Geum.ru

Кафедра Истории Церкви иеродиакон Питирим (Чембулатов) диплом

Вид материалаДиплом

Содержание


Глава 1История Рязанской Духовной семинарии в период с 1722 по 1752 гг.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
^

Глава 1

История Рязанской Духовной семинарии
в период с 1722 по 1752 гг.


Российское духовное образование имеет свою сложную, трудно поддающуюся оценке стороннего наблюдателя, историю. Само становление, утверждение Православной веры в Русском государстве является довольно длительным и нелегким процессом, который и сегодня не имеет завершения в силу многих причин. Много существовало препятствий, стоявших на пути создания полноценного духовного образования – обширность территории, низкий уровень всеобщего образования и др. Но необходимость создания системы образования понимали как высшие государственные деятели, так и церковные иерархи. Причем задача ставилась не в локализации системы образования, а в концентрации образовательных ресурсов вокруг главных центров религиозной и интеллектуальной жизни Российской империи.

Одним из таких центров по праву считается Переяславль Рязанский (с 1767 года – Рязань). Попытки создания системы духовного образования в этом регионе, о которых можно серьезно говорить, были предприняты в XVIII веке. Так, по крайней мере, говорят исследователи духовного просвещения в России, о которых мы скажем ниже.

Историки признают, что до Петра Великого в Рязанской епархии не было духовных учебных заведений1. Петр I дает предписания (1708, 1710 гг.), которые касались обучения поповских и дьяконских детей в греческих и латинских школах. Глава государства прекрасно понимал, что серьезное отношение к образованию приведет к повышению не только интеллектуального уровня некоторых слоев общества, но и увеличению мощи государства. Поэтому эти указы в категоричной форме предписывали не рукополагать тех детей духовенства, которые отказывались учиться. Таких детей было достаточно много. На местах создание новой системы обучения, вместо сложившейся этнической, шло с большим трудом. Распоряжения Петра I не спешили воплощать в жизнь. Причиной тому - нехватка педагогических кадров, точнее, их отсутствие.

В 1714 году появляется указ, который предписывает «учредить училища при архиерейских домах и монастырях, учителями послать в них учеников из петербургских математических школ, учить духовных воспитанников цифери и геометрии»1.

Говоря о становлении духовного образования в Рязанской епархии, нельзя не сказать о митрополите Стефане (Яворском). Рязанская епархия с 1700 года находилась под его управлением2 (список Рязанских архиереев см. в Приложении №7). Владыка давно имел желание открыть в своей епархии духовную школу, но дела высшего церковного управления не позволяли ему заняться вопросами, связанными с собственной кафедрой. За столь долгий срок пребывания на ней (вплоть до своей кончины, последовавшей в 1722 году), он так и не смог обратиться к делам духовного образования. Митрополит в 1718 году был вызван царем в Санкт-Петербург. Он просил дать ему возможность организовать духовную школу. На эту просьбу Петр I снимает с митрополита заботу о духовной школе в его епархии3. Только через три года после учреждения Святейшего Синода, которому в руководство был дан Духовный Регламент, в Переславль Рязанский был послан первый учитель, выпускник Санкт-Петербургской навигационной школы, Петр Павлов, который должен был обучать детей духовенства. Обучение касалось лишь предметов математических наук (арифметика, геометрия и др.). Такое положение вещей не соответствовало цели образования детей духовенства, а потому сами духовные лица выступали против него. Однако этот год стал началом организации первой (пусть пока только цифирной), школы, что является важным шагом на пути создания системы духовного образования в этом регионе. Эта школа организовывалась (в течение полугода) в Странноприимном Симеоновском монастыре, по благословению митрополита Стефана. 1722 год1, таким образом, мы считаем годом организации первой школы, в которой проходили обучение дети духовенства. Такого рода школы должны были по указам 1714, 1716, 1719, 1720, 1721 гг. организовываться при архиерейских домах во всех епархиях Российского государства. Специально для новоорганизованной школы были построены классы. Однако еще до своего открытия школа в том виде, как она организовывалась, не удовлетворяла митрополита Стефана. Нужно было обучать детей духовным предметам, в первую очередь, а потом уже – светским. Однако выбора не было, в виду отсутствия преподавателей с духовным (богословским) образованием.

Ответная реакция со стороны духовенства не замедлила себя ждать. В 17212 году Синод выступил с инициативой освободить детей духовенства от изучения предметов математического цикла. Император Петр удовлетворил этому предложению. В Переславле Рязанском дети духовенства стали изучать славянский язык, пение, письмо и основы христианской веры. Происходит становление будущей Рязанской духовной школы. Это первый шаг процесса выделения из светского образования духовного.

Цифирная школа стала количественно уменьшаться. Петр Павлов убеждал высшее начальство в том, что без детей духовенства цифирная школа скоро исчезнет. Было решено вернуть поповских детей обратно. К 65 ученикам школы добавились еще 31. Однако через некоторое время «59 отлучились от арифметической школы самовольно»3. Конечно, желание насильно привлечь как можно большее число детей к, казалось бы, хорошему делу – образованию, быстро было сведено на «нет». Родители детей (а это в основном были люди духовного звания) видели в изучении светских наук только вред, они считали, что их дети должны изучать основы родного языка и предметы веры. Хотя финансирование со стороны воеводской канцелярии было хорошим, но приобретенный учебный инвентарь, рассчитанный на 200 человек, не был востребован.

Дело сдвинулось с мертвой точки только с вхождением на Рязанскую кафедру преосвященного Сильвестра (Холмского), бывшего митрополита Тверского, в 1723 году1. Сам владыка не имел глубоких познаний в богословии, но заботился о создании полноценной духовной школы в своей епархии. В 1724 году он смог заново сделать набор в духовную школу, которая была неким противовесом уже существующей цифирной. В ней сначала обучалось 70 детей. То, что забота об этом учебном заведении была не на бумаге, а на деле, свидетельствует тот факт, что ее финансирование велось за счет денег от продажи церквей, «оставшихся безприходными, по упразднении некоторых монастырей»2. Этот шаг довольно серьезный. К этому добавим, что в школе с момента ее образования появляется устав, так называемые «пункты к учреждению школ служащие»3, которые были списаны в Тверском училище.

Идя путем создания новой школы, владыка понимал, что половина успеха в становлении духовного образования в епархии зависит от правильно подобранных педагогических кадров. Но говорить о профессионализме еще не представлялось возможным. Не то, что о профессионализме – о наличии учителей не приходилось говорить. Поэтому второе, что сделал преосвященный – это позаботился о подготовке кадров для духовной школы. Их пришлось подбирать из местных граждан. Он послал трех учеников в Новгородскую греко-славянскую школу, основанную братьями Лихудами. Понятно, что на время их обучения школа, созданная владыкой Сильвестром, была закрыта. Но в январе 1726 года, после окончании срока обучения в Новгороде, вернувшиеся молодые учителя были готовы приступить к своим обязанностям. В феврале начались уроки по славянскому букварю, грамматике и латинскому элементарю.

Надо отметить, что все дальнейшее состояние Рязанской духовной школы очень тесно было связано с правящим архиереем и зависело всецело от его отношения к ней.

Преемником на Рязанской кафедре преосвященному Сильвестру стал епископ Гавриил (Бужинский)1. Он является ярким представителем высшего духовенства Русской Церкви. Одно то, что он был советником Синода (при Петре I), директором и протектором духовных школ в Российской империи, переводчиком и замечательным проповедником, говорит о том, что это был человек образованный, выдающийся. При нем духовная школа насчитывала уже 269 воспитанников. Симеоновский монастырь не мог уже вместить такое количество учеников, довольно большое для своего времени, и поэтому в 1727 году преосвященный Гавриил строит при Борисоглебском учебные помещения и хозяйственные постройки2. Это позволило увеличить количество учеников до 339 (см. Диаграмму №1). Количественный состав потребовал за собой изменение качества обучения. Для этого владыка вызывает из Санкт-Петербурга и Киева новых преподавателей, что смогло полностью восполнить недостаток в учителях.

Такой необыкновенный быстрый расцвет рязанской школы был точно также быстро остановлен в своем развитии по обстоятельствам, которые были свойственны духу того времени. На преосвященного Гавриила был сделан донос в Верховный тайный совет об обидах, нанесенных крестьянам, и других преступлениях церковного управления. Комиссия, которая должна была разобрать порученное ей дело, была размещена в зданиях духовной школы (в то время у детей были летние каникулы). Возглавлял комиссию генерал-майор Максим Греков. Результатом этого разбирательства явилось совершенное оправдание правящего архиерея и осуждение за взяточничество председателя комиссии. Но из-за того, что комиссия не закончила работу к окончанию каникул, пришедшие к новому учебному году дети вернулись обратно к своим родителям. Печально, но при епископе Гаврииле духовная школа так и не смогла продолжить свою образовательную деятельность. Хотя Святейший Синод и поручил владыке вновь открыть учебные классы, но при его жизни этому не дано было осуществиться. Сам преосвященный Гавриил скоропостижно скончался во время Божественной литургии в Москве 27 апреля 1731 года1.

Труд по возобновлению деятельности духовной школы взял на себя преосвященный Лаврентий (Горка)2, который был переведен на Рязанскую кафедру из Великого Устюга. Это был ревнитель духовного просвещения. Конечно, по началу ему не удалось собрать много учеников, их было всего 42. Но главное, что школа продолжила свое существование. Еще важный шаг, который сделал владыка – это вызов из Московской Духовной Академии преподавателя латинского языка, что подняло, несомненно, авторитет учебного заведения в сложное для него время. Латинский язык не долго преподавался в школе. В 1733 году Яков Потапов, учитель латинского языка, умирает, а преосвященного Лаврентия переводят в Вятку. Вследствие этого духовная школа перестает функционировать. Дальнейшие годы стали пустыми страницами в истории Рязанской духовной школы. Перевод архиепископа Алексия (Титова) из Вятки в Переславль Рязанский3 не изменил состояние дел со школой. С 1733 по 1739 гг. школа не функционировала. Чем это можно объяснить? Сам владыка на этот вопрос, заданный ему Святейшим Синодом, отвечал каждый раз по-разному: болезнь, поездки в Москву и Санкт-Петербург, неимение средств, учителей, сборного хлеба на содержание школы, перепись военнообязанных церковников – все это лишь внешние причины, точнее, отписки. Главная причина была в самом правящем архиерее. Он не хотел возобновлять духовного образования в епархии. Почему? Это могла быть обида на перемену архиереями кафедрами Рязанской и Вятской. Владыка Алексий, может быть, не хотел продолжать дело того, кто занял его кафедру. Может, наоборот, долгожданная кафедра дала ему возможность познакомиться с «Новым светом» и дела внутри епархии остались без надлежащего архипастырского присмотра. С другой стороны он мог стоять на стороне духовенства, которое, как мы покажем ниже, по-прежнему относилось отрицательно к идее духовного просвещения. Все эти предполагаемые причины в равной степени могли повлиять на нежелание иметь архиерею в своей епархии духовную школу. Но как бы не старался владыка отсрочить открытие школы, дух просвещения, надвигающиеся реформы духовного образования, идеи которых уже давно созрели и ждали своего воплощения в указах высшей государственной власти - все это привело к тому, что архиепископ Алексий идет на возобновление духовного образования в своей епархии.

Начиная с 1737 года, Святейший Синод требовал от владыки Алексия отчета, почему в его епархии до сих пор не открыта духовная школа. То же повторилось и в следующем году. Владыка или отписывался или просто не отвечал на эти запросы. На строгое предписание Святейшего Синода открыть духовную школу владыка все же собрал 227 человек. Однако они были распущены за неимением необходимых школе учителей. В 1738/39 учебном году 153 учащихся школы не могли изучать латинский язык по объективным причинам. Да, архиепископ Алексий частично выполнил указания Синода, но его небрежение о духовном образовании повлекло следующее строгое предписание «основательно учредить в школе преподавание латинского языка и найти пригодных учителей»1. Это предписание было исполнено преосвященным, так что необходимое число преподавателей было прислано из Киева, и был поставлен надзиратель из Московского Заиконоспасского училищного монастыря.

Архиепископ Алексий исполняет предписание Синода, но при этом снижает количество воспитанников до 48 человек (более чем в три раза!). Но и здесь владыке не удалось освободиться от бремени забот о школе. Святейший Синод новым указом предписывает иметь общий состав учащихся не менее 200 человек от 7 до 15 лет. Только после таких радикальных действий со стороны высшего органа церковной власти деятельность Рязанской духовной школы стала входить в свое нормальное русло. Но процесс пополнения духовного учреждения новыми учениками протекал с большим трудом. Это дело было возложено на благочинных. Они должны были объезжать церковные дома и «изымать» детей духовенства для обучения в «латинской школе». Последние в свою очередь находили множество причин, чтобы не отдавать своих детей в учение, не смотря на строгие наказания и штрафы. В ход шли разнообразные приемы: отписки (ребенок не подготовлен к школе, болен, не остроумен, великовозрастен, маловозрастен и проч.), подкуп церковных старост (да и те, в свою очередь, покрывали духовенство), а то и просто укрывательство от последних. И это было повсеместно.

Интересен в этом отношении одна из жалоб: «1750 г. Октября дня, пишут в своей жалобе в казенный приказ приставы Борисов и Дугин, по указу преосв. Алексия и по инструкции из казеннаго приказу, посланы мы были в Михайловский уезд в село Покровское по пономаря Илью и сына его Ивана для взятья с пономаря штрафных денег, а сына его в школьное учение. Мы посланные с понятыми до оного села доехали и показаннаго пономаря в доме получили и хотели его взять тогож села к попу Ивану для объявления ему указа, - и оной пономарь взять себя не дался и нас посланных с двора своего дубьем збил и бранил нас всячески и неподобными словами и наказывал нас ворами и плутами»1. В другой раз Иван Борисов пишет, как во время очередного изъятия сына дьячка подвергся избиению, так, что тот дъячек «из той избы своей выскочил с детьми своими Григорием и Тимофеем с цепами не спрося ничего и учал меня пристава, Ивана Борисова теми цепами бить смертно, от котораго боя я едва жив»2.

Такая реакция духовенства на указы «сверху» вполне понятна. Она имеет свое основание в убеждении, что раз их деды и прадеды не заканчивали никаких школ и при этом жили весьма благополучно в церковной ограде, то и не нужно терять времени на обучение, которое не будет востребовано, а лишь добавит тяжести для ребенка и семьи в целом.

Следующий 1741 год положил начало разделению на классы. Постепенно стал расширяться курс учебных программ: от грамматики, азбуки и часослова в начале восстановления обучения, до латинского диалекта, пиитики и риторики к середине 1743 года. Тем самым учебный курс постепенно подошел к уровню семинарии. В сентябре 1743 года Рязанская школа приобретает новое название: «Славяно-латинская семинария». Отсюда и надо было бы начать историю Рязанской Духовной семинарии, но понятно, что без истории возникновения и становления первой духовной школы в Переславле Рязанском, была бы не понятна и не полна история семинарии. Именно развитие духовной школы в том направлении, которое ей придали ее основатели и идейные руководители, во многом в будущем определило ее судьбу и специфические свойства, которые просматриваются на протяжении всей недолгой истории ее существования.

Со сменой статуса духовной школы меняются и многие отношения внутри и вне семинарии. Кроме увеличения предметов довольно вариативно, но все-таки по восходящей стал увеличиваться количественный состав учащихся, правда, при преосвященном Алексии он не смог достичь указанного Синодом количества в 200 человек (да и сам владыка никогда к этому не стремился). Изменилось число классов. Реформирование происходило вплоть до 1746 года. Менялся устав, требования, программы, предметы и др.

В конце апреля 1748 году в здании семинарии случился пожар. Погиб один воспитанник. В архиве семинарии существовал документ, в котором сказано, что «училище подозжено одним ленивцем из семинаристов»1. В мае семинария была переведена в архиерейский дом, а чуть позже в Троицкий монастырь (ныне это черта города). Понятно, что помещения, в которых расположились преподаватели (игуменские кельи) и воспитанники (каменные покои), совсем не соответствовали условиям обучения и проживания. Только с приходом нового архиерея положение изменилось.


После смерти преосвященного Алексия, последовавшей 17 сентября 1750 года1, Рязанская кафедра, а вместе с ней и Духовная семинария оставались без архипастырского управления, но налаженный за последние годы механизм управления не позволил приостановить учебный процесс. 1752 учебным годом можно закончить первый, довольно сложный период становления Рязанской Духовной семинарии. Его конец совпал со сменой архипастыря, а как мы уже заметили выше, именно от воли правящего архиерея подчас зависело состояние духовной школы.

Материальное содержание преподавателей было различным. Так, те преподаватели, которые приглашались из других епархий, жили в достатке (200 рублей годовых, продовольствие, лошадь с извозчиком, прислуга и др.), а местные преподаватели (даже с академическим образованием) получали в 4 раза меньше. При этом их содержание, шло не из архиерейской казны, как это указывалось в Духовном Регламенте 1721 года, а из хлебных и денежных сборов для воспитанников. Поэтому содержание учеников было скудным, хотя сборы с духовенства были периодическими и достаточными для нормального содержания детей. Обо всех этих злоупотреблениях, виновниками которых были заведующие экономией, не раз доносили преосвященному, но он не спешил применять мер, хотя к завершению его пребывания на кафедре материальное обеспечение немного изменилось в лучшую сторону.

Духовно-нравственное состояние воспитанников было не на высоком уровне. Это связано с тем, что воспитательным процессом не было возможности заниматься – хорошо, если хватало преподавателей, а учеников «воспитывали» традиционно. Исследователь этого времени замечает «Строго-полицейский характер тогдашней дисциплины ставил учеников в совершенно фальшивые и безнравственные отношения друг к другу. Не говорим о многочисленных командирах из учеников, которые всячески обязаны были следить за поступками своих подкомандных; все семинаристы должны были доносить на провинившихся товарищей; таким образом, между учениками развивалось шпионство. Но особенно странно то, что ученики уполномачивались подсматривать за жизнью и поведением даже учителей»2.