От редакторов русского издания

Вид материала

Документы

Содержание Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма Глава восьмая Континентальный империализм пандвижения 343 Истоки тоталитаризма Глава восьмая. Континентальный империализм пандвижения 345

Подобный материал:

• Предисловие редакторов русского издания, 732.37kb.
• Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология, 6335.43kb.
• Автор, название, изд-во, год издания, 464.93kb.
• Концепция и специфические характеристики первого номера корпоративного издания для, 905.48kb.
• В. Н. Дёмин Гиперборея. Исторические корни русского народа, 1249.63kb.
• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• Информационно-библиографические издания, 485.77kb.
• Национальное достояние русского народа, 99.7kb.
• Федеральный компонент, 401.39kb.
• Информационно-библиографический отдел Золотое кольцо России, 148.24kb.

338

^ Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава восьмая. Континентальный империализм пандвижения 339


момент пускает ее в ход одним движением, какое бы направление и скорость он ни выбрал И это не просто механика — машина совершенно одушевлена унаследованными чувствами, каковы суть подчинение, бесконечное доверие и преданность Царю, коий есть Бог на земле. Кто осмелится напасть на нас и кого не могли бы мы заставить повиноваться⁷ »⁶⁹

Панслависты были менее враждебны к государству, чем их пангерманистские собратья по духу. Иногда они даже пытались убедить царя стать во главе движения. Это, конечно, объясняется тем, что положение царя значительно отличалось от положения любого европейского монарха, не исключая императора АвстроВенгрии, и что русское самодержавие так и не развилось до рационального государства в западном смысле, но осталось неустоявшимся, анархическим и неорганизованным Поэтому царизм временами казался панславистам символом гигантской движущей силы, окруженным ореолом единственной в своем роде святости⁷⁰ Панславизму, в отличие от пангерманизма, не надо было изобретать новой идеологии, чтобы удовлетворить потребности славянской души и своего движения, — он смог истолковать (и окутать таинственностью) царизм как антизападное, антиконституционное, антигосударственное выражение самого движения. Эта мистификация анархической власти подтолкнула панславизм к его наиболее пагубным теориям о трансцендентной природе и имманентной благости всякой власти. Власть стала восприниматься как божественная эманация, пронизывающая всякую природную и человеческую активность Она больше не была средством достижения чегото она просто существовала, люди обязывались ей служить ради любви божьей, и любой закон, который мог бы регулировать или ограничивать ее «беспредельную и ужасающую силу», оказывался явным святотатством. Власть, как таковая, признавалась святой, будь то власть царя или власть пола Законы были не просто несовместимы с нею — они были греховными, искусственными «силками», мешавшими полному проявлению «божественного»⁷¹. Правительство, независимо от того, что оно делало, оказывалось

⁶⁹ Staehhn K Die Entstehung des Panslawismus GermanSlavica 1936 Heft 4

⁷⁰ M H Катков «Всякая власть — от Бога, но русскому Царю суждено было особое назначение, отличающее его от остальных правителей мира Он преемник Цезарей ВосточноРимской Империи основателей той же ветви веры христианской В этом тайна глубокого различия между Россией и всеми другими народами мира» (цит по Barn S W Mdern natinalism and religin 1947)

⁷¹ Победоносцев в своих «Размышлениях русского государственного человека» (Pbyed
nstzev K P Reflectins f a russian statesman L, 1898) пишет «Власть существует не
для себя одной, а ради любви божией Это служба, в которую люди посвящены ОтсЮД^а
исходит беспредельная, ужасающая сила власти и ее беспредельное и ужасное бремя»
(р 24) Или еще «Закон — это силки не только для простого народа, но и для

еще и «Верховной Властью в действии»⁷², и панславистскому движению оставалось только прибегнуть к этой власти и организовать ее народную поддержку, которой в конце концов проникся бы и тем самым освятился весь народ — громадная орда, повинующаяся произвольной воле одного человека, не управляемая ни законом, ни общим интересом, но скрепляемая единственно силой сплочения своих членов и их убеждением в собственной святости

С самого начала движения, которым не хватало «силы унаследованных чувств», должны были отличаться от модели давно существовавшего русского абсолютизма в двух отношениях. Им приходилось, вопервых, заниматься пропагандой, в которой вряд ли нуждалась установившаяся бюрократия, и делать это, вводя элемент насилия⁷³ и, вовторых, подыскивать равноценную замену «унаследованным чувствам» в идеологиях, которые европейские партии уже развили в значительной степени. Разница в пользовании идеологией между движениями и партиями состояла в том, что первые не только придавали идеологическое оправдание выражению интересов, но и применяли идеологии в качестве организационных принципов. Если партии издавна были инструментами для организации классовых интересов, то движения стали воплощениями идеологий. Другими словами, движения были

администраторов, занятых в управлении им Если на каждом шагу исполнитель закона в нем самом натыкается на ограничивающие предписания тогда всякий авторитет растрачивается в сомнениях, ослабляется этим законом и сокрушается страхом ответственности» (р 88)

² По Каткову, «правительство в России означает нечто совсем иное чем то, что понимают под этим словом в других странах В России правительство в самом высоком смысле слова есть Верховная Власть в действии »(цит по lgin M J The sul f the russian revlutin NY, 1917 P 57) В более рационализированной форме мы встречаемся с теорией, будто «правовые гарантии нужны в государствах, основанных на завоевании, находящихся под угрозой столкновения классов и рас, в России с ее гармонией классов и Дружбой рас эти гарантии излишни» (Khn H p cit )

Хотя идолопоклонство перед властью было менее выражено в пангерманизме, там всегда существовала определенная антиправовая тенденция, ясно выходящая наружу, Например, у Фриманна (p cit ) Он уже в 1912 г предлагал введение того «превентивного ареста» (Sicherheitschaft), те ареста без какоголибо правового основания, который Потом использовали нацисты для наполнения концентрационных лагерей

Существует, конечно, известное сходство между организацией французской толпы во ^вРемя дела Дрейфуса (см с 171 наст изд ) и русскими погромными группами типа «черНьгх сотен» (в которых «собралось самое дикое и культурно неразвитое отребье старой °ссии и которые поддерживали контакт с большинством православного епископата» (Pedtv G p cit) или «Союза русского народа» с его секретными боевыми дружинами, Набираемыми из низших агентов полиции, оплачиваемых правительством и руководиИьхх интеллектуалами (см Cherikver E New materials n the pgrms in Russia at the ^begmnmg f the eighties Histrische Shriften (Vilna) Vl 2 P 463, Gelber N M The Russia pgrms m the early eighties in the light f the austrian diplmatic crrespndence Ibid)

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

«отягощены философией» и претендовали на то, что они пустили в ход «индивидуализацию моральных универсалий внутри коллектива»⁷⁴.

Известно, что принцип конкретизации идей берет начало в гегелевской теории государства и истории и далее развит Марксом в теории пролетариата как «главного героя» истории человечества. И конечно, не случайно, что на русский панславизм во многом повлиял Гегель, как на большевизм — Маркс. Все же ни Маркс, ни Гегель не допускали, чтобы действительно существующие люди и реальные партии или страны представляли идеи во плоти. Оба они верили в процесс истории, в сложном диалектическом движении которого только и могли быть конкретизированы эти идеи. Нужна была вульгарная пошлость вожаков толпы, чтобы нащупать огромные возможности такой конкретизации для организации масс. Эти люди начали убеждать толпу, что любой из ее членов мог бы стать этаким величественным, всемирно значимым ходячим воплощением чегото идеального, если только он присоединится к движению. Тогда ему больше не надо быть на деле верным, или щедрым, или храбрым — он автоматически стал бы воплощением Верности, Щедрости, Храбрости. Пангерманизм показал себя здесь стоящим несколько выше в теории организации, поскольку он очень практично лишал отдельного немца всех этих дивных качеств, если тот не принадлежал движению (тем самым предвосхищая злобное презрение, которое позже проявлял нацизм к беспартийной части немецкого народа), тогда как панславизм, глубоко увязший в своих бесконечных спекуляциях о славянской душе, допускал, что каждый славянин осознанно или неосознанно обладает такой душой независимо от того, организован ли он как надо или нет. Нужна была безжалостность Сталина, чтобы внести в большевизм то же презрение к русскому народу, которое обнаружили нацисты по отношению к немцам.

Именно эта абсолютность движений, больше чем чтолибо еще, отделяет их от партийных структур и пристрастий и служит для оправдания их притязаний на подавление всех возражений индивидуальной совести. Конкретное бытие отдельного лица видится на фоне духовной реальности общего и универсального, свертывается в пренебрежимо малую величину или топится в динамическом движении этого всеобщего как такового. В таком потоке различие между целями и средствами исчезает вместе с личностью, а результатом оказывается чудовищная аморальность идеологической политики. Все эти следствия несет в себе само движение любая идея, любая ценность тонули в трясине суеверной псевдонаучной имманенции.

⁷⁴ Dels J. p. cit.

Глава восьмая. Континентальный империализм пандвижения 341 3. Партия и Движение

Поразительным и судьбоносным в различии между континентальным и заморским империализмом было то, что первоначальные успехи и провалы обоих соотносились прямо противоположно. В то время как континентальный империализм даже вначале преуспевал в возбуждении враждебности против национального государства, организуя большие слои народа вне партийной системы и одновременно не умея добиваться ощутимых результатов во внешней экспансии, — заморский империализм, при своей сумасшедшей и успешной гонке за аннексиями все более и более отдаленных территорий, никогда не достигал заметного успеха в попытках изменить политическую структуру родных странметрополий. Разрушение системы национального государства, подготовленное ее собственным заморским империализмом, в конечном счете было осуществлено движениями, которые зародились вне ее сферы. И когда пришло время успешного соперничества таких движений с партийной системой национального государства, обнаружилось еще, что они смогли подорвать только страны с многопартийной системой, что одной империалистической традиции им оказалось недостаточно для привлечения масс и что Великобритания, классическая страна двухпартийного правления, вне этой своей партийной системы не породила движения фашистской или коммунистической ориентации с какимилибо существенными последствиями.

Лозунги «надпартийности», призывы к «людям всех партий» и заверения «держаться в стороне от партийных раздоров и представлять только национальные цели» были равно присущи всем империалистическим группам⁷⁵, у которых это являлось единственным следствием их исключительной заинтересованности во внешней политике, где нации в любом деле полагалось действовать как единому целому, независимому от классов и партий⁷⁶. Более того, поскольку в континенталь

⁵ Как об этом говорил в 1884 г. президент Немецкого колониального союза (см. Twnsend M. S. rigin f mdern german clnialism 18711885. N.Y., 1921). Пангерманская лига всегда настаивала на своем бытии «над партиями это было и есть жизненно важное условие для существования Лиги» (Bnhard О. p. cit.). Первой реальной партией, которая притязала быть больше чем обыкновенной партией, а именно «имперской партией», была Национальнолиберальная партия Германии под руководством Эрнста Бассермана (Frymann D. p. cit.).

В России панславистам требовалось лишь объявить себя просто выразителями народной поддержки правительству, чтобы избавиться от всякой конкуренции с партиями ибо правительство как «Верховную Власть в действии., невозможно вообразить в связи с партиями» (M H. Катков, близкий журнальный соратник Победоносцева. См lgin M. p. cit. P. 57)

⁶ Это явно было целью ранних «внепартийных» групп, среди которых вплоть до 1918 г следовало еще числить Пангерманскую лигу. «Оставаясь вне всех организованных поли


342
Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

ных системах это представительство нации как целого было исключительной «монополией» государства⁷⁷, могло даже показаться, что империалисты ставят государственные интересы выше любых других или что интересы нации как целого нашли в них долгожданную народную поддержку. И все же вопреки всем таким претензиям на истинную народность «партии над партиями» оставались маленькими объединениями интеллектуалов и благополучных людей, которые, подобно Пангерманской лиге, могли надеяться на больший успех для себя только во времена национального брожения⁷⁸.

Следовательно, не в том состояло решающее изобретение пандвижений, что они тоже притязали быть вне и над системой партий, но в том, что они называли себя «движениями», самим названием показывая глубокое недоверие ко всем партиям, — явление, уже широко распространенное в Европе на рубеже веков и наконец ставшее столь важным, что во дни Веймарской республики, например, «каждая новая группа была убеждена, что ей не найти лучшей легитимации и лучшего способа привлечь массы, чем объявить себя не «партией», а «движением»⁷⁹.

Конечно, фактический распад европейской партийной системы вызвали не пан, а собственно тоталитарные движения. Однако пандвижения, разместившиеся гдето между маленькими и сравнительно безвредными империалистическими обществами и тоталитарными движениями, оказались предшественниками тоталитаристов, поскольку уже отбросили снобистское высокомерие, столь заметное еще во всех империалистических лигах, будь то «чванство» богатством и происхождением в Англии или образованием в Германии, и тем самым смогли использовать глубокую народную ненависть к тем институтам, которым полагалось представлять народ⁸⁰. Неудивительно, что привлекательности движений в

тических партий, мы можем идти своим чисто национальным путем Мы не спрашиваем Вы консерватор⁷ Вы либерал⁷ Немецкая нация — это место встречи, где все партии могут помириться» (Lehr Zwecke und Ziele des alldeutschen Verbandes Flugschriften № 14 Перевод дан по Wertheimer M p cit S 110)

⁷⁷ Карл Шмитт (см Schmitt K Staat, Bewegung, Vlk 1934) говорит о «монополии полигики, которой требовало государство в течение XVII и XVIII вв »

⁷⁸ Вертхеймер (Wertheimer p cit ) описывает ситуацию совершенно правильно «Абсолютно нелепо утверждать, будто перед войной существовала жизненно важная связь между Пангерманской лигой и имперским правительством» В то же время, совершенная правда и то, что пангерманисты, несомненно, влияли на немецкую политику во время первой мировой войны, потому что высший офицерский корпус проникся пангерманистскими настроениями (см Delbruck H Ludendrffs Selbstprtrait В, 1922 Сравни также его более раннюю статью по данному вопросу Die Alldeutschen Preissische Jahrbucher S 154 Dezember, 1913) "⁹ Neumann S Die deutschen Parteien 1932 S 99

⁸⁰ Меллер ван ден Брук (Meller van den Brück A Das dritte Reich 1923 S VIIVIII) описывает это положение так «Когда мировая война кончилась поражением повсюду

^ Глава восьмая Континентальный империализм пандвижения 343

Европе не очень повредило даже поражение нацизма и растущий страх перед большевизмом. Ныне дела обстоят так, что единственная страна в Европе, где парламент не презирают и не испытывают отвращения к партийной системе, — это Великобритания⁸¹.

Перед лицом стабильности политических институтов на Британских островах и одновременного упадка всех национальных государств на Европейском континенте едва ли возможно избежать заключения, что разница между англосаксонской и континентальной партийными системами должна быть важным фактором. Ибо и чисто материальные различия между сильно обедневшей Англией и уцелевшей Францией были невелики после окончания второй мировой войны и безработица, величайший революционизирующий фактор в предвоенной Европе, поразила Англию даже тяжелее, чем многие континентальные страны и, верно, огромным было потрясение, которому подвергла английскую политическую стабильность сразу же после войны ликвидация лейбористским правительством империалистического управления Индией и его попытки перестроить английскую мировую политику на неимпериалистических основаниях. Также не объясняют относительную прочность Великобритании и простые различия в социальной структуре, ибо экономический базис ее общественной системы был сильно изменен социалистическим правительством без какихлибо существенных перемен в политических институтах

За внешним отличием англосаксонской двухпартийной от континентальной многопартийной системы лежит фундаментальное различие в функции партии в государстве там и здесь, каковое различие имеет огромные последствия в отношении партии к власти и к положению гражданина в своем государстве. В двухпартийной системе одна партия всегда формирует правительство и действительно правит страной, так что партия у власти временно отождествляется с государством. Государство, как постоянная гарантия единства страны, представлено в постоянстве поста короля⁸² (ибо институт несменяемых секрета

встречались немцы, которые твердили, что они вне всяких партий, толковали о "свободе от партий" и пытались найти точку зрения "над партиями" Полное отсутствие уважения к парламентам которые никогда не имели ни малейшего представления о том, что на самом деле происходит в стране очень широко распространено среди народа»

Разочарование англичан в системе «передне и заднескамеечников» не имеет ничего обЩего с этим антипарламентским настроением Британец в этом случае просто выступает против чегото такого, что мешает парламенту функционировать надлежащим образом

82 т"» j u

Ьританская партийная система, старейшая из всех, «начала складываться только когда государственные дела перестали быть исключительной прерогативой короны», те После 1688 г «Исторической ролью короля было представлять нацию как некое единство по контрасту с фракционной борьбой партий» (см статьи Rudiin W A Plitical parties (3), Great Britain Encyclpedia f the scial sciences)

Ханна Аренога. ^ Истоки тоталитаризма

рей в Министерстве иностранных дел есть лишь технический вопрос поддержания преемственности). Как две партии задуманы и организованы для попеременного правления⁸³, так и все ветви администрации спланированы и организованы с расчетом на регулярную поочередную смену. Поскольку правление каждой партии ограничено во времени, оппозиционная партия осуществляет параллельный контроль, эффективность которого усиливается определенностью тех, кто будет править завтра. Фактически именно оппозиция, а не символический институт короля предохраняет единство целого от однопартийной диктатуры. Очевидные преимущества этой системы в том, что в ней нет существенной разницы между правительством и государством, что власть, так же как государство, остается в пределах досягаемости граждан, организованных в партию, которая или сегодня, или завтра представляет определенную власть и определенное государство, и потому здесь нет места напыщенным спекуляциям о Власти и Государстве, словно бы последние были недоступными человеку метафизическими сущностями, независимыми от воли и действия граждан.

Континентальная партийная система предполагает, что каждая партия сознательно определяет себя как часть целого, которое в свою очередь представлено надпартийным государством⁸⁴. Тем самым однопартийное правление может означать только диктаторское господство одной партии над всеми прочими. Правительства, сформированные на базе соглашений между партийными лидерами, — это всегда лишь партийные правительства, ясно отличаемые от государства, которое стоит вне и над ними. Один из второстепенных недостатков такой системы — тот, что члены кабинета не могут быть набраны по компетентности, ибо партий слишком много и министров по необходимости выбирают согласно партийным коалициям⁸⁵ британская система, тем не

⁸³ В книге, которая, по-видимому, является самой ранней историей «партии», Джордж Кук в предисловии определяет это положение как систему, благодаря которой «два класса государственных мужей... попеременно правят могущественной империей» (Cke G. W. The histry f party. L., 1836).

⁸⁴ Лучшее описание сущности континентальной партийной системы дано у швейцарского юриста Иоганна Каспара Блюнчли «Это верно, что партия есть только часть более крупного целого и никогда само это целое... Она никогда не должна отождествлять себя с целым, с народом или государством... следовательно, партия может бороться против других партий, но она никогда не должна игнорировать их и в норме не должна хотеть уничтожить их. Ни одна партия не может существовать целиком самостоятельно» (Bluntschli J. С. Charakter und Geist der plitischen Parteien. 1869. S. 3). Ту же идею выразил Карл Розенкранц, немецкий философгегельянец, чья книга о политических партиях появилась до рождения партий в Германии «Партия — это осознанная частичность» (Rsenkranz K. Ueber den Begriff der plitischen Partei. 1843. S. 9).

⁸⁵ См. Heinberg J. G. Cmparative majr Eurpean gvernments. N.Y., 1937. Ch. 7, 8 «£ Англии какая-нибудь одна политическая партия обычно имеет большинство в Палатб

^ Глава восьмая. Континентальный империализм пандвижения 345

менее, позволяет выбирать лучших из большого числа людей одной партии. Гораздо важнее, однако, тот факт, что многопартийная система никогда не позволяет какомулибо одному человеку или одной партии взять на себя полную ответственность, откуда естественным образом следует, что любое правительство, сформированное на основе партийных коалиций, никогда не чувствует себя полностью ответственным за состояние дел. Даже если случится невероятное и абсолютное большинство одной партии будет господствовать в парламенте, это только кончится либо диктатурой, потому что система не подготовлена к такому правлению, либо нечистой совестью пока еще искренне демократического руководства партии, которое, привыкнув мыслить себя лишь частью целого, естественно, боится применять свою власть. Эта «нечистая совесть» почти образцово проявила себя после первой мировой войны, когда немецкая и австрийская социалдемократические партии на короткое время стали партиями абсолютного большинства и все же не взяли власть, которая шла им в руки при сложившейся ситуации⁸⁶.

С ростом партийных систем стало в порядке вещей отождествлять партии с частными (экономическими или иными) интересами⁸⁷, и все континентальные партии (а не только рабочие группы) очень откровенно признавались в этом, пока могли быть уверены, что надпартийное государство осуществляет свою власть более или менее в интересах

Общин и лидеры этой партии — члены кабинета министров... Во Франции ни одна политическая партия на практике никогда не имеет большинства в Палате Депутатов, и потому Совет Министров составляется из лидеров ряда партийных групп» (р. 158). ⁸⁶ См. Demkratie und Partei Ed. by P. R. Rhden. Wien, 1932. «Отличительная черта немецких партий в том... что все парламентские группы обязуются не представлять vlnté générale... Вот почему эти партии так смутились, когда Ноябрьская революция привела их к власти. Каждая из них была организована таким образом, что могла выдвигать только относительные притязания, т.е. каждая всегда считалась с существованием других партий, представлявших иные частичные интересы, и потому, естественно, ограничивала собственные амбиции» (S. 1314).

Континентальная партийная система — очень недавнего происхождения. За исключением французских партий, начало которых восходит ко времени Великой революции, ни одна европейская страна не знала партийного представительства вплоть до 1848 г. Партии начали жить благодаря образованию фракций в парламенте. В Швеции первой партией (в 1889 г.) с полностью сформулированной программой была Социалдемократическая партия (Encyclpedia f the scial sciences. Lc. cit.). О положении в Германии см. Bergstraesser L. Geschichte der plitischen Parteien. 1921. Все партии откровенно базировались на защите чьихто интересов например, Немецкая консервативная партия развилась из «Объединения в защиту интересов крупной земельной собственности», основанного в 1848 г. Но интересы не обязательно были экономическими. Датские партии, к примеру, складывались «вокруг вопросов, что так мощно преобладают в датской политике расширения права голоса и субсидирования частного [преимущественно одновероИсповедального] образования» (Encyclpedia f the scial sciences. Lc. cit.).

Глава восьмая. Континентальный империализм пандвижения