Артур-Георгий Сологян Учение аац-и о Лике Господа нашего Иисуса Христа

Вид материала

Документы

Содержание Единая воплощенная природа Бога-Слова Естества не смешиваются и не сливаются. Божественное естество не страдает с человеческим. Троица не воплощается и Дева не становится матерью Троицы. 1) что в Иисусе Христе и по рождении Его от Пресвятой Девы Марин Божество, соединенное с человечеством, осталось всецелым и неиз После этого

Подобный материал:

• Господа Иисуса Христа. Преп. Симеон Новый Богослов [Примечания выделены в квадратных, 1919.43kb.
• Церковный Вэстникъ, 606.14kb.
• Возлюби Господа Бога твоего и ближнего твоего. (Луки 10: 25-37) Святой праведный Иоанн, 42.57kb.
• Урок 15, 526.57kb.
• -, 397.89kb.
• Что обнаруживает отвергающийся Иисуса Христа, 11037.39kb.
• Мартин Лютер «95 тезисов», 100.42kb.
• Вознесение господне, 32.05kb.
• Книга первая 2, 2191.86kb.
• Впраздник Пятидесятницы вспоминается и прославляется сошествие на апостолов Святого, 120.04kb.

Единая воплощенная природа Бога-Слова

Рассмотрим, почему ААЦ исповедует «единую воплощенную природу Бога-Слова», и видит опасность в разделении этого единства на два естества. «То, что человек должен был достигнуть, восходя к Богу, - пишет Лосский, - то осуществляет Бог, снисходя к человеку. Поэтому непреодолимая для человека тройная преграда, отделяющая нас от Бога, - смерть, грех и природа, будет преодолена Богом в обратном порядке, начиная с соединения разделенных природ и кончая победой над смертью»³²¹. Вот как говорит об этом Николай Кавасила, византийский богослов XIV века: «Поелику люди трояко отстояли от Бога - природою, грехом и смертью, Спаситель соделал, чтобы истинно сообщались и непосредственно приходили к Нему, уничтожив одно за другим все, что препятствовало сему, одно - приобщившись человечеству, другое - смертию на кресте, а последнее средоточие - владычество смерти - совершенно изгнал из природы Воскресением. Посему Павел говорит: последний враг испразднится – смерть»³²².


Если в Богочеловеческой Личности Христа нет единства природы, значит наше естество не воспринято подлинно Богом и воплощение уже больше не «физическое» восстановление. Если во Христе нет истинного единства, то нет и возможности соединения человека с Богом. Все учение о спасении лишается своего онтологического обоснования: мы по-прежнему разлучены с Богом, обожение для нас закрыто; Христос - только лишь великий пример, а христианство сводится к учению нравственному, к подражанию Христу.


Давайте рассмотрим, чем чревато разделение единой воплощенной природы Христа на два самостоятельных естества:

    

1. Если мы единую природу Богочеловека будем делить на два совершенных естества, Божественное и человеческое, вместо того чтобы соединить их в единое Богочеловеческое совершенство, то внесем в Пресвятую Троицу два независимых и самостоятельных совершенства, тогда как Единая Пресвятая Троица это одно совершенное Божество, т.е., одна совершенная Божественная природа (сущность) в трех Ипостасях и одно человеческое естество в Ипостаси Христа. (Афанасий Великий в своем Символе Веры говорит, что совершенный Бог и совершенный Человек с душою разумной в теле человеческом. Равен Богу по Божественной природе и меньший Бога по человеческой природе. Или же можно сказать одно абсолютное совершенное Божественное естество и одно релятивное (относительное) совершенное человеческое естество, ибо абсолютное совершенство присуще только Божественности, Которая имеет безначалье, бесконечность, вездесущесть, всеведение и т.д., в отличие от человеческого естества, которому присущи ограниченность во времени и пространстве, изменчивость, рождение, рост и т.д. Господь наш Иисус Христос абсолютно совершенен, но Его человечество имеет релятивное совершенство, т.е., оно абсолютно совершенно относительно нас, но не Божества. Говоря о совершенстве человеческого естества во Христе, мы подразумеваем полноту, непорочность, иными словами предел человеческого совершенства. Поэтому всякое разделение во Христе неприемлемо. – А.-Г. С.) А если мы разделим Личность Христа на два совершенных лица, то внесем в Пресвятую Троицу четвертую ипостась.
   
2. Если мы будем единую совершенную природу Богочеловека делить на два совершенных и раздельных естества, то возникнут следующие вопросы. Святая Дева Мария родила Единородного Сына:
   

а) как первенца?

б) как Логоса?

г) или же и то и другое одновременно?

Если одновременно, то Дева становится матерью двух сыновей. Если только как первенца, то согласно Несторию, девственнорожденный Сын не является Богом. А если только как Логоса, то начало Его существования будет от матери, а не от Бога-Отца.

3. Апостол говорит: «Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени. Дабы перед именем Иисуса преклонялось всякое колено небесных, земных и преисподних»³²³. Если мы единую природу Иисуса разделим на два совершенных естества, то возникнет вопрос: «Какому из этих двух естеств надобно преклоняться всем коленам?».
   

Если мы будем преклоняться только перед Божественным естеством Богочеловека, то впадем в иудейство, а если перед человеческим естеством, то впадем в язычество, и вместо Творца будем поклоняться твари, нарушая тем самым Божественные заповеди.

4. Апостол Павел говорит: «у нас один Бог Отец, из которого все, и мы для него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы им»³²⁴.
   

Если мы разделим единую природу Богочеловека на два естества, то возникнет вопрос: «К какому из этих двух естеств обращены слова ''Один Господь Иисус Хрисос''?».

Если только к Богу, то впадем в ересь Ария, ибо если Христа назовем только Логосом, а Христос помазан Отцом, т.е., Божий Помазанник, то из этого будет следовать, что Он меньше чем Отец. А если только к человеческому естеству обратим эти слова, то Логоса лишим Господства, а человека сделаем творцом всего и вся. Но если эти слова обратим и к Божественному естеству и к человеческому, то мы будем противоречить словам апостола, который говорит, что Господь наш Иисус Христос один, как и Бог-Отец.

5. Петр говорит Спасителю: «Ты-Христос, Сын Бога живого»³²⁵.
   

Если мы разделим единую природу Богочеловека на два естества, то возникнет вопрос: «К которому из двух естеств относятся эти слова Петра?».

Если только к Божественному естеству, то получится, что Его человечество было приобретено дарованием. Если только к человеческому, то Логоса лишим сыновства. А если слова Петра отнесем к обоим естествам, то тем самым привнесем в Бога Отца два естества.

6. Когда мы приобщаемся к таинству крещения во имя Отца и Сына и Святого Духа, то верою своею крестимся, как в Отца и Духа Святого, также и в Сына воплощенного, т.е., в Единого Господа нашего Иисуса Христа. И если мы разделим единую природу Спасителя на два естества, то в какое естество во Христе мы будем креститься, в Божественное или в человеческое?
   

Если в Божественное, то бессмертную природу сделаем подверженной смерти, потому что апостол вопрошает: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились»³²⁶. А если только в человеческую, то после крещения останемся несовершенными, потому что только в человечество крестились и тем самым исключили Слово Бога из Пресвятой Троицы, отдав его место человечеству.

7. Иисус сказал: «истинно, истинно говорю вам; если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Кровь Его, то не будете иметь в себе жизни; ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал меня живой Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий меня будет жить Мною»³²⁷.
   

Итак, если мы разделим единую природу Богочеловека на два естества, то возникнет следующий вопрос: «К какому естеству надлежит отнести Плоть и Кровь Христовы, т.е., какое естество мы едим и пьем, и какое естество нас воскрешает и оживотворяет?».

Если только Божественное, то надо знать, что естество Логоса не съедобно. А если только человеческое, то надо знать, что человеческая плоть не может быть животворящей, не может быть посланной Отцом и не может иметь жизнь в Отце. Ибо Иисус есть Хлеб истинный, Он Слово Божие и Жертва принесенная за спасение мира, и в Евхаристии мы должны приобщаться к жизни, которую Богочеловек имеет от Отца.

8. «И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которою Я имел у Тебя прежде бытия мира»³²⁸, - говорит Христос.
   

Если мы разделим единую природу Богочеловека на два естества, то возникнет вопрос: «Кокое естество во Христе говорит эти слова?».

Если мы скажем, что Божественное естество говорит во Христе эти слова, то тем самым впадем в арианство. Следовательно, так как Логос рожден прежде бытия мира, а не во времени, то, следуя логике разделения, Божественное естество во Христе «лжет», когда называет Себя сыном Давида. А если скажем, что во Христе эти слова говорит человеческое естество, то припишем ему славу, которую оно не могло иметь у Отца прежде бытия мира. Следовательно, т.к. оно родилось во времени, а не прежде времен, то, следуя логике разделения, человеческое естество во Христе «лжет», когда Бога называет Отцом.

9. «узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных»³²⁹.
   

Если мы разделим единую природу Богочеловека на два естества, то возникнет вопрос: «Сын Человеческий сидит одесную Силы по естеству Божественному или по дару усыновления, т.е., по естеству человеческому?».

Если по естеству Божественному, то, следуя логике разделения, апостол и Евангелие нам «лгут», ибо они говорят, что Господь «вознесся на небо и воссел одесную Бога»³³⁰. А если вознесся человек, то мы тем самым лишим Логоса Отцовского трона. Но если мы скажем, что вознеслись два естества, то у Бога-Отца будут два сотронника – Логос и человек.

10. Христос говорит: «Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее»³³¹.
    

Если мы разделим единую природу Христа на два естества, то возникнет вопрос: «К которому из естеств относятся эти слова?».

Если только к Логосу, т.е., Божественному естеству, то тем самым мы Бессмертного делаем подверженным смерти. А если только к человеческому естеству, то впадем в другое заблуждение, ибо человек не может умереть и только своими желанием и властью воскреснуть³³².

Иоанн Дамаскин пишет: «Вместе с Царем и Богом поклоняюсь и багрянице Тела, не как одеянию и не как четвертому Лицу, - нет! – но как ставшей причастною тому же Божеству и, не испытав изменения, сделавшейся тем, что есть и освятившее [ее]. Ибо не природа плоти сделалась Божеством, но как Слово, оставшись тем, что Оно было, не испытав изменения, сделалось Плотью, так и Плоть сделалась Словом, не потерявши того, что она есть, лучше же сказать: одною со Словом по Ипостаси. Поэтому смело изображаю Бога невидимого, не как невидимого, но как сделавшегося ради нас видимым чрез участие и в плоти, и в крови. Не невидимое Божество изображаю, но посредством образа выражаю Плоть Божию, которая была видима. Ибо, если невозможно изобразить душу, то сколь больше – Бога, давшаго невещественность и душе!»³³³⁽¹⁾. Итак, вочеловечившийся Логос имеет единую природу не по однородности естеств, и не по слиянию или смешению естеств, а по нераздельному, неразлучному, неслитному и неизменному соединению. И это соединенное единство нельзя разделять на два, ибо два число разделяющее, но в нем необходимо различать два естества, Божественное и человеческое: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, -- да уверует мир, что Ты послал Меня»³³³⁽²⁾.




Исходя из вышесказанного подведем итоги:

1. Несмотря на то, что Логос своим естеством соединился с человечеством, это соединение не несет в себе смешения или изменения естеств, ибо бестелесный Логос соединился с Плотью так, как душа соединена с телом в неслитном и неизменном единстве.
   
2. В этом соединении Божественное естество не было подвержено мучениям и страданиям вместе с человечеством, а бесстрастность Логоса вовсе не вносит разделения в единую природу Христа, ибо Божественное естество нетварно и поэтому не подвержено изменениям, т.е., не несет в себе каких либо изменений страстей, которые присущи человеческому естеству Христа, как и в единой человеческой природе, которая состоит из души и тела, где душа «страдает» бесстрастно.
   

«Мы удивляемся, - говорит Максим Исповедник, - видя, как конечное и бесконечное - вещи, которые обоюдно себя исключают и не могут быть смешаны, оказываются в Нем соединенными и взаимно одна в другой проявляются. Потому что безграничное неизреченным образом ограничивает себя, и ограниченное расширяет себя в меру безграничного»³³⁴.

3. Это изумительное соединение, это неизреченное единство Христовой природы вовсе не означает воплощение Троицы и Ее рождение от Девы. Было бы глубочайшим заблуждением думать так, ибо это говорило бы о внеипостасном соединении естеств, что в корне не верно. Говоря о соединении естеств во Христе, мы имеем в виду соединение во второй Ипостаси Пресвятой Троицы, т.е., имеется в виду воплощение Логоса, которое произошло в соединенной и, можно сказать, «индивидуальной» природе Христа, ибо начало соединения - это два естества, середина соединения - это единая воплощенная природа, а конец соединения – это одно совершенное Лицо Христа-Богочеловека. Хотя начало, середина и конец не опережают друг друга и не отстают друг от друга во времени, ибо никакое лицо не мыслится вне своей природы, а природа вне лица.
   

Мы исповедуем Логоса как Бога не частично, а всецело, т.е., во всей полноте, воплотившегося и вочеловечившегося, ибо «в Нем обитает вся полнота Божества телесно»³³⁵. Слово стало Плотью неслитно и неизменно, соединив совершенным образом наше естество со Своей Божественностью в безраздельном и неразлучном единстве. Мы исповедуем единую воплощенную природу Бога-Слова, одно Лицо, одного Господа, одного Сына, «одного Иисуса Христа, Которым все и мы Им»³³⁶, ибо «благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собой все, умиротворить через Него, Кровию Креста Его, и земное и небесное»³³⁷ и «в Нем обитает вся полнота телесного»³³⁸. Совершенное соединение воплотившегося Логоса видится в следующем:

1. В сверхъестественном чуде, пределы которого непознаваемы, ибо «ничто не уподобляется чуду моего спасения: немногие капли крови воссозидают целый мир»³³⁹.
   
2. В соединении нетварного с тварным;
   
3. В соединении неслитном, несмешанном и неизменном;
   
4. В соединении, непреложном, нераздельном и неразлучном³⁴⁰.
   

Христос принял на Себя наше естество, - пишет Лосский, - вольно подчинился всем последствиям греха, оставаясь чуждым греху, взял на Себя ответственность за нашу вину, для того, чтобы разрешить трагедию человеческой свободы, преодолеть разрыв между Богом и людьми, внося разрыв во внутрь Своей Личности, в Которой нет места ни для какого разрыва, ни для какого внутреннего конфликта³⁴¹.


Православие исповедует нераздельное, неразлучное (против Нестория) и неслитное, неизменное (против Евтихия) соединение естеств, воль и действий в единой природе и одном Лице Господа нашего Иисуса Христа. Следовательно, исповедуем одну сложную и совершенную Ипостась, одно Лицо, единую природу, единую волю и единое действие в одном Господе нашем Иисусе Христе. Святая Церковь всегда боролась с крайними ересями и благочестиво сохраняла православное равновесие, исповедуя в вочеловечившемся Логосе неслитное и нераздельное соединение. Христос Своей совершенной сущностью и Личностью не частично, а всецело и полностью соединился с Плотью. Он взял не что-то одно из человечества, а воистину стал Человеком, присоединив к Себе полное человеческое естество – дух, душу и тело. Он объединил человечество со своей Божественностью в неслитном и нераздельном соединении. Ибо ни словом, ни знанием, ни действительностью Богочеловек разделения не имел и не имеет, так же как не имел и не имеет разделения ни Лицом, ни природой, ни волей, ни действием, потому что это соединение не разделяется. Мы исповедуем в этом изумительном соединении одно Лицо, один Образ, единую природу, единую волю и единое действие, следуя учению отцов Церкви, в котором зыждится незыблемый догмат о соединении во Христе. Святой Афанасий Великий пишет: «Мы исповедуем Сына Божиего рожденного прежде времен от Отца, и потом рожденного во времени от матери, по духу оставаясь тем же Богом и Сыном Божиим, а по Плоти Сыном Человеческим, не так чтобы в одном Сыне было два естества, – одно поклоняемое, другое непоклоняемое, - а единая воплощенная природа Бога-Слова»³⁴².


И вновь, когда мы говорим о единой воплощенной природе Бога-Слова, то мы не пренебрегаем ни одним из двух естеств, ибо эта воплощенная природа едина не в слиянии и изменении, а в безраздельном и безразлучном соединении, которое произошло без слияния, без смешения и без изменения. Причина единства скрыта именно в этом изумительном соединении, которое подобно соединению плоти и души в едином человеческом естестве. Разделение естеств в единой природе Христа, вносит разделение в безраздельное человеческое естество и делает невозможным Его соединение со всем человечеством. Ибо человеческое естество также можно разделить на два, т.е., на плоть и душу. И, следуя логике деления, во Христе мы увидим Логос, Плоть и Душу, которые суть три естества. И которым из этих трех естеств надо пренебречь, чтобы осталось два естества? Если мы пренебрежем Логосом, то впадем в несторианство. Если Плотью, то впадем в евтихианство. А если Душой, то впадем в аполлинарство. Следовательно, Христову природу не следует делить ни на три и ни на два, ибо по причине безраздельного и неслитного соединения эта воплощенная природа едина.


Имя Христа означает соединение двух естеств в единой воплощенной природе и одной Ипостаси. Святой Кирилл говорит: «Если ты разделил Христа, то ты отделил себя от веры и ты больше не христианин»³⁴³. Отцы часто приводят сравнение света и воздуха, т.е., как освещенный воздух не имеет частицы тьмы, так и душа Христа, соединенная с Логосом, не имеет частицы невежества. Как металл, соединенный с огнем не имеет холода и черноты, но вес остается прежним, также и Плоть Христова соединенная со Словом Бога имеет Божественность и могущество Логоса, как говорит Григорий Богослов: «Смею и говорю - каков Дающий, таков и Берущий»³⁴⁴. Потому что бестелесное воплотилось, Логос явился, Бог стал Человеком с одним Лицом и единой воплощенной природой - один Господь, один Христос, один Сын Отца и Девы, исповедуемый небесными и земными существами и утвержденный на свидетельствах Свт. Писания. «В том истинная вера, чтобы верить, что наш Господь Иисус Христос, Сын Божий, одинаково как Бог, так и Человек. Бог Он, как рожденный от Отца прежде начала времен, и Человек, как рожденный от матери в свое время. Равен Богу по Божественному естеству и меньший Бога по человеческому естеству.» - говорит Афанасий Великий³⁴⁵. Блаженный Августин в своей работе «О Троице» пишет, что «Божественная сущность принадлежит Сыну Бога по естеству и Сыну человека по благодати соединения»³⁴⁶.


Когда мы говорим «единая воплощенная природа Бога-Слова», то имеем в виду соединение двух естеств, в котором:

1. Естества не смешиваются и не сливаются. Несмотря на то, что Бог естеством соединился с человечеством, это соединение не имеет в себе слияния или смешения, ибо Бестелесное соединяется с Плотью, как душа и плоть соединяются в единой человеческой природе не сливаясь и не смешиваясь друг с другом.
   
2. Божественное естество не страдает с человеческим. Бесстрастность Логоса вовсе не вносит разделения в природу Христа, а указывает на нетварность Божественной сущности. По этой причине Логос не подвержен изменениям и не носит в Себе измененчивости страстей, которые присутствуют в соединении, как огонь и железо или душа и плоть, где душа «страдает» бесстрастно.
   
3. Троица не воплощается и Дева не становится матерью Троицы. Это невозможно, ибо это соединение естеств во второй Ипостаси Троицы, т.е., это личное и индивидуальное воплощение Логоса, и начало этого соединения ведет к единой воплощенной природе, а конец к одному Лицу, невзирая на одновременность начала и конца.
   

Исповедуем Логоса как Бога, рожденного от Отца прежде всех век, сошедшего во времени в Богоматерь Деву Марию, взявшего от нее крови, присоединившего к Своей Божественности и пробывшего девять месяцев в непорочном чреве Девы, где совершенный Бог стал совершенным Человеком – Душой, Разумом и Плотью. Исповедуем одно Лицо и единую природу без изменения и без смешения соединенную в вочеловечившемся Боге, Исповедуем во Христе бессемянное зачатие и нетленное рождение, ибо Его Божественность не имеет начала, а человечность не имеет конца, потому что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки веков Тот же»³⁴⁷. Веруем в нашего Господа Иисуса Христа, явившегося на земле и обращавшегося между людьми, по исполнению тридцати лет пришедшего на крещение³⁴⁸, про Которого глас Отца из облока глаголет: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение»³⁴⁹. А также веруем в сошествие Святого Духа в виде голубя, в испытания от диавола и победу над ним. Веруем во Христа проповедовавшего людям спасение, страдавшего Плотью, голодавшего и жаждавшего, потом добровольно подвергшегося страданиям, распятого, Плотью умершего, но Божественностью жившего. Веруем в то, что Плоть соединененная с Божественностью была погребена; в то, что безраздельная Божественность с душою сошла в ад, проповедовала душам, разорила ад и спасла души; в то, что на третий день Христос Воскрес из мертвых и явился ученикам.

  Эллинистическая мысль не могла допустить соединения двух совершенных начал в единое совершенство - duo teleia en genesqai ou dunatai – «два совершенных не могут стать одним». Борьба за христологический догмат продолжалась около четырех столетий, прежде чем христианское „безумие” не восторжествовало над эллинской мудростью. Здесь, как и в догмате Троичности, суть заключается в различении природы и ипостаси. Но в Троице - одна природа в трех Ипостасях, во Христе - два различных естества в единой воплощенной природе и одном Лице Спасителя. Единая воплощенная природа Логоса заключает в себе и то, и другое естество. Природа остается единой, а Лицо одним, несмотря на то, что «Слово стало Плотию», но Божество не становится человечеством, человечество не превращается в Божество. Смысл христологического догмата ААЦ-и в том, что, следуя учению божественных отцов, все единогласно исповедуем одного Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, т.е., совершенного в двух естествах составивших в соединении единую совершенную природу Христа-Богочеловека, истинного Бога и истинного Человека из Души и Тела, единосущного Отцу по Божеству и единосущного нам по человечеству, по всему нам подобного, кроме греха, рожденного прежде времен от Отца по Божеству, в последние же дни, ради нас и ради нашего спасения, от Марии Девы Богородицы по человечеству, и по причине совершенства каждого нельзя отрекаться от единого совершенства, исповедуя соединение в неизменности, и неизменяемость в соединении, т.е., одного Христа, Сына, Господа, Единородного, познаваемого в двух неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно соединенных в единном совершенстве естествах. В различии двух естеств, соединенных в единую Богочеловеческую природу Христа, сохранены свойства каждого из них в одном Лице и в одной сложной Ипостаси. Исповедуем Христа не на два естества и лица рассекаемого или разделяемого, но одного Сына и Единородного Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа.

Нас поражает в этой формуле ее апофатический характер, ибо соединение двух естеств в единой природе Богочеловека, в единой воплощенной природе, выражено четырьмя отрицательными определениями: asugcutos, atreptos, adi iretos, acoristos - неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно. Мы знаем, что два естества соединены в единой воплощенной природе и одном Лице, но "Как?" - остается для нас непостижимой тайной, ибо Христос имеет единую воплощенную природу и одно Лицо не по тождеству естеств или по единолочию, ибо эти два понятия в совокупности лишают Бога вочеловечения и человека – обожения, а по неизречимому соединению Слова со Своим Телом. Так, Христос, Лицо Божественное, имеет в Себе два различных и в то же время соединенных начала в единой природе и одном Лице. Можно сказать, что Сын Божий страдает, что Он умирает на Кресте, но по тому, что может страдать и умирать, то есть, по Своему человечеству. Равным образом можно сказать, что, рождаясь, как Младенец, в вифлеемских яслях, распятый на Кресте или покоясь во гробе, Он продолжает управлять всем тварным миром по Своему всемогуществу, по Своему Божеству, не претерпевающему никакого в Себе изменения. Итак, Христос спасительным домостроительством понес все человеческие немощи, свободно пройдя сквозь человеческие страсти, осудив в них закваску греха и освободив нас от проклятия греха. Следовательно, домостроительными делами являются не только Богоприсущие чудеса, - хождение по водам, воскрешение мертвых, умножение хлебов и прочее, а также присущие человеку немощи: жажда, голод, грусть, страх, изнеможение, проливание слез и прочее. Когда Господь совершал Божественное чудо, Он действовал как Бог и в то же время как Человек, чтобы человек также мог стать сопричастником Божественных деяний, а когда Он брал на Себя человеческие немощи, то нес их не по проклятию подобно простым смертным, но как Бог и Человек, т.е., как Богочеловек, как Всемогущий и Избавитель, как Бог во Плоти, дабы освободить нас от оков зла. Каждое мгновение земной жизни Христа, начиная со святого Зачатия до дивнославного Воскресения, есть спасительное домостроительство, в котором нет ничего случайного. Никаким примером мира сего невозможно понять, описать или объяснить безграничное таинство вочеловечения Бога, что является таинством веры и догматической истиной, поэтому, избегая соблазна постигнуть человеческим умом воплощение Слова, веруем, что Слово Божие неизреченно, немыслеобъятно и умонепостижимо, как ведомо лишь Ему Одному, - вочеловечился для спасения отчужденного от Него человечества. «Иисусово же богоздание в нашем облике ярче всякого богословия, - пишет свт. Дионисий, - оно невыразимо никакими словами, недоступно никакому уму, в том числе самому первому из самых старших ангелов. Мы таинственным образом знаем, что Он восуществился как человек, но не ведаем того, как воплотился Он - вопреки природе, по иному закону - от девственных кровей, и как имеющими телесную массу и материальный вес сухими ногами ходил Он по неустойчивой водной стихии, а также прочего, что касается сверхприродной физиологии Иисуса... Ибо единства господствуют над Божественными разделениями и преобладают, и объединенное не страдает при неотрывном от Единого объединяющем различении»³⁵⁰.

Многие армянские песнопения ярким образом выражают совершенно православный взгляд на Воплощение: «Уничижил еси Себя страданиями по естеству человеческому, подверженному страданиям». Другая цитата: «Проповедуется от чудес Бог во Плоти ради нас распятый, по нашему естеству умирает, а по Божественному (естеству) бессмертным остается». Следующая цитата: «Говорить, что Христос - два естества, из которых соделалось соединение, не чуждо истины, если только Единый, при этом, не будет разделяем на двух. Итак, мы исповедуем, что Слово восприняло от нас и соединило со Своим естеством тело, душу и ум, из которых состоит человеческое естество». В чине епископской хиротонии есть такие слова: «Который (Иисус Христос), будучи истинным Богом, соделался совершенным Человеком, то есть, из двух естеств Божества сиречь и человечества, без слияния, без изменения и без разделения составившихся...». И даже Католикос снова вопрошает хиротонисаемого: «Приемлешь ли ты святой Никейский Собор и прочие все последующие и православно составленные, сиречь седьмь святых Соборов, которые изложением кафолической веры всех врагов осилили?». Хиротонисаемый отвечает: «Приемлю и учение их лобзаю»³⁵¹⁽¹⁾.


«Все почти писатели (халкидониты) единогласно утверждают, что армяне мудр­ствуют о двух естествах в Иисусе Христе согласно с Евтихием еретиком, - пишет еп. Гермоген³⁵¹⁽²⁾, - и прямо называют их монофизитами. Но против этого прежде всего стоят определения армянских Соборов, доныне уважаемых армянами. Таковы, например, Соборы, бывшие в Ширакаване и hРомкле. Первый Собор, выразив в одном из своих положений мысль, что «едино есть Божеское естество и Три Лица Животворящей Троицы суть равны: Отец безначальный, Сын от Отца, и Святый Дух от существа Отча», в следующих за тем положениях продолжает рассуждать об Иисусе Христе так: «един от Троицы, Сын Божий вместился во чреве Девы и воплотился, оставаясь не отдельным от Отца и Святого Духа; тот же Сын Божий, Слово, Бог не смешанно и нераздельно соединился с плотью человеческою, и есть истинный Бог и истинный Человек». Потом, сказав, что «Св. Дева Мария есть истинная Богородица», — продолжает: «Иисус Христос принял не лицо человека, но естество, и не разделяется на два, как думал Несторий; два естества в Нем не смешались, как думал Евтихий; ниже, тело Его принесено с неба». Второй Собор, бывший в hРомкле, выразил свое учение об Иисусе Христе в двух посланиях к греческому императору и Патриарху. В первом послании армянский Первосвятитель с подвластными ему епископами, между прочим, говорит, что Армянская Церковь, кроме трех первых Вселенских Соборов, признает и Соборы по­местные, каковы: Анкирский, Неокесарийский. Гангрийский, Лаодикийский, Сардикийский; что она анафематствует Ария, Маке­дония, Павла Самосатского, Нестория, Евтихия; и потом касательно Иисуса Христа выражается так: «Единородный Сын в конце веков изошел из недр Отчих и от непорочной Девы Марии воспринял человечество. Св. Отцы говорили не о едином естестве, но о двух соединенных, которые и действием, и волею совершали действия иногда Божеские и иногда человеческие. Но сии различ­ные действия совершались единым Лицом, и не так, чтоб иное было действие Божества, отдельно взятого от плоти, и иное дейст­вие плоти, отдельно взятой от Божества». Во втором послании Архипастырь армянский выражается о Лице Иисуса Христа так: «единосущный Отцу Сын волею Отчею и содействием Святаго Духа нисшел во чрево Пресвятой Девы Марии, и, прияв в нем естество человеческое, т.е., соединившись с чувственною плотью посредством разумной души неизреченным соединением и неслиянным сочетанием, Бог сый, родился от пре­чистого чрева Девы, которую потому и исповедуем Богородицею, как родившую Бога воплотившегося». Заметим при этом, что оба эти послания подписаны всеми армянскими Святителями, быв­шими на Соборе, а в первом из них сказано: «с сим исповеданием готовы мы с чистым сердцем предстать пред престолом славы Самого Бога». Так же рассуждал об Иисусе Христе как Богочеловеке Первосвятитель армянский Нерсес Клаеци, которого память с благо­говением чтут армяне и который составил много священных песней, воспеваемых ими доселе. Он говорит, например, так: «Слово Божие нисшло во чрево Девы Марии, и прияв от существа ее плоть, душу и ум, совокупило новым и неизреченным соединением со Своим Божеством... родилося Богом и Человеком совершенным, без слияния существа, в единении нераздельном. Един Христос и едино Лицо Его из двух соединенных естеств». Так рассуждали и другие Отцы, доныне свято чтимые Армянскою Церковью, каковы: Григорий Нарекаци, Нерсес Ламбронский; так рас­суждают и новейшие богословы армянские. Вот, например, мысли одного из них: «Сын Божий состоит из двух естеств, т.е., Божеского и человеческого, несмешанно и неслитно соединенных, и Тот, Кто был истинным Богом от существа Бога Отца прежде всех век рожденным, Тот же сделался и истинным Человеком, от Девы рожденным». Сказав потом, что «Христос Господь наш есть совер­шенный Бог и совершенный Человек, как то открыто исповедуют все учители нашей Церкви», - доказывает:

1) что в Иисусе Христе и по рождении Его от Пресвятой Девы Марин Божество, соединенное с человечеством, осталось всецелым и неизменным;

2) что в то же время в Иисусе Христе осталось во всей целости и человеческое естество и что, следовательно, Иисус Христос есть совершенный Бог и совершенный Человек. Все эти мыс­ли он развивает очень подробно и в подтверждение их, кроме Священного Писания и свидетельств отеческих, приводит мно­го церковных песней. Такое учение очевидно не походит на учение евтихиан или монофизитов.

После этого, - продолжает Владыка Гермоген, - представляются маловажными замечания некото­рых писателей, обличавших армян как монофизитов, основанные на том, что армяне будто бы ограждают себя одно-перстным зна­мением креста (знамение креста в ААЦ-и трехперстное) и совершают евхаристию на одном вине, нерастворенном водою (об этом подробней расскажем вам ниже). Кто не видит, что подобные доказательства — не доказательства, а только догадки или натяжки? Притом армяне ограждают себя не одно-перстным крестом. а также как и право­славные, с тем только различием, что они творя крестное знамение, возлагают персты прежде на левое, а потом на правое плечо. Да если бы они употребляли, подобно коптам, и одноперстное знамение креста, — то все еще нельзя признавать такого обы­чая за выражение еретичества, доколе не докажется, что перст в крестном знамении, по их понятию, означает именно единое естество во Христе. Что касается до обычая совершать Св. Евха­ристию на одном вине, нерастворенном водою, — то армяне основывают его совсем на других причинах, которые мы в своем месте видим... Таким образом видим, что Армянская Церковь учит об Иисусе-Христе как Богочеловеке согласно с учением Православной Церкви. Но, к сожалению, армяне любят употреблять в этом учении выражение: едино естество. Правда, еще Патриарх Нерсес (Шнорали) замечал: «едино ли естество принимается ради неразрывного и нераздельного соединения, а не ради смешения, или два естества полагаются только ради показания несмещенного и неизменного бытия, а не для разделения, — то и другое выражение остается в пределах Православия»³⁵¹⁽²⁾.

Нерсес Шнорали также пишет, что «один и тот же Иисус Христос есть Плоть и бесплотный: Плоть по человечеству, которое Он воспринял, и бесплотный по Божеству, Которое имел; и Тот же - видимый и невидимый, временный и безвременный, Сын Человеческий и Сын Божий, сосущный Отцу по Божеству и сосущный нам по человечеству. Не иной и не иной еще, но одно Существо и одно Лицо в двух естествах, в одном Иисусе Христе соединенных, неслитным и нераздельным соединением... И - как мы исповедуем, что от двух естеств содеялось единое и что в соединении не потерялось ни одно из обоих: так равно и о воле разумеем мы не так, чтобы Божеская воля во Христе была противна воле человеческой или человеческая воля - Божией, но одного Существа, сугубым соделавшегося, воля была по разным временам иная: иногда Божественная, когда хотел Он явить силу Божескую, и иногда человеческая, когда хотел Он показывать смирение человеческое. Но сим отнюдь не показывается противоборство (воль), а только самостоятельность: ибо человеческая воля не могла препобеждать Божескую... но... следовала вполне воле Божественной. Ибо, когда хотел Господь и допускал, когда Тело совершало в себе, что ему свойственно, как это было в молении (перед страданием) и в искушении после сорокадневного поста, когда Он изволил человеческой натуре допустить терпеть голод... По подобию того, как я объяснил, что в единой самовластной воле Божества двоякое было хотение (желание) без сопротивления (одно другому, Божеское и человеческое), веруем, что и действие в соединении было Божеское и человеческое...»³⁵².