Geum.ru

Крячко г. Суррогат мечты повесть часть первая

Вид материалаДокументы

Содержание


Людмила поправила белый халат и тряхнула волосами.
Федор ошалело застыл с приоткрытым, как у дауна, ртом.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   21
-Людочка, сюда, пожалуйста.

Лаборантка улыбнулась и, кокетливо тряхнув завитками угольно-черных волос, поставила контейнер с образцом на стол. Лебедев скосил глаза на девушку и мелькнула мысль, что кто-то из ее родителей, скорее всего, был цыганских кровей. Но ему самому, уже разменявшему пятый десяток лет лысеющему мужчине кидать нежные взгляды на двадцатипятилетнюю красавицу было просто пошло. Лебедев грустно вздохнул. «Как незаметно молодость прошла…» - вспомнилась строка какого-то давно позабытого романса.

Людмила поправила белый халат и тряхнула волосами.

-Еще что-то, Николай Сергеевич?

-Нет, спасибо большое, иди, если будет надо, я позову.

Лебедев привычными движениями вылущил из пластиковых капсул латексовые хирургические перчатки, натянул их на руки и аккуратно вскрыл контейнер. На внутренней стороне откинувшейся крышки виднелась оправленная в прозрачный пластик табличка с рядами цифр, букв и символов. И, естественно, штрих-код. И еще, в довершение, знак биологической опасности.

В контейнере лежали кровавые комки и отвратного вида месиво. Лебедев подцепил массу стеклянной ложечкой, аккуратно растер по одному прямоугольному кусочку стекла, накрыл вторым, чуть сжал пальцами и открыл дверку в камеру для образцов мощного электронного микроскопа.

Приник глазами к обрезиненным, как видоискатель перископа подводной лодки, окулярам прибора, довольно долго что-то рассматривал, а потом брови ученого удивленно поползли вверх. Лебедев отвлекся, взял ручку и что-то черканул в блокноте. Еще несколько минут наблюдений – и еще пара строк записей. Ученый отложил ручку и глубоко задумался. Потом закрыл контейнер и нажал расположенную на стене кнопку селектора:

-Федора Аркадьевича ко мне. Срочно.

Не прошло и минуты, как в кабинет вошел, аккуратно притворив за собой дверь, невысокий, плотный мужчина. Замер на пороге.

-Звали?

-Да. Федя, будь добр, глянь сюда, - сказал Лебедев и уступил место у микроскопа.

Мужчина приник к окуляру. Потом оторвался, внимательно посмотрел прямо в глаза Лебедеву, хмыкнул и снова повернулся к микроскопу. Пробормотал что-то невнятное, потом резко встал, подошел к контейнеру, вопросительно глянул на Лебедева, получил одобрительный кивок и открыл крышку. Прочитал данные, вытащил из кармана пухлый, засаленный, топорщащийся страницами блокнот, долго рылся в нем, что-то сверял, прикидывал, анализировал. Лебедев наблюдал за этой бурной деятельностью, потом встал со стула, подошел и аккуратно, но настойчиво извлек блокнот из рук Федора.

-Ну как? – совершенно спокойно осведомился он.

-Не может быть. Не верю.

-Как так не веришь? Ты же ученый, - Лебедев усмехнулся краем рта. – Заведующий виварием, доцент биологических наук, вроде бы светлая голова. Откуда такой скепсис? «Не верю»… Ну-ну.

-Но позволь, - начал даже заикаться Федор, - Это, то, что в контейнере, как я понимаю…

-Да. Именно так. Притащили вчера господа вояки. А вот то, что я изучал вчера и результаты прислал тебе лично на е-мейл, добыто из твоего же вивария. Если не ошибаюсь, из черепа объекта номер сорок четыре. Есть о чем подумать, правда?

Федор ошалело застыл с приоткрытым, как у дауна, ртом.

-Значит, нашим работам грош цена. Мутагены, разовые дозы облучения, вакцины… Мутация идет естественным путем, прямо на наших глазах. Одинаково. Что в природе, что у нас за решеткой. Выходит, скоро мы получим прямо на воле, буквально за забором популяцию собачек-телепатов. М-да, весело.

-И мне, - кивнул Лебедев. – Как такое вообще может быть? Почему? Что влияет? Мы ловим собак в Рыжем Лесу или на Свалке, сажаем в клетки, кормим, лечим, даже пытаемся дрессировать. Попутно экспериментируем. А потом вдруг замечаем, что псина шарахается, если даже подумать о том, чтобы ее ударить. Или начинает крутить хвостом, когда у меня есть намерение ее покормить. Вон, Ларису на днях чуть не до инфаркта довели, на сетку бросаться начали, а она их давно боится, прямо-таки панически. Почуяли, значит? А представь, если ты один со стаей таких собачек вживую в лесу встретишься? Много от тебя останется? Страшно стало? Понимаю, родной.

Федор рот, конечно, закрыл, но обалдения в глазах ничуть не уменьшилось. И вполне явный страх читался на лице ученого. Природа играла в свою собственную игру, и ей совершенно не было дела до мелких и корыстных человеческих изысканий. Эволюция, пусть совершенно непредсказуемая и бессистеманя шла своим чередом. А научные деятели, смешные и наивные, предполагали, что сами добились уникальных результатов!

Лебедев немного фамильярно похлопал Федора по плечу. Между двумя учеными давно уже установились крепкие и почти дружеские отношения. Лебедев заведовал лабораторией, а Федор был его фактически правой рукой. Тем более, если учесть, чем именно занимались лаборатории в этом заведении, полное и надежное взаимодействие между работниками было строго необходимо. Начиная от простой лаборантки и заканчивая директором. Институт был секретным и поглощал уйму денег и ресурсов. А за нерациональное их разбазаривание могли и посадить, так как работу научного центра курировали одновременно СБУ, ФСБ, Академия наук и лично президент Украины. Как власть имущие поделили все эти сферы влияния – было никому не известно, ибо два толстозадых на одном табурете не усидят. Но ведь уместились. И даже не двое, а гораздо больше. Если это учесть, то можно было представить, насколько важна была для всех структур работа и изыскания Института. Когда очень-очень надо, разумные люди (а других в серьезных политических ведомствах не держали) прекрасно между собой договаривались и без разных дипломатических словес.

Лебедев, выпроводив Федора, заперся изнутри на ключ. Потом включил компьютер и, порывшись в сейфе, достал целую пригоршню флешек, выбрал пару из них, вставил в разъемы системного блока. Принялся не спеша, задумчиво, внимательно читая или всматриваясь, пролистывать файлы. Текстовые документы, видео, иногда – записанные в не самом хорошем качестве аудио. Многое начинало складываться в одну, причем довольно страшную и малопонятную пока картину.

Лебедев вспомнил, а теперь еще и обратил внимание на отдельные соответствующие документы, что странности были замечены им еще и раньше. Просто тогда не обращал должного пристального внимания. А вот теперь, похоже, пришло время того самого жареного петушка, клюющего ученых в просиженные чугунные задницы. Природа вроде бы и не скрывала своих секретов. И она вовсе не виновата в отчаянной слепоте тех, кто пытается ее изучать.

А ведь знали, все прекрасно видели… Сначала наткнулись на логово одичавших собак, возле которого ползали несколько щенят, причем уже порядочно подросших, и Каланча, принесший одного из них живым все удивлялся отсутствию зрения у животного. Точнее, глазные яблоки у него имелись, причем вполне работоспособные, но они оказались глубоко утопленные в череп, буквально под кость, и накрыты сросшимися намертво веками. Лебедеву тогда заинтересоваться другими щенками, уточнить, одиночная ли это случайная мутация или уже перешло на фазу популяции, но были тогда другие проблемы, и все удачно забылось. Мало ли непонятного в аномальной зоне?

Потом подстрелили в лесу еще одну псину, на сей раз взрослую, у нее на месте глаз были гноящиеся раны, причем животное удивительно ловко удирало от охотников, уворачивалось от выстрелов, пыталось прятаться. Никто бы и не подумал, что оно незряче. Когда вскрывали труп псины, Лебедев решил, что животное потеряло глаза в какой-то переделке. Но потом обнаружил, что отсутствуют и нервы, связывающие мозг с глазными яблоками. А раны в глазницах образовались просто из-за попадания грязи в пустые провалы глазниц, плоть загнила, вздулась уродливыми буграми. Еще ученые отметили странное облысение кожного покрова собаки. Шерсть стала грубой, жесткой, большей частью повылазила, а кожа превратилась в мини-панцирь с чешуйчатыми роговыми наростами и жесткой, очень грубой щетиной. Обычная собака, потомок «друга человека», только одичавшая в вольной природе, превращалась в натуральное чудовище.

Радиационный анализ плоти собаки поразил Лебедева. Кровь, мясо и кости животного, будто губка, впитали в себя убийственные лучи и «фонили» смертельным для любого живого существа уровнем облучения. Но судя по прыти и возрасту существа (собакой это уже назвать было невозможно), оно жило и не заморачивалось по поводу лейкемии, рака и прочей ерунды. Создавалось впечатление, что целые стада собак пасутся и резвятся прямо у саркофага ЧАЭС, а потом бегали себе по всей зоне отчуждения и прекрасно себя чувствовали. ЧАЭС, похоже, вывело новую породу живых существ, адаптированных именно под свою окружающую среду.

Лебедев после этих наблюдений несколько ночей не мог толком уснуть. Перед глазами стояли оскаленные челюсти собаки – не собаки, ее гниющие заживо глазницы, сильные лапы, похожая на картон шкура. Что же за монстров стала рождать эта оскорбленная людьми земля? Кто бегает там, в темном лесу, за забором Института? Кто так страшно воет там по ночам?


Ночью грянула гроза. В Зоне это вроде бы вполне обычное и нормальное природное явление становилось похожим на настоящее светопреставление. Иван моментально проснулся, увидел, что никто из его спутников больше не спит, а Таченко вообще сидит у дыры и наблюдает за окрестностями, включив на бинокле режим ночного видения. Вспышки в небе заливали нутро купола бледным, как блики электросварки, светом, отчего лица людей казались вылепленными из гипса, а их глаза – пустыми страшными дырами.

Молнии сверкали часто, распускали свои страшные сияющие щупальца, вонзались ими в землю, и тогда мерещилось, что это показывают себя чудовищные деревья, напитывающие воздух электричеством. Дождь хлестал косыми струями, бил тысячами таранов в доски купола. Вода кое-где просочилась внутрь и стекала на пол струйками, находила себе путь в щели площадки и срывалась капелью вниз. Грохот после вспышек молний стоял такой, что закладывало уши. Иван со страхом думал о возможности попадания молнии в купол церкви. Тогда от людей останется, надо полагать, только горсти легкого пепла среди обугленных деревяшек. Но деваться все равно было некуда, и ходок перебарывал в себе страстное желание скорчиться на полу в позу эмбриона и тихонько умереть от страха.

К его уху вдруг приблизил лицо капитан и проорал, надрывая голос:

-Там, внизу, кто-то ходит!

Иван схватился за бинокль и быстро переместился к «смотровому окну».

-Где?

-Слева! У большого дерева с развилкой!

Ходок нацелился туда окулярами, и в очередной вспышке молнии действительно увидел там высокий человеческий силуэт. Дыхание перехватило от вспышки ужаса. Значит, все-таки дождались ночного гостя. Кого там еще черти принесли? Хотя кому, как не им самим еще шляться возле заброшенной и оскверненной церкви? Иван продолжил наблюдение, опершись локтем о колено.

-Он там уже минут десять стоит, - сообщил Анатолий. – Неподвижно, хотя я не видел, откуда он пришел и как вообще появился. Похож на человека, только одет странно.

Иван присматривался и в бликах вспышек, как в диафильме, пытался изучить пришельца. Да уж, странно – это еще мягко сказано. Какие-то обрывки ткани вместо рубашки и куртки, драное рубище, заменяющее штаны, кажется, вообще босой. Лицо разглядеть не получается, но вряд-ли там что-то красивое. Черт побери, ну зачем кому-то в грозу шляться?!

-Будто из могилы вылез, - проорал в ухо Анатолий.

Иван, не поворачивая головы, кивнул.

Новая вспышка молнии, сокрушающий удар грома – и картинка внизу изменилась. Продернули ленту диафильма на следующий кадр. Странный пришелец двинулся вперед, он шел прямо к церкви ненормальной, изломанной походкой, дергаясь и шатаясь, приволакивая ноги и взмахивая руками, как паяц. Таченко передернул затвор автомата, поймал в прицел фигуру, но стрелять пока не стал, ведя стволом за нежданным гостем. Иван навел бинокль на человека и тихо выругался, разглядев, наконец, его лицо. Лицо… бывшего человека!

Отвисшая челюсть, оскаленные зубы, провалы глаз, куски гнилой плоти, свисающие с черепа. Провалившиеся внутрь щеки, черная дыра на месте носа, голова нелепо откинута на одно плечо и безвольно мотается в такт шагам. Это не мог быть живой человек. Действительно, покойник, вылезший из могилы! Могилы! Черт побери, там же рядом кладбище! Иван отшатнулся от щели. Лицо Таченко было злым, напряженным, челюсти крепко сжаты, буквально окаменели. Но капитан не стрелял. Иван указал пальцем вниз.

-Убей его! Он же сейчас внутрь забередет! Нас чует!

-Не блажи, - оборвал его капитан. – Наверх не залезет, он же едва ноги волочит. А начнем палить, хрен его знает, какая еще живность на звук прискачет. Тогда точно не отобьемся. Сидим и смотрим, что будет дальше. Огонь не открываем до последнего, пока сюда внутрь не полезет.

Иван лег на живот, свесив вниз голову, чтобы глаза привыкли к мраку внутри храма. Но ночной гость не появлялся. Прошло несколько минут. Никого. Иван начал нервничать. Что этот урод замыслил? А вдруг уже как-то непостижимо карабкается по мокрой, скользкой и вертикальной стене, чтобы вломиться в купол? Да ну, бред. Он же не птица и не обезьяна.

Иван повернул голову и вздрогнул, как от удара током. Страшное существо уже стояло у противоположной стены церкви и, задрав голову, смотрело прямо на него. Иван отчетливо видел в постоянном высверке молний ужасное полуразложившееся лицо и нелепую, лишь отдаленно напоминающую человеческую фигуру. По спине вовсю гуляли ледяные мурашки, нервный озноб колотил тело. Этого всего не должно быть! Мертвые не оживают! Нет! Но дурной сон не заканчивался.

Щеку охолодил металл – Анатолий лег рядом и просунул ствол автомата в люк. Живой покойник явно видел оружие, но никак не отреагировал на это. Просто стоял и смотрел. И все. Ивану это могло казаться, но его челюсть будто бы шевелилась, как от попытки что-то сказать. Или это просто казалось приникшему к биноклю Ивану?

Мертвец стоял, покачиваясь, не делая никаких попыток хотя бы подойти к лесам. Знаков агрессии тоже не проявлял. Ничего не делали и люди. Такой молчаливый поединок живого и мертвого взглядов длился минут десять. Потом на несколько мгновений воцарилась кромешная ночная тьма, а когда молния полыхнула снова, страшного гостя уже след простыл. Иван внимательно оглядел углы – никого. Только все также однотонно тужится во все стороны «карусель», да волнуются от ветра лужи дождевой воды на полу. Мистика, да и только. Таченко в ответ на вопросительный взгляд только пожал плечами…

…Дождь кончился только под утро. Рассвет занимался сырой, холодный, невыразимо тоскливый. За ночь смогли уснуть только Чебурной и раненый Алексей. Таченко же просидел у люка, а Иван у дыры в куполе. Около трех ночи дождь прекратился, а еще через час небо неожиданно расчистилось, и выглянули острые, колючие звезды. Редкое явление в Зоне – чтобы облака полностью исчезали с небосклона. Жаль только, что любоваться им было, мягко говоря, несвоевременно. Люди замерзли, и приходилось постоянно двигаться, чтобы не затекали руки и ноги. Костер по вполне понятным соображениям никто не рисковал развести. Немного согрели только пара глотков водки и пища, и та, правда, неразогретая. Против ожиданий, никто по их души больше не явился. А на рассвете невероятно густой и плотный туман выполз со стороны болотных топей.

Анатолий дождался, когда хоть немного рассветет и скомандовал спускаться вниз. И сам лично подал пример подобного героизма. Иван за время этого похода начал не на шутку уважать капитана, насколько может вообще преступник уважать своего преследователя от лица закона. Таченко не прятался за спины своих солдат и, если надо, сам шел в любую заваруху. Зато и от людей требовал того же самого. Жалко будет, если капитан не вернется живым из Зоны.

Когда вышли из церкви, Таченко первым делом сходил на кладбище и проверил состояние могил. Так и есть. Земля одной из них была развороченной, свежей, как будто только что разрытой, а на месте захоронения зияла яма, уже с оползшими после дождя краями, полная липкой жидкой грязи. Значит, покойник сам выкопался из могилы… Интересно, он что, почуял людей через толщу земли?! Кстати, самого ожившего неведомыми способами мертвеца нигде не было видно. Чебурной высказал предположение, что не мешало бы его разыскать и изничтожить, но ливень скрыл все следы, а рыскать по опасной округе в поисках сомнительного противника Анатолий отсоветовал. Оставил живых в покое – и ладно, пусть себе шляется.

На болотах вообще идти было очень и очень непросто. Когда-то здесь были маленькие деревни и даже механизаторский двор, работающий аж на два колхоза, между населенными пунктами проложили сравнительно неплохие дороги, но за десятилетия тотального запустения природа взяла свое: насыпи расползлись, дороги повело, асфальт треснул, просел, разрушился, дома превратились в руины, человеческие тропки заросли и потерялись в камыше и тростнике. Пройдет еще лет тридцать – и болота станут вообще непролазным и диким краем, только кое-где будут торчать куски кирпичных стен, напоминая о давнишнем присутствии человека.

Иван вел военных к насыпи, видневшейся на горизонте. Иногда, когда под ногами уже начинала предательски чавкать вода и ступня чувствовала, как колеблется зыбкая почва, ходок немного менял курс и обходил топь. На бывшие дороги он уже не надеялся: ни одна из них не вела туда, куда было надо людям. А вот забрести по ним в какую-нибудь погибель можно было запросто.

Ловушек по пути попадалось на удивление мало. В основном «карусели» и «плеши». Первые как правило зависали в добром метре над землей и неспешно гудели, перемешивая воздух и искрясь малиновыми искрами, вторые же облюбовали воду. Очень интересно смотрелись как бы вдавленные области на поверхности трясин и бочагов, где водяная поверхность стала вдруг твердой и по ней прошел некто огромный, и хаотично наследил бесформенными лапами.

Мертвая тишина царила вокруг. Ни кваканья лягушек, ни пения птиц, ни даже звона комаров. Только изредка где-то вдалеке громко каркали вороны – пожалуй, единственные уцелевшие в Зоне пернатые. Похоже, тут успешно приживались одни только хищники. И занимали место в пищевой цепочке для более сильных и агрессивных плотоядных. Вот интересно только, кто питается воронами?

Но жизнь отнюдь не затихла в этих местах. Несколько раз, видимо, заслышав шаги людей, кто-то большой с хрустом и топотаньем убирался прочь с дороги, и долго еще шуршал потревоженный камыш, да чавкала под чьими-то ногами болотная вода. Однажды в нос ударила резкая вонь тухлого мяса, и с небольшой полянки в зарослях тростника сорвалось, хлопая крыльями, несколько ворон. Иван – полянка была как раз по ходу их движения – решил посмотреть, что там такое, и наткнулся на чье-то наполовину объеденное тело. Ходок не решился ворошить пропастину, но вид животного он определить так и не смог. Факт – оно не было похоже ни на одно известное ему существо.

Таченко же только покосился на истерзанный труп и равнодушно пошел дальше. Алексею становилось все хуже, у него начался жар, приходилось часто делать привалы. Парень часто прикладывался к фляге, его начинало лихорадить. Анатолий заставил его сделать себе инъекцию мощного антидота из аптечки, но никто не верил в его особую эффективность. Иван фактически тащил бойца на себе, Алексей постоянно впадал в легкое пока полубредовое состояние.

Скоро насыпь уже поднималась перед людьми крутой горой из щебня и гравия, густо поросшего травой и кустарником. Рельсы, идущие по ее верху, давно уже заржавели, шпалы, хоть и пропитанные креозотом, не выдержав местного дождя, растрескались и затрухлявились. В одном месте вообще, всем на удивление, полотно лопнуло, загнулось почти вертикально кверху, прочные рельсы буквально закрутило спиралями, безжалостно повыворачивав и изуродовав. Неодолимая сила легко повыдергивала шпалы из земли, а толстые четырехгранные костыли из дерева. Таченко шевельнул носком ботинка лопнувший, как пластилиновый, толстый болт и спросил:

-Что за хрень могла такое сделать?

-Не знаю, - пожал плечами Иван. – Вряд-ли живая. Скорее всего, после очередного выброса здесь появилась ловушка, она так отреагировала на металл. А потом рассосалась.

-После Выброса?

-Да. Еще не заметил, что после них ловушки исчезают, появляются снова и меняют свое месторасположение? Обязательно учти на будущее.

Таченко удивленно спросил:

-Значит, если я пережидаю Выброс, скажем, в подвале, то после него я могу остаться там навсегда, потому что какая-то зараза возникла на входе? Так?

-Так, - мрачно подтвердил Иван. – Бывало уже…

-И что становилось с этими… потерпевшими? – наивно осведомился капитан.

-Умирали. Что с ними еще может быть?

Анатолий помрачнел. Очевидно, такие познания о Зоне не добавили ему оптимизма. Какое-то время он шел молча, по выражению его лица Иван понял – задумался о чем-то довольно мрачном.

Впереди на железнодорожных путях стояли, скособочась, вагоны, навеки застрявшие тут. Крайние вообще сошли с рельсов, криво торчали, развернутые неведомой чудовищной силой поперек насыпи. Рядом с бортом одного из них подозрительно пузырился, будто кипел воздух. Это явно была не «карусель». Еще какой-то вид ловушки?

Иван указал капитану на непонятное образование возле вагона, тот кивнул. И тут Михаил, идущий последним, обернулся и закричал:

-Крысы!

Сотни крупных зверьков бежали по следам людей, устилая землю серо-черным шевелящимся ковром. То, что дело пахнет скипидаром, разом поняли все, ибо крысы так организованно за своей добычей бежать не могут. Максимум – напасть всем скопом, если кто-то вломится в их логово. Но такой стаей, причем за явно опасными и вооруженными людьми – никогда. Но факт оставался фактом. Стая молча, без писка и лишней суеты, преследовала людей.

Таченко молча кинул ходоку его ружье и принялся выгребать из кармана разгрузки патроны. Иван быстро зарядил оружие. Удирать от крыс было просто некуда, тем более с раненым, который явно не смог бы поддержать марафон. Алексей зло оскалился и сдернул с плеча висевший на ремне автомат.

Крысы стремительно сокращали расстояние. Зверьки не пытались даже применить какой-либо даже самой примитивной воинской тактики, например, окружить людей или разделиться и напасть с тыла. Они молча и страшно живым ковром катились прямо на добычу. Таченко подпустил агрессоров на расстояние примерно пяти метров и первым открыл огонь. Сразу же присоединились остальные. Захлебывались злобным стрекотом автоматы, гулко бухало ружье. Пули и картечь буквально смели первую волну крыс, растерзали их в кровавый фарш. Но это отнюдь не остановило зверье. По трупам и кускам тел первых, не снижая скорости, пошли вторые.

То один, то другой боец кричали: «Заряжаю!», чтобы сосед прикрыл его огнем. Патроны таяли с устрашающей скоростью. Впереди рос натуральный вал из крысиных трупов. Остро пахло свежей кровью, сгоревшим порохом и экскрементами. Оглохнув от грохота выстрелов, Иван встал на одно колено, чтобы было удобнее целиться, и был сосредоточен только на одном – как бы выцелить скопище зверьков, чтобы вогнать туда заряд картечи, которая производила эффект разорвавшейся бомбы.

Казалось, Таченко подслушал его мысли и сунул руку в карман «разгрузки».

-Ложись! – рявкнул он и метнул гранату.

Мощный взрыв взметнул в воздух целый фонтан щебня и кровавых ошметков крысиных тел. Звери пронзительно завизжали, похоже, применение «тяжелой артиллерии» пришлось им особенно не по вкусу. На головы залегших людей обрушился целый град разного мусора. Щеку Ивана обильно забрызгало красным, он, содрогнувшись от омерзения, вытер месиво рукой.

Таченко дождался, когда над головой прожужжит смертоносный ураган осколков, вскочил на ноги и снова открыл огонь по крысам. Теперь, экономя патроны, капитан бил одиночными выстрелами, но метко и расчетливо, нанося зверью серьезный урон, если учесть, что каждой крысе вполне хватало и одной пули. К Анатолию присоединились остальные, и скоро с крысами было покончено. Чебурной вдруг показал куда-то под насыпь рукой:

-А это что там такое? Вон, убегает.

Анатолий перевел автомат на стрельбу очередями, тщательно прицелился и шквалом свинца покончил с недобитым врагом. Иван пригляделся.

-Это не простая крыса. Надо бы глянуть.

Михаил сбегал и притащил тварь, ухватив за хвост.

Да, мутант совсем не походил на тех, кто, очевидно, породил его когда-то. Большой, с собаку средних габаритов, зверь лежал на земле, откинув оскаленную страшными зубами вытянутую голову. Тело было длинное, узкое, напоминающее скорее рептилию, чем животное, но ноги оказались сильными, хоть и короткими и узловатыми, увенчанные кривыми острыми когтями. Вместо хвоста красовался уродливый обрубок в палец длиной. Пули капитана перебили твари хребет и разворотили живот. Иван перевернул ногой животное на спину.

-Первый раз такую гадость вижу. Что это такое?

-Я видел это существо за спинами напавших на нас крыс, но не придал значения, - медленно проговорил Таченко, присев на корточки перед мертвой тварью, - боюсь даже предположить, но очень похоже, что именно она гнала стаю на нас. Видели, как бежали крысы? Чуть ли не строем, перли на пули фанатично, тогда как обычно хватает просто дать пару выстрелов, и грызуны разбегутся. Мутант каким-то образом повлиял на мозги обычных крыс и заставил атаковать нас. Наверное, так он и охотился, не утруждая самого себя и кормя свое войско. Черт побери, но если есть такие твари, которые могут влиять на психику других живых существ, то…

-Почему бы не найтись и такого чудовища, который мог бы взять под контроль и человека. – закончил за капитана мысль Иван. – Хреново. Я даже и не предполагал, что могут быть и такие мутации. Здесь прямо фильм ужасов какой-то. А если учесть то, что Зона не раскрыла перед нами и тысячной доли своих тайн, то как-то даже и жить не хочется…

Таченко хмуро посмотрел на ходока.

-Типун бы тебе на язык. Тащите всякую муть из Зоны, того и гляди, она по всей планете вашими стараниями расползется. Эти ваши находки – они же могут бомбами замедленного действия оказаться. Вот тогда все взвоем. Хором. И вам отдельное спасибо скажем.

У Ивана, если честно, руки чесались взять странную тварь, замотать куском полиэтилена и засунуть в рюкзак, чтобы потом продать кому-нибудь на чучело или исследование, но ходок боялся – вдруг оживет? Если у нее хватило способностей управлять крысами на расстоянии, то почему бы и на самооживление не расстараться? Анатолий верно понял ход мыслей Ивана.

-И не вздумай. Ну ее к лешему. Пошли отсюда поскорее…

Люди ушли и правильно, как оказалось, сделали. Не успели вагоны, возле которых произошла мини-война, скрыться из виду, как оттуда раздался протяжный, трубный вой. Это болотные хищники припожаловали на звуки стрельбы, поживиться, чем судьба послала.

-Где-то здесь должна быть старая штольня. Она ведет через гору прямо к блокпосту, - сказал Иван Анатолию, когда они прошли уже пару километров. – Ага, вон видишь? Две вагонетки под откосом. Мы уже близко. Фонари приготовьте.

-А почему бы прямо через гору не махнуть? Она не такая уж и крутая.

-Нельзя. Там сплошные «горячие пятна», рентген нахватаемся по самые уши.

-Ну веди тогда… Сусанин.

Штольня ей вовсе не являлась, просто ходоки успели окрестить ее так за короткий рельсовый путь сквозь гору и несколько ржавых вагонеток, там навеки и застрявших. Кто и зачем ее строил – так и осталось навеки тайной, но она существенно помогала срезать путь в обход радиоактивной горы по железнодорожным рельсам. Иван ходил этим путем всего один раз, и тогда все обошлось вполне благополучно, никто им не возжелал пообедать. Сейчас же ходок был не один, тем более до Периметра осталось уже буквально два шага, если совсем худо станет, кто-то может добежать до военных и привести подкрепление. Удовольствовавшись этой нехитрой логикой, Иван без колебаний вступил под сумрачные своды старого туннеля.

С земляного, кое-как укрепленного старыми досками потолка постоянно капала вода. Пахло холодом, сыростью и тленом. Под ногами хлюпали лужи, и чавкала грязь – видимо, натекло еще с ночного ливня. Таченко светил над плечом ходока мощным фонарем, легко разгонявшим мрак. Люди шли, ощетинившись оружием во все стороны, чтобы встретить огнем любую тварь, посмевшую сунуться на них из темноты. Но пока все было тихо.

Впереди стало заметно легкое синее мерцание. Иван поднял руку, велев спутникам стоять на месте, и сам медленно пошел вперед. Свернул за угол. Прямо перед ним расстелилась от края до края штольни здоровенная ловушка. «Разрядник» переливался распускаемыми по влажной земле змеящимися разрядами, негромко потрескивал и гудел, как трансформатор. Ловушка пребывала здесь далеко не первый день, и мощи успела насосать более чем достаточно, чтобы запечь хоть взвод солдат.

Иван вернулся к спутникам.

-Плохо дело. Ловушка там. Большая.

-Вернуться и в обход идти? – предложил Чебурной.

-Не вариант, - отказался Таченко. – Времени много потеряем. Слишком далеко чапать, да и неизвестно еще, нет ли по пути еще чего похуже. Дайте-ка я сам гляну, что у нас за проблема…

Капитан минут пять молча любовался на ловушку, которая, словно чувствуя себя предметом общего внимания, выпендривалась перед людьми: аритмично пульсировала, плевалась искрами, разнотонно гудела и меняла цвет во всей гамме от фиолетового до светло-голубого. Таченко же, насмотревшись вдоволь, спросил ходока:

-Что от этой падлы можно ожидать?

-Да ничего особенного. Зажарит разрядом, вот и все.

-Ясно. А она бьет электричеством непрерывно, или как конденсатор? Нужно время, чтобы зарядиться? – Таченко явно что-то задумал.

-Ну вообще она снова готова к работе через секунд десять-пятнадцать после разряда. Мелкая собирается быстрее. Но эта здоровенная, у нее, соответственно, и удар сильнее.

-Ясно. Так, мужики, все за мной!

Таченко подошел к сошедшей с рельс вагонетке и уперся в нее ладонями, с силой нажал. Вагонетка чуть шелохнулась, но колесами она глубоко завязла в грунте. Бойцы и Иван кинулись помогать капитану, и совместными усилиями людям удалось выволочь тяжелую тележку с опрокидывающимся кузовом на выстеленную бетонными плитами рельсовую дорогу. Надрываясь и помогая себе яростным матом, Анатолий и его спутники взгромоздили вагонетку на рельсы. Заржавевшие на сто рядов подшипники проворачивались в буксах натужно, с громким скрипом. Годы стояния в сыром грунте не прошли для металла даром, он буквально крошился от ржавчины в пальцах от сравнительного небольшого усилия. Но вагонетка могла кататься по изъеденным коррозией рельсам, а это было самое главное! Анатолий и Чебурной покатили тележку вперед, поближе к ловушке. Иван, понявший их замысел, взялся помогать.

Когда до «разрядника» осталось буквально метров семь-восемь, вагонетку нагрузили дополнительно собранными с земли крупными булыжниками, кусками труб и битым кирпичом, чтобы придать ей большую инерцию. Таченко провел короткий инструктаж:

-Значит, так. Пускаем телегу вперед, на нее разрядится ловушка. И мы по моей команде следом. Как можно скорее. Кто споткнется – не поднимать, не помогать, а то все сгорим. Так что смотрите под ноги. И фонарями светите. Да, и еще: заткните уши чем-нибудь. Думаю, нам и так мало не покажется.

После коротких приготовлений, когда все было готово, Иван, Анатолий и лейтенант разом уперлись плечами в зад вагонетки. Синхронно нажали, придали хорошее ускорение и пустили тележку прямо в переливающуюся ловушку, вольготно расстелившуюся на рельсах.

Громыхнуло оглушительно. По туннелю метнулись яркие синие разряды, стеганули молниями потолок и стены, одна из толстых досок, идущих по верху туннеля, треснула, затлелась, и вниз повалились камни и комья земли. От вагонетки в разные стороны брызнули, как из-под газового резака, капли расплавленного металла, тележку подкинуло в воздух и перевернуло вверх колесами. Дыхание моментально перехватило, и без того заткнутые уши окончательно потеряли способность слышать. Иван не разобрал команды капитана, а просто ломанулся вперед сразу после того, как погасла вспышка.

Прямо на рельсах нестерпимо ярко светилось круглое пятно – ядро ловушки. Сейчас оно, как будто понимая, что упускает добычу, пульсировало, накапливая энергию для нового удара. Но оно не успело. Люди, понимающие, что их ждет в случае промедления, промчались мимо и миновали границу ловушки прежде, чем она выбросила в разные стороны первые свои щупальца – разряды. С потолка сорвался еще один камень, и «разрядник» сорвал всю свою неутоленную потревоженную ярость на нем, оглушительно бабахнув еще один раз. Ивана ударила в спину горячая волна, даже сквозь затычки он услышал тяжелый, мощный треск, почва под ногами задрожала – это наполовину просел ослабленный свод туннеля.

А впереди уже светилось отверстие выхода из штольни. В лицо повеял свежий холодный ветер. Таченко пулей вылетел на травянистый взгорок и остановился. Рядом встали и его спутники. Капитан выковырял из ушей куски пропитанной водой ткани, выполнявшие роль затычек и широко улыбнулся.

-Молодцы! Орлы!

Иван улыбнулся в ответ:

-Теперь буду знать, как ловушку можно обмануть. А то не ведаешь наперед, куда еще занесет меня нелегкая. Опыт всегда опыт.

-Где блокпост?

-Да вон, виден уже, - Иван показал рукой направо. – Видите, старая дорога асфальтированная? Вот по ней дальше туда, столбы полосатые видны. И антенна торчит. Только через лес не ходите, там все заминировано на совесть.

Анатолий достал рацию, подключился к волне связи, поймал нужную.

-Говорит капитан Анатолий Таченко. Прием. Как слышно? Вызываю седьмой блокпост. Говорит Анатолий Таченко. Прием.

Сквозь фон и треск помех к нему прорвался голос оператора:

-Капитан? Слышу вас. Где вы находитесь?

-В полукилометре от вас. Не открывайте огонь, мы выдвигаемся на дорогу и идем к блокпосту. Повторяю: не открывайте огонь. С нами раненый.

-Принято, все сделаем. Ждем вас.

Капитан выключил рацию, повернулся к Ивану. «Ну вот и настал момент истины» - подумал ходок. Его с головы до ног пробрало холодком: он не доверял людям и хорошо знал, как они иной раз возвращают долги… В любом случае, теперь он бессилен. Осталось только уповать на честность капитана Таченко и его людей.

-Спасибо тебе, - Анатолий протянул ходоку руку. – Этого я не забуду. При случае отплачу тем же. Пошли с нами? К тебе лишних вопросов не будет – даю слово. Незачем тебе в Зоне помирать. Возвращайся к людям? Там, я уверен, ты принесешь больше пользы.

-Нет, спасибо, - ответил Иван. – Мне и тут неплохо.

-Как знаешь…

-Возьми, человек, - раненый Алексей, кривясь от боли, сдернул с плеча автомат. – Думаю, это получше твоей бухалки. Выживать удобнее будет.

-Это же табельное оружие, - беззлобно упрекнул бойца капитан.

-А я его потерял, - нагло улыбнулся Алексей, доставая два магазина с патронами. – Когда сражались с превосходящими силами противника.

-Ай яй яй, - шутливо пожурил подчиненного Таченко. – Внимательнее надо быть… Ну ладно, прощай, Иван. Быть может, встретимся еще. Жизнь – она сюрпризы делать любит.

«Не дай бог мне еще раз вас встретить», - подумал ходок, но вслух, понятное дело, не сказал.

Таченко пристально посмотрел ему в глаза и, махнув на прощание рукой, безбоязненно повернулся к Ивану крепкой спиной. За капитаном двинулись остальные бойцы. И только недоверчивый Чебурной все время шел вполоборота, держа фигуру ходока в поле зрения, пока она не скрылась за деревьями.

У каждого свои дороги. И Таченко еще только предстояло это узнать в полной мере.