на Западе Римлянином».(Иностранцев К. «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 117)

Иностранцев и Васильев считают великое значение народа, видимо, имея ввиду XIII век новой эры, когда монголы завоевали большую часть ойкумены. Но в XIII веке новой эры не было Хунну. Хунну известны под немного изменённым именем за 2000 лет до новой эры. Шань- юн (Chan – yong, т.е. Шань жун), т.е. горные варвары, Хянь-юнь (Hien-yun) при Ханях.

Какое великое значение народа господа Иностранцев и Васильев углядели за 200 лет до новой эры, остаётся загадкой. Напоминаю, Монголы как таковые появились в IX веке новой эры. А монголоязычные племена гораздо раньше и язык находился в постоянном развитии и движении.

Вслед за Фейером (Fejer Aporegenes et incunabula Maggaroruna, 1840), наш Иностранцев находит сходство между совершенно различными словами «Гунн» и «Куман». Слово «куман» (куманцы) происходит от тотема-прородительницы тюркоязычных «ку»-лебедь. Большая белая птица с длинной шеей называлась «каз-гусь и «ку» - лебедь. Слова эти встречаются в названии многих тюркских народов, как древних, так и современных : кыр каз (полевой гусь; киргизы), ак, Каз, хак, каз (хакасы); каз ак (белый гусь) казаки, каз ар (людт гуся; хазары, ар-человек, люди); ку мик (ку ак?) кумыки. Если за основу слова «гунн» брать монголоязычное слово «хун» - человек, то объяснение «куман» - лебедь, является ошибочным.

Интересным является материал, собранный Иностранцевым по поводу языка Хунну. Это высказывания учёных на дошедшие до нас хуннуские слова. Это работы японца Ширатори, русского Панова и венгра Мункачи. Начнем с Ширатори.

(K. Shizatorii, Sinologische Beitrage zur Geschichte der Turkvolker, II. Uber die Sprache der Hiungnu und der Tunghu-Stamme, в Изв. Акад. Наук, 1902, сентябрь, т. XVII, №2, стр. 1-33, о хуннуских словах спец. На стр. 1-7)

Ширатори 1902 года был по всей вероятности, не позициях «турчизма», но в зрелом возрасте переменил позицию. В ранней работе:

«…автор отмечает таковых 16, при чём всем им даёт объяснения из турецких языков (последние пять слов составляют собственно ту хуннускую фразу IV века по Р.Х., о которой мы говорили в нашей работе). Слова эти, приводимые без указания аналогий в других алтайских языках, кроме первого Ch’ang-li=турецко-монгольскому Tangru (небо), следующие:

Титул Shen-yй (уй произносилось ранее, как ku, gu), Tang-уй, Tang-hu = cong (tschong) в чагатайском (большой);

Jen-chi = abetschi, itschi, evci (жена);

Teu-lo = cur (с Вамбери) (могила);

Eu-ta = oda (с Вамбери) (землянка);

T’ushi, T’uk’i = dogru (По Шлегелю), либо вернее tuz (мудрый, правильный);

King-lo = kilici (меч)

Ku-ts’z’ = kyz (дочь, девушка);

Ki-lien, hoh-lien = kuklar (небо);

Kuh-kien = kul-kischi (слуга);

T’ieh-fan (древняя форма Tietbat, Tietvat) = temur (железо);

Последние пять слов, составляющие фразу – siu-k’i, t’i-li-kang, puh-koh, k’u-t’u-tang сближаются с орхонским songush и турецким tolgan, орх. bodig (титул в винительном падеже) и турецк. Kop и tuta (согласно смыслу китайской фразы, означающему благоприятное предсказание: по выступлении войска в поход – враг [приводится собств. его титул] будет вполне разбит) (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 141-143)

Ранний Ширатори поспешил 10 слов Хунну объявить тюркскими, 5 слов, составляющих фразу, мы разобрали выше. Теперь по порядку. Tungry – небо, (монгольское, тюркское - осман);

Shen-yй, - здесь корень слова – ша, в монгольском есть шара – светит, печёт;

Jen-chi – жена, ближе монгольское слово «эжы», «эзы», тюркские эдже – тётя;

Teu-lo - могила, приводится cur (с Вамбери), последнее по-монгольски хурсок – могила;

Eu-ta (землянка), возможно, тюркское;

T’usli – мудрый, правильный, аналогов в тюркском и монгольском нет, слово лингвисту;

King-lo – меч, ближе монгольское нож;

Ku-ts’z – девушка; тюрское

Ki-lien – небо, монгольско-тюркское слово;

Kuk-kien – слуга, вероятно, тюркское слово;

Tien-fan – железо, монгольско-тюркское слово

Иностранцев поспешил объявить, что все 16 слов объясняются из тюркских языков. По поводу фразы на языке хунну, составляющая из 5 слов, выше мы говорили. Из 10 слов 3 можно объяснить, как монгольские, 3 как тюркские, 3 как монгольско-тюркские слова. Лишь слово T’usli - затруднительно интерпретировать.

Язык хунну был исследован по имеющемуся языковому материалу, Пановым В.А. в работе «История народов Средней Азии. I Сунн-ну (Хунну). Турецкое происхождение народа Сюн-ну (Хунну) китайских летописей, Владивосток, 1916.» Читает у Иностранцева: «Панов подверг разбору 14 слов, при чем не все они совпадают с теми, которые привел Ширатори. Слова эти следующие:

Самое характерное слово Дзюй- цы или Гюй-цы = кыз (дочь, девушка), только турецкое и встречающиеся у Хунну около 28 г. до Р.Х.;

Янь-ши, Э-ши = апчи, абчи или инджи, iнчi (жена), только турецкое и встречающиеся около 200 г. до Р.Х.;

Оу-то = одак, отак от слова от (огонь), (землянка) только турецкое и около 80 и 200 гг. до Р.Х.;

Ту-ци = вероятно тугы, тукы (от тук) (верховный главнокомандующий), с монгольского, но вероятно заимствованный из тюркского;

Тан-ли, Чэн-ли = турецко-монгольское тенгри (лишь в Истории Старших Ханей);

Тоу-ло = турук (могила, стоянка), без аналогий, лишь диалектически в монгольском языке;

Гу-ту – Панов сравнивает с уйгурским титулом Идикут и орхонским кут, считая лишь передачей общего смысла китайского титула тянь-цзы, «сын неба»

Тань-юй, иначе Даню-юй (принимая таким образом транскрипцию Дегиня), которое нужно читать Дань-гань = тюркск.. тамган (владетель);

Ци-лянь = турецк. сiлiк (чистый) с монгольскими аналогиями (собств. Значит небо), около 121 г. до Р.Х. у Сы-ма-цяня;

слова Чи-лянь и Хэ-лянь не ясны;

Жо-ди слово китайское;

Дзин-лу – камлу (шаманский меч);

Лю-ли вероятно только окончание слова – лу, лы, ли. Об известной хуннунской фразы Панов не упоминает.» (Иностранцев К. «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 143)

И наконец, венгерский языковед Б. Мункачи, как мы видели выше рецинзирую первую работу Ширатори выводил:

su k’i - из монголо-турецкого «войско»

t’i – li-kang – из монгольского dajla «воевать»;

pu-ko – из монгольского bugu «все»;

k’u-t’o-tang – из монгольского kitu «убивать».

Перевод сделанный Мункачи на основе монгольского языка более адекватен (войско завоюет, всех убьёт).

Как видим, Иностранцев вслед за Клапротом и Ко заранее относит Хунну к Тюркам и действовал по этой заданной программе и на объективные факты не смотрел, игнорировал. Хунну это тюрки, а факты потом.

А факты вещь упрямая и их игнорировать нельзя, они говорят, что без монгольского языка, язык Хунну не может быть понят, сколько бы слов в языке не было.

Хунну были монголоязычным народом, ещё не избавившимся от тюркского и маньчжурского корней. Современный монгольский язык содержит достаточное количество однокоренных слов с тюркским и маньчжурским языками, но значительно меньше, чем язык Хунну, когда они представлялись на вопрос «кто вы» - «хун» (человек) и «Хунну» - народ, люди (по-монгольски).

Из приведённых Пановым 14 слов, только 2 слова можно считать тюркскими, это Дзюй-цы или Гюй-цы-кыз (дочь, девушка остальные, как монгольские и монголо-тюркские. Рассмотрим по порядку расположения слов:

Янь-ши, э-ши – anci, abci или инджи , inci, жена. Панов пишет и вслед Иностранцев цитирует – только тюркское, тюрки на жену говорят аяп, арват, тогда как по-бурятски эзы – жена. Янь-ши, Э-ши никак не может быть только тюркским. Слово Янь-ши старомонгольское или монголо-тюркское.

Оу-то – одак, отак – огонь, землянка, и по мнению авторов только тюркское. Только тюркским не может быть, по-монгольски ут – дым, употребляется в значении дом, юрта.

Ту-ци – тугы, тукы (от тук) – верховный главнокомандующий, перевод Панова «юный», перевод с монгольского – знамя. Тюрки никогда не употребляли слово «тук» в значении верховный главнокомандующий, и вероятных заимствований из тюркского не может быть.

Тан-ли, тэн-ли – тенгри – небо, монгольское слово, стало у Иностранцева тюрко-монгольским. Небо – по-тюркски осмон, заимствованное слово у ючжей.

Тоу-ло – турук (могила, стоянка), монгольское слово.

Гу-ту переводят, как сын неба. Гуто – это маньчжурское слово, означает сын.

Динь-чань – тамган – владетель. Неправильный перевод, нужно перевести, как печать, слово монгольско-тюркское.

Ци-лянь – cilik – чистый, цэвэр по-монгольски чистый, а на тюркских языках чистый – таза.

Дзин-лу – камлу (шаманский меч), тюркское слово.

Из десяти слов, разобранных нами, только 2 могут быть отнесены к тюркским, одно слово маньчжурское, а остальные – монгольские или монголо-тюркские.

Венгерский лингвист Б. Мункачи в рецензии на работу Ширатори перевёл единственную хуннускую фразу, мы её рассматривали выше, здесь повторим, как монгольскую. Su k’i ti-li-kang puko k’u-fo-tang – «войско завоюет, всех убьёт».

Вернёмся к Ширатори, который в 1923 году опубликовал вторую работу, напомню первую работу опубликовал в 1902 году и вот спустя 21 год он в зрелом возрасте вернулся к вопросу. Вот, что пишет Иностранцев:

«Наконец, в самое последнее время Ширатори опубликовал свою вторую книгу, озаглавленную «О происхождении Хунну», о основывающемуся на языковом материале (K. Shiratori, Sur l’origine des Hiong-ne в Journal Asictique, CCII, №1, 1923, стр. 71-82). Статься эта представляет суммарное изложение соображений автора, приведённых им в японских журналах. Автор, считая единственным источником для определения этнической принадлежности Хунну их язык, отмечает, что словом Ху (варвары) означались собственно хунну, тогда как Дун-ху (восточные варвары) означало лишь подразделение Ху вообще, и язык Хунну считает монгольским, смешанным с тунгузским, а их самих Монголами, смешанными с Тунгузами (потомки их – Солоны и Дауры). Из 23 слов Хунну, им собранных, он объяснил якобы: 4 из турецкого, монгольского и тунгузского языков, 2 из монгольского и тунгузского, 14 из монгольского и лишь 1 из турецкого (king-lu = qingraq по Хирту) К сожалению, он в этой статье не даёт анализа этих слов, а ограничивается лишь некоторыми примерами. Титул Цень-ли-ко-то-шань-юй он толкует из турецко-монгольского tengri, тунгузского guto (считая, что если бы это слово было то же, что в уйгурском Идикут, то кут было бы выражено в китайской транскрипции не двумя иерогливами, а одним) и просто китайского chan-yu = houang-ti (шань – большой, юй – широкий в китайском языке). Слова, ранее транскрибировавшееся им Yen-chi, транскрибируется им по произношению Танской эпохи Yj-che и сближается с тунгузским osi, acin (жена, женщина). Слово, означавшее «дочь, девушку» (Kiu-ts’eu), автор считает не турецким giz, а опять-таки китайским – kong-tchou, к которому близко созвучное монгольское, вероятно, заимствованное из китайского. При всём этом, однако, автор отмечает, что по мнению большинства исследователей по сие время Хунну считаются этнически Турками» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 143-144)

Зрелый Ширатори из 23 слов Хунну всего 1 слово объяснил из тюркского (King-lu), целых 14 слов из монгольского, это свыше 50%; 4 из монголо-тюрко-маньчжурских языков, 2 слова их монголо-маньчжурских языков.

Ширатори выше, примерно, на Тевсе же подсказатели, что и мы, анализируя работу раннего Ширатори и Панова.

Несмотря на фактические данные Ширатори, следуя мнению большинства исследователей допускает ошибку Клапрота и К^о и считает Хунну «этнически турками».

Иностранцеву надо отдать должное в объективном подборе материала. Как-то сгладить фактически материал и выводу автора, Иностранцев, занимается словесной эквилабристикой. Фактические данные не достаточны для того, чтобы делать какие-то выводы, то подчёркивая важность объяснения этих слов, то они «ничего не дают для историко-этнографической стороны дела» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 145)

Сохранившиеся слова Хунну дают очень много для историков и этнографов наряду с данными археологии и отбрасывать их никак нельзя, особенно в изучении древнего мира, вопреки мнению Иностранцева.

Рассмотрим генеалогическую таблицу шаньюев, начнём с отца Модэ, которого звали Тумань:

1. Тумань – монгольское слово тумэн означает «великое множество», дословный перевод «десять тысяч». Тюркским это слово не может быть, тюрки не употребляют его, десять тысяч «он минг»;

2. Модэ – монгольское слово, означает «дерево». Из тюркского объяснить невозможно;

3. Лаошин – затрудняюсь переводить, ни в монгольском, ни в тюркском языке значений нет, во всяком случае я не нахожу.4

4. Гюнгень – монгольское слово, означает «глубокий»;

5. Ичисйе - тюркское слово, означает «пьющий»;

6. Увэй - монгольское слово, означает «нет»;

7. Ушылу эрр шаньюй - может быть монгольским и тюркским словом.

Если монгольское слово, впереди не хватает «Г», если тюркское уш- три, то кончание монгольское. Эрр – мужчина на монгольском и тюркском языках;

8. Цзюйдихэу - затрудняюсь переводить, ни в монгольском, и в тюркском языках значений нет;

9. Гюйлиху - монгольское слово, означает «бегущий»

10 Хулугу - монгольское слово, означает масть лошади, монголы давали имя Хулагу и 1300 лет спустя, монгольский правитель Ирана, носил это имя. До принятия ислама и буддизма монголы давали подобные имена, означающие масть лошади.;

11. Хуаньди - испорченное китайское имя ;

12. Хюйлюй-цюанькюй – первое слово монгольское, означающее масть лошади. ;

13. Уянь – гюйди – гибкий по-монгольски

14. Хуханье - монгольское слово, означает «девушка»;

15-17 Фучжулэй, Сэусйе, Гюйа - испорические китайские слова;

18. Учжулю - тюркское слово, означает «трёхклетку»;

19. Улэй – жоди шаньюй хянь – монгольское слово, означает «оставшийся»;

20. Худурши - монгольское слово, означает «сующий», по-монгольски «хурах», по-бурятски «худурши» - сующий.

21. Удадихэу - монгольское слово, означает «медленный»

22. Пуну - испорченное китайское имя.

Из 22 собственных имён шаньюев Хунну только 3 тюркских слова, 7 не поддаются толкованию испорченные китайские слова, 12 слов монгольские.

Южнохуннские шаньюи также в большинстве носили монгольские имена, только 1 имя «Су» тюркское в переводе с тюркского «вода», а «Кючуг» - сильный, и на тюркском и на монгольском языках. По-монгольски вода – «усан», может в древности вода произносилась «Су – корень, во всяком случае единый.

Он был возведён на престол, под наименованием Гючучюйлинь-ди Шаньюя

Шесть имён имеют монгольское происхождение, это:

Би – я

Четунши-ди – подметающий

Туньтухэ – сырой

Аньго – побратим

Хюли – масть лошади

Дэулэчу – распахнутый

Остальные не поддаются расшифровке, как испорченные китайские, во всяком случае, ни одного тюркского имени, я не нашёл.






Теперь рассмотрим увлекательную книгу Л.Н. Гумилева, «История народа Хунну» М. 2004 г. Книга написана ярко, автор владеет фактическим материалом, но не всегда основан на нём. Гумилёв отнесся не критически к Иностранцеву К. и его работе «Хунну и Гунны» Л. 1926, и воспринимал, как она есть. Гумилёв Л.Н. пишет: «этот пробел восполнен небольшой, но исключительно ценной книгой К.А. Иностранцева «Хунну и Гунны». Содержание этой работы определено её подзаголовком: «Разбор теорий о происхождении народа Хунну, китайских летописей, о происхождении европейских Гуннов и о взаимных отношениях этих двух народов». Можно суверенностью сказать, что ни одна из существенных концепций не укрылась от взора автора и его детального разбора». (Гумилёв Л.Н. «История народа Хунну» М. 2004 г. стр. 12)

Мы видим, выше, к работе Иностранцева надо относиться критически, ибо она не выдерживает элементарного критического анализа. Иностранцев занимал позицию «турчизма», вслед за европейскими учёными и слепо следует Клапроту и Ко. Между тем, европейским учёным не хватает знания монгольского языка. Например, монгольское слово «тенгри» - объявляется турецким или в лучшем случае турецко-монгольским и таких примеров множество, то есть все однокоренные слова объявляются турецкими. Данные археологии вообще не берутся во внимание. Такова ценность книги Иностранцева К. «Хунну и Гунны».

Л.Н. Гумилев посвятил в своей книге «История народов Хунну» языку Хунну всего одну страницу. Приписывает Сиратори (Ширатори по Иностранцеву), что он доказывал «тюркскоть» хуннских слов и единственная дошедшая до нас хуннсая фраза – тюркская. Из 23 слов, собранных Ширатори, 4 тюрко-монгольско-тунгузские, 2 – монголо-тунгузские, 14 – монгольские и 1 из тюркского. Ширатори, осторожно утверждал, что до сегоднешнего дня «Хунну считаются этнически Турками» (Иностранцев К. «Хунну и Гунны» Л. 1926 стр. 144.)

Считать можно все что угодно, но существуют объективные факты и их надо учитывать. 14 монгольских слов, 4- тюрко-монголо-тунгузских слов и 2 монголо-тунгузские слова и лишь 1 тюркское, но это ли характеризует Хунну как ещё не полностью, не окончательно выделившийся или сформировавшийся этнос, который можно классифицировать, как монголов или тюрков или маньчжуров. Хунну – не полностью монголы, и не полностью тюрки, и не полностью маньчжуры. Монголы оформятся окончательно лишь в IX веку, а тюрки оформятся окончательно к VII веку нашей эры. Так что само название народа Хунну хоть и монгольское (хун - человек; а хунну – люди, народ), а окончательно выделения из протоалатйской массы не произошло.

Бернштам А.И. отчасти прав, когда пишет: «Гунны говорили на различных языках и диалектах, их которых позднее развились тюркские и быть может монгольские языки (Бернштам, «Очерк истории Гуннов», Л. 1951, стр. 55), на основе хуннуского сяньбийского языков и языка Тобо он прав отчасти, потому что потом позднее развились монгольские диалекты. Ко времени основания хуннуского государства, в III веке до нашей эры, уже существовали тюркоязычные племена: цигу-киргизы (на Енисее), каеше-кипчаки на северных склонах Алтая, гэгуани – киргизы (на Енисее), хагясы – хакасы в Минусинской котловине, но их язык я предполагаю, содержал много монголизмов. Но самих Хунну к моменту формирования как тюрков так и монголов не было.

В отличие от тюркоязычных племён, Хунну были более, чем на половину монголоязычными, об этом свидетельствует не только язык и собственные имена (см. таблицу хунских шаньюев), а самое главное данные археологии (см. ниже данные археологии).

«Исследования финских учёных поставили вопрос о хуннском языке в несколько иную плоскость: Кастрен и Рамстедт высказали мнение, что хуннский язык был общим для предков тюрков и монголов, отмечает Гумилев: (Гумилев Л.Н. «История народа Хунну» М. 2004 стр. 53).

Кастрен и Рамстедт допускают на наш взгляд ту же ошибку, что и Бернштам. Мы уже говорили, что в III веке до новой эры уже существовали тюркоязычные племена на севере и северо-западе от Хуннов, ко времени появления тюрков и монголов Хунну не существовало на свете, они ассимилировались в сяньби, и в других народах.

На востоке от Хунну существовали «Дун-ху», «суть предки Дома Ухуань, впоследствии сделавшегося известным под названием Сянь-би». (Иакинф «Собрание сведений…» Изд. А.Н.СССР М.. Л. 1950 т. 1 стр. 43)

Язык Дун-ху, видимо содержал меньше «тюркизмов», но больше маньчжурских корней, но в целом был более зрелый монголоязычный, чем язык Хунну. Объясняется это географическим положением Дун-ху. Они жили восточнее Хунну, а тюркоязычные севернее, и северо-западнее Хунну.

Далее Гумилёв Л.Н. вслед за Лигети ссылается на хуннское слово, известное нам в китайской транскрипции, звучащее как «сагдак» - сапоги и считает, что это слово не имеет аналогий ни в тюркском и ни в монгольском, между тем, в булагатском диалекте бурятского до сих пор в ходу слово сабьял-сапоги. Этимологию слова сапри нужно исследовать, не всходит ли слово к хуннунскому «сагадак».

Гумилёв Л.Н. заканчивает главу «О языке Хунну»: «Несмотря на приведенные соображения, можно думать, что сомнение в тюркоязычности Хуннов не состоятельно, так как имеется прямое указание источника на близость языков хуннского и телеского, т.е. уйгурского, о принадлежности которого не может быть двух мнений.» (Гумилев Л.Н. «История народа Хунну» М. 2004 стр. 54)

В собрании сведений («Собрание сведений…» т. 1, стр. 116) обитавших в Средней Азии в древние времена Бичурин Н.Я. на близость языков и хуннского и телеского сказал следующее: «Язык их сходен с хуннским, но есть небольшая разница» (Бичурина Н.Я., «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр. 214).

Бичурин Н.Я. здесь комментирует автора IV века новой эры, когда уйгурский язык был слабо диифференцирован от хуннского, состоявшего на 40% с лишним из маньчжурских, тюркских слов, а на 50% с лишним из монгольских. Уйгурский язык IV века новой эры был гораздо ближе к хуннскому и китайский автор абсолютно прав, когда писал, что «язык их сходен с хуннским, но есть небольшая разница». По одной из верский уйгуры, жители долины Селенга до образования государства были народ монголоязычный, как и Хунну.

Напоминаю, быть монголоязычным вовсе не значит быть Монголом. Монголы сформировались к IX веку новой эры, между ними такая же примерно разница, как между римлянином и французом, первых нет, оставили вторым язык.

Гумилёв Л.Н., видимо, берёт современный уйгурский язык за основу и считает, что всё время на протяжении XVII веков был такой же, как в IV веке. Конечно же язык и внешность уйгуров изменились кардинально, почти за два тысячелетия.

Гумилёв определил три знатных рода в эпоху Модэ: Хуянь, Лань и Суйбу. Правда Бичурин (Иакинф) пишет о знаменитых Домах, и «всего 24 старейшины, которые носят общее название темников» (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, стр. 49)

Название остальных 21 (двадцати одного) рода Гумилёв Л.Н. не приводит (Гумилёв Л.Н., «История народа Хунну», М. 2004, стр. 83)

Хуянь переводит, как тюркское слово – «заяц»: сюйбу – также тюркское слово – «край, а лань – как китайское слово «орхидея». Рассмотрим по порядку: Хуянь переводится как заяц, но это пугливое, вечно боящееся (иногда собственной тени) животное, не может быть тотемом рода, тем более знатного, да просто носить название «зайца – позорно. Тотемным животным может быть белая с длинной шеей птица – каз, ку (гусь, лебедь); благородное животное, например марал, бугу (изюбример марал, бугу ) и наконец волк. Заяц – хуянь явно не подходит для тотемного животного. Хуянь-хулан (лошадь определённой масти) больше подходит, по-тюркски - кулан (жеребёнок), но это предположение, слово за лингвистами. «Заяц» как название рода не тянет на тотем».

Сюйбу не тюркское слово, край по-тюркски арка, аркасы, арканды, а по-турецки – кенар, явно заимствованное слово.

Лань – вроде бы подходит на тотем, но при чём здесь китайское слово «орхидея»? Название рода должно быть собственное, хуннское. С китайским названием я в литературе не встречал, за две с лишним тысячи лет, ни одно маньчжурское, монгольское, тюркское племя или род. Другое дело, китайцами до неузнаваемости меняется фонетика и, соответственно, правописание.

Здесь Гумилёв Л.Н. явно пошёл на путь лёгкого объяснения этих трёх слов – «хуянь», «сюйбу» и «лань». «Хуянь», я вижу, интерпретировали через «хулан» - по-монгольски масть лошади, по-тюркски – жеребёнок. «Суйбу» - не тюркское слово, «край», «край» будет арканды, аркасы, арка.

Лань – хунну не могли название рода объяснить китайским словом «орхидея».

Мы видим и здесь не в ладах с логикой и здравым смыслом, теория «турецкого» происхождения Хунну (Гуннов). Она и не может быть основана на здравом смысле, бездумно экстраполировать факты VI-VII веков н.э. на III и II века до новой эры.

Когда язык, этот вечно меняющийся объект, и примеряют на язык Хунну и начинают гадать это «монголизм», а это «турчизм», из-за этого получается не разрешимое противоречие. Язык Хунну был менее дифференцирован на монгольский, тюркский и маньчжурский, чем язык средневековых монголов, тюрк и маньчжуров. Язык современных монголов, тюрок и маньчжуров стал совсем непонятным друг другу. Но однокоренных слов много, а произносятся они по другому, чем во времена Хунну и даже средневековых монголов.

С современными европейскими языками произошли перемены аналогичные, однако ни один учёный, к примеру, английский не сравнивает язык VI века ново эры с языком, существовавшим во III веке до новой эры не будет утверждать, что этот язык, однозначно, английский. Это нонсенс! А вот с Хуннами подобные обратные «примерки» постоянны и утверждения радикально противоположные: либо «монголизм», либо «турчизм», середины нет. Не берётся во внимание ни сама диалектика развития народа, ни особенности культуры и языка Хунну, ни взаимоотношения с другими монгольскими и тюркскими народами.

Доказательством, в основном, монголоязычности Хунну является то, что отца основателя хуннского государства Модэ звали Тумань. По поводу «Тумань» мы уже писали, что имя собственное, не может быть тюркским, только монгольское. У монголов встречается «Тумэн» до сих пор. Гумилёв пишет: «Тумань, искренне восхищённый удалью Модэ, не только не убил его, но дал ему в управление тюмень, то есть 10 000 семейств» (Гумилёв Л.Н., «История народа Хунну», М. 2004, стр. 72)

«Тумань» и «тюмень» одно и тоже слово, означает по-монгольски «великое множество». Кроме монгольского нигде не встречается. Тюрки не употребляют это слово до сего времени, «десять тысяч» - «он минг».

Сам того не ведая, Гумилёв Л.Н. «копает» под теорию о тюркском происхождении Хунну. Тюрки не могли давать имя «Тумань» и в управление «Тюмень», т.е. 10 000 семейств.

О монголоязычности (во всяком случае, более, чем на 50% монголоязычности) Хунну говорит тот факт, что: «усиление Сянь-би началось с 93-94 гг. после того, как 100 тысяч хуннских семейств «приняли народное название Сянь-би» (Гумилёв Л.Н., «История народа Хунну», М. 2004, стр. 247).

Если бы не было языкового родства или язык относился к другой группе языков, Хунну и Сянь-би первые так просто не приняли название вторых.

Если Гунны были Тюрки, а Сянь-би монголоязычные, то тюркоязычным понадобилось бы минимум 2 поколения для адаптации и ассимиляции.

Здесь мы видим минимум 300 тысяч человек (100 тысяч семейств) одномоментно и безболезненно «приняли народное название Сянь-би». Ухуаньцы в 700 000 душ явились Ма-ши¹ и покорились» (Бичурин Н.Я., «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л. 1950, т. 1, стр. 136)

С Хунну, ушедшими на Запад, ничего особенного не произошло, народ сохранил боевой дух, уклад жизни не изменился. Напор и натиск сохранились и на берегах Урала, Волги, Днепра и Дуная. Вопреки мнению Гумилёва Л.Н. никакой большой метизации с Хунну не произошло. Современные археологические исследования европейских учёных говорят, что ярко выраженный монголоидный тип Хунну в V веке ноой эры сохранился.

Гумилёв ошибочно утверждал: «Именно с угорских территорий начали Хунну свой новый поход на Запад, причём угорский элемент составил их основную боевую силу, и нет оснований сомневаться в том, что оба народа смешались и слились в один новый народ - Гуннов» (Гумилёв Л.Н., «История народа Хунну», М 2004, стр. 262)


¹Ма-ши – южнохуннский пристав в 144 году н.э.


Сомневаться приходится, археологические находки говорят метизации не было. Угоры основную боевую силу хуннского войска составлять, попросту говоря, неспособны.

Преимущество Хунну перед другими народами и племенами было в мобильности, манёвренности, умении стрелять из сложного монгольского лука на полном скаку и организованности. Сложный лук – изобретение монголоязычных племён. Тюрки не умели изготавливать сложные луки с костяной накладкой, или роговые луки. Ещё одна отличительная черта монголоязычности Хунну. Бериштам пишет: «… но зато как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадёнкам» (Бериштам А.И., «Очерк истории Гуннов», Л. 1951, стр. 140)

Выносливые и безобразные на вид лошадёнки явно монгольской породы, таких ни одно тюркское племя не разводило и не имеет, хотя выходцы из одного племени (во II тысячелетии до н.э. составляли одно племя).

«Сам факт перехода Хунну на Запад казался невероятным, так как действительно, более, чем странно, что целый народ просился бежать «никуда» (Гумилёв Л.Н., «История народа Хунну», М. 2004, стр. 263)

Хунну от Сяньбийцев бросились бежать «никуда» неверно, во-первых, не целый народ бросился бежать, южные Хунну остались на месте, во-вторых, 100 000 семейств или минимум 300 000 человек северных Хунну приняли народное название Сянь-би. Лишь определённая часть Хунну откочевала на Запад.

По Гумилёву Л.Н. численность всей Монголии составляла 600 тысяч человек. Здесь цифры явно не стыкуются, выходит, одних северных Хунну было как минимум 600 тысяч человек. 34 тысячи юрт или 237 тысяч душ южных Хунну, которые остались на месте. Ведь кроме Хунну были тюркоязычные племена: на севере – гэгуани – киргизы, динлины, цайли, хягаси (хакасы); на северо-востоке цигу (киргизы, теленгуты); на востоке – монголоязычные племена: Сянь-би, ухуани. Население всей Монголии, Внутренней и Внешней, Джунгарии, Алтая и Южной Сибири, по нашему приблизительному подсчёту достигала до 3-5 миллионов человек. При тотальной мобилизации 20% от населения в армию не набрать. В счёт должны браться дети и женщины, старики и инвалиды, кроме того есть уклоняющиеся под разными предлогами, и надо учитывать протяжённость границы – 4-5 тысяч км. Управлять такой территорией возможно, только при определённой плотности населения.

Самое важное, на 3, 5 миллионов квадратных километров устройство государства невозможно, особенно при средствах связи того времени. Необходимо как минимум населения. Какая бы развитая ямская (постовая) служба не была, население необходимо, во всяком случае, для государственного устройства с определённой плотностью населения. На территории от Байкала до Великой Китайской стены с севера на юг, от Хингана до Тарбагатая с востока на запад, необходима как минимум 3-5 миллионов душ, иначе государство не состоялось бы. По нашим скромным подсчётам проживало на этой территории от 3 до 5 миллионов человек.

С Иностранцевым надо согласится в вопросе перехода части северных Хунну с Тарбагатая, через Китай, в Предуралье, вот, что он пишет: «… откочевание северных Хунну в 93 году по Р.Х. имеет уже другой характер. Такое большое количество ещё ни разу не откочёвывало. Поэтому допустимо предположение, что с народом бежали и представители династии, которые, очутившись на Западе, не захотели, быть может, играть роль подданных местных властителей и, воспользовавшись своей относительной численностью и силой, победили туземцев. Таким образом могло возникнуть государство Хунну на Западе: в киргизских степях и далее» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 99)

Далее он продолжает цитировать Бичурина, «лишённого исторического таланта»:

«Известия об этих откочевавших Хунну не сразу прекратились в Китайских летописях. Так в истории заднего Че-ши, т.е. в области в Дзунгарии, постоянно упоминается об их столкновениях с северными Хунну, их соседями с севера. Столкновения эти происходили в свою первую половину II века по Р.Х. Таким образом, в эту эпоху северные Хунну уже жили к северу т Дзунгарии, т.е. к западу от Алтая, в Юе-бане и, может быть, даже в Кангюе. В эту последнюю область северные Хунну несомненно проникли. Китайские летописи говорят, что северный шаньюй ушёл на запад в Кангюй. Кроме того, мы имеем ещё дальнейшие известия. К западу от Кангюя лежала по китайским летописям земля Су-дэ, ранее называвшаяся Янь-цай или Алань-я (т.е. Земля Аланов) «лежащая при большом озере, которое не имеет высоких берегов. Это есть северное море». И расположение этой области к северу-западу от Кангюя. И северное море указывают на земли к северу от Каспия. Вот, что рассказывают китайские летописи по поводу этой области: «Некогда Хунны, убив владетеля судэского, овладели землями его. Владетель Хуни составлял уже четвёртое колено после того события» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 99-100), (Бичурин, «Собрание сведений…», т. III, стр. 132-135, 163, 166, 121, 58, 6)

Иностранцев здесь полностью ссылается на Бичурина, несмотря на нелестную характеристику, данную им. Оснований у нас не верить Бичурину нет, а китайским летописцам тем более.

Гумилёв Л.Н. пишет: «Пробиться сквозь толпу угров и аланов было очень трудно, и последствия эти сказались на изменении самого облика Хунну, ушедших на запад. За 200 лет с осколком хуннского народа произошли такие изменения, что долгое время учёные не решались отождествлять азиатских Хунну и Хунну европейских. Наконец этот вопрос был решён положительно, но осталось нерешённойить китайским словом "ок.ия этих трёх слов - "итературе не встречал, за две с лишним тысячи лет, нить белая с длинной шеей птица - какз,е ", вечно боящееся ()знатных рода в эпоху Модэ:. язык за основу и считает, что всё время на протяжении авили вторым язык.

ни "ц