Отчет о Первой международной научно-практической конференции «Россия-Монголия: историко-культурное взаимодействие в прошлом и настоящем (к 70-летию событий на Халхин-голе)» Г. С. Митыпова Актуальные проблемы истории и культуры православия

Вид материала

Содержание

Business in Buryatian Social Policy Field: problem and prospects
Католические священники в Тункинской долине

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 17

Варнавский П.К.

ИМБТ СО РАН

Бизнес в поле социальной политики Бурятии: проблемы и перспективы

Business in Buryatian Social Policy Field: problem and prospects

Varnavsky P.K. (Russia, Ulan-Ude)

This article is devoted to problem of social policy in modern Buryatia. The basic methods of this research is a focused interview. In the article processes of state formed of scenarios of development of socially responsible business.

Ключевые слова: бизнес-сообщество, социальная политика, взаимодействие власти и бизнеса, ответственность

Key words: business-community, social policy, interaction of power and business, responsibility

В последние годы участие бизнес-структур в социальной политике Бурятии характеризуется заметной активизацией. Относительная стабилизация экономического положения, достигнутая к середине первого десятилетия XXI века, усиление конкуренции между компаниями на рынках труда и сбыта, давление властных структур (начиная от уровня республиканского правительства и заканчивая муниципалитетами) на компании стимулируют предпринимателей к проведению все более продуманной и гибкой социальной политики как внутри своих фирм, так и вне них.

Каким образом бизнес в Бурятии участвует в социальной политике? Каковы формы и содержание социально ориентированной деятельности компаний и что побуждает бизнес Бурятии включаться в социальную политику в качестве одного из акторов? Поиск ответов на эти вопросы позволит выявить основные тренды в социально-ориентированной деятельности бизнеса, что, в свою очередь, может способствовать более гармоничной и эффективной интеграции предпринимательства в общее русло социальной политики, реализуемой как на федеральном, так и на региональном уровнях. Такая задача выглядит особенно актуальной в условиях усиливающегося финансово-экономического кризиса: минимизация его негативных последствий в социальной сфере должна осуществляться совместными усилиями власти, бизнеса и общества и должна предполагать выработку единой стратегии действия.

Анализ социальной политики бизнеса в регионе будет проводиться в двух аспектах: во-первых, будет рассмотрена внутрикорпоративная социальная политика, под которой понимается социальная политика, проводимая для работников своей компании, во-вторых, будет рассмотрена «внешняя» социальная политика, которая определяется здесь как социальная политика, проводимая для местного сообщества на территории деятельности компании^¹⁵.

Эмпирическую базу исследования составляет серия экспертных интервью (24) с бизнесменами, топ-менеджерами, чиновниками, занимающимися курированием вопросов, связанных с развитием бизнеса в Бурятии, а также материалы социологического опроса (репрезентативен для республики Бурятия по полу, возрасту, месту жительства, национальности; размер выборки – 613 человек). Эти материалы были получены в рамках реализации исследовательской программы «Будущее России: взгляд из центра и регионов», которая осуществлялась при финансовой и организационной поддержке ИНО-Центра (Москва) и Межрегионального Института Общественных Наук (Иркутское отделение) в 2006-2008 гг.^¹⁶

Социальная ответственность бизнеса

В настоящее время актуальной является проблема поиска новой роли бизнеса в сфере социальной политики. Политики, экспертное сообщество и сами предприниматели пытаются определить, какие социальные функции в государстве может взять на себя российский бизнес, при каких условиях он будет максимально заинтересован в выполнении принятых на себя социальных обязательств, каким образом должно складываться взаимодействие бизнеса, общества и власти в поле социальной политики. Можно сказать, что главная задача текущего момента состоит в поиске границ социальной ответственности бизнеса. Очевидно, что понимание социальной ответственности бизнеса, складывающееся в обществе, оказывает непосредственное воздействие на реальные практики бизнеса в области социальной политики и, соответственно, определяет возможные направления дальнейшего развития. Последнее обстоятельство особенно важно в контексте построения возможных сценариев будущего участия бизнеса в социальной политике.

Для бизнес-сообщества Бурятии характерным является отсутствие конвенционально оформленного понимания данной категории, на что обращают внимание эксперты: «Прежде всего, отмечу, что в это понятие вкладываются разные смыслы. То, как мы понимаем СП – это одно, то что мы видим в большинстве случаев – это другое». Спектр интерпретаций понятия социальной ответственности бизнеса предельно широк. Здесь можно выделить два подхода – условно их можно обозначить как «социетальный» и «технократический».

В одних случаях социальная ответственность бизнеса понимается как «широкая философская категория, которая подразумевает ответственность за территорию, на которой этот бизнес присутствует, за народонаселение этой территории, за уровень развития гражданских инициатив, за предпринимательскую активность, за экологию территории». Подобный широкий подход является маргинальным и не просматривается в реальных практиках бизнеса – скорее, о нем рассуждают наиболее продвинутые представители гражданского общества. В других случаях понятие социальной ответственности предельно редуцируется и встраивается глубоко в контекст экономической политики предприятия, превращаясь, по сути, в экономическую категорию: «социальная роль бизнеса – это организация рабочих мест. Это наипервейшая роль… Для компании это задача найма качественного, квалифицированного персонала за достаточно небольшие деньги. Цена качества играет в этом деле наибольшую роль. Особенно в рамках того, когда компания крупная. И для персонала задача такая – это максимально установить социальные гарантии, льготы за проделанную работу».

Существует и третья позиция, отчетливо отражающая проблему отсутствия общеразделяемого понимания социальной ответственности бизнеса. Она заключается в следующем утверждении: необходимо, «чтобы ведущие общественно-политические силы сформулировали бы свое видение СП в стране. И если мы играем в демократию, тогда собственно в интересы большинства мы и должны поиграть. Вот и вся СП. Т.е., это такая гибкая оболочка, в которой должны быть заявлены и обрисованы приоритеты, направления – что для людей важнее и куда должны направляться благотворительные деньги и усилия общества. Потому что в СП должны играть все, а не только бизнес». Суть этой позиции можно интерпретировать следующим образом: установление границ социальной ответственности бизнеса – дело не только предпринимателей, но и всего общества в целом; потенциально бизнес готов следовать ожиданиям общества в области социальной политики, но не в состоянии самостоятельно – без участия общества и власти, - корректно определить приоритетные направления своей деятельности.

Внутрикорпоративная социальная политика

Под внутрикорпоративной социальной политикой здесь понимается социальная политика, проводимая для работников своей компании. Арсенал средств по реализации внутренней социальной политики компаний в Бурятии достаточно тривиален и не имеет какой-либо региональной специфики. Об особенностях здесь можно говорить только в том смысле, что уровень развития бизнеса в Бурятии по многим параметрам гораздо ниже, чем в целом по России, что проявляется в отсутствии четко разработанных стратегий компаний в области социальной политики. В некоторых случаях даже отход от черных схем оплаты труда и соблюдение норм трудового законодательства трактуется, как большое достижение фирмы: «Вся СП сводится к проблеме зарплаты в конвертах. Если платишь белую зарплату, то осуществляешь, чуть ли не СП...»; «Начать можно даже с ''белой зарплаты'' - это уже большой шаг вперед для работодателя, который таким образом обеспечивает социальные отчисления для своих работников».

Можно констатировать достаточно стандартный набор действий, которые применяются всеми компаниями. Основные типы внутрикорпоративных практик обычно сводятся к следующему набору:

Развитие персонала, повышение профессионально-квалификационного уровня работников. В рамках данного направления в компаниях ведется подбор и отбор персонала, его учет, а также формирование кадрового резерва; работа по повышению квалификации (заочное обучение, посещение тренингов и семинаров работниками компаний). Можно считать стандартным следующее высказывание менеджера одной из компаний: «Работа менеджеров по персоналу сводится не только к подбору и отбору персонала, его учету, но и к формированию кадрового резерва, планированию карьеры и повышению квалификации… Заполнение вакантных должностей, в основном, производится за счет внутреннего продвижения кадров. С персоналом проводится постоянная работа по повышению квалификации. Специалисты фирмы проходят заочное обучение, посещают тренинги и семинары. Каждый сотрудник знает, что в компании у него есть реальная возможность сделать карьеру, повысить профессиональный уровень».
Формирование корпоративной культуры; оздоровление и рекреация работников, включая членов их семей; спортивные программы. По словам одного эксперта, «все это обычно организованно – работники ходят в один и тот же спорткомплекс, создается неформальная обстановка, усиливаются дружеские отношения. Вот вам и бесплатный team-building без приглашения дорогих тренеров. Люди начинают жить, а не просто работать. Начинают чувствовать, что жизнь их складывается полноценно. Это все создает позитив по отношению к компании, в которой работает сотрудник».
Практика использования «социальных пакетов». Как правило, они включают в себя медицинское страхование, (частичная) оплата питания, оплата посещения спортивных комплексов. В социальный пакет может также входить оплата детского сада и дополнительных занятий для детей сотрудников, туристические путевки, курортное лечение и т.д.: «Социальные пакеты. Это более продвинутые компании, которые заботятся о своих сотрудниках. Помимо зарплаты (пусть и не высокой) дают соц. пакеты. Это очень большой стимул, все более популярный в Бурятии. Самые простые пакеты включают в себя медицинское страхование, скидки или бонусы за питание, за посещение спортивных комплексов… В социальный пакет могут входить детский сад, путевки, курортное лечение, дополнительные занятия для детей сотрудников… Зависит от продвинутости и состоятельности фирмы. Даже если фирма не богата, она может разработать оптимальный социальный пакет для своих сотрудников. Это все мотивирует и закрепляет сотрудников в фирме».

Каковы факторы, влияющие на развитие внутренней социальной политики компаний? Пожалуй, можно выделить два основных фактора, оказывающих влияние на развитие фирм в этой сфере.

Первый фактор – «субъективный» - это персональная позиция руководителя/учредителя/владельца бизнеса. По мнению экспертов, в данной сфере отсутствуют какие-либо стандарты, выходящие за рамки законодательства: «СП нуждается в неких стандартах. Сегодня все говорят о СП, а реально ее можно свести к стандартам, которые установило государство: заработная плата, отчисления, вещи, связанные с отпусками, вещи связанные с болезнью работника. Все остальное зависит собственно от работодателя. Это зависит от условий бизнеса, его прибыльности, и от позиции руководителя или учредителей». Здесь не сложились механизмы и институты, которые устанавливали бы некие предпочтительные образцы поведения: с одной стороны, государство не пошло дальше того, что в законодательном порядке установило минимальный объем социальных гарантий, которые должен предоставлять сотруднику работодатель; с другой, в подавляющем большинстве случаев в самих компаниях не наблюдается становления механизмов, которые могли бы формировать социальную политику. Соответственно, определение формы и содержания социальной политики внутри фирмы чаще всего становится прерогативой ее руководителя: «если в компании достаточно сильный руководитель со своей жизненной позицией, то он проводит свою СП. При этом у него есть свое понимание в плане того, кого поддерживать». Отчетливо эта проблема видна из диалога с топ-менеджером одной из крупнейших улан-удэнских торговых компаний:

И: А вообще в компании есть человек или должность, который занимается этими вопросами?

Р: Ну, нет, конечно.

И: Кто тогда решает эти вопросы?

Р: Генеральный директор, исполнительный директор…

И: А сами рядовые сотрудники компании могут влиять на эту политику?

Р: Обычно, сотрудники передают свои пожелания руководителям отделов. А руководители отделов, в свою очередь, передают эти пожелания на уровень исполнительного руководства.

И: Скажите, нет ли на вашей фирме каких-либо структур, напоминающих профсоюз?

Р: Нет, таких структур нет. Предприятие было организовано уже в постсоветское время. Количество сотрудников у нас не переваливает 500 человек, поэтому профсоюзов нет…

Второй фактор – «объективный» - когда внутрикорпоративная социальная политика под давлением внешней рыночной конъюнктуры превращается в один из элементов стратегии развития компании. В этом смысле она используется в качестве инструмента конкурентной борьбы на рынке труда и в качестве рычага по повышению производительности труда в компаниях. Как отмечает один из бизнесменов, социальная политика внутри фирмы проводится «для того, чтобы привлечь персонал…, повысить производительность труда… Стандартные приемы… Да и проблему кадрового голода никто не отменял. Она всегда будет актуальна. А этими мероприятиями мы поднимаем статус работодателя как такового».

В силу значительного дефицита квалифицированных кадров и миграции наиболее востребованных, опытных и компетентных специалистов за пределы республики - на «Запад», руководители компаний вынуждены вкладывать ресурсы в развитие внутренней социальной политики, чтобы привлечь, удержать и закрепить квалифицированные кадры на своих предприятиях: «У нас в связи с чем встали эти вопросы. В республике просто физический дефицит населения... Либо мы обеспечиваем зарплатой на уровне Москвы (если речь идет о молодом сотруднике), иначе он уедет туда, либо создаем социальный пакет и комфортные условия работы здесь. Квартира (может и не сразу, но в перспективе), отдых с семьей, возможность посещать тот же спорткомплекс и т.д., и т.д. А иначе кадры не укрепишь».

При этом внутренняя социальная политика зачастую рассматривается руководителями ведущих компаний как ресурс в деле мотивации и стимулирования своих сотрудников: «Дело в том, что наше стремление мотивировать работника финансово зачастую себя не оправдывает. Финансовые стимулы действуют на короткий срок. Взяли деньги и забыли про них через пару дней. Социальные пакеты позволяют, не увеличивая в разы фонд заработной платы (а на каждый рубль зарплаты приходится N-ное количество рублей налогов), направлять деньги на льготы, которые являются более стимулирующими и ценными в плане мотивации работников. Работник начинает уже держаться за свое рабочее место…». Правда, такой подход нельзя назвать слишком распространенным, многие руководители и топ-менеджеры считают, что на данном этапе развития достаточно обеспечить квалифицированного и перспективного сотрудника достойной заработной платой^¹⁷. В подтверждение этого можно привести следующую выдержку из интервью с менеджером компании:

И: Правильно я понимаю, что социальная политика не будет принимать слишком изощренные формы постольку, поскольку такой ресурс как повышение оплаты труда еще не исчерпал себя…

Р: Да, наша задача – прийти к тому, чтобы, поскольку компания стала довольно крупной, нам нужно брать наиболее квалифицированные кадры, а это можно сделать только за счет повышения уровня заработной платы. То есть, такое возможно за счет мотивации [имеется в виду «социальный пакет» - П.В.], но такая информация медленнее расходится среди потенциальных работников, нежели информация об уровне зарплаты.

Внешняя социальная политика

Внешняя социальная политика определяется здесь как социальная политика, проводимая для местного сообщества на территории деятельности компании. Можно констатировать, что модели реализации внешней социальной политики бизнес-компаниями в Бурятии, как и в случае с внутренней социальной политикой, не отличаются своим разнообразием и изощренностью. Типологизация этой деятельности может выглядеть следующим образом.

Развитие социальной инфраструктуры (дворцы спорта и культуры, медицинские центры, храмы). Например, руководство торговой компании «Гевс» часто откликается на обращения за помощью религиозных организаций, а иногда и само выступает инициатором такой помощи. Так, в 2005-2006 г. компания профинансировала строительство буддийского дугана в Улан-Удэ. Как отмечается в прессе, «в фирме хорошо понимают, что если компания сумела стать процветающей, то она обязана принимать активное участие в жизни общества. Нельзя находиться в стороне от проблем и тягот родной земли и живущих на ней людей. Не раз в адрес "ГЕВСа" приходили письма от руководства православной церкви Бурятии, в которых фирму благодарили за помощь в возрождении забайкальского христианства, от многих других общественных организаций. И сейчас это направление усиливается»^¹⁸.
Программы и акции по поддержке социально незащищенных слоев населения: ветеранов, пенсионеров, инвалидов, сирот, малоимущих. К примеру, представители торговой компании «Титан» утверждают: «Благотворительность и спонсорство являются естественным желанием компании внести свой посильный вклад в социально-экономическое развитие общества, что особенно важно в переходный период развития России. Предприятием активно поддерживаются всевозможные инициативы, направленные на сохранение и развитие лучших отечественных традиций в области культуры, науки и просвещения и спорта. Политика компании «Титан» в области благотворительности и спонсорства продумана и последовательна. Традиционным видом благотворительности фирмы является поддержка организаций, оказывающим помощь социально незащищенным слоям населения: инвалидам, престарелым, детям. Компания Титан постоянно шефствует над двумя Детскими учреждениями. Оказывается постоянная помощь нуждающимся к праздникам»^¹⁹.
Спонсирование местных культурных, образовательных, спортивных мероприятий. Бизнес вкладывает средства в программы, направленные на сохранение и развитие культурного наследия, на возрождение духовных традиций, в спортивные мероприятия, в организацию праздников.
Интегрированные программы, направленные на развитие местного сообщества и на развитие социального партнерства. У бизнеса появляется тенденция перейти от модели простой благотворительности и спонсирования к более сложным технологиям вложения своих средств в местное сообщество. Для этого используются методы социального проектирования. В перспективе такие программы позволят перейти бизнесу от ситуативного реагирования к долгосрочному проектированию своих социальных действий. Ярким примером, иллюстрирующим эту тенденцию, стало создание в Улан-Удэ фонда местного сообщества (февраль 2005). Эта благотворительная некоммерческая негосударственная организация объединила представителей власти, бизнеса и некоммерческих организаций для решения социальных проблем, стоящих перед жителями столицы республики. Средства ФМС формируются за счет вложений учредителей, попечителей, мэрии, бизнес-структур, частных пожертвований, проведения благотворительных акций. На данный момент приоритетными направлениями деятельности фонда являются следующие: помощь ветеранам войны, труженикам тыла и пенсионерам; поддержка проектов, направленных на профилактику наркомании и алкоголизации среди молодежи, развитие благотворительности в Бурятии. Кроме того, с 2000 года в республике действует Байкальский благотворительный фонд. За время своего существования фонд реализовал 16 программ; его финансирование осуществлялось как крупными российскими и зарубежными благотворительными фондами, так и местным бизнесом. В списке партнеров фонда указано более десятка наиболее крупных и влиятельных коммерческих организаций республики.

В то же время необходимо констатировать, что бизнес в Бурятии не реализует ни одной долгосрочной развернутой социальной программы. Это подтверждается как результатами социологического опроса (лишь 5 % респондентов знают хоть что-то о социальных программах крупных компаний), так и высказываниями экспертов («К сожалению, я не скажу, чтобы от и до какие-нибудь крупные социальные программы поддерживались бизнесом, какой-нибудь компанией. Какие-то небольшие программки компании проводят постоянно. Как правило, они разовые и благотворительные (акции поддержки, например, или формируется система приоритетов, ну, как со спортом – это многолетнее партнерство). А так, чтобы взяли и реализовали какой-нибудь проект – такого нет»).

Проблемы

Отсутствие четко выверенной стратегической линии поведения бизнеса в области социальной политики можно объяснить следующими обстоятельствами.

Во-первых, для большинства бизнес-компаний в Бурятии более приоритетными являются задачи собственно экономического характера (оптимизация структуры и управления, комплектация кадров, закрепление рынков сбыта и т.д.). Социальная политика в перечень приоритетов пока не входит и реализуется компаниями постольку, поскольку способствует решению текущих задач экономического развития: «PR, продвижение продукции, подготовка населения к новым услугам или товарам, расширение рынка. Это, так или иначе, все равно сидит в мотивации бизнесменов при включении в СП… Естественно, каждый бизнесмен работает на прибыль и на развитие компании».

Во-вторых, некоторые бизнесмены финансируют социально ориентированные акции в целях политического PR'а, и участие компании в социальной политике направлено на «решение политических задач… Для создания благоприятного и благожелательного фона среди избирателей». Соответственно, активность той или иной компании в поле социальной политики обусловливается выборными циклами, а не потребностями социальной политики как таковой.

В-третьих, в республике отсутствует эффективное взаимодействие между бизнесом и властью, что выражается в отсутствии равноправного партнерского диалога между ними. Здесь не появилось эффективных административных и/или общественных структур, в границах которых возникло бы пространство для конструктивного обсуждения и совместной выработки социальной политики (такие организации как Союз Промышленников и Предпринимателей или Торгово-Промышленная Палата РБ слишком забюрократизированы, а профсоюзное движение не достаточно развито и не может оказывать существенного влияния ни на бизнес, ни на власть при разработке социальной политики). В подтверждение можно привести следующую выдержку из интервью:

И: Правильно ли я понимаю, что по большому счету диалога между бизнесом и властью по поводу объединения усилий в плане проведения СП в Бурятии, не наблюдается?

Р: Сказать, что не наблюдается, любой представитель Союза Промышленников и Предпринимателей или представитель Торгово-Промышленной Палаты или представитель власти скажет, что это не правда. Но, на мой взгляд, формы, в которых это делается, устарели. С властью постоянно взаимодействую одни и те же лица, все это превращается в некий закрытый клуб, власть дает возможности «своим» бизнесменам и игнорирует остальных. Тогда пора говорить, что реального взаимодействия нет. В широком смысле. В узком смысле, есть: республиканская власть, муниципалитеты всегда опираются на бизнес, вместе проводят какие-то мероприятия.

Как правило, реализация программ и проектов социальной направленности является результатом просьб/давления со стороны власти. Проблема очень рельефно сформулирована в высказывании одного из экспертов: «Многие предприятия дают на развитие муниципалитетов, на решение социальных проблем. Но я бы не сказала, что там все делается с особой радостью и готовностью. Потому что возможности предпринимателей бессовестным образом эксплуатируются руководителями муниципалитетов. Весь календарный год напичкан праздниками, различными мероприятиями, открытием объектов социальной инфраструктуры, памятных мест и проч. Все это тянут из карманов бизнесменов, требуя зачастую фантастические суммы, и забывают при этом упомянуть имя благотворителя, повесить табличку с перечнем компаний, которые финансировали то или иное дело. К сожалению, вот такое взаимное отсутствие культуры. Что предприниматель не рвется помогать, что муниципалитет заставляет его помогать, хотя он не обязан этого делать – он же заплатил налоги».

Ситуация усугубляется тем, что бизнес-сообщество в Бурятии очень слабо консолидировано, что не позволяет ему выступить в качестве равносильного оппонента власти и выработать собственную политику в социальной сфере. Обратимся к мнению экспертов:

«Самым большим показателем уровня и качества взаимодействия между бизнесом и властью являются дни или съезды предпринимателей. Это особенно видно, когда сравниваешь Бурятию с другими регионами. Там объединения предпринимателей достаточно сильны и самостоятельны, и они ощущают свою силу и компетенцию в вопросах развития своего бизнеса, своего региона, экономики. В таких регионах съезды предпринимателей проводят сами предприниматели. Наверное, это даже дико звучит, что мы об этом говорим, но у нас-то эти мероприятия проводятся за счет организационных и финансовых ресурсов правительственных или муниципальных структур. Это нонсенс, яркий пример неразвитости объединительных предпринимательских структур.

Конечно, вопрос должен ставиться по-другому. Это предприниматели должны собраться, организовать съезд на своей площадке, на своей территории, за свои деньги. И пригласить туда власть и спросить у нее – «а чего ты власть вот это не сделаешь? А мы бы могли сделать вот это и вот это»… Отношение власти к бизнесу во многом такое потребительское, а отношение бизнеса к власти… Предприниматель считает, вот сидите вы там, чиновники, получаете зарплату, вот и решайте сами наши проблемы. Не будет чиновник решать эти проблемы! Когда предприниматель созреет, сформулирует свои проблемы и претензии к власти, осознает свои позиции и станет как-то встраиваться, вот тогда и получится компетентный разговор на современном уровне…».

Перспективы

На данный момент социальная политика бизнеса в Бурятии находится на стадии своего становления – здесь только начали складываться образцы практик, которые могут получить распространение в дальнейшем. С другой стороны, она сразу же превращается в важный элемент общей экономической стратегии компаний - ее цели, формы и содержание обусловливаются прагматикой экономического развития бизнеса. Если оценивать формы и масштабы участия бизнеса в социальной политике на территории республики, то нельзя сказать, что социально ориентированная деятельность бизнеса в Бурятии эпизодична и случайна, однако, нельзя охарактеризовать эту деятельность и как взвешенную системную политику.

В целом можно говорить о заметной активизации бурятского бизнеса в сфере социальной политики. Но принципы, механизмы, технологии здесь только начинают вырабатываться и лишь единицы пытаются систематизировать и формализовать эту область менеджмента предприятий и фирм. Новые подходы появляются в отраслях, вписавшихся в рынок, где руководство чувствует необходимость создания запоминающегося образа товаров и услуг, положительного общественного имиджа. Однако на данный момент большинство компаний не имеют четкой стратегии поведения, а их действия в большей степени носят ситуативный характер и представляют собой тактические «ответы» на «вызовы» внешней среды (власть, стихийное развитие рынка)^²⁰.

Понятно, что мировой кризис, докатившийся и до Бурятии, не может не внести своих корректив в объемы и формы участия бизнеса в социальной политике в республике. В каком направлении будет развиваться социально-ориентированная деятельность бизнеса в кризисный и пост-кризисный период? На основе анализа экспертных интервью можно выделить два вероятных сценария развития.

Один из них можно условно обозначить как сценарий «редукции социальных ресурсов». Его реализация возможна в том случае, если в социальном развитии Бурятии будут преобладать деградационные тренды (спад экономики и предпринимательской активности, снижение покупательской способности населения и соответствующее этому сжатие потребительского рынка, предельное обострение всех социальных проблем и провал социальной политики, мощный миграционный отток).

На фоне резкого сокращения государственной финансовой базы социальной политики будет происходить процесс ярко выраженной автономизации деятельности бизнес-структур, работающих в регионе. Это выразится в том, что компании будут стремиться сократить до минимума свое участие в региональной социальной политике. В условиях социально-экономической редукции социально-ориентированная деятельность будет рассматриваться бизнесом как фактор дополнительного увеличения экономических издержек. В то же время бизнес будет продолжать осуществлять внутрикорпоративные социальные программы, однако их формы будут упрощаться, а объемы сокращаться: внутренняя социальная политика фирм будет преследовать своей целью создание минимального превышения доходов своих сотрудников над доходами остального населения территории. Крупный бизнес будет держать уровень заработной платы на своих предприятиях на уровне 10 – 15% превышения от среднего уровня доходов населения, сведя до минимума, требуемого законодательством о труде, наполнение социального пакета. Средний и малый бизнес, декларируя благотворительную деятельность, начнет использовать серые схемы и черный нал.

На фоне общего депрессивного состояния региона и неэффективной социальной политики проблема взаимодействия между властью и бизнесом в поле социальной политики еще более усугубится: власть, пытаясь решить социальные проблемы, будет все чаще прибегать к силовому давлению на бизнес, а тот, в свою очередь, будет откупаться от системного участия в социальной политике путем проведения единичных акций благотворительного характера с ярко выраженной PR-составляющей. В целом в сфере социальной политики между бизнесом и властью так и не будет налажено эффективное взаимодействие на принципах равноправного партнерства. Это приведет к усилению субъективного фактора при проведении бизнесом внешней социальной политики: ее объемы, принципы и направления будут определяться руководителями и/или собственниками компаний, исходя из их личных предпочтений.

Реализация другого сценария, который можно обозначить как «фрагментарную модернизацию», возможна в случае прохождения кризисного периода с «положительной» экономической динамикой. Это означает, что Бурятия удачно впишется в систему межрегионального разделения труда и найдет свою специфическую нишу в общероссийском экономическом пространстве. Тогда с высокой долей вероятности можно говорить о приходе в 2010-2015 гг. в Бурятию крупных российских компаний, что значительно активизирует участие бизнеса в социальной политике. Усиление конкуренции между пришлым и местным бизнесом заставит последний интенсифицировать свою социальную активность и внедрять в практику инновационные для региона социальные технологии: «Если собственники и менеджеры ставят задачу, чтобы компания жила в регионе долго 10-15-20 лет, тогда они будут много делать, чтобы выстроить механизмы, и социальные в том числе, чтобы эта компания работала успешно. Те компании, в которых не хватает кругозора, знания, информации, которые не представляют, что есть такие механизмы, что они важны, компании, которые живут старыми стереотипами (зарплата в черную – самый лучший друг бизнесмена) – конкуренты их рано или поздно обойдут, если они не смогут вовремя понять, в чем они проигрывают и перестроиться».

Если бизнес приобретет достаточно стабильные позиции как на внутреннем (региональном), так и на внешнем (российском и международном) рынке, тогда его социальная политика будет еще больше совершенствоваться и приближаться к международным стандартам: «…широкое понимание социальной ответственности бизнеса будет включаться в стратегию развития компаний. Поскольку с выходом на свободный рынок ценных бумаг, европейские партнеры, как потенциальные долевые собственники, предъявляют свои требования, которые заранее известны. Поэтому компании не просто позиционируют себя по-другому, они начинают жить по-другому. Это внешнее условие, которое заставляет в таком широком масштабе понимать социальную ответственность бизнеса и задумываться о социальной политике».

Переход к долгосрочным стратегиям развития компаний приведет к системному участию бизнеса в социальной политике. Объем инвестиций в территорию будет увеличиваться, а характер этих инвестиций принципиально изменится: от решения сиюминутных злободневных социальных проблем бизнес перейдет к стратегическому планированию своей социальной политики. По словам эксперта, участие крупных компаний в социальной политике в будущем «подразумевает не просто спорадическую помощь…, а целенаправленную социальную политику. Одной зарплатой здесь сложно разрешить проблемы. Профессиональные кадры очень сложно удержать, а тем более переманить с другого предприятия. …проще построить красивый коттеджный поселок для сотрудников, детский сад, спортивный комплекс, в общем, нормальные условия для проживания. А почему нужна СП, ведь если все это понятно – бери деньги, да и трать их на все эти нужды. Но денег-то, даже у крупного предприятия все равно не безразмерно. И СП нужна для того, чтобы вовлекать остальных людей, других коммерсантов в процесс обустройства территории. Чтобы люди отошли от иждивенческих позиций, чтобы почувствовали свою ответственность и причастность к этому процессу. И тогда они станут считать эту территорию своей, тогда люди не поедут на другое предприятие, несмотря на то, что там им пообещали зарплату побольше. Потому что им здесь лучше работать, оно связывают свою судьбу прочно с этой компанией. Когда это сращение происходит, вот оно дает максимальный эффект. Вот, это будущее наших крупных компаний».

Разработка и реализация бизнесом социальной политики будет осуществляться в тесном контакте с властью и обществом. Здесь сложатся и получат широкое распространение эффективные механизмы сотрудничества между ними, в частности, в виде фондов местного сообщества, с помощью которых будут вырабатываться совместные приоритеты социальной политики и осуществляться взаимоконтроль при ее реализации. Бизнес перейдет от традиционной благотворительности в виде участия в отдельных акциях, к участию в социальной поддержке населения и социальных программах на системных принципах подчиняясь идее стратегической благотворительности и социальных инвестиций.

Понятно, что чересчур алармистский характер одного сценария и излишняя оптимистичность другого – неизбежное следствие методологии сценарирования. Однако то, как люди видят будущее, влияет на то, каким оно станет. По какому пути пойдет развитие - зависит от общества, от бизнеса, от власти, от человека…

Эугеньюш Небельски (Люблин)

Католические священники в Тункинской долине

в Восточной Сибири после польского восстания 1863 года

Catholic priests in Tunka Valley in East Siberia after Poland revolt of 1863 year

E. Nebelsky (Poland, Lublin)

This article is devoted to problem of catholic church influences on polish identity in diaspora. The article presents problem of adaptation of Catholic priests in othercultural community, in context Russian imperial policy. In focus of this research is life-story of Catholic priests.

Ключевые слова: католические священники, польское сообщество Восточной Сибири, репрессивная политика государства, культурные традиции

Key words: catholic priests, polish community of Eastern Siberia, repressive policy of state, cultural traditions

«В огромных и страшных междугорьях, средь тундры, топей да гнилых болот находиться разбросанная по пригоркам, населенная дикими Бурятами знаменитая деревня Тунка», - писал в 1877 г. в галицких «Костельных ведомостях» бывший тункинский ссыльный бернардинец Юстин Мелехович. Полвека позднее сандомерский епископ Павел Кубицкий, автор монументального труда о российских репрессиях по отношению к Католической Церкви после 1861 г., сокрушался над тем, с каким преувеличением растет миф о Тунке: «В этой большой предгробной прихожей оказалось 165(!) священников, из которых в живых осталось ничтожное число»^²¹. Основываясь на подобных записях, храня при этом в памяти трагедию польских ссыльных времен большевистской России, некоторые «церковные» историки старшего поколения второй половины XX в. неверно писали о «лагерях в Тунке». Поэтому нет ничего удивительного в том, что те немногочисленные, которые приступают сегодня к тематике репрессий духовенства за участие в восстании 1863 г., способны писать только о «вершине героизма и духовного предводительства». Миф начинает доминировать в трудах, которые признаются научными.

Мифом есть утверждение, что ангажирование и поддержка польского духовенства, особенно рядового, народного движения 1861-1864 гг. было повсеместным явлением^²². Такое мнение пропагандировалось в то время самой царской властью, находившей в этом удобный и простой аргумент для репрессивных действий, охватывающих Католическою Церковь как институт, так и ее духовенство. Однако нельзя возразить, что участие клера в январском восстании в соотношении с другими группами польского общества было пропорционально самым большим, а его роли нельзя недооценивать.

По мнению выдающегося специалиста по истории январского восстания профессора Стефана Кеневича в самом только варшавском военном округе примерно на 480 казненных приходилось 5 ксендзов^²³. На протяжении всего восстания в Польском Королевстве и в Литве приблизительно 30 ксендзов и монахов было расстреляно, повешено или погибло в сражениях с армией. Особенно потрясла общество новость об экзекуции двоих священников – предводителей восстания: Антония Мацкевича в Литве и Станислава Бжуски в Польском Корольестве (в Подлесье). Первый погиб на виселице в Ковно 28 декабря 1863г., второй - 23 мая 1865г. в Соколове^²⁴. По неподтвержденным до сегодняшнего дня данным около 600 представителей духовенства, как в Королевстве, так и в Литве, было приговорено к ссылке в европейскую часть России и Сибирь. Тунка – одно из сибирских мест, куда было сослано больше всего представителей духовенства.

Blog

Содержание