Geum.ru

Agion Oros Athos 2010 Афон. Первый опыт. Илья-Эрвин Шуллер erwin schuller(a)gmail com www wgscompany81. de Самиздат 2011 Содержание 2 2 Орассказ

Вид материалаРассказ

Содержание


Великая Лавра внутри
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   18
^

Великая Лавра внутри


В конце нашей беседы парень-строитель подарил мне краюху свежего белого хлеба. Мне эта ситуация показалась вполне нормальной и со всех сторон положительной. Я был голоден, а тут свежеиспечённый хлеб! К чему условности? Я с радостью и благодарностью принял сей дар, без каких-либо задних мыслей. Но когда об этом рассказывал жене, она смеялась: «Ты – инженер, из сытой страны приехал, а так радовался куску хлеба из рук простого рабочего!» Да какая тут разница, кто он и кто я? Ему, похоже, хлебом зарплату выдали! Полную сумку! Он подал страждущему. Честь ему и хвала! Вкусно было!

Парень попрощался и последовал своей дорогой, а я вошёл в главные ворота ссылка скрыта. У входа я приметил монастырскую лавку и решил, что позже загляну туда. Сразу за вратами передо мной оказалась малая церковь. Указатель налево показывал путь к архондарикам для гостей, которые я и искал. Заглянув в открытую дверь, я увидел там грека – паломника. Он сказал мне жестом: «Поднимайся наверх». Снаружи рядом с дверью на мезонин была деревянная лестница. Оттуда меня заметил монах – гостинник и тоже махнул мне рукой. Наверху стояли деревянные столы и лавки. Монах предложил оставить мой рюкзак на них. Он указал мне на раскрытую книгу регистрации гостей, лежащую на одном из столов, сам же скрылся за дверью, ведущей во внутреннее помещение в стене монастыря. Я сел за стол и сам принялся вносить себя в список гостей. Кроме прочих, там была графа о диамонити́рионе, но сам документ мне предъявлять не пришлось.

Архондаричий появился с подносом афонского «добро пожаловать» в трёх экземплярах и снова исчез в дверях. Я выпил и закусил, не тронув второй и третьей порций, не зная, кому они подразумевались. Когда монах снова появился, я поинтересовался у него, нельзя ли приобрести бутылочку сего чудесного напитка? «Нет, мы не производим на продажу», – ответил он. Далее он, без особого энтузиазма, на беглом английском объяснил мне основное расписание и правила. Узнав, что я собираюсь завтра покинуть Афон, он предложил записаться на маршрутку, отправляющуюся в 6:45 утра в Карею, что я не замедлил сделать. По пути к комнате, где мне предстояло ночевать, я поинтересовался о кошках, свободно бродящих по территории монастыря. «Они защищают нас от ядовитых змей», – рассказал он. На мой вопрос, нападают ли змеи, монах ответил утвердительно, покачав головой.

Гостевая комната находилась в помещении у противоположной стены, была ещё не заселена и заперта. Видимо, в эту комнату селили только иностранцев. Там стояло с десяток заправленных кроватей. У каждой из них ровненько стояли сланцы. В стену была встроена печка. Вся комната оставляла простое и опрятное впечатление. Я занял первую же кровать у окна у выхода. Бросив мой рюкзак рядом, я достал оттуда бутыль с водой, подаренную краюху и вышел на крыльцо, чтобы не крошить в комнате.

На стене, напротив лестницы крыльца, висел телефон-автомат, стояла мусорка и специальный коллектор для отработанных батареек. В отличие от меня, мой телефон не ограничивал себя в питании, и в рюкзаке уже накопилось несколько «обглоданных» батареек. Любые элементы питания относятся к особо ядовитому мусору и их нельзя выбрасывать в обычное мусорное ведро, тем более выбрасывать в лесу. Так что коллектор оказался весьма кстати.

Рядом за углом было «туалетно-душевое» помещение на две персоны. Всё не идеальное, но вполне опрятное. Задвижка, свет, горячая вода. Что ещё нужно для полного душевого счастья? Вытащив из недр рюкзака припасённый набор свежего белья и набор умывальных принадлежностей, я скрылся в сим помещении.

После душа я оделся в рубашку с длинным рукавом, хотя никто мне на рукава не указывал, и пошёл прогуляться по внутреннему двору монастыря. Из иных построенных объектов, которые обычно встречаются на территории монастырей, новым для меня было поклонное место, в виде крыльца, но без здания. Поднявшись по мраморным ступенькам и отодвинув плотный бордового цвета занавес, можно было поклониться большой иконе Божьей Матери, скрытой тем самым от выцветания. То есть икона была одновременно и вне здания, и защищена от погодных явлений. Сердцем обители стоял храм красного цвета с беседкой перед ним, но о нём позже.

Главная обитель Афона, после внешнего осмотра, не оставляла впечатления особой величественности, которую я здесь ожидал встретить. Для средневекового монастыря всё было вполне аккуратно, но без стремления к совершенству, как в русском монастыре. Во внешнем чувствовалась некая расслабленность порядков. Из-под булыжников мостовой пробивалась трава. В одном открытом помещении крепостной стены были грудой навалены дрова и старые доски. Свежепостиранное постельное бельё сохло, свисая на натянутых верёвках у второго этажа келий. Велось обычное греческое хозяйство.

Обойдя двор кругом, я почувствовал, что голова моя после душа окончательно высохла и ощутила на себе давление лучей полуденной, златотронной Эос. Я воротился в гостевую за шляпой с идеей прогуляться по окрестностям. Но притяжение кровати, на которой почивала моя шляпа, оказалось сильнее. Так я и плюхнулся полежать сначала пять минут, потом пятнадцать… «Да что уж там!? Полчасика не повредят!»

Вездесущие


Некоторые западные туристические агентства предлагают услугу «отдых без русских». Я же, не далее, чем на бетонке, подходя к Лавре, вспомнил и порадовался, что отдыхаю в свободной от немцев зоне. За первые мои рабочие полгода я от них порядком устал. И тут, сквозь дрёму, слышу: кто-то энергично зашёл и мечется по комнате, и уже что-то говорит по-немецки, обращаясь ко мне. От неожиданности я даже не воспринял начало обращений ко мне. Я приподнялся на постели, нехотя подгружая немецкий словарь себе в память. Речь и вопросы шли сплошным потоком, не давая мне шанса раскрыто ответить. «...Вы, наверное, тот, кто записался на завтра на маршрутку в Карьес? Со мной тут мой врач. Он мне помогает вылечиться и я, в благодарность, руковожу его походом. Он сам за себя платит, но я тут всё планирую. Он здесь ещё не был. Он вышел на несколько остановок раньше и идёт пешком, чтобы больше увидеть. Вы спите, спите!.. Я болел раком, а доктор помог мне, и я решил его так отблагодарить. Я забрал наши рюкзаки и доехал на автобусе, что- бы доктор мог прогуляться налегке. Рюкзаки ещё стоят у архондаричего, надо забрать». Мой сон был окончательно сбит, и я предложил помочь с рюкзаками. И мы сходили и притащили рюкзаки. Потом он рассказал, что был начальником отдела кадров. И уже начал рассматривать мою кандидатуру: «А Вы кто по профессии? Инженер? А профессиональное обучение имеется? Нет? Значит, теоретический инженер? Ах, с детства в этом направлении?..» Далее наш монологообразный диалог пошёл о географических картах Афона: «Вот у меня есть книга австрийца Х, в ней есть очень подробная топографическая карта Афона. Вот, возьмите, поштудируйте её. У доктора ещё одна копия. Хотите, я её вам подарю? Хочу поспать немного, пока он придёт». Он лёг, укрылся простынёй, отвернулся к стенке, не прекращая спрашивать и рассказывать. Я же, поизучав некоторое время карту, вышел осмотреть монастырь снаружи вокруг.

К моему возвращению подоспел и доктор. Его «руководитель» расспрашивал его о впечатлениях от прогулки, рассказывал обо мне, советовал занять больше постелей вокруг себя, «чтоб не позанимали тут». Доктор оказался антиподом своего гуру, спокойным, тактичным, скромным человеком. Он ещё не успел зарегистрироваться паломником, и я предложил проводить его к гостиннику. После регистрации оставалось ещё немного времени до вечерней службы и мы, обмениваясь вопросами, прогулялись по территории.