Geum.ru

Учебное пособие. Это особый тип книги: он призван тебе пособить, помочь освоить новую для тебя научную дисциплину ­философию науки.

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Лекция шестая
Прогресс науки и философия
Новые тенденции в науке и философии.
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14
^
Лекция шестая



Научный прогресс XIX – XX веков.

Новейшие научные открытия на рубеже XIX-XX веков


«В Европе все началось с открытий и изобретений. Это были творения ума, способствующие материальному прогрессу. Я верю, что когда-нибудь Европа станет лидером, но на этот раз, добиваясь прогресса в области политики и этики, – писал один из создателей квантовой физики, определившей научный климат XX века, Макс Борн в своей последней книге «Моя жизнь и взгляды», – физика служит не только источником материального прогресса, она позволяет связать в единую цепь отдельные звенья духовного развития человека». (Борн М. Размышления и воспоминания физика. М. 1977. С.100).

Бурный прогресс научного познания XX века впервые за всю историю человечества вовлек в динамику коренных изменений всю интеллектуальную сферу общества, оказавшую влияние на глубокие изменения в области материально-технического, экономического и духовного производства.

Нарастающие темпы развития естественных наук, экспериментальной физики обнаружили, с одной стороны, дефицит философской основательности частнонаучных знаний в осмыслении открывающейся реальности С другой стороны, самой философии в ее умозрительности, идущей от традиций древности, не хватало динамики, свойственной конкретным, узкоспециализированным наукам. Отдельные привлекающие внимание философские направления конца XIX века, выстраивали конструкции сообразно субъективному мироощущению – герменевтика, феноменология (с уклоном в психологизм и проблемой «жизненного мира»), «философия жизни» (с иррационалистическим толкованием жизни), неокантианство, неогегельянство и др. По существу, нарастала тенденция дистанцирования науки от философии. В то же время в среде естествоиспытателей утверждалось понимание того, что вне научно ориентированного мировоззрения и философии невозможно построение целостного знания, синтезирующего эмпирические и теоретические модели в единое научно обоснованное миропонимание.

Научные открытия на рубеже XIX–XX веков привели к завершению этапа классической науки, становлению квантово-релятивистской картины мира, формированию нового, неклассического типа научной рациональности, смене идеалов и норм познавательной деятельности, пересмотру методологических основ и динамическому росту научных знаний.

Развитие химической атомистики, физики электромагнетизма, исследование явлений фотоэлектрического эффекта и т.д. с естественной необходимостью вызвали исследование процессов, связанных со структурной организацией вещества. Открытия рентгеновских лучей (В.К. Рентген, 1885), явлений радиоактивности (А. Беккерель, 1886), электрона (Дж. Томсон , 1897), радия (П. и М. Кюри, 1898) стали началом научной революции в естествознании, вызвавшей цепную реакцию научных открытий XX века, изменивших представления о свойствах материи, ее физических видах и способах системно-структурной организации.

В 1874 г. английский ученый Уильям Крукс выступил с докладом на тему «Лучистая материя, или Четвертое состояние вещества» с одновременной публичной демонстрацией эксперимента со свечением в газоразрядной трубке. По итогам своих экспериментов он делает неожиданный, далеко не однозначно принятый научным сообществом вывод об обнаружении невидимых, названных Круксом катодными, лучей, природу которых составляют отрывающиеся от атомов частицы. И это во времена тысячелетиями устоявшихся представлений о неделимости атома. Через небольшой промежуток времени Герман Гельмгольц высказал мысль о существовании «атомов электричества». Дальнейшие эксперименты позволили выдвинуть гипотезу о наличии в атоме положительно и отрицательно заряженных частиц. Так заканчивалась эпоха господства представлений о неделимости атома.

В 1895 г. немецкий физик Вильгельм Рентген во время экспериментов с катодными трубками обнаружил неизвестные невидимые, отличные от катодных лучи, проникающие через непрозрачные предметы, названные им Х-лучами. Научному сообществу были представлены первые рентгеновские снимки и работа о «Новом роде лучей». Последующий анализ свойств нового излучения, названного рентгеновским, показал, что оно связано с движением быстрых электронов.

К тому времени термин электрон (от греч. слова electron – янтарь) был уже известен. Предсказал его существование Гельмгольц, а использовал это понятие применительно к заряду одновалентного иона английский ученый Дж. Стони. Открыл же электрон Джозеф Томсон (1897 г.). Дж.Дж. Томсон же предложил и первую модель строения атома («пудинг с изюмом», 1903 г.): в положительно заряженную сферу вкраплены отрицательные электроны. Атом имеет структуру, а это – уже принципиальная проблема не только физики вещества, но и философского учения о материи.

Заинтересовавшись рентгеновскими лучами (а после их открытия ученый мир заразился «лучевой болезнью», одно исследование шло за другим), французский физик Анри Беккерель открывает явление самопроизвольного распада урана (1896 г.), названное впоследствии радиоактивностью (М. и П. Кюри). Мария и Пьер Кюри открывают два новых элемента – полоний и радий («великий революционер радий»), более активных, чем уран. Выяснилось: радий излучает энергию, источник которой внутри атома – «внутриатомная энергия». Так был открыт новый вид энергии. Одновременно эксперименты с торием (Крукс, Беккерель, Резерфорд) привели к открытию превращения атома тория в атом радия. Атомы одного элемента превращаются в атомы другого элемента – выявлен новый способ взаимодействия в структуре вещества.

Открытия нарастают, как снежный ком, а вместе с ними возникает всё больше вопросов, сомнений, дискуссий. Парадокс заключается в том, что именно новейшие открытия этого периода привели на рубеже веков к кризису естествознания.

Характерно, что открытия конца XIX – начала XX века дают фактическое подтверждение органической связи, взаимозависимости мировоззренческой ориентации науки, философской методологии и частнонаучного исследования. Но, с другой стороны, эта неразрывная связь либо подвергается ревизии, либо категорически отрицается не только рядом естествоиспытателей, но и представителями некоторых философских направлений. Связано это с тем, что экспериментальная наука (прежде всего физика) опережает теоретическую науку и не находит адекватных методологических обоснований в силу того, что наука и философия этого времени находятся еще в плену механистических представлений о реальности, сложившихся во времена первой научной революции.

Своеобразный вызов науке и философии еще в 80-е – 90-е годы был брошен немецким физико-химиком и философом В. Оствальдом. В своих философских работах («Энергия и ее превращения», «Преодоление научного материализма») и выступлениях он излагает идеи своей «энергетической» теории. Согласно ей именно энергия, а не материя является первоосновой мира и единственной реальностью, а потому наука не нуждается в гипотезах об атомах и молекулах. (Не возрождается ли «энергетизм» сегодня? Философ XX в. Карлос Кастанеда устами героя своего повествования «Искусство сновидения» утверждает: «Всё есть энергия. Вся вселенная – энергия… не существует ничего, кроме энергии!»)

Даже великий Раймон Пуанкаре назвал серьезным кризисом физики этап великих открытий: «великий революционер – радий», электронная теория материи подрывают старые законы, фундаментальные физические принципы. Перед нами – «всеобщий разгром принципов». Пуанкаре приходит к выводу (к сожалению, активно возрождаемому в современной науке): ломка принципов свидетельствует о том, что принципы являются продуктами нашего сознания: «не природа даёт (или навязывает) нам понятия пространства и времени, а мы сами даем их природе», «все, что не есть мысль, есть чистейшее ничто». (Невольно вспоминается И. Кант: «Высшее законодательство природы должно находиться в нас самих, т.е. в нашем рассудке»).

С открытием электрона и явления радиоактивности подрываются старые представления о неделимости атома. Рушатся механистические представления об основах мира, подрывается фундамент догматической метафизики. Распад атома был воспринят идеалистически ориентированной наукой и философией как исчезновение материи: «атом дематериализуется» (Л. Ульвиг), материя есть связь ощущений (Э. Мах), «реальные вещи суть чувственные восприятия» (К. Пирсон), «группы ощущений» (Р. Пуанкаре) – «материя исчезает»! Задачу науки эти учёные, вслед за Махом, видят в том, что бы открывать, исследовать и разъяснять законы связей между ощущениями. Принципами гносеологии провозглашаются принцип «экономии мышления», «принцип наименьшей траты сил», а принцип связи признается как «субъективный принцип описания».

Но кризис не остановил научных поисков. Последующие экспериментальные исследования привели к крушению идей дематериализации атома, превращения материи в энергию, аннигиляции (исчезновения) материи. С критикой идеализма в науке выступил целый ряд естествоиспытателей и философов. Так, Пуанкаре признал реальность атома. Рентген, первооткрыватель излучения, названного его именем, первоначально не признававший существования электрона, уступил под напором новейших открытий.

По справедливому утверждению исследователей научная революция превратила атомистическую гипотезу, просуществовавшую две с половиной тысячи лет, в «научно обоснованную теорию».

По существу кризис естествознания был методологическим кризисом механистической науки перед лицом открывшейся нестационарной реальности микромира, не укладывающейся в схему устоявшихся классических представлений. Потребность в адекватном описании мира перерастает в необходимость осмысления сущности самой науки, ее возможностей и динамики. Не случайно к проблеме научного знания, взаимодействия философии и науки обращается не только философия, но и сама наука (французский физик и математик Р. Пуанкаре - «Наука и гипотеза», «Ценность науки», итальянский физик А. Риги - «Новые взгляды на строение материи», английский физик Дж. Дж. Томсон - «Корпускулярная теория материи», французский физик Л. Ульвиг - «Эволюция наук» и др.)

Естественно, что кризис поставил перед необходимостью переосмысления онтологических и гносеологических проблем: сущностных и структурных оснований мира и его законов, объекта науки, источников и способов познания, проблем истины, прежде всего – её критерия, целей науки, наконец, сущности самой науки. Возникла потребность в новых методологических обоснованиях науки, в смене устаревших метафизических понятий, эпистемологических концепций, ограничивающих возможности развивающейся науки. Критическому пересмотру подверглись концепции отождествления материи с веществом, неделимости атома, абсолютности пространства и времени, универсализация законов механики.

Непримиримая критика механики И. Ньютона и современной ему метафизики последовала со стороны «разрушителя слепой веры в непогрешимость естествознания», лидера эмпириокритицизма (второй этап позитивизма) австрийского физика и философа Э. Маха (1838–1916). Его гносеология отвечала требованиям ниспровержения устаревших знаний, но по существу – соответствовала идеям «исчезновения материи», «дематериализации атома». Её подхватили оппонентов материализма из среды почувствовавших себя неуверенно исследователей. Учение Маха было возведено его последователями в ранг «новейшей философии», философии естествознания XX века.

В XIX веке преобладала опытная, экспериментальная наука. Естественно, что эмпирические идеи Маха вызывали интерес, тем более, что они предлагали науке «ясный», «простой» способ исследования, основу которого составляет принцип «экономии мышления»: наука ограничена в своих возможностях, ее целью является не адекватное воспроизведение реальности, а экономия мышления. Принцип экономии следует из концепции «элементов мира» (комплекса ощущений), представляющих собой в одном качестве и реальность и чувственный опыт. А если так, то излишними оказываются, по мнению Маха, метафизические понятия «материя», «субстанция», а значит, и объективная реальность. Науку должно отличать «экономное» мышление, логическая простота, правомерность понятий, выведенных на основе наблюдений. «Полная», «спокойная» картина мира может быть представлена «простейшим» описанием фактов, «экономическим изображением действительного» (Мах). Эта установка на «простоту», «соответствие наблюдаемому», на «метод описания» превращается в методологическую позицию в философии «третьего» позитивизма (неопозитивизма) и воплощается в принципах физики первой половины XX века.

Не исключено, что влияние позитивистского субъективизма сказалось на формировании квантово-физической модели реальности, в частности на принципе субъектно-объектного взаимодействия, хотя крайняя идеалистическая позиция махизма, отрицающая объективную реальность, большинством здравомыслящих естествоиспытателей не была принята.

Субъективизму и механицизму противостояла диалектико-материалистическая концепция объективной реальности, сформировавшаяся к середине XIX в. и получившая развитие в XX в.. В самый разгар научной революции и последовавшего кризиса физики был сформулирован принципиальный для методологии познания вывод: «Материя исчезает – это значит, исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идёт глубже; исчезают такие свойства, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т.п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие некоторым состояниям материи. Ибо единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания». «Электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание её существования вне сознания и ощущений человека и отличает диалектический материализм от релятивистского агностицизма и идеализма». (Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм// Полн. собр. Соч. Т.18. С.276, 277–278). Идеи материальной сущности и единства мира, независимости материи от сознания, неисчерпаемости свойств материи, диалектические принципы связи и развития, фактически получившие подтверждения новейшими научными исследованиями, стихийно или осознано и в ряде случаев не абсолютно были приняты наукой и методологией, но не всегда последовательно интерпретированы естествоиспытателями и философами.

Лауреат Нобелевской премии, физик - теоретик с философским способом мышления и культурой В. Гейзенберг в известной всему миру работе «Физика и философия» писал: «В наших представлениях мир раскрывается как бесконечное многообразие вещей и событий, цветов и звуков. Но чтобы его понять, необходимо установить определённый порядок. Порядок означает выяснение того, что тождественно. Он означает единство. На основании этого возникает убеждение, что должен существовать единый принцип; но в то же время возникает трудность, каким путём вывести из него бесконечное многообразие вещей. Естественный исходный пункт: существует материальная первопричина вещей, так как мир состоит из материи». (Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1989. С.30). Однако, характеризуя свойства разложимости элементарных частиц и их взаимопревращения, возникновения и исчезновения новых частиц и т.д., в качестве «святых покровителей» (как сказал бы Н. Винер) современной физики он выбирает не создателей материалистической диалектики и даже не диалектика Гегеля, а… Платона и пифагорейцев.

Новейшие открытия в области естествознания конца XIX – начала XX веков стали мощным стимулом развития науки XX века:

– открыта новая сфера реальности, новый уровень и способ материальной организации, наука вошла в микромир;

– наука внесла изменения в представления о сущности материи и её структурной организации;

– специфика динамики микромира вызвала необходимость разработки нетрадиционных методов исследования;

– открытие новых элементов с новыми свойствами позволило по иному подойти к объяснению сущности объекта и пределов его элементарности;

– изменяются представления об элементарных началах организации физического мира. Физика открыла новый мир сложности, описание которого в большей степени доступно языку математики, чем физики;

– осуществляется ломка старых понятий, принципов, законов механистической картины мира;

– наполняются новым смыслом не только частнонаучные понятия (атом, элементарная частица, …), но и классические понятия философии

(материя, движение, пространство, время…);

– формируется система представлений о новых закономерностях и принципах, действующих на уровне микромира;

– формируются новые системы естественнонаучных знаний. Открытия явления радиоактивности и электрона дали начало атомной физике, выделившейся впоследствии в самостоятельную дисциплину.


^ Прогресс науки и философия

Науку интересует проблема «строения», структурной организации материи, динамических процессов, свойств её активности на микроуровне, разрабатывается теория самопроизвольного превращения элементов. Вышли в свет работы Резерфорда и молодого талантливого химика Содди по «теории дезинтеграции материи». Теперь мало кого смущает понятие «материя», научная мысль погрузилась в проблему её структуры. На повестке дня уже не гамлетовский вопрос «быть или не быть?», точнее – «есть или не есть» атом, а проблема распада атома и самопроизвольного превращения элементов, смело поставленная Эрнстом Резерфордом и Фредериком Содди (1904 г.), вызвавшая далеко не однозначную реакцию. Теоретическое и экспериментальное обоснование получает гипотеза не только распада «неделимого» в классических представлениях атома, но и превращения («порождения») вещества.

Исследования, эксперименты убедительно подтверждают фундаментальность философского учения о материальной сущности мира, принцип материального единства, неисчерпаемость свойств, атрибутивность активности материи, структурность ее организации.

В 1911 году Резерфорд публикует в «Философском журнале» материалы с описанием планетарной модели атома: отрицательно заряженные электроны вращаются вокруг положительно заряженного ядра. Картина структуры атома приобрела свою определённость. Но ядерная модель сама по себе не могла дать ответы на многие и многие вопросы, возникавшие с каждым новым открытием. Торжествовал принцип мудреца древности: «Чем больше я узнаю, тем меньше я знаю»!

Первые модели атома, как и открытие электрона, подтверждали естественнонаучные гипотезы и стратегические философско-методологические принципы, но ещё не объясняли выявленные закономерности в структуре атомного мира. Поведение электрона, сообразно первым представлениям о нём, не подчиняется законам классической физики. Даже электродинамика Максвелла не могла объяснить структурную устойчивость атома. Наука подошла к порогу объяснения природы атома понятиями, принципами и законами классической механики, за пределами порога они оказались неприменимыми.

С открытиями Макса Планка и Альберта Эйнштейна наука переступила этот порог. В 1900 году М. Планк высказал идею, противоречащую сложившимся электродинамическим представлениям непрерывного излучения. К этому времени физическое состояние материи описывалось двумя понятиями – вещество и поле (понятие «поле» введено Фарадеем в 30-е года XIX века), вещество – дискретно, поле обладает волновой природой.

Планк выдвинул гипотезу дискретного излучения света. Для объяснения природы излучения он вводит константу (постоянная Планка) – «квант действия» и выводит закон излучения. Энергия излучается дискретными порциями – квантами. Это был важный шаг на пути прогрессирующей науки. Открываются законы, действующие на уровне микротел, не описываемых классическими законами. Начинается эра новой, неклассической науки.

Через пять лет исследованиями Эйнштейна гипотеза Планка превратилась в квантовую теорию света (квантовую теорию излучения). Свет поглощается, испускается и распространяется квантами. А энергия кванта света (фотона) связана с частотой колебаний электромагнитной волны. Эйнштейн не только нашел подтверждение идее Планка о дискретном излучении, но и выдвинул идею о том, что дискретность – внутреннее свойство электромагнитного излучения. Новейшие исследования подтверждают философскую концепцию имманентной природы активности материи.

Дуализм света, его корпускулярно-волновые свойства нашли экспериментальное подтверждение, что дало основание впоследствии выдвинуть гипотезу о волновой природе всех элементарных частиц вещества («о волнах материи», как заметил Гейзенберг) и таким образом о всеобщем характере корпускулярно-волнового дуализма. С гипотезой корпускулярно-волнового дуализма всех видов материи в 1924 году выступил Луи де Бройль. В 1927 году она была экспериментально подтверждена. Философский термин Х. Вольфа (XVII–XVIII вв.) «дуализм», обозначающий два независимых начала, обретает физический смысл единства вещества и поля и философский смысл всеобщего материального единства.

Развитие идей атомной физики трудами Н. Бора, Л. Де Бройля, В. Гейзенберга, М. Борна, Э. Шредингера, П. Дирака привели в конце 20-х годов XX столетия к возникновению квантовой (волновой) механики, исследующей свойства и законы движения микрочастиц, отличные от законов классической механики. Она сыграла существенную роль в изменении представлений о физических основах мира и его структурной организации.

За короткий промежуток времени осуществлён переход от классической механики к квантовой, от квантовой механики к квантовой теории поля. Наука вошла в запредельную сферу своих оснований – в реальность квантовых законов, где все процессы имеют вероятностный характер. Она перешла на язык квантовых описаний процессов порождения и уничтожения частиц, их взаимных превращений. Но самое главное: научная мысль человечества (прежде всего физика) подошла к проблеме самопорождения реальности на микроуровне её исходных физических начал. Классическая умозрительная, философская концепция вечности и бесконечности несотворённой и неуничтожимой материальной субстанции находит подтверждение своим реальным основаниям в экспериментальных исследованиях и обосновании квантовой теорией поля.

Если квантовая механика убедительно подтверждает действенность философских принципов материального единства, структурной организации, имманентность активности материи на микроуровне, то теория относительности Эйнштейна поднимает эту проблему до уровня космических систем (глобальных свойств), замыкая частнонаучные исследования на универсальную систему мира. Создание теории относительности позволило пересмотреть механистические представления о материальности мира, показать неразрывную связь материи, движения, пространства и времени, ограниченность действия законов и принципов классической механики.

С разработкой новых моделей физической реальности механическая картина мира, основанная на принципе однозначного детерминизма, сменяется квантово-механической. Квантовая механика расширяет диапазон исследований, но тем не менее остаётся физикой описания атома, движения частиц. По-прежнему своего объяснения требует проблема порождения и исчезновения частиц. Эта проблема не теряет своей актуальности и в связи с тем, что вновь оживает концепция «исчезновения материи».

В 1930 г. английский физик Поль Дирак высказывает предположение о существовании античастицы. Математические расчёты (уравнение Дирака) поведения электрона при больших скоростях позволили сделать вывод о существовании его двойника – антиэлектрона, частицы с массой электрона, но с противоположным знаком заряда. (В 1932 г. американским физиком К. Андерсоном был открыт позитрон). Начались дискуссии вокруг проблемы материя – «антиматерия». Появились и очередные попытки отрицания материи. Описывая поведение частиц, Дирак предсказал явления аннигиляции («аннигиляция»-исчезновение, превращение в ничто). В процессе взаимодействия частицы и античастицы «исчезают», рождая новые пары. Экспериментально были выявлены не только взаимоуничтожение электрона и позитрона и рождение двух фотонов, но и обратный процесс – рождение электрон-позитронной пары из фотона. На микрофизическом уровне было открыто свойство взаимоперехода одного вида материи в другой, подтверждающее неуничтожимость, бесконечность материи, всеобщность принципа материального единства и опровергающее идею исчезновения материи.

Философские идеи и принципы, осознанно или неосознанно разделяемые естествоиспытателями, органично становятся той логикой исследовательской деятельности, о которой в своё время говорил великий Гегель: логика – это развивающееся мышление, а «в размышлении обнаруживается истинная природа вещей». Естествознание первой половины XX века идёт именно по пути раскрытия «истинной природы вещей».

Исследования Ирен и Фредерика Жолио-Кюри и последующие опыты Дж. Чедвика, ученика Резерфорда, привели к открытию в структуре атомного ядра нейтрона, электрически незаряженной частицы, почти равной по массе протону (ядру водорода), но с массой в 1838 раз больше массы электрона. (существование нейтрона было предсказано Резерфордом ещё в 1920 г.) С открытием нейтрона выявляется новый тип взаимодействий – сильные взаимодействия, действующие на очень малых расстояниях (10-13 см) – силы притяжения, удерживающие протоны и нейтроны в тесной связи в структуре атомного ядра (все атомные ядра состоят из протонов и нейтронов). По современным представлениям на четырёх китах фундаментальных взаимодействий (электромагнитное, гравитационное, сильное и слабое) держится вся известная науке система мира. Не случайно стратегической целью современной науки является создание единой теории фундаментальных взаимодействий. Первый шаг в этом направлении уже сделан. С. Вайнберг (США) и А. Салам (Пакистан) разработали теорию электрослабых взаимодействий.

Создание новой, нейтронно-протонной модели атомного ядра позволило ядерной физике выделиться в самостоятельное направление в области исследования структуры атомного ядра и ядерных процессов. Трудно переоценить роль ядерной физики в современной экспериментальной и теоретической науке. А широкий диапазон практического использования ядерных исследований (ядерная энергетика, ядерные реакторы АЭС, в перспективе - промышленное использование термоядерной энергии, ядерная техника, атомная промышленность, медицина, ядерное оружие…) говорит сам за себя.

Ядерная физика открывает новые перспективы в развитии философского учения о материальности мира, о структуре и свойствах материи, способах и уровнях ее организации. Исследование структуры сложных ядер сможет оказать существенное влияние на развитие методологических концепций системно-структурной организации мира, в частности – на обоснование сущности самого структурного принципа. Но проблемы науки лежат значительно глубже. Как справедливо заметил Макс Борн, они предполагают осознание социальной ответственности ученого: взрывы атомных бомб, сброшенных на японские города в августе 1945 г. заставили многих ученых очнуться: «С тех пор мы поняли, что результаты нашей работы полностью связывают нас с жизнью людей, с экономикой и политикой, с борьбой за господство между государствами и что поэтому на нас лежит огромная ответственность».(Борн М. Указ.соч. С.131).

Открытие супругами Кюри искусственной радиоактивности позволило уже в 30-е годы XX-го столетия высказать идею о возможности практического использования атомной энергии, вскоре переросшую в широкую проблему её получения и использования не только в мирных, но и в военных целях. Думали ли ученые о возможных трагических последствиях научных открытий? Ф. Кедров, исследователь творчества величайших французских ученых Жолио-Кюри, приводит любопытное свидетельство. Ф. Жолио-Кюри в докладе на первых Менделеевских чтениях в Москве (1936 г.), рассуждая о возможности использования атомной энергии в мирных целях, высказал фантастическое предположение о том, что взрывные превращения одних элементов в другие могут охватить всю нашу планету и привести к катастрофе, не подвластной людям. За предположением последовал вопрос, отражающей потенцию устремленности научной мысли человечества: «Если когда-нибудь исследователь найдет способ вызвать такую катастрофу, то попытается ли он сделать такой опыт? Думаю, что он этот опыт осуществит, так как исследователь пытлив и любит риск неизведанного». (Кедров Ф. Ирен и Фредерик Жолио–Кюри. М. 1973. С.8).

Современная наука дошла до экспериментов с ядерным коллайдером, породивших не менее тревожные вопросы, ответ на которые дан знаменитым физиком: «Исследователь пытлив и любит риск неизведанного»! Но за пытливостью исследователя стоит сама жизнь, требования практики и не ограниченной в своих устремлениях и возможностях науки.

Наука открывает новые законы (законы микромира, волновые законы), формулирует новые принципы – принцип соответствия Н. Бора (1923 г.), принцип неопределенности В. Гейзенберга (1927 г.), принцип дополнительности Н. Бора (1927 г.)), – входит в мир вероятностных процессов, статистических законов, выстраивает новую картину мира, обогащается новыми идеями, методами и способами исследования. Всё это позволяет науке развиваться с невиданным ранее ускорением. Науке становится доступен мир в пространственно-временных параметрах, описываемых показателями с отрицательными степенями. Но науку все чаще интересует не столько конечная элементарность (проблема прошедших тысячелетий), сколько физика философского принципа неисчерпаемости свойств материи, что соответствует изначально философскому смыслу элементарного – «первичные сущности». Об условности понятия «элементарное» говорит тот факт, что многие из «элементарных» частиц имеют сложное строение, поэтому для отличия от них применительно к фундаментальным частицам ввели понятие «истинно элементарных» (несоставных) частиц, находящихся в основании структурной организации материи (частицы вещества – лептоны, кварки; кванты полей – фотоны, глюоны…).

Наука вошла в мир субъядерных частиц. Можно было бы предположить, что новейшие открытия физики элементарных частиц противоречат философскому принципу неисчерпаемости материи.

Но, во-первых, число обнаруженных субъядерных частиц неограниченно возрастает. С созданием новых средств исследования, таких как ускорители высоких энергий, увеличились возможности новых открытий новых микрочастиц, для описания которых уже недостаточно классических понятий. В арсенал современной науки вошли характеристики – «странность», «очарование»… В 1967 г. была выдвинута гипотеза кварков (американский физик Гелл-Ман и австрийский физик Г. Цвейг), подтвержденная последующими открытиями кварков в связанном состоянии в структуре адронов. Кварки сегодня отнесены к группе «первообразующих» материальных частиц. Появилась уникальная возможность исследования процесса рождения частиц, «рождения» материи.

Во-вторых, многие микроскопические частицы материи имеют сложное строение, что дает основание для предположения о новых и новых структурных единицах.

В-третьих, прежний способ исследования материальных оснований по принципу линейной количественной последовательности сменился исследованием свойств, способов взаимодействия, микроструктуры, квантовых закономерностей с вероятностным описанием корпускулярных и волновых свойств микрочастиц.

Осуществляется пересмотр отдельных устаревших физических и философских понятий, идей, теорий, методов, принципов, законов, ограниченных в возможностях объяснения новых явлений мира. Наука вошла в сферу вероятностно-статистической динамики, в мир стохастической неопределенности. Возникают вопросы:

– изменилась ли структура и сущность онтологических, гносеологических, методологических оснований науки?

– следует ли полагать, что предыдущая картина мира была неким постулатом, не отвечающим или в слабой мере отвечающим требованиям истинности научного знания?

– наконец, является ли новая, неклассическая картина мира достоверным и исчерпывающим знанием о мире, и нуждается ли она в философско-методологическом обосновании?

В последнее время в ряде исследований возрождается идея, согласно которой предметом изучения является не объект в его естественно-природной данности, а его теоретически осмысленная модель, выраженная концептуально, выстроенная логикой математических символов или естественно-научных понятий, представляющая собой систему гипотетических построений, отвечающую в той или иной степени логике теоретических требований. Но одними гипотезами и символами научных проблем не решить.

Наука – динамично, с непрерывным ускорением развивающееся знание. Ей с неизбежностью свойственны изменения, усложнение проблем, теоретических структур и даже радикальные перемены. Но фундаментальной основой, сохраняющей науку как объективно достоверное знание, даже если в его структуру допускается принцип субъективности, являются исторически непреходящие нормы: объективность, истинность, научная рациональность, эвристичность, прогностичность, состояние поиска и, в конечном итоге, практическая значимость и социально-гуманистическая ценность. Онтологическим основанием науки всегда был, есть и будет развивающийся реальный объективный мир. Меняются проблемы, способы и средства изучения. Но наука – остается.


^ Новые тенденции в науке и философии.

Ж.И.Алферов назвал XX век веком квантовой физики, а один из основателей квантовой физики Альберт Эйнштейн по результатам опроса общественного мнения получил титул человека XX столетия. Развитие науки на протяжении всего столетия проходило под знаком величайших достижений человеческой научной мысли – теории относительности, квантовой физики, в частности – квантовой теории поля. Под влиянием этих достижений осуществлялись новые открытия в области химии, астрономии, биологии, математики, сформировались новые научные дисциплины: радиотехника, микроэлектроника, кибернетика, генетика, новая научная технология. Наука первой половины XX века преодолела кризис естествознания. Именно в этот период соединение науки с производством способствовало техническому прогрессу, превращению науки в непосредственную производительную силу. Развитие науки подготовило научно-техническую революцию середины XX века.

Квантовая механика и теория относительности заложили основу нового мировидения:

– радикально изменились естественнонаучные взгляды на мир, обогатившие методологию научного познания новыми идеями и принципами, оказавшими существенное влияние на дальнейшее развитие науки и философии;

– обогатились представления о реальности и уровнях ее организации;

– открыта специфическая форма существования материи - субъядерные частицы;

– изменились представления об элементарных частицах;

– открыты новые типы взаимодействий (сильные и слабые), перспективные разработки теории «единого взаимодействия» приведут к очередной научной революции и изменению физической картины мира;

– теория относительности Эйнштейна, его учение о пространстве и времени позволило преодолеть классический механицизм и способствовало развитию новых представлений о мире;

– сама пространственно-временная концепция получила новую экспликацию в физике квантовой реальности;

– выявлена система новых принципов и закономерностей, действующих в системе микромира, отличных от законов классической механики;

– изменились представления о фундаментальных свойствах объекта. Неопределенность и вероятность в их научной интерпретации рассматриваются как существенные свойства микрообъекта и микромира;

– углубление содержания научных знаний, обновление языка науки, становление новых способов научных исследований, привлечение внимания к формально-логическим способам исследования, широкое использование математического аппарата, динамика научно ориентированной методологии и ориентация науки на ее базовые принципы – всё это способствовало формированию новых тенденций в развитии науки и становлению новых форм научного знания.

Как правило, научную революцию конца XIX – начала XX века связывают с ломкой естественнонаучных представлений и становлением новой физической картины мира. Но процесс развития научного знания сопровождался становлением и зачастую противостоянием новых философских концепций и прежде всего формированием новых философско-методологических программ динамики науки и ее оснований. Вновь стала чрезвычайно актуальной проблема взаимодействия науки и философии, мировоззренческой и методологической функций философии.

Влиянием в европейской философии первой половины XX века пользовался неопозитивизм (третий позитивизм) с его концепцией эмпирического базиса науки, кумулятивной эволюции, «протокольных предложений», принципом верификации и моделью «языка наблюдения». Претендуя на методологию научного познания, неопозитивизм вместе с тем элиминирует из философии проблему объективного содержания на том основании, что, по мнению позитивистов, философия занимается кажущимися, не имеющими смысла проблемами, понятия философии не отвечают требованиям ясности и точности. Но, как заметил Нильс Бор, при таком запрете нельзя было бы понять даже квантовую теорию. Примечательна позиция Вернера Гейзенберга: «Для позитивистов дело решается просто: мир делится на то, что можно ясно высказать, и на то, о чем нужно молчать… Но, конечно, нет философии бессмысленнее. Ведь почти ничего ясно высказать нельзя. Если отсеять все неясное, останутся, наверное, только совершенно неинтересные тавтологии». (Гейзенберг В. Указ.соч. С.325).

А между тем проблема объекта, как и проблема реальности, приобретает особую значимость для науки и философии в связи с открытием новой физической реальности.

Для классической науки проблема объекта имела принципиальное значение, так как была проблемой содержания, смысла, достоверности научного знания. Но механицизм методологии приводил к ограниченности понимания свойств объекта:

– единообразие, онтологическая однозначность;

– стабильность в структурном основании (неделимость атома);

– классическая детерминированность;

–механистическая номологичность;

– абсолютность независимых от субъекта свойств.

Можно говорить об ограниченности научных представлений, соответствующих уровню знаний и практики того времени. Но именно достижения классической науки позволили новейшим исследованиям обратиться к открытиям неизведанного, тем более что открытия эти совершались на основе классических принципов материального единства, законосообразной регулируемости (даже если это статистические, вероятностные законы), структурной организации, каузальной предсказуемости (не возводимой сегодня в абсолют, но и не снимаемой «с повестки дня») и др. В неклассическую науку изначально вошли требования ясности, четкости, доказательности и классические способы исследования – эксперименты и описание.

Научная революция изменила классические представления о мире, но не перечеркнула их. Она вновь обращается к проблеме реальности и объекта, но теперь уже микрореальности микрообъекта, для описания свойств которых недостаточно традиционных понятий, принципов, способов, да и самого описания как способа исследования.

В философии наметилась тенденция противопоставления объекта классической и неклассической науки на том основании, что принципиально изменился предмет развивающейся науки и способы его исследования. Но совершенно ясно, что с момента возникновения научного знания объектом направленности его интересов всегда являлся единый материальный мир во всем многообразии и разнообразии его проявлений. Все новейшие открытия осуществляются в сфере исследования природы и сущности этого универсального объекта, и ни одно открытие не опровергло фундаментальную философскую концепцию существования мира как единой целостности. Различия наук – в постоянно открывающихся все новых и новых сферах непосредственного исследования (новые уровни материальной организации, изменение характера динамики систем, способы взаимодействия и т.д.). А соответственно – и в иных способах исследования, методах эмпирического поиска и теоретического обоснования, в обновлении методологии новыми принципами и законами на базе фундаментальных, обновленных по своему содержанию оснований, принципиально значимых для истинного постижения мира – для науки.

Физика открыла мир квантовых объектов, вероятностных состояний и закономерностей, мир квантово-физической реальности, в связи с чем в физике, как и науке в целом, возрождается проблема реальности, решение которой невозможно вне философско-методологического обоснования и в рамках узко ограниченного мировоззренческого поля. Сегодня выделяют потенциальную реальность, виртуальную реальность… Поисковую проблему реальности создают ненаблюдаемые частицы, даже если возможен их математический (теоретический) конструкт. В физике до сих пор продолжаются дискуссии вокруг проблемы реальности–нереальности виртуальных частиц, вокруг «ненаблюдаемого» вакуумного состояния (фотонного вакуума). Но конкретизация общего понятия, сужение его содержательно–смысловой определенности свидетельствуют о новых онтологических и гносеологических тенденциях в науке, в силу специфики объекта, открываемого научными изысканиями (М. Гелл-Ман, Г. Цвейг, кварковая модель, 1964). Но и в этих случаях речь идет о реальных объектах.

Физика задает все новые и новые загадки, которые можно было бы назвать «парадоксами объекта» (или «парадоксами реальности»), но которые играют существенную роль в обновлении не только научного знания и способов его достижения, но и методологии его обоснования.

В первой половине XX века в квантовой физике развернулась дискуссия А. Эйнштейна и Н. Бора вокруг проблемы объекта (как непосредственно квантового объекта, так и в широком смысле реальности), характера и способов получения физического знания, соотношения эмпирического и теоретического, сущности физических принципов и степени их универсализации.

Позиция Эйнштейна заключалась в том, что квантово-механическая интерпретация состояния микрообъекта не отвечает требованиям ясности и отчетливости знания. По его твердому убеждению, полнота теории обеспечивается обоснованием фундаментальных общих принципов. «Эмпиричность» квантовой теории не позволяет выйти за пределы эмпирических принципов, страдающих отсутствием общности и, соответственно, фундаментальности. Обычно, характеризуя позицию Эйнштейна, к ее недостатком относят приверженность к классической традиционной философской методологии, усматривая в этом её консерватизм. Но достоинство требований великого физика – в понимании необходимости органического синтеза частнонаучных исследований с философским подходом на базе фундаментальных всеобщих принципов, составляющих сущность мира в его единой целостности. В конечном итоге решается не только узконаучная проблема описания того или иного факта, физического процесса, но и проблема выявления и объяснения сущности мира, его структуры и динамики.

Создатель квантовой теории атома Н. Бор исходил из вероятностной сущности микромира. В соответствии с ней теоретической физикой выводятся сформулированный в 1927 году В. Гейзенбергом принцип неопределенности (нельзя одновременно с точностью определить координату и импульс (скорость) микрообъекта) и выдвинутый в 1928 году Н. Бором принцип дополнительности, смысл которого заключается в том, что получение экспериментальных данных о свойствах объекта (описание его) неизбежно связано с учетом дополняющих друг друга корпускулярных и волновых его свойств. Сам Бор придавал широкий смысл этому принципу, распространяя его на сферу психических, биологических и даже социокультурных структур.

В процессе обоснования новых физических принципов была поднята проблема, изменившая классические представления об объекте научного исследования. В квантовой физике оказалось невозможным независимое от субъекта («внесубъектное») описание объекта в силу того, что именно от воздействия прибора на объект зависит проявление тех или иных его свойств. Теоретическая интерпретация динамики ведется на языке вероятностных закономерностей, в соответствии с которыми описывается вероятностная сущность микрообъекта и микрореальности. А это уже проблема не только экспериментальной науки, но и принципиальная философско-методологическая проблема, ставящая под сомнение исходный гносеологический принцип объективности содержания знания. Появляются обвинения в субъективизме, «приборном идеализме», возрождаются концепции агностицизма.

Эйнштейн отказывает квантовой физике в полноте, характеризуя ее как «феноменологическое описание явлений природы». Пересмотру подвергаются онтологические, гносеологические, аксиологические основания науки. Оценку сложившейся ситуации можно дать словами В. Гейзенберга: «Философские системы прошлого сформировались из всей совокупности знаний того времени и поэтому соответствуют тому образу мышления, какой приводил к этим знаниям. Имеется полное основание считать, что философы размышлявшие о природе много столетий назад, не могли предвидеть развитие квантовой теории или теории относительности. Поэтому понятия, к которым философы давно прошедшего времени пришли на основе анализа своих знаний о природе, не могут ныне соответствовать явлениям, могущим быть наблюдаемыми только с помощью сложнейших технических средств нашего времени» (Гейзенберг В. Указ. соч.С.71).

Развитие квантовой механики оказало влияние на активизацию исследовательской деятельности в области естествознания и науки в целом – как теоретической, так и прикладной. Разрабатываются новые теории в структуре самого физического знания: единая теория поля; нелинейная квантовая теория поля с идеей самовоздействия полей; квантовая хромодинамика с кварковой концепцией; квантовая электроника и т.д. Одновременно на базе квантово-механических идей возникают новые научные дисциплины: квантовая химия, радиационная генетика, молекулярная биофизика, радиоэлектроника, радиоастрономия, намечается проблематика синергетики…

Стимулированные физикой тенденции углубления науки в проблему строения материи, ее структурной организации, разработка новых методов и методологии теоретических и экспериментальных исследований, развитие технических средств оказали существенное влияние на развитие биологии, темпы которого не уступали темпам роста физического знания первой половины XX века. Особых успехов достигла генетика. Активные исследования в области изучения структуры живой материи привели к необходимости выявления природы и динамического механизма наследственности. Триумфом неутомимых поисков стало раскрытие структуры молекулы ДНК, носителя наследственности растений, микроорганизмов, животных – всего живого на Земле (1953).

Генетика приобретает всё большую актуальность в вопросах исследования проблемы жизни, эволюции биологических видов, биологической наследственности человека, его здоровья, долголетия. Разрабатываются проблемы медицинской генетики, цитогенетики, ведутся исследования в области предупреждения и лечения наследственных заболеваний. Генетика даёт еще одно подтверждение структурной организации материи на ее биологическом уровне, взаимосвязи физических, химических и биологических процессов, универсальности объективного принципа материального единства.

Развитие естествознания сопровождалось развитием новых технических средств и технологий не только на экспериментальном уровне, но и на уровне оснащения быстроразвивающегося производства.

Особое место в развитии научного знания и практического его применения занимает кибернетика, возникновение которой стало итогом научных достижений первой половины XX столетия в области физики, математики, биологии, физиологии, психологии, логики, техники. В 1948 году была опубликована работа американского математика Норберта Винера «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине». Этот год считается годом рождения кибернетики. К этому времени научные достижения всё более приобретают непосредственно практическую значимость. Потребности развития производства, совершенствования техники, производительных сил, повышение производительности труда, наращивание средств вооружения, милитаризация экономики, спровоцированная подготовкой к войне и второй мировой войной, вызывали необходимость решения проблем оптимального управления как в сфере самого производства, так и в сфере его организации и оснащения автоматизированной техникой и системами, создания автоматизированных систем управления. Это, в свою очередь, приводило к необходимости активизации интеллектуального потенциала средствами автоматизации умственного труда. Разрабатываются проблемы кибернетизации психологии, моделирования психических процессов, создания искусственного интеллекта.

Развитие кибернетики было тесно связано с разработкой новых отраслей знания – информатики, вычислительной математики, с созданием в 40-е годы XX века электронных вычислительных машин, последующим развитием на этой базе вычислительной техники с её широким практическим применением. Кибернетика сыграла значительную роль в осуществлении научно-технического прогресса XX века, в превращении науки в непосредственную производительную силу.

Поднимаемые кибернетикой проблемы требовали серьезного философского осмысления и обоснования. В свою очередь, кибернетика сыграла важную роль в разработке теории информации, гносеологии, методологии научного исследования, в осуществлении новых подходов к проблеме взаимодействия субъекта и объекта, в философском осмыслении управления как теоретической и методологической проблемы, в постановке проблемы моделирования сознания, кибернетизации науки и производства.

Исследования теоретической кибернетики, разработка кибернетических систем, создание ЭВМ, развитие быстро прогрессирующей электронной техники содействовали разработке и реализации стратегической программы космических исследований и космонавтики.

Идеи освоения человеком космоса обрели свое научное обоснование в трудах великого русского ученого, основоположника современной космонавтики Э.К. Циолковского (1857-1935). Его многочисленные теоретические работы по ракетной технике и использованию ее в космосе, идеи создания космических станций, космического спутника Земли, межпланетных сообщений, философские размышления над проблемами единства человека и космоса, освоения человеком космических пространств способствовали развитию научных исследований, связанных с освоением космоса, созданию и развитию космической техники и космонавтики в целом.

Активная разработка проблем космоса в нашей стране и за рубежом началась в 20–30-е годы XX века. С этого времени ведутся работы в области создания ракетной техники, возникают научно-исследовательские центры, проводятся опытные испытания. Под руководством С.П. Королева в нашей стране создается ракетно-космический комплекс. 4 октября 1957 года в СССР был запущен первый в мире искусственный спутник Земли, «возвестивший» о начале космической эры. 12 июля 1961 года был осуществлен первый космический полет человека. Первооткрывателем космоса, первым космонавтом планеты стал советский гражданин Ю.А. Гагарин.

Активное научное и практическое освоение космоса приобретает всё большую значимость и перспективность как для решения жизненных проблем человека, так и для развития всей сферы научного знания. Развитие науки и техники, прогрессивных технологий сыграло существенную роль в развитии мировой экономики, повышении материальных условий жизни заметной части населения земного шара. Наука начинает обращаться к ценностным аспектам своих достижений. Философия все чаще поднимает проблемы роли науки и техники в развитии современной цивилизации, взаимодействия человека и техники, влияния научно-технического прогресса на изменение окружающей среды и естественных условий жизни. Но высокие темпы роста научно- технического прогресса имеют и свои негативные последствия. Использование высокопроизводительной наукоемкой техники может приводить к росту безработицы, обострению социальных противоречий. Зависимый от техники человек теряет свою индивидуальность, нарастающее отчуждение приводит к потере свободы личности. Бездумная эксплуатация техники ведет к негативным экологическим последствиям, вина за которые представителями антитехницизма и антисциентизма возлагается на технику и науку. Абсолютизация их роли ещё в 20-е годы ушедшего века привела к разработке концепций установления власти «технической элиты», технических специалистов («технократическая концепция», «технологический детерминизм», «революция управляющих»). Естественно, что они не оправдали себя из-за пренебрежения объективными законами развития общества. Правда, одновременно получили распространение и концепция антитехницизма.

Тенденции нарастания проблем стали особенно очевидны к концу XIX и в первой половине XX века. Не случайно, наряду с набирающей силу философией науки в это время возникает и к середине XX века. складывается как самостоятельное направление философия техники. Импульс дан работами немецких ученых, в частности книгой Э. Каппа «Основные направления философии техники. К истории возникновения культуры с новой точки зрения» (1877 год). В России получила известность работа П.К. Энгельмейера «Технический итог XIX века» (1898г.) с постановкой философских вопросов техники. Обращение к философским проблемам техники невозможно оторвать от процесса становления технических наук, сложившихся к середине XX века в отдельную отрасль научного знания. С её развитием непосредственно связано ускорение темпов научного-технического прогресса первой половины XX века:

– осмысление природы техники как продукта и средства человеческой деятельности, выявление сущности понятия «техника»;

– постановка проблемы профессиональной инженерной изобретательской деятельности, проблема технического творчества, техники и технологического процесса;

– опубликованная в 1933 году статья Н.А. Бердяева «Человек и машина» имеет подзаголовок, свидетельствующий о новых тенденциях в философии техники этого периода, – «Проблема социологии и метафизики техники»;

– с развитием научно-технического знания философия техники исследует методологические проблемы технических наук и технической деятельности.

– особую актуальность в связи с техническим прогрессом приобретают проблемы гуманизма и дегуманизации, этические аспекты техники, социальные последствия технического прогресса.

Благодаря развитию науки и техники конца XIX – середины XX века технологические достижения стали неотъемлемой составляющей развития не только сферы производства, но и фактором социально-экономической динамики общества. Научные и технические достижения первой половины XX века предварили новый этап научно-технической революции – микропроцессорную революцию 60–80 годов XX века, создавшую предпосылки создания информационных технологий и становления информационного общества.