Geum.ru

Содержание 1999 г. №1

Вид материалаДокументы

Содержание


иранский мир и Дагестан: история связей в древности и раннем средневековье М.Р. Гасанов
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   41
^

иранский мир и Дагестан: история связей
в древности и раннем средневековье




М.Р. Гасанов



Тема влияния иранского мира на историю и культуру народов Дагестана весьма обширна и актуальна. Задача состоит в том, чтобы преодолеть недооценку влияния стран Востока, в том числе Ирана, на Дагестан, а также непризнание за дагестанскими народами способности влиять на судьбы других стран и народов.

Исторические исследования последнего времени подтверждают значительную роль, которую сыграли ираноязычные народы в истории Дагестана [1]. Проникновению культуры иранского мира на Кавказ, в том числе в Дагестан, предшествовали походы ираноязычного населения: киммерийцев, скифов, сарматов, аланов и др.

В развитии связей Дагестана с иран-ским миром выделяется ряд этапов, о чем свидетельствуют разнообразные материалы.

Во второй половине VIII в до н. э. с севера, из южнорусских степей, начались вторжения киммерийцев на юг, которые происходили несколькими волнами. Особую силу этим вторжениям придавало то обстоятельство, что к киммерийцам примкнули многие племена, жившие на Кавказе, в том числе и в Дагестане. Киммерийцы принимали активное участие в событиях древневосточной истории, сталкиваясь с Ассирией и Урарту.

В первой половине I в. до н. э. происходит интенсивное проникновение на Кавказ скифов. На своем пути они вступали в контакты с различными племенами и народностями. О контактах древнего населения Дагестана со скифами свидетельствуют различные памятники: в Прикаспийском коридоре найдены скифские наконечники стрел VII–IV вв. до н. э. (Алмало, Тарнаир, Карабудахкент; Избербаш, Каякент, Дербент, Мугерган) [2]. Со скифами также связаны найденные в различных частях Дагестана культовые предметы, изображения на скалах, выполненные в скифском зверином стиле. Одним из главных маршрутов скифов в Переднюю Азию был Дербентский проход [3]. В результате длительного общения дагестанского населения с ираноязычными скифами в лексику некоторых языков Дагестана вошли скифские термины и имена [4]. Связи скифов с населением Кавказа, как считает В.И. Абаев, отразились и в нартском эпосе.

В III–II вв. до н. э. на Северный Кавказ проникают сарматы, которые также оказали определенное влияние на дагестанское население. По мнению некоторых исследователей, сарматы вместе с коренным албанским населением Дагестана образовали особую этнополитическую группу угидорсов [5]. Связи между дагестанскими и сарматскими племенами документируют различные находки, например, катакомбные могильники III–II вв. до н. э., расположенные в районе Андрейаульского городища, городов Дербент, Хасавюрт и др.

Древнее население Дагестана поддерживало отношения с государствами, возникшими на территории Ирана. Так, в состав Мидийского царства входили каспии, албанцы и другие племена. Мидяне играли посредническую роль в торговых связях Вавилонии с прикаспийскими областями.

Персидское государство, по сведениям Геродота, было разделено на 20 сатрапий. Часть территории Восточного Кавказа, занимаемая древнедагестанскими племенами, входила в состав Закавказской сатрапии Персидской державы.

Правители Ахеменидской империи предпринимали попытки укрепить важнейшие ворота Кавказа – Каспийский проход. В определенный период в зависимость от Ахеменидского Ирана попадала и разноплеменная Албания, в состав которой входила значительная территория Дагестана. Благодаря связям с Ахеменидским государством в Дагестан проник зороастризм. О влиянии Ахеменидского Ирана на Дагестан в период Кавказской Албании свидетельствуют археологические материалы, а также предметы искусства.

Население Кавказской Албании поддерживало связи и с Селевкидским государством, через территорию которого проходили важные торговые пути. Находки монетных кладов и отдельных селевкидских монет в Дагестане, среди которых были и монеты селевкидского царя Антиоха IV Эпифана (175–163 гг. до н. э.), служат подтверждением того, что интерес правителей древнего Во-стока к этим областям не был случайным, и уже в ранние периоды приморская территория Дагестана играла значительную роль в истории народов Восточного Кавказа, Перед-него и Среднего Востока.

Важным этапом в истории связей дагестанских горцев с иранским миром является I тысячелетие н. э. В этот период связи дагестанского населения с соседними народами и странами, в частности с Сассанид-ским Ираном, осуществлялись в сложной международной обстановке, когда за влияние на Кавказе соперничали Рим и Сассаниды.

Восточный Кавказ принадлежал к числу областей, где Рим не мог удержать свою власть и должен был уступить место своему восточному сопернику – Ирану, могущество которого было вполне восстановлено при династии Сассанидов (III–VII вв.). Подобно Риму, Сассаниды считали себя владыками мира, так как пути мировой торговли в гораздо большей степени были в их руках, чем в руках римлян. Кавказская же граница имела для Саcсанидов большое военное значение и быта предметом напряженного внимания [6].

Основатель династии Сасcанидов Арташир в 226 г. н. э. овладел столицей Парфян-ского государства Ктезифоном, находившемся на берегу Тигра. Вслед за этим Арташир подчинил себе все территории, которые раннее входили в состав Парфянского государства. Упорная борьба с Римом велась из-за Армении при перевесе сил персов. Уже при сыне и преемнике Арташира Шапуре I (241–272) власть Сассанидов была установлена в Албании, в состав которой входила часть территории Южного Дагестана [7]. По имеющимся данным в III в. н. э. власть Сассанидского Ирана распространялась также на Армению, Грузию, Азербайджан и дальше, вплоть до гор Кап (Кавказ) и “Албанских ворот”.

На протяжении ряда столетий Сассаниды оказывали значительное влияние не только на экономическую и культурную жизнь народов Дагестана, но и на развитие социальных отношений дагестанского общества.

Говоря о влиянии Сассанидского Ирана на Дагестан в этот период, следует иметь в виду, что в раннем средневековье в состав Кавказской Албании входили лишь крайне южные земли Дагестана. В 461 г. албанская династия прекратила свое существование, и территория Албании вошла в персидское государство в качестве отдельной провинции, а персидский наместник (марзбан) упоминается в летописях в качестве главы этой провинции [8].

Наибольшее влияние Иран имел на Дербент. Название Дербента заимствовано из персидского языка, в котором оно звучало как Даьрбаьнд. Чаще всего это слово переводится как “узел ворот”, исходя из персидских слов “даьр” – двери, ворота и “баьнд” – “узел”. При этом не принимается во внимание, что город имел свое имя еще до постройки этих оборонительных сооружений. Более того, по-персидски понятия “ущелья”, “теснина”, “узкий проход” обозначаются именно словом даьрбаьнд. Только Сассанидами, которые в IV в. н. э. распространили свое влияние вплоть до Дербентского прохода и вытеснили из этих мест римлян, были приняты действенные меры для его зашиты [9].

Сассанидам удалось привлечь к делу охраны кавказских проходов местную феодальную знать [10].

Еще до строительства оборонительного комплекса в районе Дербента Сассаниды держали там крупные военные силы, которые должны были защищать северные границы империи и контролировать торговые пути. По данным, приведенным М. Хоренским, дагестанские правители со своими вооруженными отрядами выступали в качестве союзников Сассанидов [11]. Мирные отношения между Сассанидским Ираном и некоторыми дагестанскими владениями продолжались и в последующий период.

Вместе с тем на различных этапах отношения Ирана с соседними народами и государствами не всегда были стабильными и одинаковыми. Так, к Дагестану в целом и отдельным правителям, в частности, сассанидские правители применяли различные методы и тактику. На захваченных территориях они оставляли свои гарнизоны, которые впоследствии перерастали в новые поселения. Кроме того, сассанидские правители часто подкупом удерживали в сфере своего влияния дагестанских правителей.

Сассаниды укрепляли свою власть в Да-гестане насильственным насаждением зоро-астризма. Против политики Сассанидов не-однократно выступали закавказские и даге-станские народы. Одно из крупных восстаний произошло в 450–451 гг. во главе с Варданом Мамикояном [10, с. 50].

С VI в. н. э. при Ануширване (531–578) Сассанидское государство вступает в дальней-ший этап расцвета. Этот период совпадает с образованием Хазарского каганата в северной части Дагестана, что заставило сассанид-ских царей уделять пристальное внимание укреплению Дербентского прохода.

Строительство дербентских стен связано с именами сассанидских царей: Иездигерда II (439–457), Пероза (459–484), Кавада I (488–531) и особенно Ануширвна (531–579) [12].

На восточном Кавказе в районе Дербента Сассаниды начали широкое фортификационное строительство, призванное перекрыть Прикаспйский проход – главный путь продвижения степняков на древний Восток. В VI в. н. э. началось строительство Дербентского оборонительного комплекса, который состоял из трех основных частей:

1. Цитадель на вершине крутого холма – крайнего отрога Джалганского хребта.

2. Северная и южная крепостные стены, тянувшиеся параллельно друг другу от цитадели через приморскую равнину до берега Каспия. Расстояние между стенами у цитадели составляло 300 м, у моря – 450 м. Стены уходили в море на расстояние до 500 м. и до середины XVII в. образовывали гавань площадью около 14 га, вход в которую закрывался цепью и тщательно охранялся.

3. Горная стена (Даг-бары), представлявшая собой сплошную линию мощных укреплений с башнями и фортами. Горная стена начиналась от юго-западного угла цитадели и тянулась в глубину Кавказских гор более чем на 40 км, перекрывая все необходимые дороги через горы к западу от Дербента.

К строительству оборонительных сооружений привлекалось и местное население.
С возведением оборонительной стены позиции Сассанидов в южном Дагестане усилились. Ануширван, согласно источникам, охрану оборонительных сооружений поручил дагестанским царям, за что они награждались не только деньгами, но и получали земельные угодья.

В V–VI вв. н. э. в постройке грандиозных укреплений Дербента принимали участие не только дагестанские горцы, но и лучшие мастера Персии, что не могло не оказать значительного воздействия на развитие местной культуры, в частности, строительного дела, ремесел.

Наряду с Дербентскими оборонительными сооружениями, Сассаниды в Южном Дагестане возводили и другие стены Сооружение целой системы укреплений арабские авторы приписывают шаху Коваду, добавляя, что они были разрушены после построения каменной стены в Дербенте [13].

Более того, в Южном Дагестане Сассаниды проводили активную переселенческую политику. Вокруг оборонительной стены “… были поселены стражники из разных областей и надежных, по мнению их [Сассанидов] лиц, и вся населенная местность, которою они завладеют, была предоставлена в их исключительное пользование без всяких расходов для правительства, без хлопот об этом крае и без вмешательства в его дела; все это было сделано из сильного желания заселить этот край надежными людьми и тем самым обезопасить себя от враждебных различных племен турок и кяфиров” [14].

“Стражники” получали земли, заселенные свободными общинниками, за счет которых существовали иранские ставленники. Политика Хосроя Ануширвана в отношении мест-ного населения описана Ибн ал-Асиром: “Хосров Ануширван говорил, что воины могут существовать, есть пить, накоплять имущество и обзаводится детьми только благодаря плательщикам хараджа и земледельцам, а поэтому я стал брать от плательщиков хараджа в пользу воинов то, что требуется для удовлетворения их нужд, а плательщикам харажда из их урожая я оставлю столько, сколько нужно для их существования и для дальнейшей обработки земли” [15]. Таким образом, Сассаниды создавали военно-служилую прослойку на границах своей империи, в том числе и в отдельных частях Дагестана.

Упрочение Сассанидов на Восточном Кавказе создавало им условия для контроля торговых путей, имеющих важное значение в установлении связей между соседними народами. В результате длительной борьбы Сассанидский Иран овладел всеми морскими и сухопутными путями, ведшими с запада на восток [16].

Развитию контактов Дагестана с иран-ским миром способствовал и Великий шелковый путь, который тоже контролировали Сассаниды. По нему велась торговля между Китаем, Средней и Передней Азией и Во-сточной Европой. Великий шелковый путь – это система караванных путей, по которым в древности китайский шелк попадал в Европу. “Монополия сухопутной торговли шелком, – пишет Я.А. Манандян, – всецело оказалась в руках парфян и они всячески оберегали свои монопольные права, доставлявшие им огромный посреднический барыш” [17].

Великий шелковый путь – это не только система караванных путей торговли, связывавших в Средние века Восток и Запад. Это огромное взаимовлияние культур, структур общественной жизни, способствовавшее более бурному развитию стран, входивших в орбиту шелкового пути. “Мировая торговля Запада на Ближнем Востоке, – писал Я.А. Ма-нандян, – продолжавшаяся при Аршакидах и Сассанидах около семи веков, имела крупное влияние не только на экономическое и культурное развитие Ирана, но также и прилегающих к нему стран, расположенных на путях международного обмена” [17, с. 101]. В этой торговле активно участвовали и дагестанские народы: Дербент в ту пору был северным форпостом Сассанидской империи и играл основополагающее значение для контроля над торговыми путями. Это создавало уникальные условия для налогообложения караванов, принося, соответственно, большой доход.

С целью упрочения своих позиций в Дагестане Сассаниды и в дальнейшем проводили переселенческую политику, создавая свои колонии. Политика иранских правителей повлияла на различные стороны деятельности дагестанских народов и нашла свое отражение в топонимике, лексике. Изучая топонимику территории Дагестана, необходимо отметить, что ряд селений – Зидьян, Джалган и другие имеют окончания “ан”, “ян”, являющиеся формой множественного числа в среднеиранских языках.

По сообщению армянских, арабских и персидских источников, сассанидские цари Кубад и Ануширван в V–VI вв. для защиты и охраны своих северных границ от набегов кочевников – тюрок, переселили в южный Дагестан ряд ираноязычных племен – выходцев из Лахиджана, Табаристана, Гиляна и другие. Этой теме уделял внимание известный историк XIX в. А.-К.А. Бакиханов. Он отмечал: “Жители восьми деревень Табасарана Джалган, Рукац, Мугатир, Камах, Зидиан, Гимейди Митаги и Бильгади... суть племена древних персов, переселенных сюда Ануширваном Хосровом в VII в. (христианской эры) и сохранивших до сих пор одно из наречий пехлевийских или древних персов” [18].

В свою очередь сассанидские правители проводили политику переселения дагестанских горцев в Иран. Шахи насильственно уводили юношей, пополняя свою армию.

Кроме того, из Дагестана в иранские города переселяли и искусных мастеров. Осевшие в различных городах, они занимались изготовлением оружия, орудий труда, а также предметов украшения. Важную роль в связях Ирана с народами Дагестана играл город Дербент.

Связи с иранским миром оказали влияние и на социально-экономическое развитие Дагестана. Согласно древнему, патриархальному обычаю, иранские общины несли военные обязанности, а вся тяжесть налогового бремени перекладывалась на неиранское население. При Хосрове I (VII в. н.э.) государственные налоги значительно повысились [19].

О влиянии Сассанидской державы на Дагестан свидетельствует множество примеров. Происхождение титулов некоторых дагестанских правителей связывается непосредственно с персидским влиянием, например: Табасаран-шах, Лиран-шах, Филан-шах и т.д. Названия некоторых владений Дагестана по происхождению также являются персидскими: “Зирихгеран” (от персидского “Зирих–броня”), чьи погребальные обряды, описанные Абу Хамидом ал-Андалуси, сложились под влиянием иранской религии [20]. Название страны Серир, по мнению некоторых ученых, происходит от иранского “ser” (гора) [21].

На протяжении ряда столетий Сасаниды оказывали значительное влияние не только на экономическую и культурную жизнь народов Дагестана, но и на развитие социальных отношений в крае.

Если верить источникам, то многие правители Дагестана были титулованы Ануширваном. Баладзори пишет: “И выбрал Ануширван царей и назначил их, предоставив каждому из них шахство над отдельной областью. Из них были хакан Горы с титулом Вахрарзаншах, и царь Филана, он же Филаншах, и Табасараншах, и царь ал Лакзов с титулом Джурдшах, и царь Маската, царство которого теперь не существует, и царь с титулом Лираншах, и царь Ширвана, именуемый Ширваншах. И утвердил он властителя Бухха над Буххом и властителя Зирихирана над Зирихираном и утвердил он царей горы Кабак в их владениях и заключил с ними мир, обязав платить ему подати” [22]. Согласно сочинению “Ахты-наме” “эмир Шахбани из рода Сасcанидов, придя по приказу Нуширвана с шестьюдесятью семьями из жителей Фарса и тремястами воинами (сипахи) в местность Ахты, поселился (там), отстроив (тамир карда) крепость, остатки которой все еще видны на вершине горы. Истратив тысячу пятьсот ашрафи, он построил баню над теплым ахтынским источником и наложил на нее харадж” [23].

По преданиям, Шахбани был племянником персидского падишаха Кубада и двоюродным братом Нуширвана [24]. После смерти Шахбани владение селением Ахты было поручено его сыну Шах Сану (Шах Асану) [23, с. 69; 24, с. 363]. Потомки Сасcанидов правили в Ахтах вплоть до VIII в. [23, с. 69].

Как гласит предание, посланец послед-него Сассанидского царя Ездигерда III укрылся от арабов в горной части Дагестана в Серире и стал называть себя Сахиб ас-Сарир, что означает “Обладатель Золотого трона и иных сокровищ”. Он признавался потомком знаменитого персидского полководца конца VI в., выходца из парфянского рода, Мирхан-Бахрама Чубина. Интересно при этом, что ал-Масуди назвал правителей Сарира (X в.) родственниками династии Саманидов, происходившей от Бяхрама Чубина, которая правила Восточным Ираном и Средний Азией с 819 по 1005 гг. [25].

На культурные связи Дагестана с Ираном указывают эпиграфические материалы, в частности, распространение в Южном Даге-стане пехлевийской письменности, развивающейся на основе персидско-арамейского алфавита. При Аршакидах и Сассанидах пехлевийско-сассанидское письмо применялось как для государственно-административных и хозяйственно-торговых, так и для религиозных целей. Пехлевийское письмо получило широкое распространение в Дербенте и в ряде дагестанских селений. По количеству пехлевийских надписей Дербент не имеет себе равных. Они выполнены на крупных каменных блоках Дербентской городской стены, и, по мнению Е.А. Пахомова, “должны быть отнесены к первым столетиям после хиджры”, а если более точно датировать их, то к V–VI вв. [26].

Персидские надписи, связанные в основном со строительной деятельностью ширваншахов в Дербенте изучены М.X. Нематовой [27]. Большой вклад в изучение памятников эпиграфики Дагестана внес Л.И. Лавров. В его работе представлено более 450 восточных, в том числе персидских надписей, охватывающих период с Х по XVII вв. [28].

Многовековые и разносторонние связи Дагестана с иранским миром отразились и в лексике дагестанских языков. Иранский язык внес значительный вклад в развитие и обогащение словарного состава дагестанских языков.

Хронология иранских заимствований в дагестанских языках имеет ряд этапов: период контактов со скифо-аланским миром, среднеперсидские и новоперсидские заимствования. Исследователи отмечают связь некоторых скифских терминов с дагестанскими, однако часть из них уже утрачена [29]. Более интенсивно иранские слова в дагестанские языки проникают в эпоху среднеперсидского языка. Как известно, среднеперсидский язык существовал с IV в. до н. э. по VII–VIII вв. н. э., и был официальным языком Иранского государства в период правления Сассанидов.

В эпоху правления Газневидов*  и Сельджуков связи Дагестана с Ираном получили дальнейшее развитие. Период правления династии Сельджуков в Иране характеризовался развитием внутренней и внешней торговли. В IX – первой половине XI вв. культура Ирана переживала расцвет. Это было временем развития художественной и научной литературы на арабском языке, игравшей роль международного общения. Известными историками времен халифата Аббасидов были иранцы по происхождению – Табари, Балазури, Якуби, Ибн-Мискавейх, Истахри, аль-Балхии др. Табари (X в.), писавший на арабском языке, создал едва ли не исключительно по арабским источникам обширный труд по всемирной истории.

В рукописи анонимного персидского географа X в. “Худуд-ал-Алам” (982–983) перечисляются различные области и народы, в том числе сериры, хазары и др. [30].

Говоря о связях Дагестана с иранским миром, нельзя обойти стороной вопрос о влия-нии иранского искусства на дагестанскую культуру, которое проявлялось в различных областях: в строительном деле, в ремесленном производстве, в орнаменте, музыке.

Относительно термина “иранское искусство” член-корр. АН СССР А.Ю. Якубов-ский писал “Искусство, которое мы называем иранским, было сложным многовековым продуктом различных культурных фактов, деятельными участниками которых являлись как сами персы, так и другие народы Ирана, Средней Азии и Кавказа жившие не только по соседству с ними, но в течение долгого времени находившиеся под одной с ними властью” [31].

В Дагестане искусство так называемой сассанидской средневековой пластики ярче всего проявилось именно в творениях кубачинских мастеров. По сюжетам, по особенностям трактовки и приемам передачи изобразительных мотивов памятники Кубачи близки к более ранним памятникам Закавказья, Ближнего Востока, особенно Сассанидского Ирана [32].

Исследователи полагают, что кубачинцы как хорошие мастера-оружейники уже в то время могли оказаться в центральных областях Персии в дворцовых оружейных ма-стерских: либо в качестве пленных мастеров из Дербента и других городов Закавказья, либо сами добирались туда в поисках заработка.

В период постройки грандиозных оборонительных сооружений, в эпоху наибольшего могущества государства Сассанидов, кубачинские мастера вошли в тесное соприкосновение с культурой Переднего Востока. Есть все основания предполагать, что уже в то время кубачинцы поставляли на ближнево-сточные рынки изделия своего ремесла [33].

Кубачинское блюдо-поднос перекликается с наиболее архаичными образцами одной из групп сассанидских бронзовых и серебряных блюд, о которых рассказывают в своей работе И.А. Орбели и К.В. Тревер [34]. О начальном этапе воздействия сассанидской художественной культуры на искусство кубачинцев в эпоху раннего средневековья свидетельствуют и другие памятники [35].

Таким образом, исторические, военно-политические, экономические, культурные связи Дагестана с иранскими миром складывались и развивались на протяжении многих тысячелетий. Однако контакты различных областей Дагестана с иранским миром на различных этапах исторического развития как резко отличались степенью интенсивности связей. В период усиления Сассанидской державы эти связи стали расширяться.

Несомненно столкновение различных цивилизаций в Дагестане, которые всегда имели место в регионе, и определило в значительной степени прогрессивный путь исторического развития края. Роль иранской цивилизации в этом процессе огромна.


Литература

1. Гасанов М.Р. Дагестан и иранский мир. Ереван, 1999.

2. Марковин В.И. О некоторых находках скифо-сарматского времени с территории Северо-Западного Прикаспия // Древности Евразии в скифо-сармат-ское время. М., 1984. С. 179.

3. Крупнов Е.И. Киммерийцы на Северном Кавказе (по археологическим данным) // МИА СССР. М-Л., 1958. № 68. С. 193.

4. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М-Л., 1949. С. 190; Абдуллаев И.Х. О некоторых источниках пополнения лакского именняка // Дагестанская ономастика. Махачкала, 1991. С. 136.

5. Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии М., 1984.

6. Бартольд В.В. Кавказ,Туркестан, Волга // В.В. Бар-тольд. Соч.: В 9 т. Т. 2. Ч. 1. М., 1964. С. 171.

7. Луконин В.Г. Культура Сассанидского Ирана. М., 1969. С. 62.

8. Бартольд В.В. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира // В.В. Бартольд. Соч.: В 9 т. Т. 2. Ч. 1. С. 669.

9. Он же. Дербент // Там же. Т. 3. М., 1965. С. 419.

10. Еремян С.Т. Народно-освободительная война армян против персов в 450–451 гг. // ВДИ. 1957. № 4. С. 44.

11. Хоренский М. История Армении. М., 1893. С. 170.

12. Каганкатваци М. История албан. СПб., 1861. С. 105.

13. Артамонов М.И. Древний Дербент // Советская археология. 1946. Т. 8. С. 136.

14. Якут. Алфавитный реестр стран / Пер. Н. Караулова // СМОМПК. 1927. Вып. 29. С. 13–15.

15. Ибн-ал-Асир. Полный сборник летописей / Пер. с перс. А.Э. Шмидта // Уч. зап. Института востоковедения АН. 1936. Т. 16. С. 484.

16. Заходер Б.Н. История восточного средневековья (Халифат и Ближний Восток). М., 1944. С. 18.

17. Манандян Я.А. О торговле и городах Армении в связи с мировой торговлей древних времен (V в. до н. э. – XV в. н. э.). Ереван, 1954. С. 98.

18. Бахиканов А.-К. А. Происхождение племен, населявших нынешние закавказские провинции
// А.-К. А.Бахиканов. Сочинения, записки, письма. Баку, 1983. С. 133.

19. Заходер Б.Н. Иран при Сассанидах // Исторический журнал. 1948. № 12. С. 94.

20. Бартольд В.В. Еще о самаркандских оссуариях // В.В. Бартольд. Соч.: В 9 т. Т. 4. М., 1966. С. 120.

21. Еремян С.Т. Моисей Каланкатуйский о посольстве албанского князя Варз Трдата к хазарскому хакану // Записки Института Востоковедения АН СССР. М., 1939. Т. 7. С. 44.

22. Баладзори. Книга завоевания стран. Баку, 1927. С. 7.

23. Шгоссяидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р. Дагестанскне исторические сочинения. М., 1993. С. 68.

24. Десимон А.Ф. Исторические сведения о Санурском округе 1839 г. // История, география и этно-графия Дагестана XVIII-ХIХ вв. М., 1958. С. 363.

25. Айтберов Т.М. Древний Хунзах н хунзахцы. Махачкала, 1990. С. 51.

26. Пахомов Е.А. Пехлевийские надписи Дербента. Баку, 1929. С. 19.

27. Нематова М.X. Краткое сообщение об экспедиции 1954 г. в Дербент // Докл. АН АССР. Баку, 1955. Т. 11. № 11. (на азерб. яз.).

28. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Кн. 1. Надписи Х–XVII вв. Издание текстов, переводы, комментарии. М., 1966.

29. Ямпольский З.И. О скифской пище иппака // Из истории дореволюционного Дагестана. Махачкала, 1976. С. 176–179.

30. Туманский А.Г. Новооткрытый персидский географ X столетня и известия его о славянах и русских // Записки Восточного отделения (Императорского) Русского археологического общества. СПб., 1897. Т. 10. С. 121–127.

31. Якубовский А.Ю. Мастера Ирана и Средней Азии при Тимуре // III Международный конгресс по иранскому искусству и археологии. М.-Л., 1939. С. 277.

32. Маммаев М.М. Декоративно-прикладное искусство Дагестана. Махачкала, 1989. С. 87.

33. Кильчевская Э.В. Декоративное искусство аула Кубачи. М., 1962. С. 13.

34. Орбели И.А., Тревер К.В. Сассанидский металл. Художественные предметы из золота, серебра, бронзы. М.-Л., 1935. Табл. 66, 69, 83.

35. Кильчевская Э.В. От изобразительности к орнаменту. М., 1968. С. 62.


15 ноября 2004 г.