Учебник истории Латвии Систематический курс для основных и средних школ

Вид материала

Учебник

Содержание 7. Военные обычаи и вооружение. Глава iii. Доходы ордена 29. Борьба ордена с епископами (1280—1491). Глава iv. Шведы в л и ф л я н д и и. (1629 — 1721) 46. Положение крестьян Глава vi. Глава vii Глава viii Глава x. реформы 60-х годов и национальное движение 3. Руссификация и полонизация. Глава xi. 89. Рабочий вопрос 91. Усиление реакции. Глава xii.

Подобный материал:

• Г. М. История Средних веков 6 класс/ учебник, 5935.28kb.
• Г. М. История Средних веков 6 класс/ учебник, 2055.92kb.
• Славянский-на-кубани государственный педагогический институт, 484.53kb.
• Систематический курс 11 класс Для классов гуманитарного профиля Допущено, 2694.07kb.
• Пубуличный доклад, 826.95kb.
• Программа предусматривает изучение курса специализации на двух этапах обучения: базовом, 143.18kb.
• Конкурс проводится с целью стимулирования интереса школьников к изучению истории родного, 50.93kb.
• Систематический курс (в трёх томах) Том, 7018.51kb.
• Администрация Муромского района Управление образования, 2425.95kb.
• Рабочая программа по истории средних веков и истории России с древнейших времен, 481.07kb.

Учебник истории Латвии


Систематический курс для основных и средних школ

Составил О.И. Свеннэ

Инспектор основных школ

Рига 1922 г.

Издание А. Озолина

Большая Невская 42/44, книжный магазин


ГЛАВА I.

§ 1. Источники итории. В горах и долинах Латвии мы часто находим старые могилы, в которых в древнюю старину хоронили замерших. Вместе с ними, по тогдашнему обычаю, в могилу клали оружие, одежду, украшения и пр. Теперь, раскапывая старые могильники, часто находим каменные, железные и бронзовые вещи, монеты, топоры, копья, ножи, мечи, стрелы и т. д. Кроме того в могиль­никах находят кости животных, обломки посуды и много других вещей домашней и военной жизни. Глубоко под землею, без доступа воздуха, в течение тысяч и со­тен лет сохранилось очень много вещей, ко­торые рассказывают нам про ту жизнь, кото­рую когда-то в древнюю старину вели наши предки. Если о древних обитателях Латвии осталось мало письменных и устных рассказов и преданий, то все же после них остались могилы, места поселений, развалины жилищ, остатки одежды, оружия и пр., по которым можем кое-что узнать об их жизни и судьбе. Богатейшие могильники находятся при Люцине (Ludzā), в которых найдено более 300 скелетов и много древних вещей. Памятники древней истории обнаружены также по берегам Западной Двины (Daugava) и озера Буртнека, Древние могилы, как памятники старины, охраняются Правительством Латвии и раскопки можно делать лишь с его разрешения.

Вторейшим богатейшим источником старины служат наши народные песни (daiņas), в которых древние латыши пели о том, что они чувствовали, думали и делали. Не было предмета и явления в жизни латышей, о которых они не складывали бы песtн и ни о д и н народ в мире не может указать такого громадного количества народных п е с е н, как латыши (з а и и с а н о свыше 250000). В бесконечном ряде песен мы имеем возможность проследить жизнь человека, от его рождения до могилы;

здесь ярко обрисованы древние обычаи, нравы, верования, загробная жизнь и т. д.

Уже в древнюю старину нашу землю часто посещали чужие народы, которых привлекал янтарь. Приезжие купцы и военные иногда составляли записки и хро­ники о своих путешествиях или же в виде рассказов пере­давали свои наблюдения другим. Первые сведения о земле балто в (теперешняя Латвия, Эстония и часть-восточной Пруссии) находим у римских историков. Тацит рассказывает, что балты не умели обрабатывать железо, оружие и домашнюю утварь делали из дерева; за­то они слыли хорошими землепашцами, добывали из глу­бины моря янтарь и продавали его в необработанном виде римлянам. „Земля янтаря" была известна западным куп­цам еще за 300 лет до Р. Хр. Во втором столетии о бал­тийских народах находим более достоверные сведения. Тогда здесь жили куры (курши), эсты (igauņi) и венды.

§ 2. Народы древней Латвии принадлежали к литовско-латышскому (leišu-latviešu) и финскому (somu) племени... Главные племена латышей были — латгалы, земгалы; и селы. Латгалы населяли пространство от Буртнекского озера до Полоцка и от теперешнего Двинска (Daugavpils) до истоков реки Педэдзе (Реdedze). У них был замок Герцика (по-русски: замковая гора) на берегу Западной Двины. Отдельные местности Латгалии назывались — Талава, Аутэнэ и Юмара. Земгалы занимали местность. между Двиною и Вентою, по течению Лелупе. У них были замки — Тэрветэ, Межотнэ и Добелэ. Выше по левому берегу Двины до Краславы обитали селы У них был замок Селпилс (рils = замок).

К финскому племени принадлежали дивы, куры и венды. Ливы жили по восточному побережью Рижского залива и в северозападном углу Курляндии и по своему географическому положению являлись ближайшими соседями латышей. Впоследствии они мало-по-малу слились с последними, и теперь, как самостоятельная нация, себя не проявляют. Куры и венды жили в нижней Курляндии, по берегам р. Венты и ее притокам.


§ 3. Соседи латышей: на севере — эсты, на востоке — русские, на юге — литовцы. Соседние народы стремились расширить свои владения за счет латышских земель; особенною воинственностью отличались эсты и литовцы. Кроме ближайших соседей, балтийские земли часто беспокоили норманны, которые приезжали сюда через Балтийское море. Норманны являлись к нам то как купцы для обмена товаров, то как грабители и завоеватели, а иногда их вожди — викинги — с небольшою дружи­ною уезжали из родины с целью искать счастья и наживы в неведомой стране. Одна такая дружина, напр., завла­дела Новгородом (по шведски Ноlmgard — замок острова) п положила начало Русскому государству (862). Из Нов­города викинги завладели водным путем в Константино­поль.* Другой путь на восток шел через Латвию по Зап. Двине. Полоцком завладел викинг Рогвальд (975); замок латгальцев Герцика па языке викин­гов значило — замковая гора; куры и земгальцы вели с викингами оживленную торговлю. О том, что викинги со­вершали далекие торговые путешествия в глубь теперешней России, свидетельствует, между прочим, то обстоятальство, что в Швеции найдено 36.000 арабских монет, а на острове Готланде таких монет найдено 23.000. Арабские монеты найдены также в Лифляндии и Кур­ляндии.

Из сказанного следует; 1) что уже в древнее время через Латвию производился обмен то­варов между Востоком и Западом и 2) что древние латыши находились под влиянием шведов и в о о б щ е северной культуры.


§ 4. Поселения. В Латгалии и по сие время деревни и села называют „островами" (salas). Это объясняется тем, что в старину вся Латвия была покрыта дремучими лесами, и только кое-где на выжженном или вырубленном месте на­ходились постройки землепашцев, охотников и скотоводов.

*) В русской истории они известны под именем варягов, т. е. слуг одного господина. Викинги считали большой честью служить варягами у Византийского императора.


Беспредельный лес со всех сторон теснил вычищенные по­лянки, которые действительно походили на острова в море лесов. В то время латыши не знали домов нашего времени со светлыми окнами, красными крышами и белыми трубами. Древняя избушка была вырублена из круглых бревен и покрыта камышем или древесною корою, без окон и печей. Посреди избы был устроен очаг, дым выходил или через окошко или через особое отверстие в потолке. Близ избы находились другие постройки — клеть, хлев, рига и баня... Римский историк Тацит рассказывает, что балтийские-народы умели жито сушить в риге и потом молотили. — Для защиты от хищных зверей, воров и грабителей по­стройки обносились высоким деревянным забором. Ворота украшивались резьбою, а летом венками и зеленью.

§5. Занятия. Земледелие было главным заня­тием балтийских народов. Уже Тацит свидетельствует, что „балты возделывали хлеба и другие плоды лучше ленивых германцев. "У древних латышей были известны те самые хлеба, какие сеются теперь: рожь, ячмень, овес и пшени­ца. Сравнительно давно стали известны — горох, гречиха, лен и конопля. Прежде чем латыши научились обрабаты­вать лен и коноплю, им была известна крапива, как во­локнистое растение. Вторым важным занятием у др. ла­тышей было скотоводство. Хронист Генрих Латыш (Latviešu Indriķis) рассказывает, что немцы, возвращаясь с своих набегов на ливов, пригоняли по 4000 коров и около 2000 лошадей. Пастбища и обрабатываемые поля не при­надлежали отдельным лицам, а всему роду, урожай и при­рост скота считался, также собственностью рода и делился между его членами по мере действительной надобности. Это было древнее коммунальное хозяйство, кото­рое возможно было до тех пор, пока существовала мено­вая торговля и члены рода находили общее хозяйство в данных условиях наиболее выгодным. При расширении торговли и появлении денег обрабатываемые участки постепенно переходили в собственность отдельных лиц и семейств, но пастбища еще долго оставались в общем пользовании, в некоторых местах и по сие время.

Уже в VII в. норманны имели торговые сноше­ния с эстами и латышами. Торговля возникла из обмена товаров, сначала между членами отдельных родов, а потом и между более отдаленными местностями. В IX веке в нашу землю привозились деньги в таком количестве, что меновая торговля, как невыгодный способ обмена, стала исчезать. Товары доставлялись к нам из Швеции, с остро­ва Готланда, а потом и из Германии. Эсты и куры для тор­говых целей имели несколько сотен хорошо приспособлен­ных лодок (кораблей). Торговля велась по побережью Балтийского моря и вверх по Двине (до Смоленска).

Охота в древности занимала видное место: громадные леса обеспечивали богатую добычу, а пушистые меха счи­тались лучшим предметом обмена. В домашнем обиходе, меха использовались на одежду и украшения (в народных песнях часто воспеваются _„куничьи шапки”). Когда нем­цы завладели балтийскими землями, крестьянам было дозволено охотиться только на мелких зверей и птиц, а по­том совсем запрещено. — Охотясь в лесу, древний ла­тыш часто находил в дуплах деревьев семьи пчел. Наблюдая за ними, он со временем научился ухаживать за. пчелами и делать простейшие улья, т. е. стал пчеловодом. Древние латыши имели большие пасеки, с которых мед и воск отправляли на рынок. Пчеловодству очень благоприятствовали обширные липовые леса и заросшие вереском болота. Воск и мед, как предмет обмена, играли важную роль в торговле древних латышей.

Для домашнего обихода латыши приготовляли все необходимые вещи — незамысловатую мебель, посуду, земледельческия орудия, сани, телеги, лодки и разные предметы вооружения. Это все делалось в длинные зим­ние вечера при свете домашнего очага или лучины, за ко­торою присматривали дети и в нужных случаях подносили ближе к обрабатываемому предмету. (Отсюда поговорка: „Младшие старший пусть огонь посвечивают.")

§ 6. Одежда у древних латышей была только само­дельная, зимою из сукна п мехов, а летом из холста. Сукно и холст (изо льна) ткали зимою женщины, которые

уже в старину умели приготовлять и простые и узорчатые ткани. Последние шли на скатерти, пояса, одеяла и знамена, с которыми отправлялись в поход родовая дружина. В праздничные дни латыши любили красиво одеваться, в особенности женщины. Украшениями последних служили — янтарное ожерелье, бронзовый браслет и кольца и сере­бряная сакта — род большой брошки для скрепления верх­ней одежды на левом плече. Для девиц постоянным голов­ным украшеннем был венок — у бедных из материи с вышитыми красивыми узорами или из дубовых желудей; богатые носили бронзовые или серебряные венки. После свадьбы венки снимались и передавались младшим сестрам, — Мужчины носили длинный кафтан из белого или серого сукна, который перевязывали поясом. Головной убор со­стоял из меховой шляпы. Древнейшей обувью были лапти и сапоги из шкур, потом назучились обрабатывать кожи и шить сапоги и, туфли.

§ ^ 7. Военные обычаи и вооружение. На древних ла­тышей часто нападали соседи их — эсты, ливы, куры, ли­товцы и русские. Это обстоятельство заставляло их быть постоянно готовыми к отражению неприятельского наше­ствия. Перед началом войны созывались народные собра­ния, на которых обсуждался план и порядок похода. В то же время по разным приметам пытались узнать волю богов. Если приметы показывали неблагополучный исход войны, то военных действий не начинали, а если уже вошли в неприятельскую землю, то бросали все и возвращались домой ни с чем. Отправляясь на войну, латыши всегда брали с собою знамя, которое имелось в каждом роде. Выши­ваньем и украшением знамен обыкновенно занимались младшие сестры — молодые девушки. Каково было знамя древних латышей? В народных песнях поется о красно-бело-красном знамени и сохранившиеся историче­ские сведения подтверждают тоже. Поэтому наше теперешнее национальное знамя красно-бело-красное. Войско было пешее и конное. Вооружение последних состояло из длинного копья, меча, кинжала и щита; пешие

имели военный топор, палицу и лук со стрелами. Древнейшее оружие делалось из дерева, камня и костей, потом постепенно заменялось железным. Образцы более усовер­шенствованного вооружения латыши заимствовали от при­езжих норманнов и германцев.

§ 8. Нравы. Множество народных песен воспевают наших предков, как трудолюбивых землепашцев, храбрых воинов, бесстрашных мореплавателей и неумолчных певцов. Уже изстари латыши славились трудолюбием, выносли­востью л настойчивостью. Надо признаться, что только с такими чертами характера латыши сохранили в течение многих столетий себя от гибели среди неприветливой при­роды и под постоянными набегами более сильных сосе­дей (§ 3). Будучи по природе своей народом миролюбивым, латыши только оборонялись против чужеземцев, между родственными племенами междоусобий было мало. Наши предки, отличались особым гостеприимством. Не только соседи и лица своего племени радушно прини­мались, но и совсем чужие люди всегда получали в доме латыша ночлег, угощение и гостинец „на дорогу". Гость считался неприкосновенным, а потому на пирах не тро­гали даже врагов, если они явились с целью веселиться. Древний латыш вообще отличался добродушием, откровен­ностью и доверчивостью. Зато близкие и дальние соседи, главным образом коварством и обманом, побеждали латы­шей, лишая их имущества и свободы. Последующее затем рабство под властью чужих оставило на характер всего народа глубокий след: жизнерадостный свободный латыш-певец в течение сотен лет превратился в угрюмого, недо­верчивого крепостного, таившего в глубине души своей непримиримую вражду против поработителей — духовных и светских владельцев великолепных замков и имений, возделанных руками латышей.

§ 9. Верования. Все явления природы и человеческие судьбы, по верованиям древних латышей, совершались по воле особых богов. Их было очень много, как-то: Саулэ

(солнце); Мэнэсис (луна); Перконс (гром); Саулэб-мейтас (дочери солнца); Диава-делы (сыны бога); Лауку-матэ (мать полей); Межа-матэ (мать лесов); Лайма (мать счастья) и др. Замечательнейшими богами были — IIерконс, Потримпс и Пиколс. В священной роще под ветвистыми дубами стояли изображения этих богов, перед которыми горел вечный огонь, поддерживаемый жрецами, подкладывавшими в огонь дубовые дрова. Перконс приносил с собою гнев и расправу. Потримпс был бог ветров, рек, родников и вообще плодородия. В угоду ему кормили молоком священных змей, приносили в жертву скот, разных птиц и даже малых детей. Пиколс был бог умерших, а потому рядом с ним висели три черепа — человека, быка и ло­шади. Гнев его укращали всевозможными жертвами. Лиц, «посвятивших себя служению богам, называли вайдэлотами» а высшими жрецами были криви.

§ 10. Род. Исследователи старины доказывают, что латыши, как и все народы, когда-то жили в родовом быту. Все родственники, которые вели свое начало от одного родоначальника, жили в тесном единении между собою. Хозяйство, война, добыча или утрата — все ложилось в одинаковой степени на всех членов данного рода. Одним из основных правил родового начала было то, что браки между членами одного рода не допускались. Для обсуж­дения вопросов, касающихся всего рода, созывались родо­вые собрания, главою рода считался старейший в роде. Несколько родственных родов составляло племя, а из племен образовались народы. И для этих крупных обще­ственных единиц объединяющим основанием служило их происхождение от общих предков. Их объединял общий язык, вера, обычаи и т. д. Члены одного рода подчерки­вали свое общее происхождение еще и тем, что называли друг друга „братьями" и „сестрами", членов чужого рода— сынами и дочерями народа. Каждый род дорожил своими членами и следил, чтобы не терять кого-либо безвозмездно. Поэтому и браки заключались между членами чужих родов не по доброволь­ному соглашению, а обменом, покупкою или похищением невесты. Особенно развито было последнее, так что еще в 16 столетии Вольмарский ландтаг постановил казнить-похитителей смертью.

§ 11. Волость (раgasts). В исторических памятниках слово „раgasts" встречается уже в XIII столетии. Без со­мнения, это слово было известно изстари, о чел свидетельствют народные песни, но употреблялось оно не для обо­значения теперешней волости. В старину словом погост латыши называли известную дань, которую собирали в пользу родоначальника или вообще господина или стар­шего. Брать погост рассылались по деревням особые сборщики („раgastiņa ņēmējiņi"). В свадебных обычаях и по сие время сохранились остатки старины — брать погост, т. е. собирать от гостей подарки для новобрачных. После стали погостом называть не только подати, но и всю насе­ленную местность, с которой собирали их, так что со вре­менем погост приобретает однородное значение с волостью. Родовой порядок, основанный на родственных связях и общем, коммунальном хозяйстве, сильно стеснял свободу передвижения и личную предприимчивость. Выбирая более удобные места поселения, члены отдельных родов переме­шались и мало-по-малу объединялись в новые единицы управления — в волости. Во главе волости стоял избран­ный старшина (vecakais). Для обсуждения более важ­ных вопросов созывался волостной сход (рulks), в котором участвовали все полноправные члены известной мест­ности (района), так что родственные отношения между гражданами здесь никакой роли ие играли.

§ 12. Правители и замки. Волость составляла осно­вную единицу древне-латвийского государственного устрой­ства. Объединяя в себе один или нескольхо родов и про­живающих чужих, волость по своим ничтожным размерам и малочисленности населения не могла удовлетворить все общественные нужды населения и дать более-менее на­дежную защиту от неприятелей. Поэтому несколько во­лостей составило более крупную едпнцу — приход (draudze — от слова „друг"), в центре которого находился з а м о к или древне-латвийская крепость. В ней искали спасения в случаях опасности. Замки строились на го­рах, островах, крутых берегах рек, вообще на трудно-доступных местах. Замки были окружены канавами, укреплены земляными валами и деревянными стенами. В за­мок можно было пройти по подъемным мостам через укре­пленные ворота. За стенами находились разные постройки: жилые помещения для господина, его дружины, слуг и рабов, клети, конюшни, погреб, колодец и ручная мель­ница (maltuve). Владельцу замка принадлежали участки земли, которые обрабатывались военнопленными. Раскопки Беверинского замка (при Вольмаре) свидетельствуют, что латгальские замки строились из круглых бревен, покрывались тесом. В барских комнатах имелись полы и стекляные окна. В одном конце была каменная пристройка, в которой находился очаг и печь. Замок Сатэкла (при Вендене) имел каменную башню. Значит, латыши уже до появления немцев умели воздвигать ка­менные постройки. Это искусство, вероятно, было заимствовано от норманнов, вынесших его в свою очередь из Греции (§ 3). — При появлении неприятеля граждане волости забирали свое имущество и спасались за стенами замка. При некоторых замках имелись целые поселения, которые охранялись дружиною и даже обносились стеною. Такие поселения за оградою замка стали называться г ородами (pils sēta - замковая ограда). Много городов было у земгалов. В них устраивались базары и ярмарки, на которые съежались купцы для обмена товаров (§ 5 тор­говля).

Правители в древней Латвии были известны под име­нем господ (kungi). Из них замечательнейшие были: у латгалов — Талывалдыс; у земгалов — Вестурс; у куров — Ламекин; у ливов — Каупо.

О точном распределении земель между правителями, о порядке управления и правах господ и их подданных сохранилось очень мало сведений. Но до нас дошли достоверные сведения о том, что у древних латышей уже были первые начала государственного порядка и управления.


§ 13. Духовная культура. О ней мы можем составить довольно полную картину по народным песням, сказкам, загадкам, поговоркам и причитаньям. Лучше всего духов­ная жизнь древнего латыша отражена в народных песнях (§ 1). Древнейшие из них — это песни мифологические, воспевающие древних богов (§ 9) и явления природы, как нечто божественное. К древним песням относятся и те, в которых говорится о похищении невест, о заморской немецкой земле (немцами латыши называли и норманнов), о лесной пасеке, о поднимаемых дверях, сеченых столах и пр. Почти каждое четырехстишие народной песни. составлено из двух половин: в первой говорится о при­роде, во второй — о жизни человека.

Народные песни составляли и пели главным обра­зом женщины. Знание большого количества народных песен и умелое их применение в необходимых случаях — это почиталось большой честью для молодых девиц.

Народные песни пелись и в одиночку, и хором. Всех народных мелодий насчитывается до 2000. Частопение связывалось с играми, танцами и хороводами. Из древних музыкальных инструментов замечатель­нейшими были — рог, свирель, труба и арфа (из пяти и: более струн).

О богатстве народной фантазии, о взглядах на окружающий мир и нравственных отношениях многое можем узнать из народных сказок, которых насчитывают до 6000. О богатой духовной жизни древних латышей свиде­тельствует также и их религия (§ 9), в которой много­образно и картинно олицетворены все выдающиеся явления природы и жизни человека. Были установлены религиозные праздники, в которых участвовал весь народ. Великим считался праздник в честь богини Лиго. Это был праздник трав, цветов, любви и веселья и совершался в средине лета, когда природа была в полном расцвете. Этот праздник был любимейшим и праздновался и старыми, и малыми. В честь Лиго пелись особые песни, зажигались костры, все ходили в венках из трав и _:цветов, дома и ворота украшались зеленью. В христианское время этот праздник совпал с днем Яна, почему и полу­чил название „Jāņa diena" (Иванов день). Кроме Лиго были праздники весною и осенью в честь богов и дую умерших (вели). Время велей было в октябре.

Во время праздников отдельные племена объединялись и укрепляли сознание своего единства и общего происхождения, что было очень важно ввиду разрозненности и сильного чужеземного влияния.


ГЛАВА П.

§ 14. Географическое положение Латвии. Балтийское море вместе с Западною Двиною слушало удобнейшим путем сообщения западных народов с восточными. В старину северные и южные берега Балтийского моря были мало обытаемы, и только непроходимые леса и болота встречали здесь храброго путешественника. Лучшими и наиболее надежными, в смысле безопасности, путями на Восток в Северной Европе считались только два: первый — из Финского залива по северным рекам и озерам в Новгород, а второй — из Рижского залива вверх по Западной Двине до Смоленска и далее по Днепру — в Киев и Константинополь. Туда же направлялась и дорога из Новгорода. Кроме Зап. Двины в Латвии есть другие судоходные реки, которые в старину служили также удобнейшими путями сообщения, а высокие берега их можно было использовать для поселения и воздвижения замков. С Другой стороны — сравнительно недалек и безопасен был и морской путь с Курляндского берега в Мемель и на остров Готланд. Поэтому з е м л и б а л т о в, находясь на великой дороге с Запада на Восток, должны б ы л и р а н о и л и поздно подчиниться власти более сильных и лучше орга­низованных соседей, которым местные пле­мена не в с и л а х были оказывать должиого сопротивления.

§ 15. Феодализм и крестовые походы. В X веке вся Западная Европа раздробилась на мелкие феодальные владения*). Этот строй закрепощал крестьян, обращая их в бесправных слуг и рабов герцогов, графов и баронов.

*) Феодализмом назын. государственный строп, осно­ванный на частном договоре между двумя лицами — господином (феодалом) и слугою (вассадомъ). В феодальном строе поме­щики присвоили неограниченную власть над крестьянами, и с того времени начинается закрепощение последних. Король в государстве является только высший феодалом, а вся власть находилась в руках его вассалов (помещиков).


Крестьяне стали зависить от новых повелителей, которые строили крепкие замки, содержали войско и налагали повинности. Сначала требования господ были ^: небольшие, а затем все возростали, так что скоро кре­стьяне были прировнены к вещам своего господина. „Господин имеет право вешать своих подданных и живыми, и мертвыми, так же может он их без особой при­чины держать в тюрьме, отвечая за это только перед Богом." (Зак. Бомануара в 1280 г.)

Другим выдающимся явлением средних веков было — крестовые походы, которые в начале предпринима­лись для освобождения Палестины от неверующих, а потом стали объявляться вообще в целях распространения и укре­пления христианства. Крестоносное войско собиралось по призыву римского папы, который считался в Средние Века высшим духовным и светским правителем. В дальних кре­стовых походах европейские народы знакомились с богат­ствами других стран, недовольные своим положемнем на родине записывались в крестоносное войско и искали счастья и удачи в чужих краях. К тому особенно побуж­дало тяжелое положение крестьян под феодально-крепост­ным гнетом.

К выселению из родины и к дальним походам, следо­вательно, побуждали следующие причины;

а) распространение христианства при помощи кресто­вых походов и возможность легкой наживы;

б) общее желание правителей и их вассалов расши­рить свои владения новыми завоеваниями;

с) феодальный строй, создавший очень тяжелое поло­жение на родине.

§ 16. Появление немцев в Латвии. Немецкие города —Любек и Бремен имели торговые сношения с Новгородом и Смоленском (§ 5). По Балтийскому побережью немцы уже в одиннадцатом столетии, стали учреждать свои торговые фактории (конторы), в которых купцы проживали более продолжительное время, меняя и продавая свои товары л и вам и латышам. Фактории у к р е п л я л и с ь заборами и стенами, для охраны их содержали вооруженных людей. Таким образом было положено начало немецкому укреплению в земле балтов. В начале это были только мирные купцы и колонисты, искавшие при­быльной торговли и лучших условий жизни (§ 15). Но вскоре это „продвижение на Восток приняло совсем другой вид: сюда явились монахи и воен­ные с определенной целью — завоевать край, обра­тить местное население в христианство и подчинить его своей власти,

§ 17. Деятельность Мейнгарда. В 1184 году монах Мейнгард вместе с купцами прибыл в землю ливов и на­чал проповедывать среди них христианство, предварительно получив на то разрешение от Полоцкого князя, которому в то время ливы были подчинены. Мейнгард поселился в Икскюле (по-русски: одно село). В это время на землю ливов напали лцтовцы и увезли много добычи и пленных. Мейнгард в связи с этим указал ливам, что необходимо иметь каменные замки, где они могли бы укрываться. Немцы обещали свою помощь, и старейшины ливов согла­сились на постройку замков. С острова Готланда (§ 14) были вызваны каменщики, и ливы начали воздвигать замки в Икскюле и в Саласпиле (остров Двины). Когда первые укрепления были закончены, Мейнгард вместе с немца­ми решили укрепить христианство в земле ливов. Послед­них заставляли креститься и уплачивать десятую часть с по­лучаемого урожая и других доходов на содержание церкви и духовенства. Своего помощника Теодориха Мейнгард тайно отправил в Рим к папе — просить о помощи против лютых язычников-ливов. За успешную деятельность Мейн­гард был возведен в сан ливонского епископа, а против язычников Ливонии (земли ливов) был объявлен кре­стовый поход. Но нашлось мало охотников отправиться в эту далекую и малоизвестную страну, и Мейнгард умер (1196), не дождавшись помощи.

§ 18. Епископ Бертольд (1196—1198) был вторым епископом Ливонии. Судя по его деятельности, он был горячий и энергичный человек. Собрав в Германии отряд крестоносцев, он приехал с ними в устье Зап. Двины и объявил непокорным ливам войну. Он первый привел в Латвию вооруженное немецкое войско с целью завоевания. Предприятие Бертольда, однако, не увенчалось успехом: в схватке с ливами вождь немцев Бертольд был убит героем ливов И м а н т о й, и ливы, после ухода крестоносцев, опять отказались от крещения и под­чинения немногочисленному духовенству. В Двине они омылись от крещения, а потом и проповедников выгнали из своей земли. Таким образом, деятельность пер­вых двух епископов не оставила после себя заметных следов их христианской проповеди. И завоевательных предприятий.

§ 19. Епископ Альберт (1198—1229). Немецкие купцы и проповедники католичества, поощряемые папою, вели усиленную агитацию в пользу крестовых походов в Ливо­нию. Средства для походов были обеспечены, нужно было найти только энергичного вождя, кому вручить командова­ние войском и место епископа в Икскюльском замке. Жребий пал на каноника Альберта, которому и предстояло осуществить то, чего безуспешно добывались Мейнгард и Бертольд, т. е. полного подчинения Ливонии католической церкви при помощи немецких наемников.

Альберт был умный, расчетливый и сообразительный человек, с постоянным характером, не отступавший ни на волосок от раз поставленной цели. Ко всему хладнокров­ный, он имел лишь слезы сострадания, если это обеспечивало успех его намерений. Но если его цели достигались убийствами, грабежами, поджогами и вообще разрушением, то он и этого не воспрещал. Ловкий политик, хороший знаток человеческой природы, он в Ливонии отлично при­менял правило римских императоров — „разделяй и вла­ствуй", ссорил между собою племена, натравливал одних на других, потом брал слабейшего под свою защиту, стал его благодетелем и спасителем и с помощью его же побеждал сильнейшего, в удобных случаях хитростью и обманом подводил простодущных ливов и латышей. Благодаря такому образу действий, епископ Альберт в короткое время так успешно укрепил в нашей земле права и преимущества немцев, что они в течение веков сохранялись вплоть до провосглашения независимой Лат­вии (1918 г.)

§ 20. Основание Риги (1201). Замок Икскюль оказался весьма неудобным местом для осуществления тех задач, какие были возложены на Альберта: он отстоял далеко от моря, в Двине находились пороги, через которые трудно было пробираться немецким судам, и здесь обыкновенно на них нападали ливы. Для немецкого населения нужно было подыскать, более выгодное и безопасное место. Оно нашлось ниже по Двине, верст 10 от моря, где река была достаточно глубока, так что в случае неудачи можно было беспрепятственно сесть на корабли и скрыться в море. Новый город был основан в 1201 году при речке Рига, от которой и получил свое название. Альберт сде­лал Ригу торговым центром, запретив, под страхом смерт­ной казни, приезжим купцам торговать в земгальских гава­нях. Первые жители Риги были немецкие купцы, рыцари и ремесленники, которые перенесли сюда свои обычаи и распорядки, о чем будем говорить ниже.

§ 21. Основание ордена меченосцев (1202). Основание и укрепление города Риги было первым шагом к завоева­нию Ливонии. Первым войском епископа были крестоносцы, набранные в разное время и в разных краях, не­обученные военному искусству. Для успешного ведения войны с язычниками и подавления их частых восстаний нужно было иметь войско, постоянно готовое к по­ходу. Получив разрешение и благословение римского папы, епископ Альберт в 1201 году основал рыцарское общество — Орден меченосцев. Назначение ордена было — воевать с язычниками, т. е. с нашими предками и под­чинить их епископу. За это в награду они получали третью часть завоеванных земель. Члены ордена подразделялись на рыцарей, духовных и служителей. Во главе ордена стоял местр — высший военачальник, выбранный членами-рыцарями. Желающие вступить в число членов ордена, должны были соблюдать четыре главные правила:
1) слу­шаться своего начальства;
2) не жениться;
3) отказаться от личного имущества и
4) всю жизнь воевать с язычниками.
Высшим сословием были рыцари, из которых выбирался магистр ордена. Он был неограниченный повелитель над членами ордена, и только в некоторых важных случаях должен был совещаться с собранием братьев-рыцарей.

§ 22. Завоевание Ливии и Латгалии. Укрепившись в Риге и окружив себя постоянным хорошо вооруженным войском, Альберт начал завоевательное движение на во­сток и север, стараясь как можно жить в дружбе с земгалами, которые имели хорошее войско и храброго предво­дителя Вестура. Ливы, как ближайший к Риге народ, должны были первыми терять свою свободу. Плохо вооруженные и простодушные ливы не в состоянии были противостоять окованным в железо рыцарям и хитрой по­литике Альберта. Последнему много помогло то обстоя­тельство, что вирсайтыс ливов Каупо принял христианство и стал поддерживать немцев и войском и советом. Латы­ши поняли, какая опасность угрожает их свободе, заклю­чили союз с ливами и под предводительством храброго во­ждя Иманты выступили против немцев и изменника Каупо. Несмотря на геройскую защиту, ливы теряли одно укрепление за другим. Орденские войска опустошали се­ла и поля, народных вождей и старейшин или убивали или отправляли в Германию. В занятых местностях стали строить замки, церкви и монастыри. Уже в 1206 году вся Ливия была под властью ордена, а затем теряют свободу венды, селы и талавеши. Тем самым в восточной Ливонии успех Альберта был обеспечен: латгалы оказали очень слабое сопротивление, а некоторые племена подчинились добровольно.Это объясняется отчасти тем, что христиан­ство латышам не было чуждо (летописец Генрих Латыш рассказывает, что их крестили русские), а отчасти и тем, что латышам со всех сторон угрожали воинственные со­седи — с востока русские, с севера — эсты — ас юга — литовцы. Особенною жестокостью отличались набеги литовцев. Генрих Латыш о них говорит: „В то время ли­товцы взяли вверх над всеми народами сего края, как кре­щеными так и некрещеными, так что редко кто осмеливался жить в селениях, в особенности латыши, которые бросали свои дома и прятались в глуши лесов."

Немцы ловко сумели использовать тяжелое положение латышей и, обещая им свою помощь, скоро и легко под­чинили их своей власти.

§ 23. Завоевание Курии. Сравнительно легко удалось немцам утвердиться в восточной Латвии. Гораздо труднее было справиться с племенами в Курляндии — курами и земгалами, которые отличались воинственностью и спло­ченностью своих сил. Куры еще в древнее время муже­ственно отражали норманнов, и об их подвигах находим известия в древних скандинавских сказаниях (сагах). Ко времени появления немцев военный пыл куров еще не остыл: в 1210 году куры напали на немецкие корабли, разбили их и захватили много добра. Воодушевленные успе­хами, куры в тот же год условились вместе с ливами, эста­ми и земгалами напасть на Ригу, взять ее и прогнать немцев. Появление куров под Ригою произвело сильное волнение в городе, и за оружие пришлось браться всем, не исключая женщин и духовенства. Чтобы помешать не­приятелю, горожане сами подожгли те дома, которые нахо­дились вне стен города. Курам не удалось проникнуть в укрепленную часть города, а союзники их выжидали, чем кончится начатая борьба и не подавали помощи. Между тем время шло, и на выручку рижан подоспели свежие войска извне, так что курам пришлось снять осаду и от­казаться от своих намерений. Несколько лет позже куры с земгалами опять угрожали Риге: были разрушены Усть-Двинские укрепления и монастырь. Но и на этот раз их предприятие не увенчалось успехом. Видя бесцель­ность борьбы и печальную участь завоеванных соседей, правитель куров Ламекинс заключил с рим­ским папою договор, по которому куры должны были при­нять христианство, содержать духовенство и в случае на­добности отбывать воинскую повинность. В вознаграждение за это курам была обещана личная свобода и защита от врагов. Но орден понял договор по своему и вскоре приравнял куров к ливам и латгалам, т. е. лишил их свободы и земли и обложил тяжелыми податями.

§ 24. Завоевание Земгалии. Упорно и долго от нем­цев защищались земгалы. Благодаря тесному объединению вокруг храбрых вождей и многим хорошим укрепле­ниям, земгалам удалось дольше всех сохранить свою независимость, хотя плодородная равнина и бога­тые запасы хлеба и скота издавна привлекали в Земгалию иноземных купцов и завоевателей. Уже почти все земли вокруг Земгалин были подчи­нены ордену, нужно было покончить и с независимостью земгалов, ибо нельзя было в нескольких верстах от Риги иметь богатое и независимое государство, которое в любой день могло угрожать столице ордена. И началась столет­няя война между немцами-завоевателями и свободными-крестьянами Земгалии. В великой борьбе замечательнейшими вождями земгалов были вирсайши — Вестурс и Намейтыс.

Вестурс — замечательнейший защитник свободы и независимости Земгалии. Епископ Альберт, чувствуя свои силы еще неподготовленными к борьбе с отважными земгалами, заключил союз с Вестуром, но в то же время расположил к себя часть бояр Земгалии и при помощи их измены взял замок Межотнэ. Видя измену Альберта, Ве­стурс вступил в союз с литовцами, и под стенами Ме­жотнэ происходят опять кровопролитные битвы, которые еще на время обеспечили земгалам независимость. За­мечательнейшая битва между земгалами и немцами про­изошла при Саулэ в 1236 году (в Бауском уезде). Здесь соединенные силы земгалов и литовцев на голову раз­били меченосцев, которые потом не в силах были к само­стоятельному существованию и, чтобы сохранить свое по­ложение среди враждебных народов, объединились в 1237 году с тевтонским орденом (в восточной Пруссии). Та­ким образом появилась новая организация — Ливон­ский орден, более богатая и могущественная, чем бывший орден меченосцев. Вместе с тем за немцами был обеспе­чен успех в войне с земгалами: прежде всего немцы захватили пристань Минтаву (Митаву), а затем в двадцатилетней борьбе пали замки — Терветэ (1286), Добелэ, Рактэ и Сидрабенэ (близ м. Янишки). Цветущий край был опустошен, села и города представляли кучи развалин, молодое латышское государство было разгром­лено в самом начале своего существования. Более 100.000 земгалов, не желая подчиниться немецкому игу, поки­нули свою родину и ушли в Литву.

Таким образом немцы окончательно утвердились в Латвии, положив начало вековому господству над латыша­ми. Последние были низведены на положении крепост­ных рабов и ими безотчетно распоряжались бароны-по­мещики, о чем будем говорить в следующих главах.