Лекция введение в теорию англо-американского права

Вид материала

Лекция

Содержание Правило буквального толкования Золотое правило Правило устранения зла

Подобный материал:

• И стория англо-американского соперничества за аравийскую нефть в дипломатических документах, 248.43kb.
• Джон Р. Хикс. "Стоимость и капитал", 4314.44kb.
• Программа курса раздел I. Введение в теорию государства и права Тема Предмет и методология, 121kb.
• Дипломная работа, 479.33kb.
• А. В. Корицкий введение в теорию человеческого капитала учебное пособие, 1340.03kb.
• Г. В. Мелихов миф. Идентичность. Знание: введение в теорию социально-антропологических, 741.74kb.
• Курс лекций, прочитанный в оксфордском университете (лондон) лекция, 126.93kb.
• Введение в теорию военного права (монография), 3027.05kb.
• И лекция введение в экономическую теорию зучаемые вопросы, 266.84kb.
• Сидоров Сергей Владимирович Планы лекций Введение в профессионально-педагогическую, 19.81kb.

Презумпция запрета фундаментальных изменений общего права.

Она направлена, в частности, на предотвращение внесения неожиданных и нежелательных изменений в фундаментальные принципы и нормы общего права. Говорят, что в этой презумпции находит выражение зависть английских судей по отношению к английским законодателям.

Английский Парламент обладает властью изменять общее право. Но об этом он должен прямо заявить. Если в закон Парламента такое положение не содержится, то одного намере­ния законодателя окажется мало. Судьи будут рассматривать за­кон как намерение изменить общее право, а от этого как раз пре­достерегает первая презумпция толкования. Применяя закон на практике (а не применять закон судьи не могут), судьи вынужде­ны толковать его положения на основании презумпции, запреща­ющей им вносить фундаментальные изменения в английское об­щее право.

Конечно, представить себе, что английский Парламент захочет отменить или изменить общее право, трудно, но в принципе это не исключается. Иногда встречаются ситуации, когда некоторые положения того или иного закона можно понять двояко из-за не­четкой формулировки. С одной стороны, законодателя можно по­нять так, что он хочет внести соответствующие изменения в об­щее право. С другой стороны, об этом в тесте закона прямо не го­ворится. Следовательно, можно сделать и противоположный вы­вод. Как тут быть?

Презумпция против лишения собственности или вмешательств в законные субъективные права граждан. Эта презумпция касается права собственности и тех субъективных прав, которые получили публичное признание. Суть презумпции состоит в том, что зако­ны, которыми предусматривается ограничение субъективных прав, судам надлежит толковать, насколько это возможно, с точ­ки зрения уважения к этим правам. Поэтому суды обязаны исхо­дить из предположения, что Парламент, какие бы законы он ни принимал, никогда не намеревается лишать кого-либо принадле­жащей ему собственности, по крайней мере, без соответствующей компенсации или также без компенсации вмешиваться в субъек­тивные права граждан, которые они приобретают на основе норм действующего права.

Так, подданные Ее Королевского Величества могут быть лише­ны принадлежащей им собственности только Короной, и только на основании прямого указания об этом в законе, и только в по­рядке налогообложения. Если положения закона о налогообложе­нии оказываются сформулированными недостаточно ясно, то су­дам надлежит толковать их в пользу налогоплательщика. Налого­обложение граждан и юридических лиц допускается только в тех случаях, когда это прямо предусматривается соответствующим за­конодательным актом. Любое иное правомерное вторжение госу­дарства в право собственности, которое привело к уничтожению или повреждению имущества, служит основанием для предъявле­ния исковых претензий к Короне и должно быть возмещено.

Что касается субъективных прав, приобретаемых гражданами на основании норм общего права, необходимо отметить следую­щее. Конечно, Парламент может принять законы, требующие пе­ресмотра того порядка, в котором субъективные права приобрета­ются или отчуждаются. На деле это даже может предполагать из­менение норм действующего права. Презумпция против вмеша­тельства в право собственности или в субъективные права ориен­тирует суды на такое толкование законодательных актов, чтобы можно было сохранить право по возможности в неприкосновен­ности.

Презумпция против сужения юрисдикции суда. В силу конститу­ционных положений Парламент обладает необходимыми полно­мочиями, чтобы исключить практически любое дело из подсудности суда общей юрисдикции. Однако на практике суды не спешат применять соответствующие положения закона таким образом, чтобы это привело к изменению подсудности дел. Так, если ста­тут вводит новые процессуальные правила рассмотрения тех или иных категорий дел, то эти правила рассматриваются судами как дополнительные процессуальные возможности.

Презумпция, в силу которой закон не имеет обязательной силы для монарха, если иное прямо не определено в законе. Для того что­бы иметь обязательную силу в отношении монарха, закон должен быть сформулирован таким образом, чтобы его текст непосредст­венно указывал на это. Одного предположения об обязательной силе закона для всех в отношении монарха (Короны) недостаточ­но.

Данная презумпция имеет большое практическое значение, особенно в тех областях, в которых Корона может выступать в ро­ли субъекта ответственности, например по вопросам ответствен­ности владельца имущества, работодателя и др.

Презумпция против произвола и злоупотребления властью. Пре­зумпция предусматривает, что суды, толкуя законодательные ак­ты, должны учитывать, что если закон наделяет соответствующие органы властными или юрисдикционными полномочиями, то эти полномочия или юрисдикция должны осуществляться непредвзя­то и беспристрастно. Многие дела могут служить иллюстрацией действия этой презумпции в судебной практике.

Например, одним из судебных решений предусматривалось, что председатель местного муниципалитета не может быть вклю­чен в состав комиссии по рассмотрению жалоб на решения о по­вышении ставки налоговых сборов в отношении конкретной не­движимости, если он сам обращался с подобным заявлением в от­ношении принадлежащего ему строения. Ведь такой руководитель может проявить явную необъективность и заинтересованность в снижении ставки налоговых сборов даже в том случае, если его собственное заявление рассматривалось комиссией в его отсутст­вие.

В тех случаях, когда закон предусматривает, что администра­тивные меры должны быть разумны, суд, принимая решение, должен убедиться в разумности принятого решения или совер­шенных действий. Исключения из этого требования допускались лишь в военное время.

4. Правила толкования законов дополняют презумпции, о которых говорилось выше. В практике английских судов процесс толкова­ния статутов регламентируется специальными правилами или, точнее, совокупностью специальных приемов. Их основное на­значение состоит в определении тех пределов, в рамках которых английские судьи могут считать себя свободными делать то, что они считают необходимым. При этом они могут не опасаться, что вступят в конфликт с законодательной властью — Парламентом. Следует отметить, что все правила равны по своему значению, хо­тя в разные исторические периоды приоритет отдавался то одним, то другим. Иногда эти правила называют канонами судебного тол­кования законов. Они оказывают большое влияние на те выводы, которые следуют из текста законодательного акта.

Выбор правила толкования зависит от усмотрения судей. Поэ­тому всякий раз сложно предугадать, какой прием толкования будет использован по данному делу, а следовательно, как будет применен закон.

^ ПРАВИЛО БУКВАЛЬНОГО ТОЛКОВАНИЯ

Это основное правило из тех, что применяются при толкова­ли законов английскими судьями. В соответствии с этим правилом судьи должны придавать словам и терминам, используемым законодателем в тексте статута, их обыкновенное, общеупотребительное и буквальное значение. При этом цель суда состоит в том, чтобы по возможности без искажений понять изначальное намерение законодателя, которым он руководствовался при составлении текста закона.

Считается, что при составлении текстов законов Парламент употребляет слова, взятые в их общепринятом и общеупотребительном смысле. Если законодатель придает им какое-то специальное значение, то об этом должно быть прямо указано в зако­не. Там, где это не предусматривается, для уточнения буквально­го смысла слова или термина, используемого в тексте законода­тельного акта, судьям надлежит обращаться к толковым словарям, а также к тем разделам законов, в которых иногда специально оп­ределяются соответствующие термины и понятия. Большое значе­ние имеет Закон о толковании статутов 1978 г. Он содержит определения многих понятий и терминов, которые используются в других законодательных актах. Его положения должны применяться при толковании законов, если, конечно, в них эти термины или слова употребляются.

Интересно, что Закон о толковании статутов предусматривает, что, если толкуемый законодательный акт не содержит иного оп­ределения, слова, употребляемые в мужском роде, следует пони­мать и в женском роде, и наоборот. А слова, употребляемые в единственном числе, могут толковаться и как употребляемые во множественном числе, и наоборот.

Правило буквального толкования гласит: если закон не содер­жит неясностей, словам, из которых состоит текст закона, следу­ет придавать их обычный смысл и значение, несмотря на то, что это может поставить суд в затруднительное положение с точки зрения требований права и справедливости. Считается, что единст­венно возможный выход из такого положения — это внесение из­менений и дополнений в соответствующий закон.

В деле 1961 г. судьям пришлось столкнуться с си­туацией, когда они должны были применять Закон об ограниче­нии оборота боевого оружия 1959 г. Текст закона вводил ответст­венность за такой состав преступления, объективная сторона ко­торого определялась как "предложение продать некоторые виды оружия, включая выкидные ножи". Тем не менее подсудимый — хозяин магазина, выставивший на витрину эти ножи и продавав­ший их, — не был признан виновным в нарушении требований закона; Этот абсурдный итог судебного рассмотрения дела объяс­няется достаточно просто: суд обратился к буквальному толкова­нию закона.

В соответствии с правилами буквального толкования судьи признали, что обвиняемый выставил ножи для обозрения в вит­рине своего магазина, принимал предложения от покупателей ку­пить эти ножи и действительно продавал их, но он не предлагал их продать. Основанием для такого вывода послужило точное следо­вание букве закона. Выставление товаров для обозрения в витри­не магазина не рассматривается как предложение продать. Эти действия рассматриваются только как реклама, приглашение не­определенного круга желающих к переговорам о заключении сделки. Юридически с предложением купить здесь выступает по­купатель. Следовательно, в соответствии с правилами буквально­го толкования владелец магазина не совершал действий, которые представляют собой "предложение продать".

С точки зрения суда этот вывод напрашивается сам собой, если буквально трактовать смысл тех слов, которые были использо­ваны в тексте Закона об ограничении оборота боевого оружия. Как видим, следование буквальному смыслу закона, которым ус­танавливается запрет гражданского оборота боевого оружия, при­вело суд к явно абсурдному с точки зрения уголовной политики решению — освободить лицо, занимавшееся оборотом боевого оружия, от уголовной ответственности.

^ ЗОЛОТОЕ ПРАВИЛО

Это правило толкования рассчитано на те случаи, когда в тек­сте закона используются слова и выражения, которые могут по­ниматься по-разному. При буквальном толковании разные вари­анты понимания одних и тех же слов отсутствуют. При "золотом правиле" такие варианты есть и суду надлежит выбирать правиль­ный. Однако в отличие от правила буквального толкования "зо­лотое правило" понимается судьями в двух смыслах — широком и узком.

"Золотое правило" используется судьями в основном в узком смысле, т.е. для определения допустимых пределов буквального толкования, что позволяет избежать абсурдности принимаемых судом решений. На это, как мы показали, правило буквального толкования не рассчитано. Поэтому "золотое правило" можно рассматривать как своеобразное дополнение к основному прави­лу — буквальному толкованию.

В широком смысле "золотое правило" толкования использует­ся реже, так как при этом оно смыкается с правилом буквально­го толкования и судьям приходится прибегать к "золотому прави­лу" даже тогда, когда закон не содержит неясных слов и выраже­ний, но они многозначны. Обычно необходимость в этом возни­кает, если на передний план выдвигаются соображения правовой ^и судебной политики, а не формального следования предписаниям буквы закона.

Широкая трактовка "золотого правила" позволила закрепиться в практике английских судов известному принципу согласно которому требования правовой политики исключают возмож­ность для убийцы стать наследником по закону, если жертвой убийцы является лицо, не оставившее завещания.

Так, в деле 1935 г. по обвинению Сигуорта в совершении умышленного убийства своей матери "золотое правило" толкования было применено с тем, чтобы не допустить абсурдного положения, при котором убийца унаследовал бы имущество, доставшееся ему на законных основаниях от жертвы.

Наиболее полно суть "золотого правила" была сформулирована лордом Уинслисейлом:

"Грамматическому и общепринятому пониманию слов закона на­до следовать до тех пор, пока это не приводит к абсурду, или к противоположному смыслу, или к явному несоответствию с ос­тальной частью документа. Если это происходит, грамматическое и общепринятое употребление слов закона может быть подверг­нуто некоторой модификации с тем, чтобы избежать абсурда, противоположного смысла или несоответствия закону в целом, но не более того"'.

Как видим, "золотое правило" должно применяться там, где законом употребляются слова, которые могут иметь два значения и более, а Парламент не определил точно, какой смысл он вкла­дывал в те или иные слова, принимая закон.

"Золотое правило" часто подвергается критике ввиду его про­извольного характера. Действительно, пользуясь этим правилом, судья приходит к выводу, что буквальное применение закона аб­сурдно, следовательно, такое толкование может вступить в проти­воречие с намерениями Парламента.

^ ПРАВИЛО УСТРАНЕНИЯ ЗЛА

Это правило известно как правило Хейдона. Свое название оно получило по делу, рассмотренному английским судом еще в 1584 г. Уже тогда судьи сформулировали и закрепили соответствующие положения, которым надлежит следовать при толковании предписаний ряда актов Парламента.

Правилом предусматривается, что в случае обнаружения какой-либо неясности текста или отдельных слов в законодательном акте суд имеет право обратиться к праву, действовавшему до принятия закона. Это позволяет судье обнаружить, какое зло хотел устранить законодатель или какую проблему хотел урегулировать Парламент по-новому, принимая данный за­гон. С этой же целью можно обратиться к преамбуле закона. Там, особенно в далеком прошлом, было принято формулировать це­пи нового законодательства. Разобравшись таким образом с намерениями законодателя, суд с большей уверенностью может истол­ковать как закон в целом, так и его отдельные положения. Пра­вило "устранения зла" позволяет предупредить возможность не­правильного применения законодательного акта в целом.

Правило Хейдона английскими судьями применяется доста­точно широко. Так, одно время спекулянты недвижимостью по всей Англии стали с большим желанием приобретать дома, пришедшие в ветхое состояние. Оказалось, что это позволяло предприимчивым, но нечистым на руку людям извлекать большую выгоду. Сама операция была достаточно проста, а главное, надежна. Жилье, приобретенное по дешевке, затем рвалось в аренду незадачливым клиентам. Через некоторое время хозяева обращались в суд, требуя, чтобы арендатор привел помещение в надлежащее состояние за свой счет. Естественно, ремонт повышал цену жилья, которое затем владельцы с большой выгодой продавали на рынке недвижимости.

В 1938 г. в целях недопущения подобных злоупотреблений Парламент принял Закон об аренде недвижимости (вопросы ре­монта и восстановления жилья). Применяя новый законодатель­ный акт, судьи столкнулись с определенными трудностями в трактовке отдельных положений закона. Однако на основании правила Хейдона было решено, что на Закон 1938 г. следует смотреть с точки зрения права, действовавшего до его принятия а затем определить, какое зло хотел искоренить законодатель, вводя новые нормы. В результате антиспекулятивная направлен­ность нового законодательного акта стала очевидной.