Вземлероссийско й просиявши е
| Вид материала | Документы |
А что затаилось у них в душе — не знал никто!
Князь Андрей был вторым сыном Юрия Долгорукого. Родился Андрей в 1110 году. С детства носил он прозвище «Китай». То ли за немного раскосые глаза от матери-половчанки, то ли за крепость и силу — знаете в Москве Китай-город, так названный за особо мощные стены.
С юности пристрастился он к охоте, многие версты проскакал на коне, проплыл в ладье по своему краю и всей душой полюбил родные лесные просторы. Еще в молодые годы приходилось ему вникать в дела управления — ведь отец его редко бывал дома. Но скоро и ему пришлось участвовать в военных предприятиях отца, и показал он себя сильным и храбрым воином. Раз на мосту Андрей оказался один, окруженный врагами. Копье его сломалось, он бился мечом. Добрый конь вынес его из гущи битвы. И пал от ран. Сохранилось предание, что князь Андрей поставил своему коню памятник.
Он мчался на врагов впереди своего войска, бился в первых рядах сражавшихся. Но не по душе были Андрею воинские утехи. Не любил он и своих гордых и заносчивых родственников, князей южных уделов, которые то клялись на пирах в вечной дружбе, хвалились, торговались из-за городов и угодий, а то ссорились - и опять начинались усобицы, войны, гибли из-за княжеских распрей русские люди.
Наконец, вновь добился великого княжения отец его, князь Юрий Долгорукий. Андрея он посадил в Вышгороде, что рядом с Киевом, городе великой княгини Ольги. Из своих одиннадцати сыновей, старших — посадил в иных южных княжествах, младших, от второй жены, греческой царевны Анны Комнен, оставил княжить во Владимиро-Суздальских землях.
Андрей понимал, что и отец его в Киеве, и сам он держатся здесь лишь мечами своих дружинников. Простой народ смотрит на них, как на захватчиков. Каждый вечер собирались в Вышгородском княжьем тереме, в большой комнате-гриднице мужи, отроки, дружинники князя Андрея, его шурины. Вспоминали они привольную, спокойную жизнь во Владимире, соколиные и медвежьи охоты, рыбные ловли. И затосковал князь Андрей по родным краям.
В Вышгородской Борисоглебской церкви помещался на видном месте чудотворный образ Богоматери с младенцем, написанный, по преданию, еще апостолом Лукой. Ученые все же считают, что эта икона — более позднее повторение древнего образа. Она была привезена из Царьграда прабабушкой Андрея Анной, дочерью Византийского императора Константина Мономаха. С тех пор эта икона переходила из поколения в поколение великих князей. Часто Андрей приходил к ней молиться. С невыразимой печалью и любовью смотрели на него кроткие дивные глаза Богородицы — будто знает она и предвидит мученические страдания Андрея.
Часами стоял он перед иконой на коленях. Молился он так же страстно и самозабвенно, как кидался в самую жестокую сечу.
- Помоги мне, Матерь Божья, вернуться в родной Владимир — буду вечно тебе служить!
Часами беседовал князь Андрей о Вере, о Боге со священниками Вышгородского храма Микулой и Нестором.
* * *
... Темным зимним вечером взволнованным вернулся князь Андрей из церкви, велел собрать всех — весь свой «двор». И объявил всем, что явилась ему во время молитвы сама Богоматерь, повелела идти в Суздальскую землю! С восторгом приняли все княжескую речь.
В ту же ночь взял из церкви князь Андрей драгоценную икону и со всем двором своим, с дружиной ускакал на север.
Вместе с ними в санях ехали и оба священника. В руках они держали завернутую в парчовую золотую ризу икону.
Скакал рядом с князем Андреем его верный слуга, родом из Киева — Косьма Киянин. Много лет спустя написал он сочинение — «Сказание о чудесах Владимирской Богоматери» — так с тех пор и до сего дня именуется эта одна из главных святынь Российских. Там рассказывается ее история, славятся и деяния князя Андрея, его «боголюбие».
Записал Косьма, что недалеко от Владимира, на пригорке, близ впадения в Клязьму реки Нерли, икона выпала из саней. Лошади, запряженные в сани, встали. Их хлестали бичами — они не шли...
Здесь вскоре построили храм во имя Рождества Богоматери и княжий терем. Здесь, подальше от городских усобиц, поселился князь Андрей. Место это назвали Боголюбово.
С радостью встретили жители Владимиро-Суздальской Руси князя Андрея. Они верили, что этот умный и энергичный князь, так любящий свою землю, сумеет защитить их от врагов. Теперь страну ждет мир и благоденствие. Но как отнесется великий князь Юрий Долгорукий к своеволию сына?
«…Негодоваша на него велми», — записал летописец.
- Вот придет весна, заставлю неслуха по своей воле ходить, — донесли Андрею пренебрежительные слова отца на пиру.
Но после одного из таких пиров, до которых князь Юрий был очень охоч, разболелся он и через пять дней умер... То ли за столом переусердствовал, то ли подсыпали ему чего.
А в день его похорон вспыхнуло в Киеве народное восстание.
«Избивахуть суждалцы по городам и по селам, и товар их грабяче…» — так записано в летописи.
Со страхом ждали киевляне нашествия из далекого Владимира. Будет князь Андрей мстить за погубленных земляков?!
Но Андрей остался на севере.
Пишет один историк: «Этот поступок Андрея был событием чрезвычайной важности, событием поворотным, от которого история принимала новый ход, с которого начинался на Руси новый порядок вещей».
Еще пуще заполыхали в Киеве междоусобицы. И в нем, и в других городах непрерывно менялись князья. Понимал Андрей, что от постоянных набегов половецких, распрей князей - не сохранить Киеву свое положение центра Руси. А сюда, на север, шли, плыли, ехали все новые переселенцы — бояре и дружинники из разных княжеств, служилые люди, крестьяне и ремесленники, духовенство. Растет население и сила Владимирского края.
И начал князь Андрей великое строительство!
Прежде всего надо было укрепить город Владимир. Князь Андрей сам размечал, где вести валы, стены, копать рвы, ставить башни. Главные ворота города, белокаменные с церковью наверху, как и в Киеве, будут называться «Золотые». Еще будут и Серебряные — на восток, Медные — на север. С юга — неприступные кручи и река Клязьма. И стены, и башни — больше, крепче киевских. А над самой кручей будет возвышаться белокаменный Успенский собор. Одновременно строительство велось и в Боголюбове. Никогда еще не строилось столько на Руси, как с весны 1158 года.
Не хватало мастеров-камнесечцев и других умельцев. Со всех концов земли русской потянулись во Владимир артели ремесленников. Явились каменщики, гончары, плотники, кузнецы и златокузнецы, литейщики, чеканщики, иконописцы и переписчики книг. Прибыли мастера и из иных стран — от немцев, поляков, с Кавказа, из Царьграда. Всем хватало работы, всех привечал князь Андрей. «По вере же его и по тщанию его к святой Богородице приведе ему Бог из всех земель все мастеры», — свидетельствует летописец.
По вечерам Андрей молился перед иконой Богоматери, просил помощи. Летописи постоянно поминают его набожность, называют его «боголюбивым», «благоверным».
Поднялась неприступная мощная крепость. Крутые валы, на них стены из двух рядов толстых бревен, засыпанные в середине камнями и землей, поверху за зубцами стены - крытые галереи с бойницами, белокаменные башни с кованными железными воротами.
И храм — хоть и с одной главой, но большой и просторный, украшен затейливой резьбой по камню. Это во Владимире. А в Боголюбове храм особенный — сбоку стоит еще одна башня, там князь жил, и от нее ведет крытая каменная галерея на хоры, подобие балкона — в старину говорили «полати» — поверху церкви, против иконостаса. Там князь с семьей мог стоять, видеть все и всех, оставаясь невидимым.
Как же строился древнерусский каменный храм?
Понятно, как возвести стены. Стесывали белокаменные блоки, плотно пригоняли их друг к другу, скрепляли раствором из извести, которую три года выдерживали в ямах, со сметаной и яичным белком. Обычно стены возводили двойными, а промежуток заваливали камнем и заливали раствором. Стены должны быть очень крепкими. Чтобы перекрыть стены, сделать крышу, не было тогда тавровых стальных балок — делали своды, выкладывали их полукругом, верхние — замковые, клином — камни запирали свод. Но перекрыть большую ширину, да еще сверху посередине построить башню-барабан с куполом нельзя — неимоверная тяжесть разнесет в стороны любые стены. Поэтому стены складывались из трех «прясел», их своды перекрещивались, в этих местах стояли столбы-колонны. И на этих колоннах возводили барабан с узкими окнами и с круглым куполом. Свет из этих окон и узких окон-бойниц в стенах попадал в храм. С восточной стороны строились три полукруглых выступа, покрытые полукуполами — «апсиды» алтаря. В центре алтаря находится возвышение, «горнее место» — это главная часть храма, слева был дьяконник, справа ризница. По сводам крыши, «закомарам», храм покрывали медными или свинцовыми листами, а купола иногда золотили.
А к образу Богоматери с младенцем изготовили золотой оклад, украшенный золотым же узорочьем и драгоценными каменьями. Икону поместили на главное место перед иконостасом в новом Успенском соборе. Дальнейшая судьба ее такова.
Собор много раз грабили завоеватели — и золотоордынцы, и свои, русские, много раз он горел. Но всегда эту икону первой выносили наружу и спасали. Когда в 1395 году один из самых беспощадных покорителей царств и народов хан Тимур, или, как его называли в Европе, Тамерлан, вторгся в пределы Русского государства, эту икону вывезли навстречу его грозному войску. И Тамерлан повернул назад — историки считают, он получил известие о восстании в своей столице.
«Богородица вступилась за землю Русскую», — говорили люди.
Но по повелению митрополита всея Руси образ Владимирской Богоматери не возвратили назад, а с «честью и славой» — а владимирский летописец добавляет: «и с великой скорбью» — перевезли в Москву и поставили в Кремле в Успенском соборе на самом почетном месте — налево от Царских врат. Многими чудесами прославилась она и в бытность ее во Владимире, и в Москве. Ею благословляли на царство русских царей и императоров, поставляли епископов, ее выносили в особо торжественных случаях на поклонение всему народу. Во имя нее был учрежден особый праздник – «Иконы Владимирской богоматери», написана прославляющая ее молитва-акафист.
Во множестве богослужений участвовала она, огромное число людей многих поколений несли ей свои горести и мечты, просьбы и моления. Многие ощутили ее помощь, участие в своих бедах. Сейчас эта икона, расчищенная от поздних наслоений красок, без тяжелого драгоценного оклада, стоит на амвоне храма Святителя Николая в Толмачах (при Третьяковской галерее) в Москве. И материнские глаза молодой и прекрасной Марии сияют скорбной печалью. Склонив голову, она держит на руках нежно любимого сына, зная наперед, какие страдания ему предстоят. И младенец Иисус Христос умиленно прильнул к ее щеке.
Подобные изображения называются «Богоматерь Умиление».
* * *
В 1164 году выступил князь Андрей на соседнее царство Булгар, расположенное на средней Волге. Его столица была невдалеке от нынешней Казани. Возникли какие-то обиды: то ли не давали булгары свободно плавать купцам по Волге, то ли обострились пограничные несогласия. Война была упорной, окончилась победой владимирцев: вернулись они с богатой добычей.
Говорится в житии, что после победы над булгарами от Владимирской иконы Божьей матери заблистал свет. И в тот же день видел свет от Креста Господня греческий император. В память этого установили 14 августа праздник в честь Происхождения Креста Господня. В народе его называют «Первый, или Медовый, Спас». Но погиб в этом походе старший сын князя Андрея Изяслав. И потрясенный горем князь в память погибшего сына повелел строить белокаменную церковь.
За один год на узком с обрывистыми берегами мысу у слияния рек Нерли и Клязьмы был выстроен небольшой, стройный белокаменный храм. Посвящен он был новому, неведомому прежде церковному празднику — Покрова Богородицы.
Было предание: жили в IX веке в Византийской империи святой Андрей Юродивый и его ученик Епифаний. Во время осады Царьграда сарацинами молились они о спасении города в храме, называемом Влахернским. И явилась им на облаках сама Богоматерь и простерла над осажденными «покров» — пелену. Увидел Андрей Юродивый, что сверкал тот покров ярче молнии. Рассказал он о своем видении осажденным. Ободрились греческие воины, атаковали врага. Те испугались и отступили без боя.
И объявил князь Андрей вместе с владимирским духовенством особый праздник в память этого явления — «Покрова Богородицы».
А этот храм Покрова Богородицы — один из самых прекрасных, а может быть, и самый прекрасный на Русской земле.
... Стоит он теперь одиноко посреди чистого поля. Многое изменилось за эти века: стала другой форма купола, исчезли бывший, наверное, рядом деревянный узорчатый расписной княжий терем, каменные пристани. Даже Клязьма изменила свое русло и ушла далеко в сторону, оставив после себя маленькое озерко-старицу, в которое глядится, как в зеркальце, белоснежная печальная красавица - церковь Покрова на Нерли. Под этим названием она известна во всем мире.
* * *
Как ни увлечен был строительством в своих владениях князь Андрей Боголюбский, но он зорко следил за тем, что происходит на юге, в Киеве. Там в это время великим князем был двоюродный брат Андрея, убеленный сединами мудрый старец Ростислав Смоленский. Но после его смерти снова начались раздоры, престол захватил еще совсем молодой двоюродный племянник Андрея. Многие были этим недовольны, образовался союз одиннадцати князей, собрали войско. Князь Андрей с войском не пошел, послал своего сына Мстислава. Киевляне решили защищаться за крепостными стенами.
Это — одно из самых страшных событий русской истории. Никогда такого не бывало: мать городов русских была взята своими же, русскими, приступом, «на щит» — это значит, что город был отдан осаждавшим на разграбление. «И весь Киев пограбиша, и церкви, и монастыри за три дни, а иконы поимаша, и книги, и ризы», — так заключает летописец свой полный ужаса и скорби рассказ.
Но князь Андрей, старший из князей Мономахова рода, не захотел жить в Киеве, отдал киевский стол своему младшему брату Глебу, а себя стал именовать Великим князем!
Затем войско суздадьцев пошло на север, на непокорный, вольнолюбивый Новгород. Много раз ходили суздальцы на приступы, храбро защищались новгородские жители. В городе начался голод, болезни. Во время одного приступа попала в икону Божьей матери, которая была на стенах с защитниками, стрела. И решились новгородцы на ночную вылазку. С этой иконой на древке ворвались новгородцы в стан врага. Страх обуял захваченных врасплох, побежали суздальцы. С тех пор сначала в Новгороде, а затем и по всей Руси стали отмечать праздник — «Знамение Пресвятой Богородицы».
Ужаснулся Андрей, как узнал, что с его полками стало. Подолгу стоял он на коленях перед образом Богоматери, молил простить его за осквернение Киевских святынь, за пролитую кровь русских.
Неожиданно скончался в Киеве князь Глеб — пошел слух, что его отравили. Опять начались усобицы. Опять собралось — теперь уже двадцать князей — с полками на Киев. Опять с ними не пошел князь Андрей, послал своего младшего брата Юрия. Девять дней длилась осада — но тут подоспела к киевлянам подмога. Произошла страшная сеча, кровь русская текла рекой. Войско союзников князя Андрея потерпело жестокое поражение. Как раненый лев, запрятавшись в своем логове, зализывает раны, так и князь Андрей затворился в своем Боголюбове.
Жена его Улита Кучковна жила в дальней половине дворца, князь не допускал ее к себе. Была при нем наложница, пленная булгарская царевна. И ближние слуги его были из других стран.
Разгневался князь Андрей на одного боярина, родом Кучковича, и приказал его казнить, а за что — неведомо. Собрались Кучковичи, и слуги-иноземцы, и княгиня Улита, и булгарская царевна...
День настал святых апостолов Петра и Павла — 29 июня 1174 года. Князь Андрей из башни, где он жил, верхним переходом прошел на хоры в церковь к вечерне. Велели булгарке прокрасться в спальню князя и выкрасть его меч, который он всегда держал при себе, меч святого князя Бориса.
Подошел один из заговорщиков, ключник Анбал к страже:
- Праздник сегодня, вас вином угощаю.
А было то вино на сонных травах настояно.
Верного слугу Прокопия услали во Владимир.
Темная ночь наступила. Двадцать человек с мечами и копьями подошли к двери башни. Анбал открыл ее ключом. В сенях стояли стражи — их закололи. Поднялись наверх, постучали:
- Кто? — отозвался князь Андрей.
- Это я, Прокопий, — прохрипел один из Кучковичей.
- То не Прокопий! — вскричал Андрей. Кинулся за мечом — нет меча.
Но уже выломана дверь. Во тьме и тесноте навалились на Андрея убийцы. Могуч был князь, сумел выхватить меч у кого-то, ранить его. Но уже рубили и кололи его другие. Пал князь и затих.
Внизу послышался тревожный голос Прокопия, он вернулся с полдороги. Убийцы, топоча, сбежали вниз, зарубили верного слугу.
Раздались стоны из башни. Неужто князь жив? Вбежали снова наверх — лужа крови, а князя нет! Ужас объял убийц! Если князь спасется — им конец. Увидели следы кровавые, пошли по ним. Внизу, под лестничным столбом полулежал князь, весь в крови.
«И найдоша по крови, седяще за столбом всходным и ту прикончаша его...» — пишет летописец…
Настало утро… Разграбили убийцы дворец князя — челядь вся в страхе разбежалась. Косьма Киянин нашел растерзанное и нагое тело князя в огороде. Стал плакать и причитать. Ключник Анбал высунулся из окна башни, выбросил ему кусок дерюги.
Понес Косьма Киянин тело своего князя к церкви — она была заперта. Он положил его в притворе. Только на третий день отпели князя Андрея, затем его тело перевезли во Владимир и положили в Успенском соборе.
Народ, вначале притихший, теперь бросился рубить княжий дворец, дома чиновных людей, слуг — многих людей побили. Духовенство с образами вышло на улицы, пыталось унять толпу.
Но многие, многие оплакивали своего князя.
* * *
Так драматически слагался новый центр Древней Руси — Владимирская Русь, прежде далекая окраина государства. Справедлив или несправедлив был этот поворот истории? Что было бы, если бы Киев остался столицей Руси? История не позволяет гадать: что было, то было. Пройдут годы, и «Батыево разорение» снова круто повернет колесо истории. Владимир и все княжество воспрянут из пепла войн, а Киев — нет. Потом и Церковь перенесет во Владимир свою митрополию. Потом...
Непредсказуемы пути истории.
Сложна и противоречива могучая фигура Великого князя Андрея Боголюбского. Много бед связано с его неуемной, властолюбивой натурой, с его жизнью, полной борьбы, созидания и, увы, разрушения. И все же... он создал по сути новое государство, стремился к так необходимому для Руси, изнемогающей от раздоров князей, единовластию, он оставил после себя памятники архитектуры необыкновенной красоты и величия, города, стоящие и поныне, церковные праздники, до сего дня почитаемые народом, память о его «боголюбии» и внимании к бедным, убогим и больным.
А мученическая смерть этого энергичного правителя от рук своих подданных, к сожалению, далеко не последняя в Русской истории, искупает многие его прегрешения и помещает его, великого князя Андрея Боголюбского в сонм русских святых.
День памяти благоверного великого князя Андрея Боголюбского(1174) – 17(4) июля.
СВЯТОЙ БЛАГОВЕРНЫЙ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ
А Л Е К С А Н Д Р
НЕВСКИЙ
Неспокойно, тревожно начинался на Руси XIII век.
Страдала наша страна от раздоров, постоянно вспыхивали братоубийственные войны. Князья ссорились, враждовали друг с другом, добиваясь себе лучшей доли, — и сходились в смертельных схватках русские люди: одного языка, племени, единой Веры.
Да и на границах Руси становилось все напряженней. Южные соседи — воинственные кочевые племена половцев, постоянными набегами опустошали нашу страну, уводили людей, скот, жгли дома и посевы. Многие жители юга России не выдерживали — уходили на север, где жилось спокойнее.
И на западе нашей страны появилась новая опасность. Здесь, в Прибалтике, укрепились странствующие монахи-рыцари ливонского ордена Меченосцев и немецкого Тевтонского ордена. Они построили мощные крепости и стали насаждать среди языческого местного населения христианство. Но не православное, а католическое, подчиненное римскому папе — оно к тому времени отошло от православной церкви, несколько исказив древнее христианское учение. (Римско-католическая церковь в 1054 году отделилась от православия, приняв некоторые новые догматы – о непогрешимости папы, о непорочном зачатии Девы Марии и проч., много и других различий) Воинственные монахи покорили прибалтийские народы, искореняли появившиеся там ростки православия. Стали нападать и на русские земли.
Как громом поразило Русь неожиданное появление в южных степях неведомо откуда взявшихся полчищ неизвестного доселе народа. Их стали звать татарами, они пришли из далекой Монголии, завоевав многие народы и собрав из них свое войско. Огромная армия, посланная Чингиз-ханом, стремительно двигалась на запад, сметая все на своем пути.
Татарские послы приехали в Киев. Они заявили, что с русскими воевать не хотят, им надо привести к покорности половцев. Но молодые русские князья решили вступиться за своих долголетних, хотя и неспокойных соседей. Соединенное войско на реке Калке дало бой пришельцам. Союзники-половцы не выдержали и побежали, смяв и русские полки. Поражение русских было страшным.
Но татары не пошли дальше. Разорив окрестности, они исчезли так же стремительно, как и появились. Казалось, гроза прошла.
Но через 9 лет татаро-монгольские полчища вторглись вновь.
Князю Александру было тогда 18 лет. А родился он в городе Переславле-Залесском, за дремучими лесами, на север от еще маленькой тогда Москвы. Был он вторым сыном княжившего в Переславском княжестве Ярослава Всеволодовича, «Печальника земли Русской» — много в будущем придется ему страдать. Мать его, княгиня Феодосия, была дочерью смоленского князя Мстислава Удалого — уже по его прозвищу видно, что он был храбр и мужествен. Он княжил в Новгороде и был там очень любим, отрочество и юность князя Александра прошло в Новгороде.
Рано в то время начиналось воспитание княжеских детей, будущих правителей и полководцев. Уже в трехлетнем возрасте их передавали в мужские руки для обучения ратному делу, «сажали на коня», причем совершался целый религиозный обряд - постриг. Но еще больше воспитывали благочестие. Евангелие, молитвенные книги — Часослов, Псалтырь, Жития Святых — на них воспитывались дети всех социальных слоев на Руси.
С детских лет юного Александра и его старшего брата Феодора брали в походы под руководством опытных воевод.
В это время Ярослава Всеволодовича позвали княжить в Новгород. Это был очень древний (несмотря на то, что «новый») город, его называли «Вольным» — здесь правило «вече» — общее собрание всех горожан на «вечевой» площади. Вече само устанавливало законы и порядки, призываю и изгоняло князей.
- Ты, князь, сам по себе, а мы сами по себе, — могли сказать новгородцы князю. Иди, мол, куда хочешь.
У князя Ярослава случилась с новгородцами ссора, и он уехал в свой Переславль. Но своих старших сыновей, Феодора и Александра, внуков Мстислава Удалого, по просьбе новгородцев оставил княжить. Было им двенадцать и одиннадцать лет. И они участвовали в управлении огромным, простирающимся далеко на север, Новгородским княжеством.
Когда через несколько лет на Руси был неурожай, и в земле Новгородской, и без того нехлебородной, начался голод, а вслед за этим — народные возмущения, — братья приказали открыть княжеские житницы и даром раздавали хлеб.
Они были очень дружны, но Феодор неожиданно умер, перед самой своей женитьбой, прямо на свадьбе своей. Он тоже почитается святым.
Нелегко было положение князя Александра. Новгородцы дорожили своими вольностями, но там, на вече, всем заправляли «лучшие люди», как называли себя самые богатые купцы, с «меньшими» — бедняками не очень считались. Иногда споры переходили в драки, даже кровавые столкновения. Часто сходились на мосту через реку Волхов, которая делит город на две части: княжескую, Софийскую, где высятся стены и башни Новгородского Кремля и белеет громада Софийского собора, чуда архитектуры и стенной живописи Древней Руси, и Торговую, где жили богатые купцы и ремесленники, где было много церквей и больших хором. Здесь же была и вечевая площадь. Князю нужна была мудрость и твердость, чтобы, исполняя волю отца, который требовал от него сильной княжеской власти, в то же время заслужить любовь и доверие новгородцев.
И горожане любили его, гордились им и говорили:
- Наш князь — без греха!
Ласковый и обаятельный в обращении, с величавой осанкой, стройный и красивый — таким его описывают летописцы и другие, знавшие его.
Магистр Ливонского ордена, его ярый враг, признавал:
- Я прошел многие страны, видел многих людей, но среди царей я не встречал никого, кто мог бы сравниться с князем Александром!
* * *
Настал 1237 год, роковой для нашей страны.
Приближалась зима, ранняя и холодная. Уже реки начинал сковывать лед. Поля завалило снегом.
И вот теперь — зимой! — начался страшный кровавый поход новых татарских полчищ. Ими предводительствовал внук Чингиз-хана — хан Батый. Татарские полководцы по-видимому хорошо знали географию и природные условия страны, которую они собрались завоевать — их путь шел по замерзшим рекам, по речному льду, ровному, как лучшая дорога.
Они понимали, что иным способом, через непроходимые леса, болота, широкие реки летом и глубокие снега зимой им не пройти.
Татары все сжигали и разоряли на своем пути, убивали людей, уводили их в полон. Они взяли и сожгли Рязань, Москву, Владимир, Суздаль, Ростов. Страшному опустошению подверглась русская земля, многие князья, дружинники, воины пали смертью храбрых. Князья пытались организовать отпор, собрали уцелевшие отряды в далеких заволжских лесах. Но татары стремительным маршем по гладкому льду Волги настигли еще не подготовившееся русское войско и на маленькой речке Сить (это место теперь под водами Рыбинского водохранилища) нанесли русским жестокое поражение.
Затем татары опять по льду Волги пошли на Тверь, сожгли и ее и двинулись на Новгород.
Почему побеждала татарская конница хорошо обученные храбрые русские полки? Почему татарское войско, пришедшее из неведомого далека, так легко, почти не зная поражений, прошло огромную лесную страну? Не было среди русских князей согласия, единства, в одиночку, своими силами сражались они с превосходящими силами врага. Одни князья приходили на помощь, другие предпочитали отсиживаться дома. Вот и новгородское вече отказалось дать войско князю Александру, как он ни убеждал новгородцев, что надо сплотиться всей русской земле для отпора врагу, помочь владимирцам..
Теперь Новгород остался один перед воинственными полчищами жестокого, уверенного в себе врага.
Новгород был беззащитен, он не имел даже крепких городских стен. Но неожиданно, немного не доходя до Новгорода, армии Батыя повернули назад. То ли иссякла сила Батыева войска, изрядно побитого русскими, то ли испугала Батыя начавшаяся весна и боязнь застрять в разоренной им стране из-за разливов рек, то ли помогли усердные молитвы новгородцев, да и всего русского народа? Наверное, все вместе!
Рать Батыя покатилась на юг. На некоторое время она застряла перед стенами храброго города Козельска. Только после долгой осады ей удалось штурмом взять его. Город был сожжен дотла, все его жители убиты.
Северная Русь лежала в развалинах. Но вскоре та же участь постигла и южную, князья которой довольно безучастно смотрели на бедствия на севере и были заняты собственными междоусобиями и спорами. Уже через два года повторилось нашествие армии Батыя, еще жесточе прежнего. Вся Южная Русь была превращена в руины. Русские войска были разбиты поодиночке. Цветущие города сожжены, жители частью убиты, частью уведены в плен, оставшиеся разбежались.
Войско Батыя вторглось и в земли Венгрии и Чехии, но силы его были уже на исходе, и оно двинулось назад. В низовьях Волги татары построили город, назвали его Сарай. Он стал столицей огромного ханства — Золотая Орда. Началось на Руси татарское иго...
* * *
Пошли страшные годы татарского владычества. Оставшиеся жители должны были подчиняться татарским властям, платить дань.
Батый звал к себе Великого князя. В Сарай, внутренне прощаясь с жизнью, с богатыми дарами поехал отец Александра Ярослав Всеволодович.
Батый неожиданно милостиво обошелся с князем Ярославом. Он утвердил его права на великокняжеский престол, но велел ехать в столицу всей империи монголов, в бесконечно далекие дальневосточные края, на берега реки Амур. Несколько лет длилось это путешествие. Неведомо, какие трудности и унижения ему пришлось вынести.
На обратном пути великий князь Ярослав Всеволодович умер.
По-видимому, он был отравлен.
А тем временем, так счастливо избежавшая разорения Новгородская земля подверглась новому нападению - с севера. Северные соседи поняли, что теперь здесь легко поживиться — Русь ослаблена татарским нашествием. В устье реки Невы, там, где потом был выстроен Петербург, высадилось шведское войско, во главе его был зять короля, князь-ярл Биргер.
Князь Александр предвидел нападение, высадка шведов была обнаружена разведкой, и в Новгород стремительно полетело донесение. Когда прибыл надменный посол от Биргера с его кратким и наглым посланием: «Противься мне, если можешь, я стою на земле твоей» — Александр уже собрал небольшое, но храброе войско.
- Нас немного, а враг силен; но Бог не в силе, а в правде: идите с вашим князем, — обратился он к воинам.
И молниеносным маршем вышел к берегам Невы, недалеко от лагеря шведов, ожидавших вестей от своего посла.
Ночь перед битвой. В житии Александра рассказывается, что воин князя Пелгусий, финн по происхождению, принявший православие, стоявший в дозоре на берегу реки, увидел: выплывает из туманного сумрака лодка, в ней в светлых доспехах стоят два воина. Старший сказал:
- Брат Глеб, поспешим скорее на помощь сроднику нашему, Александру Ярославичу, — и видение скрылось в тумане.
Чудесное явление святых мучеников Бориса и Глеба, рассказанное Пелгусием, воодушевило дружину князя.
С рассветом выступили. Среди дня, во время послеобеденного отдыха шведского войска, князь Александр с дружиной стремительно напал на лагерь Биргера. До вечера длился бой, русские проявляли чудеса храбрости. Сам князь был в гуще битвы. Он старался пробиться к самому Биргеру. Шведский предводитель был с головы до ног одет в броню, вооружен тяжелым копьем, мечом. Князь Александр в легких доспехах устремился на врага. Летопись рассказывает, что молодой князь сшиб противника с коня, «возложил печать на лицо его». Думается, что закованный в тяжелые доспехи Биргер был почти неуязвим. Только сквозь щели в шлеме для дыхания и для глаз было видно его лицо. Легким копьем с острым и длинным наконечником метким ударом князь Александр поразил Биргера в одну из щелей. Кончик копья оцарапал Биргеру щеку. Но удар был так силен, что свалил Биргера на землю!
Храбро бились русские воины. Новгородец Гаврила Алексич верхом на коне въехал на корабль, поражая врагов. Сброшенный с корабля в воду, он снова кинулся в бой. Сбыслав Якун бился топором, новгородец Миша рубил днища кораблей шведов. Яков Полочанин с горстью храбрецов ударил на целый отряд, изготовившийся к бою. Пал Ратмир, верный слуга князя. Юный Савва пробрался к шатру Биргера и подсек его столб — шатер упал, рухнуло шведское знамя над шатром. Ночь опустилась на поле битвы, остатки шведского войска бежали на нескольких кораблях под покровом темноты, увозя с собой разъяренного Биргера.
Со славой, под звон всех церковных колоколов встречал Новгород своего князя и его воинов. И тогда же нарекли его Невским, под этим именем — Александр Невский — он и вошел в историю.
Но вскоре возникло у князя какое-то несогласие со своевольной верхушкой новгородцев. Оскорбленный князь Александр уехал в свой родной тихий Переславль-Залесский.
Тут же напали на Новгородские земли монахи-рыцари объединившихся к этому времени Ливонского ордена Меченосцев и немецкого Тевтонского ордена. Крестоносцы, как их называли по нашитым на боевые плащи черным крестам, захватили пограничную крепость Изборск, недалеко от Пскова. Псковичи пытались его отбить, но потерпели поражение.
Окрыленные успехом крестоносцы осадили Псков. Храбро защищались жители, но псковский посадник Твердило открыл тевтонам ворота...
Новгородское вече, простые горожане заставили своих именитых людей послать посольство с архиепископом во главе просить Александра вернуться. Благородный князь забыл об обиде, поехал в Новгород. Вместе с ним был его брат князь Андрей. Александр быстро собрал войско — пришли ладожане, суздальцы, владимирцы.
Не мешкая, напал князь Александр Невский на захваченные рыцарями города. Освободил Псков, другие крепости. Пленных рыцарей заковали в цепи, провели по улицам Новгорода. Двоих же отпустили — пусть расскажут магистру ордена обо всем, — чтоб не смели ходить с мечом на русскую землю!
Но рыцари ордена Крестоносцев рвались в поход на Русь — не может быть, чтобы эти лапотники, да еще порабощенные дикими племенами, могли противостоять мощно вооруженным европейским рыцарям! Надо распространить католичество на Русь!
И ранней весной 1247 года войско крестоносцев двинулось на Русские земли. Во главе его стоял сам магистр ордена.
Два войска встретились на льду Чудского озера. Крестоносцы шли своим излюбленным строем — «свиньей». Впереди, «в рыле свиньи» — лучшие воины, закованные в латы, на конях, то же по бокам, в середине — пешие. Александр решил поставить в центре слабые силы, а с боков и в засаде за Вороньим камнем — встали мощные ударные полки конницы.
Крестоносцы врезались в ряды русских, прорвали их — но тут во фланг им и в тыл ударила конница. «Свинья» крестоносцев была смята. Часть тяжеловооруженных воинов оттеснили к мелкому месту, где лед был тонок — он проломился, рыцари очутилась в ледяной воде. Русские сражались яростно. Они были теперь последними защитниками своей истерзанной Родины.
За ними - их дома, их семьи, их Вера...
Немногие смогли вырваться из кольца русских. В страхе бежали захватчики, долго еще преследовали их русские конники. Западные границы Руси были защищены. Опять торжественно встречал воинов Новгород.
* * *
Слава о необыкновенном русском князе достигла хана Батыя. Он пожелал его видеть. Новгородцы не хотели теперь отпускать Александра — боялись расправы над ним в ханской столице, как это уже бывало не раз.
С ним поехал его брат, князь Андрей.
В Орде перед представлением хану русских князей заставляли исполнять языческие обычаи: проходить через огонь, кланяться кусту, солнцу, чучелам зверей. Отказ повиноваться стоил жизни. И князь Александр приготовился к смерти — соборовался, как перед кончиной.
Приехав в Орду, Александр сразу же объявил татарам, что исполнять языческие обряды не станет.
- Я христианин, и мне не подобает кланяться твари, — заявил он.
К общему изумлению, Батый велел не принуждать русского князя.
- Царь, — сказал, склонясь перед ним Александр Ярославич, — я кланяюсь тебе потому, что Бог почтил тебя царством. Я служу Единому Богу, Его чту, Ему поклоняюсь.
Батый долго говорил с князем — ему нравился этот сильный и храбрый русский.
- Правду говорили о нем, нет князя ему равного — сказал он.
Но Батый считался только наместником Великого Хана, жившего тогда на горной окраине пустыни Гоби в центре Азии. Русские должны были отправиться к нему на поклон. Только в 1250 году вернулись они из этого опасного путешествия через горы и пустыни. Князю Андрею хан дал Владимирские земли, Александру — Киев и Новгород, он был признан Великим князем.
Но Киев лежал в развалинах, жители его разбежались. Александр вернулся в Новгород. Потрясенный пережитым, он тяжело заболел.
Но скоро ему пришлось опять ехать в Орду. Батый умер, ханом стал его сын Сартак. Но и с Сартаком Александру удалось договориться. Он добился открытия в Орде православной церкви для русских пленников, многих выкупил из неволи.
Татары обложили население Руси тяжелым налогом и решили произвести перепись населения. Князю пришлось приложить много усилий, чтоб убедить народ не противиться этому непривычному делу, не злобить татар. Кое-где все-таки вспыхнули мятежи — Александру пришлось опять ехать в Орду. Папа Римский послал к Александру посольство, которое стремилось убедить князя в преимуществе католического учения. Обещал помощь военной силой.
Но Александр понимал цену обещаний Папы. Стоило только пустить в страну его войска. Да и у татар он встречал папских послов, договаривающихся с ханом.
- Мы в вашем учении не нуждаемся и не примем его, — ответил Великий князь послам. Был организован против Руси целый крестовый поход, огромное войско вторглось в русские земли, но стоило Великому князю выступить — войско разбежалось.
Снова пришлось ехать князю в Орду — опять кое-где побили ханских слуг. Еще некоторые права и установления удалось ему вырвать у хана.
На обратном пути переутомленный испытаниями и тревогами Великий князь опасно заболел, и в селе Городце, на Волге пришлось остановиться. Ему стало совсем худо. Он простился со своими спутниками и постригся в монахи с именем Алексея. Умер он 14 ноября 1263 года в возрасте сорока пяти лет.
Как раз в это время в далеком Владимире совершалось богослужение. Служил митрополит Кирилл. Вдруг он сказал: - Братия, знайте, солнце земли Русской закатилось! — и, помолчав, добавил. — Не стало Великого князя Александра Ярославича!
Тело Великого князя уже везли во Владимир. Несмотря на жестокие морозы, все население вышло встречать любимого князя. «Горе тебе, бедный человек! — пишет свидетель этого события. — Как ты можешь пережить кончину своего князя! Как сердце твое не разорвется от глубокой печали!» Похоронили Александра Невского во Владимире, в монастыре Рождества Богородицы. Горько оплакивала его смерть вся Русь. Он был любим всеми. Все видели в нем защитника их Отечества.
Великий князь Александр Ярославич Невский, наверное, самый любимый герой русской истории. Еще совсем молодым он сумел круто повернуть судьбу нашего Отечества. И вся его недолгая жизнь прошла в тягчайших испытаниях, в смертельных опасностях, в неустанной борьбе за лучшую участь для всей своей страны. Он любил свою Родину, свой народ и верил, что любовь победит мир, что добрые дела не забудутся, и Бог не оставит творящих добро.
Летопись сохранила нам свидетельства, что князь Александр был добр и обходителен, заботлив и набожен. В те немногие мирные дни, когда он жил в спокойствии со своей семьей в Новгороде — он много трудился, чтобы народу жилось лучше, помогал бедным и больным.
Он женился незадолго до Невской битвы на полоцкой княжне Вассе (в крещении Александре), дочери Брячислава, князя Полоцкого княжества, соседнего с Новгородским, последнего потомка Изяслава. Можно представить себе, сколько страданий, страха за мужа выпало на ее долю. Летописи и о ней говорят, что она была доброй и заботливой, много помогала нуждающимся. Она чтится как местная святая во Владимире, где она похоронена, — это особый чин святости, таких святых на Руси много: они не утверждены Константинопольским Патриархом, но местное население их считает святыми. Там же местно чтится и мать Александра Невского — княгиня Феодосия и дочь его Евдокия.
Мать его происходила из рода князей Смоленских, идущего от сына Владимира Мономаха Мстислава. Ее дед, прадед Александра Мстислав, причтен к лику святых.
Кроме дочери, у князя Александра было четверо сыновей. Первые трое — Василий, Дмитрий и Андрей — известны разными делами, и хорошими, и плохими. Младший же, Даниил, был первым Московским князем и заложил могущество и значение Москвы.
Много чудесных видений связывают с Великим князем Александром. В 1547 году он был причислен к лику святых. 30 августа 1724 его святые мощи по повелению императора Петра Великого были перевезены в основанную им в новой столице — Санкт-Петербурге — Александро-Невскую Лавру.
* * *
Кто не знает имени Александра Невского? Слава его как полководца, защитника Русской земли известна всем. Но, думается, не в воинских победах его главный подвиг!
В ту страшную пору разорения и бесправия, когда кровь лилась рекой и вся наша страна была в огне и в развалинах, он смог не только отстоять Русскую землю от западных захватчиков, сплотить остатки русского воинства для отпора врагам — но отстоял и русскую государственность, целостность православной церкви. Мы не знаем, сколько трудностей и нравственных испытаний ему пришлось вынести в стане татаро-монгольских поработителей. Ведь каждую минуту он мог быть убит, подвергнут пытке, оскорблен, унижен, низвергнут — многие русские князья нашли здесь свою смерть по прихоти хана и его приближенных. «Горше смерти честь татарская», — восклицает летописец. Мы верим, мы надеемся, что не пришлось ему ронять своего достоинства русского князя, поступаться своей честью — но сколько мужества, такта, ума требовалось ему, чтобы убедить упоенных победами золотоордынских властителей сохранить древние установления, законы и обычаи нашей страны, защитить от посягательств и кощунственных оскорблений русскую православную веру!
И во все последующие 250 лет татарского ига, страшного гнета — Русская земля, русская Церковь сохранили себя, вышли впоследствии еще более сильными, цельными и едиными.
И в создании нашего великого государства, которому еще предстояли многие потрясения, несчастия и разорения, но основы которого будут незыблемы многие века, — начала его заложил святой благоверный Великий князь Александр Ярославич, по прозванию Невский.
День памяти Благоверного великого князя Александра Невского, в схиме Алексия (1263) – 6 декабря(23 ноября). Перенесение мощей (1724) – 12 сентября(30 августа).