Geum.ru

Agion Oros Athos 2010 Афон. Первый опыт. Илья-Эрвин Шуллер erwin schuller(a)gmail com www wgscompany81. de Самиздат 2011 Содержание 2 2 Орассказ

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   18

Ночлег


Прыгать с камня на камень становилось всё больнее. Ноги ныли и подкашивались, уверенности в них не было. В два счёта можно было вывихнуть ногу, поскользнувшись на камне. Шёл, как мог, то маленькими шажками с остановками, то снова прыгал с камня на камень, умышленно цепляясь подошвами сандалий за острые камни, чтобы не поскользнуться. Однако смеркалось. С такими темпами ночевать оставалось либо в лесу, либо у албанцев в церкви Панагия. Если в лесу, а местечко под еловой лапой я для этих целей уже присмотрел, то надо было спуститься пониже, ведь ночью в горах температура, как правило, резко падает. На подъеме, метров на 900, я встретил возле тропы старое оборудованное кострище. При моей скорости передвижения путь туда занял бы часа два. До наступления темноты я не успевал. После моего «хвалынского похода» мне не страшно ночью в лесу. Идти в таком измотанном состоянии по темноте было физически опасно.

В примеченном месте я свернул с тропы и быстро нашёл тайник с моим рюкзаком. Стряхнув с него мусор и лохмотья, я водрузил его на плечи и побрёл сдаваться албанцам. У церкви Панагия есть небольшая прямоугольная площадка-двор, отгороженная низеньким заборчиком. На этом заборчике отдыхали те рабочие. Это были не особо опрятные мужики разного возраста, кто в спортивных костюмах, кто в рабочей одежде. Подойдя к ним, я спросил: «Энглика, германика, русика?». Один, что был помоложе, ответил, что немного может по-английски.

«Возможно ли переночевать здесь?» – спросил я.

«Да, ты можешь спать в церкви», – ответил молодой албанец.

О, да! Эти слова были бальзамом! Внутренний кулак, сжимавший волю к продолжению похода, не просто расслабился, он испарился от этих слов! Я лишь успел заволочиться в церковь и упасть на растеленный на полу утеплитель. Так я и лежал, полулёжа – полусидя, не сняв рюкзака с плеч, всерьёз подумывая так и уснуть.

Не вставая, я кое-как сбросил рюкзак, вытащил из него остатки чёрного хлеба и стал его всухомятку жевать. Запасы чистой воды были на исходе. Оставалась только треть полуторалитровой бутылки. Там же рядом в самой церкви был колодец. Но ещё на пути к вершине я пытался пополнить в нём запасы – вода была грязной, непроточной, а кипятить мне было негде.

Внезапно входная дверь отворилась, и в помещение вошёл молодой человек лет 30-ти в современном туристском облачении. Он сказал мне "Хело!" и шустро осмотрел обе части церкви. Он снова вышел, но затем вошли ещё двое лет по 60. Я сразу услышал славянские корни слов в их речи. Основное в ней было легко понять. Они тоже осматривали помещение, считали матрасы, думали, как разместиться.

Силы потихоньку возвращались, и я решил умыться перед сном. Встал, достал мыло, набросил на шею полотенце. Так как я уже "разместился" на двух толстых чёрных матрасах, да и своя "пенка" у меня была с собой, я решил предложить им мой второй матрас.

"Хватает ли вам мест?" – спросил я по-английски.

"Ты же умеешь, поговори с ним!" – сказал один мужчина другому.

Второй меня переспросил, на каком языке я говорю. Я ответил: "Энглиш, джоман, русиан..."

"А! На немецком мы тоже умеем!" – ответил он по-немецки. Что ж, я переспросил его по-немецки на счёт матрасов. Он ответил: "Спасибо, матрасов хватает всем". И снова начал беседовать со своим товарищем на своём. Потом снова подошёл ко мне и спросил: "Ты кто по национальности? Немец?" Не вдаваясь в подробности моего русско-немецкого происхождения, ответил, что русский. "Так на русском мы тоже можем!" воскликнул он по-русски. "Мы болгары!" Мы обменялись стандартными вопросами, и они засуетились дальше, а я пошёл умываться. Сдвинув с колодца железную крышку, я сбросил в него ведёрко, подвязанное на цепи. В церковь то входили, то выходили мужчины из этой болгарской группы. Я с колодцем сразу стал объектом внимания, меня принялись фотографировать, суетиться вокруг. И вообще, братья славяне были завидно живенькими и бодренькими после подъема! Оказалось, они шли весь день из скита св. Анны и на этот день запланировали подъём лишь к Панагии.

Болгары подобрались общительные. Казалось, они совсем не устали от подъёма. Во всей атмосфере их группы чувствовались энтузиазм и желание действовать. Понять их было можно, они были слишком близки к цели. На плоской карте те 600 метров были всего-то пятью коротенькими штришками!

После того, как все разместились, мы вышли на улицу, где я со многими пообщался. Тот молодой человек, который вошёл первым, оказался их гидом-проводником, но без большого афонского опыта. Он расспрашивал, как и где я был, каким маршрутом шёл. У него были и навигация, и карта с компасом. На горизонте виднелись огни, и он с помощью карты, специальной линейки и компаса сумел определить, что это был за остров. Мой первый собеседник оказался профессором софийского университета. Он был активный, разговорчивый, много и обо всём расспрашивал, рассказывал о себе.

Сам профессор был достаточно свободных взглядов для рядового паломника: «И как тут молодые монахи живут? Тут же скучно так жить». Также рано жениться не советовал, но к детям имел отношение очень доброе: «Дети есть? Нет? Вот у меня есть. Видишь, сын! И дочь есть. Если бы не он – было бы не с кем ездить». А албанцы оказались не наивно предприимчивыми. Немцам они предлагали ночёвку на этих матрасах по 50 евро, болгарам – довезти рюкзаки на ослике за 150 евро. Так что я не пожалел, что перед подъёмом спрятал рюкзак в лесу. В интернете пишут, что оставляют там свою поклажу, и болгары оставили. "Думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь".

От русских и болгарских попутчиков я слышал хорошие отзывы о болгарском монастыре ссылка скрыта (Живописный). Там служат на церковнославянском языке, говорят по-русски, да и хорошо к русским относятся, что вообще в Европе редкость. Немцы же, напротив, монастырь ругали. Оказалось, в самой истории монастыря заложена неприязнь к католикам. Профессор попросил своего сына рассказать мне историю, которую рассказывают болгарские монахи забредшим на Афон католикам. Когда эта болгарская группа была в Зографе, монахи рассказывали её чехам – католикам. Эту историю, конечно же, можно найти в Википедии, но так мне её рассказали болгары:

Во времена крестовых походов католические освободители Иерусалима не преминули забраться и на Афон, грабя монастыри и убивая монахов: «Кто не под папой – тех не крышуем». Болгарский монастырь держался особенно стойко. Когда захватчикам всё-таки удалось сломить сопротивление и ворваться в монастырь, уцелевшим защитникам (18-ти монахам и четверым мирянам) удалось запереться в высокой каменной башне. С собой они прихватили икону Богоматери. Католики, разграбив монастырь, не знали, как поступить с запертыми в башне болгарами. Добраться до них не могли, морить осадой – не было времени. Спросили совета у папы. Религиозный лидер католических христиан повелел сжечь неверных. Слова папы, по католической версии, равны словам самого Христа. Приказание не замедлили исполнить. Сожгли башню качественно – сгорели все заживо.

Со временем монастырь снова обживали, постепенно отстраивали. Всех погибших причислили к лику святых. Уже в наше время добрались и до развалин той башни. Начали раскапывать руины и обнаружили невредимой икону Богоматери, взятую защитниками с собой. Теперь эта чудотворная икона – главная святыня болгарского монастыря Зограф. А католиков там принимают холодно.