Geum.ru

Попытка определить значение сексуальности в трудах Зигмунда Фрейда наталкивается на ряд трудностей, которые можно лишь указать, но не решить

Вид материалаДокументы

Содержание


Фрейдовская концепция сексуальности
Сексуальность и эрос
Проблема выбора объекта
Инфантильная сексуальность
Проблема «детства»
«недомогание культуры»
Заключительные замечания
Подобный материал:
  1   2   3   4

ЗНАЧЕНИЕ СЕКСУАЛЬНОСТИ В ТРУДАХ ЗИГМУНДА ФРЕЙДА

Бернд Ницшке

ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Попытка определить значение сексуальности в трудах Зигмунда Фрейда наталкивается на ряд трудностей, которые можно лишь указать, но не решить. Эти трудности должны в свою очередь рассматриваться прежде всего безотносительно теории Зигмунда Фрейда.

Понятие «сексуальность» употребляется в донаучном обиходе, равно как и в научном, в столь разных значениях. что представляется невозможным точно очертить его границы и дать ему содержательное определение. Столлер (Stoller 1968) полагает даже, что это понятие относится к столь многим и столь разным явлениям, что, будучи оторванным от строго конкретной постановки вопроса, оно, по существу, вообще перестает выражать какое-либо содержание. Наконец, трудно ответить на вопрос, что вообще следует понимать под сексуальностью, поскольку по сей день не существует общепринятой научной теории, в рамках которой проблему сексуальности можно было бы изложить связно (ср. например: Schmidt 1975).

Хотя здесь можно понимать разработанную Фрейдом психоаналитическую теорию, в частности, и как попытку — пусть даже и не завершенную — изложить проблему сексуальности в относительно четко очерченных теоретических рамках. Но при более тщательном анализе этой теории выясняется, что именно попытка Фрейда подробнее осветить проблему человеческой сексуальности и привела к тому, что понятие сексуальности стало трактоваться все шире, покуда в конце концов отчетливо не сомкнулось с философским представлением об «эросе». Тем самым, однако, строго научное определение понятия «сексуальность» снова оказалось под вопросом.

Понимание Фрейдом сексуальности отличается противоречивостью, причины которой следует приписать двум различным, взаимоисключающим исходным позициям. С одной стороны, Фрейд пытался подойти к проблеме с точки зрения строго научной постановки вопроса. Он видел обоснование своих теоретических усилий в отношении проблемы сексуальности в биологии и физиологии. Но поскольку по сути дела его интересовали психические факторы сексуальности, то он стремился с помощью психоаналитического метода показать, как происходит трансформация соматических факторов в психические. В конце концов это привело к появлению своего рода мифологии влечений, которая, хотя и представляет собой краеугольный камень разработанной Фрейдом психоаналитической теории, но вместе с тем практически не позволяет очертить границы того, что, с точки зрения Фрейда, следует понимать под сексуальностью. Концепции, разработанные в контексте теории либидо, исходным пунктом которой в свою очередь является проблема человеческой сексуальности, особенно ясно показывают,

365

в сколь разветвленных значениях Фрейд связывает человеческую сексуальность с развитием личности.

Упомянутая противоречивость фрейдовской трактовки сексуальности находит своего рода разрешение в постулате бессознательного (см. статью Г. Кнаппа). Фрейд разграничивает — причем не только в отношении проблемы сексуальности — самостоятельную «психическую реальность» и «материальную реальность». Тем самым он продолжает традицию, присущую западноевропейской философии. В предполагаемом Фрейдом бессознательном пересекаются оба рода реальности. Бессознательное проявляется в виде пограничной сферы между соматическим и психическим. В понимании Фрейда бессознательное является истинно реальным психическим. Оно в свою очередь содержит репрезентанты влечений, истоки которых имеют соматическую природу (1915d). В этой связи Эриксон (Erikson 1957) указывает, что представление Фрейда об истинно реальном психическом, то есть о бессознательном, имеет непосредственное отношение к шопенгауэровскому понятию силы «воли». Но поскольку сексуальные влечения следует рассматривать в тесной связи с системой бессознательного, «сила» которой — либидо, специфическая форма психической энергии — претерпевает там ряд характерных превращений и, выйдя за пределы системы бессознательного, в значительной степени детерминирует внешне асексуальное поведение человека, то психический фактор, который Фрейд признает за сексуальностью человека, должен интерпретироваться исключительно под углом зрения фрейдовского понятия бессознательного. Тем самым гипотеза о психической реальности бессознательного неизбежно приводит к уже упомянутым представлениям Фрейда из области мифологии влечений, относящимся к проблеме сексуальности. Если учесть постулат о бессознательном, то между предполагаемой соматической основой человеческой сексуальности и выдвинутыми Фрейдом гипотезами из области мифологии влечений уже нет прямого противоречия, наличие которого между естественнонаучной и скорее философской постановками вопроса следовало предполагать до этого. Тем самым, однако, при попытке специфического разграничения проблемы сексуальности в теории Фрейда возникают едва ли преодолимые трудности, поскольку трудно определить, где сексуальность в узком смысле перестает играть решающую роль для прочих психических явлений.

С учетом обоих указанных аспектов — естественнонаучного и философского (мифологического), — характерных для фрейдовского понимания сексуальности, можно заранее сказать, что сексуальность для Фрейда не тождественна эксплицитному сексуальному поведению. Тем самым фрейдовское понятие сексуальности далеко выходит за пределы того понятия, которое используется в современных классических трудах по сексологии (см. например: Ford, Beach 1951; Kinsey et al. 1948, 1953; Masters, Johnson 1966) или же в некоторых новейших мотивационных психологических теориях сексуального поведения (Whalen 1966; Hardy 1964).

Сексуальное поведение человека, связанное со стимуляцией и возбуждением половых органов и в конечном счете с той или иной формой эксплицитной сексуальной активности «в нормальном случае» гетеросексуального полового акта, не занимает центрального места в употреблявшемся Фрейдом термине «сексуальность». Быть может, этого и нельзя с той же категоричностью утверждать в отношении многих работ Фрейда, вышедших до 1900 года, зато полностью касается более позднего периода творчества Фрейда, с момента выхода книги «Толкование сновидений» (1900), в которой Фрейд уже полностью интегрирует проблему человеческой сексуальности в свои представления о возникновении и принципах действия психического аппарата. Здесь Фрейд описывает также эдипову констелляцию уже как «сексуальную» в своем ядре проблему. Эта ситуация характеризуется наличием

366

либидинозного — «сексуального» — желания ребенка, которое, однако, не обязательно связано с реальными сексуальными действиями (в эксплицитном значении) в отношениях между ребенком и желанным родителем (сексуальным объектом). В контексте эдиповой констелляции решающим является психический фактор (см. соответствующие статьи А. Холдера и Г. Штольце).

Позднее Фрейд сам предложил вместо термина «сексуальность» пользоваться в рамках психоаналитической теории термином «психосексуальность» (1910с!). Это позволило бы избежать выпячивания соматического аспекта сексуальности, поскольку — прежде всего при лечении психически больных — особое значение имеет психический аспект сексуальности. Так, например, говорит Фрейд, может иметь место вполне нормальный половой акт, но при этом сохраняться душевная неудовлетворенность. Поэтому в психоаналитическом смысле психический аспект сексуальности, который прослеживается Фрейдом не только вплоть до детского возраста, но и до предыстории человека, важнее, чем понимаемый в самом узком смысле соматический аспект. «Тот, кто не разделяет этого понимания психосексуальности, не имеет права ссылаться на научные положения психоанализа, в которых речь идет об этиологическом значении сексуальности. Делая исключительный акцент на соматическом факторе в сексуальном, он, разумеется, весьма упростил проблему, но за свое упущение должен сам нести ответственность», — замечает Фрейд по поводу исключительно соматического подхода к психосексуальным нарушениям (VIII, 121). Следовательно, подавление и торможение инстинктивных импульсов, лежащие в основе неврозов, не устраняются автоматически вместе с восстановлением, например, способности к эрекции и к оргазму. Скорее речь должна идти о восстановлении первоначальной интенсивности эмоционального и аффективного переживания и связанной с нею способности больного к любви. Эта терапевтическая цепь позволяет увидеть, в каком смысле следует понимать используемый Фрейдом термин «психосексуальность». Кроме того, подобная постановка цели содержит важную для всякого обсуждения проблемы «сексуального освобождения» позицию. К проблемам, связанным с таким пониманием термина «психосексуальность», и прежде всего к проблемам преобразования инфантильной сексуальности в зрелую психосексуальность взрослого, мы еще вернемся в следующих разделах.

Итак, поскольку Фрейд рассматривает проблему сексуальности в широком смысле с психологической точки зрения, к которой он обращается даже там, где пытается — как до 1900 года — связать, например, с помощью относительно простых механистических конструкций фрустрационное возбркдение или застой сексуального возбуждения с психической болезнью, то вряд ли можно изложить взгляд Фрейда на сексуальность без учета практически всех важнейших психоаналитических понятий. Фрейд не создал законченной теории сексуальности, которая имела бы силу вне психоаналитической теории или наряду с нею. Так, в предисловии к 3-му изданию (1914) своей работы «Три очерка по теории сексуальности» (1905а) Фрейд пишет, что рассуждения в ней не претендуют на то, чтобы считаться «теорией сексуальности» и не могут быть распространены до таковой. Элленбергер (Ellenberger 1970, 691) утверждает, что «Очерки» производят впечатление, будто «они представляют собой не оригинальный труд, а выдержку из более полной книги». «Оригинальным трудом», выдержку из которых напоминают «Очерки», является, однако, разработанная Фрейдом и в течение его жизни не раз модифицированная психоаналитическая теория, в том виде как она представлена во всем творчестве Фрейда, а в принципиальной — хотя и не осуществленной до конца — форме уже в «Проекте психологии» (1895; опубликована в 1962) или в «Толковании сновидений» (1900). Утверждение, что «Очерки» являются всего лишь частью

367

более широкой психоаналитической теории, подтверждается и тем, что при каждом новом издании «Очерков» Фрейд старался учитывать достигнутое к тому времени состояние психоаналитических исследований, если они тем или иным образом затрагивали проблему сексуальности. Систематический исторический обзор сделанных Фрейдом добавлений в «Очерки» дает Нагера (Nagera 1974).

Таким образом, если бы мы захотели действительно в полном объеме изложить значение сексуальности в трудах Фрейда, то нельзя было бы избежать дискуссии о важнейших психоаналитических концептах и понятиях. Здесь, однако, у нас нет для этого возможности; поэтому мы отсылаем читателя к соответствующим статьям в настоящем томе. В данной же статье, напротив, будет прежде всего сделана попытка связать друг с другом соответствующие психоаналитические концепты, благодаря чему может быть экстраполировано значение сексуальности в теории Фрейда.

Если про проблему сексуальности говорилось, что ее нельзя полностью осмыслить без учета психоаналитической теории, то верно и обратное: важнейшие психоаналитические концепты и понятия были разработаны Фрейдом при решении проблемы сексуальности. То есть психоаналитическая теория в исторически-генетическом, равно как и в содержательном отношении теснейшим образом связана с фрейдовским воззрением на человеческую сексуальность. Это прежде всего относится к отстаиваемому Фрейдом учению о неврозах, постулированному им противоречию между принципом удовольствия и принципом реальности, играющему решающую роль как в возникновении неврозов, так и в развитии Я, далее к предполагаемой схеме развития характера и разложению психической личности на три инстанции: Оно, Я и Сверх-Я. И наконец, представления Фрейда о сексуальности человека имеют огромное значение для его работ о культуре.

ФРЕЙДОВСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СЕКСУАЛЬНОСТИ

Фрейд разрабатывал свою концепцию сексуальности прежде всего в тесной связи с анализом невротических заболеваний, а затем расширил и дифференцировал ее в контексте своих исследований инфантильной сексуальности, способа функционирования психического аппарата и формирования личности. В изложении человеческой сексуальной жизни, которому в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916—1917) он уделяет отдельную главу, Фрейд отстаивает взгляд, что нельзя понять «нормальную» сексуальность, не поняв болезненных образований сексуальной жизни. По мнению Фрейда, как психическое здоровье и нездоровье в целом, так и «нормальные» и «аномальные» проявления сексуальных инстинктивных побуждений не могут быть принципиально отделены друг,от друга. Только количественные, но не исходно качественные факторы являются решающими для психического здоровья и болезни — это относится и к сфере сексуальности. С этой идеей Фрейд выступил против сторонников распространенной в XIX -веке теории вырождения и дегенерации, которые, в частности, предполагали наличие резкой грани между сексуальными перверсиями и теми проявлениями сексуальности, которые считались нормальными.

Столкнувшись с проблемой сексуальности при анализе невротических заболеваний, Фрейд и сам придерживался того подхода, который в целом был характерен для научного исследования сексуальности в XIX веке. Основной интерес в исследовании сексуальности человека в XIX веке привлекала ее патология. Эпохальный труд Краффта-Эбинга «Psychopathia sexualis» (Krafft-Ebing 1886) уже в самом названии выражает эту теоретическую отправную точку.

368

Эта отправная точка не потеряла своего значения и для отстаиваемой Фрейдом концепции сексуальности. Хотя работы Фрейда по проблеме сексуальности не отличаются столь сильно «болезненной стилистикой», которую Уэттли и Лейббранд (Wettley, Leibbrand 1959) считают типичной для научного рассмотрения сексуальности в XIX веке, все же молено увидеть, что фрейдовские взгляды на сексуальную жизнь «культурного человека» уходят корнями в анализ невротических заболеваний. Фрейд характеризует сексуальность «культурного человека» как ограниченную и подавленную форму выражения изначально более живой и непосредственной инстинктивной жизни, которую он приписывает гипотетическому «первобытному» или «древнему» человеку. Культурное преобразование гипотетической первобытной инстинктивной конституции человека — если интерпретировать Фрейда широко — несет, следовательно, черты ограничения, упадка, а то и болезни. Невротик и человек, страдающий перверсией, должны рассматриваться в этой связи лишь как крайние проявления культурно обусловленного подавления влечений, которое в смягченной форме теоретически должно иметь место и у психически здорового человека (ср. например: Freud 1910b; 1912a).

Наряду с указанным положением вещей, из-за которого сексуальность как предмет научного исследования, прежде всего психиатрии, выступает в XIX веке под знаком ее патологии, важно и то, что в XIX веке сексуальность человека вообще сумела стать предметом научного рассмотрения. Очевидно, что проблема сексуальности в привычном для нас смысле вообще могла быть разработана лишь в индустриальном обществе на основе предшествующего процесса преобразования социальных межчеловеческих отношений, сопровождавшего формирование буржуазного общества (Van Ussel, 1970). Когда инстинктивная жизнь стала проблемой, разрешить которую можно было только с помощью научного анализа, это и послужило предпосылкой появления совершенно нового взгляда на «сексуальность», еще неведомого добуржуазному обществу.

Если рассматривать сексуальность с научных позиций, то в ней изначально заложено едва ли разрешимое противоречие. В донаучной перспективе сексуальность человека представляет собой область, которая относится не столько к разуму или рациональному осмыслению, сколько к страстям, религиозному культу и, наконец, даже к «демоническому» в человеческой природе. Попытка «проанализировать» и научно объяснить инстинктивную жизнь человека предполагает, что эта область фактически доступна научному пониманию. Это предполагал и Фрейд, хотя при более тщательном анализе проблемы влечений он был вынужден прибегнуть к древним, донаучным, не соответствующим аналитическому осмыслению понятиям, связав, например, в своих поздних работах сексуальные влечения с платоновским понятием эроса (Freud 1920).

Рассуждая в рамках историко-материалистического подхода, Дёрнер полагает даже, «что «наука о сексуальности» сама в себе несет противоречие; ибо в ней острее, чем где бы то ни было, становится ясно, что предмет (сексуальность), если мы хотим правильно с ним обойтись, неизбежно подрывает методические усилия, связанные с ним, а следовательно, и «науку» в общепринятом смысле» (Dörner 1970, 129). Возможно, в самом предмете «сексуальности» заложено то, что чем больше старался Фрейд что-то здесь прояснить, пытаясь в естественнонаучном смысле перенести на проблему сексуальности механистические и энергетические мыслительные модели своего времени, тем больше ему приходилось от них отказываться или в значительной степени модифицировать и дополнять. Расширение им понятия сексуальности до понятия «психосексуальности» и, наконец, переход к понятию эроса являются, пожалуй, неизбежным результатом глубинной интерпретации сексуальности, лежащей в основе традиционного ее

369

исследования. Мифологические представления Фрейда можно понять как необходимое выражение связанной с проблемой сексуальности и с давних пор постулированной для добуржуазных и «примитивных» обществ трансценденции влечения.

Не только наука о сексуальности, но и само понятие сексуальности возникло — предположительно — только «в XIX веке в индустриальных обществах» (Van Ussel 1970, 8). И наоборот, прилагательное «сексуальный» появляется уже в XVIII веке и обозначает в обиходе того времени в основном феномены, связанные с различием полов. Понятие сексуальности, в том виде как оно возникло в XIX веке и как оно существует доныне, охватывает «чисто» сексуальные компоненты многочисленных способов поведения и явления, не имевшие прежде общего названия, которое бы отграничивало и вместе с тем сжато характеризовало эту сферу. Слова, соответствующего понятию «сексуальность», слова, которое в чистой форме абстрагирует и обобщает все, что связано с половой сферой человека, нет ни у Гомера, ни у Шекспира ни, скажем, в Библии. Причину отсутствия соответствующего слова в добуржуазном обществе не следует, однако, искать в скудости словарного запаса (Van Ussel 1970). Если прежде нельзя было провести четкой границы между эксплицитным сексуальным поведением: эротикой, любовью, нежностью, телесностью, чувственностью, удовольствием, эффективностью и страстями, то в XIX веке эта сексуальность, так сказать, ухватывается. Но это можно понимать и как результат предшествующего процесса «обесчувствливания» реальности. И само создание понятия сексуальности, и широчайшие возможности его употребления указывают скорее на вытеснение сексуальных компонентов внешне асексуальных способов поведения и проявлений, чем на более четкое и ясное определение человеческой инстинктивной жизни.

«Обесчувствливание» реальности, благодаря которому стало возможным четкое разделение между внешне сексуальными и асексуальными манерами поведения, Ван Уссель (Van Ussel 1970) связывает с индустриализацией. Мир труда оказался теперь резко противопоставлен «миру удовольствий», изживание аффектов уступило место хорошим манерам, слишком бурные страсти стали считаться близкими к безрассудству (ср.: Foucault 1961). Семья из большой семьи превратилась в семью-ядро как выражение глобального процесса социального расслоения, приведшего одновременно к доселе невиданной крайней форме разобщенности людей. С этим была связана и «интимизация» телесности и сексуальности, так сказать, приватизация и интернализация влечений. Эти и другие факторы позволили осознать сексуальность человека как обособленную область переживания и поведения.

К числу важнейших заслуг Фрейда принадлежит то, что он вновь в значительной степени расширил узкое понятие сексуальности, которое он застал в научной литературе своего времени. Это позволило также снова поставить вопрос о разделении сексуальных и асексуальных способов поведения и проявлений. Поэтому Фрейд с помощью психоаналитических концептов вновь попытался познать сексуальный аспект внешне асексуальных феноменов и представить его в виде продуманной системы. За это, однако, его не раз упрекали в «пансексуализме».

Понятие сексуальности, употреблявшееся в XIX веке, обязано своим происхождением прежде всего выделению из более общего контекста, в котором аффективное и социальное поведение человека рассматривалось в совокупности способов поведения, связанных с различием полов, половым актом и размножением. Тем самым неизбежно встает вопрос, не отражает ли это понятие всего лишь мнимую реальность. «В соответствии с этим весьма даже возможно, что понятие "сексуальность" является гипотетической конструкцией, которая, хотя семантически и су-

370

ществует, однако не содержит никакого указания на соответствующие данности онтологического порядка. Если мы не осознаем этого ясно, возникает опасность, что мы бессознательно используем метаязык» (Van Ussel 1970, 9). Совершенно аналогичная мысль обнаруживается также у Фрейда: «Мы можем подозревать, что в развитии понятия "сексуальный" произошло нечто такое, что, по удачному выражению Г. Зильберера, имело следствием "ошибку наложения"» (XI, 314). Под упомянутой здесь ошибкой наложения подразумевается, что, сосредотачиваясь на эксплицитных и легко различимых проявлениях сексуальности, невозможно понять более глубокие причины закрепления соответствующих способов поведения, и наоборот, сексуальный момент во внешне асексуальных способах поведения ускользает от сознательного восприятия.

Предпринятое Фрейдом расширение употреблявшегося в XIX веке понятия сексуальности можно назвать скорее не открытием нового, а открытием заново, поскольку, как уже говорилось, в добуржуазном обществе подобного сужения человеческой «сексуальности» известно не было. При этом Фрейд сводит в своих трудах расширенное понимание сексуальности человека к двум основным линиям аргументации: во-первых, внешне однозначный и имеющий четкие границы феномен «сексуальности» расчленяется и раскладывается на множество компонентов; во-вторых, внешне асексуальные проявления «ресексуализируются», то есть частично или полностью сводятся к сексуальным инстинктивным силам. Обе линии аргументации опять-таки связываются друг с другом благодаря расширенной трактовке понятия сексуальности.

Тем самым, однако, понятие сексуальности у Фрейда утрачивает свою былую определенность. Ни противоположность полов, ни половой акт, ни биологическая цель этого акта — размножение — не являются с точки зрения Фрейда достаточным основанием для того, чтобы содержательно определить понятие сексуальности. Фрейд решительно избегает также отождествления «сексуального» и «гениталь-ного». Подобно тому как психическое выходит далеко за рамки сознательного, так и непозволительно приравнивать друг к другу два этих понятия; нельзя также не считаться и с «тем "сексуальным", которое не является "генитальным" и не связано с размножением» (XI, 332).

Сексуальность человека, следовательно, не связана с функциональной способностью половых желез после созревания, пубертата. Согласно Фрейду, скорее следует предположить, что она существует у ребенка изначально. В форме специфической психической энергии — либидо — она определяет инстинктивную жизнь ребенка, но вместе с тем является также отправной точкой формирования Я и развивающихся объектных отношений. Это предположение привело не только к особому подчеркиванию инфантильной сексуальности, но и к изучению и тщательному анализу судеб и превращений либидинозной энергии в индивиде. Отношения между родителями и ребенком, формирование характера и интеллекта, наконец аффективность и ее проявление в форме сновидений, фантазий или невротических симптомов рассматривались Фрейдом с точки зрения развития либидо и, следовательно, в аспекте сексуальности.

В гипотезе об этой специфической психической энергии вновь соединяются естественнонаучный и инстинктивно-мифологический аспекты, которыми характеризуется фрейдовский подход к проблеме сексуальности. Понимая либидо — примерно с 1920 года — как присущую эросу энергию, Фрейд имеет в виду силу, которая поддерживает жизнь и живую субстанцию для вступления во всеохватывающие связи. Здесь возникает столь важный для психоанализа круг проблем, связанных с объектными отношениями. Кроме того, либидо как энергия эроса связывает агрессивно-деструктивные влечения, сведенные Фрейдом в понятие та-

371

натоса. Естественнонаучный аспект, который содержится в теории либидо, связывается с эволюционистскими и энергетическими подходами, которые Фрейд перенял главным образом из представлений своих современников о психическом организме, прежде всего у Гербарта и Фехнера (ср. Ellenberger 1970). В теории либидо Фрейд изобрел концепт, с помощью которого намеревался осуществить свое стремление создать психологию на естественнонаучной основе. До самого конца своей жизни Фрейд не отказывался от этого притязания. Даже в одной из последних своих работ — «Очерке о психоанализе» (1940) — Фрейд по-прежнему говорит о желании «создать психологию по образцу любой другой естественной науки» (XVII, 80). Гипотеза же о либидо как энергии, способной перемещаться и трансформироваться, казалась пригодной для соответствующих естественнонаучных модельных представлений.

И все же фрейдовскую концепцию сексуальности нельзя правильно понять, если односторонне подчеркивать ее естественнонаучный аспект в узком смысле. Так, является сомнительным, что фрейдовскую концепцию сексуальности действительно можно описать как «психогидравлическую модель» (Schmidt 1975, 31). Хотя Фрейд и в самом деле говорит об инстинктивных раздражителях, возникающих внутри организма и стремящихся к отводу. Однако подобные упрощенные представления, которые вообще типичны для его ранних работ, значительно усложняются, если не упраздняются, гипотезой о системе бессознательного, содержащей репрезентанты влечений. Так, например, как раз признаком развитого психического аппарата является то, что энергии влечений не отводятся непосредственно, а остаются связанными — отчасти постоянно, отчасти временно (см. статьи П. Цизе и А. Холдера). Далее, фрейдовское понятие отвода инстинктивных раздражителей отнюдь не относится непосредственно к влечению как таковому; последнее, прежде чем действительно будут отведены присущие ему возбуждения, претерпевает множественные комплексные изменения. В случае невроза возбуждения не отводятся, а неадекватно — и с ущербом для психического организма — связываются в симптоме. Общие представления Фрейда о проблеме вытеснения (см. статью В. Шмидбауэра) противоречат гипотезе о простой психогидравлической модели сексуальности.

В заключение о фрейдовской концепции сексуальности остается сказать, что абсолютно