Geum.ru

Лазарев в. Н. История византийской живописи

Вид материалаДокументы

Содержание


V. Эпоха иконоборчества (730–843)
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   61
^

V. Эпоха иконоборчества (730–843)

[V.3. Абстрактная символика]


      Наряду с орнаментом иконоборцы широко пользовались абстрактной символикой. О характере этой символики можно судить на основании фрагментарно сохранившихся мозаик, которые украшают северную стену центрального нефа церкви Рождества в Вифлееме23. 23 M.  de Vogué, Les églises de Terre-Sainte. Paris 1860; F. Germer-Durand. Décoration de la basilique de Bethléem. — Echos de Notre-Dame de France, 1891; Millet. L’art byzantin, 166–168; A. Baumstark. Palaestinensia. — RQ, XX 1906, 146–148; W. Harvey, W. Lethaby, O. Dalton, H. Cruso, A. Headlam. The Church of the Nativity at Bethlehem. London 1910, 33 ff. (рец. Ф. И. Шмита: ЖМНП, 1913 август, 313–342); Dalton, 414–415; H. Vincent, F. Abel. Béthléem. Le Sanctuaire de la Nativité. Paris 1914, 147–176; Wulff, 576–577; Diehl, 561–563; H. Stern. Les représentations des conciles dans l’église de la Nativité à Bethléem. — Byzantion, XI 1936, 101–152, ХIII 1938, 415–459 (рец. Э. Вейганда: BZ, XXXVII 1937 1, 245–246, XXXIX 1939 2, 566); S. Bettini. Pittura bizantina, II1, 59, II2, 26; R. Hamilton. The Church of the Nativity at Bethlehem. A Guide. Jerusalem 1947, 82–105; H. Stern. Nouvelles recherches sur les images des conciles dans l’église de la Nativité à Bethléem. — CahArch, III 1948, 82–115 (ср. краткие замечания: H. Vincent. Archéologie byzantine. — RBibl, LVI 1949, 637); R. P. B. Bagatti. Gli edifici antichi sacri di Betlemme. Gerusalemme 1952 (= Pubblicazioni dello Studium Biblicum Franciscanum, 9), 79–93; G. Galassi. I musaici di Kiew; a San Michele. — FelRav, 70 1956, 7, 30; Grabar. Iconoclasme, 50–61; H. Stern. Encore les mosaïques de l’église de la Nativité à Bethléem. — Cah Arch, IX 1957, 141–145. Мозаики сохранились в сильно разрушенном виде. На возможность принадлежности Соборов к раннему времени первым указал А. Баумштарк. Его мысли были развиты Ф. И. Шмитом и Г. Стерном. К концу VII — началу VIII века относятся только остатки Поместных соборов на северной стене. Частично сохранившиеся Вселенские соборы южной стены являются имитацией XII века (1167–1169), когда был также добавлен Седьмой вселенский собор.
24 Vita S. Stephani junioris. — PG, 100, col. 1172. От представленных здесь шести поместных соборов уцелели Сардский и Антиохийский и совсем незначительные остатки Анкирского. Хотя эти мозаики, исполненные между 680 и 724 годами, созданы не иконоборцами, они являются иконоборческими по их программе, в чем Г. Стерн справедливо усматривает влияние искусства ислама. Если в Византии и на Западе соборы обычно изображались в виде собрания церковных деятелей с императором во главе, то здесь они даны в отвлеченном, символическом виде: в центральном проеме аркады над алтарем с евангелием помещены тексты соборных постановлений и кресты, боковые проемы аркады имеют шелковые завесы, а над аркадой изображено фантастическое перекрытие из куполов и башенок. Каждый такой комплекс был отделен от соседнего канделябрами, состоящими из пышного растительного орнамента (аканф и гроздья винограда в сочетании с вазами, крыльями и рогами изобилия), а в центре фриза находился большой крест. Орнамент во многом напоминает декоративные мозаики Дамаска (особенно купола сокровищницы), храма Скалы в Иерусалиме и орнаментику Так-и Бостана. И здесь сирийские мотивы самым прихотливым образом переплетаются с эллинистическими. В такой отвлеченной форме изображения соборов не задевали религиозных чувств арабов, хотя они и содержали в себе постановления, относившиеся главным образом ко второму лицу Троицы. Вполне подходящими были они и для иконоборцев. Если бы, однако, в этих изображениях присутствовал антропоморфический элемент, иконоборцы поступили бы с ними так же, как и Константин V, приказавший заменить в 764 году изображения вселенских соборов на своде ворот Милиона изображениями игр на ипподроме и портретом своего любимого возницы24.

25 Cм.: G. Millet. Les iconoclastes et la croix. — BCH, 1910, 96–109; Grabar. L’empereur dans l’art byzantin, 170–171; M. Kalliga. Die Hagia Sophia von Thessalonike. Würzburg 1935, 60–64; Grabar. Iconoclasme, 28 et suiv., 130 et suiv., 154 et suiv. 26 Д. Беляев. Храм св. Ирины и землетрясение в Константинополе 28 июня 1894 года. — ВВ, I 1894, 780 и сл.; Dalton, 387–388; W. George. The Church of Saint Eirene at Constantinople. Oxford 1913, 47–56; S. Tansuğ. First Restauration of Mosaics in the Church of Saint Irene. — AMY, 4 1962, 66–67 (мозаические фрагменты в нартексе с геометрическими мотивами и побегами аканфа). * См. с. 37. 27 Jerphanion, II, 105–111, pl. 154, 155-1. 28 Ibid., 146–155, pl. 155-3, 4, 158-1. 29 Ibid., I, 581–589.

      К типу отвлеченных символов принадлежал и столь излюбленный иконоборцами крест, занимавший видное место в декорации церквей25. Крест привлекал их прежде всего как символ победы Константина и императорского триумфа над язычеством. Такие кресты мы встречаем на мозаике апсиды церкви св. Ирины в Константинополе (VIII век)26, на мозаиках небольшого помещения, расположенного на уровне хор в юго-западном углу храма св. Софии*, в ранних росписях Каппадокии (капеллы св. Василия в Синассосе27, св. Стефана в Джемиле28, 1, 2, 3 и 4-я капеллы в Зильве29, капелла в Гюлю дере30), среди фрагментов фресок полуразрушенной церкви на улице Игнатия в Салониках31.

30 Ibid., I, 592, pl. 144; J. Lafontaine-Dosogne. L’église aux Troix Croix de Cüllü Dere en Cappadoce et le problème du passage de décore “iconoclaste” au décore figure. — Byzantion, XXXV 1965, 175–207. Фигурные изображения, которые встречаются в капеллах иконоборческой эпохи, являются, по-видимому, позднейшими добавлениями. См. критические замечания у А. Грабара (Iconoclasme, 98). Ж. Лафонтен-Досонь (op. cit., 203) правильно ставит вопрос, когда считает бесспорными декорациями иконоборческой эпохи лишь те, в которых встречаются высеченные из камня кресты и которые были уже позже, после восстановления иконопочитания, дополнены фресками. Следует всегда иметь в виду, что в таких удаленных от художественных центров местах, как Каппадокия, архаические традиции держались в монашеской среде веками и потому весьма опасно датировать все памятники архаического стиля ранним временем, как это склонны делать Н. и М. Тьерри. 31 D. Evangelidès. Restes de fresques de l’époque des iconoclastes à Thessalonique. — Atti del V Congresso internazionale di studi bizantini, II. Roma 1940, 107–108. He исключена возможность, что к иконоборческому периоду относится чисто орнаментальная роспись пещерного храма аль-Ода в Анатолии (византийская Исаврия). Основными орнаментальными мотивами здесь являются переплетающиеся круги и многоугольники с расположенными в них крестами либо розетками. См.: M. Gough. A Church of the Iconoclast (?) Period in Byzantine Isauria. — AnatSt, 7 1957, 156–158.

Изображая крест, иконоборцы следовали старой традиции, так как данный мотив являлся распространенным украшением церквей с раннехристианской эпохи. Широкое применение он находил и на византийских монетах VI — начала VII века. Иконоборцы лишь выдвинули его на первый план, освободив от всех сопровождавших его фигурных изображений. Но не одни иконоборцы пользовались крестом. В конце VIII века, после первого восстановления иконопочитания, либо в годы, непосредственно ему предшествующие, вима и апсида церкви св. Софии в Салониках32 были украшены мозаиками, которые довольно точно датируются на основе монограмм Константина VI (780–797) и его матери императрицы Ирины (797–802), а также по надписи, упоминающей епископа Феофила, участника второго Никейского собора в 787 году. В апсиде был представлен огромный крест, замененный после 843 года фигурами Богоматери и младенца Христа, а свод вимы украшали многочисленные маленькие кресты в прямоугольниках, окружавшие большой центральный крест на серебряном фоне.

32 Ch. Bayet, Mémoire sur une mission au Mont Athos. Paris 1876 (Archives des missions scientifiques), 521–528; Π. Παπαγεωργίου. Θεσσαλονίϰης πρόσϕατον ἀρχαιολογιϰὸν εὓρημα. — Ἑστία, I 1892, 394–395; Id. Τῆς Ἁγίας Σοϕίας τῆς ἐν Θεσσαλονίϰη τρεῖς ἀνέϰδοτοι ψηϕιδωταὶ ἐπιγραϕαί. — Ibid., II 1893, 218–219; Id. Συμπληρωματιϰὰ εἰς τὰς ἐπιγραϕὰς τῆς Ἁγίας Σοϕίας τῆς ἐν Θεσσαλονίϰη. — Ibid., 317–318 (анн. А. И. Пападопуло-Керамевса на статьи П. Папагеоргиу. — ΤВВ, I 1894, 448–449); J. Laurent. Sur la date des églises St Démétrius et Ste Sophie à Thessalonique. — BZ, IV 1895 3–4, 431–443; J. Kurth. Die Mosaikinschriften von Salonik. — AthenMitt, ХХII 1897, 465–470; Я. И. Смирнов. О времени мозаик св. Софии Солунской. — ВВ, V 3 1898, 365–392; О. Wulff. [Рецензии на статью Д. В. Айналова, указанную в примеч. 57, и на статью Я. И. Смирнова]. — RepKunstw, ХХIII 1900, 337–341; J. Strzygowski. Die Sophienkirche in Salonik. — OrChr, I 1901, 157–158; O. Wulff. Die Koimesiskirche in Nicäa, 45–46; Ch. Diechl, M. Le Tourneau. Les mosaïques de S. Sophie de Salonique. — Mon Piot, XVI 1909, 39 et suiv.; Кондаков. Македония, 91–102; Dalton, 374–378; Кондаков. Иконография Богоматери, II, 70–71; 317–321; Wulff, 545–549; Diehl, Le Tourneau. Salonique, 136–149; Diehl, 521–524; Th. Schmit. Die Koimesiskirche von Nikaia, 40; Wulff. Bibliographisch-kritischer Nachtrag, 173; M. Kalliga. Die Hagia Sophia von Thessalonike. Würzburg 1935, 57–64; Grabar. Iconoclasme, 153–154, 172; S. Pelekanidis. I mosaici di Santa Sofia di Salonicco. — CorsiRav, 1964, 337–349. Ш. Диль и М. Ле Турно произвольно относят крест апсиды к V–VI векам. Как указал Я. И. Смирнов, надпись апсиды начинается такою же монограммой и отличается теми же палеографическими признаками, как и надпись на северной стене вимы. Отсюда следует, что обе надписи современны. А тем самым доказывается и одновременность креста апсиды с крестами вимы. Когда крест апсиды был заменен фигурой Богоматери, середина мозаической надписи была выломана, чтобы поместить подножие трона Богородицы. М. Каллига считает крест апсиды более ранним и датирует его временем построения церкви св. Софии (717–741), с чем трудно согласиться. Из литературных источников мы знаем, что императрица Ирина приказала изобразить на двух мозаиках себя и своего сына Константина VI приносящими дары (шитые золотом одежды и завесы, корону, литургические сосуды) в монастырь Богоматери у Источника в окрестностях Константинополя. Поскольку эти мозаики возникли между 780 и 790 годами, есть основание полагать, что императоры-иконоборцы также вводили свои портретные изображения в росписи церквей. См.: Grabar. Iconoclasme, 172–175.