Диктанты по орфографии «Правописание о и ё после шипящих и Ц»

Вид материала

Содержание

Диктанты по пунктуации
Литовченко Н., ЭЭ-62
Аверина Екатерина, ЭЭ-57
Юсуф Анжелика, ЭЭ-59

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

ДИКТАНТЫ ПО ПУНКТУАЦИИ

«Обособленные члены предложения»

Диктант №47

Утомленная долгой дорогой, лошадь моя отказывалась идти дальше. Остановившись на берегу шумной реки, размывшей край горной дороги, я обдумывал свой дальнейший путь. Уставшее за день, солнце, только что стоявшее над головой, село, и на небе замерли легкие, розовые от заката облака. Перейдя полноводную, перекатывающуюся через пороги речку, я оглянулся. Темно-синие вершины гор, изрытые морщинами, покрытые слоями снега, рисовались на бледном небосводе, ещё сохранившем последний отблеск зари. Надвигалась ночь, бесконечно долгая и угрюмо холодная, таящая в себе неизвестность. Волнуемый воспоминаниями, я забылся. Странный звук, доносившийся снизу, вывел меня из этого состояния. Испуганная хищниками группа косуль перебежала дорогу. Далеко было видно этих мчавшихся по степи легконогих животных. Внезапно душный жар сменился влажным холодом, наполнившим грудь мою свежестью. Надвигалась темная, предвещавшая ливень грозовая туча. Я ударил лошадь вожжой, спустился в неглубокий овраг, перебрался через ручей, наполовину высохший и заросший лозняком, и поднялся в гору, въехав в лес. От дороги, вьющейся передо мною между чересчур густыми кустами орешника, уже окутанными мраком, отходили никем не хоженные тропы. Небо потемнело. Тяжёлое и неприветливое, оно всё ниже нависало над землёй. Сильный ветер внезапно загудел в вышине, деревья забушевали, крупные капли дождя, шлёпавшие по листьям и некошеным травам, резко застучали, сверкнула молния – гроза разразилась. Слегка накрапывавший дождик перешёл в ливень. Попав в такое положение, я вынужден был ночевать в лесу. Промокший до последней нитки, я слез с лошади почти без сил и улегся под развесистой елью, нежно укутавшей меня своими мягкими лапами. Всю холодную, покрывшую землю рваными туманами, а листья деревьев мелкими каплями влаги ночь, не переставая, лил дождь, косой и мелкий. И лишь под утро, по неписаным законам природы, свирепая, обыденная для этого времени года гроза утихла. Ветер, слабеющий, но всё ещё сильный, дул теперь с востока. Очертания деревьев, обрызганных дождем и взволнованных ветром, начинали выступать из мрака. Поднималось столь долгожданное солнце. Ещё не проснувшееся ото сна, оно раскинуло по небу прозрачный веер розовых лучей. Не решённая до сих пор проблема выбора пути решилась сама собой: из-за пригорка, не видного за лесом, поднимался вверх тяжёлый воз. Кучер, в изорванной в клочья одежде, очевидно из местных, показал мне дорогу. Невысокий, убого одетый, он являл собой образец настоящего русского мужика. Должен сказать, что, испуганный грозой, столь неожиданно разразившейся, я сбился с пути. Малоезженая дорога поросла травой. Казалось, её проложил не человек, но сам лес, подавленный своей необъятностью, расступился здесь по своей воле, чтобы поразмыслить на досуге. Просека казалась его душой. Отъехав на версту, я оглянулся: туман стелился на том месте, где я ночевал, а много выше, на неясном молочно-розоватом небе, стояло в радужном ореоле круглое оранжевое солнце. Дорога, ещё не успевшая высохнуть после дождя, была покрыта непроходимой в летнюю пору грязью. Вокруг меня простиралась широкая, спокойная степь, со всех сторон обдуваемая ветрами. Эта не тронутая веками земля поражала своим величием. Солнце, сразу начавшее палить, быстро поднималось над горизонтом. Вымотавшийся и не выспавшийся за ночь, я не чаял добраться домой. Уставшая, поводившая боками и встряхивавшаяся лошадь, точно заразившись моей сонливостью, сама шла шагом. К концу дня я добрался, наконец, до деревни, усеянной миниатюрными, беленными негашёной известью, а не крашеными глиняными домиками и источавшей все вечерние летние запахи.

Диктант №48

Литовченко Н., ЭЭ-62

Был поздний сентябрьский вечер. Дождь лил как из ведра. Редкие машины с шумом рассекали потоки грязной воды, мчавшейся вниз по переулку. Брызги от колес окатывали тускло освещённые стены пятиэтажек. За беспрестанной трескотней дождя изредка доносились сигналы застывших в пробке машин. Темнота давно уже сползла на город, и озябшие, запоздавшие к ужину прохожие торопились домой.

По тротуару, еле различимый в темноте, семенил молодой человек в сером плаще с поднятым воротником. Превратившись в промокашку, его фетровая шляпа едва ли спасала голову от падавшей с крыши воды. Молодой человек пересек улицу, поднялся по ступенькам к дверям подъезда. Затем полез рукой во внутренний карман плаща и достал обрывок бумаги. Взглянув на него, он аккуратно его сложил и сунул на прежнее место. Набрав код на замке, он вошёл внутрь, поднялся по лестнице на четвертый этаж, осмотрелся и подошёл к одной из дверей. Всё говорило о крайней непривередливости хозяев: табличка с номером отсутствовала, темно-синяя обивка была стара, обшарпана, на месте замка была фанерная вставка с прорезью, через которую, по-видимому, можно было наблюдать за происходящими в квартире событиями.

Так как кнопки звонка не было, человек в сером три раза громко постучал в наличник. В ответ послышались чьи-то грузные шаги. Щёлкнул замок, и через закрытую на цепочку дверь выглянуло заспанное небритое мужское лицо. Глаза толстяка прищурились, и он не по-дружески пробормотал: «Кого ещё к нам черти принесли?!» Гость замешкался и невнятно ответил куда-то в пол: «Я… Сергей». Толстяк попросил подождать, развернулся и, пошатываясь, направился в глубь комнаты. Послышался недовольный женский голос, однако, перебитый более громким мужским, он вскоре умолк. Минутой позже хозяин возвратился, протянув незнакомцу небольшой конверт со словами: «Это Вам велено передать».

Через мгновение конверт, уже изрядно перепачканный и засаленный, был в руках у молодого человека. Спустившись на один этаж вниз, он аккуратно разорвал край и вытряхнул из конверта полоску жёлтой бумаги. Прочитав послание, человек достал из кармана плаща зажигалку, воспламенил листок вместе с конвертом, дал бумаге догореть и, придавив пепел ботинком, побежал вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, человек зачем-то посмотрел по сторонам. Вдоль по переулку не было ни души. Дождь ослаб, но до сих пор из водостоков и с крыши не переставала литься вода, подхватывая с земли всякий хлам. Пройдя вниз по переулку полквартала, человек в сером повернул направо. Через несколько минут он вошёл в метро.

Оказавшийся сегодня без копейки в кармане, молодой человек был вынужден сигануть через створки турникета, в ответ на что откуда-то сзади раздался пронзительный свист бдительной работницы метрополитена. Сбежав вниз по эскалатору и оценив взглядом раскачивавшиеся на сквозняке табло, молодой человек завернул налево. Дождавшись электричку, он зашёл в полупустой вагон. Недолго думая, молодой человек уселся и сразу же заснул. Промокший до нитки, он производил впечатление аквалангиста, только что поднявшегося из морских пучин на поверхность.

Вообще, судя по его внешности, можно было сделать несколько заключений. Во-первых, это был мужчина худощавого телосложения лет двадцати-двадцати пяти. Во-вторых, на его лице были синяки от хронического недосыпания. Торчавшие из-под шляпы, давно не стриженные волосы, непрезентабельная одежонка и кое-как завязанный галстук выдавали в нем не придававшего ни малейшего значения своему внешнему виду альтруиста. Однако нельзя утверждать, что это был конченый человек. По всей видимости, он был одним из тех недисциплинированных студентов, предпочитавших заниматься вечным поиском путей заработать на лишние пару часов в Интернете, вместо того чтобы просто учиться, а посему постоянно имевшего проблемы с преподавателями. Однако он всегда поразительным образом выкручивался из подобного рода ситуаций.

Пребывание в сетях Морфея длилось недолго. Внезапный пренеприятный голос возвестил об окончании путешествия, что не повлияло должным образом на сладко спавшего в неприхотливых условиях горе-туриста. Всё же примененная к нему грубая сила со стороны бравых дружинников заставила молодого человека прервать безмятежное времяпрепровождение. Сказав что-то по-младенчески вроде «не надо», он приоткрыл глаза и увидел двух детин, точь-в-точь похожих на красноармейца с плаката «А ты записался в добровольцы?».

Диктант №49

Два дня спустя после этого посещения Кирила Петрович, обдумавший как следует лестное предложение своего гостя, отправился с дочерью к князю Верейскому. Подъезжая к Арбатову, он любовался чистыми и веселыми избами крестьян и каменным, выделяющимся своей величавостью из всего окрестного пейзажа господским домом, выстроенным в староанглийских традициях и больше похожим на замок. Перед домом расстилался давно не кошенный темно-зеленый луг, на котором, лениво передвигаясь с одного места на другое, паслись коровы швейцарской породы, громко звенящие своими колокольчиками. Невозможно было не обратить особого внимания и на громадный парк, окружавший дом со всех сторон и восхищавший каждого, впервые приехавшего в имение, не только своими размерами, но и представленным здесь разнообразием диковинных для этих мест деревьев и цветов, находящихся под неусыпным присмотром придирчивого садовника.

Хозяин, встречавший гостей у крыльца и демонстрировавший свое особое к ним расположение, подал руку молодой красавице, очарованной великолепием местного пейзажа, и пригласил долгожданных гостей в дом. Они вошли в прекрасную залу, почти всю занятую столом, накрытым, правда, всего на три прибора. Князь Верейский обратил внимание своих гостей на чудесный вид, открывающийся из окон гостиной: Волга протекла почти под окнами, по ней под туго натянутыми парусами ползли доверху нагруженные барки, и мелькали юркие рыбачьи лодки, столь выразительно прозванные душегубками.

С нескрываемой гордостью князь продемонстрировал потрясающую галерею картин, купленных и собранных им в чужих краях. Воодушевленный собственным настроением, он объяснял Марье Кириловне их содержание, указывая при этом на достоинства и недостатки, и занимал ее историями из жизни живописцев. Увлечённая рассказом князя, Марья Кириловна слушала его с огромным удовольствием.

Прошли к столу. Троекуров воздал по заслугам винам своего Амфитриона и искусству его повара, особенно постаравшегося в тот день приятно удивить гостей по просьбе хозяина, а Марья Кириловна не чувствовала ни малейшего замешательства и принуждения в беседе с человеком, которого она видела второй раз отроду. Кофе пили в беседке на берегу озера, усеянного островами. Потом покатались на шестивесельной, недавно купленной лодке, проезжая мимо островов и посещая некоторые из них. На одном находили статую, на другом – уединенную пещеру, на третьем – памятник с таинственной надписью, возбуждавшей в Марье Кириловне девическое любопытство, не вполне удовлетворенное учтивыми недомолвками князя. Задумавший что-то ещё, князь, сославшийся на вечернюю росу и свежесть наступающей ночи, поспешил возвратиться домой. Марья Кириловна, согласившаяся похозяйничать в доме старого холостяка, разливала чай из только что поданного самовара, слушала рассказы неистощимого на выдумку говоруна.

Вдруг раздался выстрел, и ракета осветила небо. Князь подал Марье Кириловне шаль и позвал ее и Троекурова на балкон. Перед домом в полной темноте завертелись разноцветные огни, вспыхнувшие совершенно внезапно, поднимались в чёрное небо колосьями, пальмами, фонтанами, сыпались дождем и звездами, угасали и снова вспыхивали. (По А.С. Пушкину)

Диктант №50

Аверина Екатерина, ЭЭ-57

Прогулка в лес

Проснувшись ранним утром и взяв плетеные корзинки, мы отправились в лес, находившийся неподалеку от нашей деревеньки. Погода была хорошая, безветренная, солнышко светило необыкновенно ярко, но в воздухе ещё чувствовалась утренняя прохлада, взбодрившая нас после сна.

Чтобы попасть в лес, надо перейти небольшое, засеянное овсом поле. На краю этого поля мы заметили примятую траву и, приблизившись, увидели кем-то протоптанную узенькую-преузенькую тропинку. Убегая вдаль, она вела прямо в лес. Мы пошли дальше по одному, любуясь прекрасным пейзажем ещё не кошенного поля. Вокруг нас тихо шевелились и шуршали, преклоняя свои золотисто-жёлтые головы, колосья созревшего овса, как будто шепча нам что-то. Кое-где можно было увидеть васильки, выглядевшие, как кляксы, брошенные на жёлтый лист бумаги, а кое-где виднелись мышиные норки.

Так непринужденно любуясь картинами природы, мы преодолели свой путь и дошли до долгожданного леса. Хотя солнце светило и пригревало, в лесу капли росы ещё лежали на траве, как стеклянные и серебряные бусинки на ярко-зеленом ковре. В лесу были не только лиственные, но и хвойные, совсем юные деревца, поэтому сразу запахло хвоей, аромат которой преследовал нас всю прогулку. Мы шли осторожно, внимательно смотря под ноги, приподнимая ветки деревьев и разгребая листвой землю, ища желанные грибы. Под ногами хрустели сломанные ветки, где-то приглушённо куковала кукушка, и ко всему этому прибавлялось птичье пение, не мешавшее нам.

Природа в лесу не хуже, чем на лугу. Здесь мы тоже любовались диковинными и причудливыми лесными пейзажами, однако иногда картину омрачали выкорчёванные ветром деревья, преграждавшие нам путь. Мы, тихонько приклоняя ветви, пробирались дальше, не зная, что нас там ждет: то ли неприступные и непроходимые заросли, то ли грибные поляны. Изредка на нашем пути попадались кусты малины. Не собранные вовремя, ягоды засохли, а в некоторых местах были склеваны птицами.

За время нашего пребывания в лесу солнце поднялось высоко, и лучи солнца проникли уже в глубь леса. Набрав полные корзины грибов, мы поспешили домой. Обратный путь проходил по примятой нами траве и проторенным тропкам, и, несмотря на усталость, мы не переставали восхищаться красотой родной природы.

«Вводные слова»

Диктант №51

Глубокоуважаемая Мария Васильевна!

Спешу сообщить Вам, что, к счастью, Иван Львович жив и здоров. Четыре месяца тому назад я₍,₎ согласно его предписаниям₍,₎ покинул шхуну с тринадцатью матросами. Надеясь вскоре увидеться с Вами, не буду, естественно, рассказывать о нашем тяжёлом путешествии на Землю Франца-Иосифа. Между тем невероятные бедствия и лишения приходилось терпеть. Скажу только, что из нашей группы я один благополучно, если не считать отмороженных ног, добрался до мыса Флора. Фрегат «Святой Фока» экспедиции лейтенанта Седова подобрал меня и доставил в Архангельск. Я остался жив, но приходится, кажется, пожалеть об этом, так как в ближайшие дни мне предстоит операция. Доктора как будто обещают благополучный исход, однако я уповаю лишь на милосердие Божие. Но вот что я должен Вам непременно сообщить: «Святая Мария» замерзла ещё в Карском море и с октября 1913 года беспрестанно движется на север вместе с полярными льдами. Когда мы ушли, шхуна находилась на широте восемьдесят два градуса пятьдесят пять минут. Она стоит спокойно среди ледяного поля, или, вернее, она стояла с осени тринадцатого года до моего ухода. Может быть, она освободится и в этом году, но, по моему мнению, вероятнее, что в будущем, когда она будет в том месте, где освободился «Фрам». Конечно, я должен был выполнить предписание командира, но не скрою, оно было для меня желанным. Когда я с матросами уходил с судна, Иван Львович вручил мне пакет на имя покойного теперь начальника управления и, разумеется, письмо для вас. Не рискую посылать их почтой, потому что, оставшись один, дорожу каждым свидетельством моего честного поведения. Поэтому прошу вас прислать за ними или приехать лично в Архангельск, так как не менее трех месяцев я должен провести в больнице. Жду Вашего ответа.

С совершенным уважением, готовый к услугам штурман дальнего плаванья.

И. Климов (По В. Каверину)

«Запятая в сложном предложении»

Диктант №52

Во время путешествий зубная щётка преследует меня как кошмар и превращает мою жизнь в сплошную муку. Мне снится, что я её не уложил, и я просыпаюсь в холодном поту и начинаю её разыскивать. А утром я укладываю её, ещё не почистив зубы, и вынужден снова распаковывать вещи. А щётка всегда оказывается на самом дне вчера уложенного чемодана. Потом я снова собираюсь и забываю щётку, и мне приходится в последний момент мчаться за нею наверх и везти её на вокзал, завернув в носовой платок.

Мне, разумеется, и теперь пришлось выворотить из чемодана все вещи до последней, и, естественно, я не нашёл щётки. Я привёл наши пожитки в такое состояние, в каком они, вероятно, были до сотворения мира, когда царил первобытный хаос. Конечно, мне восемнадцать раз попадались щётки Джорджа и Гарриса, но своей щётки я найти не мог. Я переложил одну за другой все вещи, поднимая их и встряхивая. Наконец я нашёл мою щётку в одном из башмаков, забытом Гаррисом на кухонном столе. (По Джером К. Джером)

Диктант №53

Чувствуя направленные на себя взгляды, арестантка, не поворачивая головы, косилась на тех, кто смотрел на нее, и эти любопытные, обращённые на нее взгляды и всеобщее внимание веселили ее. Веселил ее и чистый безветренный весенний воздух, и огорчало только то, что было больно ступать по каменной, мощённой огромными булыжниками мостовой, и она смотрела себе под ноги и старалась еле-еле передвигать отвыкшими от ходьбы и обутыми в неуклюжие боты ногами. Проходя мимо мучной лавки, двери которой уже были открыты настежь и перед которой ходили, покачиваясь и переваливаясь, толстые, никем не обижаемые голуби, арестантка чуть не задела ногой одного сизяка. Голубь вспорхнул, даже не удосужив ее взглядом, и, трепеща крыльями, пролетел возле самого уха арестантки, обдав ее ветром. Арестантка улыбнулась, на мгновение отвлекшись от тяжёлых, безрадостных, мучивших ее мыслей, и горестно вздохнула, вспомнив свое безысходное положение.

Диктант №54

Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, он вздохнул и, бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и, спустив с кровати гладкие и белые ноги, нашёл ими туфли, накинул на полные плечи шёлковый халат. Потом, быстро и тяжело ступая, пошёл в соседнюю со спальней уборную, всю пропитанную искусственным запахом одеколона, фиксаторов, духов. Там он вычистил особенным порошком пломбированные во многих местах зубы, выполоскал их душистым настоем мыться и вытираться разными полотенцами. Вымыв мылом руки, старательно вычистив щётками отпущенные когда-то ногти и обмыв у большого мраморного умывальника свое лицо и толстую шею, он пошёл ещё в третью комнату у спальни, где приготовлен был душ. Освежив там водой обложившееся жиром тело и вытершись лохматой простыней, он надел только что отутюженное и тщательно выглаженное белье, вычищенные и сияющие, как зеркало на солнце, ботинки и сел расчёсывать чёрную, аккуратно подстриженную бороду и поредевшие на передней части головы волосы.

Диктант №55