Учреждение Российской академии наук Институт Европы ран великобритания перед всеобщими выборами 2010 г. Доклады Института Европы
| Вид материала | Доклад |
- Е. В. Дрожжина Промышленная политика европейских стран, 3397.8kb.
- Учреждение российской академии наук институт европы ран, 1149.02kb.
- Е. В. Дрожжина Коалиционное правительство Великобритании год после выборов, 34.85kb.
- Учреждение российской академии наук институт философии ран, 254.74kb.
- Учреждение Российской Академии наук Институт экономики ран москва, Новочеремушкинская, 148.35kb.
- Кандидат экономических наук., старший научный сотрудник Центра Северной Европы Института, 123.43kb.
- Ипээ ран www sevin ru, 32.71kb.
- Ипээ ран www sevin ru, 22.27kb.
- Iх всероссийская молодежная научная конференция Института физиологии Коми научного, 2670.42kb.
- Наук институт философии ран козолупенко дарья Павловна анализ мифопоэтического мировосприятия, 508.82kb.
Учреждение
Российской академии наук
Институт Европы РАН
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ПЕРЕД
ВСЕОБЩИМИ ВЫБОРАМИ 2010 г.
Доклады Института Европы
№ 250
Москва 2010
УДК [324:328](410)"2010"
ББК 66.3(4Вел),131"2010"
В27
Редакционный совет:
Н.П. Шмелёв (председатель),
Ю.А. Борко, Л.Н. Володин, Ал.А. Громыко,
В.В. Журкин, И.И. Иванов, С.А. Караганов,
М.Г. Носов, В.П. Фёдоров
Работа выполнена при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда
Номер государственной регистрации: № 01200905001
«Комплексное исследование развития стран и регионов
Европейского континента на современном этапе»
Под редакцией Ал.А. Громыко (отв. ред.), Е.В. Ананьевой
В подготовке материалов к печати принимала участие
Е.В. Дрожжина
^ Великобритания перед всеобщими выборами 2010 г. = The UK before the general election 2010 / [под ред. Ал.А. Громыко (отв. ред.) и др.]. – М. : Ин-т Европы РАН : Рус. сувенир, 2010. – 144 с. – (Доклады Института Европы = Reports of the Institute of Europe / Учреждение Росcийской акад. наук, Ин-т Европы РАН; № 250). – Парал. тит. л. англ. – ISBN .
Не позже июня 2010 г. в Британии состоятся всеобщие парламент-ские выборы. Каковы итоги 13 лет правления лейбористов внутри Со-единённого Королевства и их внешней политики, серьёзно ли кризис 2008-2009 гг. повлиял на экономическое положение страны, насколько предпочтения избирателей повлияют на перспективу как ведущих, так и малых партий, сохранится ли цикличность пребывания лейбористов и консерваторов у власти или в Британии изменится политический ландшафт в случае формирования «подвешенного парламента» – эти и другие вопросы рассматривают авторы представленного сборника.
ISBN
© Учреждение Российской академии наук
Институт Европы РАН, подготовка текста, 2010
© Издательство «Русский сувенир», оформление, 2010
Russian Academy of Sciences
Institute of Europe RAS
^ THE UK BEFORE
GENERAL ELECTION 2010
Аннотация
Не позже июня 2010 г. в Британии состоятся всеобщие парламентские выборы. Каковы основные итоги правления Лейбористской партии с 1997 г.? Серьёзно ли мировой экономический кризис повлиял на ситуацию в стране? Насколько предпочтения избирателей повлияют на перспективу как ведущих, так и малых партий? На эти и другие вопросы отвечают авторы сборника. В сборнике статей, подготовленных по результатам круглого стола «Великобритания в год выборов», прошедшего в Институте Европы в декабре 2009 г., авторы анализируют сходство и отличия «Великой депрессии» 1930-х гг. и «Великой рецессии» 2008-2010 гг. Консервативная партия после 13 лет пребывания в оппозиции готовится придти к власти, но не имеет ясной программы. Сработает ли привычный «маятник» двухпартийной системы, или страну ожидает правление кабинета меньшинства, а, возможно, и коалиционное правительство, в которое войдут малые партии? Итоги социально-экономической политики лейбористов и реформ политической системы, положение малых партий, настроения избирателей, внешняя политика Великобритании, ставшая важным фактором политики внутренней, и возможные итоги предстоящих выборов – предмет размышлений участников круглого стола.
Annotation
Great Britain is on the verge of general election. The authors of this collection of articles analyze similarities of the «Great Depression» and the current «Great Recession» and differences between them in their economic characteristics as well as social and political implications for the UK. The Conservative party after 13 years in opposition is preparing for government, but doesn’t have a clear programme. Is the country is going to elect a «hung parliament» and have a minority or a coalition government with participation of third parties? The results of the economic and social policies of the Labour government and the reforms of the political system, the perspectives and activities of third parties, the attitudes of the demographically changing electorate, the foreign policy element is domestic politics – the impact of all these factors on the outcome of the 2010 parliamentary elections are the subject of this collection.
СОДЕРЖАНИЕ
I. Состояние партийной системы Великобритании
Ал.А. Громыко. Политические циклы Великобритании на фоне мирового экономического кризиса
C.П. Перегудов. Центробежные и центростремительные тенденции в предвыборном марафоне
Е.В. Ананьева. Партия тори между «прогрессивным консерватизмом» и «красным торизмом»
А.В. Бударгин. Националисты в британской политике: основные игроки в преддверии всеобщих выборов
^ II. Экономическое положение страны
В.П. Фёдоров. Пороки «неэкономического экономического роста»
Е.С. Хесин. Экономика Великобритании накануне выборов
Е.А. Суслопарова. Некоторые итоги антикризисной политики Великобритании
^ III. Аспекты внутреннего развития
А.А. Носкова. Палата лордов в ожидании второго этапа реформы
Г.С. Остапенко. Построение мультикультурной модели общества или наступление ислама?
Е.С. Шварц. Мультикультурализм в Британии: оборотная сторона
Н.М. Степанова. Политика Лейбористской и Консервативной партий по проблемам семьи, женщин и детей
^ IV. Внешняя политика Великобритании
Н.К. Капитонова. Некоторые аспекты внешней политики правительства Г. Брауна
А.А. Куликов. Внешняя политика Великобритании: основные итоги (1997–2009)
К.А. Годованюк. Преемственность внешнеполитического курса «новых лейбористов»: pro et contra
М.С. Бугрова. Соединённое Королевство, Шотландия и Китай: новые составляющие взаимоотношений в XXI веке
Н.В. Поздышева. Ближневосточное направление внешней политики лейбористов: цели и результаты
Ю.А. Сычугова. О проекте «Единое образовательное пространство Россия – Великобритания»
^ I. Партийная система Великобритании
Ал.А. Громыко*
Политические циклы вЕЛИКОБРИТАНИи
на фоне мирового экономического кризиса
Совсем скоро в Великобритании пройдут очередные парламентские выборы. Помимо множества факторов, которые определят их исход, одним из самых значимых будет влияние экономического кризиса на настроения избирателей. Когда в июне 2007 г. Гордон Браун вступил в должность руководителя Лейбористской партии (ЛПВ) и премьер-министра, ожидания в обществе относительно перспектив нового правительства носили в целом оптимистический характер. Казалось, что у интеллектуала Брауна, заработавшего себя блестящую репутацию на посту министра финансов, получится не только исправить ошибки и перекосы Тони Блэра, особенно во внешней политике, но и придать новое дыхание внутренней жизни страны. Особенно это касалось дальнейшего реформирования её политической системы, демократизации всех уровней власти. По прошествии двух с половиной лет от тех ожиданий мало что осталось, если осталось вообще. Конечно, Британия продолжает быть одним из самых благополучных государств на планете, но новую динамику её развитию придать не удалось.
Надо сказать, что вина Брауна в этом невелика. Он обнаружил, что руководство правительством – совсем не то же самое, что руководство министерством, пусть и самым важным. Да, с его стороны было допущено немало тактических промахов, многие его обещания так и остались нереализованными. Однако мало сомнений в том, что экономический кризис ответственен за львиную долю негатива в оценках деятельности правительства со стороны простых британцев. Это не означает, что любой экономический или иной кризис автоматические ведёт к смене власти в стране. Существует немало примеров, когда правящая партия или коалиция с успехом переживают кризис или даже зарабатывают на своей антикризисной деятельности очки. Такие случаи были и в новейшей истории Великобритании, когда, например, Маргарет Тэтчер выиграла выборы 1983 г., несмотря на жесточайший экономический кризис, или Джон Мейджор победил на выборах 1992 г., также проходивших на фоне экономического кризиса. Как бы то ни было, на 2010 г. эти примеры не распространяются, и лейбористы, в отличие от своих власть предержащих коллег во Франции или Германии, последние два года теряли поддержку электората.
Сравнение происходящего в британской экономике с Великой депрессией 1929–1933 гг. наталкивает и на другую параллель в политической жизни страны. Лейборист Рамзей Макдональд привёл свою партию к власти в 1929 г. также незадолго до вступления Британии в кризисный период. Тогда финансовые и экономические трудности способствовали тому, что в 1931 г. правящая партия фактически раскололась и, хотя Макдональд и продержался на посту премьер-министра до 1935 г. во главе правительства, контролируемого консерваторами, но для лейбористского движения в целом депрессия с электоральной точки зрения имела катастрофические последствия. На сей раз, несмотря на убедительные прогнозы, сулящие победу консерваторам на всеобщих выборах 2010 г., ЛПВ не грозит что-либо чрезвычайное. Высока вероятность, что они проиграют, но это поражение будет укладываться в привычные законы «двухпартийного маятника», движение которого приводит к власти то тори, то лейбористов вот уже 85 лет.
Вернёмся к параллелям с Великой депрессией, которые имеют непосредственное отношение к анализу ситуации в Великобритании. Здесь действительно много общего, хотя есть и существенные отличия. К первой категории относится то, что оба кризиса распространялись по миру из США, то есть от «ядра» к «периферии», а не наоборот. Во-вторых, в обоих случаях речь идёт о структурных и системных проблемах в мировой экономике, а совсем не о традиционном цикличном кризисе, и, тем более, не только о финансовом. В-третьих, для Британии продолжительность депрессии и текущего кризиса, скорее всего, будет схожей по длительности, то есть порядка трёх лет, а выход из кризиса будет иметь, как говорят экономисты, L-образную форму (выздоровление будет медленным, а его кривая – пологой). Наконец, Британия, как тогда, так и сейчас, выбирается из кризиса с помощью политики «дешёвых денег», а именно крайне низкой учётной ставки и массированной денежной эмиссии.
Что касается отличия ситуации Великой депрессии от кризиса 2008–2010 гг., то в первую очередь обращает на себя внимание разница в социальных последствиях экономических неурядиц. На сей раз они несравнимо менее болезненны, за что англичанам надо, безусловно, благодарить «подушку» социальной безопасности, которая была создана в стране после 1945 г. в рамках «государства благосостояния». В нынешнее время речь не идёт и о дестабилизации партийно-политической системы, как случилось в 1931 г., хотя в 2009 г. парламент и сотрясал «расходный скандал», вызванный нецелевым использованием членами Палаты общин казённых денег на депутатскую деятельность. Политическая дестабилизация 1931 г. была связана с финансовой зависимостью от США, а в начале XXI в. Британия зависит от воли мировых финансовых рынков. Разница и в том, что тогда фунт стерлингов ещё был мировой резервной валютой, а теперь он – лишь один из многих.
Вопрос о природе продолжающегося кризиса имеет принципиальное значение как для Британии, так и для других государств, включая Россию. Если перед нами – очередной циклический кризис, то адепты неолиберального уклада мирового хозяйства и мировой политики постараются вернуть всё на круги своя. Если перед нами структурный и системный кризис, то он, бесспорно, внесёт свою лепту в изменение прежних представлений о путях развития мира. Судя по всему, мы имеем дело с первым системным кризисом эпохи глобализации, который, более того, совпал, и не случайно, с кризисом политической модели устройства мира, в том числе с кризисом европейской системы безопасности. В результате набирает скорость дрейф мира от евроцентричной и америкоцентричной модели развития (точнее, однобокого развития). Одно из проявлений данной тенденции – постепенное превращение Группы восьми в Группу двадцати. В результате кризиса механизмы управления миром становятся более многосторонними и сбалансированными, что для одних государств – благо, а для других – утрата влияния. К последним относится и Великобритания, которая наряду с США последние два десятилетия воплощала англосаксонскую модель развития.
Что касается России, то к кризисным временам она подошла в относительно неплохой форме. Россия в начале XXI в. восстановила, а в чём-то и укрепила свой статус великой державы: энергетической, ресурсной, ядерной, научной, политической, космической, культурной, хотя по всем этим параметрам есть свои трудности. Россия сохранила способность к стратегическому, глобальному мышлению, что продемонстрировала инициатива Президента Медведева о заключении Договора о европейской безопасности. Главное потенциальное следствие кризиса для России имеет экономический характер – если благодаря болезненной встряске от него в стране, наконец, начнётся экономическая модернизация. Понятно, что в краткосрочном плане от кризиса проигрывают все. Вопрос в том, что случится после того, когда рано или поздно нанесённый урон будет преодолён.
Главное благоприятное потенциальное следствие кризиса для Евросоюза носит политический характер: если кризис подтолкнёт ЕС по пути осознания себя не только экономическим, но и политическим центром силы в мире. Если же говорить об отдельных странах Евросоюза, то здесь ситуация сложнее: одни страны утвердятся в жизнеспособности выбранной ими модели социально-экономического развития, как, например, государства Скандинавии или рейно-альпийской зоны, другие, в первую очередь Великобритания, будут вынуждены отказываться от ряда постулатов англосаксонской модели развития.
Для США главное потенциальное следствие кризиса – двоякое: и политическое, и экономическое. Кризис подчёркивает фундаментальный тренд, обозначившийся задолго до 2008 г. – снижение влияния США и Запада в целом в пользу других регионов мира. Поэтому в отличие от Евросоюза и России США в перспективе, скорее, проиграют от кризиса, чем выиграют. Однако разговоры о близком коллапсе США как доминирующей державы мира, о скорой смерти доллара – сильное забегание вперёд. В перспективе такой сценарий возможен и даже вероятен, но это дело нескольких десятилетий.
Всё последнее время, несмотря на явное нарастание проблем неолиберальной модели развития, которая в 1990-е гг., оперившись, вышла на мировой уровень из национальных гнёзд тэтчеризма и рейганомики, на информационном пространстве доминировали голоса рыночных ортодоксов, заверявших: «всё хорошо, а дальше будет ещё лучше». Материалы, например, британского журнала «Экономист» или передовицы ежегодного издания прогнозов аналитической группы того же журнала выглядели как панегирики доктрине свободного рынка. Предупреждения о том, что США вечно в долг жить не смогут, что мировой финансовый сектор несёт в себе опасные диспропорции, что существующая модель глобализации альтернативна, отбрасывались в сторону.
В 2001 г. окончательно стало ясно, что политического «конца истории» ожидать не приходится. В 2008 г. оказалось, что и в экономике, перефразируя Марка Твена, тезис о бессмертии неограниченной свободы рынка явно преувеличен. Уже во второй половине 1990-х раздавалось немало голосов и в Западной Европе, и в США, призывавших усилить регулирование международных финансов, изменить корпоративную этику, внимательнее присмотреться к опыту «экономики соучастия» (стейкхолдерства) и не относится к «экономике акционеров», как к священной корове. Говорили об этом поначалу и «новые лейбористы» в Великобритании, и социалисты во Франции, и почтенные американские экономисты, в том числе нобелевский лауреат 2008 г. по экономике Пол Крюгмен, но всё напрасно. Неолибералы слепо верили в непогрешимость своей доктрины, тем более что с начала XX столетия с ними сомкнули ряды американские неоконсерваторы, готовые ради идеи новой американской империи подкрепить финансовую и экономическую мощь США силой оружия. Идеологическая зашоренность неоконов дорого обошлась Америке, но идеологическая зашоренность рыночных фундаменталистов обходится миру ещё дороже.
Крах рынка необеспеченной ипотеки в США был не первой упавшей фишкой домино, запустившей цепную реакцию, а лишь тем разрывом, через который с оглушительным хлопком, повергая в ужас фондовые площадки мира, сдулся гигантский финансовый пузырь. Деривативы, другие сверхрисковые финансовые инструменты были лишь симптомами болезни, а не её причиной. Военные расходы США последних лет стали той последней каплей, после которой дутые финансовые обязательства хлынули через край. В американской экономической модели финансовая сфера не просто оторвалась от реальной экономики, но по существу превратилась из её надстройки в фундамент, а последний оказался шатким и ненадёжным.
Помимо отмеченных выше особенностей нынешнего кризиса, любопытно и другое – западный мир вновь вползает в эпоху стагфляции. Однако если стагфляция 1970-х гг. положила предел послевоенной модели развития государственно-монополистического капитализма и стала предтечей либерально-рыночного цикла в развитии мировой экономики, как и либерально-рыночного политического цикла в развитии ряда стран, включая Великобританию и США, то на сей раз идеи государственного регулирования в виде социал-демократического этатизма могут взять реванш.
Недооценивать происходящее крайне близоруко, в том числе с точки зрения «окна возможностей» для России, хотя переоценивать – не менее ошибочно. Из-за кризиса рыночная система не рухнет, но надо понимать, что рынок в постиндустриальных странах так же далёк от первоначального дикого рынка XIX в., как «навес» из деривативов – от реальной экономики. Да, бесспорно, идеи «государства – ночного сторожа», лессеферизма погибли под обломками «Леман Бразерс», но иные рыночные модели, например, модель европейского социального рынка или модель так называемого «авторитарного капитализма» составляют им реальные альтернативы.
Не надо обольщаться по поводу того, что мировой кризис автоматически преподнесёт России некие дивиденды – по ней он ударил не менее болезненно, чем по его непосредственным виновникам. Для России «окно возможностей» действительно существует, но ведь и после дефолта 1998 г. говорили об этом. Однако с тех пор мы как были сырьевым экспортёром, так им и остались. Все разговоры о России как о новом мировом финансовом центре; о рубле как о региональной валюте и тому подобном так и останутся сотрясанием воздуха и самообманом, если в России не будет возрождена современная промышленность (и тяжёлая, и обрабатывающая), если не будет побеждена коррупция, если государство не выберет себе в союзники конкурентноспособный бизнес.
Однако вернёмся к Великобритании. На примере современной политической истории этой страны интересно рассмотреть место текущего экономического кризиса с точки зрения динамики отношений государства и рынка. В начале XX в. в стране развился феномен «нового либерализма», когда государство признало важность своих социальных функций (реформы правительств Г. Кемпбелл-Баннермана и Г. Асквита). Первая мировая война привела к ещё большему усилению роли центральной власти. Однако 1920-е гг. прошли под лозунгом «назад к 1914 году», вновь укрепились рыночные начала, произошла определённая дерегуляция в социально-экономической сфере. Тем не менее, с 1931 г. начался окончательный демонтаж свободнорыночной модели (отказ от золотого стандарта, политика протекционизма), доставшейся Британии от XIX столетия. Вторая мировая война и реформы лейбористского правительства Клемента Эттли завершили эту работу.
Таким образом, после 1945 г., в отличие от ситуации после 1918 г., возврат в прошлое не произошёл. В то же время период с 1931 г. и особенно после 1945 г. можно в определённом смысле назвать «возвращением», если иметь в виду обращение к наследию «нового либерализма». В 1945 г. началась эпоха «нового либерализма с добавленной стоимостью». Роль государства в рамках рыночной модели развития увеличилась как никогда. В 1945–1979 гг. в Великобритании развивался социально-реформистский политический цикл, включавший такие составляющие, как государство благосостояния, смешанную экономику и социальное партнёрство (трипартизм).
Наступил 1979 г., и вместе с ним – эпоха тэтчеризма. Вновь как когда-то в начале XX в. в период «нового либерализма» и в период после 1931 г. произошёл разрыв с прошлым. Однако на сей раз его природу можно охарактеризовать как «усечённый классический либерализм», то есть сочетание принципов свободного рынка и сильного государства. На смену социал-реформистскому политическому циклу пришёл либерально-рыночный.
Победе «новых лейбористов» в 1997 г. с точки зрения соотношения между государством и рынком однозначную оценку дать сложно. С одной стороны, наряду с 1905 г., когда к власти пришли «новые либералы», и с победой в 1945 г. лейбористов во главе с К. Эттли, и с приходом тэтчеристов в 1979 г., парламентские выборы 1997 г. положили начало четвёртой реформаторской волне в истории Великобритании XX в. С другой, – не произошло полного разрыва с прошлым. Скорее, 1997 г. ознаменовал период «мягкого разрыва»: теперь правительство руководствовалось не формулой «новый либерализм с добавленной стоимостью» и не «усечённый классический либерализм», а формулой «рыночная экономика с добавленной стоимостью». Её ингредиентами стали квазитэтчеризм, квазисоциал-демократия и конституционные реформы – то, что стали именовать «третьим путём». Таким образом, на смену либерально-рыночному циклу пришёл социально-либеральный цикл, смысл которого можно передать словами: «рыночной экономике – да, рыночному обществу – нет». Главное отличие этого цикла от предыдущих в том, что в нём присутствует сильный интегралистский, синтетический элемент. Выборы 2010 г., наверняка, впишутся в этот цикл, и он получит своё дальнейшее развитие.
Из-за чего лейбористы, помимо негативного фактора мирового кризиса, наверняка проиграют всеобщие выборы 2010 г.? Свою роль сыграют фундаментальные причины. Во-первых, это исчерпанность идеологии «третьего пути». Несмотря на много-численные заявления, раздававшиеся в 1990-е гг., о «смерти идеологии», политические партии не превратились в безликие электоральные «пылесосы», собирающие голоса избирателей, где попало. Бесспорно, классовая структура общества за последние тридцать лет претерпела значительное изменение, однако партии не смогли отказаться от мировоззренческих элементов в своих программах, и их расположение в воображаемой системе ценностных координат сохранило для избирателя большое значение. Во-вторых, огромную роль в отношениях между партиями и электоратом играет фактор доверия. В настоящее время он играет против всей партийно-политической системы Великобритании, но больше всего – против правящей Лейбористской партии.
Помимо фундаментальных причин существуют и минусы «второго эшелона». Это психологическая усталость избирателей от партии, находящейся у власти уже 12 лет, и накопление в деятельности правительства негативных моментов. Каждый из них в отдельности не смертелен, но в целом они начинают довлеть над общей суммой достижений и неудач правящей политической силы. Свою роль играет и субъективный фактор, особенно в современную эпоху, когда политическое действо становится крайне персонифицированным. И здесь Г. Браун проигрывает и своему предшественнику Т. Блэру, и лидеру консерваторов Д. Камерону. На посту премьер-министра он явно уступает Блэру по гибкости, умению общаться с прессой и публикой, ораторским способностям, фотогеничности. Его первоначально высокая популярность растаяла, как снег, уже к концу 2007 г. Это яркий пример того, как человек в одном качестве выполняет свою работу блестяще, добивается признания и даже восхваления, а в другом – превращается в неудачника.
Вновь проводя параллели с последними перед Великой депрессией парламентскими выборами 1929 г., вспомним о том, что тогда тори проводили предвыборную кампанию под лозунгом «Осторожность прежде всего!», пытаясь выставить лейбористов в неприглядном свете как неопытных и безответственных новичков. В 2010 г. роли поменялись: теперь лейбористы уговаривают избирателей в истинности поговорки «коней на переправе не меняют», ведь кризис ещё далёк от завершения, а консерваторы ратуют за перемены.
И всё же у Лейбористской партии почти нет шансов удержаться у власти. Партия находится в растерянном и деморализованном состоянии. Похоже, что многие депутаты из лейбористской фракции в парламенте смирились с поражением. В ЛПВ немало и тех, кто не пал духом, однако считает, что уход партии в оппозицию пойдёт лейбористам лишь на пользу. Практически предрешён и уход Брауна с поста лидера ЛПВ в случае поражения лейбористов на выборах. Наиболее очевидный претендент на этот пост – Дэвид Милибенд, который с июня 2007 г. руководит Форин-офисом. Не случайно его решение отказаться от борьбы за новоиспечённую должность министра иностранных дел Евросоюза (верховного представителя Евросоюза по международным делам и безопасности), тем более что она всё равно досталась британскому политику – баронессе Эштон.
Конечно, власть ускользает из рук лейбористов не сама по себе. Кроме фактора «усталости» электората, экономического кризиса, ошибок правительства и лично Брауна, существенную роль в этом играет Консервативная партия, которая, после при-хода на пост лидера в 2005 г. Д. Камерона, довольно сильно преуспела в изменении непопулярного имиджа политической силы, стоящей на страже крупного бизнеса, бесконтрольного рынка и пренебрегающей интересами «простого человека». Камерон сумел сделать то, в чём в своё время преуспел Тони Блэр, – заставить значительную часть избирателей поверить, что ему удалось изменить партию, освободить её от груза прошлого, сделать её вновь способной к управлению страной. Консерваторы, судя по всему, выиграют предстоящие выборы, однако в отличие от ситуации на парламентских выборах 1979 г. и 1997 г., они придут к власти в основном благодаря непопулярности правящей партии, при отсутствии ясной идейной программы. Ничего похожего по идейной заряженности и популизму на тэтчеризм или «новый лейборизм» у тори нет. Однако это не испортит консерваторам праздник в ночь после голосования.
Помимо Камерона на небосклон британской политики поднимутся такие его ближайшие соратники, как Джордж Осборн (теневой министр финансов), Лиам Фокс (теневой министр внутренних дел), Майкл Гоув (теневой министр образования). Вновь замелькает имя Уильяма Хейга, бывшего лидера Консервативной партии, принявшего её в наследство от Дж. Мейджора, а теперь – теневого министра иностранных дел. Если после выборов он войдёт в новый кабинет в качестве руководителя Форин-офиса, то повторит опыт А. Бальфура, который в первой четверти XX столетия побывал и лидером партии, и министром иностранных дел (а ещё и премьер-министром). Также в большую политику может вернуться и политик-ветеран Кеннет Кларк.
Победа консерваторов в 2010 г. будет воспринята практическими всеми экспертами и избирателями как закономерное явление, которое в очередной раз покажет преимущества британской партийно-политической системы, в первую очередь – цикличность пребывания у власти двух ведущих партий – Лейбористкой и Консервативной, что позволяет вовремя устранять интеллектуальные и кадровые «застои» в той части политического класса, которая «засиделась» у власти.
С.П. Перегудов*