От редакторов русского издания

Вид материала

Документы

Содержание Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма Глава девятая. Упадок национального государства... 381 382 Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Подобный материал:

• Предисловие редакторов русского издания, 732.37kb.
• Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология, 6335.43kb.
• Автор, название, изд-во, год издания, 464.93kb.
• Концепция и специфические характеристики первого номера корпоративного издания для, 905.48kb.
• В. Н. Дёмин Гиперборея. Исторические корни русского народа, 1249.63kb.
• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• Информационно-библиографические издания, 485.77kb.
• Национальное достояние русского народа, 99.7kb.
• Федеральный компонент, 401.39kb.
• Информационно-библиографический отдел Золотое кольцо России, 148.24kb.

376

^ Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Непризнание безгосударственности всегда означает репатриацию, т.е депортацию в страну происхождения, которая либо отказывается признать будущего репатрианта своим гражданином, либо, напротив, страстно желает вернуть его себе для наказания. Поскольку нетоталитарные страны, несмотря на их дурные намерения, внушенные атмосферой войны, в общем уклонились от массовых репатриаций, то число безгосударственных людей теперь, через 12 лет после окончания войны, стало больше, чем когда-либо. Решение государственных мужей покончить с проблемой безгосударственности, намеренно не замечая ее, дополнительно разоблачается отсутствием какойлибо надежной статистики по предмету. Многое, однако, известно хотя имеется всего 1 миллион официально «признанных» безгосударственными, насчитывается более 10 миллионов так называемых de fact безгосударственных и если относительно безобидная проблема de jure безгосударственных время от времени возникает на международных конференциях, то о главном в трагедии безгосударственности, равносильном вопросу о беженцах, даже не упоминается. Еще хуже, что число потенциально безгосударственных людей постоянно растет. До последней войны только тоталитарные или полутоталитарные диктатуры прибегали к оружию денатурализации против тех, кто были гражданами по рождению. Теперь мы дошли до точки, когда даже свободные демократии, как, например, США, всерьез обсуждают вопрос о лишении коренных американцевкоммунистов их гражданства. Зловещая особенность всех этих мер в том, что их считают совершенно невинными Но стоит только вспомнить нацистов, постановивших все евреи немецкой национальной принадлежности «должны быть лишены гражданства или заранее, или, самое позднее, в день депортации»²⁶ (для немецких евреев такой указ был не нужен, ибо в Третьем рейхе существовал закон, согласно которому все евреи, покидавшие данную территорию — включая, конечно, депортируемых в некий польский лагерь, — автоматически теряли свое гражданство), чтобы постигнуть истинные последствия феномена безгосударственности.

Первый мощный удар национальным государствам в результате наплыва сотен тысяч людей без государства нанесла отмена права убежища, единственного права, что еще числилось символом Прав Человека в сфере международных отношений. Его долгая, освященная обычаями история восходит к самым истокам упорядоченной политической

²⁶ Цитата взята из приказа гауптштурмфюрера Даннекера от 10 марта 1943 г и относится к «депортации 5 тысяч евреев из Франции по квоте 1942 г» Документ (фотокопия в Centre de Dcumentatin Juive в Париже) — часть документов Нюрнбергского процесса, № RF 1216 Те же постановления были задействованы против болгарских евреев Ср там же аналогичный меморандум Л P Вагнера от 3 апреля 1943 г, документ № NG 4180

жизни. С древних времен оно охраняло и беглеца, и место его спасения от обстоятельств, в которых люди оказывались вне закона не по своей вине. Оно было единственным современным остатком средневекового принципа quid quid est m terntri est de territn, ибо во всех других случаях современное государство проявляло склонность опекать своих граждан за пределами собственных границ и обеспечивать посредством взаимных договоров, чтобы они подчинялись законам своей страны. Но хотя право убежища продолжало действовать в мире, организованном в систему национальных государств, и в отдельных случаях даже пережило обе мировые войны, оно воспринималось как анахронизм и конфликтовало с международными правами государств. Поэтому его нельзя найти ни в одном писаном законе, конституции или международном соглашении, и Устав Лиги Наций никогда не упоминал даже чегото похожего на него²⁷. В этом отношении право убежища разделяет судьбу Прав Человека, которые также никогда не были законом, но вели несколько призрачное существование в качестве призыва учитывать отдельные исключительные случаи, для которых нормальные правовые институты недостаточны²⁸.

Вторым сильным ударом, полученным европейским миром от наплыва беженцев²⁹, было осознание невозможности избавиться от них

²⁷ Чайлдз (Chtlds S L p cit ) сожалеет о том, что Устав Лиги Наций не содержал «никаких льгот для политически беженцев и мер помощи изгнанникам» Самая последняя попытка ООН добиться улучшения их правового статуса (по крайней мере для малой части безгосударственных, так называемых de jure безгосударственных) оказалась не более чем простым жестом, а именно попыткой созвать представителей по меньшему счету двадцати государств, но с явной гарантией, что участие в такой конференции не повлечет никаких обязательств Даже при таких условиях оставалось крайне сомнительным, можно ли будет созвать эту конференцию (см раздел новостей в «New Yrk

Times» 17 октября 1954 г P 9)

Единственными хранителями права убежища оказались немногие общественные организации с особой нацеленностью на защиту прав человека Наиболее важная из них, финансируемая Францией Ligue des Drits de lHmme с отделениями во всех демократических странах Европы, вела себя так, словно речь все еще шла просто о спасении отдельных людей, преследуемых за их политические убеждения и деятельность Эта предпосылка, бессмысленная уже в случае миллионов русских беженцев, стала просто абсурдом для евреев и армян Лига ни идеологически, ни административно не была оснащена, чтобы справиться с новыми проблемами Поскольку она не хотела прямо взглянуть на новую ситуацию, то застряла на функциях, которые гораздо лучше исполняло любое из многих благотворительных учреждений, созданных самими беженцами с помощью соотечественников Когда права человека стали знаменем особенно неэффективной благотворительной организации, сама идея этих прав, естественно, была дискредитирована еще больше

Многообразные усилия юристов упростить проблему, проведя различие между лицом без государства и беженцем вроде того, что «статус лица без государства определяется фактом отсутствия у него какойлибо национальности, тогда как статус беженца определяется утратой дипломатической защиты» (Simpsn J p cit P 232), всегда терпели поражние, ибо «для практических целей все беженцы безгосударственны» (Ibid P 4)


378


379

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава девятая. Упадок национального государства...


или превратить в националов страныубежища. Изначально все соглашались, что было только два пути решить проблему репатриация либо натурализация³⁰. Когда опыт первых русских и армянских волн эмиграции показал, что ни один путь не дал существенных результатов, принимающие страны просто отказались признавать безгосударственный статус за всеми новоприбывающими, тем самым делая положение беженцев еще более невыносимым³¹ С точки зрения заинтересованных правительств было достаточно понятно, что им надо придерживаться памятки Лиги Наций «о как можно более скором свертывании ее работы с беженцами»³². Эти правительства имели много причин опасаться, что все исторгнутые из прежнего единства государство — народ — территория, которое еще составляло основу европейской организации и политической цивилизации, были лишь началом разрастающегося движения, лишь первой струйкой из постоянно пополняемого резервуара. Очевидно, и это признала даже Эвианская конференция 1938 г, что все немецкие и австрийские евреи были потенциально безгосударственными, и было только естественным, что все страны с национальными меньшинствами, вдохновленные примером Германии, попытались использовать те же методы для избавления от некоторых из своих меньшинств³³. Среди меньшинств наибольшей опасности подвергались евреи и армяне, которые вскоре и дали самую высокую долю безгосудар

ственных. Их опыт также показал, что договоры о меньшинствах не обязательно служили защите, но могли послужить и инструментом обособления определенных групп для последующего изгнания.

Почти столь же пугающим, как эти новые опасности из старых беспокойных очагов Европы, был совершенно новый род поведения всех европейских националов в «идеологических» войнах. Кроме людей, выброшенных из своей страны и лишенных гражданства, во всех странах, включая западные демократии, появлялось все больше и больше добровольных охотников сражаться в гражданских войнах за границей (до того нечто подобное делали лишь немногие идеалисты или авантюристы), даже когда это означало для них разрыв со своими национальными сообществами. Таков был урок гражданской войны в Испании и одна из причин, почему западные правительства так испугались Интернациональной бригады. Дела обстояли бы не так уж плохо, если бы все это означало, что люди больше не цепляются за свою национальность и готовы в дальнейшем влиться в другое национальное сообщество. Но это был совсем не тот случай. Безгосударственные лица уже успели показать изумляющую стойкость в удержании своей национальности в любом смысле беженцы представляли собой разделенные иностранные меньшинства, которые часто и не заботились о получении гражданства, никогда не объединялись (как делали настоящие меньшинства), чтобы оборонять общие интересы³⁴.

³⁰ Наиболее издевательскую формулировку этого всеобщего ожидания дал Jermings R Y Sme internatinal aspects f the refugee questin British Yearbk f Internatinal Law 1939 «Статус беженца, конечно, не является постоянным Цель в том, что он должен как можно скорее избавиться от этого статуса — либо путем репатриации, либо путем натурализации в стране, предоставившей убежище»

³¹ Только русские, во всех отношениях аристократия безгосударственного люда, и армяне, приравненные по статусу к русским, всегда официально признавались «безгосударственными» под опекой Нансеновской миссии Лиги Наций, выдавшей им проездные документы

³² Childs S L p cit Причиной этой отчаянной попытки ускорения был страх всех правительств, что даже малейший поощрительный жест «мог бы побудить некоторые страны избавляться от нежелательных людей и что могут эмигрировать многие из тех, кто в ином случае остался бы в своих странах даже при серьезных ограничениях прав» (Hlbrn L W The legal status f plitical refugees, 192038 American Jurnal f Internatinal Law 1938)

См также Mauc G (Esprit 7e année № 82 Juillet 1939 P 590) «Приравнивание немецких беженцев к статусу других беженцев, которых опекала Нансеновская миссия, естественно, было бы простейшим и наилучшим решением для самих немецких беженцев Но правительства не хотели распространять уже данные привилегии на новую категорию беженцев, которая вдобавок угрожала неопределенно разрастаться»

³³ К 6 тысячам потенциально безгосударственных евреев в Германии и Австрии в 1938 г надо добавить евреев Румынии (ибо президент Румынской федеральной комиссии по делам меньшинств проф Драгомир как раз тогда объявил миру о грядущем пересмотре гражданства всех румынских евреев) и Польши (министр иностранных дел которой, Бек, официально заявил, что для Польши иметь 1 миллион евреев — это слишком много) См Simpsn J p cit P 235

³⁴ Трудно решить, что было первым нежелание национальных государств натурализовать беженцев (практика натурализации становилась все более ограниченной, а практика денатурализации — все более обычной по мере наплыва беженцев) или нежелание беженцев принять другое гражданство В странах, имевших меньшинства, как Польша, беженцы (русские и украинцы) проявляли определенную склонность к ассимиляции с существующими меньшинствами без какихлибо требований польского гражданства (см Simpsn J p cit P 364)

Поведение русских беженцев очень характерно Нансеновский паспорт описывал его обладателя как «Persnne drigine russe», потому что «никто не осмелился бы сказать русскому эмигранту, что он лицо без национальности или сомнительного национального происхождения» (см Vichmac M Le statut internatinal des apatrides Recueil des Curs de lAcadémie de Drit Internatinal Vl 33 1933) Попытка снабдить всех безгосударственных персон единообразными удостоверениями личности встретила очень сильные протесты владельцев нансеновских паспортов, которые претендовали, чтобы их паспорт был «знаком правового признания их особого положения» (см Jermings R p cit) До начала последней войны даже беглецы из Германии были далеки от желания раствориться в массе безгосударственных, предпочитая описание «réfugié prvenant dAllemagne» с сохранением национальности

Убедительнее жалоб европейских стран на трудности ассимиляции беженцев звучат высказывания из-за океанов, согласные с первыми, что «из всех классов европейских иммигрантов наиболее трудно ассимилируются южные, восточные и центральные европейцы» (см Canada and the dctrine f peaceful changes Ed by H F Angus Internatinal Studies Cnference Demgraphic Questins Peaceful Changes 1937 P 7576)


380
Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Интернациональная бригада была организована в национальные батальоны, где немцы чувствовали, что они сражаются против Гитлера, итальянцы — против Муссолини, точно так же как несколькими годами позже, во времена Сопротивления, испанские беженцы ощущали себя борцами с Франко, когда помогали Франции против режима Виши. Особенно боялись европейские правительства в этом процессе того, что о новых безгосударственных людях больше нельзя было говорить, будто они какой-то неопределенной или сомнительной национальности (de natinalité indéterminée). Если даже они отказывались от своего гражданства, не сохраняли верности и связи со страной их происхождения и не отождествляли своей национальности с реальным, полноправным правительством, они сохраняли сильную привязанность к своей национальности. Отколовшиеся от своих национальные группы и меншинства, без глубоких корней в земле проживания, без всякого законопослушания или обязательства по отношению к государству, перестали быть признаком только Востока. Отныне они просочились в виде беженцев и лиц без государства в старые национальные государства Запада.

Действительные трудности начались, как только были опробованы два общепризнанных средства репатриация и натурализация. Меры репатриации, естественно, проваливались, когда не находилось страны, куда могли быть депортированы эти люди. Они проваливались не из-за особого уважения к лицам без государства (как может показаться сегодня, когда Советская Россия требует назад своих бывших граждан, и демократические страны должны защищать их от репатриации, которой они не желают) и не из-за гуманных чувств стран, наводненных беженцами, а потому, что ни страна происхождения, ни любые другие страны не соглашались принять безгосударственное лицо. Может показаться, что сама недепортируемость этого лица должна была предотвращать его высылку правительством. Но поскольку человек без государства был «аномалией, для коей не существовало подходящей ниши в здании общего права»³⁵, был, по определению, человеком вне закона, то он полностью отдавался на милость полиции, обычно не оченьто боявшейся совершить несколько незаконных актов, чтобы уменьшить для своей страны груз indésirables³⁶. Иными словами, государство, настаивая на своем суверенном праве изгонять и высылать, самой внезаконной природой феномена безгосударственности было втянуто в соверше

³⁵ Jermings R. p. cit.

³⁶ Циркуляр нидерландских властей от 7 мая 1938 г. явно смотрел на каждого беженца как на «нежелательного иностранца» и определял беженца как «иностранного подданного, который покинул свою страну под давлением обстоятельств» (см. LEmigratin, prblème révlutinnaire Esprit. 7e année. № 82. Juillet 1939. P. 602)

^ Глава девятая. Упадок национального государства... 381

ние заведомо незаконных актов³⁷. Оно сплавляло свою проблему безгосударственных в соседние страны, а те отплачивали тем же. Идеальное решение проблемы репатриации — вернуть беженца назад в страну его происхождения — было успешным лишь в исключительных случаях, отчасти потому, что нетоталитарную полицию еще сдерживали остаточные этические соображения, отчасти потому, что лицо без государства точно так же могли выкинуть из его родной страны, как из любой другой, и последнее, но по значению не самое маленькое — потому, что все эти перемещения людей можно было бесконечно продолжать только с соседними странами. Следствием такой человеческой контрабанды были малые войны между полициями на границах, явно не способствовавшие добрым международным отношениям, и накопление тюремных приговоров для лиц без государства, которые с помощью полиции одной страны «нелегально» переходили на территорию другой.

Любая попытка на международных конференциях установить какой-то правовой статус для людей без государства проваливалась, ибо ни одно соглашение не могло заменить территорию, куда в рамках существующего закона следовало бы депортировать чужака. Все дискуссии по проблеме беженцев вращались вокруг одного вопроса как сделать беженца снова депортируемым? Не нужны были вторая мировая война и лагеря перемещенных лиц, дабы показать всем, что единственной практической заменой несуществующему отечеству стал лагерь интернированных. В самом деле, уже в 30х годах это была единственная «страна», которую мир предлагал людям без государства³⁸.

Натурализация тоже провалилась. Вся ее система в европейских странах распалась, когда столкнулась с безгосударственными людом, и

Лоран Прэсс (Preuss L. p. cit.) описывает цепочку беззакония следующим образом «Первоначальный незаконный акт правительства, лишающего когото национальности... ставит высылающую страну в положение нарушителя международного права, ибо ее власти взламывают закон страны, в которую выдворяют безгосударственное лицо. Вторая страна, в свою очередь, не может избавиться от него иначе, как нарушая... закон третьей страны... Само лицо без государства стоит перед такой альтернативой либо он нарушает закон страны, где живет... либо он нарушает закон страны, в которую выслан».

Сэр Джон Фишер Уильяме (Williams J. F. Denatinalisatin British Year Bk f Internatinal Law. 7. 1927) заключает из этого, что лишение национальности противно международному праву. И все же на Cnférence pur la Cdificatin du Drit Internatinal 1930 г. в Гааге только правительство Финляндии настаивало, что «лишение национальности... ни в коем случае не должно быть наказанием... и не должно провозглашать3ff ° ^целью избавиться от нежелательного лица путем высылки за границу».

Чайлдз (Childs S. p. cit.) после печального вывода, что «истинная трудность в принятии беженца в том, что если он оказывается дурным человеком... то нет путей избавления от него», предложил «переходные центры», в которые беженеца могли вернуть дае из-за границы и которые, так сказать, должны были заменять родину при осуществлении депортации.


^ 382

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава девятая. Упадок национального государства... 383


точно по тем же причинам, по которым отмерло право убежища. В сущности, натурализация была придатком к законодательству национального государства, которое считалось только с националами, людьми, рожденными на его территории и гражданами по рождению. Натурализация требовалась в исключительных случаях для единичных индивидов, кому обстоятельства позволяли въезжать на иностранную территорию. Вся эта процедура нарушилась, когда встал вопрос о массовом применении натурализации³⁹. Даже с чисто административной точки зрения ни одна европейская гражданская служба, вероятно, не смогла бы справиться с проблемой. Вместо натурализации, по крайней мере малой доли новоприбывших, эти страны начали отменять более ранние принятия в гражданство, частично из-за общей паники и частично потому, что наплыв больших масс новых беженцев действительно изменил и так всегда ненадежное положение натурализованных граждан того же происхождения⁴⁰. Отмена натурализации или введение новых законов, пролагавших путь для массовой денатурализации⁴¹, потрясали и ту малую веру, что еще могли сохранить беженцы в возможность своего устройства в новой нормальной жизни. Отныне надеяться на это было просто смешно, раз ассимиляция в новой стране обернулась мелким обманом или вероломством. Разница между натурализованным гражданином и безгосударственным жителем оказывалась

³⁹ Два случая массовой натурализации на Ближнем Востоке были явно исключительными один охватил греческих беженцев из Турции, которых правительство Греции в 1922 г. натурализовало всех разом, потому что фактически это был вопрос о репатриации греческого меньшинства, а не иностранных граждан второй помог армянским беженцам из Турции в Сирии, Ливане и других странах прежней Османской империи, те. коснулся населения, с которым Ближний Восток всего несколько лет назад разделял общее гражданство.

⁴⁰ Там, где волна беженцев находила людей своей национальности, уже успевших осесть в стране их эмиграции (как было, например, с армянами и итальянцами во Франции и с евреями повсюду), наблюдалось известное попятное движение от уже достигнутого уровня ассимиляции тех, кто давно жил в новой стране, поскольку их солидарность и помощь можно было пробудить, только взывая к первичной национальности, общей у них с новоприбывшими. В этом прямо были заинтересованы страны, затопляемые беженцами, но неспособные или не желающие предоставить им непосредственную помощь или право на работу. Во всех таких случаях национальные чувства более старых групп оказывались «одним из главных факторов в успешном устроении беженцев» (Simpsn J. p. cit. P. 4546), но, призывая к подобному национальному сознанию и солидарности, принимающие страны, естественно, увеличивали число неассимилированных чужаков. Если взять один особенно интересный случай, то, 10 тысяч итальянски беженцев оказалось достаточно, чтобы отложить на неопределенное время ассимиляци почти 1 миллиона итальянских иммигрантов во Франции.

⁴¹ Французское правительство, следуя другим западным странам, вводило в 30е год возрастающее число ограничений для натурализованных граждан они отстранялись ° некоторых профессий на срок до десяти лет после их натурализации, не имели полити ческих прав и т.д.

не столь велика, чтобы стоило о ней хлопотать первому, часто лишенному важных гражданских прав, в любой момент грозила судьба второго. Натурализованные лица в большинстве своем бьши приравнены к статусу обыкновенных иностранных жителей, и, поскольку эти натурализованные уже потеряли свое предыдущее гражданство, такие меры попросту угрожали безгосударственностью еще одной значительной группе.

Было почти трогательно видеть беспомощность европейских правительств, несмотря на осознание ими опасности безгосударственности для их устоявшихся правовых и политических институтов и несмотря на усилия обуздать эту стихию. Взрывных событий больше не требовалось. После того как известное число людей без государства допускали в ранее нормальную страну, безгосударственность распространялась подобно заразной болезни. Не только натурализованные граждане оказывались в опасности возврата к положению безгосударственных, но и условия жизни для всех чужеземцев заметно ухудшались. В 30е годы стало все труднее ясно отличать безгосударственных беженцев от нормальных иностранцев, проживающих в данной стране. Как только правительство пыталось использовать свое право и репатриировать такого нормального иностранного жителя против его воли, он делал все, чтобы спастись, перейдя на положение безгосударственного. Во время первой мировой войны «вражеские иностранцы» уже открыли огромные преимущества безгосударственности. Но то, что тогда было хитростью отдельных людей, нашедших лазейку в законе, теперь стало инстинктивной реакцией масс. Франция, самая большая европейская территория, принимающая иммигрантов⁴², ибо она регулировала хаотический рынок труда, вербуя иностранных рабочих при необходимости и депортируя их во время безработицы и кризиса, научила своих иноземцев преимуществам безгосударственности, которые они нелегко забывали. После 1935 г., года массовой репатриации правительством Лаваля, от которой спаслись только безгосударственные лица, так называемые экономические иммигранты и другие группы более раннего происхождения (балканцы, итальянцы, поляки, испанцы) смешались с волнами беженцев в такой клубок, который никогда уже нельзя было распутать.

Еще вреднее того, что безгосударственность делала с освященными временем и необходимыми различениями между националами и иностранцами, а также с суверенным правом государств в вопросах национальной принадлежности и изгнания, было ее влияние на саму структуру правовых национальных институтов, когда растущее число обывателей вынуждено было жить вне юрисдикции этих законов и без защиты какихлибо других. Лицо без государства, не имевшее права

См. Simpsn J. p. cit. P. 289.