Geum.ru

Иванов Г. В., Калюжная Л. С

Вид материалаДокументы

Содержание


100 Великих писателей
Ясан батист мольер
100 Великих писателей
100 Великих писателей
100 Великих писателей
Xviii век
100 Великих писателей" джонатан свифт
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   41

здравого смысла, чтобы не признать Париж"; "в мелодии есть нечто хроматическое"

и т.п.

Многие узнали на сцене салон маркизы Рамбулье, где собиралась парижская

фрондирующая знать. "Смешных жеманниц" вследствие за-

кулисных интриг запретили, но всего на две недели. Победило искусство, а слово

"прециозный", прежде произносимое с почтением как "изысканный", приобрело

комический оттенок и отрезвило многие "пре-циозные" умы.

Далее вышли комедии "Урок мужьям" (1661) - о способах воспитания молодых

девушек: деспотическом и лояльном, в пользу последнего, а также "Урок женам"

(1662), смысл которой выражает максима Ларошфуко: "Страсть нередко превращает

хитроумнейшего из людей в простака, а простаков делает хитроумными". Посвященные

увидели в пьесах отражение семейных неприятностей самого Мольера, а пуритане -

избыток непристойностей и неуважение к религии.

Неприятности у Мольера действительно были К тому времени он женился на сестре

своей прежней подруги Мадлены Бежар - Арманде, которая была вдвое моложе его.

Злые языки утверждали, будто Арманда не сестра, а дочь Мадлены, и осуждали

"безнравственность" Мольера, женившегося на дочери своей бывшей любовницы.

Впрочем, это не наше дело. А вот то, что причины для мрачных мыслей у него могли

быть, предположить нетрудно. Мольер, по воспоминаниям современников, был склонен

к меланхолии (как это нередко бывает у писателей комедийного жанра), нрав имел

раздражительный и ревнивый, к тому же вступил в возраст седин, Арманда же была

юной, очаровательной и кокетливой. Ко всему прочему, эта "простая история"

усугублялась сплетнями и "эдиповыми" намеками.

Всему положил конец король. Людовик XIV в ту пору был счастливо влюблен в

мадемуазель де Лавальер, а значит, великодушен и широк во взглядах. Он взял под

защиту пьесы "вольнодумца" и, кроме того, согласился стать крестным отцом

первенца Мольера и Арманды, а крестной матерью стала Генриетта Английская, что

было красноречивее любого указа о неприкосновенности.

Что же касается "непристойных шуток" в комедиях Мольера, это можно

прокомментировать остроумным замечанием Гёте. Эккерман (автор замечательной

книги "Разговоры с Гёте") переводил некоторые мольеровские комедии на немецкий

язык и сетовал, что на немецкой сцене они идут приглаженными, поскольку

оскорбляют у девушек чрезмерную "тонкость чувств", берущих начало в "идеальной

литературе" "Нет, - отвечал Гёте, - в ней виновата публика. Ну, что,

спрашивается, делать там нашим юным девицам? Им место не в театре, а в

монастыре, театр существует для мужчин и женщин, знающих жизнь. Когда писал

Мольер, девицы жили по монастырям (воспитывались там до совершеннолетия. -

Л.К.), и он, конечно же, не принимал их в расчет. Теперь девиц уже из театра не

выживешь, и у нас так и будут Давать слабые пьесы, весьма для них подходящие,

поэтому наберитесь благоразумия и поступайте как я, то есть попросту не ходите в

театр".

118

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

Следующие комедии - "Тартюф, или Обманщик" (1664), "Дон Жуан, или Каменный

гость" (1665) и "Мизантроп" (1666) - считаются вершинами творчества Мольера. Их

герои выражают три способа миропонимания: святоша Тартюф, о таких в народе

говорят "святее Папы римского", полагающий, что "для грехов любых есть

оправдание в намереньях благих"; безбожник Дон Жуан, бросающий вызов небесам и

погибающий от цепкой руки Каменного гостя, под сетованья, похожие на приговор,

своего слуги: "Ах, мое жалованье, мое жалованье1 Смерть Дон Жуана всем на руку.

Разгневанное небо, попранные законы, соблазненные девушки, опозоренные семьи...

все, все довольны Не повезло только мне. Мое жалованье!..", а также моралист

мизантроп, в азарте бичевания людских пороков преступающий все девять заповедей:

"Без исключенья я всех смертных ненавижу: / Одних - за то, что злы и причиняют

вред, / Других - за то, что к злым в них отвращенья нет, / Что ненависти их

живительная сила / На вечную борьбу со злом не вдохновила".

Все эти три комедии, подарившие автору вечность, в жизни принесли ему одни

неприятности. "Тартюф" после первых постановок был запрещен. И иезуиты, и

янсенисты увидели в осмеянии религиозного лицемерия Тартюфа нападки на Церковь.

Архиепископ Парижский грозил своей пастве отлучением от церкви за всякую попытку

познакомиться с комедией, а некий кюре предлагал святотатца-автора сжечь на

костре. Даже король поостерегся в это дело вмешиваться, предпочитая поддерживать

Мольера негласно. Комедия не появлялась на сценах пять лет, пока общественные

установления немного не смягчились.

"Дон Жуан" был написан Мольером после запрещения "Тартюфа", чтобы прокормить

труппу, но и с ним произошла неприятная история: после пятнадцатого

представления, несмотря на шумный успех у публики, "Дон Жуан" неожиданно исчез

со сцены После "Тартюфа" Мольер вызывал повышенное внимание ордена иезуитов и,

надо полагать, здесь тоже не обошлось без их вмешательства. Король, чтобы спасти

мольеровский "Театр Месье", повысил его в ранге, дав название "Актеры Короля", и

труппе стали выплачивать жалованье из казны.

Следует заметить, что творческая дерзость Мольера (так называемое "новаторство")

намного опережала эволюцию эстетических и этических норм, а его художественная

раскованность, что Гете называл "обаятельной естественностью", граничила в то

время с нарушением морали, но это же и сохранило его пьесам вечную молодость

Более того, тексты Мольера читаются, не вызывая "сопротивления материала", а,

заметим, редкому драматургу удаются пьесы, которые при чтении не проигрывали бы

перед сценическими постановками.

ЯСАН БАТИСТ МОЛЬЕР

119

В "Мизантропе" многие увидели отражение мрачного состояния духа самого автора,

которого соотносили с главным героем. Основания для этого были. Мольер

действительно находился в тяжелой полосе жизни: не прожив и года умер его сын,

крестник короля, с Армандой, поступившей в театр и упоенной первыми сценическими

успехами и победами, начались конфликты, "Тартюф", которого он считал своей

самой большой удачей, был запрещен.

Всего Мольер оставил 29 комедий, часть из них была написана по случаю придворных

празднеств - "Принцесса Элиды" (1664), "Господин де Пурсоньяк" (1669),

"Блистательные любовники" (1670) и др, некоторые относятся к жанру семейно-

бытовых комедий, как, например, "Жорж Данден, или Одураченный муж", "Брак

поневоле", "Скупой" (все - 1668), "Плутни Скапена" (1671), "Ученые женщины"

(1671) и др.

Последние значительные комедии Мольера - "Мещанин во дворянстве" (1670) и

"Мнимый больной" (1673) - написаны как комедии-балеты. "Мещанин во дворянстве",

премьера которого состоялась в замке Шамбор на празднествах по случаю

королевской охоты, не понравилась зрителям, да и вряд ли мог понравиться в замке

обаятельный герой "из мещан" на фоне промотавшегося графа и легкомысленной

кокетки маркизы, которую к тому же отчитывает купчиха, - как говорится, не та

иерархия.

Комедия "Мнимый больной" стала эпилогом жизни ее автора. 17 февраля 1673 года

Мольер вышел на сцену, чтобы в роли Аргана веселить публику его мнимыми

болезнями. Некоторые зрители заметили, как у него начались судороги, но

восприняли это как блестящую игру. После спектакля у Мольера хлынула горлом

кровь, и он скончался. Ему исполнился пятьдесят один год

Мольера не успели соборовать, и Архиепископ Парижский, в силу обычаев того

времени, запретил предавать земле тело "комедианта" и "нераскаявшегося грешника"

по христианскому обряду Только после вмешательства Людовика XIV Архиепископ

пошел на некоторые уступки.

В день похорон под окнами дома, где жил Мольер, собралась толпа, но вовсе не

затем, чтобы проводить его в последний путь - чтобы помешать погребению. Арманда

бросала в окно деньги, пытаясь утихомирить возбужденную публику...

Хоронили Мольера ночью - "...в толпе провожавших видели... художника Пьера

Миньяра, баснописца Лафонтена и поэтов Буало и Ша-пеля. Все они несли факелы в

руках, - пишет Михаил Булгаков... - Когда прошли одну улицу, открылось окно в

доме и высунувшаяся женщина звонко спросила: "Кого это хоронят9" - "Какого-то

Молье-ра", - ответила другая женщина. Этого Мольера принесли на кладби-

Г

120

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

БАСЕ

121

ще Святого Жозефа и похоронили в том отделе, где хоронят самоубийц и некрещеных

детей А в церкви Святого Евстафия священнослужитель отметил кратко, что 21

февраля 1673 года, во вторник, был погребен на кладбище Святого Жозефа обойщик и

королевский камердинер Жан Батист Поклен"

Любовь Калюжная

БАСЕ

(1644-1694)

Лирика - это единственный вид искусства, который человек может целиком и

полностью "присвоить" себе, превратив лирическое произведение или отдельные

строки в часть своего сознания Произведения других искусств живут в душах как

впечатления, как память об увиденном, услышанном, а вот лирические стихи сами

врастают в души, откликаются в нас в определенные моменты жизни К этой мысли

приходили многие мудрецы

Краткость, как известно, сестра таланта Может быть, поэтому народ всегда охотно

и сам создавал, и живо откликался на лаконичные поэтические формы, которые легко

запоминаются Вспомним рубай Хайяма - четыре строчки Почитаем древние латышские

дайны, их тысячи, тоже кратких четырех-пяти-шестистиший

Ах, зелененькая щучка Всю осоку всполошила' Ах, красавица-девица Всех парней

растормошила

(Перевод Д Самойлова)

В мировой поэзии и Востока и Запада мы найдем немало примеров кратких форм

лирики Русские частушки - это тоже особый вид лирики В русских пословицах и

поговорках просматриваются порой двустишия .

Но когда речь заходит о краткости как особой поэтике, мы сразу вспоминаем Японию

и слова "танка" и "хокку" Это формы, которые несут глубоко национальный

отпечаток Страны восходящего солнца Пятистишие - танка, трехстишие - хокку

Японская поэзия культивирует эти формы уже много веков и создала удивительные

шедевры

Сразу скажем, что если бы не кропотливейшая и талантливейшая работа некоторых

переводчиков, и, в первую очередь, Веры Марковой, мы бы вряд ли могли

насладиться тончайшей поэзией Басе, Оницура, Тие, Бусона, Исса, Такубоку Именно

благодаря конгениальности некоторых переводов книги японской лирики в России

расходились еще недавно миллионными тиражами

Прочитаем несколько стихотворений Басе, безусловно великого поэта, достигшего в

хокку наибольшей поэтической выразительности, в переводе В Марковой

И осенью хочется жить Этой бабочке пьет торопливо С хризантемы росу

Можно и не знать, что хокку построена на определенном чередовании количества

слогов, пять слогов в первом стихе, семь во втором и пять в третьем - всего

семнадцать слогов Можно не знать, что звуковая и ритмическая организация

трехстишия - это особая забота японских поэтов Но нельзя не видеть, не

чувствовать, не понимать того, как много сказано в этих трех строчках Сказано

прежде всего о жизни человека "И осенью хочется жить " И в конце жизни хочется

жить Роса на хризантеме - это не только очень красиво в изобразительном смысле,

но и многозначно поэтически Роса ведь очень чистая, очень прозрачная - это не

вода в мутном потоке быстрой реки жизни Именно в старости человек начинает

понимать и ценить истинные, чистые, как роса, радости жизни Но уже осень

В этом стихотворении можно уловить тот вечный мотив, который есть и у русского

поэта, жившего через почти триста лет после Басе, у Николая Рубцова

Замерзают мои георгины И последние ночи близки И на комья желтеющей глины За

ограду летят лепестки

122

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

БАСЕ

123

Это из "Посвящения другу". И у Басе, и у Рубцова - вечный мотив жизни на земле и

ухода... У Рубцова понятно, что речь идет об ограде палисадника и о глине в нем

же, но направленность душевная - "последние ночи близки" - вызывает ассоциации с

другой оградой, с кладбищенской, и с другими комьями глины...

Вот я прочитал трехстишие Басе и ушел аж до Рубцова. Думаю, что японского

читателя эти строки уведут к своим ассоциациям - каким-то японским полотнам

живописи - многие хокку имеют прямую связь с живописью - уведут к японской

философии, хризантема имеет в национальной символике свой смысл - и читатель

тоже на это откликнется. Роса к тому же - метафора бренности жизни...

Вообще здесь задача поэта - поэтической картиной, набросанной двумя-тремя

штрихами, заразить читателя лирическим волнением, разбудить его воображение, - и

для этого средств у хокку достаточно, если, конечно, хокку пишет настоящий поэт.

Вот еще трехстишие Басе:

Едва-едва я добрел, Измученный до ночлега... И вдруг - глициний цветы/

В традиции хокку изображать жизнь человека в слиянии с природой. Поэты понуждают

человека искать потаенную красоту в простом, незаметном, повседневном. Согласно

буддийскому учению, истина постигается внезапно, и это постижение может быть

связано с любым явлением бытия. В этом трехстишии - это "глициний цветы".

Конечно, мы лишены возможности воспринимать стихи Басе в полной мере, о которой

Поль Валери сказал, что "поэзия - это симбиоз звука и смысла". Смысл перевести

легче и вообще возможно, но вот как перевести звук? И все-таки, нам кажется, при

всем том, Басе в переводах Веры Марковой очень близок к своей первоначальной,

японской, особенности.

Не всегда надо искать в хокку какой-то особый глубокий смысл, зачастую - это

просто конкретное изображение реального мира. Но изображение изображению рознь.

Басе это делает очень зримо и чувственно:

Утка прижалась к земле. Платьем из крыльев прикрыла Голые ноги свои...

Или в другом случае Басе стремится передать через хокку пространство - и только.

И вот он его передает:

Бушует морской простор/ Далеко до острова Садо, Стелется Млечный Путь.

Если бы не было Млечного Пути, не было бы и стихотворения Но на то он и Басе,

чтобы через его строки нам открылось огромное пространство над Японским морем.

Это, видимо, холодная ветреная осенняя ясная ночь - звезд бесчисленное

множество, они блестят над морскими белыми бурунами - а вдали черный силуэт

острова Садо.

В настоящей поэзии, сколько ни докапывайся до последней тайны, до последнего

объяснения этой тайны все равно не докопаешься. И мы, и наши дети, и наши внуки

повторяем и будем повторять "Мороз и солнце; день чудесный!.." - все понимают и

будут понимать, что это вот поэзия, самая чудесная и истинная, а почему она

поэзия и что в ней такого - об этом даже не хочется особенно и задумываться. Так

и у Басе - японцы чтут его, знают наизусть, не всегда отдавая себе отчет, почему

его многие стихи сразу и навсегда входят в душу. Но ведь входят! В настоящей

поэзии маленькая зарисовка, какой-нибудь пейзаж, бытовой фрагмент могут стать

поэтическими шедеврами - и народ их так и будет осознавать. Правда, порой

трудно, даже невозможно передать на другом языке, в чем заключается чудо того

или иного стихотворения на языке родном. Поэзия есть поэзия. Она тайна и чудо -

и так ее и воспринимают любители поэзии. Поэтому кажущееся нам простым и

незамысловатым трехстишие Басе знает наизусть каждый культурный японец. Мы этого

можем и не уловить не только из-за перевода, но и потому, что мы живем в другой

традиции поэтической, а также по многим другим причинам.

О сколько их на полях/

Но каждый цветет по-своему -

В этом высший подвиг цветка!

Прав Басе, у нас другие цветы, нам свое надо культивировать. Басе родился в

замковом городе Уэно провинции Ига в семье небогатого самурая. Басе - это

литературный псевдоним, подлинное имя Мацуо Мунэфуса. Провинция Ига была

расположена в центре острова Хонсю, в самой колыбели старой японской культуры.

Родные поэта были очень образованными людьми, знали - это предполагалось в

первую очередь - китайских классиков.

Басе с детства писал стихи. В юности принял постриг, но не стал настоящим

монахом. Он поселился в хижине близ города Эдо. В его стихах есть описание этой

хижины с банановыми деревьями и малень-

124

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

ким прудом во дворе. У него была возлюбленная. Ее памяти он посвятил стихи:

О, не думай, что ты из тех, , Кто следа не оставил в мире! Поминовения день...

Басе много странствовал по Японии, общался с крестьянами, с рыбаками, со

сборщиками чая. После 1682 года, когда сгорела его хижина, вся его жизнь стала

странствованием. Следуя древней литературной традиции Китая и Японии, Басе

посещает места, прославленные в стихах старинных поэтов. В дороге он и умер,

перед кончиной написав хокку "Предсмертная песня":

В пути я занемог,

И все бежит, кружит мой сон

По выжженным лугам.

Поэзия была для Басе не игрой, не забавой, не заработком, а призванием и

судьбой. Он говорил, что поэзия возвышает и облагораживает человека. К концу

жизни у него было множество учеников по всей Японии.

Геннадий Иванов

XVIII ВЕК

ДЖОНАТАН СВИФТ

(1667-1745)

"У доктора Свифта лицо было от природы суровое, даже улыбка не могла смягчить

его, и никакие удовольствия не делали его мирным и безмятежным; но когда к этой

суровости добавлялся гнев, просто невозможно вообразить выражение или черты

лица, которые наводили бы больший ужас и благоговение", - свидетельствует его

современник граф Оррери.

Те же противоположные чувства - ужас и благоговение - внушают и книги Свифта,

особенно самая знаменитая: "Путешествия в некоторые отдаленные страны света

Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей".

Благоговение вызывают острота мысли, богатство фантазии, блеск иронии,

литературное мастерство, а ужас - ядовитые суждения обо всем мироустройстве, но

еще более о "венце природы" - человеке, которого Свифт яростно развенчивал: по

его убеждению, люди являются "самыми грязными, гнусными и безобразными

животными, каких когда-либо производила природа".

"Путешествия Гулливера" одни считают веселой детской книгой, забавной сказкой и,

прочитав в нежном возрасте, больше не открывают, другие - мрачной и злой

сатирой, предназначенной исключительно для взрослых.

Удивительны и другие загадки Джонатана Свифта. Язвительнейший из людей, он был

священником; скромный деревенский викарий, он был грозой сановных вельмож и

влиял на политические события; англичанин по происхождению, он боролся за

свободу ирландцев; запутавшись между двумя женщинами, как заправский ловелас, в

то же

126

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ" дЖОНАТАН СВИФТ

127

время писал о себе: "Любовь, пускаясь в дальний путь, / К нему не-] проникала в

грудь".

Необычайно скрытный от природы, Джонатан Свифт даже

щался с этим миром в двух лицах. На исходе дней в частном письме | человек Свифт

предрекал, что умирать ему уготовано "в злобе, как| отравленной крысе в своей

норе", а в эпитафии, которую сам себе и? сочинил, писатель Свифт торжественно

сообщал: "Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этого кафедрального

собора, и су-1 ровое негодование больше не раздирает его сердце. Ступай, путник,

-и подражай, если можешь, ревностному защитнику мужественной сво- ! боды". Эти

слова выгравированы на его надгробье в Дублинском со-* боре.

Джонатан Свифт родился 30 ноября 1667 года в столице Ирландии, Дублине. Отец

его, англичанин Джонатан Свифт, мелкий судейский' чиновник, скоропостижно умер в

молодом возрасте - за несколько месяцев до рождения сына, названного в память об

отце тоже Джонатаном. Мать, оставив ребенка на попечение дяди, уехала в Англию.

Жизнь в чужом доме заставила мальчика с детства испытать унижения, попреки,

нужду.

После окончания школы четырнадцати лет Джонатан поступил в< Дублинский

университет. Независимый, остроумный, язвительный, прилежанием в учебе он не

отличался и с особым раздражением относился , к трудам средневековых философов и

богословов-схоластов. Претенциозная псевдонаучность станет одной из сатирических

тем его творчества.

После окончания университета в 1688 году с дипломом бакалавра Свифт уехал в

Англию, где получил по протекции место литературного секретаря у влиятельного

вельможи сэра Уильяма Темпла. В прошлом' Темпл был видным дипломатом, но,

разочаровавшись в государственной деятельности, удалился в свое поместье Мур

Парк, чтобы разводить цветы, читать древних авторов и сочинять на свободе

философские труды эпикурейского содержания. Скрашивали его отшельничество

именитые друзья, часто наезжавшие из Лондона.

Казалось бы, богатая библиотека, незаурядные люди, философско-литературные

беседы могли увлечь Свифта, еще в университете проявлявшего особый интерес к

поэзии, истории, литературе. Однако, гордый и неуживчивый, он стал тяготиться

ролью слуги-секретаря и вскоре уехал в Ирландию искать лучшей доли. Через два

года, смягчившись, вернулся в Мур Парк и даже подружился с хозяином. Там же

Свифт создал и первые произведения - "Оду Вильяму Сэнкрофту" (1690) и "Оду

Конгриву" (1693), содержащие гневные выпады против

общественных пороков, в чем уже угадывалось сатирическое направление его пера.

В 1692 году Джонатан Свифт защитил магистерскую диссертацию, давшую ему право на

церковную должность, но оставался у Темпла до его смерти в 1699 году. Затем

нужда заставила Свифта принять место помощника священника (викария) в маленькой

ирландской деревушке Ларакор.

В то время бедная Ирландия была зависима от Англии, превращающейся благодаря

бурному развитию промышленности и торговли, а также успешным войнам в самую

могущественную европейскую державу и "владычицу морей". В начале XVIII века,

потеснив своих прежних соперников, Испанию и Голландию, Англия готовилась к

войне с Францией, единственной страной, способной оспаривать ее международное

влияние. В самой Англии вели борьбу за политическую власть две партии - тори и

виги. Тори стояли за усиление власти короля и сохранение дворянских привилегий,

виги - за ограничение королевской власти во имя беспрепятственного развития

промышленности и торговли, а значит, за войну, расширение колониальных владений

и торговых сфер.

Связи с друзьями Темпла, занимавшими видные посты в правительстве, привели

Свифта в лагерь вигов. Он выпустил анонимно несколько ядовитых политических

памфлетов, направленных против то-рийских лидеров. Памфлеты пользовались большим

успехом, ходили по рукам и оказали неоценимую услугу вигам.

Свифт часто наезжал из своей ирландской деревушки в Лондон. Посетители

Бэттоновской кофейни, где собирались литературные знаменитости, не раз с

изумлением наблюдали, как никому не известный мрачный человек в черной сутане

викария устраивался за одним из столиков, долго вслушивался в литературные или

политические споры, пока наконец не разражался такими остротами и каламбурами,

которые долго потом гуляли по Лондону.

В 1704 году Свифт опубликовал книгу, по-прежнему анонимно, под названием "Сказка

бочки, написанная для общего совершенствования человеческого рода" (английское

выражение "сказка бочки" приравнивается к русскому "молоть вздор"). В "Сказке"

под сатирический обстрел попали всевозможные проявления человеческой глупости:

бесплодные религиозные споры, бездарные литературные сочинения, продажность

критиков, заискиванье перед сильными мира и т.д. Свифт предлагал поискать

светлые умы среди обитателей Бедлама (дом для Умалишенных в Лондоне), которые

вполне могли бы занять ответственные государственные, церковные и военные

должности. Особенно досталось от автора церковным распрям между тремя

христианскими Церквами: католической, англиканской и пуританской. К тому времени

Свифт защитил еще одну диссертацию и стал доктором богословия,

128

100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ" ДЖОНАТАН СВИФТ

129

но после публикации этой книги вряд ли мог рассчитывать на церковную карьеру

Выше настоятеля он не поднялся

"Сказка бочки" стала сенсацией и за год выдержала три издания Читающая публика

интересовалась кто же автор9 Свифт не устоял' перед искушением славы и, подавив

врожденную скрытность, назвал- : ся Он сразу был принят на равных в круг

известных литераторов, художников и государственных деятелей, получив признание

как самый' талантливый писатель и остроумный человек своего времени

Так в Свифте стали уживаться два человека скромный настоятель деревенского

прихода и знаменитый писатель, позволяющий себе откалывать вполне богемные

чудачества, как, например, проделка с астрологом Джоном Партриджем Этот астролог

ежегодно выпускал популярные календари с предсказаниями Неожиданно в Лондоне

появилась брошюра "Предсказания на 1708 год", подписанная неким Исааком

Бикерстафом Он предсказывал число и время, когда его коллега Партридж умрет от

горячки, и советовал ему срочно привести в порядок свои дела

На следующий день после указанной роковой даты вышла листовка "Отчет о смерти

мистера Партриджа, автора календарей ", которую бойко распродавали мальчишки

Почтенный Партридж гонялся за ними, уверяя, что он жив "Отчет" был составлен

столь правдоподобно, что бедного астролога замучили визитами гробовщики и

пономари, предлагающие услуги, а книгопродавцы вычеркнули его имя из своих

списков В далеком же Лиссабоне португальская инквизиция предала публичному

сожжению "Предсказания на 1708 год" Исаака Бикерстафа, поскольку они сбылись, а

это означало, что их автор связан с нечистой J силой Откуда им было знать, что

это всего лишь мистификация, при- '• надлежащая перу Джонатана Свифта

Со Свифтом связывали еще одну мистическую историю, но более] зловещую

В 1726 году, почти одновременно с "Путешествиями Гулливера" Джонатан Свифт

опубликовал автобиографическую поэму "Каденус и| Ванесса"

Ванессе меньше двадцати, Поэту сорок пять почти Он пожилой, подслеповатый (В

последнем книги виноваты)

Ванессой Свифт называл свою юную подругу Эстер Ваномри В| момент выхода поэмы ее

уже три года как не было в живых О прича-1 стности писателя к ее ранней смерти

говорят и предания, и докумен-1 тальные свидетельства Сохранилось письмо

епископа Эванса архи-j

епископу Кентерберийскому, в котором тот извещал вышестоящего иерарха об

обстоятельствах, предшествующих печальному событию "Молодая женщина мисс Ваномри

(тщеславная и остроумная особа с претензиями) и декан состояли в большой дружбе

и часто обменивались письмами (содержание коих мне неизвестно) Говорят, будто он

обещал жениться на ней В апреле месяце она узнала, что декан уже женат и

высказала по этому поводу крайнее негодование, написав новое завещание и оставив

все доктору Беркли"

Джордж Беркли, в будущем известный философ, был знакомым Ванессы, а деканом

автор письма называет Свифта, к тому времени занимавшего эту должность в

Дублинском соборе

Ванессу писатель знал с детства, часто навещая ее отца, мэра Дублина Позже,

будучи на пятом десятке, "он девушку в себя влюбил", как написал в поэме и о чем

свидетельствуют письма девушки

"Существуют ли иные признаки божественности, кроме тех, какие отличают вас7 -

писала ему Ванесса - Я нахожу вас повсюду, ваш дорогой образ всечасно передо

мной" Постепенно высокий стиль обожествления сменился более человеческими

признаниями Ванессы "Любовь, которую я питаю к вам, заключена не только в моей

душе во всем моем теле нет такой мельчайшей частицы, которая не была бы ею

проникнута" Шло время "Знайте, ни время, ни случайность не в силах уменьшить

невыразимую страсть, которую я питаю к ", - писала Ванесса Предмет страсти не

назван, поскольку Свифт, мастер конспирации, запрещал ей называть себя в письмах

по имени

Встречи и послания продолжались около десяти лет Встречи - все реже, письма -

все чаще Пока Ванесса, которая, по воспоминаниям графа Оррери, всегда "держалась

дерзко, весело и гордо", не прослышала, что в жизни Свифта существует другая

женщина Ею была Эстер Джонсон, Свифт называл ее Стеллой Еще девочкой она жила с

ним в одном доме, и Свифт, отлучаясь из Ирландии в Англию, слал ей подробные

письма о своих делах (впоследствии изданные под названием "Дневник для Стеллы")

В мемуарной литературе бытует версия, будто в 1716 году Свифт тайно обвенчался с

ней Точных доказательств этого нет, но есть косвенные - Свифт, ушедший из жизни

позже Стеллы, похоронен рядом с ней

Услышав о тайном браке, Ванесса написала сопернице письмо, а та переслала его