Geum.ru

Лазарев в. Н. История византийской живописи

Вид материалаДокументы

Содержание


V. Эпоха иконоборчества (730–843)
Dalton, 412–414 (с указанием более старой литературы); M. van Berchem.
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   61
^


V. Эпоха иконоборчества (730–843)

[V.2. Орнаментальное искусство]


      О том, каким было культивировавшееся иконоборцами орнаментальное искусство, некоторое представление могут дать мозаики храма Скалы, или мечети Омара, в Иерусалиме (691–692)14 и большой мечети Омейядов в Дамаске (705–711)15, исполненные для халифов Абд ал-Малика и Валида I. Изображения человеческой фигуры в этих двух мозаических ансамблях полностью отсутствуют. Следовательно, по своей программе они близки к иконоборческим византийским декорациям. И не только по программе, но, вероятно, и по стилю, так как подвизавшиеся здесь мастера использовали те же эллинистические и восточные (в частности сасанидские) источники, из которых широко черпали также византийские художники.

14 ^ Dalton, 412–414 (с указанием более старой литературы); M. van Berchem. The Mosaics of the Dome of the Rock at Jerusalem and the Great Mosque in Damascus. — In: K. A. C. Creswell. Early Muslim Architecture, I. Oxford 1932, 151–228, pl. 5–24, 28–32; E. Diez. The Mosaics of the Dome of the Rock at Jerusalem. — AI, 1 1934, 235–238; Sh. D. Goitein. The Historical Background of the Erection of the Dome of the Rock. — JAOS, LXX 1950, 104–108; Grabar. Iconoclasme, 62–67; M. Bonfioli. Mosaici siro-palestinesi in rapporto аlle decorazioni delle moschee di Gerusalemme e Damasco. — RivAC, XXXIII 1957, 161–196; Id. Nota sullo stile di un gruppo di mosaici in Levante. — FelRav, 76 1958, 21–31; Kitzinger. Byzantine Art in the Period between Justinian and Iconoclasm, 10–11; H. A. R. Gibb. Arab-Bysantine Relations under the Umayyad Caliphate. — DOP, 12 1958, 221–233; O. Grabar. The Umayyad Dome of the Rock. — ArsOr, III 1958, 33–62; R. Ettinghausen. La peinture arabe. Genève 1962, 20–22; W. Caskel. Der Felsendom und die Wallfahrt nach Jerusalem. Köln—Opladen 1963. 15 E. Kühnel. Die Mosaiken der Omayadenmoschee in Damaskus. — Der Cicerone, XXI 1929, 633–636; M. Gauthier. Les mosaïques de la Grand Mosquée de Damas et les fouilles du Moyen-Euphrate (1929).— L’Art Vivant, 1929 octobre, 805–806; E. de Lorey. Les mosaïques du VIIIe siècle de la mosquée des Ommeiades à Damas. — CahArt, 1929, 305–312; А. Ренгартен. Мозаики VIII века Большой мечети Омеядов в Дамаске... — SK, III 1929, 299–300; M. S. Briggs. Newly Discovered Syrian Mosaics. — BM, LVIII 1931 April, 180–183; M. Chamot. The Damascus Mosaics. — Apollo, ХIII 1931 April, 219–222; E. de Lorey. Les mosaïques de la Mosquée des Omayades à Damas. — MonPiot, 1929, 111–139; Id. Les mosaïques de la mosquée des Omayyades à Damas. — Syria, ХII 1931, 326–349; M. van Berchem. The Mosaics of the Dome of the Rock at Jerusalem and of the Great Mosque in Damascus, 229–252, pl. 36, 37, 40–45 (в вышецитированной книге К. Крезуэлла); E. de Lorey. L’hellénisme et l’orient dans les mosaïques de la Mosquée des Omaiyades. — AI, I 1934, 22–45; H. Gibb. Arab-Byzantine Relations under the Umayyad Caliphate. — DOP, 12 1958, 221–233; R. Ettinghausen. La peinture arabe, 23–28. Сочетание деревьев и зданий, столь характерное для мозаик Дамаска, встречается также в мозаиках полов и стен церквей V–VI веков в Герасе. См.: J. W. Crowfoot. Churches at Jerash. A Preliminary Report. — BSAJ, Supplementary Papers, III 1931, 41 ff.


      В храме Скалы мозаики расположены над аркадами октогона и в тамбуре. Они ясно показывают, насколько богатыми и разнообразными были орнаментальные формы, которыми оперировали художники мусульманских халифов. Вазы, драгоценные каменья, аканф, пальметки, фантастические деревья с подвешенными к ним вотивными коронами, увенчанные крыльями лиственные побеги, виноградные гроздья, сосновые шишки, розетки, кивории, прокламирующие абсолютный монотеизм арабские надписи даются здесь в самых неожиданных и смелых сочетаниях, неизменно подвергаясь орнаментальной стилизации, отвечавшей вкусам арабских властителей.

ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта

      В Дамаске сильнее дает о себе знать эллинистическая традиция. Мозаики украшают входной портик и купол сокровищницы во дворе. Особенно любопытны мозаики портика, развертывающиеся в виде фризообразной композиции (табл. 77–80). На берегу протекающей на переднем плане реки изображены между кипарисами, орешинами, яблонями и фиговыми, миндальными и грушевыми деревьями различные строения, выдающие прямую связь с эллинистическими прототипами. Хорошо знакомые нам по помпеянским фрескам IV стиля домики с глухими стенами чередуются здесь с портиками, колоннадами, кивориями, фантастическими павильонами, перекрытыми куполами зданиями. Это тот тип декорации, который наиболее полно представлен мозаиками церкви св. Георгия в Салониках. Но в Дамаске сильнее чувствуется орнаментальная стилизация. Эллинистические образцы орнаментализируются, излюбленным композиционным приемом становится размещение по вертикали, когда одна архитектурная форма нанизывается на другую, подчиняясь ритму плоскости.

      Мозаики храма Скалы и мечети Омейядов были выполнены при деятельном участии мастеров, выписанных из Константинополя, о чем свидетельствуют ибн-Забала (814) и ат-Табари (923). Но отсюда преждевременно делать вывод, что последние не пользовались помощью местных художников. Сирийская школа славилась на весь Восток. Ее художники принимали участие в украшении многочисленных прославленных храмов Иерусалима, Вифлеема, Антиохии, Газы, Лидды. Эта сирийская школа опиралась на старые сиро-палестинские, эллинистические и сасанидские традиции. Немало позаимствовав также из константинопольской живописи, она сыграла существенную роль в процессе сложения художественной культуры ислама. И мозаики храма Скалы и мечети Омейядов бросают свет не только на погибшее искусство иконоборцев, но и на раннее исламское искусство. В них наблюдается типичное для ислама усиление орнаментальной струи. Растительные мотивы геометризируются, утрачивают свой органический характер, образуют фантастические сочетания, сложнейшие узоры. Это путь развития, который привел к созданию арабески.

16 N. et M. Thierry. L’église de Kizil-Tchoukour. — MonPiot, L 1958, 105–146; Ch. Delvoye. Decouvertes en Cappadoce. — Byzantion, XXIX–XXX 1959–1960, 335–336; M. Restle. Ред.: L. Budde. Göreme. Düsseldorf, 1958. — BZ, 52 1959 2, 401.

      Есть несколько других памятников, бросающих свет на орнаментальное искусство, которое насаждали иконоборцы. Первый из них — роспись пещерного храма в Кызыл Шукур, Каппадокия16. Здесь стены нарфика украшены изображениями деревьев с копьевидными листьями, болотных птиц, крестов и различными орнаментальными мотивами (сетки, ромбы, чешуя, раковины, витые ленты, розетки). На потолке написан большой крест. Такой же крест украшает и свод южной капеллы, где западный тимпан заполнен фигурной композицией (бородатый мужчина между двумя деревьями), возможно, иллюстрирующей евангельскую притчу.

17 Ἀ. Βασιλάϰης. Εἰϰονομαχιϰὲς ἐϰϰλησίες στὴ Νάξο. — ΔΧΑΕ, IV 3 (1962–1963) 1964, 49–74; Ch. Delvoye. L’art byzantin. Paris 1967, 175, ill. 80; Propyläen Kunstgeschichte, 3. Berlin 1968, 82, 173, Taf. 82a.

      Еще две росписи иконоборческого периода открыты на острове Наксос. Это фрески двух небольших церквей: св. Кириакии и св. Артемия17. В первой из этих построек нижняя часть апсиды украшена изображениями птиц с сасанидскими повязками вокруг шеи (pativ) и двух крестов. Верхнюю часть апсиды заполнял чешуйчатый орнамент, а на своде вимы уцелели фрагменты переплетающихся побегов с розетками. В церкви св. Артемия свод вимы покрывают небольшие четырехугольники, заполненные ромбами и розетками, и весьма своеобразные орнаментальные мотивы, напоминающие стилизованные ионические капители. По общему характеру орнамент близок к постсасанидским и раннеисламским образцам, что склоняет датировать росписи обеих церквей временем императора Феофила (829–842).

18 О. И. Домбровский. Фрески южного нефа херсонесской базилики 1935 г. — Херсонесский сборник, V. Симферополь 1959, 207–227.

      Четвертый памятник представляет из себя разрозненные фресковые фрагменты, на основе которых сделана небезуспешная попытка реконструкции всей декоративной системы18. Эта роспись украшала стены южного нефа одной из базилик в Херсонесе, раскопанной в 1935 году. Здесь обнаружены мозаические полы V и X веков, датируемые находками монет императоров Феодосия II (408–450) и Романа I (920–944). Фрагменты фресок найдены в слое грунта между мозаическими полами. Как показало археологическое обследование базилики, последняя пережила минимум пять строительных периодов. Обнаруженные археологами фресковые фрагменты относятся, по-видимому, к VIII веку. В них полностью отсутствуют человеческие изображения. По низу, над имитацией каменной кладки, шла панель, состоявшая из прямоугольников с вписанными в них ромбами, выше был размещен сухарчатый фриз, еще выше пояс с гирляндами из пальмовых ветвей и с фигурами павлинов и фазанов, затем были написаны каннелированные колонны, проемы между которыми украшали два ряда прямоугольников (верхние прямоугольники включали в себя ромбы), наконец по верху тянулся орнаментальный фриз из двух пересекающихся меандров. Стену завершал лепной карниз сложного профиля с пальметтами, овами, мелкими сухариками и бусами. Вся эта система декорации, очень близкая к памятникам эллинистического времени, лишний раз показывает, насколько живучи были античные традиции не только в светских постройках иконоборцев, но и в их культовых сооружениях.

      Расцвет орнаментального искусства в монументальной живописи повлек за собой, естественно, и расцвет книжного орнамента19. 19 О византийском рукописном орнаменте см.: Кондаков. Синай, 124–129; J. Strzygowski. Kleinarmenische Miniaturmalerei. Die Miniaturen des Tübinger Evangeliars MA ХIII, 1 vom J. 1113 bzw. 893 n. Chr. — Veröffentlichungen der Königl. Universitätsbibliothek zu Tübingen, II. Tübingen 1907, 17 ff.; Кондаков. Македония, 58–60; V. Gardthausen. Griechische Paläographie, I. Leipzig 1911, 217 ff.; Wulff, 540; Strzygowski. Altai-Iran und Völkerwanderung, 237, 282–284; Id. Ursprung der christlichen Kirchenkunst, 108; Brockhaus, 197–242; Tikkanen. Studien über die Farbengebung in der mittelalterlichen Buchmalerei, 92–95; Ebersolt, 11–15, 22–25, 43–53, 60–62; Gerstinger, 25, 28, 35–37; J. Strzygowski. Altslavische Kunst, 274 ff.; Id. Asiens bildende Kunst, 240–241; M. Alison Frantz. Byzantine Illuminated Ornament. — ArtB, XVI 1934 1, 43–76; Weitzmann, 7–8, 10 ff.; C. Nordenfalk. [Рецензия на книгу K. Bейцмана]. — ZKunstg, IV 1935, 347–350; С. Osieczkowska. Notes sur la décoration du manuscrit grec Czartorijski 1801 et sur l’ornament byzantin. — Atti del V Congresso internazionale di studi bizantini, II. Roma 1940, 334–339; K. Weitzmann. Islamische und koptische Einflüsse in einer Sinai Handschrift des Johannes Klimakus. — Aus der Welt der islamischen Kunst. Festschrift für E. Kühnel. Berlin 1959, 305 ff.; Swoboda, 40–42.
20 P. de Nolhac. La bibliothèque de Fulvio Orsini. Paris 1887, 168–169; F. Boll. Beiträge zur Überlieferungsgeschichte der griechischen Astrologie und Astronomie. — SBMün, I 1899, 110–138; Diehl, 376; Weitzmann, 1–2, Abb. 1–5; P. Schnabel. Entstehungsgeschichte des kartographischen Erdbildes des kl. Ptolemaios. — SBBerl, XIV 1930, 221 ff.; Е. Э. Липшиц. Очерки истории византийского общества и культуры, 389. 21 Кондаков, 106–107; Diehl, 376–377; Ebersolt, 23–24; Weitzmann, 65, Abb. 419, 420; C. Nordenfalk. Die spätantiken Kanontafeln. Kunstgeschichtliche Studien über die eusebianische Evangelienkonkordanz in den vier ersten Jahrhunderten ihrer Geschichte. Göteborg 1938, 276; Byzanz et la France médiévale, n° 70. К. Вейцман связывает эту рукопись с Кипром. Именно в иконоборческую эпоху, с ее враждебным отношением к человеческой фигуре в религиозных изображениях, были заложены основы византийской орнаментики, получившей такое блестящее развитие в Х–ХII веках. К сожалению, от иконоборческой эпохи дошло крайне мало рукописей. Можно назвать два манускрипта. Это Птолемей в Библиотеке Ватикана (gr. 1291), написанный между 813 и 820 годами20, и Евангелие в Национальной библиотеке в Париже (gr. 63), относящееся к IX веку21. Птолемей представляет копию с образца 672–673 годов. Созвездия, часы, месяцы, день, ночь, луна и солнце олицетворены здесь в виде различных животных и человеческих фигур, исполненных в грубоватом стиле. Орнамент отсутствует. Зато в Евангелии он играет значительную роль. Как и в парижской рукописи Григория Назианзина (gr. 510), орнамент отличается еще тяжелым, жестким характером. Крупные заставки и зооморфические инициалы перегружают страницы, лишая их той легкости и того композиционного изящества, которые так типичны для рукописей XI–XII веков. Небрежный рисунок далек от каллиграфической точности. В орнаментике доминирует геометрический принцип. В рукописях IX века элементы флоры и фауны обычно подвергаются сильнейшей стилизации, нередко фигурируют мотивы, заимствованные из тканей. Птицы, рыбы, змеи, звери, руки с большим умением вплетены в инициалы, подчиняясь форме букв. Чисто восточный стиль украшений не выдает никаких точек соприкосновения с эллинистической традицией. По-видимому, его главным источником была Азия, однако какая именно ее область сыграла здесь решающую роль, сказать трудно, поскольку азиатский материал исследован с еще недостаточной полнотой22.

22 Для орнаментики см. еще следующие рукописи IX века: Афон, Лавра: Евангелие А 23 (Weitzmann, 2, Abb. 6–9); Венеция, Марчиана: Евангелие gr. I, 8 (миниатюры с евангелистами XII века и добавлены позже; ibid., 15–16, Abb. 92–94); Ленинград, Публичная библиотека: Евангелие греч. 219 (835 год; ibid., 35, Abb. 236; Гранстрем. Каталог греческих рукописей. — ВВ, XVI 1959, 233–234; Е. Э. Липшиц. Очерки истории византийского общества и культуры, 388–389, табл. 25), Евангелие греч. 44, Псалтирь греч. 216 (862 год), Евангелие греч. 53 (Weitzmann, 13, Abb. 64–70); Москва, Исторический музей: Евангелие греч. 399 (л. 1–180, первая половина IX века), Лествица греч. 145 (899 год); Париж, Национальная библиотека: Жития святых и поучения gr. 1470 (890 год; Weitzmann, 40, Abb. 37a); Патмос, монастырь Иоанна Богослова: Гомилии Григория Назианзина cod. 40 (ibid., 7, Abb. 30–32); Рим, Библиотека Ватикана: Собеседования Григория Великого gr. 1666 (800 год; ibid., 77, Abb. 520, 521). Детальный анализ декора рукописей IХ века содержит фундаментальная работа К. Вейцмана, в которой имеется обильный иллюстративный материал.