Geum.ru

Приморская краевая федерация спелеотуризма владивостокский городской клуб спелеологов охрана природы и туризм

Вид материалаДокументы

Содержание


Ходить туристу в заповедник?
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

ХОДИТЬ ТУРИСТУ В ЗАПОВЕДНИК?



Природа не признает шуток, она всегда правдива, всегда серьезна, всегда строга; она всегда права; ошибки же и заблуждения исходят от людей.

И.-В. Гете


«Заповедание» буквально значит запрет. Как направление природоохранительной деятельности заповедание известно с древних времён и насчитывает много разновидностей. Есть, например, «малые формы заповедности» — памятники природы, охраняемые урочища, заказники. К «крупным формам» в нашей стране относят собственно заповедники, а за рубежом — резерваты, заповедники, некоторые национальные парки.

Заповеданию, запрету хозяйственного использования, могут подлежать различные объекты живой и мертвой природы. Заповедание лесов и отдельных видов растительности в России связано с указами Петра I, который в 1715 году под угрозой жесточайшей расправы объявил дуб заповедным деревом и приказал по всей Санкт-Петербургской губернии «дубу, ясеня, вяза, липы не рубить».

В Австрии, например, есть заповедник для улиток, три вида которых стали редкими. Площадь заповедной территории — не мало ни много как 100 кв. км.

Особое развитие и известность получили ландшафтные заповедники, создававшиеся с конца прошлого века, чтобы сохранить участки дикой природы и уберечь стоящих на грани уничтожения животных и растения. Из территорий-убежищ заповедники скоро стали своеобразными природными лабораториями, деятельность которых заключалась в охране и рациональном использовании естественных ресурсов.

И все же главная роль заповедников сегодня, как и сто лет назад, — сохранение ради сохранения. Поэтому заповедники по праву считаются национальной гордостью. Их значение не меньше, чем значение уникальных архитектурно-исторических памятников, памятных мест, связанных с именами великих людей или событиями, игравшими знаменательную роль в жизни родины.

Будучи таким же важным достоянием, как и культурное наследие, природные реликвии, увы, так же легко ранимы. Первый президент русского ботанического общества академик И. П. Бородин в 1914 году писал: «Пора нам проникнуться сознанием, что важнейшими из них (памятников природы) являются остатки той природы, среди которой когда-то складывалась наша государственная мощь, жили и действовали наши отдаленные предки. Растерять эти остатки было бы преступлением... Раскинувшись на огромном пространстве, мы являемся обладателями в своем роде единственных сокровищ природы. Это такие же уники, как картины Рафаэля. Уничтожить их легко, воссоздать невозможно».

«Надо охранять природу во всех ее видах. Охранять саму землю, почву, растительность, воды и воздух. Охранять прекрасный русский пейзаж — тот пейзаж, что сыграл и играет огромную роль в формировании характера народа».

Современные заповедники нашей страны имеют многообразные задачи. Они сохраняют наиболее типичные для определенной географической зоны или района участки нетронутой природы (так называемые «эталоны»), наиболее редкие именные природные образования. В них охраняются животные и растения, ранее почти уничтоженные: зубры, куланы, пятнистые олени, фламинго, лотос, тис, самшит. Заповедники проводят работу по обогащению природы.

Из них расселяются ценные животные: из Баргузинского — соболь, Хоперского — выхухоль, Воронежского — бобр. В них акклиматизируются редкие растения, например жень-шень в Тебердинском заповеднике.

По своему положению заповедники — это научно-исследовательские учреждения с соответствующими лабораториями, штатом научных работников, которые занимаются различными исследованиями природных комплексов, не нарушенных или мало нарушенных человеком.

Одновременно заповедники должны вести активную работу по популяризации среди населения природоохранительных идей, развивать краеведение, проводить экскурсии и содействовать развитию туризма. Да, именно содействовать в организации туризма, и притом на своей территории.

Но территория заповедников — это охраняемое и закрытое для свободного посещения место. Здесь полностью исключается хозяйственное использование земли и ее различных ресурсов. В заповедниках запрещены так называемые рубки главного пользования, имеющие целью заготовку древесины, а разрешаются лишь рубки ухода за лесом, санитарные рубки, восстановление леса на участках, пострадавших от стихийных бедствий. В заповедниках исключены охота, рыбная ловля, уничтожение диких животных, разорение гнезд и нор, разрушение жилищ невредных насекомых. Не допускаются пастьба скота, заготовка сена, добыча полезных ископаемых, выемка грунта. Не разрешаются повреждение деревьев, кустарников, сбор ягод, плодов, семян, грибов, лекарственных и других растений. Теоретически запрещено все, что вызывает нарушение естественного состояния природы.

Теоретически... На практике, однако, нередко обстояло иначе. Например, учреждались заповедники, формулировка постановлений о которых прямо говорила о том, что они сознаются «в целях развития туризма и отдыха среди трудящихся...» Выбирались для таких заповедников-парков пригородные зоны, давно облюбованные жителями и порядком уже истоптанные. Местности, на которых полно пионерских лагерей, турбаз и на которых не один год выполняли свои планы местные леспромхозы. Но раз заповедник создан, то режим его, понятно, строг: не только хозяйственное вмешательство, но и простое пребывание человека на его территории считается непозволительным. Соблюсти же в пригородном заповеднике, тем более ранее всегда бывшем открытым местом для туристов, грибников, рыболовов, охотников, эту меру строгости почти невозможно. И получалось расхождение формы и содержания. Хуже всего, что это разлагающе влияло на молодежь.

Нелегко приходится и «старым» заповедникам, которые за многие десятилетия накопили положительный опыт работы с туристами: их все больше захлестывает массовость движения. Ведь число путешественников, ежегодно приходящихся на один Тебердинский заповедник, насчитывает 350—400 тысяч человек, что составляет две трети Великой армии Наполеона во время нашествия на Россию в 1812 году... И пусть только каждый сотый из путешественников позволит себе какие-либо «захватнические» действия — это уже будет тысячи нарушений. Нарушений, конечно, мелких: сорвана ягода, помята трава, оставлен мусор, распуганы птицы около тропы.

«Ходить туристу в заповедник?» — уже с десяток лет вопрошают заголовки журнальных статей, иронизируют на конференциях природоохранители, гневно спрашивают егеря. А туристы тем временем идут и идут. В результате некоторые из заповедников на значительных территориях превратились в зоны отдыха, и винить одних туристов в этом, конечно, неправильно.

В нашей стране, где сколько угодно мест для путешествий и где заповедники по площади (свыше 7 миллионов га) занимают лишь десятые доли процента от общей территории, на них приходится значительная доля массового туризма. Секрет в том, что заповедники ( заказники, памятники природы) сейчас почти единственная организованная форма охраняемых девственных земель, которые так манят современного путешественника.

А почему бы не вспомнить о иных, туристских, формах охраняемых земель, о других видах «дикой, манящей природы»? Развитие туризма за рубежом породило несколько направлений природоохранительной практики. Одно из наиболее важных — охрана рекреационного ландшафта, т. е. территорий, предназначенных для отдыха и туризма. В отличие от классических запретных мер, характерных для сложившейся системы заповедников, здесь значительно большую роль играет тактика привлекающе-отвлекающей ландшафтной архитектуры, гибкого сочетания ненавязчивых воспитательных мер с контрольно-консультативными службами туристского сервиса.

Такие «туристские земли» по идее должны представлять собой комплексные территории, совмещающие в себе участки разного назначения и различной освоенности человеком. Они должны быть особой, административно-юридической, формой землевладения, предназначенного для сочетания запросов туризма с сохранением экологического равновесия в природе. В зависимости от типа такой территории на ней в различных пропорциях могут сочетаться ландшафты нетронутой природы, природы малоизмененной и преобразованной (например, рекреационный лес), участки туристско-спортивного комплекса (альпинарии, акватории для водного слалома, полигоны для ориентирования на местности), музейно-экспозиционные и аграрно-хозяйственные зоны.

Как правило, во многих странах принято деление основных природных объектов туризма на две охраняемые государством категории.

Первая — это достопримечательные природные области, участки или памятники (каньоны, ущелья, пещеры, водопады, вулканы, озера, болота, прерии, леса и т. п.). Они охраняются как предмет престижа страны, средство народного просвещения. Вторая охраняемая категория туристских ресурсов — собственно рекреационные зоны (пляжи, места купания, пешие и верховые тропы, велосипедные и автомобильные туристские дороги). Главная цель их охраны — содействие здравоохранению. Любопытно, что в рекомендациях Организации Объединенных Наций (под эгидой ООН и ЮНЕСКО было проведено несколько международных конференций по проблемам туризма) записано, что поддержание и восстановление природных и историко-архитектурных памятников должно обеспечиваться «независимо от возможного коммерческого дохода, поступающего от туризма на этих объектах, поскольку сохранение национального... наследия есть обязанность государства».

Наиболее крупные и значительные по своим природным и культурно-историческим достопримечательностям ландшафтные комплексы — национальные парки. Национальные парки, по определению, данному в резолюции Генеральной Ассамблеи Международного союза охраны природы в 1969 году, представляют собой отдельный тип охраняемых территорий, которые в отличие от заповедников (резерватов) открыты для познавательных и туристских целей. Поскольку туризм в национальных парках подчинен задачам охраны тех уникальных объектов и феноменов природы, ради которых создан парк, путешествия здесь допускаются только в их регулируемых видах. Так, на определенных участках движение может быть ограничено дорожной сетью иди зелеными коридорами с прогулочными тропами, некоторые зоны могут быть открыты для посещения без права устройства бивуака и лишь в определенные дни недели (часы суток). Вместе с тем на других участках должна допускаться определенная «самодеятельность», однако капитальные сооружения (помимо туристских приютов, контрольно-спасательных пунктов и т. п.) выносятся к периферии парка или вообще за его границу.

Другой вид крупной охраняемой территории — природный (иначе народный, туристский, ландшафтный) парк. В отличие от национального, природный парк имеет еще большее туристское значение, а охрана природы в нем сводится в основном к защите и восстановлению тех ресурсов, которые важны для туристов. Природные парки могут иметь обширные участки труднодоступной местности, рассчитанной на посещение подготовленными группами спортивных туристов. Одновременно на других участках парк должен иметь благоустройство, облегчающее организацию активного массового отдыха.

Возможны, конечно, и иные виды туристских земель: ведь запросы различных форм туризма и требования охраны природы могут выступать в весьма сложных сочетаниях. Поэтому на практике допустимы самые разнообразные типы таких территорий. Сейчас, пожалуй, главное в принципиальном решении вопроса о национальных и природных парках: быть ли им и когда — через год-два или через 10—20 лет?

Нельзя забывать, что вопрос о национальных и природных парках как главном территориальном, ресурсе для отдыха не нов. За последние годы отечественными специалистами разработано немало проектов национальных парков, однако в строй вступил лишь Лахемааский национальный парк в Эстонии. На месте давно запланированного в Подмосковье природного парка «Русский лес» — мечта не только московских, но и «общесоюзных» туристов — пока работает... лесокомбинат. А жаль! Ведь если даже отбросить все остальные полезные аспекты туризма и оставить голую экономику, так и то на примере зарубежных национальных парков известно, что доходы, получаемые от туризма, в 10 и более раз выше, чем те, которые можно было бы получить от непосредственной эксплуатации природных ресурсов, и в частности от лесоразработок.

Но может быть, заповедники (как территории для прокладки маршрутов) все же нужны массовому туризму? Нет. Для рядового туриста заповедник — далеко не то, что ему хотелось бы иметь. Заповедник, если он настоящий заповедник-эталон, а не звероводческая ферма с бобровым, соболиным, тигровым или любым другим уклоном, для посетителя представляется зачастую ненаселенным местом. И посещают его нередко из престижных соображений.

Другое дело — национальный парк. Находящиеся там на «дотации» звери привыкают к человеку и выходят на приуроченные к специальным смотровым тропам места, где для них сделаны солонцы, водопои, кормушки.

Ландшафты, растительность, весь внешний вид заповедника может ничем не отличаться от окружающих участков природы. Особенно для туриста-новичка. Больше того, посещение заповедника нередко разочаровывает неспециалиста, который не находит там ничего яркого, запоминающегося. Еще бы! Заповедники предназначены для сохранения типичных эталонов природы, а не зрительно броских и эффектных ее проявлений.

Иной характер охраняемых объектов в национальных и природных парках. Здесь сохраняются участки особо живописной местности с уникальными явлениями природы, которые тем или иным образом подготовлены к посещению их человеком.

Немаловажно и то, что национальные и природные парки — это в определенном смысле туристская собственность, «своя» земля. На современном уровне сознательности такая формулировка не только определит величину материального вклада туристских организаций в поддерживание рекреационной продуктивности этой земли, но и будет иметь большое воспитательное значение, повысит чувство ответственности у туристов, расширит их природоохранительные возможности. Во всяком случае, туристы получат территорию, где они могут «не оглядываясь» приносить добро природе и отвечать за содеянное. Об этом приходится говорить потому, что современные формы привлечения туристов к общественно полезной работе в заповедниках очень ограниченны. О путешественниках вспоминают в случаях стихийных бедствий. Примерно так, как о них вспомнили в Кенийском парке Тсаво во время засухи 1972 года. Туристы спасали слонов. В результате погибло лишь сто животных по сравнению с тысячей в том же Тсаво после засухи 1960 года.

Национальные и природные парки могут, наконец, «снять» напряженность и обиды, которые связаны у работников заповедников с туризмом и, наоборот, у туристов с заповедниками. Первое общеизвестно и объясняется случаями таежных пожаров, вытаптыванием реликтовых растений, распугиванием редких животных и другими, безусловно неподобающими и требующими наказания поступками некоторых путешественников. Второе лучше назвать разочарованием. И не столько в заповедных красотах, сколько в чем-то другом. Впрочем, об этом другом хорошо сказал биолог О. Гусев: «Из разговоров с ведущими идеологами заповедной системы я понял, что в одних заповедниках всячески содействуют развитию туризма, в других — панически боятся туристов. Во многих заповедниках за долгие годы не истратили на содействие туризму ни единой копейки, большинство из них совершенно не подготовлено к приему туристов, хотя в «Положении о заповедниках» прямо говорится о том, что они обязаны содействовать туризму...

Будем откровенны: сегодня наши заповедники, как правило, просто не готовы к приему туристов».

Проведенные рекогносцировочные маршруты показали насколько заповедники открыты, беззащитны и ранимы, если только к ним подойти не со стороны парадных ворот.

И дело не в ограниченном количестве плановых туристов (иные туда сейчас не допускаются): туристы идут по стандартному маршруту, по торной тропе под присмотром инструкторов, которые, как правило, являются общественными инспекторами по охране природы. Нас поразили следы тяжелых вездеходов, искромсавших землю, толпы бойцов студенческих строительных отрядов, экипажи вертолетов, прилетевших искупаться, к примеру в горячем Банном озере, группы гидростроителей и геологов. Последние шли по заповедной территории с собаками, вооруженные карабинами, а остановившись у пульсирующих источников, «брали» гейзерит не голыми руками, а «по науке», умело скалывая его геологическим молотком.

Где уж тут «абсолютное изъятие из хозяйственной эксплуатации, полная защита природных ресурсов от использования или любых форм деятельности человека, грозящей целостности территории»!

Пора понять, что заповедники — не место отдыха и даже не общедоступные музеи, а лаборатории в природе. Хотелось бы их видеть лабораториями самой природы — без диссертабельных экспериментов и опытных (хотя бы и с приставкой «научных») хозяйств. Для таких, вероятно, нужен другой тип заповедных территорий, где акклиматизация новых видов животных и растений, испытания новых средств охраны природы не смогут превратить последние эталоны первобытных ландшафтов в искусственно поддерживаемую человеком среду.

Однако ходить ли туристу в заповедник? Территориальное использование массовым туризмом заповедников при условии выделения фонда туристских земель может быть практически исключено, но... тем не менее остаться интенсивным. Кто мешает заповедникам сделать показательные вольеры, оборудовать музеи природы, миниатюрные дендрарии, построить смотровые вышки — это займет сотые доли процента от общей площади заповедников, а может быть сделано и вне их территории. Получая определенную плату (как и за прокат оптических наблюдательных приборов, показ специальных кинофильмов, чтение лекций на природоохранные темы), заповедники имели бы от туризму экономическую выгоду, а главное, эффективнее содействовали формированию правильного взгляда на бережливое отношение к природе, чем теперь, когда главным способом природоохранительного «образования» туристов в заповедниках являются угрозы применения наказания.

Рекомендуем тем, кто интересуется редкими формами природы, обратите внимание на малые — открытые для туристов — формы заповедности: памятные парки, памятники природы, охраняемые урочища. Путешественники найдут здесь интереснейшие объекты осмотра и одновременно местоприложение своих природоохранительных усилий.

Когда-то страдал от «добытчиков» крымский Карадаг. Любители достопримечательностей топорами выламывали из горных пород полудрагоценные камни — сердолик, халцедон, горный хрусталь, жгли на кострах редкие деревья — эфироносы. Справедливости ради надо заметить, что еще больший вред этим заповедным минеральным богатствам был причинен хищническими разработками Судакского промкомбината, находящегося в ведении Крымского отделения Художественного фонда. И все это несмотря на то, что «оригинальные формы рельефа и пейзажные красоты Карадага, могут поспорить с самыми замечательными уголками знаменитого Йеллоустонского национального парка в США».

Близка туристам по исследовательской направленности, элементу «первооткрывательства» работа по поиску и описанию уникальных объектов природы.