Иванов Г. В., Калюжная Л. С
| Вид материала | Документы |
- Книга памяти. Йошкар-Ола: Map кн изд-во, 1995. 528 с, К53 ил.,, 1691.88kb.
- Сказка " Вмире трения Сидя на уроке физики, Иванов не слушал учителя., 129.93kb.
- Н. А. Леонид Михайлович Иванов и его детище // Иванов Леонид Михайлович: Личность, 452.47kb.
- Бюллетень новых поступлений Техническая литература за май – август 2011 автоматика, 270.15kb.
- Индивидуальное задание выполнено, материал собран полностью. Во время практики Иванов, 11.11kb.
- Монография Издание второе, исправленное, 2072.88kb.
- С мест, скандалили, увлекаемые на расправу. Ваши билеты, сказал контролер, останавливаясь, 3695.72kb.
- Новые поступления 2 Сельское хозяйство 2 Общие вопросы сельского хозяйства, 139.02kb.
- Файла должно состоять из фамилии автора и его места работы, например, «Иванов ГрГУ., 46.06kb.
- Наркоконтроль иванов: от афганского героина гибнет больше людей, чем от терактов, 595.29kb.
по крышам домов, дворцов и башей, когда их призывают и ждут любовники1.. Все
помыслы женщин, все их старания и усилия направлены к одной-единственной цели -
ограбить, подчинить, облапошить мужчин. . Поэтому женщины так охотно посещают,
приглашают, ублажают астрологов, чернокнижников, зорожей и гадалок женщина
превосходит яростью тигра, льва и змею, каков бы ни был повод, вызвавший гнев,
она тотчас прибегнет и к огню, и к яду, и к булату . "
Некоторая заинтересованность заставила нас выбрать для примера наиболее лояльные
характеристики, но вообще это очень полезное чтение и для мужчин, и для их
"противостоящей" половины
ФРАНСУА ВИЙОН
79
Примерно в это же время Джованни Боккаччо пишет "Жизнь Данте" (1351-1355). В
строгом смысле слова это произведение вряд ли можно назвать жизнеописанием
великого поэта, скорей это его духовная биография.
Перу Боккаччо также принадлежат интересные исследования "Генеалогия богов", "О
знаменитых женщинах", "О несчастиях знаменитых людей".
В 1362 году Джованни Боккаччо принял приглашение поселиться в Неаполе при
Анжуйском дворе, однако разочарование в холодном приеме заставило его
возвратиться во Флоренцию Последним и окончательным местом своей жизни он выбрал
небольшое отцовское именьице в Чертальдо, близ Флоренции
В 1370-1371 годах, по приглашению церкви Сан-Стефано ди Ба-диа во Флоренции, он
читал публичные лекции-комментарии к "Божественной комедии" Данте. Лекции были
прерваны на XVII песне "Ада" из-за плохого самочувствия писателя, а больше из-за
нападок несогласных с его толкованием "Комедии" слушателей
На исходе лет писатель страдал водянкой, которая и унесла его из жизни 21
декабря 1375 года - через полтора года после смерти его друга Петрарки.
Похоронен Джованни Боккаччо при церкви святых Михаила и Якова в Чертальдо.
Россия познакомилась с "Декамероном" в XVIII веке, когда на русском языке были
пересказаны несколько наиболее скромных новелл В следующем веке отдельные
новеллы переводил К Н. Батюшков Классический перевод "Декамерона" осуществил в
1892 году А.Н Веселов-ский Серебряный век также проявлял интерес к итальянскому
мастеру - поэт Михаил Кузмин в 1913 году перевел "Фьямметту" И все же1 главной
книгой Джованни Боккаччо был и остается "Декамерон" Некоторые сюжеты из этой
книги использовал даже великий Шекспир.
Любовь Калюжная
ФРАНСУА ВИЙОН
(1431 - после 1463)
У хороших, а тем более у прекрасных и больших поэтов мало что бывает случайного
и в стихах и в судьбе Вот, казалось бы, русский поэт, певец русских полей и
деревень Николай Рубцов почему-то в стихотворении "Вечерние стихи" вспомнил о
Вийоне.
100_ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ФРАНСУА ВИЙОН
81
Вдоль по мосткам несется листьев ворох, - Видать в окно - и слышен ветра стон, И
слышен волн печальный шум и шорох, И, как живые, в наших разговорах Есенин,
Пушкин, Лермонтов, Вийон.
Жизнь французского поэта была такой же неприкаянной, как и у самого Николая
Рубцова.
Вийон был вором. И даже можно сказать - был убийцей. Ему было немногим более
двадцати лет, когда он подрался из-за девушки прямо на паперти церкви. Его
соперник ножом рассек ему губу - тогда Франсуа бросил камень в обидчика. Бросок
был роковым - парень был убит. Вийон срочно покидает Париж Начинается его
бродяжническая жизнь Во Франции тогда было смутное время. Страна была разорена
войной с англичанами. Народ умирал от голода. Шайки разбойников бродили по
дорогам. Судьи быстро судили, а палачи торопливо вешали
Бежав из Парижа, Вийон прибился к одной из банд. В 1456 году король Карл VII
согласился помиловать поэта за его слезное ходатайство. Вийон вернулся и стал
студентом Сорбонны, как он говорил, "бедным школяром". Но руководила им вовсе не
тяга к знаниям, просто по закону "школяры" были неподсудны королевскому суду
Вийон таким образом пытался избежать тюрьмы, ведь поведение его не было
благочестивым. Он водился с самым известным разбойником Монти-ньи, которого
позднее приговорили к повешению за убийство, с известными ворами Лупа и
Шолляром, с шулером Гара. Бедность заставляла его воровать - и он научился это
делать мастерски, приятели звали его "отцом-кормильцем", так как Вийон всегда
мог достать окорок или бочонок вина.
Через некоторое время, после ограбления монаха-августинца, Франсуа опять
вынужден был бежать из Парижа. Его поймали и приговорили к повешению. Ожидая
казни, он написал "Балладу повешенных"-
Вот мы висим печальной чередой, Над нами воронья глумится стая, Плоть мертвую на
части раздирая, Рвут бороды, пьют гной из наших глаз... Не смейтесь, на
повешенных взирая, А помолитесь Господу за нас!
(Перевод Ф. Мендельсона)
Попадая в тюрьму, Вийон обращался за помощью к влиятельным друзьям, которые
ценили его поэтический дар. Особенно много помо-
гал ему принц Карл Орлеанский, один из крупнейших поэтов своего времени.
В 1461 году Вийону исполнилось тридцать лет. Он встретил их в тюрьме близ
Орлеана. Только что взошедший на престол Людовик XI приказал освободить поэта.
Вийон пожелал молодому королю двенадцать сыновей.
Хотя поэт и был благодарен помогавшим ему сильным мира сего, но по натуре своей
он был очень независимым человеком и предпочитал воровать, чем пресмыкаться
перед королем или принцем. Во многих своих стихах он издевался над власть
имущими. Правда, и самоиронии у него было достаточно:
ЧЕТВЕРОСТИШИЕ, КОТОРОЕ НАПИСАЛ ВИЙОН, ПРИГОВОРЕННЫЙ К ПОВЕШЕНИЮ
Я - Франсуа, чему не рад, Увы, ждет смерть злодея, И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.
Вообще Вийон над многим в жизни издевался. В балладах "Малое Завещание", а потом
в "Большом Завещании" от него досталось и друзьям и врагам. Порой издевается он
и над женщинами. Только "старушка мать" для него святая. Порой его мотивы
напоминают мотивы Есенина - "Москвы кабацкой" или "Письма к матери".
Характер поэзии Вийона прямой, народный, довольно грубый, но за всем этим
читатель видит глубокую человечность. "Он был первым поэтом Франции, который жил
не в небесах, а на земле и который сумел поэтически осмыслить свое существование
.. Поэзия Вийона - первое изумительное проявление человека, который мыслит,
страдает, любит, негодует, издевается. В ней уже слышна и та ирония, которая
прельщала романтиков, и соединение поэтической приподнятости с прозаизмами,
столь близкое современным поэтам - от Рембо до Маяковского", - писал Илья
Эренбург.
Поэзия эпохи Возрождения, в которую творил Вийон, была по сути поэзией радости,
поэзией соловьиных трелей и всяческого щебета. А
82
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ФРАНСУА РАБЛЕ
83
тут вдруг - тюрьмы и виселицы, грубая правда жизни Но это и стало новым словом в
поэзии тогда Читатели услышали в стихах Вийона голос самой Франции Многие
считают, что он самый французский поэт Франции
Много чего пережил в жизни Вийон И все-таки жизнь он принимал такой, какая ему
выпала Он был мудрым поэтом
БАЛЛАДА СУДЬБЫ
Эй, Франсуа, ты что там поднял крик 9
Да если б я, Фортуна, пожелала,
Ты живо прикусил бы свой язык г
И не таких, как ты, я укрощала,
На свалке их валяется немало,
Сгубил их меч, измена, нищета,
А что за люди1 Не тебе чета1
Ты вспомни-ка, мой друг, о том, что было,
Каких мужей сводила я в могилу,
Каких царей лишала я корон,
И замолчи, пока я не вспылила'
Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон 9
Бывало, гневно отвращала лик
Я от царей, которых возвышала
Так был оставлен мной Приам-старик,
И Троя грозная бесславно пала,
Так отвернулась я от Ганнибала,
И Карфагена рухнули врата,
Где город был - там смерть и пустота,
И Сципиона я не пощадила,
И Цезаря в сенате поразила,
Помпеи в Египте мною умерщвлен,
Язона я в пучине утопила, -
Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон >
Вот Александр, на что уж был велик,
Звезда ему высокая сияла,
Но принял яд и умер в тот же миг,
Царь Альфазар был свергнут с пьедестала,
С вершины славы, - так я поступала'
Авессалом надеялся спроста
Что убежит, - да только прыть не та -
Я беглеца за волосы схватила,
И Олоферна я же усыпила,
И был Юдифью обезглавлен он
Так что же ты клянешь меня, мой милый ?
Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон1
Знай, Франсуа, когда б имела силу, Я б и тебя на части искрошила Когда б не Бог
и не его закон, Я б в этом мире только зло творила1 Так не ропщи же на Судьбу,
Вийон
Неизвестно, как закончил свои дни Франсуа Вийон Предполагают, что он умер не
своей смертью
Геннадий Иванов
ФРАНСУА РАБЛЕ
(1494-1553)
Когда кого-то называют словом "раблезианец", мы сразу представляем себе не в
меру упитанного насмешника, который любит со вкусом поесть, хорошо выпить и
закусить, покуражиться, крепко выразиться, устремиться за любой юбкой - словом,
полнокровного человека, ни в чем себе не отказывающего Вглядимся в портрет
Франсуа Рабле Разве он похож на "раблезианца"9 Ничуть Да и портрет этот взят из
солидного собрания "Портретов многих знаменитых людей, живших во Франции с 1500
года по настоящее время" (издание 1601 года) Кстати, портрет Рабле помещен не
среди писателей, а в разделе знаменитых врачей
84
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ФРАНСУА РАБЛЕ
85
До того как стать "знаменитым врачом", Рабле тоже был не менее серьезным
господином - сначала монахом, затем священником. "Скомпрометировали" имя этого
уважаемого человека Гаргантюа и его сын Пантагрюэль, именно их "неумеренное
жизненное поведение" наполнило определенным смыслом слово "раблезианец",
поскольку Рабле явил миру и отца и сына в своей знаменитой книге "Гаргантюа и
Пантагрюэль".
Рабле - это загадка. Разгадать ее пытались многие. Приведем несколько
авторитетных суждений соотечественников писателя, чтобы показать диапазон
"проблемы".
"Маро и Рабле совершили непростительный грех, запятнав свои сочинения
непристойностью, - писал Лабрюйер в книге "Характеры или нравы нынешнего века"
(1688): - они оба обладали таким прирожденным талантом, что легко могли бы
обойтись без нее, даже угождая тем, кому смешное в книге дороже, чем высокое.
Особенно трудно понять Рабле... его произведение - неразрешимая загадка Оно
подобно химере - женщине с прекрасным лицом, но с ногами и хвостом змеи или еще
более безобразного животного: это чудовищное сплетение высокой утонченной морали
и грязного порока. Там, где Рабле дурен, он переходит за пределы дурного, это
какая-то гнусная снедь для черни; там, где хорош, он превосходен и бесподобен,
он становится изысканнейшим из возможных блюд".
Для Вольтера, далеко не пуританина, Рабле тем не менее был только первый из
буффонов (шутов), презираемый всей нацией.
Шатобриан выдвигал идею о гениях-матерях, которые рождают и вскармливают всех
великих писателей своего народа. Он полагал, что таких гениев-матерей всего
пять-шесть во всей мировой литературе В их числе он называл Рабле - рядом с
Гомером, Шекспиром и Данте Рабле, считал Шатобриан, создал всю французскую
литературу, как Гомер - греческую и римскую, Шекспир - английскую, Данте -
итальянскую.
Спорящие между собой суждения и по сей день "вопрос о Рабле" оставляют открытым,
а если четыре с половиной века книга Рабле не дает о себе забыть - она
заставляет назвать ее великой.
Франсуа Рабле родился в 1494 году в небольшом городке Шиноне, расположенном в
цветущей долине реки Луары. Отец его был землевладельцем и местным адвокатом,
сыном зажиточного крестьянина (по другим версиям отец Рабле являлся владельцем
небольшого кабачка или аптекарем). Известно, что мать Франсуа умерла рано.
В 1510 году Рабле поступил во францисканский монастырь в Пуату и до 1525 года
был монахом, затем перешел в бенедиктинский монас-
тырь, где принял сан священника. В эти годы он изучает латынь, древнегреческий
язык, начинает переписку с главой французского гуманизма и советником короля
Гильомом Бюде, увлекается естественными науками и медициной. Все эти далеко не
монашеские занятия вызывали неудовольствие духовных иерархов. В 1527 году Рабле
испросил себе разрешение посетить Париж и в монастырь больше не вернулся.
Франсуа Рабле начинает свои странствия по университетским городам Франции в
погоне за знаниями, что было характерно для того времени. Чтобы представить круг
интересов человека эпохи Возрождения и общее умонастроение, приведем фрагмент из
письма Гаргантюа к его сыну Пантагрюэлю, который, подобно Рабле, отправился в
странствия. Отец, после бурно проведенной молодости добравшийся наконец до
мудрой старости, наставляет сына: "Ныне науки восстановлены, возрождены языки:
греческий, не зная которого человек не имеет права считать себя ученым,
еврейский, халдейский, латинский Ныне в ходу изящное и исправное тиснение
(имеется в виду книгопечатание. - Л.К.), изобретенное в мое время по внушению
Бога, тогда как пушки были выдуманы по наущению дьявола Всюду мы видим ученых
людей, образованнейших наставников, обширнейшие книгохранилища, так что, на мой
взгляд, даже во времена Платона, Цицерона и Папиниана было труднее учиться,
нежели теперь, и скоро для тех, кто не понаторел в Минервиной школе мудрости,
все дороги будут закрыты. Ныне разбойники, палачи, проходимцы и конюхи б,олее
образованны, нежели в мое время доктора наук и проповедники. Да что говорить!
Женщины и девушки - и те стремятся к знанию, этому источнику славы, этой манне
небесной. Даже я на старости лет принужден заниматься греческим языком... и вот
теперь, ожидая того часа, когда Господу будет угодно, чтобы я покинул землю и
предстал перед Ним, я с наслаждением читаю Moralia Плутарха ("Этические
сочинения". - Л.К.), прекрасные Диалоги Платона, Павсаниевы Описания и Афинеевы
Древности. Вот почему, сын мой, я заклинаю тебя употребить свою молодость на
усовершенствование в науках и добродетелях..."
Заметим, что слова Гаргантюа об изучении им на старости лет древнегреческого
языка, а также более чем почтительное упоминание мыслителей и писателей Древней
Греции и Древнего Рима, не случайны Эпоха Возрождения открыла для себя античную
культуру и восхитилась ею. Именно благодаря этому увлечению, а также
книгопечатанию многие образцы античного искусства и науки не затерялись в веках
и дошли до нашего времени, а ведь могли быть уничтожены во времена
средневековья, которое презирало античный культ полноты жизни. Это же поклонение
людей Возрождения античной культуре привело и к самым фантастическим теориям.
Где-то в семидесятых годах XX века ходил по рукам трактат некоего молодого
историка, выдвинувшего сен-
86
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
сационную гипотезу, будто вся античность сочинена в эпоху Возрождения. Впрочем,
это можно расценивать лишь как попытку обратить на себя внимание, нежели как
правдоподобную версию Вернемся к Франсуа Рабле, которого мы оставили в тот
момент, когда он снял монашескую рясу и отправился в мирское странствие.
Рабле изучал право в Пуатье, медицину в Монпелье, где получил степень бакалавра
(1530), а затем и доктора медицины (1537) В это время он завязывает переписку с
Эразмом Роттердамским, автором знаменитой книги "Похвала Глупости", выступает с
лекциями на темы медицины, в которых следует доктринам Гиппократа и Галена Эти
занятия побудили его взяться за перо. В 1532 году Рабле издал "Афоризмы"
Гиппократа со своими комментариями, а в следующем году появилось его первое
оригинальное произведение "Ужасающие и устрашающие деяния и подвиги
знаменитейшего Пантагрюэля", подписанное псевдонимом Алькофрибас Назье
(Alcofribas Nasier - анаграмма его имени).
Вдохновила Рабле на это сочинение народная книга под названием "Великие и
неоценимые хроники о великом и огромном великане Гар-гантюа". Судя по его
замечанию о том, что этой книги "в два месяца было продано столько, сколько не
купят Библий за девять лет", она пользовалась огромной популярностью.
"Великие и неоценимые хроники..." - фольклорная книга, содержащая сатиру на
фантастику и авантюрных героев из старых рыцарских романов. Своего "Пантагрюэля"
Франсуа Рабле задумал как продолжение этой книги. Однако его стилизация наивного
народного эпоса по мере повествования об "ужасающих деяниях" Пантагрюэля вскоре
стала перемежаться ироничными авторскими комментариями по поводу рассказываемых
событий, и книга получилась вполне авторской.
В 1534 году Франсуа Рабле побывал в Риме вместе с посольством короля Франциска
I, в которое входил епископ Жан Дю Белле, а Рабле состоял при нем врачом.
Поездка обогатила его новыми впечатлениями, он посетил Флоренцию, возможно,
другие города. Вернувшись на родину, в том же году Рабле издал еще одну часть
своей книги - "Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля"
- под тем же псевдонимом. Эта книга свидетельствует, что кругозор автора явно
расширился и повествование разнообразилось новыми темами. "Преужасная жизнь
великого Гаргантюа" стала первой частью эпоса Рабле, а "Пантагрюэль" - второй.
В этих книгах поведана история великана Гаргантюа, чьим отцом был великан-король
Грангузье, и его сына Пантагрюэля. Король поручил воспитание Гаргантюа схоластам
и богословам, то есть людям старой культуры, и все обучение сводилось к зубрежке
без усвоения смысла наук. Тогда король поручает воспитание своего наследника
гума-
ФРАНСУА РАБЛЕ
87
нистам, полагающим, что воспитание должно быть жизнерадостным и соединять
умственное и физическое развитие
Такая завязка основного смысла романа дает возможность Рабле высказать свои
идеалы, выражающие общие идеалы эпохи Возрождения: раскрепощение личности - "ибо
между телом и духом существует согласие нерушимое", отрицание аскетизма - в
религии, науке, искусстве, политике, быту, а также "глубокая и несокрушимая
жизнерадостность, перед которой все преходящее бессильно"
Гаргантюа отправляется продолжать образование в Париж, где усвоенные новые идеи
позволяют ему вести весьма нескучный образ жизни, что во второй части с
исполинским размахом продолжит его сын Пантагрюэль. Два ведущих лейтмотива жизни
этих "всежаждущих" натур - вино и знания - открывали автору безграничный простор
для создания немыслимых комических положений и безудержных ди-онисийских картин.
Третья книга романа вышла только через двенадцать лет - в 1545 году, и подписана
была уже настоящим именем автора. Полное ее название выглядит так: "Третья книга
героических деяний и речений доброго Пантагрюэля, сочинение мэтра Франсуа Рабле,
доктора медицины" Для сравнения приведем полное название первой части "Повесть о
преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочиненная
магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции".
Третья книга романа "Гаргантюа и Пантагрюэль" вышла в опасный политический
момент и могла стоить Рабле жизни. К тому же он посвятил ее "духу королевы
Наваррской", написавшей озорную книгу - вслед за Боккаччо - "Гептамерон",
которая считалась скандальной Король Франциск I, прежде лояльно относившийся к
новым общественным веяниям, в 1545 году находился в самом разгаре борьбы с
лютеранством, в котором видел угрозу официальному католицизму, а значит,
государственности. "Все эти новые секты, - говорил он, - стремятся гораздо более
к разрушению государства, чем к назиданию душ". Началось преследование еретиков.
Сорбонна (богословский коллеж в 1257-1554 годах), пытавшаяся запретить и первые
книги Рабле, от чего их спасал покровительствующий писателю епископ Жанн Дю
Белле, начала преследовать романиста.
После того как в 1546 году закончил на костре свою жизнь друг и единомышленник
Рабле Этьен Доле, писатель решил больше не испытывать судьбу. При поддержке
епископа Жана Дю Белле Рабле покинул пределы Франции, а в 1547 году вместе с Дю
Белле, который к тому времени стал кардиналом, уехал в Италию и вернулся лишь в
1549 году, когда обстановка во Франции смягчилась
В замке Дю Белле Рабле дописал свою Четвертую книгу, после чего кардинал
назначил его на место кюре в Медоне близ Парижа, что не
88
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
требовало исполнения обязанностей священника, но защищало от преследований. Этот
период оставил легенды о шутовских выходках "ме-донского кюре", бытовавшие на
протяжении почти четырех веков, однако новейшие исследователи решительно их
отвергли. А жаль. Согласитесь, трудно поверить в то, что человек, ведущий
безукоризненную жизнь аскета, мог обладать столь богатой фантазией, которой
хватило на четыре книги похождений его "всежаждущих" героев. К тому же маленькие
слабости всегда очеловечивают образ.
В 1552 году Четвертая книга была подвергнута парижским парламентом судебному
рассмотрению, и Рабле грозила тюрьма, от которой его спасла смерть. Франсуа
Рабле ушел из жизни в Париже, по предположениям - в апреле 1553 года. Вышедшая
посмертно Пятая книга романа "Гаргантюа и Пантагрюэль", как считают
исследователи, вряд ли принадлежит перу Рабле. Предполагают, что она создана
неизвестным автором, который мог использовать оставшиеся после кончины писателя
наброски.
Франсуа Рабле считают "мужем единой книги", но за этой книгой закрепилась
высокая репутация энциклопедии французского Возрождения и собрания народной
мудрости. "Рабле собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных
наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков и шутов, - писал
французский историк Мишле. - Но, преломляясь через это шутовство, раскрывается
во всем своем величии гений века и его пророческая сила".
До России "озорник" Рабле добрался только в начале XX века. Первая попытка
перевода на русский язык романа "Гаргантюа и Пантагрюэль", весьма неудачная,
была сделана в 1901 году, и лишь в 1961-м перевод Н.М. Любимова смог дать
объективное представление об этой мудрой и веселой, интеллектуальной и
"хулиганской" книге. Она же стала основой для исследования природы смеха и
народной смеховои культуры в замечательном труде Михаила Бахтина "Франсуа Рабле
и народная культура средневековья и Ренессанса".
Любовь Калюжная
РОНСАР
(1524-1585)
Известный переводчик классической зарубежной литературы на русский язык
Вильгельм Левик так представил себе разговор двух пре-
РОНСАР
89
красных французских поэтов XVI века: "-Стыдно французскому поэту писать стихи не
по-французски! - волнуясь говорил молодой человек, сидевший за столом у окна. -
Разве французский язык не может быть таким же гибким, богатым и звучным, как
латынь или греческий?
- Эти придворные рифмачи, - подхватил его собеседник, - и эти университетские
попугаи, мнящие себя великими учеными, оскорбляют национальное достоинство
французов. Они говорят, что наш язык - это язык варваров, и он не способен
выразить то, что могут выразить древние языки. А между тем у французов может
быть свой Гомер и свой Вергилий, нужно только приложить любовь и труд.
Французский язык - это запущенный сад. Нужно выполоть сорняки, и тогда он
расцветет с невиданной силой.
Этот разговор происходил на постоялом дворе, находившемся на скрещении трех
дорог. Здесь останавливались, чтобы вкусно поесть и передохнуть, а также дать
отдых усталым коням, все, кто ехал из Парижа или из южных провинций в Пуатье и
обратно.
В большую комнату, где за столом, уставленным разными блюдами, сидели
собеседники, все время входили и выходили какие-то люди, со двора доносилось
ржание коней и стук повозок, а иногда и сердитые слова недовольного чем-то
путешественника. Но весь этот шум и суета нисколько не мешали Пьеру Ронсару и
Жаошену Дю Белле - а это были именно они - обсуждать волновавшие обоих вопросы".
У русских поэтов никогда не было такой проблемы - русские поэты всегда писали на
родном языке, хотя порой и говорили в салонах на французском. А вот самим
французам пришлось бороться за стихи на родном языке.
В XVI веке, когда жил Ронсар, Париж еще не был той культурной столицей мира,
которую мы знаем теперь. И во многих отношениях, например, наш Великий Новгород
был тогда более цивилизованным и культурным городом, Париж был грязным и не
благоустроенным. Правда, собор Парижской богоматери и некоторые другие шедевры
средневековой архитектуры, так сказать, были в наличии.
Но именно в XVI веке жизнь во Франции закипела. Как пишут исследователи,
"вырывались на волю титанические силы человеческого ума и сердца, расцветали
искусства и науки".
90
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
РОНСАР
91
Пьер Ронсар начал новую эпоху в истории французской поэзии, он и его друзья-
поэты, образовавшие кружок "Плеяда", стали бороться за новую французскую поэзию
на французском языке. В эту группу входили поэты Ж. Дю Белле, Э. Жодель, Ж.А. ле
Баиф и другие. Они стали внедрять во французскую литературу такие жанры, как
сонет, элегия, ода, комедия, трагедия. Никто до них не писал в этих жанрах во
Франции. Образцами были античные и итальянские мастера.
В каком-то смысле поэты "Плеяды", и Ронсар в первую очередь, обратили внимание
современников на необходимость создания родного литературного языка, который
должен был стать и стал цементирующим элементом формирующейся нации
В своих усилиях усовершенствовать французский язык Ронсар и его друзья опирались
на греческие и латинские лексиконы Пушкин по этому поводу писал: "Люди,
одаренные талантом, будучи поражены ничтожностью и, должно сказать, подлостью
французского стихотворчества, вздумали, что скудость языка была тому виною, и
стали стараться пересоздать его по образцу древнего греческого Образовалась
новая школа, коей мнения, цель и усилия напоминают школу наших славяноруссов,
между коими также были люди с дарованиями. Но труды Ронсара, Жоделя и Дю Белля
остались тщетными. Язык отказался от направления ему чуждого и пошел опять своей
дорогой".
Но сколько бы мы не говорили о вкладе Ронсара в оживление французского языка в
литературе, нам сегодня это все равно трудно понять - зато мы можем читать
блистательные его стихи и видеть, что его вклад в поэзию огромен. Многие стихи
Ронсара стали не только во Франции образцами лирики. Почти во всех странах
переводчики упражняются в мастерстве перевода знаменитого стихотворения француза
"Когда, старушкою, ты будешь прясть одна...".
Когда, старушкою, ты будешь прясть одна, В тиши у камелька свой вечер коротая,
Мою строфу споешь и молвишь ты, мечтая. "Ронсар меня воспел в былые времена".
И, гордым именем моим поражена, Тебя благословит прислужница любая, - Стряхнув
вечерний сон, усталость забывая, Бессмертную хвалу провозгласит она.
Я буду средь долин, где нежатся поэты, Страстей забвенье пить из волн холодной
Леты, Ты будешь у огня, в бессоннице ночной,
Тоскуя, вспоминать моей любви моленья. Не презирай любовь! Живи, лови мгновенья
И розы бытия спеши срывать весной.
(Перевод здесь и далее В. Левика)
Ронсар был необыкновенно красивым человеком, так о нем пишут его современники.
Он уже в двенадцать лет занимал должность придворного пажа, потом состоял при
особе наследного принца, будущего короля Франциска II. На состязаниях придворных
кавалеров он брал призы по всем видам спорта. В свите принцессы Мадлен, потом
дипломата Лазара де Баиф он объездил всю Европу, свободно владел семью
европейскими языками.
Ронсар принадлежал к старинному дворянскому роду. Он получил блистательное
образование в коллеже Кокрэ, где преподавали языки, поэзию, риторику, другие
гуманитарные дисциплины. Знаменитый в те годы педагог Жан Дора раскрывал перед
учениками красоту и богатство греческого языка, энергию латыни, он воспитывал их
художественный вкус, преподавал им начала эстетики - науки о прекрасном. Этому
коллежу суждено было стать колыбелью новой французской поэзии
Ронсар учился здесь почти пять лет. Он видел, что поэты, толпившиеся вокруг
трона, искавшие милости короля и вельмож, потакали вкусам своих покровителей,
писали какие-то забавные, но не глубокие, неинтересные вещи - это было
трюкачество; другие поэты вообще писали только по латыни, писали какие-то
туманные унылые опусы. Ронсар решил вернуть поэзию к народным истокам
В 1549 году он издал свой первый сборник стихов, который имел успех. После