Негосударственное образовательное учреждение «волгоградский институт бизнеса»

Вид материала

Реферат

Содержание Работа допущена к защите Глава I. Правовое обеспечение Крестьянской реформы 1861 г. Глава III. Правовое обеспечение аграрных реформ современной России Второй этап аграрно-земельной реформы Манифест 19 февраля 1861г

Подобный материал:

• О. Г. Тестова преподаватель кафедры Финансов и бухгалтерского учета, Негосударственное, 206.18kb.
• Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования, 174.44kb.
• Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования, 153.62kb.
• Информационное сообщение, 54.42kb.
• Программа курса Факторы роста международного бизнеса, 143.43kb.
• Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая вузом по направлению, 2515.84kb.
• Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования, 1119.95kb.
• Методика проектирования информационной системы управления, 42.73kb.
• Отчет о результатах самообследования негосударственное образовательное учреждение, 1472.8kb.
• Нп «сибирская ассоциация консультантов», 75.4kb.

НЕГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

«ВОЛГОГРАДСКИЙ ИНСТИТУТ БИЗНЕСА»


Факультет Юридический

Специальность 030501

«Юриспруденция»

Курс 3 Группа ЮР 42 сд

Форма обучения дневная


ВЫПУСКНАЯ

КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА


Тема: Правовое обеспечение аграрных реформ в России XIX-XX в.в.


Студент Бадурский Евгений Александрович


Руководитель _______________ ___________________ ___________

Рецензент ______________ ____________________ ____________

Консультант_______________ ____________________ ____________


^ Работа допущена к защите:

Заведующий кафедрой__________________

_______________________________________

_____________ _______________ ________

Дата защиты «__»__________2007 г.

Оценка _______________________________


Волгоград 2007


Содержание


Введение 3

Глава I.Правовое обеспечение Крестьянской реформы 1861 г. 8

Глава II. Правовое обеспечение Аграрной реформы по

П.А.Столыпину 27

Глава III. Правовое обеспечение аграрных реформ современной

России 37

Заключение 56

Список использованной литературы 63

Приложение 71


Введение

В настоящее время Россия в очередной раз переживает эпоху переоценки ценностей, восполнения потерь и поиска своего пути. При этом нередко, критикуя прошлое, мы с трудом способны разглядеть рациональные формы организации жизни наших предшественников.

Между тем, история уже доказала, что любые, даже самые рациональные, изменения обречены на неудачу, если не связаны с традициями народа и накопленным опытом. Восстановление в России права частной собственности на средства производства вновь поставило на повестку дня решение земельного вопроса. По-прежнему актуальны проблемы эффективного соединения крестьянина с землей и поиск форм рационального землепользования.

Экономические отношения являются неотъемлемой частью существования человеческого общества. Аграрные земельные отношения представляют, прежде всего, собой совокупность связей, складывающихся в процессе производства, распределения, обмена и потребления, созданных с использованием данного фактора благ. В системе земельных отношений можно выделить три основных их вида: организационно-экономические, социально-экономические и социально-психологические.

Отношения первого вида характеризуют степень развития и организации производительных сил в землепользовании безотносительно к общественной форме производства. К ним относятся технический и технологический уровень земельно-аграрного производства, разделение труда, специализация, кооперирование, централизация и т. п. Отношения второго вида характеризуют общественную форму производства (первобытно-общинное, феодальное, социалистическое, рыночное), основу которых составляют отношения собственности на средства производства. Отношения третьего вида базируются на культурных, нравственных ценностях, роль которых особенно ощутима в переходные для общества периоды. Недооценка последней составляющей привела к тому, что в ходе начатой в 1990 году земельной реформы крестьянство, в большей части вопреки всем прогнозам, оказалось трудновосприимчивым к новым формам хозяйствования и предпринимательства.

Производительные силы, развиваясь вследствие присущих им законов, создают предпосылки и для изменения земельных отношений. Однако последние не являются пассивным элементом эволюционного процесса и, в свою очередь, также воздействуют на личные и вещественные факторы производства, обусловливая их прогресс, стагнацию или разрушение.

Исторический опыт свидетельствует, что земельные отношения приобретают особую остроту, когда в сложившейся системе аграрного производства достигается определенный предел эффективного землепользования, не соответствующий производительным силам, а также уровню политических требований. Ретроспективный анализ позволяет выделить несколько основных этапов в развитии земельно-аграрных отношений в России:

1. Первобытно-общинные земельные отношения, характеризующиеся отсутствием институтов частной поземельной собственности, личной свободой земледельцев, коллективным трудом и потреблением.

2. Феодальные отношения с соответствующим институтом частной собственности, постепенным закрепощением крестьянства, оформленном в 1649 г.
   
3. Раскрепощение крестьян, начавшееся в 1861 году и послужившее толчком для развития рыночных отношений в России. Широкое распространение получает общинное землевладение.
   
4. Столыпинская аграрная реформа. За счет общины стимулируется развитие хуторских хозяйств, отрубов.
   
5. Советский период. Земельные преобразования этого этапа были связаны с отменой частной собственности на землю. Соответственно запрещается купля-продажа, завещание, дарение, залог угодий. Установление исключительной собственности государства на землю, которое предоставляет ее только в пользование. Развиваются крупные сельскохозяйственные производства в виде колхозов и совхозов.
   
6. Период рыночных преобразований. В соответствии с принятой в 1993 году Конституцией РФ вновь введена система частной собственности на землю. Современные земельно-аграрные преобразования привели к ликвидации монополии государственной собственности на землю и образованию в связи с этим многообразия форм собственности и хозяйствования на земле, реорганизация крупных коллективных сельскохозяйственных организаций при отсутствии достаточного опыта, финансовой несостоятельности государства, несовершенство правового обеспечения, регулирующих экономические, организационные, территориальные и другие аспекты государственного управления земельными ресурсами послужили причиной снижения эффективности использования земельных отношений.
   

Стремление законодателя к достижению наиболее полной реализации правомочий собственника по отношению к земле как природному объекту вступает в противоречие с необходимостью ее охраны как геополитического пространства существования Российского государства. Именно так ставил вопрос русский юрист XIX в. А. Рембовский, который писал: «Земля по природе и предназначению своему не может быть рассматриваема как товар, из-за приобретения которого в неограниченную собственность могли бы свободно состязаться капиталы. Не только одна культура земли и чисто экономические соображения требуют положения известных пределов свободной конкуренции и самому понятию поземельной собственности, но, кроме того, приходится в этом отношении считаться и с соображениями юридическо-государственными, которые ту же землю, взятую в совокупности, рассматривают как государственную территорию…».¹

Сегодня, принимая и реализуя на практике законы о земле, мы не должны забывать, что земля – это уникальный и невоспроизводимый дар природы, которым от рождения человек имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться. Поскольку предложение земли на рынке не эластично, законодатель вынужден устанавливать пределы нашего господства над землей, как объектом гражданского оборота. В условиях правовой реформы, в России спустя почти полтора столетия после «великих реформ» середины XIX в. необходим весьма продуманный подход к решению земельного вопроса. Оглядываясь на опыт других стран, мы не можем игнорировать право человека на собственность на землю, но и абсолютизировать его недопустимо в интересах последующих поколений.

В работе были использованы такие методы, как: методы формальной логики, а именно анализ, то есть разделение сложного теоретического материала на составляющие его элементы. Синтез - изучение правовых элементов путем их объединения и рассмотрения как единого целого; системный подход, то есть восприятия изучаемого материала как единой системы, выделение и изучение всевозможных связей в исследуемой системе; функциональный метод - определение функций различных правовых явлений, механизмов и их взаимодействия.

Из частнонаучных методов были использованы следующие: формально-юридический метод - дается определение понятиям, толкование их смысла; классификация понятий; выделение их признаков; сравнительно-правовой метод - то есть сопоставление законов и иных нормативно-правовых систем в целом, определение их общих закономерностей и особенностей.

Степень научной разработанности темы выпускной квалификационной работы находит свое выражение в обширном массиве источников. Теоретической базой работы являются труды российских ученых-правоведов по гражданскому праву. В частности в данной работе были использованы монографии и статьи Вешнякова В.,Иншакова О.В, Леонтовича В.В., Леонтьева А. А., Оршанского И.Г., Риттих А.А., Столыпина П.А., ,Пандакова К.Г, Пожигайло П.А, Шершеневича Г. Ф., Анисимова А.П., Рыженкова А.Я., Черноморца А.Е. и других юристов-ученых.

Целью дипломной работы является исследование исторической эволюции правового обеспечения аграрно-земельных реформ в России, во второй половине XIX – начале XX вв., а так же конца XX века.

.Данная цель повлекла решение следующих задач: во-первых, изучение правового обеспечения крестьянской реформы 1861 г.; во-вторых, выявление основных тенденций правового обеспечения аграрной реформы по Столыпину; в-третьих, анализ правового обеспечения аграрных реформ современной России.

Хронологические рамки работы охватывают исторический период XIX-XX в.в.

Логическая структура выпускной квалификационной работы обусловлена целями исследования. Данная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованных нормативных актов и литературы и приложения.


^ Глава I. Правовое обеспечение Крестьянской реформы 1861 г.

Особое место занимает крестьянская реформа, отменившая крепостное право и монополию дворян на населенные земли. Подготовка крестьянской реформы заняла довольно много времени. В 1857 г. по указанию императора был образован Секретный комитет, переименованный позднее в Главный комитет по устройству сельского населения. Проекты крестьянской реформы рассматривались и в дворянских губернских комитетах. Разработанные проекты рассматривались специальными Редакционными комиссиями, закончившими работу в I860 г. и передавшими материалы в Главный комитет по крестьянскому делу.

28 января 1861 г. началось рассмотрение проекта в Государственном совете, куда он поступил из Главного комитета для окончательного обсуждения. «Я надеюсь, господа,— сказал на этом заседании Александр II,— что при рассмотрении про­ектов, представленных в Государственный совет, вы убеди­тесь, что всё, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано»². Государственный совет, однако, нашёл, что можно ещё кое-что сделать в этом направлении. По предложению князя П. Гагарина в проект было внесено ещё одно дополнение в интересах крепостников: в тех случаях, когда крестьяне соглашались получить одну четверть нормального надела, он предоставлялся им в собственность немедленно и бесплатно; приманкой «даровщины» крестьяне побуждались брать ничтожные наделы, заслужившие впоследствии название «нищенских», «сиротских» или «кошачьих».

19 февраля 1861 г. одобренный Государственным советом проект «Положений о крестьянах»³ (приложение) был подписан Александром II. В тот же день был подписан и манифест, возвещавший о реформе. Опубликован он был, однако, лишь 5 марта; правительство опасалось крестьянских волнений и отсрочило объявление манифеста, чтобы успеть принять меры на случай «беспорядков».

Законодательную основу реформы составили: Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей, и об устройстве их быта» 19 февраля 1861 г., «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» 1861 г., «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости, и о содействии Правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий» 1861г. и др.

«Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», касались двух важнейших сторон крестьянского быта: личной зависимости крестьян от помещиков и поземельных отношений.

При личном освобождении крестьяне обязательно наделялись землёй. Обязательность эта была взаимной: помещик был обязан предоставить крестьянам надел, но и крестьяне были обязаны этот надел получить; в законе прямо говорилось, что надел предоставляется крестьянам, но только «для обеспечения их быта», но и «для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком».

Лишь по истечении девяти лет крестьяне имели право отказаться от надела, а, следовательно, и освободиться от связан­ных с ним повинностей. Но осуществление этого права было обставлено такими условиями, что воспользоваться им крестьяне могли лишь в редких случаях.

Размер надела определялся добровольным соглашением между помещиком и крестьянами, но «добровольность» эта была условной: крестьяне не могли требовать надела выше определённой нормы, помещик не имел права урезывать надел ниже установленного законом предела. Меньше минимального надела крестьяне могли получить только в том случае, если до реформы их фактический надел был ниже этой нормы.

Поземельное устройство крестьян определялось местными «Положениями» (Местное положения для великороссийских, новороссийских и белорусских губерний), построенными на одинаковых принципах, но отличавшимися друг от друга в зависимости от местных условий. Например, местное «Положение», относящееся к губерниям «великороссийским», «новороссийским» и белорусским (охва­тывавшее наибольшую часть Европейской России), делило всю территорию на три полосы — нечернозёмную, чернозёмную и степную. Для чернозёмной и нечернозёмной полос были установлены две нормы — высшая и низшая (последняя в три раза ниже высшей). Для степной полосы устанавливалась только одна «указная» норма. Размеры высшего или указного надела колебались от 2³/₄ до 12 десятин по разным губерниям и уездам.

Если существующий надел превышал высшую или указную норму, то помещик мог отрезать излишек; надел мог быть ещё уменьшен, если оказывалось, что после наделения крестьян в распоряжении помещика остаётся меньше одной трети всех удобных земель его имения. В степной же полосе помещик мог произвести отрезки от крестьянского надела и в том случае, если на его долю оставалось меньше половины всей удобной площади. Кроме того, по «добровольному» соглашению с крестьянами, при условии уменьшения повинностей, крестьянские наделы могли быть урезаны ещё больше — до половины выс­шего или указного надела, а если земля выкупалась крестьянами в собственность, то даже до одной трети этой нормы. Мало того, если между помещиками и крестьянами достигалось соглашение о бесплатном отводе надела в собственность, то надел мог быть уменьшен до одной четверти высшей или указной нормы (указанный выше так называемый «дарственный» или «четвертной» надел).

Лес, как общее правило, в крестьянский надел не включался. Помещик обязан был предоставить крестьянам лесную площадь лишь в обильных лесом северных, северо-западных и северо-восточных губерниях, да и то в тех случаях, когда лесные участки находились в пользовании крестьян до реформы и были расположены далеко от значительных городов, сплавных рек и же­лезных дорог, т. е. когда лес не представлял особой рыночной ценности. Помещик обязан был предоставить крестьянам прогон для скота к водопою, но выбор места для прогона зависел от усмотрения помещика.

Закон не обязывал также помещика урегулировать чересполосицу крестьянских и помещичьих земель, обычно существо­вавшую в крепостное время. Разверстание крестьянских и помещичьих земель предоставлялось всецело на усмотрение помещика. Помещик имел право переносить крестьянские усадьбы на другое место, если это вызывалось его хозяйственными со­ображениями. Наконец, до тех пор, пока крестьяне не перешли на выкуп, помещик имел право в любой момент требовать об­мена крестьянского надела на ту землю, которую он оставил за собой, если на отданной крестьянам земле оказывались какие-нибудь полезные ископаемые или если она оказывалась нужной помещику для устройства дренажа, проведения дороги или прогона, устройства пристани или перевоза на реке и т. п. (гл. 2 Местного положения для великороссийских, новороссийских и белорусских губерний)..

Помещик обязан был предоставить крестьянам земельный надел не в собственность, а лишь в «постоянное пользование». Отходящая к крестьянам земля юридически про­должала оставаться помещичьей собственностью, за поль­зование которой крестьяне должны были нести повинности до тех пор, пока между ними и помещиком не будет заключена выкупная сделка. До этого времени крестьяне считались «временно-обязанными», т. е. оставались в прежней феодальной за­висимости. Но, так как для перехода на выкуп не было уста­новлено никакого срока, эта «временность» из срочной, как предполагалось ранее, превращалась в бессрочную. Размеры и формы повинностей, если не состоится добровольное соглаше­ние между помещиком и крестьянами, определялись также местными «Положениями».

«Положения» устанавливали два вида повинностей — оброк и барщину. Размеры оброка по «великороссийскому» «Положению» колебались от 8 до 12 руб. за душевой надел, в зависимости от местности. В основу исчисления оброка были положены его размеры, существовавшие накануне реформы; если припомнить, что крестьянский оброк платился не только из доходов от земледельческого хозяйства крестьян, но и из разных неземледельческих доходов, то станет ясно, что, упла­чивая оброк, крестьянин платил не только за пользование помещичьей землёй, но и за право распоряжения своей рабочей силой; оброк, таким образом, носил по-прежнему характер фео­дальной повинности. Естественно, что никакого соответствия между оброком и доходностью крестьянского надела не было; самый высокий оброк (12 руб.) платили крестьяне имений, расположенных под Петербургом, где, как известно, земля весьма невысокого качества, затем шли Петербургская, Московская и Ярославская губернии и промышленные уезды Владимирской губернии (10 руб.), тогда как крестьяне чернозёмных, Курской и Воронежской, губерний платили 9 руб.

При исчислении оброка введена была так называемая «градация», состоявшая в том, что первая десятина полученного крестьянами надела ценилась дороже следующих десятин; поэтому, если крестьяне получали неполный надел, каждая десятина обходилась им дороже, чем при получении полного надела, т. е. чем меньше земли получал крестьянин, тем дороже она ему стоила. Особенно резкая градация устанавливалась для нечернозёмной полосы; в полосах чернозёмной и степной она была несколько меньше. Градация давала помещикам возмож­ность ещё более увеличивать несоответствие между размером оброка и доходностью земли, т. е. ещё больше повышать плату за утрату власти над крестьянином. А так как рабочая сила особенно дорого ценилась в нечернозёмной полосе, то в градации были заинтересованы главным образом помещики не­чернозёмной полосы. Недаром «изобретение» градации принад­лежит дворянам нечернозёмной полосы — Тверскому губернскому комитету.

В барщинных имениях барщина сохранялась и после реформы. Размер и порядок отбывания барщины определялись добровольным соглашением; если соглашения не удавалось достигнуть, то барщина отбывалась на основании «Положений». Согласно «Положению о великороссийских, новороссийских и белорусских губерниях» за каждый душевой надел крестьяне должны были отрабатывать в год 40 дней мужских и 30 женских, причём и мужчины и женщины должны были являться на работу со своим инвентарём — так же как и до реформы. Барщинной повинности подлежали мужчины с 18 до 55 лет, а женщины — с 17 до 50, т. е. приблизительно так же, как это практиковалось в помещичьих имениях и до 19 февраля. Отбывание барщины также регулировалось путём градации.

Большую часть барщинных дней (три пятых) крестьяне должны были отрабатывать в период от весны до сбора урожая осенью, который крестьянину был особенно дорог для работы на себя. Помещик мог потребовать крестьян на работу в любой день, за исключением праздников, с тем лишь, чтобы общее число дней в неделю не превышало определённой нормы. Если крестьянин не мог работать по болезни, то за него должны были отработать другие крестьяне или он сам по выздоровлении; если он болел более шести месяцев, то мог быть лишён земельного надела.

Особые учреждения — губернские присутствия по крестьянским делам — должны были выработать урочные положения, в которых точно указывалось бы, какие работы должны выполняться барщинным крестьянином в течение дня. Для тех работ, которые нельзя было перенести на урочное положение, продолжительность рабочего дня была установлена в 12 часов летом и 9 часов зимой.

Крестьянам-барщинникам разрешалось переходить на оброк даже без согласия помещика, но не ранее как через два года после издания «Положений» и при условии отсутствия казённой и помещичьей недоимки. Кроме того, о желании перейти на оброк крестьяне должны были заявить за год вперёд.

Взыскание оброка и барщинных повинностей с крестьян-недоимщиков приравнивалось к взысканию казённых оброков и производилось преимущественно перед всеми другими обяза­тельствами, лежавшими на крестьянах, Для погашения недо­имки могло быть продано имущество крестьянина, сам он и члены его семьи могли быть принудительно посланы на заработки, у него мог быть отобран полевой надел и даже усадьба.

Таким образом, повинности временно-обязанных крестьян ничем по существу не отличались от повинностей крепост­ных; это та же денежная или отработочная рента, только более или менее регулируемая законом. Отменена была только по­дворная повинность и мелкие поборы — птицей, маслом, яйцами, ягодами, грибами, холстом, шерстью и пр.

Рассмотренное местное «Положение» распространялось на центральные и северные губернии, на губернии Среднего и Нижнего Поволжья и Приуралья, на три «новороссийские» губернии (Екатеринославскую, Таврическую и Херсонскую), часть Харьковской губернии и губернии Могилёвскую и Витебскую, за исключением четырёх, так называемых «инфлянтских», уездов последней, примыкавших к Прибалтийскому краю. В этих губерниях господствовало, за немногими исключениями, общинное землепользование; в связи с этим надел отводился целому обществу, которое и отвечало круговой пору­кой в случае неисправности отбывания повинностей. В тех обществах, где было подворное землепользование, надел отводился отдельным домохозяевам, и последние несли личную ответственность за повинности.

Для остальных районов Белоруссии и Украины и для губерний литовских были изданы особые местные «Положения».

Специальное «Положение о выкупе» различало право выкупа усадьбы от права выкупа полевого надела. Усадьбу крестьянин мог выкупить в любое время при условии, однако, отсутствия недоимки на его наделе. При этом он должен был сговориться с помещиком о размерах выкупной суммы (или определить эту сумму па основании «Положения») и внести её целиком вперёд. Полевой надел крестьянин мог выкупить только с согласия помещика, но помещик мог принудить крестьянина заключить выкупную сделку и без его согласия. Вопрос о выкупе полевого надела предоставлялся, таким образом, всецело на усмотрение помещика.

Размеры выкупной суммы определялись опять-таки либо добровольным соглашением, либо на основании «Положения» путём капитализации оброка из 6%; иначе говоря, сумма годового оброка, который помещик получал со своих крестьян, при­нималась за постоянный доход, составлявший 6% с капитала; вычисленный на этом основании капитал и определял coбой размеры выкупной суммы. Но крестьяне, за редкими исклю­чениями, не могли, конечно, уплатить помещику сразу всю сумму капитализированного оброка.

Чтобы удовлетворить в данном случае интересы помещиков, правительство организовало так называемую «выкупную опе­рацию», которая состояла в том, что помещику выплачивалась из казны (частью деньгами, большей частью процентными бумагами) ссуда в размере 80% выкупной суммы, если крестьяне получали полный надел, или 75%, если крестьяне получали надел неполный. Расплачиваться за эту ссуду должны были сами крестьяне, внося ежегодно в течение 49 лет так называемые «выкупные платежи» в размере 6% выкупной ссуды. Разницу между выкупной суммой и выкупной ссудой (остальные 20 или 25%) крестьяне должны были уплатить помещику на­личными деньгами вперёд при заключении сделки. В тех случаях, когда выкуп производился по требованию помещика, без согласия крестьян, последние от доплаты освобождались. Так как в основу исчисления выкупной суммы была положена сумма оброка, то выкуп нужно рассматривать не как выкуп земли, а как выкуп феодальных повинностей.

С момента заключения выкупной сделки прекращалось отбывание крестьянами повинностей помещику, и они превращались из временно-обязанных в «крестьян-собственников».

Дворовые не получали ни усадьбы, ни земельного надела и освобождались без выкупа, но не сразу; в течение двух лет после издания закона дворовые должны были выполнять все лежавшие на них работы и нести ту службу, которую они несли до реформы, либо, если они отпускались ранее на оброк, продолжали уплачивать его в прежнем размере. До срока дворовый мог быть освобождён только с согласия господина.

На основании «Общего положения» крестьяне немедленно получали ряд гражданских прав: могли заключать всякого рода сделки, предъявлять иски, заниматься торговлей и промыслами, владеть движимым и недвижимым имуществом, вступать в брак без согласия помещика и пр. Из бесправного раба, составлявшего собственность своего господина, крестьянин превращался в личность, обладавшую по закону известными правами; крестьяне перестали быть на положении рабочего скота, который можно было продавать, обменивать, закладывать, дарить; помещик потерял право вме­шиваться в семейную жизнь крестьянина; с помещика была снята ответственность за уплату крестьянами податей и за отбывание ими рекрутской повинности.

Всё это являлось шагом вперёд по пути от феодального права к буржуазному; но и в этом отношении реформа остановилась на полдороге — по отношению к временно-обязанным крестьянам помещики сохранили целый ряд прав, принад­лежавших им до реформы: право опеки над крестьянами, «представительства» их интересов на суде, хотя бы они этого и не желали, право вотчинной полиции (им были подчинены в поли­цейском отношении сельские власти). Помещик имел право приостановить выполнение любого постановления сельского схода, мог требовать смены выборных должностных лиц сельского управления и исключения из сельского общества неугодного ему крестьянина.

Таким образом, несмотря на целый ряд существенных недостатков реформы, с точки зрения последовательности утверждения принципов естественного права она де-юре ликвидировала крепостную зависимость личности, устранила одну из главных причин ее несвободы, чем способствовала значи­тельному продвижению общества по пути демократии⁴.

Для управления крестьянами были созданы новые органы крестьянского общественного управления, сохранившие, однако, целый ряд черт феодально-крепостного режима. Все домохозяева сельского общества, состоявшего обычно из крестьян, принадлежавших одному по­мещику, составляли сельский сход, избиравший сельского старосту, сборщика податей и других должностных лиц. В волости же, включавшей в себя ряд смежных сельских обществ, собирался волостной сход, состоявший из представителей сельских обществ и избиравший волостное правление с волостным старшиной во главе, и волостной суд, которому были подсудны по мелким гражданским и уголовным делам крестьяне данной волости (лица других сословий судились волостным судом лишь в случае их на то согласия).

Крестьянское управление было чрезвычайно ограничено в своей компетенции: подлежавшие ведению сходов вопросы касались преимущественно раскладки и сбора податей и порядка отбывания всякого рода повинностей; в тех обществах, где существовало общинное землевладение, к этому присоединялись вопросы, касавшиеся земельных распорядков.

Должностные лица сельского и волостного управления несли целый ряд полицейских обязанностей: сельский староста должен был следить за исправным отбыванием крестьянами податей и повинностей — казённых, земских, мирских и помещичьих, должен был наблюдать за составлением «ревизских сказок», т. е. за представлением сведений для определения податей, должен был наблюдать за исправностью дорог и мостов, распоря­жаться подачей помощи в чрезвычайных случаях, например, при пожарах, наводнениях и пр.; волостной старшина дол­жен был объявлять законы и распоряжения различных властей, охранять «благочиние» в общественных местах и безопасность лиц и имуществ, предупреждать и пресекать преступления, за­держивать бродяг, беглых, дезертиров и преступников, не допускать распространения среди крестьян «вредных слухов» и пр.

Крестьянское управление было поставлено в непосредствен­ную зависимость от администрации. Все должностные лица сельского и волостного управления должны были беспрекословно исполнять распоряжения и требования судебных следователей, земской полиции и всех вообще установленных властей. Кроме того, над крестьянским управлением было поставлено и специальное должностное лицо — мировой посредник, все распоря­жения которого должны были беспрекословно исполняться должностными лицами крестьянского управления.

Основной функцией мировых посредников было содействие соглашению крестьян с помещиками и составлению так называемых «уставных грамот», в которых точно определялись размеры получаемого крестьянами надела, его местоположение и крестьянские повинности. Уставные грамоты требовалось ввести в действие не позднее чем через два года после издания «Положений»; до этого крестьяне должны были выполнять повинности в прежнем размере, за исключением мелких сборов. Кроме того, в функции мировых посредников входило утверж­дение выборных должностных лиц крестьянского управления; они могли отменять постановления крестьянских сходов, рас­сматривали жалобы на органы крестьянского управления, могли налагать взыскания на крестьянских выборных долж­ностных лиц: подвергать их аресту или штрафу.

Мировые посредники назначались губернатором по рекомендации предводителей дворянства из местных дворян, обладавших определённым земельным цензом, и утверждались министром внутренних дел. Таким образом, мировой посредник, с одной стороны, был органом центральной власти, а с другой — был тесно связан с местным дворянством. Над мировым посредником стоял уездный съезд мировых посредников под председатель­ством уездного предводителя дворянства, а над съездом — губернское по крестьянским делам присутствие под председательством губернатора, состоявшее отчасти из чиновников, отчасти из местных дворян-помещиков.

Таким образом, власть отдельного дворянина-помещика над крестьянами заменялась в значительной мере властью представителей местного дворянского общества.

Сельское общество было связано круговой порукой; всё общество отвечало за исправность отбывания казённых, земских и мирских повинностей каждым его членом, независимо от того, было ли в данном обществе общинное или подворное землепользование. В тех местностях, где существовало общинное пользование землёй, круговая порука распространялась и на повинности в пользу помещика. Община имела при этом принудительный характер, т. е. крестьяне не имели права выйти из неё, пока не выкупят окончательно свой надел. Общинное пользование землёй было соединено с периодическими земельными переделами.

Здесь хотелось бы отметить, что многие авторы, изучавшие реформы 1861 г. отмечают, что общину можно рассматривать в качестве местного правотворческого органа, который утверждал обычай как норму поведения.⁵ Землепользование сельских общин и их членов – крестьян-тяглецов, осуществлялось в пределах, допускавшихся феодальными владельцами или государством. То же поддерживалось обычаем, постепенно оформленным в целую систему норм неписаного права. От поддерживаемого этими нормами порядка общинного землепользования зависела структура земельного хозяйства каждого крестьянина-дворовладельца. Земельно-правовые нормы в разные периоды истории крестьянства в свою очередь отражали этапы эволюции сельской общины как сословного института.⁶

Особенностью отечественного подхода к решению земельного вопроса явилось государственное «насаждение» коллективной формы землепользования. В ряде работ отмечено, что коллективная форма ведения хозяйства была положена в основу государственной земельной политики как царской, так и советской России, с той лишь разницей, что степень обобщения основного средства производства (земли) и получаемого продукта была различной.⁷

Подобная устойчивость коллективных форм хозяйствования на земле свидетельствует об их глубоких корнях в правовом сознании русского крестьянства, строившего свою хозяйственную жизнь на основах взаимной поддержки и норм обычного права.

Попытка определения сущности земельного вопроса была предпринята Г.И. Лисенковым в работе «Земельный вопрос (о том, что можно сделать для поднятия благосостояния крестьян)». Он писал следующее: «Земельный вопрос – вопрос о том, как наилучшим образом использовать землю для блага общества и государства. Для того, чтобы извлечь из земли наибольшую пользу, необходимо: во-первых, чтобы земля была целесообразно распределена между гражданами; во-вторых, чтобы она правильно обрабатывалась; в-третьих, чтобы существовали благоприятные условия сбыта сельскохозяйственных произведений, кредита, страхования и т.д.; в-четвертых, чтобы существовали целесообразно устроенные органы для попечения об этом деле".⁸ К перечню поставленных Г.И. Лисенковым в начале XX в. проблем необходимо добавить сегодня еще и обеспечение правовых гарантий владения, пользования и распоряжения земельным наделом для участников земельного процесса. Этот аспект земельных правоотношений остается актуальным по сей день и требует кардинального решения.

Подчинённое органам правительственной власти, крестьянское управление входило в систему правительственного аппара­та, являясь низшей его ячейкой, всецело зависевшей от вышестоящих его звеньев. И само правительство рассматривало кре­стьянское «самоуправление» не как право, а как обязанность крестьян; например, крестьяне, избираемые на какую-нибудь должность, не имели права отказаться от неё без уважительных причин, точно оговорённых в «Общем положении 19 февраля».

Особые правила касались крепостных и посессионных рабочих. На крепостных крестьян, отбывавших барщину в качестве рабочих на промышленных предприятиях их владельцев, распространено было с некоторыми изъятиями действие «Общего положения» и соответствующих местных, а также «Положения о выкупе». Земель­ный надел крепостные рабочие получали лишь в том случае, если они пользовались землёй до реформы, в противном случае за ними сохранялась только усадьба. Рабочие, не имевшие усадь­бы, а жившие в хозяйских помещениях, приравнивались при освобождении к дворовым. Барщинная повинность заменялась денежным оброком, но закон допускал, что рабочие, которые не в состоянии будут выплачивать денежный оброк, могут по соглашению с владельцами «отрабатывать оный в заводских ра­ботах сполна или частью».

Что касается посессионных рабочих, то «мастеровые», т. е. люди, работавшие непосредственно на заводах и в рудниках (а также разного рода служащие), пользовавшиеся ранее поко­сами или пахотной землёй, также получали земельный надел в постоянное пользование за повинности, но этот надел (за исключением усадьбы) не подлежал выкупу; зато мастеровые могли от него отказаться, освободившись, таким образом, и от связанных с ним повинностей. Мастеровые, не пользовавшиеся ранее землёй, надела не получали, сохраняя лишь усадьбу, за пользование которой платили определённый оброк, причём имели право выкупать её в собственность. Мастеровые, не имевшие отдельной усадьбы и жившие в заводских помещениях, при освобождении приравнивались к дворовым. На «сельских работников», исполнявших на заводе вспомогательные работы и совмещавших с ними своё земледельческое хозяйство, рас­пространялось «Общее и местное великороссийское положение» (с некоторыми изъятиями), а также «Положение о выкупе». Обязательные работы заменялись оброком с той же оговоркой о возможности отрабатывать оброк на заводах, если он будет для них непосилен.

Основные начала «Положений 19 февраля» были распространены также на крестьян государственных и удельных. По отношению к удельным крестьянам (их было около 1 млн. человек) в 1863 г. было издано особое «Положение». Наделы удельных крестьян также подлежали выкупу в рассрочку — царь, «первый помещик», тоже не захотел отдать крестьянам землю даром. При проведении в жизнь реформы «первый помещик» отрезал от крестьянской земли значительную долю. «Отрезки» были причиной волнений удельных крестьян при введении уставных грамот. Особенно значительны были волнения в Поволжье и на Урале.

На государственных крестьян, основные «Положения 19 фев­раля» были распространены в 1866 г. Государственные крестьяне, как и удельные, сохранили полностью свои прежние наделы, превышавшие по размерам наделы помещичьих крестьян. Но выкуп для них не был обязателен, а предоставлялся на усмот­рение сельских обществ и отдельных домохозяев; до выкупа они продолжали платить по-прежнему оброчную подать.

Особым указом 1867 г., изданным по политическим соображе­ниям, было определено поземельное устройство государствен­ных крестьян в девяти «западных» губерниях (в Литве, Белоруссии и Правобережной Украине); в этих губерниях оброчная подать была заменена выкупными платежами, и крестьяне сразу перешли в разряд собственников. Хотя земельные наделы удельных и государственных крестьян были несколько выше наделов помещичьих крестьян, они не удовлетворяли даже самых насущных потребностей крестьян этих категорий. Пережитки крепостничества, произвол чиновников, высокие налоги тяжело отражались и на их жизни. Поэтому в крестьянском движении 60—70-х годов бывшие удельные и государственные крестьяне принимали видное участие.

По «Положениям 19 февраля» были освобождены 10,25 млн. ревизских душ поме­щичьих крестьян. Из них свыше 0,25 млн. (преимущественно дворовых) не получили земли; остальные 10 млн. получили около 34 млн. десятин, в среднем около 3,4 десятины на ревизскую душу. Отрезки крестьянской земли в пользу помещиков, но самому скромному подсчёту, составляли в среднем для 27 «вели­короссийских» и «малороссийских» губерний 16% земельной площади, находившейся в пользовании крестьян до реформы. В чернозёмной полосе они были особенно велики (23,25% для 18 губерний}; в отдельных губерниях они превышали две пятых крепостного крестьянского надела (в Саратовской, Самарской), а в некоторых имениях достигали даже трёх четвертей.

Цена крестьянского надела, уплаченная крестьянами, значительно превышала его рыночную стоимость, как видно из следующей таблицы⁹:

	Площадь надела (в тыс. десятин)	Стоимость надела (в млн. руб.)
Губернии		рыночная
		1854 - 1858 гг.	1863 - 1872 гг.	по выкупу
Нечернозёмные Чернозёмные Западные	12 286 9 841 10 141	155 219 170	180 284 184	342 342 183

Разница в земельном обеспечении различных разрядов крестьян получилась очень значительная: по данным 1877 — 1878 гг., по 49 губерниям Европейской России помещичьи кре­стьяне имели в среднем 3,35 десятины удобной земли на душ, удельные — 4,81 десятины, государственные — 5,93 десятины. Размеры платежей были также различны, причём находились в обратно пропорциональном отношении к размерам наделов: больше всего платили за свою землю помещичьи крестьяне, меньше всего — государственные. По данным 1885—1886 гг. (по 37 губерниям), несмотря на то, что выкупные платежи по­мещичьих крестьян были перед этим понижены, а выкупные платежи государственных крестьян повышены, платежи поме­щичьих крестьян превышали платежи государственных на 57,8%, т. е. больше чем в полтора раза, в отдельных же губерниях — вдвое и даже втрое.

Таким образом, данный этап формирования права частной собственности на землю связан с демократическими реформами 60-70-х годов XIX в., результатом которых явилось нормативно-правовое закрепление некоторых прав и свобод человека. Однако Манифест от 19 февраля 1861 г., принесший крестьянам личную свободу, не принес им свободу в земельных отношениях. Закрепленное в «Положениях о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» право приобретать в собственность недвижимое имущество, отчуждать его, передавать по наследству, практически полностью выхолащивалось отсутствием других демократических прав и свобод.

Об условности дарованного бывшим крепостных крестьянам права собственности на землю свидетельствует и закон от 14 декабря 1893 г «О некоторых мерах к предупреждению отчуждения крестьянских земель», отменяющий ст.165 Положения 19 февраля 1861 г. о досрочном выкупе наделов. Такая мера была обусловлена тем, что Правительство обеспокоило нарастание таких выкупов, сокращающее общинное землевладение. К этому времени было выкуплено в 46 губерниях 658 тыс. десятин из всех 90 миллионов десятин, и за 60 тыс. десятин были внесены деньги на счета уездных казначейств в последний год. Эти сделки были расторгнуты. Крестьяне, которые уже уплатили выкупные платежи за свой надел, по новому закону могли выйти из общины только с согласия сельского схода.¹⁰

Возможность крестьян приобретать в частную собственность землю была существенно ограничена фактическим отсутствием свободы передвижения.¹¹ Фактически, право собственности крестьян на землю было реально обеспечено только принудительно выкупаемым приусадебным участком и получаемым в пользование от помещика земельным наделом.

Крестьянин не был уверен в стабильном владении и пользовании отведенного ему общиной земельного участка. Не только надельные, но и в некоторых случаях приусадебные участки периодически перераспределялись в силу различных факторов, а в случае, если обрабатывающий их общинник уезжал в город, отчуждались либо оставались необработанными.

В результате к концу XIX в. сформировалось две сферы использования земли – «внешняя» на уровне нормативно признанных субъектов прав на землю (светских вотчинников, помещиков, духовенства), и «внутренняя» на уровне сельской общины, где большинство отношений основаны на обычном праве. Поэтому если права собственников земли были регламентированы и защищены нормативной базой, сложившейся к тому времени, то права фактических пользователей земли (бывших крепостных и «черносошных» государственных крестьян) в рамках общины были практически не защищены. Более того, купленные крестьянами на основании ряда Указов начала XIX в. земли могли быть у них конфискованы в случае дефицита земли в общине. Данное обстоятельство отмечает Е.Н. Швейковская, подчеркивая, что при всей свободе распоряжения земельными участками права крестьян (их трудовая «собственность») на них не были гарантированы.¹²

Таким образом, крестьянин, осуществляя все правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению землей в пределах общины, тем не менее, не обладал правом собственности на нее. Здесь следует согласиться с С.М. Каштановым, отмечавшим, что «платящие поземельный налог крестьяне не могут быть собственниками, даже если они меняют или продают свои участки. Отчуждаемость - не решающий признак собственности. Возможность неприменения личного труда и невкладывания в объект присвоения других потребительных стоимостей для крестьянина исключена».¹³

Более того, право крестьян на землю после реформы 1861 г., как писал В.В. Леонтович, «не представляло собой субъективного права в гражданско-юридическом смысле».¹⁴ Указ от 19 февраля 1861 г. и другие главным образом были направлены на то, чтобы освободить не крестьян от господ, а наоборот, возможно скорее избавить господ от крестьян, от всех тех обязанностей, которые выпадали на долю хозяина поместья. 19 февраля 1861 г. они избавлены были от обязанностей общественно-правового характера в отношении своих поместий.¹⁵

Следовательно, именно в этот исторический период право частной собственности на землю максимально приблизилось к его современному пониманию, хотя и было реально гарантировано только для дворянского сословия. Освобожденные крестьяне фактически обладали земельной правосубъектностью лишь в составе публичного образования - общины. Реформы не привели к образованию единого и равного для всех сословий субъективного права частной собственности на землю, помещик и крестьянин не рассматривались как равные субъекты земельных правоотношений, принцип свободы собственности на землю реализовывался только в пределах одного сословия.

Подобная ситуация полностью соответствовала основной цели реформы 1861 г. - созданию многомиллионного слоя крестьян - собственников мелких земельных участков, предназначенных для удовлетворения собственных нужд и работающих на крупные помещичьи латифундии. Приусадебный участок и полевой надел в данном случае играл скорее административно-полицейскую, чем экономическую роль, поскольку удерживал крестьян от бродяжничества. Но для общества, состоящего в большинстве своем из собственников, были необходимы гарантии защиты их прав на землю.