Записки судмэдэксперта что движет нами?

Вид материала

Документы

Содержание На краю пропасти На сундуке с динамитом Латунная трубка Под новый год Назваться его другом не спеши.

Подобный материал:

• В. Г. Колташов Диалектическая психология, 3084.99kb.
• Данилевич записки, 9685.44kb.
• Тайны красной планеты, 39.07kb.
• Название: На грани, или не мешайте мятежникам, 152.5kb.
• «И вот, не желая остаться в долгу Увнуков, пишу я записки; Для них я портреты людей, 2238.41kb.
• Но самое дивное, самое поразительное, воистину сверхъестественное наставление а правильнее, 324.67kb.
• «Записки», 633.15kb.
• «Записки», 941.26kb.
• Сергей Лукьяненко, 3014.91kb.
• Цветовая палитра в произведении и. С. Тургенева «записки охотника» содержание, 1040.94kb.

^ НА КРАЮ ПРОПАСТИ

Внезапный случай, он успел

Вмешаться в дело правосудья,

Невинных ожидал расстрел,

Хоть не рассмотрено, по сути…


Закон, как маховик,

Раз раскрутив, остановить так сложно,

Хоть истина поднимет громкий крик,

Но стихнет, осуждаемая ложно.

Законы и заповеди живут своей жизнью, а мы живем своею, часто не зная об их существовании, и смотрим на вещи иными словами. Случайно столкнувшись с ними, мы становимся бессильными и совершаем одну ошибку за другой. Чтобы облегчить свою участь, разуверившись в возможности получить свободу, мы наговариваем на себя, допускаем оговор других, даже незнакомых нам людей, особенно, если подвергаемся устрашающим методам допроса.

На водку не хватало денег. Подсчитав свою наличность, Огарков Филипп и Огарков Федор

(однофамильцы) пошли к бабе Кате просить бутылку самогона в долг. Та долго выговаривала, но потом, смилостивившись, дала пол-литровую бутылку мутной жидкости,

да еще, расщедрясь, на закуску дала два соленых огурца. Огородами мужики отправились в поле. Расположившись около речушки, они, не торопясь, распивали самогон, издававший резкий запах горелой свеклы. Недаром этот напиток звали в округе коньяком «три свеклушки» или «ликером Марии Демченко» (была такая героиня колхозница на уборке свеклы, имя ее знал в ту пору весь Советский Союз). А через два часа в селе Воротынск огнем занялась изба, принадлежавшая Екатерине Боровиковой. Приехавшие из г. Ливны две пожарные машины, огонь затушили, что редко бывало у бойцов с пожарами. Сгорела только соломенная крыша. Все внутри дома уцелело. А на полу, около таза с водой был обнаружен труп хозяйки. Видимых повреждений на ней не было, одежда не повреждена. А вот поза трупа, да и то, что на ней не были одеты рейтузы, дали повод предположить, что незадолго до смерти с ней был совершен половой акт. Женщине было около 50 лет. Жила она одна, похоронив два года тому назад мужа. Был один сын, но он был далеко, служил в Германии, очень редко, проведывая мать.

Труп был направлен в морг. Вскрывая, я обратил внимание на то, что в дыхательных путях копоти не было. Следовательно, половой акт с ней был совершен до пожара. Мазок из половых органов был направлен нарочным в Орел на судебно-биологическую экспертизу.

Причиной смерти была механическая асфиксия от закрытия просвета дыхательных путей мягким предметом, не оставляющим следов, например, подушкой. Боровикова, женщина была некрупной, физически слабой, но не болевшей и давно забывшей о существовании врачей. Она нигде не работала. Небольшой приусадебный участок, торговля самогоном, который она гнала по ночам, да, пусть и редкая, но помощь от сына, давали ей возможность жить безбедно. Коль констатирована насильственная смерть, было возбуждено уголовное дело. Подозрение пало на Огарковых Филиппа и Федора. Соседка Боровиковой, Мазанова Мария сообщила следствию, что незадолго до пожара, она видела Огарковых, идущих огородами от дома покойной. Арестованные долго не признавались, дней десять из них слова вытянуть не могли, потом разом заговорили, да так складно, слово в слово совпадало. Дело было быстро закончено. Выездная сессия областного суда Орловской области приговорила обоих Огарковых к смертной казни. Куда только не писали мужики, как клятвенно не заверяли, что они сдуру наговорили на себя, никто им не верил. Верховный суд Российской федерации оставил приговор областного суда в силе

Подали мужики кассационную жалобу в Верховный суд Союза, и ждали, боясь отрицательного ответа. Время шло, бедняги, каждую ночь, укладываясь спать, вздрагивали от малейшего звука, ожидая, что сейчас придут за ними и поведут на расстрел. Раздражал постоянно горящий свет. Частые заглядывания в смотровое окошечко караульных. Словно опасаясь, что осужденные казнят себя до срока. Днем не было страшно, от бывалых мужиков они знали, что расстреливают по ночам. Словно те, бывалые, всякий раз присутствовали во время исполнения приговора.

Только сейчас Огарковым, в сущности, стала понятна цена жизни, которую они так бездумно растрачивали. Невероятно дорогими стали не только дни, но и часы, минуты. Надежды на то, что дело пересмотрят и их оправдают, почти не было. Какую глупость они сделали, послушав тех бывалых, с какими они сидели в камере предварительного заключения. На что польстились: на свидание с близкими, возможность переписки, еще на что? Каждый из них помнит, как им говорили те, кто уже не раз отсиживал сроки: «Дураки, раз уже вас заграбастали, то не отпустят. Вот нам приносят передачи, мы имеем право на посещения родственниками, а вы нет. Признаетесь, ну, дадут вам лет по 10. А там зачеты пойдут, досрочное освобождение, наконец, амнистии. И они поверили. Взяли на себя вину за то, чего не совершали. Только теперь они поняли, что отняли у себя право на жизнь, обрекая на тяжкие страдания жен и детей, которым будут тыкать пальцами, что они жены и дети убийц. У Филиппа детишек трое, у Федора аж пятеро. Обреченные, они были беспомощны, как мухи в паутине паука. Кто поверит, что они на себя возвели поклеп

Их уверения, что они – не преступники разбиваются об чугунную тяжесть и несокрушимость бумаги. Филипп поседел, осунулся, постарел сразу на несколько десятков лет, часто беспокоят перебои в области сердца. Тюремный доктор прописал какие-то капли, но они не помогают. На Федора еще страшнее смотреть, грудь запала, дышит надсадно, надрывно кашляет. У обоих только и дел: ожидание, ожидание тех, кто войдет ночью, поведет и лишит жизни. Откуда беднягам было знать, что вскоре все изменится.

Убийство Боровиковой произошло в мае. Прошел июнь, наступил июль. В отпуск из Германии приехал Иван Боровиков. Приехал решить вопросы наследства, что продать, что сохранить, кому поручить наблюдение за домом. После окончания службы, он намеревался возвратиться домой. Он просматривая вещи, не нашел многого того, что присылал из Германии матери. Где они? Обыски в домах осужденных ничего не дали. Да что там, в той бедноте искать-то?

Сегодня воскресный день. Нужно сходить на рынок, кое, что из продуктов купить. Он шел и не знал, что все дело по убийству матери так круто изменится. Подходя к рынку он увидел китайца, обычного китайца, каких стало много в городах Союза. Что китайцы есть в Ливнах, это его не удивляло, они проходили обучение на заводах города. А вот то, что на китайце надет его костюм, это его поразило. Конечно, он понимал, что китаец не мог быть преступником, не для того сюда ехал. Но, как к нему попал его, Ивана костюм. Боровиков, купив в Германии костюм, подгонял его по своему росту. Свои вещи Иван хорошо знал, он мог их найти среди десятков подобных. Он прямо подошел к китайцу и спросил, откуда у того костюм?

Китаец ответил со свойственным китайцам акцентом: « Купил здесь, на рынке о одного человека.

«А ты можешь его опознать?» – спросил Иван.

«Могу, если увижу!» - ответил китаец.

Иван попросил китайца пойти с ним в райотдел милиции. Там в воскресенье, кроме дежурного, находился майор Шаповалов, заместитель начальника райотдела.

майор выслушал внимательно и решил:

«Идемте! Я попробую разобраться!»

Им повезло. Китаец указал на средних лет мужика, стоящего у входа в мясной павильон. Майор провел задержание, доставил задержанного, допросил его. К удивлению, тот и не стал отпираться. Вот так и стала вырисовываться правда. Денег у Заиченко Степана не было, а он в них нуждался. Освободился от очередной отсидки в апреле, устроиться было трудно, Как узнают, что бывший зек, сразу от ворот поворот. Да и какие деньги заработаешь мозолями? Он стал искать, где можно было поживиться. А много ли богачей в деревне? Тут он и узнал об одиноко проживающей женщине, продающей из-под полы самогон. «Должны быть деньги!» - решил Заиченко. Он подошел к ее дому скрытно, чтобы никому не попасться на глаза. В дом его хозяйка пустила - не ночь же, чего днем бояться. А он, Степан, угрожая ножом, и деньги заставил ее выложить, и изнасиловал, а потом тут же на кровати удушил подушкой. Зачем стащил труп на пол? Да, что он дурак, что ли! Если бы он оставил ее лежать в постели, кто бы поверил в случайность пожара…И вещи, что поценнее собрал. Часть их еще сейчас у него лежит не проданная…

Как медлительна Фемида, если колесо ее начинает раскручиваться назад, Огарковы на себе познали. И все же наступил момент, когда ворота тюрьмы открылись, выпуская их на свободу. Вот только, кто расплатиться за потерянное здоровье, за бессонные, полные жуткого страха ночи, за переживания и слезы жен, да детишек, познавших на себе, как относятся дети к детям преступников. Малы дети, но узнали, как можно стать сразу отверженными. Кто ответит за ошибки следствия? Кто ответит за бездушность закона? Кто? Кто? Кто?


^ НА СУНДУКЕ С ДИНАМИТОМ


Я был в деревне Успенка Должанского р-на Орловской области. Лето. День ясный, солнечный, ни облачка в небе. Я устал от работы. Собираю свои инструменты, и вдруг узнаю, что кто-то подорвался в поле, на снаряде. Не проходит ни одного года, чтобы кто-то не погиб от взрыва мины и снаряда. Ими здесь земля богата. Здесь проходили когда-то бои

Здесь находится земля, называемая в годы войны Орловско-Курской дугой. Снаряды выпахивают из земли, даже там выпахивают, где уже не раз проходил плуг. Но не на тех снарядах подрываются и, не случайно столкнувшись. Подрываются те, кто воинскую службу прошел, в минерах побывал. Те, кто разводят костры и снаряды помещают туда, чтобы тол из них выплавить. Спрашиваете, а для чего? Да, для того, чтобы рыбку поглушить в реке. Есть тут речка такая, Тим называется. Голубой ленточкой вьется средь полей, заглядывая на бегу в небольшие рощицы. Лесов тут больших нет, так лесочки, да и породы деревьев не ценные, осина, липа, изредка клен. Речка не широкая, да и глубин больших нет, а вот рыба есть. Конечно, крупной не водится, но есть язи, щука, голавль, да и жерех встречается. С удочкой надеяться на улов большой не приходиться. За день на корм кошке не выудишь. Иное дело, взрыв. Гулким эхом отзовется вокруг, вздрогнет река,

Столб воды взметнется, а на воде заблестят тела рыбок, то боком, то вверх брюхом, тут не зевай, сачком подхватывай, не то унесет прочь река. Есть среди «рыбаков» и химией балующихся, травят рыбу всякой гадостью, не догадываясь, что та гадость и к ним в кровь попадет. Подъезжает машина, сажусь, едем. Километров восемь отъехали. Место ровное, от дороги близкое, да и река тут же, рядом. Три вербы старые, обожженные молниями, их ветви служат топливом для костров. Терпят деревья. Терпят от небес, посылающих огненные молнии, терпят от рук человеческих, с топорами, да пилами. Подходим и мы,

Воронка неглубокая, черную язву напоминает, с жирными, опаленными краями. Ищем то,

Что осталось от молодого сильного мужчины, только месяц как демобилизованного из армии. Находи метрах в двадцати голень со стопой, в деформированном кирзовом сапоге, наружу кость торчит с красными обрывками мышц. Да находим отломок теменной кости короткими черными волосами. Вот и все, в посылочный ящичек сложено, и будет отправлено близким. Из армии живым вернулся, а тут в мирной жизни…Вблизи меня мельтешит невысокий мужичок в синей ситцевой рубахе и коричневых брюках от лыжного костюма. Догадываюсь, «стукач». Меня за сотрудника милиции принял, поскольку в таких случаях я проявляю самую большую активность. Отхожу чуть в сторону. Он шепчет, оглядываясь: «Вон там в деревне, на отшибе дом, в доме том взрывчатка есть!»

Делюсь сведениями с оперативником. Решено провести обыск, а документа на право проведения обыска нет. Пока в Долгое съездим, да назад вернемся, ночь наступит. Да и уверенности в том, что нас будут ждать, не припрятав взрывчатку, нет. Подъезжаем к указанному дому, Мал домишко, комната, да сени. Около садик небольшой, две вишни, да три яблони. В сенях большая русская печь, в комнате – еще одна. Странно, я пожимаю плечами, такого еще видеть не приходилось. Все выясняется, когда опер отколол часть штукатурки, под ней – куски обычного хозяйственного мыла. К войне хозяин готовится, торговать мылом будет. И соли у него кадки, и спичек – ящики. Вот только неясно, с кем воевать собирается? Опер приглашает понятых. Я читаю с обычного акта судебно – медицинского исследования текст, которого там нет: «Я старший оперуполномоченный Должанского РОВД, капитан милиции Охлопков, согласно 23 и 24 УРК РСФСР постановил произвести обыск в доме Водолазного на предмет обнаружения взрывчатых веществ» Улыбнуться нельзя, делаем работу серьезную.

«Всем ясно!» - говорю я, обращаясь главным образом к понятым.

Поиски долгое время не давали результатов, пока мы не подступили к сундуку, на котором

Сидела древняя старуха. Попытки ее пересадить на стул не давали результатов. Пока ей не пригрозили отправкой в больницу. Она уступила. Сундук открыли и обнаружили в нем коробку с капсюлями детонаторами, 20 метров бикфордова шнура и 3 десятка динамитных шашек. Мы возвращались в Долгое с задержанным хозяином и его взрывчаткой, а я вспоминал старушку, восседающую на динамите.


^ ЛАТУННАЯ ТРУБКА


Не то, что самопал,

А раз в году метла стреляет.

Забыл про это и пропал!

Об этом я напоминаю.


Федя долго прилаживал ствол к короткому деревянному ложу. Дерево твердое, не поддавалось, шуруп загнать не удалось, пришлось латунную трубку, проволокой к ложу прикреплять, рукой подергал, держится хорошо, Латунная трубка подростку досталась уть ли не даром, обменял на медный пятак с двуглавым орлом. Правда, пятак большой , пяти советских стоит. Конечно, самопал вышел плохонький, но зато свой, просить ни у кого не надо. Осталось проверить, как он стреляет. Долго засыпал в трубку порох, пыж загонял. Готово оружие. Если выстрелит громко, мать выскочит во двор, трепки не избежать, да и оружия можно будет лишиться. А вот, если выстрелить в глубь колодца, то звука будет не слышно. У самых ворот росла развесистая груша, а под ней – открытое жерло колодца, ворот с металлическим тросом, заканчивающийся короткой массивной цепью, с прикрепленным к ней окованным для тяжести оцинкованным ведром. Федя попил воды из ведра, глянул вглубь. Там далеко поблескивал тусклый диск воды. Все было готово к выстрелу, подросток зажег спичку. Произошел выстрел, из рук Феди на дно колодца полетело ложе самопала, падая наземь, он столкнул вслед за ложем и ведро.

Завыла собака. Марья Поликаркина вышла посмотреть, что произошло, чем встревожен Шарик, и увидела тело сына, лежащее вблизи колодца. Он был без сознания, но под правым веком сочилась и густела кровь. Женщина закричала не своим голосом. Стали сбегаться соседи. Вызвали машину скорой помощи и отправили подростка в город в хирургическое отделение. Там он через три дня умер, так и не приходя в сознание. Рентгенография черепа не производилась, так как стационарный рентгенаппарат находился слишком далеко от хирургического корпуса, а переносного не имелось. Состояние было тяжелым, не стали его отягощать транспортировкой. В истории болезни было написано, что ребенок доставлен в тяжелом состоянии, без сознания. Со слов матери травма была нанесена рукояткой ворота колодца, в момент падения в него ведра с водой. Подробно перечислялись перенесенные им заболевания. А вот в разделе Status lokalis, там где хирург должен подробно описать место болезненного процесса, ничего, кроме описания небольшой ранки на верхнем веке, ничего другого не было указано. Был выставлен заключительный диагноз: «Открытый перелом лобной кости, осложненный гнойным менингитом» Сопровождало историю болезни постановление прокуратуры о производстве судебно-медицинского исследования. Обстоятельства дела отсутствовали, это дало мне основание полагать, что осмотр места происшествия не проводился. На разрешение эксперта было поставлено два вопроса:

1. От чего наступила смерть

2. Чем причинено повреждение головы?

Вскрытие черепа показало, что в полости его находится инородное тело – металлическая трубка, длиной 17 см. Вещество мозга правой лобной и теменной долей имеет обширную зону распада, кашица из мозговой ткани была перемешена со свертками крови. Под мягкой мозговой оболочкой равномерным толстым слоем располагался сине-зеленый мозг.

Смерть наступила от гнойного менингита, осложнившего проникающее ранение черепа, с наличием в нем инородного тела.

Инородное тело( трубка) вошло в полость черепа при взрыве порохового заряда.

Повреждения относились к разряду тяжких, несовместимых с жизнью.

Жаль, что с такими явлениями судебно-медицинскому эксперту приходится нередко встречаться. Уникальным в этом случае были размеры инородного тела


^ ПОД НОВЫЙ ГОД

Коль деньги есть, будь путник осторожен,

Пред первым встречным не раскрывай души,

Тать – вездесущ, он слушает, возможно,

^ Назваться его другом не спеши.


Зима в этом году выпала снежной, навалило снегу, замело избы в деревнях так, что с крыш амбаров детишки на санях катались. А в полях он такой высоты, что только по накатанным редким дорогам проехать можно. Одной из таких дорог была дорога на Воротынск. Накатали ее огромные сани с цистернами, которые таскали трактором. Возили барду от Ливенского спиртзавода к животноводческим фермам. От барды запах сильный, хотя сивухи, как таковой, почти не слышится. Барда – продукт отхода спиртового производства, спирт гонят из картофеля, самого дешевого продукта Орловщины. За центнер картофеля аж пять рублей дают, что в переводе на нынешние деньги составляет целых пятьдесят копеек. Бардой той увлажняют резаную солому. Коровы хорошо ее едят. Барду добавляют и в корм свиньям, говорят, аппетит у свиней становится хорошим. Изредка, через Воротынск везут пиломатериалы от пилорамы Ливенского стройтреста. До нового года остается пять дней,

Настроение предпраздничное, елки закупают, елочные игрушки, да деликатесы к праздничному столу. Подпорчено у меня и милиции обнаружением трупа, вблизи Воротынска у края накатанной дороги. На двух санях мы выехали на место происшествия.

От города недалеко, не более 10 км будет. Морозно, градусов 25. а то и ниже. Мы добираемся до места. На белом снегу труп кажется громадной черной птицей, распластавшей свои крылья. Лежит он на спине, устремивши взор навстречу холодному зимнему солнцу. Кожа со лба задрана, чуть ли не до затылка, обнажая бледно-розовые кости черепа. На снегу от трупа в сторону множественные капли крови. Рядом с трупом лежит сломанная доска от старого штакетного забора. Доска серо-черная, с седым отливом.

Длиной она 2 метра. Окровавленный обломок ее с метр длиной лежит рядом с трупом.

Овчинный, крашеный в черное, полушубок расстегнут на все пуговицы, виден серого цвета свитер, воротник в крови. Все сфотографировано. Доска и ее обломок ролмещены в сани. Труп погружен на колхозные сани и отправлен в морг. Может быть и побольше повозились бы, да мороз стрижет, как следует, забираясь под полы пальто и полушубков. Стынут пальцы ног, а уж о руках и говорить нечего, быстро мерзнут, если им не давать физической работы

Оформлять протокол осмотра место происшествия решили в тепле. Но план все же карандашом набросали. Шариковая ручка на большом морозе бесполезна. Едем в Воротынск, там у каждого из нас куча знакомых. По несчастью в селе отмечают козырной праздник, так называли религиозные праздники. Какого святого отмечали тогда, в Воротынске, я уже и не помню. Праздников глубокой осенью так много, что создается мнение о том, что все святые специально избрали этот период времени, чтоб их потомки потом отмечали. Часто в селе имеется не один церковный приход, а два, три. Они не совпадают по лику святых, так что деревня празднует неделями, ходят друг к другу, пьют, да едят. Попали на такой праздник и мы. А все человеческое нам не чуждо, в том числе и к еде и к питью повышенное внимание, вызванное холодом. Наспех составлен протокол осмотра места происшествия. Хорошо, что составлен, когда стол завален изделиями из мяса, а в бутылках водка и самогон. Нас пять мужиков, молодых, с отличным аппетитом,

Решено разделиться, чтоб одному хозяину не было накладно потчевать большую компанию, а потом через час встретиться. Я остался у Воробьева Якова , крупного но покалеченного мужчины, он со мной три года, до выхода на пенсию, работал санитаром в морге. Готовить хорошо крестьяне не умели. Мяса много, и куры, и гусятина, и свинина,

Все отварное, в том числе и отварная солонина. Голодным не уйдешь. Пока за мной приехали ребята из милиции, в числе их был и стажер прокуратуры, я успел и выпить, и закусить, и отогреться. Приехали мои друзья на хорошем «взводе». Им надо было заняться оперативной работой, они об этом сказали мне в слух. Я сказал, что моя работа только начнется в морге, делать мне с ними нечего, и я еду домой. Я взял прокурорскую лошадку с санями, все остальные – в другие, ничего- разместились. Приехав домой, я прежде всего заехал в прокуратуру, оставил там сани, распряг лошадь, надел ей на морду сумку с овсом и отправился спать- почивать. Утром я произвел вскрытие трупа, сделал наброски увиденного и отправился в командировку в Новую Деревню. По дороге, в поезде, я делал наброски заключения. Вернулся из командировки через три дня (объехать пришлось не один, а три района – такое у меня бывало, в каждом срочно ждали). По приезду сразу направился в райотдел милиции, узнать результаты оперативной работы, одновременно взять постановление о производстве судебно-медицинской экспертизы ( ведь мне о нем, вскрытом трупе, ничего не было известно. В кабинете Шаповалова я застал не только хозяина кабинета, но и следователя прокуратуры Сучкова. Шел допрос гражданина.

Тот признавал себя виновным в случайном наезде на неизвестного гражданина по дороге на Воротынск. Вот, что он показывал, а следователь записывал: У меня широкие тракторные сани, вез я пиломатериалы. Доски лежали поперек саней. Когда едешь долго, бывает и так, что под монотонный шум мотора и засыпаешь. Поэтому, возможно, я и сбил человека. Отрицать не могу!» Я пока не вмешивался, слушая этот бред. Когда протокол допроса был подписан трактористом и он ушел, я спросил: «Откуда вы его откопали?»

«А что, не нравится?» - усмехнулся Сучков.

« Не нравится потому, что тут был не несчастный случай, а убийство!»

«Не пойдет, вмешался майор Шаповалов, - Петр Петрович, ты что? Два дня до Нового Года, а ты баранку нам навешиваешь. Мы имеем право не согласиться с твоим заключением!»

«Да, таким правом вы все обладаете, это – правда! Но нельзя же убийство превращать в несчастный случай, взваливая вину на тракториста»

« А чем он тебя, не устраивает? - спросил Сучков.

«Тем, что все обстояло не так. Я не знаю мотивов убийства, но происходило он следующим образом: убийца и потерпевший ехали вместе, доска лежала в санях, была ли она положена случайно, или заготовлена с умыслом, не знаю. Скорее всего, убийство заранее не обдумывалось, иначе орудием убийства не была б доска. Проехав Воротынск, сани остановились, спутники вышли по нужде. И когда потерпевший стал разворачиваться, убийца нанес ему удар ребром доски. Доска не повредила черепа, а причинила обширную скальпированную рану. Потерпевший упал на спину, скорее всего, потеряв сознание. Убийца добивал его, уже лежащего, нанеся еще два удара ребром доски по лицу, о чем говорят раны, а также переломы верхних челюстей и нижней челюсти. Потерпевший еще жил, втягивая в просвет дыхательных путей кровь, он умер от механической асфиксии вследствие закрытия просвета трахеи и бронхов кровью!»

Хотя нарисованная мною картина убийства была мною аргументирована, работники следствия с ней не соглашались. Я пошел в кабинет секретаря милиции Аллы Спиридоновой, она мне отпечатала акт судебно-медицинской экспертизы. В заключении я не только поставил категорию смерти – НАСИЛЬСТВЕННАЯ, но и род смерти, написав –

УБИЙСТВО.

«Вот теперь попробуйте не проверить мое заключение. Хотите ли, или не хотите, но род смерти вам придется проверять!»

Хочу сказать, что истинного преступника не пришлось долго искать, к вечеру этого же дня, за сутки до нового года, он сидел перед следователем и подробно рассказывал о случившимся. Вот, как все обстояло: У убийцы никакого умысла на совершение преступления не было. Он подъехал к железнодорожному вокзалу встречать бригадира. Тот должен был приехать из Москвы, но не приехал. Среди прибывших поездом был и Малышев Сергей, приехавший из Германии, где он служил. Его никто не встречал на вокзале и он долго бегал от одних саней к другим, выясняя есть ли кто из колхоза им. Калинина, за доставку он обещал хорошо заплатить Убийца, Ворошилов Николай,

смекнул, что у приезжего должны быть хорошие денежки, один чемодан чего стоил, не мог же он быть пустым, и предложил свои услуги. Малышев обрадовался, положил свой чемодан в сани Ворошилову, и они тронулись. Проезжая мимо чайной, Ворошилов предложил выпить за знакомство. Выпили по стакану водки. Пока Малышев рассчитывался, Ворошилов успел оторвать доску от ближайшего забора. Дело было к ночи, дорога была пустынной, проехали Воротынск. А дальше все было так, как я описывал. Ворошилов обыскал убитого, забрал его деньги и документы. Документы он сжег. Когда к нему приехали сотрудники милиции, он все понял и не стал отпираться.