Готфрид вильгельм лейбниц сочинения в четырех томах том 3
Вид материала | Документы |
- Готфрид вильгельм лейбниц сочинения в четырех томах том , 8259.23kb.
- Монадология, 209.43kb.
- Готфрид вильгельм лейбниц сочинения в четырех томах том, 9222.8kb.
- Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах:, 241.84kb.
- Готфрид Вильгельм Лейбниц, 94.22kb.
- Лейбниц Готфрид Вильгельм (Leibniz Gottfried Wilhelm) немецкий ученый (философ, математик,, 271.47kb.
- Лейбниц (Leibniz) Готфрид Вильгельм (1646-1716), немецкий философ, математик, физик,, 201.35kb.
- Установочная лекция вткс, 212.41kb.
- Георг Фридрих Риман Готфрид Вильгельм Лейбниц литература, 208.32kb.
- Источник: Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения, 565.43kb.
==391
преодолевают одну ступеньку за другой. А иногда [им] приходится отступить назад, чтобы разбежаться и прыгнуть. Однако порядок, предуказанный провидением, руководит существами, наделенными рефлексией, совершенно особым способом, который, несомненно, является самым удачным и даже самым желательным.
Но, скажут мне, каким же образом материя может влиять на душу, или на существо, способное к восприятию, а душа в свою очередь на материю? Ибо мы убеждаемся на собственном примере, что нередко тело подчиняется велениям души, а душа внимает действиям тела, и все же мы не находим между ними никакого взаимодействия. Философы древности отступились от этой проблемы, считая ее неразрешимой; и в самом деле, они не говорят ничего [дельного] по этому поводу. Новейшие мыслители 17 пожелали разрубить гордиев узел мечом Александра и заставили вмешаться в естественное течение вещей чудо, подобно тому как театральный «бог из машины» дает развязку представлению. Они утверждают, что Бог постоянно приспосабливает душу к требованиям тела, а тело — к требованиям души и принужден так поступать в силу некоего обязательства или всеобщей воли. Но это прямо противоречит принципу единообразия природы. Обыкновенно тела оказывают действие друг на друга по вполне понятным законам механики, и вдруг оказывается, что стоит душе захотеть чего-то, как Божество тотчас вмешается в естественное поведение вещей и нарушит его! Как вам это понравится?
Между тем именно такова точка зрения отца Мальбранша и современных картезианцев, и недаром г-н Бейль при всей его изобретательности так и не сумел ее отстоять; впрочем, мне кажется, что я заставил его поколебаться. Но где же выход?
Ответ на этот вопрос дает нам сформулированный выше принцип. Коль скоро мы видим, что тела, взаимодействуя в любой машине, подчиняются механическим законам удара, а души при принятии любого решения — моральным законам добра и зла, то и о других случаях, которых мы не видим или в которых мы недостаточно разбираемся, мы скажем, что они таковы же, т, е. что все обстоит так же, как здесь. Иначе говоря, будем объяснять вещи, о которых мы имеем лишь смутное представление, исходя из тех вещей, которые нам хорошо известны, и скажем, что в теле все происходит механически, или со-
==392
образно законам движения, а в душе все происходит морально, или сообразно установлениях добра и зла, та, что даже в наших инстинктах или непроизвольных действиях, по видимости осуществляемых одним лишь телом, душа стремится к добру и отвращается от зла, хоть бы наш разум и не мог отличить их друг от друга. Но если таким образом душа и тело следуют отдельно друг от друга разным законам, то как же они встречаются и Почему тело подчиняется душе, а душа испытывает на себе влияние тела? Чтобы объяснить эту тайну природы, надлежит прибегнуть к Богу, точно так же, как это приходится делать для изыскания первопричины порядка и красоты в вещах. Однако эта причина действует лишь однажды и навсегда: нельзя думать, что Бог нарушает законы тел, чтобы заставить их подчиняться душе, и наоборот; напротив, он с самого начала создал тела таким, чтобы, следуя своим собственным, естественным законам и тенденциям движения, они были готовы совершить to, что потребует душа, когда это понадобится; а души в свою очередь создал такими, что, следуя своим естественным стремлениям, они тоже всегда готовы отражать состояние тел. Ибо как движение преобразует материю из одной формы в другую, так и стремление приводит душу от одного образа к другому. Таким образом, душа изначально создана господствовать над телами и ее стремление сопровождается отчетливыми восприятиями, которые заставляют ее выбирать подходящие средства, когда от чего-либо захочет. Но, с другой стороны, она и подчинена изначально телу в той мере, в какой она склонна к смутным восприятиям. Ибо мы знаем по опыту, что все вещи склонны к изменению: тело — под действием движуей силы, а душа — вследствие стремления, которое влечет ее к отчетливым или смутным восприятиям, в зависимости от степени ее совершенства. И вовсе не следует поражаться этому исконному согласию душ и тел, потому что все тела устроены по предначертаниям вселенского духа все души являются по существу отражениями, или кривыми зеркалами, вселенной в меру возможностей каждой души и в зависимости от ее точки зрения и, значит, так же вечны, как сам мир. Бог как бы создает столько вариантов мира, сколько в мире есть душ, или творит как бы уменьшенные копии мира, на вид разные, а по существу сходные. Нет ничего богаче этой единообразной просто, с ее совершенным порядком. Следовательно, и о каждой
==393
отдельной душе можно судить, сколь совершенно она приспособлена к этому порядку, постольку, поскольку она выражает некоторым образом весь мир и является как бы средоточием мира; подтверждением этому служит и то, что каждое тело, в том числе наше, в какой-то мере испытывает влияние всех прочих, а значит, и душа принимает в этом участие.
Вот в немногих словах вся моя философия, без сомнения очень доступная, так как она не приемлет ничего не отвечающего нашему опыту и основывается на таких тривиальных истинах, как сентенция итальянского театра «у других всё так же, как у нас» и фраза Тассо che per variar natura e bella 18. На первый взгляд оба положения противоречат друг другу, но их следует примирить, имея в виду в первом случае сущность вещей, а во втором — способы и внешние проявления. По-видимому, это вполне подходит для людей, увлеченных поисками истины н способных познать ее; однако я опасаюсь, не покажется ,и моя философия чересчур низкой и пошлой особам высшего круга, к коим я причисляю Ваше Величество — я говорю не о ранге, но об уме. Я понимаю, что было бы лучше либо вовсе не говорить с Вами, сударыня, о подобных предметах, либо предложить Вам иные, более возвышенные. Кто-нибудь другой сумеет сделать это лучше, чем я. Быть может, однако, эти безделицы развлекут Вас на несколько минут; я буду доволен и этим. Остаюсь преданным слугой Вашего Величества и проч.
==394
V
00.php - glava23
ОБ ИСКУССТВЕ ОТКРЫТИЯ
В искусстве открытия я вижу две части: комбинаторику и аналитику. Комбинаторика состоит в искусстве нахождения вопросов, аналитика — в искусстве нахождения решения вопросов. Однако нередко случается так, что решения некоторых вопросов заключают в себе больше комбинаторики, чем аналитики. Например, когда исследуют способ совершения чего-либо в природе или в гражданских делах, приходится искать средства вне самого предмета. В целом, однако, нахождение вопросов — это дело скорее комбинаторики, решение же их — дело аналитики. Существует два рода вопросов: либо отыскивается способ исследования или же совершения чего-то в будущем или в прошлом, либо отыскивается истина и проверяется уже исследованное или сделанное другими. Они отличаются друг от друга, как отличается искусство хорошо писать или говорить от искусства правильно судить о написанном. Оценка же того, что уже исследовано, есть действие чисто аналитическое, само же искусство исследования или создания скорее комбинаторное.
Однако здесь возможны более тонкие различия. Действительно, строго говоря, аналитика есть исследование, при котором мы рассекаем на части сам предмет с максимально возможной точностью, скрупулезно соблюдая и учитывая положение, связь, форму частей и частей в частях. Синтетика, или комбинаторика, состоит в том, что для объяснения вещи мы привлекаем другие, вне ее находящиеся вещи. Так, анатомирование животных есть действие аналитическое, но вздувать животных с помощью пневматических машин, а потом рассекать их — комбинаторное. Исследовать жидкости путем дистилляции — аналитическое действие, соединение с другими жидкостями или порошками, вызывающими какое-то брожение, — комбинаторное. Могут сказать, что огонь при дистилляции, скальпель при рассечении привнесены извне. Это действительно так, я согласен, и тот, кто первым научил
==395
искусству рассекать скальпелем или возгонять жидкости в пар на огне, без сомнения, занимался комбинаторным искусством, но теперь, когда использование этих средств стало обычным делом, огонь и жидкость, скальпель и труп оказываются в нашем представлении как бы связанными в один образ, так что идея одного всегда вызывает идею другого, из-за чего две эти вещи мы так часто в наше время по своему произволу изображаем взаимосвязанными. Поэтому с течением времени какие-то действия, которые ранее были комбинаторными, станут аналитическими, тогда для всех, даже для самых тупоумных людей, искусство комбинаторики станет обычным и легкодоступным делом. И по мере постепенного совершенствования рода человеческого, когда искусство аналитики, в наше время едва ли правильно используемое даже в математике, станет всеобъемлющим и будет благодаря философской характеристике применяться ко всем вещам в том виде, в каком я его задумал (быть может, через много столетий), уже никого не станут восхвалять за точность суждения. И как только такой язык будет принят, умение правильно рассуждать в данное для размышления время станет не более похвальным, чем способность безошибочно оперировать с большими числами. А к тому же, если присоединится сюда написанный тем же языком надежный каталог историй, т. е. сообщений, наблюдений, опытов, наиболее важные теоремы (как, например, сокращенные вычисления), полученные из одних лишь знаков или путем наблюдений, слава комбинаторного искусства померкнет окончательно. И тогда уже будут ценить не тех, кто способен в определенный промежуток времени, отведенный для размышления, что-то открыть или рассуждать о чем-то, так как все это станет общедоступным, а лишь тех, кто обладает искусством анализа или комбинирования безо всякой подготовки. Те же, кто медлительнее в мышлении, добьются уважения только в том случае, если будут обладать такой настойчивостью в исследованиях, такой силой проникновения мысли, не боящейся любого, самого мучительного труда, на какую другие едва ли окажутся способными. Поэтому, если бы мы представили, что воскреснут от летейского забвения 1 те, перед кем преклоняются в наше время, они, надо полагать, и тогда станут почитаться не менее великими, ибо, отбросив нынешние свои открытия, они и тогда, как и теперь, проникнут далее остальных, и я не сомневаюсь, что Архы-
==396
доведись ему жить в наше время, создал бы удивительные вещи: ведь и квадратура параболы, и измерения конических и сферических поверхностей в его время были не менее сложны, чем в наше - глубочайшие аналитические исследования неделимых. Следовательно, в будущем не станет меньше великих людей на том основании, что уже столь многое сделано другими. Наоборот, другие открытия проложат им путь к достижению значительно большего, и сама безрезультатность в поисках нового уже почти до конца исхоженных науках или разделах наук будет толкать на более трудное к великому благу пода человеческого, потому что всегда остается еще бесконечно многое и только с великим трудом продираемся мы сквозь заросли терновника, достигая лишь преддверия И следует понять, что сами врата откроются лишь тогда, когда искусство открытия озарится ярким светом, т. е. когда будет изобретена некая философская характеристика 2 А если с ней соединятся и достойные внимания теоремы то это можно будет сравнить с каким-нибудь замечательным словарем, к которому прилагаются некие избранные фразы; и подобно тому как юношеству предлагается некий аппарат, знакомящий с мифами, историями собственными именами и некоторыми начатками наук так и здесь будет нужна тщательно составленная многими авторами Общая история, подобная той, которую первым задумал Бэкон. А пока она пишется, да и когда уже будет создана, необходим компендий избранных историй Самым последним будет сочинение о счастье, т. е. о науке жить, где будет указано назначение остальных сочинений и названы проблемы, которые могут быть с их помощью сформулированы, расположенные не в тематическом порядке, а в зависимости от их результатов. Но поскольку какое-то счастье уже находится в нашей власти книга эта будучи заключительной, станет использоваться всеми прежде остальных. Называться она будет: Архитектонические науки о Мудрости и Счастье. В этой книге будет показано, что мы можем всегда быть счастливы и становиться все счастливее, и будут названы некие средства приумножения счастья, в чем и состоит назначение всех наук. Таким образом, это станет истинным учением о Методе не столько поиска истины, сколько самой жизни, хотя о людях часто можно сказать то, что говорит Лукан: «Они счастливы в своем заблуждении» э. И Цицерон, говоря о том же, что и Лукан, о бессмертии
==397
души, замечает, что он не хочет, чтобы его лишили этого заблуждения. Итак, если бы кто-нибудь не находил бесспорнейших доказательств, он поступил бы совершенно правильно, если бы укрепил свой разум против сомнений, а если они внезапно вторгнутся, направил бы мысли свои в иную счорону, ибо так он сможет обеспечить себе спо койствие. Книга о мудрости и счастье, т. е. о методе жизни, в первую очередь должна быть написана обычным языком. В ней будет раскрыто назначение философской характеристики, а также прочих сочинений, о которых я говорил. Должны быть приведены также примеры всего этого, изложенные как обычным, так и философским способом, доказательства же должны вестись только философским. По завершении этого останется решить остатпные дела рода человеческого. Философ должен будет про дожить все усилия лишь к тому, чтобы найти аргумент убедить правителей народов и вообще всех выдaющихся мужей задуматься серьезно о претворении в жизнь этих начинаний. А еще сказанное мною о различии комбинаторики и аналитики может послужить для различия человеческих дарований, ибо одни отличаются скорее комбинаторными качествами, другие — аналитическими т. к., хотя Галилей и Декарт отличались в обоих родах деятельности, однако в Галилее было больше склонгостп к комбинаторике, в Декарте — к аналитике. Геометры и юристы скорее аналитики, врачи же и политики обладает комбинаторными качествами. В анализе больше нравственности, в комбинаторике — трудностей.
Мариотт говорил, что людские умы подобны мешку, который трясут до тех пор, пока не выпадет что-нибудь. Это и есть процесс мышления. Отсюда несомненно, что в мышлении есть что-то, зависящее от счастья. Я бы добавил, что людские умы скорее подобны решету, кою се в процессе мышления трясут до тех пор, пока через не не пройдут самые маленькие частицы. А пока они проходят через него, спекулятивный разум охватывает то, что ему представляется нужным. Это можно сравнить с тем, как некто, желающий поймать вора, прикажет всем гражданам пройти через некие ворота, а потерпевшей стоять у ворот и смотреть. Но чтобы ускорить дело, можно применить метод исключения, подобный [методу] переход в числах. Ведь если ограбленный будет утверждать, что вор был мужчина, а не женщина, среднего возраста, а не юноша и не ребенок, все они смогут пройти безнаказанно.
==398
00.php - glava24
ВИЛЬГЕЛЬМА ПАЦИДИЯ СОКРОВЕННОЕ, ИЛИ НАЧАЛА И ОБРАЗЦЫ ВСЕОБЩЕЙ НАУКИ ОБ УСТРОЕНИИ И ПРИУМНОЖЕНИИ ЗНАНИЙ, А ТАКЖЕ ОБ УСОВЕРШЕНСТВОВАНИИ УМА
И ОТКРЫТИЯХ , ДЛЯ НАРОДНОГО СЧАСТЬЯ
Роспись сочинения
1. Причины, которые побудили автора к написанию [сочинения], место написания и почему автор утаил свое имя. Дружба великих князей и единомыслие.
2. История образованности.
3. О настоящем состоянии образования, или литературной республики.
4. О бедствиях, которые испытывают люди по своей вине. О том, что открыто полезного для возвышения человеческой жизни.
5. О необходимости заботиться о человеческом счастье.
6. Об усовершенствовании школ и способе обучения, где речь идет также и об играх.
7. Об устроении (instauratio) знаний, где говорится о системах и сводах и о необходимости создания демонстративной энциклопедии. О языке и рациональной грамматике.
8. Начала вечной истинности и об искусстве доказательства во всех науках, как в математике.
9. О некоем новом всеобщем исчислении, посредством которого были бы устранены все споры среди тex, кто был бы с ним согласен; оно есть Каббала мудрых 1.
10. Об искусстве открытия.
11. О синтезе, или комбинаторном искусстве.
12. Об анализе.
13. О специальной комбинаторике, или же науке о формах, т. е. качествах вообще 2, или о сходном н несходном.
14. О специальном анализе, или же науке о количествах вообще, т. е. о большом и малом.
15. О всеобщей математике, составленной из двух вышеуказанных наук.
16. Об арифметике.
17. Об алгебре.
==399
18. О геометрии.
19. Об оптике.
20. Фотография (видом которой является торнатория), т. е. о начертаниях движений.
22 3. Динамика, или о причине движений, т. е. о причине и действии и о потенции и акте.
23. О сопротивлении твердых тел.
24. О движениях жидкостей.
25. Механика, [построенная] на базе соединения п использования предыдущих [наук]. Навигация (nautica), 1де речь идет о новых законах румбов 4.
26. Начала физики, о причинах качеств и способе ощущения.
27. Физическая астрономия о системе мира, или о телесных началах.
28. Специальная физика о вещах, которые нас окружают. Игры природы, nut farben so dunn auf einem tiscli6.
29. О метеорах.
29 6. О землях и минералах.
30. О растениях.
31. О животных.
32. О медицине.
Медицина 7 профилактическая (provisionalis). О различных ремеслах. О природе ума и о страстях души. Политика, или об управлении народами. О достатке и торговле, а также о производствах, или экономике, где уж во всяком случае нужны орудия, с помощью которых немногие заменяли бы собой многих. О военном деле.
О юриспруденции, где речь идет о естественном и международном праве, равно как и о различных позитивных законах, в первую очередь о римском праве и о праве церковном, о публичном праве, а также о преступности. О наилучшем государстве. Естественная теология. Об истинности христианской религии. О единстве христиан и обращении язычников. Об обществе теофилов 8.
К оглавлению
==400
00.php - glava25
ВИЛЬГЕЛЬМА ПАЦИДИЯ ЛЕЙБНЩА АВРОРА, ИЛИ НАЧАЛА ВСЕОБЩЕЙ НАУКИ, ИСХОДЯЩИЕ ОТ БОЖЕСТВЕННОГО СВЕТА, НА БЛАГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ
Солнце, явись и наполни светом
все краски эфира, Душу, влекомую к свету, подвигни к священным движеньям.
В древние времена, пока люди еще не приобщились к культуре, они добывали огонь трением твердого дерева. Об этом огне, названном саксонцами из-за его необходимости или из-за его особенной, насильственной природы нодфиром (Nodfyr) 1, упоминают законы Карла Великого, в соответствии с которыми добывание огня таким способом запрещалось. Однако и теперь еще как само название, так и остатки связанного с ним суеверия сохранились у деревенского люда, а варвары Америки ничего другого так часто не используют в качестве источника огня. Люди же просвещенные совлекают с неба более чистый огонь, собирая с помощью зеркал и линз лучи солнца. Отсюда и удивительная сила действия такого огня, перед которой ничто не может устоять и которой покоряется и преобразуется природа любых, даже самых твердых тел, раскрывая свои тайные свойства по мере возрастания нашего познания и могущества. Так что я сейчас думаю, что кроме других бесчисленных применений с помощью этого жгучего орудия, собирающего солнечные лучи, можно даже расчищать невозделанные земли, готовя их к вспашке выжиганием сорных трав, корней и пней. А теперь полезно сравнить путь варваров и путь просвещенных. При возжигании огня варвары начинают с движения в грубой и твердой земной материи, затем появляется тепло и только после этого свет. Наоборот, когда люди просвещенные собирают небесные лучи, первым оказывается свет, а от него тепло, силой которого и самое твердое обращается в жидкое.
Подобным образом различаются методы и как бы ступени восходящего совершенства душ. Ибо, в то время как мы бываем всецело захвачены земными чувствами, охватившее нас вдруг какое-то священное возбуждение вызы-
==401
вает в нас благотворные движения и мы возгораемся страстью восхождения к прекрасному, и только тогда начинает