Об этнической принадлежности хунну

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Сам погибай, а товарища выручай, 58.05kb.
• Конспект занятия для детей подготовительной группы на тему: «Дружат дети всей Земли», 23.09kb.
• -, 164.59kb.
• Россия: национальный вопрос, 485.94kb.
• История народа хунну, 3055.05kb.
• История народа хунну, 3116.51kb.
• Формирование этнической толерантности в процессе социально-психологического тренинга, 248.89kb.
• Указа Президента Российской Федерации от 11 мая 2006 г. N 473 "Вопросы Федеральной, 1857.5kb.
• Неофициальный перевод, 1570.36kb.
• М. К. Аммосова факультет психологии кафедра социальной и этнической психологии рабочая, 214.7kb.

единоплеменной, но не одного происхождения с Домом Хунну.» (Бичурин «Собрание сведений… » изд. АН. СССР 1950 г. т. 1, отд. 3, стр. 227)

Одним из самых важных и трудных в древней этнографии Азии, считают Хоуорс, вопрос о происхождении Хунну, а результаты незначительны. Трудность определяется по мнению Хоуорса, многими причинами: бедностью материала для филологических исследований, неизвестностью физического типа. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 46) Свои работы Хоуорс опубликовал в1883 по 1885 годы, видимо, в то время археологических исследований по Хунну не было. В наше время физический тип Хунну достаточно хорошо исследован, монголоидная раса и другие данные по Хунну известны всем, кто интересуется данным вопросом. Хоуорс приводит слова Чингиз-хана по данному вопросу. Вот что пишет Иностранцев:«Однако, отожествлению гуннских имен с именами кавказских Аваров, из которого следует по мнению Хоуорса признание того, что Гунны и Авары были лезгинского племени, противоречат история, предание и физический тип. Наш исследователь указывает на то, что нельзя опираться только на лингвистические данные, так как эти данные изменчивы (он приводит в пример племя Хезаре в Афганистане, которое, хотя и говорит на персидском языке, однако принадлежит несомненно к монгольскому племени). Он находит, что лучше всего руководствоваться историческими фактами («установлением исторической преемственности», как выражает он), дополняя их лингвистическими и другими данными. Справедливо указав на отсутствие этнографической классификации у Дегиня, Хоуорс считает отожествление Хунну с Тугю, сделано Клапротом, смелым на том основании, что Китайцы не делали никакого различия в этнографическом отношении между своими кочевыми соседями и, когда нападения этих соседей на их страну возобновились, они назвали нападавших потомками Хунну. Хоуорс высказывает убеждение о том, что Хунну были Монголы. Этот вывод делает он из следующих соображений. 1) Хунну занимали страну Монголов. Что Турки занимали южную часть этой страны в VI веке, не доказывает того, что они занимали её раньше. Моголы же, насколько мы знаем, были исконными обителями этой страны. 2) Чингиз–хан, в разговоре с даосским монахом Чань-Чунем, называет шань-юя Хунну «нашим» шань-юем. Хоуорс принимает и сделанное Шмидтом отожествление слов Шань-юй с Чинно и Суту- Бокда с Тенгри- Куту. В подтверждение своему мнению он приводит также и сходство некоторых обычаев (употребление известного рода знамени и особого рода костюмов при свадьбах). Жуань- жуань, ближайшие преемники Хунну в северо- восточной Азии, происходили, по словам Ма- дуан- линя от Хунну; это весьма вероятно, прибавляет Хоуорс, так как «они были действительны в тесной связи между собою» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 46-47)

«Затем Хоуорс переходит к монгольскому происхождению династии Гуннов. Главное основание для этого отожествления по мнению Хоуорса, - сходство гуннских обычаев с монгольскими (напр. Одежда Аттилы сходна с одеждой монгольских князей; Гунны, как и Монголы, ели только мясо особым образом убитых животных и т.д.) Признавая тот факт, что среди Гуннов были и Германцы, и Славяне, он, однако, считает главным составом народной массы – Турков и Финно-угров» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 48)

Турки и Финно-угры главным составом европейских Хунну быть не могли. Главным составом Хунну, что в Азии, что в Европе были хунну – монголоязычный народ, а тюрки были вспомогательным составом, выполняли второстепенную работу. Поэтому они сохранились и размножились, и выбрали в себя остатки хунну.

Иностранцев пишет: «Если мы не можем сказать, что Турки занимали Монголию до VI века по Р.Х., то мы так же не можем сказать, что Монголы – исконные обитатели этой страны; мимоходом же сказанные слова Чингиз-хана могут ещё менее служить доказательством. Относительно доводов Шмидта, которым Хоуорс придаёт такое значение, равно как и относительно отожествления народов по сходству обычаев, мы уже говорили выше и поэтому не считает нужным вторично опровергать их» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 49)

Турки и Монголы не могут быть исконными обитателями Монголии, для этого они слишком молоды, первые появились на территории Монголии в VI веке новой эры, а Монголы в IX веке новой эры. До этого времени, для тюрков это VI век, речь может идти о тюркоязычности, а для монголов это IX век, речь может идти о монголоязычности.

Чингиз – хан не обдумав над тем, что будет говорить, в пустую слова не бросал. Мимоходом сказал или в процессе обстоятельной беседы это значение не имеет, и является серьёзным доказательством. Взвешенность суждений отличительная черта этого политика.

У Иностранцева доказательства имеют избирательный характер, если они противоречат «турчизму» Хунну или Орхонским надписям VIII века в малейшей степени, то это не доказательство. Слова, сказанные Чингиз-ханом в отношении шаньюя Хунну Модэ, и описанные Шмидтом и Хоуорсом обычаи Хунну похожие на монгольские обычаи, объявляются не выдержавшие критику, а критики аргументированной как таковой нет.

Третья глава работы Иностранцева К. называется: «Теория турчизма Хунну и финнизма Гуннов. Абель Ремюза, как сторонник первой части этой теории и разбор его доводов. Клапрот – главный представитель этой теории. Его исследования и разбор их. Другие последователи этой теории. Ее общее значение.

Следующая по времени за теорией монголизма была теория, отличавшая Хунну от Гуннов и считавшая первых Турками, а вторых Финнами. Особенно строго проводил её известный полиглот Клапрот, неоднократно писавший по этому вопросу и доказавший несомненный, как он думал, финнизм Гуннов и турчизм Хунну. Этот учёный справедливо считается главным представителе теории. Более того, он, собственно говоря, создал её, он же развил и распространил её в науке. Если теория монголизма образовалась постепенно, слагалась из мнений различных учёных и нуждалась в окончательном обобщении, то теория финнизма Гуннов и турчизма Хунну сложилась сразу; она обязана своим явлением одному учёному.» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 51).

Однако Иностранцев начинает разбор авторов по данному вопросу не с Клапрота, а с Абеля Ремюза, француза, поскольку тот жил и работал немного раньше. Абель Ремюза издал книгу «Rechetches sus les lunguestalunguestartarss» (Paris, 1820) как видно из заглавия труд его посвящен языкознанию, а не истории. На вопрос о происхождении Хунну, Абель Ремюза, затронул. Его филологическая работа касается всех «татарских» языков, коим он причисляет: маньчжурский, монгольский, восточно- турецкий и тибетский. «На каком основании Абель Ремюза причисляет тибетский язык к «татарскому», как известно тибетский язык вообще из другой семьи языков, ничего похожего на маньчжурский, монгольский и восточно-турецкий. Поэтому сразу закрадывается сомнение в научной ценности его сочинения.

Другое дело маньчжурский, монгольский и восточно-турецкий, языки эти сходные, много однокоренных слов, есть что сравнивать и сопоставлять. Впихивать тибетский язык под видом «татарского» в одно исследование ни коим образом не укладывается. Термин «татарский» с грехом пополам можно принять делая скидку на XIX век.

О происхождении названия Хунну Абель Ремюза сказал: «…что почти все варианты имени кочевников, приводимые в китайских летописях, тенденциозные переделки с оскорбительными значением. Так «Хунь-е (Hun-yo) может значить проданные рабы, Гуй – Фан (Hiong- nou) – дурные рабы, Тугю (Thou-kiouei) – наглые собаки и т.д. Это вспоминания о ненависти и презрении, которые китайцы всегда имели к Татарам вследствие их невежества, а также разбоев и набегов, которые они постоянно совершали на земли империи» (стр. 8-9) Однако он думает, что не произвольно выдумывали эти выражения, а обращали внимание на имена, которые татары сами себе давали. Он склонен видеть в них татарские имена, только транскрибированные по-китайски, с изменениями, свойственными китайскому языку. Он думал, что китайцы старались, чтобы соединения знаков, передававших эти имена, имело бы сатирический или презрительный смысл. При этом Ремюза указал на слово Тугю, которое, будучи верной передачей слова турок на китайском языке, вместе с тем ругательный смысл. Подтверждение этому он видит ещё, что у китайских авторов иногда имя одного и того же народа изменяется по эпохам, но эти изменения никогда не бывают значительны, и без всякого труда можно заменить их общее происхождение. Так один и тот же народ носит то имя Хунь-е, то Хянь-юнь, то Хунну» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 52-53)

Сказанное Абель Ремюза не лишена смысла в отместку за набеги, китайцы, вкладывали моноголоязычное слово «хунну» презрительный смысл.

Абель Ремюза, полиглот, по характеристике Иностранцева, не знавший монгольского языка сетует: «Очень трудно, по его мнению, найти, настоящее имя народа, имея только

китайскую транскрипцию. Причиной этого бывает часто незнание языка народа. Этот случай мы имеем в и отношении Хунну» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 53)

Настоящее имя народа хунну, в премудростях китайской грамматики не копаясь, можно отыскать в монгольском языке, это «хун» - человек, а «хунну» множественное число означающее – люди, народ, по-тюркски, соответственно киши и эль. Другое адекватного объяснение слову хунну нет.

Не зная язык «развить и привести в систему», как пишет Иностранцев Абель Ремюза не мог, здесь Иностранцев явно преувеличивает его значение. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л.1926 стр. 53)

Далее Иностранцев пишет:

«Говоря о Монголах, Ремюза в следующих словах охарактеризовал отношение их к Хунну и позднейшим кочевым государством: «Монголы наверно часто входили, по крайней мере в качестве вассалов или поданных, в состав тех страшных союзов, которые образовались к северу от Китая и угрожали целой Азии, под именами Хой-хэ (Hoei-ke), Тугю (Thou-kiouei), Жуань-жуань (Jouan- jouan), а в ещё более древнее время Хунну (Hiong- nou), Хяню – юнь (Hian – yun) и др.» (стр. 242). Отыскивая древнейшие известия о Монголах, он даже высказывал предположение, что Хунну, разделившись на северных и южных, следовали «естественному разделению двух народов, говоривших на разных языках, но до тех пор соединённых», т.е. что Хунну разделились на два, составлявших их элемента – на Турков и Монголов (1. Хотя роль монголов он считал незначительной, так как Хунну (до разделения) он назвал Турками, стр. 243). (Иностранцев, Л. 1926 стр.53-54)

Абель Ремюза полил бальзам на душу Иностранцева, роль монголов связана с вассалами и подданными. Он упускает, может сознательно, может по незнанию, ряд государств, которые последовательно возникли на территории Монголии, Сяньби, Жуань-жуаней и Тоба.

Ремюза возникновение монголов, совершенно не знал, а это IX век новой эры, и характеризовать отношение их к Хунну невозможно, также их отношение к Тюркам, это VI век н.э. Речь может идти о монголоязычных и тюркоязычных, племенах, а также о маньчжуроязычных, поскольку так или иначе отдельные слова из маньчжурского языка встречаются в языке хунну.

Его предположение о разделе на северных хунну и южных говорящих на разных языках не имеет под собой никакой основы, обе части хунну называли себя одинаково и раздел был обусловлен политическими причинами, интригами китайцев и географическими причинами – отдалённость от Китая, независимость в земледельческих продуктах и т.д.

Абель Ремюза не вникнув в значение слова «тюрк» (быстрый по-монгольски) ошибочно считает самым древним в Средней Азии без учёта когда тюрки появились, откуда, кто их предки, какие народы участвовали в происхождении и т.д. Вот что пишет Иностранцев, комментируя его: «Более всего он сказал о Хунну во главе, посвящённой турецким народам (стр. 248-330). Турецкое племя, считает он, как и большинство исследователей, одним из самый древних в Средней Азии, самым большим по числу принадлежащих к нему народов, наконец имевшим более всех других сношений с Западом. Он замечает, что когда китайцы говорят о народах, принадлежащих к тунгузскому племени, то только сообщают, что они потомки Дун-ху, когда же говорят о народах турецких, то относят их к потомкам Хунну. Сохранённые китайскими летописями слова языка Хунну он считает турецкими ; страна, из которой вышли Хунну, та самая, которую все известные нам турецкие народы называют своей родиной. «Если вероятно, что империя Хунну, рассматривая на всем её большом протяжении, заключала в себе многие тунгузские, монгольские, сибирские, готские и, может быть, финские племена, тем не менее, можно сказать наверно, что главное ядро и господствующий народ были Турки» (стр. 326-327). Исследуя границы распространения Хуннского владычества, он думает получить правильное понятие о распространении турецкого племени, «если не в его первобытном состоянии, то по крайней мере в самом древнем из известных нам по истории» (стр. 327) (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 54-55).

Источники откуда черпал Абель Ремюза не сообщает, когда относящиеся к тунгузскому племени - потомки Дун-ху, а потомкам Хунну относятся народы тюркские.

Бичурин, переводивший китайские источники, тех и других называют родственными и объявляет предками монголоязычных (Бичурин, правда говорит о монголах) племён, то есть, Хунну и Дунху предки монголоязычных племён. А тюркоязычные жили севернее Хунну и назывались Кюеше (кипчаки), гэгуань (киргизы), хягасы (хакасы).

В отношении слова хунну, мы говорили, там близко нет тюркского.

Монголию не один тюрок никогда не назовёт своей родиной, даже уйгуры, некогда жившие там в долине реки Селенги своей родиной не считает, это чистейшей воды выдумка Абеля Ремюза.

«Главное ядро» и господствующий народ, в составе Хунну были тюрки. Главным ядром и господствующим народом Хунну Тюрки при всём желании быть не могли, они появились на исторической арене в VI веке новой эры, из 500 семейств хунну. В III веке до нашей эры тюрков вообще не было. Тюркоязычные, да были, но они только выделились из общей алтайской массы в отдельные племена и под названием кюеше – кипчаки, гэгуани – киргизы, хягасы – хакасы жили на севере от Хунну. Кюеше на северных склонах Алтайских гор, гэгуани на Енисее, Хягасы в Минусинской котловины.

Шаньюй Модэ одним из первых покорил тюркоязычные племена, это было повторяю в III веке до нашей эры.

Абель Ремюза считал Хунну распространили имя «Гунн», но гуннов принимал за Финнов, не доказывая ничего. (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.55)

О происхождении имени Хунну Абель Ремюза высказал в сходстве названий Хунь-е, Хань-юнь и Хунну. Иностранцев пишет: «Некоторые учёные (1.Напр., как мы уже видели Нейман), приняв это воззрение не соглашались при этом с его переводами некоторых имён этого народа (2. Напр. Ремюза переводит Хунь-е – проданные рабы, а Нейман – лукоеды. Но даже расходясь в понимании смысла отдельных слов, нельзя видеть сходства в звуках между Хунь-е, Хань–юнь и Хунну. При этом созвучии гипотеза Ремюза делается правдоподобной.» (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 55-56)

Тождество европейских и азиатских Хунну Абель Ремюза отрицает, не приводя аргументов в пользу его взгляда, также бездоказательно, то есть не приводя никаких доказательств, Хунну считал Тюрками. И его Иностранцев считает первым, кто предложил считать Хунну тюрками.

Следующим, главным представителем теории ( турчизма) Иностранцев считает Клапрота: «Впервые высказался он по этому поводу в «Asia poliglotta» (Paris, 1823). Тут ещё, выступая с новыми взглядами, он, видимо руководствовался сообщениями Ремюза. Так, начиная изложение о Турках, он сказал следующее: «Китайские летописи называют их Chiun-ju (1. Транскрипция Клапрота , как и все следующие транскрипции этого имени в данном отрывке.) , при династии Шан (1766-1134 до Р.Х.); при Чжоу (1134- 256 до Р.Х.) они назывались - Chian- jun, а при Цинь и Хань (256 до Р.Х. – 263 по Р.Х.) – Chiung- nu. Видно, что это одно и тоже имя с незначительными изменением в выговоре» (стр. 210). Далее он сообщил о древнем китайском известии, что князья этого народа происходили от Shun – wy или Chiun- yu (обе транскрипции Клапрота), сына последнего императора династии Хя (Hia), который после смерти отца, бежал с 500 человек в землю этого кочевого народа и сделался чень-ю (шаньюй), или царем. Оттого и весь народ стал называться Chiun-ju. В этом важно, по нашему мнению, объяснение имени народа; тут Клапрот высказал своеобразный взгляд» (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 57-58)

В переводе Бичурина этот эпизод китайской истории описан несколько иначе, там нет причинно-следственной связи между происхождением от Shun – му и названием Chiun-iu. Совсем разные слова Шун – вэй и хунь-е. Китайская история, действительно полагала «Шунь-вэя) «праотцом владетельных монгольских домов» 2 (2 Бичурин. Собрание сведений…. Т. 1 от.1. стр. 40 изд. АНСССР 1950)

Далее Иностранцев с удовольствием цитирует Клапрота, где тот доказывает «турчизм» Тугю. Мы уже писали что означает «Тюрк» и с какого языка переводится. Иностранцев и Клапрот исключают возможность по прошествии нескольких веков возможность перехода на другой язык, весьма родственный

Клапрот в своём главном произведении: «Tableaux hislirigues de l Asie» (Paris, 1826) пишет про Хунну, что 91-92 г.г откочевали на запад: «Остатки северных Хунну перешли в своём бегстве Цзинь-вэй (Kin-wei) и направились на Запад к Кан-гьюю (Khang-khui) или к Согдиане… (затем) они были принуждены остановиться к северу от Гуй-цу (Khuei-thsu) или нынешнего Куча, стране, имевшей несколько тысяч ли протяжения, и в которой они пребывали некоторое время под именем Юе-бо или Юе-бань (jue-po или jue-pan). Позже они пошли на северозапад и жили под тем же именем в стране, расположенной по обе стороны гор Улу-тау ( Oulou-tau) и Алгин-тау (Alghin-tau), которые служили южной границей Ищимской степи. Затем эти Юе-бо заключили союз с Жуань – жуань, но в конце концов поссорились, и эта ссора служит поводом для многих сражений. В 448 году они отправили в посольство к Вэй (Goe), чтобы предложить им напасть на Жуань-жуань с Востока, в то время как они сами нападут с Запада. После этого история не упоминает об этих Хунну, которые вероятно смешались с другими турецкими народами») (стр. 109-11) (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 60-61)

Про движение Хунну на Запад, больше он не писал. Оставшееся, как пишет Иностранцев «немногочисленные северные Хунну» подчинились сяньби, и таким образом совершенно утратили как имя, так и политическое существование» (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 61)

Если считать 100 тысяч семейств северных Хунну абсолютно безболезненно перешедших, заметим, одновременно в сяньбийцев, то сколько же их было? 100 тысяч семейств это минимум 300 тысяч населения. Гумилёв Л.Н. определяет население всей Монголии в 600 тысяч человек. Сюда включаются такие территории как Внутренняя Монголия, Джунгария и юг Сибири от Алтая и до Амура.

Что касается европейских Хунну его рассуждения не отличаются оригинальностью, это Дионисий Периегет, первый сообщивший о Хунну во II веке новой эры, Эратосфен, Птоломей, Занара, Аммиан Марцеллин, Зосима, Иордан, Апполинарий, Сидоний, Хунну внушали ужас народом Европы, чему содействовала отталкивающая внешность: «Гунны же поражали и удивляли как несдерживаемым нападением, так и наружностью, безобразною и от того, что принадлежали к чуждой до тех пор неизвестной расе, и быть может, от искусственного изменения её. (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.62)

Современные западно-европейские учёные-археологи, располагают достаточным материалом Хуннской истории. Действительно они были монголоидной расы, палеэосибирского типа, не привычная раса казалась европейцем безобразной. Но ужас, который внушали Хунну европейцам была не безобразная наружность, а маневренность, умение стрелять из лука на полном скаку лошади и монгольские сложные луки, которые превосходили современные им луки в два, а то и в три раза в дальнобойности.

Клапрот, совершенно неосновательно, считал европейских Хунну и Хунну азиатских нетождественными. В эпоху переселения этот народ не назывался Хунну, а Юе-бо или Юе-бань. Клапрот путает географическое понятие с названием народа, притом география китайская. В каких источниках он вычитал что Хунну называть Юе-бо мне не известно, сам Клапрот не указывает.

Клапрот объяснил, что некоторые имена Хунну не могут быть тюркскими и монгольскими, вот что пишет Иностранцев: «Он указал на некоторые гуннские имена, которые не могут быть ни турецкими, ни монгольскими вследствие скопления согласных, напр., Бледа, Глонес, Боарекс, Сиракс Скотта и др. Тут Клапрот задался вопросом, к какому племени могут принадлежать Гунны, и ответил, что византийские историки оставили нам подробные разъяснения по этому поводу. «Никита, Лев Грамматик, Георгий монах сообщают нам, что Венгры – тот же народ, что Гунны». «Древние венгерские хроники говорят то же самое» «Киннам называет Венгров – западным Гуннами». Наконец он видит сходство даже в имени Гуннов и Венгров. В именах многих гуннских племён встречаются имя Oungri или Oungri (Венгры), напр., Огор (Ogor), Унигур (Ounigour), Кутригур (Koutrigour), Сарогур (Sarogur) и др. Основываясь на словах Феофилакта Симокатты, что «Авары по происхождению Гунны», Менандра, который назвал переводчика, участвовавшего в переговорах византийцев с хаканом аварским – «переводчиком с гуннского», Кедрина, который сообщил, что Хозрой желал заключить против Византийцев договор с «западными гуннами, которых также называют Аварами» - Клапрот признал, что Гунны и Авары одно и тоже племя. Он старался объяснить имена гуннские при помощи венгерского или лезгино-аварского языков. Так слово Аттила или Еtsel он сближал с венегрскими Atzel – сталь и с очень распространённым именем и Лезгино-Аваров Adilla, Mouvblooxoc или Mouvtzax (имя отца Атиллы) с венгерским словом Mensteg, которое значит «покровительство» Xpvox, (имя сына Атиллы) с венг. словом Hir-nagu «большая слава» Deuuioix (имя сына Атиллы) с венг. Tenyeszes, «плодородие», с лезгино-авар. Dignatsik, собственным именем семейства и т.д. Нарицательнык гуннские слова он так же старался объяснить словами этих языков. Река называется по лезгино-аварски «ор», а по гуннски она называлась «вар». Впрочем Клапрот заявлял, что не считает Гуннов и царства часть народа могла удалиться на Кавказ и основать там новое государство. Авары смешались с древними обитателями этой страны, лезгинами, язык которых они и приняли, сохранив лишь некоторые свои слова и имена» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, ст. 63-64)


Клапрот и вслед за ним Иностранцев ошибаются указывая на скопления согласных и из-за чего гуннские имена не могут быть ни турецкими, ни монгольскими. Скопления согласных –следствие переложения на европейские языки, особенности фонетики этих языков.

Бледа (Булат) – сталь, по-монгольски

Глонес (Галсан) – огненный, по-монгольски

Боарекс (Боро) – серый, по-монгольски, по-тюркски «буре» - волк

Сиракс Скотта (Шара) – жёлтый, по-монгольски, по-тюркски тоже самое, только «ш» меняется «с», сары.

Имена расшифровываются, как монгольские

Ссылаясь на византийских историков Клапрот сообщает нам «Венгры – тот же народ, что гунны» в доказательство приводит сходство в имени Хунну и венгров. Кроме «Мадъяр» венгры употребляют, особенно в внешних сношениях, самоназвание «Hunngar», корень слова «Hunn» имеет место.

Тут же ссылаясь на слова Феофилата Симокатты, Menandro Kedrino Клапрот выводит аваров из Хунну «Авары по происхождению гунны». «Западные гунны, которых также называют Аварами».

И он пытается при помощи венгерского и лезгино-аварского языков подкрепить ссылки. Слово «Аттила» он выводит с венгерского Atzel – сталь и именем Adilla у лезгино-аваров, но почему-то венгерское и лезгино-аварское слово имеет совершенно разные значения Atzel – сталь по-венгерски, а Adilla у лезгино-аваров Adilla, заимственное слово Адил – справедливость по-персидски. Незнание языка, восполнить буйной фантазией пытается французский учёный, слово мунцак он объясняет венгерским словом Mensteg, что значит «покровительство». Мунцак ( «вечное время» по монгольски), в Монголии можно встретить довольно часто это имя даже в наше время. Имя «Денгизик» сопоставляет с венгерским Tenyeszes, что значит «плодородие» и по лезгино-аварски Dingatsik, именем семейства. Tenyesz и Dingatsik – произношение и значение их совсем необъясняют имени Денгизик.

Древние авторы правы, когда говорят, что авары произошли от Хунну. Раскопки аварских могильниках подтвердили эту догадку, последние хоронили своих покойников по монгольскому обычаю, головой на юг.

Сопоставление внешнего вида калмыков и вогулов (манси) не очень удачное, они отличаются друг от друга, как француз от турка, может Клапрот и Иностранцев смотрели глазами европейца, на их взгляд китаец и калмык все на одно лицо. Иностранцев тут же приводит слова Рюисбрёка: «Из страны паскатиров (то есть Башкиров) вышли некогда Гунны, которые потом были названы Венграми» (Иностранцев, «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 64)

Если Хунну вышли из Башкирии, то причём здесь вогулы. Башкирии и земли Манси отделены полуторатысячами километров друг от друга. Переход Хунну с Тарбагатая до Башкирии лежал через Кангюй, а не через земли угров. Маловероятно, что он проходил через земли вогулов (манси).


Клапрот большую разницу узрел между войлочными палатками, в которых жили Хунну, и повозками, запряженными волами, на которых ездили европейские хунну. Жить можно в каменных домах, а ездить на ишаках, одно не противоречит другому.

И вот с такой «логикой» Клапрот полагал Хунну – это турки, с европейскими Хунну ничего общего не имеющие. Европейских Хунну считал Финнами, предками современных венгров.

Прав был Бичурин характеризовавший так: «Дегиневая история о Хуннах, Тюрках и Монголах и Клапротовы Записки об Азии от начала до конца наполнены превратными понятиями о древних народах монгольского племени: потому что ни Дегинь, ни Клапрот не читали китайской истории во всей её обширности; почему и то, что читали без связи в целом, не всё ясно и правильно понимать могли» (Бичурин Н.Я. «Собрание сведений… Изд. АНСССР М.-Л. 1950 г т.1 отд. 1 стр. 45)

В первом томе «Землеведения Азии» Риттера (русский перевод СПб. 1850 стр. 631-634) Семёнов согласился с Клапротом, что Хунну, по всей вероятности Финны, но тождество Хунну и Тугю опровергает: «Считая единственными доказательствами в пользу этого полное заменение Хунну Тугюйцами или турецкими племенами на северо-западных пределах Китая (Иньшаньской альпийской стране) и показания китайских летописей относительно того, что Ту-гю произошли от Хунну, Семенов признает их совершенно недостаточными. Тожество двух народов по его мнению таким путём не доказывается. Происхождение Ту-гю от Хунну могло быть не этнографическое, а политическое – если же дело обстояло так, то конечно Турки могли произойти от Финнов.» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 65)

Тюрки произойти от Финнов никак не могли, они проалтайцы, слишком велика разница в языке, первые, составная часть алтайских семьи языков, вторые входят в уральскую семью языков. Мы уже писали о происхождении слова «тюрк» и почему род «Ашина» имел монгольское название.

Иностранцев находит географическую ошибку Клапрота и Ремюза, последние считали Согдиану Кангюем, а нужно считать таковой современную казахскую степь. «Иакинф высказал мнение, что страна Юе-бань была, вероятно расположена по бассейну Засайсана и занята Хунну на их пути в Кан-гюй. Часть их там и осталась. Слово Юе-бань, по его мнению, название династии, правившей над этими остальными: «Владение Юе-бань лежит от Усуня на северо-запад… это есть аймак, прежде принадлежавший северному хуннскому шаньюю, прогнанному китайским полководцем Дэу-хянь. Северный шаньюй, перешел через хребет Гинь-вэй-шань (Тарбагатай), ушёл на запад, в Кангюй; а малосильные, которые не в состоянии были следовать за ним, остались по северную сторону Кучи» (Собр. Свед. о нар. Ср. Азии, т III., стр. 163-5) (Процитировано: (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.66-67)

И наконец Иностранцев пишет: «Если принять мнение Иакинфа, то и в таком случае ничто не будет противоречить тожеству Хунну и Гуннов – ведь тогда Юе-бань являются отсталыми Хунну, далее на Запад не пошедшими.» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 68)

Последователями теории «турчизма», правильнее будет тюркской теории происхождения хунну, были многие учёные западной Европы, но ничего нового они не внесли в Хунноведение. Обзор их работ занимает у Иностранцева целых 5 страниц. Работы эти чисто исторические, ни одной археологической работы я не встретил, поэтому они варятся в собственном соку. Иностранцев резюмирует: «Рассмотрев взгляды учёных сторонников это теории и представив разбор их, мы должны сказать, что она совершенно противоположна теории монголизма. Она отрицает все три положения этой последней: и монголизм Хунну, и монголизм Гуннов, и тожество этих двух народов. Что касается до её общего значения, то нужно сказать, что, хотя некоторые положения её мы и считаем смелыми и недоказанными, однако большой заслугой её является то, что её представители, излагая ход переселений народов из Средней Азии в Европу, внесли в свою работу больше порядка, больше системы, чем сторонники первой теории, придерживались более правильного мнения о ходе переселений различных народов из Средней Азии в Европу. Поэтому она стала ближе к истине, чем первая. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 72)

Кроме хвалебных слов автором теории «турчизма», Иностранцев считает, что они внесли больше порядка, больше системы чем сторонники теории «монголизма». Я что-то не заметил порядок и систему в теории «турчизма». Учёные мужы путаются в элементарных вопросах, в основном это авторы французские. Изучаемые языки не систематизированы, перескакивание с эпохи в эпоху, пропуская династии, как пишет Бичурин «владетельные Дома». Это перескакивание с эпохи Хунну на эпоху Тугю, минуя владетельные дома Сяньби, Жуань-жуаней и Тобо, а это почти 5 веков и т.д. Более подробно критический разбор мы сделаем в конце, с использованием археологических исследований Хуннской эпохи.

Далее IV глава работы Иностранцева К. называется : «Теория финнизма Хунну и Гуннов. Сен-Мартео, его общие взгляды и мнения относительно отдельных частей этого вопроса. Сторонники финнизма Хунну. Вивьен-де-Сен-Мартен и разбор его доводов. Семёнов, его доказательства в пользу финнизма Хунну и их критика. Мнение Уйфальви. Общее значение этой теории.

Третья теория не произвела такого переворота во взглядах на происхождение Хунну и Гуннов, как вторая. В то время как эта последняя отвергла все, предложенное сторонниками монголизма, третья теория отчасти примкнула к воззрением второй. Поскольку представители этой теории являются сторонниками финнизма Гуннов, поскольку же они могут быть причислены и ко второй теории. Различие между ними состоит в том, что думая видеть в Гуннах и Хунну один и тот же народ, они считают и китайских Хунну – Финнами. Таким образом, с одной стороны, защищая финнизм Гуннов, выставленный второй теорией, с другой же стороны соглашаясь с тожеством Хунну и Гуннов, которое предложил Дегинь, а за ним сторонники монголизма, эта третья теория является как бы «примирительницей» различных воззрений. По времени своего появления она позже как той, так и другой из вышеприведённых теорий» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 73)

Первым приверженцем этой теории был француз Сен-Мартен в примичаниях к «Historire du Bas-Empire» (Paris 1824). Он критиковал Дегиня за то что из его работ невозможно определить какой ветви, Туркам, Монголам, Маньчжурам и т.д. нужно относить Хунну. Он пытался определить племенную принадлежность Хунну и доказывал, что потомки Хунну не похожи на тюрков и все они называются Финнами. В качестве примера приводит Венгров: «Их исторические воспоминания связываются с древними Гуннами, а язык доказывает, что они Финны» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 74)

Сен-Мартен пытался имя Хунну вывести из слова Финн, что «Х» заменяется «Ф» и полагал Хун и Финн однозначные слова. Заметим слово брал в единственном числе Хун – человек, потому что Хунну – народ, люди (по-монгольски) не совпадает с Финн, тогда надо переделывать в Финну, получается бессмыслица.

Сен-Мартен, совершенно безосновательно, выдумывал, что Финны доходили до границ Китая и подчинили Монгольски, Турецкие и Маньчжурские племена и передали им своё имя. Продолжая выдумывать Сен-Мартен совершенно безосновательно заявил, Хуннские слова в китайских летописях, Тюркские. Возникшие противоречия он устраняет с легкостью, они одинаковы и «относятся к одному какомо-нибудь племени, которая путём завоевания, распространила своё имя на другие племена.» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 75)

Следов пребывания Финнов на территории Монголии нет, если Динлинов принять за Финнов, то ареал обитания их, это современное Прибайкалье, за пределы которой не выходили. Чистейшей воды выдумкой является подчинение Монгольских, Турецкий и Маньчжурских племён, ничем не подкреплённая фантазия. Самоназвание Финнов «Суоми» (Сааме), слово Финн – германское и означает «болотный житель», о какой передаче имени может быть речь. Если бы передали своё имя, то Суоми (Сааме). В Финском языке нет звука «Ф».

Ошибочно мнение Сен-Мартена, что в войске Чингиз-хана только военачальнике и небольшая часть воинов были монголами: «… XIII веке воины Чингиз-хана назывались монголами, хотя только военноначальники и небольшая часть простых воинов были монгольского происхождения (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 75)

Сен-Мартен написал это, как доказательство передачи имени на другие имена. В монгольском войске не было тюрков, особенно во времена Чингиз-хана, Тюрки были завоёваны все до последнего племени. Через сто, сто пятьдесят лет начался массовый переход монголов на тюркский язык, этот процесс усилился после воин другого монгольского завоевателя Тимура.

Сен-Мартен основываясь на армянских источниках и на византийцах Дионисий Периегете и Птоломее пишет: «… что до начала второго века по Р.Х. Гунны жили на берегах Каспийского моря, Волги, Танаиса (Дона) и даже Борисфена (Днепра). Считая же Гуннов тожественными с Финнами, он нашёл упоминание о них и у Тацита. На основании слов этого автора и предполагаемого им (Сен-Мартеном) тожества он считал, что народ этот жил между Черным и Балтийским морями вплоть до Ледовитого океана» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 76)

Он не задумался об образе жизни кочевников, что к примеру делать хунну у Ледовитого океана, где там пасти своих лошадёнок. Он не подумал, что лошадь не пытается ягелем. Возле Балтийского моря жить Хунну весьма проблематично. Хунну предпочитали степные и лесостепные зоны, как и все кочевники.

Особый восторг Иностранцева вызвал то, что Приск Панийский называет Хунну Скифами, и то не всегда: «Весьма замечательно по нашему мнению то, что сказал Сен-Мартен о переходе имени с одного народа на другой (при. 1 стр. 65, т IV). «Нужно обратить внимание на то, что сходство между двумя древними народами, указываемое греческими и римскими писателями, не всегда служит доказательством того, что эти два народа принадлежат к одному и тому же племени; это только значит, что они наследовали друг другу в одной и той же области. Потому Гунны носят часто имя Скифов» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.76).

Хунну сами себя скифами не называли , во всяком случае в источниках такого нет. Другое дело греки по привычки Хунну называли Скифами, и среди Хунну было довольно большое число аланов – народ родственный Скифам по языку и по внешнему виду.

Следующим исследователем теории Финнизма Хунну был Вивьен-Де-Сен-Мартен. В четвёртом томе журнала «Nouvellas annals des voyages et des sciences geographigues» за 1848 г. (декабрь, стр. 257-306). Иностранцев пишет: «Наружность их, описанная Аммианом Марцеллином и Иорнандом, дала повод, по его мнению весьма основательный, думать, что Гунны были Монголы. Однако, серьёзные препятствия для сближения Гуннов с Монголами представили доводы Клапрота, который, основываясь на китайских летописях, высказал мнение, что Монголы в эпоху вторжения Гуннов жили далеко на Востоке, в восточной Сибири, к северу от теперешней Монголии и что громадные пространства между землею их и Гуннов были населены народами турецкими и готскими. Это, по мнению Виьвен-де-Сен-Мартена, представляет большое затруднение для отожествления Гуннов и Монголов» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 81)

Границы нынешней Монголии и Монголии 18 веков тому назад могут не совпадать. «Громадные» пространства были населены вплоть до Кангюя племенами родственными Хунну и кочевникам большого труда не составляют их преодолеть. Тюркские племена, в то время, представляли массу гораздо более близкую, чем казахи XVII века, во времена переселения калмыков, преодолевших тот же путь.

Но Вивьен-де-Сен-Мартен, видимо, собственного мнения не имел и посчитал очень важным что его предшественник Сен-Мартен придерживался теории «финнизма» в происхождении Хунну. В вопросе отождествления хунну азиатских и хунну европейских он считал их единым народом. Иностранцев пишет по этому поводу: «Однако, вместе с Дегинем и Сен-Мартеном он считал вполне возможным отожествлять Хунну и Гуннов, вопреки доводом Клапрота. Известие о них, по его слова, можно проследить по глубокой древности. Все их имена он считал несомненными переделками собственного имени народа. При этом указал он аналогичные факты у других народов и даже у тех же самых Гуннов на Западе: так германцы переделывали имя Хунн в hund. Слово же Хунн есть финское и встречаются там в форме «хум» - человек. Что касается до тожества Хунну и Гуннов, то он, помимо исторических известий, указал на сходство имен» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 81-82)

В финских языках слово «хум» - человек созвучно с монгольским «хун» - человек, но монгольское слово предпочтительнее, во-первых, оканчивается не на «м» к в финском языке, а на «н», во-вторых, Хунну жили за 40 с лишним веков назад и китайцы знали их хунь-е, хань-юнь и Хунну, это одно и то же слово только в разных вариантах, в-третьих китайцы никогда не жили по соседству с финнами, нет исторических фактов, ни письменных, ни археологических.

Тем не менее, Вивьен-де-Сен-Мартин: «Относительно титула «шань-юй» он высказал довольно своеобразное мнение, именно, что оно могло быть «транскрипцией монгольского слова нойян, которое значит-государь или вождь» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л.1926 стр. 82)

Слово Шань-юй, в современных монгольских и тюркских, и тем более в финских языках не встречается, возможно корень его надо искать праалтайском или маньчжурском, здесь слово за лингвистами.

Иностранцев комментирует Вивьен-де-Сен-Мартена: «Причину монгольского типа Гуннов он видел в том, что часть их смешалась с Сянь-би, монгольским племенем. Усиление монгольских же племён То-ба и Жуань-жуань в IV веке было причиной движения на Запад этих омонголившихся Хунну. Эти новые пришельцы и придали монгольский вид Гуннам. Известие Дионисия Периегета, Птолемея и Моисея Хоренского он относил не к тем Гуннам, которые вторглись в Европу в IV веке, а только к отдельным ордах их. Особенно же настаивал Вивьен-де-Сен-Мартен на том, что «калмыцкий тип был дан восточным Хунну смесью их с монгольским народом Сянь-би после разрушения империи Хунну в 93 г. Мы настаиваем на этом различии, потому что оно кажется нам основным». Что некоторые византийские писатели(напр. Феофан в IX в.) называют Гуннов Турками, значит только, что эти писатели привыкли называть все народы, приходившие с севера от Чёрного моря, Турками, как раньше они всем им давали имя Гуннов или Скифов» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л.1926 стр. 82)

В IV веке новой эры Табгачи и жуань-жауни, переселялись на Запад не такими большими массами, чтобы придавать монгольский вид Хунну. Для полного смешивания народов, чтобы изменился антропологический вид надо время. Хунну изначально имели монголоидный внешний вид. Об этом убедительно доказывают археологические находки хуннских захоронений западноевропейских учёных Хунну были изначально монголоидами – такой категорический вывод археологов.

Византийский писатель IX века новой эры Феофан мог видеть только турков и Хунну и по привычке называл турками, он видел только турков, Хунну сошли с исторической арены, в Европе, в V веке новой эры. Здесь надо согласится с Вивьен-де-Сен-Мартен.

Иностранцев ошибается, когда вслед за Клапротом относит Сянь-би не к монгольской, а к тунгузской или даже корейской группам. Поэтому он считает монгольский элемент внести не мог. По его мнению тунгузы и корейцы относятся не к монголоидной, а к другой расе.

В 92 году новой эры Сяньби разгромив северных Хунну, 100.000 семейств Хунну приняли в свои ряды. В одночасье 100.000 семейств Хунну стали сяньбийцами «приняв» народное название «сяньби», такое возможно при близком родстве народов. Бичурин пишет: «Дом Сяньби, владевший в то время восточною Монголией, был хотя единоплеменной, но не одного происхождения с Домом Хунну» (Бичурин. Собрание сведений… т. 1 отд. 1. стр. 227 изд. АНСССР 1950)

Сяньби был народ единоплеменной с Хунну, язык был общий, понимали друг друга. К тунгузам ни тем более корейцам они не относились. Язык сяньби, более близок к современному монгольскому, содержал в большом количестве тюркизмы и элементы маньчжурского, так как из общего праалтайского вышли относительно недавно. Шёл конец I века нашей эры.

Приверженцем теории «финнизма» происхождения Хунну является русский исследователь Семёнов, в приложении к первому тому «Землеведение Азии» к Риттера (СПб. 1850) стр. 630-637. Он обратил внимания на сходство имени Хунну и Хун и «указал на связь Хунну с Алтаем. Отсюда же пришли и Гунны. Следовательно, существует не только общность имени и места пребывания» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 84)

Юе-бань включала не только Алтай, но и Тарбагатай. «Происхождение Тугю (или как, он говорит, Тю-кюэ) от Хунну ровно ничего не доказывает. Хунну были пришельцами в землях к северу от Китая, туземными же там были турецкие племена, которые, будучи, покорены Хунну, приняли их имя» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 84)

Происхождение Тугю от Хунну ничего, не доказывает, прав Семёнов. Наоборот происхождение это внесло путаницу вместе с Орхонскими надписями VIII века новой эры. Послужило Иностранцеву и Ко создать теорию «турчизма» происхождения Хунну. Клапрот, Иностранцев и Ко думают что тюрки, современных видах, существует 2-3 тысячи лет. Они не учитывают сложный процесс образования народов и их языков. Это объективно, задача наша как можно ближе приблизиться к истине.

Тюркоязычные племена не были туземными, к северу от границ Китая. Тюркоязычные племена располагались от Китая того времени на полторы-две тысячи километров севернее. Хунну были аборигенами территории к северу от Китая, какое бы название они не носили Хунь-е, Хань-ю изо Хунну. Иностранцев пишет: «Древнейшие известия о пребывании Хунну в области к северу от Китая приведены у Дегиня и Иакинфа. Насколько можно судить по этим известиям, Хунну обитали в этих местах в глубочайшей древности. Мы думаем, что до нас не дошло ни одного точного известия о приходе Хунну в ту страну, где застают их китайские летописи. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 86)

Хунну покоряли тюркоязычные племена, но покорённые тюркоязычные племена никогда не принимали имя Хунну. Бичурин пишет про шаньюя Модэ, это конец III века до нашей эры: «Впоследствии на севере они покорили владения Хунь юй, Кеюше (кипчаки), Динлин, Гэгунь (киргизы) и Цайли; почему-то старейшины и вельможи повиновались Модэ-шаньюю и признавали его мудрым» (Бичурин. Собрание сведений… изд. АНССР, М.Л. 1950, т. 1, отд., 1 стр. 50)

Они только повиновались и признавали мудрым Модэ.

Иностранцев пишет: продолжая комментировать Семёнова: «Среди этих поданных находились в большом количестве Турки, из которых впоследствии вышли Тугю» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 84)

Турки выйти из Тугю не могли, Тугю и есть тюрки, а турки образовались гораздо позже XI века н.э. Тугю политическое образование на территории части Монголии VI века нашей эры. Основоположником тюркского рода был Хун Ашина (по-монгольски «волк»), возвышение Тугю (тюрков) началось в VI веке нашей эры, в результате смешения Хунну с Теле. Первые два хана Дома Тугю носили монгольские имена. Тюрки как таковые своей историей отчасти должны вести отчёт с этого времени. А до шестого века нашей эры речь должна идти о тюркоязычных племенах, о тюркоязычии вообще и не более того. По-тюркски небо – «осман», возможно Тугю в IV – VII веках употребляли монгольское слово Тенгри. Семёнов, а за ним Иностранцев повторяют одну и ту же ошибку: «Слово тенгри значит по-турецки небо, слова же куту нет в языках турецких народов, равно как и в монгольском. По-манчжурски же «гуто» значит сын» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 85)

Видимо Семёнов также не знал монгольский язык в веке XIX, как и Иностранцев в веке XX.

Попутно критикуя профессора Шотта Uber dus Anaischeoder Finnish-Tatarishe Spracheugeschieght ABL - Ber.Ak. 1847 Иностранцев сетует, что он не может считаться сторонником финнизма Хунну: «Вообще этот учёный никак не может считаться сторонником финнизма Хунну, так как он, хотя и не считал возможным точно выяснить племенную принадлежность Хунну, однако, думал, что они были «восточно-алтайского или татарского происхождения». Следовательно, он считал их или Турками, или Монголами, или Тунгузами (см. стр. 290-291)» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 85)

Профессор Шотт был близок от истины, если «татарское происхождение» отбросить, правильнее было бы «монголоязычный» народ, с солидными вкраплениями тюркизмов и маньчжуризмов. Две тысячи с лишним лет назад, монголоязычие не так резко было выражено, сказывалось праалтайское происхождение Хунну, но безусловно самоназвание народа было Хун – человек (в единственном числе), Хунну – народ, люди (во множественном числе) Монгольское.

Иностранцев критикует Клапрота за то что тот не обратил внимание на общую родину Хунну азиатских и Хунну европейских: «Исследование географическое положения действительно очень важно для правильного суждения об этом вопросе. Тем более странным кажется, что остальные исследователи совершенно не обратили внимания на общую родину того и другого народов. Особенно должен относиться этот упрёк к Клапроту, который издал даже атлас. В этом атласе с первой по седьмой карт указано, что по восточную сторону Алтая жили турки Хянь-юнь и Хун-ну, а по западную- народы гуннские или восточно-финские» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.85)

Клапрот не обратил внимание не только на этот элементарный вопрос, но много вопросов в деле происхождения Хунну извратил. Но лучше всех сказал патриарх отечественной ориенталистики Бичурин: «Клапротовы Записки об Азии от начала до конца наполнены превратными понятиями о древних народах монгольского племени» (Бичурин «Собрание сведений…» М.Л. изд. АНСССР 1950 стр.45)

Что касается слова «шуньюй» Бичурин прав, когда говорит оно употребляется в значении «великости подобный небу» и Каён употреблявший значение знаменитый и блестящий. В бурятском языке (иркутский диалект) до сего времени в ходу слова «наран шара» - солнце - наран, шара – светит, печёт, корень слова «ша». Послушаем Бичурина и Каёна в интрепретации Иностранцева: «Иакинф в «Собрании сведений», в примечании на стр. 10\ части\ тома, говорит: «В Хань шунь-и (т.е. в том же сочинении, про которое говорил Дегинь) сказано шаньюй значит величайший, на кит. Сянтьхань и на стр. 100: «В истории старшей династии Хань сказано: шаньюй значит величайший, т.е. в великости подобной небу» Этот же учёный далее указал на то, что древнее шаньюй и более новое хан-два слова по смыслу совершенно тожественные (см. там-же т.\ч.\\, стр. 267). Наконец Каен сообщил следующее (прим. на стр. 88 читов. соч.): «Шань-юй не понятно, но перевод этого слова можно восстановить. Китайские летописи говорят при 552 г. – Ту-мынь (вождь Тугю или Турков) принял титул И-ли-хан, слово, имеющие тот же смысл, что некогда шань-юй. «Или» по-турецки в VI веке значило – знаменитый, блестящий, что объясняет смысл блестящего лица, которое Китайцы приписывали шань-юю» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 86)

В заключении рассмотрения теории финнизма Иностранцев вкратце коснулся финнолога, венгра по национальности Уйфальви-де-Мезо-Коведа: «По го мнению Гунны, принадлежащие к финскому племени, одно время владычествовали в странах к северу-востоку от Китая. Он считает вполне допустимым мнение Тьерри, что они очень смешались с Монголами. Вследствие переворотов в Средней Азии, они были отброшены в Европу и тут смешались с разными другими народами. Как это славянскими, готскими и др. (см. стр. 80 – 85 и 126 – 7 цитов. соч.) Хотя этот учёный и стоит в своих воззрениях довольно близко к мнениям Тьерри, однако он должен быть отнесён к сторонникам теории финнизма, потому что признаёт Гуннов Финнами, хотя и смешанными с Монголами. Любопытно, что Уйфальви, финнолог и природный венгерец, назвал мнение Клапрота относительно тожества Гуннов и Мадьяр – «опирающиеся на отдельные и смелые этимологии» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 87)

Клапрота охарактеризовал Уйфальви-де-Мезо-Коведа совершенно справедливо.

Пятая глава работы Иностранцева К. называется: «Древнейшие известия о Хунну. Образование государства. Хун-ну и Дун-ху. Соображения в пользу турчизма Хунну. Их отношение к Гуннам. Последовательный ход переселений Хунну на Запад. Мнения о происхождении Гуннов. Несостоятельность доводов в пользу славянского происхождения этого народа, доказанная как историками Европы, так и историками Средней Азии. Возможность примирения турчизма Хунну и финнизма Гуннов. теория турчизма Гуннов. Происхождение имени Хунн. Потомки Гуннов в Восточной Европе. Заключение. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 88)

Иностранцев начинает довольно объективно и вкратце так:

«Народ Шань-Жун, позже называвшиеся Хянь-юнь, Хунь-юй и наконец Хун-ну, жил по видимому в местности, соответствующей нынешней Восточной Монголии. Имя это упоминается Китайцами ещё до времени правления императора Яо, одного из древнейших государей Небесной империи (по словам китайских летописей вступил на престол в 2357 г. до Р.Х.). Относительно этого народа можно сказать только, что он был кочевой, занимался, как того требовала сама природа обитаемых им мест, скотоводством, совершал частые набеги на соседний ему, более культурный народ, т.е. на Китайцев, при чём на более или менее продолжительное время основывался на южных берегах Хуан-хэ. Более подробных сведений мы не имеем» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 88-89)

Объективность в данном случае, Иностранцева, в том, что в лаконичной форме хунну называет автохтонным населением Монголии. Не финны пришлые, а аборигены, жившие на территории Монголии. Объективен он и в том, что касается отношений китайцев и северных кочевников: «Китайцы с начала своей истории знали северных кочевников и вступали с ними во враждебные отношения» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 89)

На отношения с китайцами накладывал свой отпечаток образ жизни северных кочевников, природа их местности диктовала заниматься скотоводством, а не врождённая вражда заставляла совершать набеги на земледельческий народ.

Начиная с эпохи Цинь-ши-хуанд, это III век до новой эры китайские авторы несколько подробнее стали писать о северных народах. Иностранцев пишет, тоже довольно объективно: «… около этого времени они впервые соединились в большое государство, образовали первую «кочевую империю». Процесс её возникновения был совершенно тожествен процессу образования всех позднейших степных государств. Усилившийся род или племя распространяет свою власть на другие роды и племена, при чём эти последние принимают, по установившемуся обычаю имя победителя. Эта империя получила у китайцев название империи Хунну, потому что имя победившего рода или племени было близко по звуку с китайским слово Хунну. Очень много вероятия имеет за собою мнение большинства учёных о происхождении этого имени. Хунну слово китайское, как и Хянь-юнь, и Хунь-юй, но народ носил конечно не китайское имя; обитатели Срединного царства только транскрибировали его обидной кличкой, а потом даже переделали в почётную Гун-ну, очень сходную по звуку с Хун-ну» (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр. 90)

Объективно полагая, что народ не носил китайское название Хунну, между тем Иностранцев не объясняет само слово «Хунну», откуда оно, чьё слово и как переводится.

Также слово «хунну» не объясняют предшественники Иностранцева: Дегинь, Клапрот и Ко. Клапрот делает попытку вывести Хунну из вагульского (мансия) языка houm, khoum, kolon. (Иностранцев «Хунну и гунны» Л. 1926 стр.64)

Иностранцев в своей работе «Хунну и гунны» цитируя Бичурина упоминает, что монгольское слово Хунну (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 33) есть собственное имя. Из-за незнания монгольского языка, Иностранцев проходит мимо этого слова. Между тем, «Хун» «голова», а «Хунну» - множественное число слова «хун», означающее по-монгольски «люди», «народ».

Что касается обидных кличек, которые давали китайцы Хунну, то это объясняется теми беспокойствами, которые причиняли последние. Иностранцев прав, когда пишет: «…что жители Небесной империи имели с ним столкновения, так как не относились к нему безразлично, а давали обидные клички, переделывая имя» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 90)

Иностранцев сетует, что этнографическая классификация народов Средней Азии затруднена из-за смешения племён и народов: «…что три великие кочевые империи: Хунну, Ту-гю и Монголов являлись пестрою смесью различных племён и родов, под верховенством одного рода» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 91-92)

Иностранцев называет три кочевые империи, не включает в последовательной род империи Сяньби, Жуань-жуаней, Табгачей, Хойхоров (Уйгуров), Киданей и Маньчжуров, например империя Киданей ни в чём не уступая империи Тугю, и даже превосходила. Государства Киданей включало помимо всего прочего и Северный Китай, а на Запад протянулись до такого меридиана, что и Западно-тюркское государство. Китай, мы знаем, по названию этого монголоязычного народа, исчезнувшего в паутине истории. Само название китайцев «хань» и родину свою называемой «Джунго». Совсем не похоже на «Китай».

Думаю, Иностранцев не упоминает названный последовательный ряд империй с единственной целью. Хунну – затем Тугю – монголы. Тугю он упоминает сразу после Хунну, сознательно пропуская монголоязычных Сяньби, Жунь-жуаней, а это почти 500 лет. По необходимости он вспомнит о сяньби, но самих сяньби он относит к маньчжурским или даже корейским народам. Интересно, при дворе южнохуннского шаньюя Лю-Юсня, правившего в 304 году новой эры, был идеолог, родственных шаньюев Лю-Сянь, предлагавший ввести политику сон-ди с Сяньби, которые считались братьями «по нравам и расе» (Гумилёв, «История народа Хунну», М. 2004, стр. 398)

С I века новой эры, он перескакивает на VI век новой эры, а там до Орхонских надписей VIII века новой эры на древнетюркском языке рукой подать. Монголов IX-XIII веков он упоминает, но в качестве примера. Что монголы исчезли через век – отошли два на всём огромном пространстве своей империи, превратившись в тюрков, исключение составляют хазарейцы Афганистана и дарвазы Индии и то они перешли на дари; урду и хинди, Иностранцев молчит, это невыгодно ему, навредит теории «турчизма».

Монголы, по сути, повторяли путь в истории, пройденный Хунну (людьми) почти тысячу лет назад.

Иностранцев пишет: «Но мы не думаем, что сами Хунну были монголы. Эти последние появляются в истории почти с Чингиз-ханом, т.е. в XII-XIII веках. В выяснении нашего вопроса не важно, упоминаются ли Монголы в китайских летописях ранее или нет. Бесспорно, что их роль была до тех пор совершенно незначительна. Вся современная Монголия была ещё в VI веке занята Турками. Наконец, и численностью Монголы уступают и уступали Туркам; они народ молодой, недавно явившийся в истории. Все эти соображения, а также и вышеуказанная несостоятельность доводов в пользу монголизма Хунну побуждает нас оставить в стороне мнения о монгольском происхождении, как несогласные с возможностью и исторической действительностью» 1 (Иностранцев, «Хунну и гунны, Л. 1926, стр. 94»)

В приведённой цитате Иностранцев ошибается с самого начала и до самого конца. Хунну сравнивать с монголами нельзя, монголы, как таковые, появились в IX веке новой эры (посмотрите «Сокровенное сказание»), а Хунну за 12 веков (III до н.э.), образовались мощное государство, примерно равное по силе Поднебесной, но по территории превосходившую Поднебесную почти в 3-4 раза. Монголов (как и тюрков, и маньчжуров), Иностранцев рассматривает, как «величину» постоянную, неизвестно где в Сибири жили и появились неожиданно. Такое в истории не бывает, народ не появляется из ниоткуда, и не завоёвывает большую часть ойкумены. Для этого нужны технологии и организаторские навыки, в первую очередь технологии. Иностранцев, видимо, думал, что изобрести сложный монгольский лук дело простое. Но дело в том, что никто не изобрёл, только монголоязычные, и даже близкие родственники тюрки пользовались простыми луками.

В отношении численности никто не считал, сколько было монголов, сколько

тюрков, данные переписи не сохранились, потому как монголоязычные легко разбивали Тюрков, население монголоязычных племён было больше, чем соотношение тюрков и монгол сейчас. Выходит монголоязычные молодой народ, недавно явившиеся в истории. А ведь известно, что народ явиться в историю из ниоткуда не может, есть язык откуда-то появившийся, культура хоть и войлочная и деревянная, но культура. Орудия труда, наконец, оружие, сложный лук в два раза превосходивший в дальнобойности, чем обычный, сабля, добыча и обработка металла и многое другое. Всё это в историю одномоментно явиться не может. Самое интересное, Иностранцев К. признаёт, что монголы и тюрки произошли из одного корня, как и при каких обстоятельствах началось деление единого племени мы точно не знаем. А вот примерно, когда деление началось, мы сказать можем. Тюрки, монголы и маньчжуры, ещё раньше корейцы и японцы стали выделяться в отдельные племена примерно в I-II тысячелетии до новой эры, а корейцы и японцы в II и III тысячелетии до новой эры. Послушаем Бичурина: «История древних среднеазийских народов хотя не говорит определительно, сколь давно существуют они, и откуда ведут своё происхождение: но некоторое сходство у монголов в обыкновениях и грамматических формах языка с тунгусами и тюрками довольно обнаруживает, что помянутые три народа произошли от одного корня, но разделение корня их на три ветви, т.е. на три племени, без сомнения случилось во времена отдалённые от нас; потому что почти за двадцать пять столетий до Р.Х. монголы и тунгусы в китайской истории представляются, как два самобытных народа. Одни тюрки, по причине отдалённости, несколько позже познакомились с жителями Срединного государства» 3 (Бичурин, «Собрание сведений…», изд. АН СССР, М.Л 1950, т. 1, ср. 37)

Здесь наш патриарх указывает цифру в 25 столетий до новой эры «монголы и тунгусы в китайской истории предоставляются, как два самобытных народа». Тут закрадываются сомнения в достоверности названной цифры в 25 столетий до н.э. За 45-46 веков появились и исчезли народы и племена. Этнографическая карта мира изменилась радикально. Может, Бичурин встречал названную цифру в китайских источниках. Нам, незнающим китайский язык, остаётся только сомневаться.

Иностранцев К. Хунну считает тюрками, а Дун-ху (в их число включает и сяньбийцев, и ухуаньцев), - маньчжурами и корейцами. А где, спрашивается, Монголы? Для них по Иностранцеву К. места нет. Монголоязычные и Монголы появились из ниоткуда в XIII веке н.э. и создали самую обширную империю в мировой истории. Иностранцев, видимо, страдал антимонголизмом, что мешало объективно анализировать весь имеющийся материал.

Далее пишет Иностранцев К., вопреки объективным фактам, «с небольшим через 400 лет возникает на месте Хуннской империи новое, бесспорно турецкое государство. Если сторонники монголизма могли строить свою гипотезу только на основании того, что Хунну жили там же, где теперь живут Монголы, то вероятнее отожествлять их с Турками, которые ещё в VI веке образовали в тех местах сильное государство. Титул хуннских государей (тенгри-куту) был турецкий. Его позже принял Чингисхан. Даже сторонники финнизма Хунну считали его турецким» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 94-95)

По поводу «тенгри» мы уже писали, что слово монгольское, на тюркских языках небо – «осмон», по-казахски «оспан», а «куту» вполне может быть монголо-тюрко-тунгузское, «кувун» - по-бурятски «сын», «мальчик», «куту» - по-тунгузские «сын», а по-тюркски «богатство». Рождение мальчика всегда ассоциировалось с достатком.

Монголы и монголоязычные племена и народы тождественны между ними такая же разница, как между восточными славянами, языки, которых разнятся существенно, например, когда разговаривает гуцулы едва ли поймёт москвич, только отдельные слова. А это прошло по историческим меркам всего ничего, около VI веков, в послемонгольский период. Иностранцев и все его предшественники, и все его последователи ошибаются, когда сравнивают Хунну с монголами и тюрками, с этническими образованиями последующих периодов. С тюрками, обязанными самим названием «тюрк» - по-монгольски «быстрый» доходит до смешного, Ремюза, Клапрот и К^о, видимо, не зная этимологию слова «тюрк» и «Хунну, утверждают Хунну, по-монгольски, «народ», «люди», были тюрками. Хотя бы ради любопытства поинтересовались значением слова «Тюрк» и «Хунну».

Что касается Чингисхана, примерить рубашку тюрка на него не первая и не последняя попытка. Сделать его, во что бы то не стало тюрком. Такие попытки были у киргизов, уйгуров и многих других. Последнюю попытку сделал Мурад Аджи в своей книге «Европа, тюрки, великая степь» М. 2004. Заметим, что книга тенденциозная и не объективная. Вот, что пишет Мурад Аджи:

«Чингисхан, как говорит народная молва, был синеглазым и рыжебородым. Да, он вёл монгольские войска, да, он воевал мод монгольским флагом, да, его победы достались Монгольской империи. Ну и что? Отец и мать великого Темучина были тюрками. Когда и как он их сын превратился в монгола? Известные «узкоглазые» портреты великого полководца не более чем плод воображения художника-монгола, всех людей на свете рисовавший узкоглазыми. По-другому они не умеют» (Мурад Аджи, «Европа, тюрки, Великая степь», М. 2004, стр. 334)

«Чингисхан личность известная, биография его изучена относительно хорошо, в комментариях не нуждается, так как жил относительно недавно, 800 лет тому назад. Литература серьёзная, как зарубежной, так и отечественной достаточно. Основываясь на народной молве, якобы Чингисхан был синеглазый и рыжебородый, автор делает вывод, что Темучин (Чингисхан) был тюрком. Значение самого слова «тюрк» мы упоминали, что имеет перевод с монгольского «быстрый». Что касается синеглазости Чингисхана, в литературе я не встречал и комментировать такую писанину не стоит. Отца и мать Темучина превратил в тюрков. Смешно.

Вся территория современной Монголии в VI веке не была занята тюрками, на Восточную Монголию власть Тугю не распространялась.

Численно монголы превосходили в отдельные периоды тюрков. Это в новое время (послемонгольскую эпоху в истории) тюрки за счёт метизации размножились до нынешнего количества, что вводит в заблуждение многих исследователей. Монголы же подсократились, чему способствовали в немалой степени, принятые в XVI веке, последним объединителем Монголии Даян-Ханаи, зараза под названием буддийская религия в форме ламаизма. До одной трети мужского населения была «выбита» из воспроизводственного процесса населения. Популяция монгольского этноса с этого периода катастрофически сократилось. Вплоть до начала XX века, когда монголов на земле осталось 2 млн. человек – отсюда и поражения от маньчжуров, когда в 1693 г. Галдан-бошикто потерпел сокрушительное поражение.

Историческая действительность бывает разной, бывают взлёты и падения. По периоду падения, думать всегда народ был в таком состоянии нельзя, можно ошибиться, что и делает Иностранцев.

Думаю, что теорию славянизма Хунну мы рассматривать подробно не будем, так как западно-европейские учёные археологи достаточно точно доказали монголоидность Хунну.

Эта теория, на мой взгляд, устарела, остановимся на Венелине «Древнее и нынешнее Болгаре» 1829 год, создателе этой теории и стороннике этой теории и Д.И. Иловайском.

Венелин приводит доказательства лингвистические. Вот, что пишет Иностранцев: «Гуннские имена по его мнению «звучат по-славянски». Каратон сходно сходство с именем болгарского царя Кардана (болгаре были по его мнению чистые славянне), Баламбер-Владимир, Аттила-Тилаи (болгарский царь), Бледа-Влад и т.д. Отожествление Хунну и Гуннов он считал ошибкой учёных. Хунну были, по его воззрению, монголы, которые кочуют до сих пор, как и во времена глубокой древности, на северных границах Китая» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 103-104)

Иловайский, «убеждённый сторонник», как характеризует его Иностранцев, теории славянства Хунну, и «противник норманизма Руси» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 105)

В журнале «Вопрос о народности Руссов, Болгар, Гуннов» в 1881 году и статье «Пересмотр вопроса о Гуннах» (Русская старина, 1882, февраль) он написал, что Иордан не видел Гуннов, а писал с чужих слов… «в оставленных описаниях наружности Гуннов не видно черт, свойственных монгольскому племени» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 106)

А наше время западноевропейские учёные установили монголоидный вид Хунну и всерьёз не воспринимается подобные утверждения, во всяком случае, серьёзными историками. Они доказали правоту античных авторов.

А вот к словам европейских Хунну, дошедших до нас, надо относиться серьёзно: «Медос-мёд, Камос-квас, Страва-тризна» (Иностранцева, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 106)

Слова эти, безусловно, славянские, я думаю заимствованные в результате полуторовекового совместного проживания. Хунну и славяне жили рядом, особенных конфликтов не зафиксировано. Во всяком случае, я не встречал. В былинах и сказаниях образ Хунну отсутствует, а вот в германских сагах злой и хищный Хунну или по-немецки «Hund» изобилует, взять ту же «Сказание о Брунхильде».

Иные слова «деревенского населения Панонии, которое не было гуннского происхождения» (Иностранцев, «Хунну и гунны», Л. 1926, стр. 107)

Я отдаю предпочтение тому, чтобы слова эти считать заимствованные.

Итак, на чём основывается Иностранцев, считая хунну тюрками. Какие