Писать письма было любимейшим занятием Зигмунда Фрейда
| Вид материала | Документы |
- Попытка определить значение сексуальности в трудах Зигмунда Фрейда наталкивается, 925.6kb.
- Балтийский институт экологии, политики и права курсовая работа по теме: теория личности, 214.22kb.
- Биография З. Фрейда, 99.68kb.
- Во-первых, надо сказать о том, что понятие "Бессознательное" было введено в психологию, 192.41kb.
- Фромм Э. Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния, 1167.37kb.
- Введение в психоанализ, 7368.53kb.
- Тема «Человек. Индивид. Личность» Два подхода к изучению человека, 155.81kb.
- Ii письма из германии, 377.43kb.
- Психоанализ Зигмунда Фрейда Краткая биография, 109.37kb.
- 8 – 9 класс Task 1, 55.5kb.
Сын Фрейда Эрнст Фрейд, президент Архива Зигмунда Фрейда, в 1960 году опубликовал часть этих писем («Зигмунд Фрейд, письма 1873—1939»); фрагменты переписки приводит также Джонс (1960—1962). Тем самым у нас есть некоторая возможность проследить за отношениями между Фрейдом и его наиболее оригинальным и творческим, хотя не всегда надежным, учеником и другом.
В 1907 году, перечитав во второй раз «Толкование сновидений», Ференци испытал потребность написать Фрейду. При посредничестве врача д-ра Штайна в 1908 году, незадолго до Зальцбургского конгресса, состоялась их первая встреча на квартире Фрейда. Ференци стал третьим — после Юнга и Бинсвангера — иностранцем, который именно из-за психоанализа приехал к Фрейду. Общение с обеих сторон оказалось столь непринужденным и задушевным, что Ференци тут же пригласили провести летние каникулы вместе с семьей Фрейда — привилегия, которой он часто пользовался и в дальнейшем.
Ференци, когда познакомился с Фрейдом, имел врачебную практику в Будапеште и уже начал первые опыты с гипнозом. Макс Шур, с шармом и юмором изображающий живой и умозрительный дух Ференци, отмечает, что Фрейд обращался с этим учеником и другом словно с родным сыном и что поэтому также и в переписке проявляется полная открытость, позволяющая нам проникнуть в интимные моменты самоанализа Фрейда (Schur 1973, 308). Например, после совместной поездки на Сицилию Фрейд писал товарищу по путешествию (Jones II, 106—107):
6. 10. 10
Дорогой друг,
Удивительно, насколько лучше Вы можете выразить себя в письме, нежели в разговоре. Разумеется, я знал уже очень многое или почти все из того, что Вы пишете, и теперь должен пояснить Вам лишь совсем немногое. Почему я не отругал Вас и тем самым не указал путь к правильному пониманию? Совершенно верно, с моей стороны это было проявлением слабости, но я же не тот психоаналитический сверхчеловек, которого мы смоделировали, и не преодолел в себе обратного переноса. Мне это не удается, как не удается и в отношениях с моими тремя сыновьями, поскольку я их люблю и жалею.
Вы не только заметили, но и поняли, что я не испытываю больше потребности в столь полной личной отдаче, и верно указали на травматический характер этой потребности... После истории с Флиссом, которую Вы заставили меня преодолеть, эта потребность во мне иссякла. То мо сексуальная направленность исчезла, превратившись в разрастание собственного Я. Мне удалось то, что не выходит у параноиков. Учтите также, что в основном я недомогал, больше страдал от вялости кишечника, чем хотел в этом признаться, и не раз попрекал себя самого: кто не умеет управлять своим Конрадом ', не должен отправляться в путь. С этого должно было бы начаться выздоровление, а мне Вы казались недостаточно твердым, чтобы не впасть в излишнюю заботливость.
Что касается неприятных моментов, которые Вы мне причинили, включая некоторое пассивное сопротивление, — с ними произойдет то же, что и со всеми воспоминаниями о путешествии в целом: в процессе самоочищения небольшие помехи исчезают и одно лишь прекрасное остается доступным для интеллектуального пользования.
То, что Вы подозреваете у меня какую-то великую тайну и испытываете чрезвычайное любопытство по этому поводу, было легко угадать, но столь же легко и распознать инфантильность этого чувства. Я не только поделил-
89
ся с Вами всем, что имеет отношение к науке, я очень мало скрывал ovi Вас и личное, а история с национальным даром " была, как мне кажется, весьма бестактной. Моя травма в настоящий период, как я Вам намекал, полностью связана с историей Флисса, и сама суть этого дела не позволяет обратиться к Вашему сочувствию.
Итак, при ближайшем рассмотрении Вы убедитесь, что счеты между нами вовсе не пшк велики, как Вам, вероятно, померещилось первоначально.
Я бы предпочел перевести разговор в план настоящего...
Искренне Ваш Фрейд.
' Имя Конрад впервые употребляется швейцарским писателем Шпиттелером в его романе «Имаго» (1904) как обозначение собственного тела. В дальнейшем «Имаго» стало названием журнала, посвященного проблемам прикладного, как мы бы теперь сказали, психоанализа. Фрейд, особенно в переписке с Абрахамом, обычно говорит о своем «Конраде», когда страдает от расстройства желудка и кишечника. " Шутливый намек на увлечение Фрейда антиквариатом.
Уже в то время было посеяно семя дружбы, становившейся с годами все глубже и доверительней. В 1913 году Ференци основал в Будапеште Венгерское психоаналитическое объединение, став первым его президентом. К этому времени относится следующее письмо Фрейда (Е. Freud 1960, 313):
Вена IX, Берггассе, 19, 7 июля 1913 г.
Дорогой друг,
В самом деле! Я могу уже поздравить Вас с сорокалетием? Ваше печальное письмо очень меня тронуло, тем более что оно напомнило мне о моем собственном сорокалетии, после которого я уже несколько раз успел сменить кожу, что, как известно, случается раз в семь лет. Тогда (в 1896 году) я достиг вершины одиночества, утратил всех старых друзей и еще не приобрел новых, никто обо мне не заботился и меня поддерживали только остатки упрямства и начало «Толкования сновидений». Теперь, когда я гляжу на Вас, я должен признать Вас во многих отношениях более счастливым человеком, даже если не сбудутся нынешние пожелания. Вы надежно сориентированы, перед Вами открытый путь, Вас высоко ценит редкостный избранный круг друзей, вождем которого Вы предназначены стать. Вы не обладаете лишь одним, владея чем уже тогда я чувствовал уверенность', и я понимаю, что человеку свойственно превыше всего ценить и желать того, чего он достичь не может.
На Ваш сороковой день рождения я могу отбросить сдержанность и признаться Вам, что я лишь потому никогда не отвращал Вас со всей энергией от Е., что я опасался, как бы Вы, следуя невротическому примеру, не проявили бы крайнего упорства. Что же Вы намерены предпринять теперь? Аля каждого из нас судьба принимает облик одной или нескольких женщин, и Ваша судьба обладает несколькими на редкость ценными чертами.
Вы знаете, я отказал чете Эмденов", хотя они тоже очень приятные компаньоны, чтобы прожить несколько недель в Мариенбаде без анализа. Теснее всего я буду общаться с моей маленькой дочерью'", которая нынче так радует меня своим развитием (Вы, конечно, давно угадали этот субъективный мотив «Выбора ларца» п). Я надеюсь, что в Сан-Марино буду достаточно свеж, чтобы лучше воспользоваться Вашим обществом, нежели в про-
90
Переписка З.Фрейда (Мартин Гротьяц)
шлые годы, когда мне все и вся казались лишними. В конце августа Абрахам навестит нас и, вероятно, вместе с нами поедет в Мюнхен v. Мне пока нечем оправдать Вашу надежду, что я смогу тогда поведать Вам нечто новое. Все мои удачи свершались через семилетние промежутки: в 1891 году я начал «Афазию», в 1898/99 — «Толкование сновидений», 1904/05 — «Остроумие и теорию сексуальности», в 1911/12 занялся тотемом, так что теперь я, по всей вероятности, на спаде и до 1918/19 не могу рассчитывать ни на что существенное (если только до тех пор цепочка не разорвется)...
Наши дела мы будем продолжать с осмотрительной уверенностью. Я надеялся, что Юнг подарит мне ощущение, что дети щ хорошо пристроены, без этого еврейский отец не может ни жить, ни умереть. Теперь я радуюсь, что подобную уверенность внушаете мне Вы и Ваши друзья.
С сердечными пожеланиями на последующие две трети Вашего индивидуального существования
дружески преданный Вам Фрейд.
1 Супруга.
" А-р Ян ван Эмден( 1868—1950), голландский психоаналитик, и его жена.
'" Анна.
N «Мотив выбора ларца», Вена 1913, G. W. X, 244.
Y 4-й Психоаналитический конгресс проходил в Мюнхене 7—8 сентября 1913 года.
w Фрейд имеет в виду психоаналитическое движение, дитя своего духа. Раньше он полагал,
что обрел преемника в Юнге.
После смерти матери Фрейд писал (Е. Freud 1960, 418):
Грундльзее-Ребенбург, 16 сентября 1930 г.
Аррогой друг,
Прежде всего сердечно благодарю Вас за прекрасные слова по поводу смерти моей матери. Оно удивительно подействовало на меня, это великое событие. Ни боли, ни печали, что, вероятно, объясняется сопутствующими обстоятельствами, ее преклонным возрастом, сочувствием к ее беспомощности под конец, при этом я испытываю чувство освобождения, мне кажется, что меня выпустили на волю, ведь я не смел умереть, пока она жила, а теперь я располагаю этим правом. Жизненные ценнос?пи в самой глубине заметно переменились. Я не был на похоронах, Анна и там меня подменила...
В более поздних письмах Фрейд выступает против нововведений Ференци 54 и указывает на возможные их опасности (Jones III, 197—199):
13 декабря 1931 г.
Аррогой друг,
Я, как всегда, обрадовался Вашему письму, меньше его содержанию. Раз Вы до сих пор не решились изменить свою позицию, весьма мало вероятно, чтобы Вы пришли к этому в дальнейшем. Однако, в сущности, это Ваше дело; мое мнение, что Вы выбрали неплодотворный путь, остается личным мнением, и оно не должно становиться для Вас препятствием.
Я вижу, напротив, что расхождение между нами сводится к малости, к технической детали, которая вполне заслуживает обсуждения. Вы не делали тайны из того, что Вы целуете своих пациентов и позволяете им целовать
91
себя. Я уже слышал подобное и от своего пациента. Теперь, если Вы подготовите полное сообщение о своей технике и достижениях, Вам предстоит выбрать одно из двух: либо Вы признаетесь в этом, либо промолчите. Последнее, как Вы сами понимаете, недостойно. Все, что входит в нашу технику, следует также объявлять публично. Впрочем, оба этих пути вскоре совпадут: даже если Вы сами не поведаете об этом, скоро все станет известно, ведь и я знал об том до Вашего признания.
Разумеется, я не тот человек, который из ханжества или оглядки на мещанские условности принимает во внимание столь малые эротические удовольствия. Я еще помню, что во времена, описанные в «Песни о Нибелунгах», поцелуй считался невинным приветствием, им одаряли каждого гостя. Кроме того, я придерживаюсь мнения, что анализ возможен и в Советской России, где государство предоставляет полную сексуальную свободу. Это, однако, не отменяет факта, что мы живем не в России и для нас поцелуй означает несомненную интимную эротику. Ар сих пор в своей технике мы твердо придерживались убеждения, что пациентам следует отказывать в эротическом удовлетворении. Вы знаете также, что там, где невозможно получить полное удовлетворение, меньшие нежности вполне могут сыграть эту роль, например в ухаживании, на сцене и т.д.
Итак, представьте себе, каковы будут последствия обнародования Вашей техники. Нет революционера, за которым бы не последовал еще более радикальный. Стало быть, многие независимые мыслители в области техники скажут: а зачем же ограничиваться поцелуем? Разумеется, мы достигнем еще большего, если присоединим к этому и «обнимание», от этого ведь тоже дети не родятся. А затем придут еще более отважные, которые совершат дальнейшие шаги, показывая и рассматривая, и вскоре весь репертуар петтинга войдет в технику анализа — в результате сильно возрастет интерес к анализу как со стороны аналитиков, так и со стороны анализируемых. Новые коллеги припишут возросший интерес целиком себе, а наиболее молодым среди наших товарищей окажется трудно сохранять в отношениях с пациентами ту позицию, которую они выбрали изначально, и вскоре крестный отец Ференци, взирая на ожившие декорации, которые он создал, скажет себе: наверное, мне стоило остановиться в своей технике материнской нежности до поцелуя...
Я полагаю, что в своем предостережении я не сказал ничего, чего бы Вы сами не знали. Однако Вы охотно играете роль нежной матери по отношению к другим и, вероятно, по отношению к самому себе. Значит, Вам следует услышать предостережение со стороны сурового отца... Поэтому я говорил в предыдущем письме о новом пубертате, о влечении Иоанна, но теперь Вы меня вынудили высказаться со всей отчетливостью.
Я не рассчитываю произвести на Вас впечатление. Для этого нет предпосылки в Вашем отношении ко мне. Потребность в упрямом самовыражении в Вас сильней, на мой взгляд, чем Вы сами признаете. По крайней мере, я исполнил свой долг и был верен роли отца. А теперь продолжайте.
Сердечно приветствую Ваш Фрейд".
В 1931 году Ференци заболел злокачественной анемией, от которой умер спустя два года.
В некрологе Фрейд высоко оценил значение своего друга для психоанализа и назвал вышедший в 1924 году главный труд Ференци «Опыт теории генитальности» «пожалуй, самой отважной попыткой применения анализа, которая когда-либо предпринималась» (XVI, 267—269).
92
Переписка Фрейда с Паулем Федерном
О переписке Фрейда с его в течение многих лет официальным личным представителем Паулем Федерном (1871—1950) сообщает, сын последнего, Эрнст Федерн, в статье, посвященной столетию своего отца (Federn 1971). Из примерно 100 писем Фрейда к Федерну в ней опубликованы три, остальные к печати до сих пор не подготовлены.
Поскольку о личности Федерна и его значении для психоанализа еще пойдет речь в главе, посвященной протоколам Венского психоаналитического объединения, мы ограничимся здесь лишь несколькими замечаниями.
Врач Федерн заинтересовался психоанализом после прочтения «Толкования сновидений» и уже в 1903 году попал во фрейдовский кружок, оказавшись пятым членом Венской группы 56. Он стал пионером психоаналитически ориентированного исследования психозов, и после двадцати лет интенсивного сотрудничества — Фрейд направлял многих пациентов к Федерну — Фрейд назначил его своим официальным представителем57. Несмотря на многочисленные разногласия в «деле», Федерн занимал этот ответственный пост вплоть до эмиграции Фрейда.
В противоположность Фрейду социалист Федерн воспринимал психоанализ как важный инструмент социальных преобразований58 в смысле большей свободы мысли и действия отдельных людей, которая постепенно распространится и на общество. Исходя их этого, он считал необходимым сделать психоаналитический метод лечения более простым и доступным. К огорчению Фрейда, он бесплатно лечил несостоятельных в социальном отношении пациентов. Расхождения между Фрейдом и Федерном касались также представления о шансах на излечение от психоза. Федерн, который благодаря своему опыту был настроен более позитивно, чем Фрейд, верил в дальнейшее развитие психиатрии и психоанализа в этом направлении 59. Кроме того, имелись спорные пункты в вопросах анализа немедиками и анализа детей, в которых Федерн подчинялся организационно, но оставался при своем личном мнении. Как считает Эрнст Федерн, именно этим необыкновенно твердым характером его отца, хотя он никогда не переставал быть лояльным и преданным Фрейду, и было обусловлено его историческое значение. Наряду с Абрахамом и Ференци он являлся одним из самых ревностных распространителей психоанализа и в подлинном смысле проводником и продолжателем идей Фрейда (Federn 1971, 737). Два письма Фрейда к Федерну, пожалуй, лучше проиллюстрируют их отношения (там же, 733—735):
10 ноября 1924 г.
Дорогой доктор!
Мне очень жаль, что Вы приняли столь близко к сердцу дело У.' Я полагаю, что для этого нет никаких оснований. Если по этой причине Вы хотите подать в отставку в Объединении, Вы, несомненно, получите вотум доверия. Мое доверие ничуть не пошатнулось. Так что будет лучше, если Вы не станете предпринимать ничего подобного.
На этот раз, как и вообще в подобных случаях, Вы показали, что Вам угрожает опасность зайти слишком далеко, когда требуется кому-то помочь и выручить его из тяжелой ситуации. Это навсегда останется тем Вашим свойством, к которому все уже привыкли. В данном случае Вам, конечно, не следовало быть столь уверенным, что моя симпатия к у. окажется достаточно сильной, чтобы навязать его Обществу против воли последнего. Вы знаете, что в чувствах следует различать также и количество, одним качественным анализом достичь ничего невозможно. Кроме того, я не скры-
93
вал ни перед Вами, ни перед другими, что дальнейшее знакомство с его неправдивостью сделало для меня невозможным предпринимать какие-либо шаги в его пользу. И если Вы говорите, что я Вас дезавуировал, то, в сущности, все сводится к тому, что я выразил полностью свою позицию, которую до тех пор Вы знали лишь частично. Ведь и я в конце концов в афере с подвергшимся экспертизе письмом получил новое свидетельство его лживости, а Вы внесли новый вклад в эту тему, изложив в нашем Обществе историю невыле-ченной пациентки.
Только ради дискуссии я вновь возвращаюсь к тому, что я по-прежнему не разделяю суждения о поведении Б." Совершенно справедливо, что анализируемый должен предъявить своему аналитику все свои заблуждения, а потому должен быть уверен в его такте. Но если среди этих пороков есть неисцелимый, который препятствует его вступлению в объединение, тогда эта обязанность быть деликатным отступает перед долгом не повредить делу. Во всех этих вопросах я привык судить жестче, нежели Вы, однако я придерживаюсь мнения, что небольшие расхождения не могут нанести ущерб сотрудничеству, поскольку полного согласия между различными людьми достигнуть невозможно, да и желать его не следует. В надежде, что этот откровенный разговор поможет Вам преодолеть небольшой шок, остаюсь с сердечным приветом,
Ваш Фрейд.
' Так в оригинале.
" В оригинале полностью, сокращено по желанию Эрнста Фрейда.
Вена, 1 ноября 1931 г.
Аорогой господин доктор!
Несколько дней назад Вы явились ко мне в сопровождении трех бюагюв, из которых мне следовало выбрать один и оставить у себя в качестве подарка от Венского объединения. Выбор дался мне нелегко, ведь, хотя бюсты изготовлены одной и той же рукой и представляют одного и того же человека, художник придал каждому особый вид и выражение, которое у других не обнаруживается и которое жаль упустить. Наконец, поскольку я не могу все же носить три головы, подобно Церберу, я решился на деревянный бюст, который благодаря своему живому и приветливому выражению обещает составить мне приятную компанию.
Вам, кто нашел и уговорил художника, а также Объединению, которое преподнесло мне в подарок этого двойника, я должен сказать сердечное спасибо, ведь подобный подарок есть признак привязанности, а ее ценишь тем более высоко, что она редко встречается в жизни и притом принадлежит к числу лучших даров, которыми один человек может наделить другого.
С неохотой обращаюсь я, однако, к мысли, что вы все принесли столь великую жертву в то время, когда нас столь сильно угнетает материальная нужда. Если б я сам не обнищал, как и все остальные, я бы охотно возместил Вам эти затраты. И так осталось бы еще достаточно другого, за кто мне следует Вас благодарить. Как раз сегодня я прошу Вас принять от меня взнос 3000 шиллингов в нашей родной валюте, который Вы должны использовать на нужды нашей амбулатории и института. Чрезвычайно грустно, что для наших организаций мы располагаем лишь такими мизерными средствами,
94
однако по нынешним временам бедность не позор. Я твердо надеюсь, что пословица, которую я и прежде применял к судьбам нашего движения, оправдается и в ближайшем будущем:
Fluctuat пес mergitur'.
С сердечным приветом
Ваш Фрейд.
' Эта надпись имеется в гербе Парижа (под рисунком корабля) и означает: «Качается, но не тонет». Фрейд выбрал этот лозунг в качестве эпиграфа к «Истории психоаналитического движения» (1914).
Переписка Фрейда с Вильгельмом Райхом
Все наследие Вильгельма Райха (1897—1957) — письма, дневники, рукописи, фотографии — хранится в архивах «Детского попечительского фонда Вильгельма Райха». Поскольку, по завещанию Райха, архивные материалы можно обнародовать не раньше, чем через пятьдесят лет после его смерти, его переписка выйдет в свет только в следующем тысячелетии.
В 1919 году еще студентом-медиком Райх впервые прослушал лекцию по психоанализу и решил посвятить свою жизнь психиатрии (Ollendorf-Reich 1975, 28). Он вступил в Венское психоаналитическое объединение, где в 1921 году прочел свой первый доклад о «конверсионно-истерическом симптомокомплексе». В 1922 году он был назначен первым ассистентом в психоаналитической поликлинике Фрейда, а в 1928 — вице-директором60.
Более всего Райха привлекала фрейдовская теория либидо, он искал биологические основания этой концепции сексуальных влечений. Он полагал, что нашел наконец это подтверждение в открытии биоэнергетических функций, теории оргазма и теории оргона61. Его попытка произвести «сексуальную революцию» и создать синтез марксистской теории и психоанализа натолкнулась на сопротивление с обеих сторон — как марксисты, так и психоаналитики в конечном счете отошли от идей Райха 62.
Поскольку мы не можем воспользоваться здесь перепиской Фрейда и Райха, обратимся к радиоинтервью, взятому у Райха в 1952 году.
Рукопись интервью, проведенного секретарем Архива Зигмунда Фрейда доктором Куртом Эйсслером, была опубликована вопреки протестам со стороны Архива, однако только на английском языке (Higgins, Rafael 1967). Это произошло без ведома и разрешения Курта Эйсслера, тщетно возражавшего против этой неавторизованной публикации. К тому же это противоречило традиции Архива не публиковать из своего собрания ничего современного. Этот трагический человеческий документ позволяет нам лучше понять развитие Вильгельма Райха и его отношения с Зигмундом Фрейдом.
В октябре 1952 года в растянувшемся на два дня интервью Райх четко, просто и прямо излагает свое отношение к Фрейду. Тем самым он предоставляет еще одну возможность интересующемуся психоанализом читателю проследить за развитием идей Райха и их практическим применением, в конечном счете приведших к его осуждению, заключению и косвенно к смерти в 1957 году в неполные шестьдесят лет.
Публикация всей переписки Фрейда с Райхом, наверное, придала бы этому документу историческое значение. В настоящее время нам приходится довольствоваться лишь некоторыми цитатами и замечаниями.