Григорий Поздняков

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12

Глава 9.

Я сошел с трапа самолета и ощутил запах свободы. Военная форма с погонами ВВ меня не смущала. Единственная неприятность, это то, что какая-то «свинья» мне крикнула вслед: «Козел ВВэшник». На это я ответил ему: «Петух конченный» и затерялся в толпе. А мог бы за такое на месте сразу по морде получить. На зоне это самая что ни на есть гнуснейшая «обзывалка»

Я мечтал об этом дне все два года. Я шел по улицам Ленинграда и радовался жизни. Все женщины были для меня красивы и неотразимы. Новые солдатские ботинки ужасно натерли ноги, но я не обращал на это никакого внимания. Меня обдувал ветер счастья, все было хорошо и хотелось жить.

Я восстановился в институт киноинженеров, и мне оставалось ликвидировать пару хвостов в учебе. На физику я пришел в военной форме, чтобы преподаватель видел, какой дурак будет ему сдавать экзамен.

Что со службы пришли? – почесывая свою бороденку, спросил он

меня.

Так точно, товарищ преподаватель, - по-армейски выпалил я.
Вы же, наверное, ничего не знаете?
Так точно. Как Вы об этом догадались?
На лице написано. И что будем делать, служивый, а?
Не могу знать, товарищ преподаватель, - продолжал чеканить я
Хорошо. Садись вон к той девушке, она тоже сдает экзамен.

Я подсел к симпатичной блондинке, которая что-то писала. Мне выдали экзаменационный билет. То, что там было написано, я смог только прочитать, но таких мудреных слов понять не мог. Я и выговаривал-то их с трудом. Я с удивлением посмотрел на преподавателя, и он понял, с кем ему предстоит общаться.

Уважаемая студентка, - обратился он к сидящей со мной девушке, -

этот солдат ничего не знает по нашему предмету. Вы, милая, должны ему все рассказать по билету и, как он ответит, такую оценку я Вам и поставлю. Вам понятно?

Девушка улыбнулась и кивнула головой в ответ.

Ты хоть что-нибудь знаешь? – шепотом спросила она меня
Ничего не знаю.
У меня есть бомба.
Где?
Там, - она показала пальцем между ног.
Здорово, - непонимающе сказал я, - может, после экзамена покажешь.
Ее надо достать сейчас, хотя у меня там и полный бардак, - настаивала

она.

Ничего наведем порядок, давай сначала сдадим экзамен.

«Да, - думаю, - сексуально-озабоченная дамочка попалась».

Как ты без моей бомбы сдашь его?
Точно, наверное, никак, ну, доставай свою бомбу.
А ты отвернись.
Стесняешься, – ухмыльнулся я.

Она подняла юбку и начала чем-то шуршать под ней. Я повернулся и увидел белые симпатичные трусики. «Вот это класс! Не экзамен, а стриптиз».

Ты что смотришь! Нас же заметят.
Давай помогу снять твои трусики.
Ты что, идиот! – возмутилась она.
А что, бомба-то, наверное, под трусиками, а тебе неудобно самой это

делать.

Она наступила мне каблуком на ногу, я чуть не заорал, но сдержался.

Бомба – это шпаргалка и находится она не под трусиками, а зашита в

подкладке юбки. А ты что думал?

Я это и думал, - соврал я.

Она достала бомбу, сунула мне ее в руки:

На, читай и запоминай, дебил.

Жаль, все оказалось достаточно просто и банально, а я уже чувствовал легкий дискомфорт в штанах.

Экзамен нам засчитали и поставили отметки в зачетные книжки. Сдача физики мне понравилась.

Я поселился в том же общежитии, что и до армии. Те студенты, с которыми я учился раньше, стали старшекурсниками, а мне предстояло знакомство с новыми людьми. Постепенно стал вливаться в учебу и беспечную студенческую жизнь. Учился мало, напивался много. Мне становилось скучно. Я подумывал о старом ремесле и зарабатывании легких денег при помощи ленинградских артистов. «С кого бы мне начать?» - думал я.

В нашей группе учился «псевдонеформал», мальчик Дима. По-другому его описать нельзя. Он носил длинные, крашенные волосы, с утра их начесывал до торчания в разные стороны, намазывал их бриолином, а если тот кончался, то в ход шел вазелин. Поэтому его прическа напоминала куриную задницу. Носил Дима грязненький вельветовый пиджак, который был весь в перхоти, стоптанные кроссовки и рваные, обтрепанные джинсы. У него в гардеробе были хорошие шмотки, но он предпочитал одеваться под хиппи. Отец у него в Ленинграде занимал солидную должность и поэтому к сыну относился, как «в семье – ни без урода». Получился оболтус, что делать, с кем не бывает.

Димон всегда хотел быть в центре ленинградской неформальной тусовки.

Ему не хотелось выглядеть прилежным студентом, он считал себя «пиплом». И это звание толкало его порой на безрассудство, больше схожее с глупостью. Он хотел попробовать все. Мы сошлись с ним на почве музыки.

Тебе что нравится? - спросил он меня.
Да разная музыка, но больше всего, наверное, «Аквариум».
Б.Г. – это уже не модно.
А что модно?
«Алиса», слышал новую группу?
Нет.
Классный альбом выпустили, называется «Энергия».
Дай послушать.
Принесу завтра, - пообещал Димон.

«Алиса» действительно была интересной группой: новые тексты, необычная музыка. Мне понравилось. Вокал солиста Константина Кинчева. Складывалось впечатление, что он всех, в том числе и себя, посылает «на хуй». Была в этом какая-то призывная энергия, только, куда она звала, было совершенно непонятно. Но эта группа стремительно завоевывала поклонников. Все «пиплы» слушали «Алису». Писали на своих черных футболках красные логотипы этой команды, стриглись под Кинчева и орали в электричках метро «Мы вместе». Виктор Цой правильно тогда заметил: «Только в каком?». «Алиса» ворвалась в город стремительно и безвозвратно. Это был образ жизни, это было новое мышление на слабенькие головы неформалов.

В ДК железнодорожников «Алиса» выступает, пойдешь? – спросил

Дима.

Пойду, - незамедлительно ответил я.
Билетов уже нет.
Как же мы попадем на концерт?
Пролезем, - уверенно заявил «пипл»

Концерт должен был начаться в восемь вечера. Мы подъехали к началу и увидели орущую толпу, которая хотела пробиться в зал. Но дядя, с красной повязкой на рукаве без билетов никого в зал не пускал.

Что будем делать, Дима? Я уже чертовски замерз, ног не чувствую. И

этот дождь. Я весь промок.

Нужно держаться поближе ко входу. Они сейчас на абордаж пойдут и

снесут все здесь к чертям.

Так оно и вышло. Толпа с криками «Мы вместе» ринулась на штурм дверей Дворца культуры. Дяденька с красной повязкой только успел отскочить в сторону под натиском ликующей и победоносной молодежи. Вход был свободен, зашли все, кто мог, в том числе и мы.

На разогреве у «Алисы» играла странная группа с дурацким названием «Буратино». Толпа не хотела слушать творчество этой команды и требовала на сцену Кинчева. В зале на одну минуту погасили свет, после включения на сцене возникла группа «Алиса». Они все были босиком. Кинчев взял

микрофонную стойку в руки и запел. Слов было не разобрать. Я стоял у самой сцены и слушал своего соседа, который суфлерски подпевал Кинчеву. Какая-то «путяжница» из толпы сняла свой грязный бюстгальтер и швырнула его на сцену. Он упал прямо на микрофонную стойку солиста. Кинчев аккуратно и брезгливо снял его двумя пальцами и швырнул в нашу сторону. Вонючий бюстгальтер попал на голову Димона, у него был очень нелепый вид. Дима не сразу понял, что произошло, и что ему перепало от самого Кинчева.

Видал, я ему понравился, у меня такая же прическа, как у него, -

радостно сказал Димон, снимая серую тряпку с головы.

Ты сначала посмотри, чем он в тебя швырнул, а потом говори, -

ехидничал я.

Дима в темноте не смог понять, что у него в руке. Поэтому аккуратно сложил лифчик и сунул его в карман.

Ладно, потом будем рассматривать подарки от Кинчева, - улыбаясь,

говорил он.

«Алиса» выступала около часа, спела пару песен на «бис» и закончила концерт.

Из дома я привез в Ленинград свой музыкальный инструмент – баритон. Я хотел устроиться в оркестр, чтобы можно было немного подработать, но куда бы я ни обращался, везде получал отказ. Поэтому баритон у меня лежал в комнате и пылился без дела. Иногда я доставал его вечерами и играл свою любимую партию из похоронного марша, наводя пессимистическое настроение на жителей общаги, за что частенько получал нарекания от представителей студенческого комитета общежития.

Однажды вечером ко мне приехал Димон с дельным предложением.

Ты хорошо играешь на своей трубе? – спросил он меня.
Нормально, я этим уже пять лет занимаюсь.
Я слышал, что Кинчеву нужна духовая секция в группе. Не хочешь

попробовать?

Кто тебе сказал?
Мой приятель Дюша, он неплохо знает Пашку Кондратенко.
А кто такой Пашка?
Это клавишник «Алисы».
Ты знаешь, Дима, я никогда не играл на эстраде на этом инструменте. –

неуверенно сказал я.

Попробуй, может быть, получится. Вот тебе телефон, звони.
Кого спросить?
Это телефон Петьки Самойлова, он бас-гитарист.

Я спустился на вахту и набрал номер. Трубку взяла женщина.

Куда я попал? – спросил я
Пока только мне в ухо, - приятный голос ответил мне.
Очень хорошо, мне нужен Петр.
Сейчас позову.
Я слушаю.
Вам духовик нужен?
Нужен, а Вы на чем играете?
На баритоне.
А что это?
Ну, это такая большая труба с приятным тембром.
Хорошо, мы тебя берем в группу.
А Вы что, меня прослушивать не будете?
Будем, только ты возьми «чернил» и приезжай ко мне.
Каких «чернил»? Ноты писать, что ли?
Какие ноты? – удивился Петя, - Вина или портвейна купи.
Сейчас уже поздно тащить через весь город инструмент.
Трубу свою оставь дома. Только чернила не забудь. Давай, приезжай.

Он сказал мне адрес и положил трубку.

Я купил «бухла» и поехал на «Горьковскую». Дом Петра находился недалеко от мусульманской мечети. Я позвонил в дверь, и мне открыла худенькая девочка-мальчик с короткими зализанными волосами.

Вы новый музыкант группы? – спросила она меня
А что, меня уже приняли?
У нас всех принимают. Раздевайтесь и проходите.

Я зашел и увидел всех «алисовцев» в полном составе. Комната была маленькая, но уютная. На стене висели какие-то фотографии, горел торшер. Стол был весь заставлен пустыми бутылками из-под вина.

Знакомьтесь, это Григорий. Он будет играть на … ?
На баритоне, - подсказал я.
Да, на баритоне.

Вмешался в разговор Кинчев, язык у него уже заплетался:

Что это такое – баритон?

Кинчев сидел на кровати с какой-то женщиной – неформалкой. Дама была без косметики и с грязными засаленными волосами.

Я принесу завтра и покажу.
Ладно, валяй, репетиция завтра в шесть.
Где?
У площади Конституции есть НИИ, а там актовый зал. Найдешь без

труда. Но это завтра, а сегодня мы гуляем.

Принес чернил? – спросил Петя.
Принес. – Я протянул целлофановый пакет с бутылками портвейна.
Праздник продолжается, - сказал Кинчев.

«У ребят, видно, совсем нет денег, если я им устроил праздник», - подумал я.

Они говорили о каких-то людях, которых я не знал, строили планы на концерты. Кинчев не очень лестно отзывался о Гребенщикове, мне это не очень понравилось. Потом стали петь песни. Петя Самойлов взял гитару и спел «Голубого банщика». Песня хорошая. Я спросил его:

Ты ее сам написал?

Петр, в ответ, кивнул головой.

Мое угощение быстро закончилось, и потребовалась еще доза спиртного.

У кого есть деньги? – выкрикнул клавишник Павел.

В ответ была тишина, все молчали.

Что ни у кого нет денег, что ли? – продолжал он.

Я, по своей наивности, достал из кармана последний червонец и протянул Петру.

Классно, две бутылки купим, - вдохновленный моим поступком,

выкрикнул Костя.

Пашка сунул мои деньги в карман и побежал покупать «бухло».

Ты мне только сдачу принеси, а то у меня на метро денег нет, - крикнул

я ему вслед.

Пьянка продолжалась.

Очнулся я утром на полу у дивана, на котором спал Кинчев, рядом с ним сопела все та же девица с грязными волосами. Как уснул, я не помню, голова болела ужасно, и слегка подташнивало. «Сколько же сейчас времени? Я же, наверное, в институт опоздал». Я поднялся, перешагнул через спящую неформалку и пошел на кухню. На столе, облокотившись, спал клавишник Паша. Я его растолкал и спросил:

Паша, дай мне пятак на метро, а то у меня денег нет.
У меня их тоже нет, - пробормотал он.
Что же мне делать? Я в институт опаздываю.
Подойди к Косте, у него была какая-то мелочь в кармане.
Что мне к нему в карман лезть, что ли, он же спит, – возмутился я .
А что делать? Постой у меня есть идея! Нам хватит и на метро, и на

пиво.

Какая? – спросил я.
Давай Костину футболку продадим за три рубля.
Да кому она нужна, грязная и старая.
Ты ничего не понимаешь, нам, главное, фана найти.

Пашка подбежал к Кинчеву, стянул со спящего майку с надписью «Алиса».

Пошли на рынок, - скомандовал он.

У меня не было другого выхода, я поплелся за клавишником на толчок. Мы бродили у метро «Горьковская» недолго. Увидели лохматого пэтэушника, пьющего пиво у ларька.

Привет, - начал Пашка.
Чего хочешь, - ответил лохматый.
Ты группу «Алиса» знаешь?
Ну, слушал вчерась у соседа.
Нравится?
Прикольно, - ответил пэтэушник.
А Кинчева, солиста, знаешь?
Какого Кинчева?
Солист группы «Алиса» - Кинчев?
Не знаю.
Я тебе хочу его футболку продать.
На хер она мне нужна! – выпалил он.

К нам подошел другой парень, в кожаной куртке, с заклепками и с козлиной бородкой.

Чего продаете, братва?
Футболку Кинчева, - вмешался я.
А чем ты докажешь, что это вещь Кинчева.

Пашка сунул в нос ему майку и сказал:

Понюхай, она еще потом пахнет, с тёплого сняли.

«Пипл» призадумался, почесывая свою бороду.

Сколько хотите?
Три рубля. Бери, не пожалеешь, ей сносу не будет.
А это точно с Кинчева?
Да точно, точно! - в два голоса начали уговаривать его мы.
Ладно, давайте! – он протянул нам трешник.

Мы отдали футболку и побежали к ларьку покупать пиво. Я взял у Пашки пятак на метро и поехал в институт. «Да, подумать только, можно неплохой бизнес сделать на футболках Кости Кинчева. Правда, наверное, таких идиотов мало, как этот, - по запаху определил ценность вещи».

Вечером мне предстояло ехать и разучивать партии нового проекта «Алисы», который назывался «Блок Ада». Благо репетиционный зал находился недалеко от моего общежития. Я был горд тем, что меня приняли в группу, которая была модной и популярной в городе. Я стал «алисовцем» и опять стал набирать «уважуху» в институте. На репетицию я ходил три раза в неделю. Нот никаких не было, все играли на слух. Петька выводил незамысловатую мелодию, и все старались подобрать ее гармонию. У меня долго не строил инструмент, приходилось вытаскивать помпу. Постепенно все вроде начало клеится, я разучил пару песен. Больше всего мне нравилась композиция «Воздух», там у меня была небольшая, но сольная партия.

Ожидались неплохие концерты и даже маленькие гонорары с них. Часто на репетиции приходили люди разных сословий и разных возрастных групп. Кто-то брал интервью у Кинчева, приходили фотографы и фотографировали. Однажды пришел режиссер и предложил Кинчеву сниматься в фильме. Костя согласился. Позже я узнал, что этот фильм назывался «Взломщик». Я посмотрел эту картину, и мне очень не понравилось. Костя в фильме был каким-то напыщенным идейным идиотом. Все хиппи и неформалы выглядели неестественно и глупо. В общем, ничего хорошего я не увидел.

После репетиции я почти всегда возвращался в общагу пьяным. Меня студенты просили сыграть что-нибудь из нового альбома «Алисы». Я с удовольствием выдувал какие-то нелепые партии, они отворачивались и говорили:

Ну и дрянь же вы играете!

«Не понимают, - думал, - нужно иметь хоть небольшую фантазию, чтобы увидеть в этом песню».

Иногда мы ездили на концерты других групп. У Кинчева брали автографы смазливые девицы, он всегда им мило улыбался и приглашал на музыкальные тусовки. После концерта Петька всегда ругался:

Вы, черти, фотографируетесь с «ляльками», а я за вас аппаратуру

собираю. Уже два шнура спиздили. На каждом концерте по два шнура теряем, а денег ни хрена не зарабатываем.

Вообще, «алисовцы» были не плохие ребята. У Петра был абсолютный слух, на нем держались все аранжировки. Миша Нефедов неплохо стучал на барабанах, хотя его профинструментом был баян. Андрей Шаталин был очень веселым, но слегка глуповатым человеком, но он нравился мне своей детской наивностью, хотя в то время играл не очень хорошо. Паша Кондратенко, казалось, вообще играть не умел, он брал какие-то нелепые аккорды, которые совершенно не строили песни. Пашка любил пользоваться эффектами из синтезатора, перед песней запускал эффект ветра или моря, это всех начинало доставать.

Ты бы лучше ноты поучил, - с упреком говорил ему Самойлов.

Группа была полна оптимизма и энтузиазма, они уже знали и предчувствовали свой успех.

В чем был секрет их популярности? Наверное, все-таки в Константине. В нем сидела какая-то дикая и необузданная сила. Он был бунтарем-одиночкой в музыке. Мне нравилась его бесшабашность и, в то же время, цельность. Кинчев был личностью, он был лидером группы, и именно это спасало команду «Алисы» от провалов на музыкальной арене. Мне кажется, что сейчас Кинчев уже не тот, что был раньше. Ему мешает его уравновешенность и возраст. А может быть, он просто постарел.

Глава 10.

Мы ехали с Димоном в Выборгский район на день рождения к его знакомой по школьной скамье, прихватив с собой две бутылки вина.

Послушай, не очень удобно будет, ведь я никого в этой компании не

знаю, - говорил я.

Все будет нормально, они тебя ждут. Я представил тебя, как музыканта

группы «Алиса». Они будут в восторге от такой встречи.

Может, для храбрости, откупорим одну бутылку вина?
Давай! – поддержал меня Димон.

Мы зашли в парадную, открыли бутылку вина и распили ее из горлышка.

Слушай, вино вообще по шарам не дает. У меня - ни в одном глазу.

Может, еще выпьем?

Это же наш подарок Кате, - возразил Дима.
Я – подарок твоей Кате. Ты меня представишь, и я буду твоим

подарком, ведь я же из «Алисы» - ты сам так говорил.

Ладно, откупоривай

Мы выпили последнюю бутылку вина и позвонили в дверь. Нам открыла симпатичная девушка.

Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Мы вас давно ждем.

Я сразу же принялся за поздравления Кати:

С днем рождения, Катя, я желаю тебе …
Подожди, Григорий, - перебил меня Дима, - это не именинница.
А где именинница? – спросил я.
Проходите в комнату, - пригласила нас девушка.

Мы разделись и прошли. Посреди комнаты стоял огромный стол. На столе – различные закуски, водка, вино, шампанское. В этой квартире жила явно зажиточная семейка. На стенах висели картины, написанные маслом, стояли огромные старинные часы с боем. После общаги мне показалось, что я попал в музей. Я осмотрелся и сел за стол.

Компания состояла из пяти представительниц слабого пола. Все девушки были очень симпатичные. Я поздравил именинницу, она сидела в центре. Дима, как обещал, представил меня:

Знакомьтесь, это мозги, вдохновитель группы «Алиса» - Григорий.

Девушки поочередно начали называть свои имена.

Для нас большая честь сидеть с Вами за одним столом, - сказала

именинница.

Я был польщен и горд таким приемом. «Здорово быть даже «псевдозвездой», - подумал я. Женщины очень любят знаменитостей, они думают, что звезды чем-то отличаются от обычных людей. Передо мной заискивало все окружение праздничного стола: подкладывали салатики и наливали водочки. Я давно так вкусно не ел. Общежитская еда, а точнее килька в томатном соусе, мне порядком надоела.

Меня расспрашивали о моем музыкальном творчестве, и я охотно рассказывал о группе «Алиса», иногда сильно привирая, но дамы были в восторге от моего вранья. Окончательно потеряв голову от выпитого алкоголя и внимания симпатичных особ, я стал подумывать о продолжении праздника в кровати.

Я присмотрел девушку с длинными волосами и большими голубыми глазами, ей было на вид не больше шестнадцати лет. Она периодически посматривала на меня и, когда наши взгляды встречались, она опускала голову и слегка краснела. Я встал и подошел к ней:

Хотите, я расскажу вам более подробно о своем творчестве в группе

«Алиса», - прошептал я ей на ухо.

Расскажите, - неуверенно и застенчиво сказала она.
Пойдемте в другую комнату.

Мы встали из-за стола и уединились в спальне родителей именинницы.

Посреди комнаты стояла огромная кровать, настоящий «сексодром».

Я Вас слушаю, - сказала девушка, улыбаясь.

Я небрежно схватил ее за шею, подтащил к себе и поцеловал, укладывая на кровать.

Ой, что Вы делаете, у меня есть друг, и я не хочу ему изменять.
Я же из «Алисы», ты что со мной не хочешь? Больше у тебя такой

возможности не будет.

Хочу. Но вы никому не расскажете?
Нет, никому, - пообещал я, посмеиваясь.
Ой, мне так неудобно, там, в комнате, подруги сидят. Что они про меня

подумают?

Они сюда не войдут. Не посмеют.

Она немного расслабилась и обмякла. Я воспользовался этим. Расстегнул ее блузку и, с трудом, стащил бюстгальтер, обнажив ее прелести.

Аккуратнее, не порвите, - шептала она, - можно, я трусики сама сниму.

Я, в ответ, кивнул головой.

Когда все было готово, в комнату ворвался Димон с именинницей.

Ну, как вы тут поживаете? Мы решили к вам присоединиться.

Я не буду описывать, чем все это закончилось. Моя девственность была потеряна в групповухе. Смешались тела в сексуальной оргии в день рождения Кати. Праздник удался на славу

Утром я проснулся от крика родителей Кати, которые приехали с дачи навестить свою единственную и любимую дочь. Когда они вошли в спальную, на семейном ложе лежали четыре обнаженных, в дробадан пьяных тела.

Катя, что здесь происходит?! – закричал отец.

Он был здоровый и сильный, с лысой головой и усами, слегка напоминал Розенбаума.

Нас всех, как молнией ударило, мы вскочили, кинулись искать свои вещи в груде белья и, наспех, стали одеваться.

Доченька, что же ты здесь устроила, - взмолилась Катина мама.

Катя не сразу пришла в себя и начала что-то бормотать, оправдываясь.

Мама, мы здесь засиделись, то есть залежались, а метро закрыли, я

решила Диму, Надю и этого … Алису оставить у себя ночевать.

Какая еще Алиса? Вы что женщина?! – орал на меня ее отец.
А Вы что, идиот, не видите, что я мужчина.
Вон, из моей квартиры, Алиса, хренова! – отец показал мне пальцем на

дверь.

Димон уже в коридоре надевал наспех ботинки. Мы выскочили из их квартиры, толком не понимая, что произошло. Девушки остались дома успокаивать взбешенных родителей. Я поехал к себе в общагу досыпать, а Димон к себе домой.

На следующий день я встретил его в институте, он был очень грустным.

Что случилось Дима? – спросил я.
Сегодня утром ко мне завалила в гости Катина мама.
Зачем? – удивился я.
Когда мы собирались в коридоре, я вместо своего ботинка надел ее

ботинок.

Ты что, серьезно?
Ну да, в коридоре было темно, а я еще был пьяный. Я только когда

ехал, почувствовал, что он мне жмет. У меня сорок первый размер, а у нее тридцать девятый. Я еще прихрамывал. Ну, думаю, ногу в оргии растянул, а оказалось, что ее ботинок был на каблуке.

И ты что, не заметил ничего?
Нет, я пьяный был, еще не протрезвел. Короче, она мне привезла мою

обувь, а я ей отдал её.

И что она сказал?
«Чтобы Вас, Дмитрий, в нашем доме больше не было».
Да, ты видно, действительно, крепко перебрал, - сказал я, - если шел

всю дорогу в женской туфле и ничего не почувствовал.

Некрасиво вышло, - смущенно говорил Дима, - мы же дружили

семьями, они наши соседи по даче. Теперь расскажут моим родителям. Мне батя такую взбучку устроит!

Ладно, не переживай, может все обойдется, - успокаивал я его.

Я шел и думал о прошедшем вечере: «Женщины – существа достаточно податливые и авантюрные».

Не берусь утверждать так в глобальном масштабе, я беру лишь случаи, касающиеся тех женщин, с кем довелось общаться. Наверное, у каждой из них есть свой пароль, который мы, мужчины, должны отгадать. Чем старше женщина, тем этот пароль сложнее и мудренее. Я знал мужчин, которые взламывали «сейфы» за небольшое время. Наверное, их можно считать гениальными людьми. Отгадывание женских тайн – это великий дар, которым должен владеть мужчина.

Мы должны обладать большой долей хладнокровия по отношению к женщинам, только тогда эта мужская гениальность начнет проявляться в нас в полной мере. Женщины хотят быть любимыми, но не хотят целиком и полностью погружаться в эту мужскую любовь. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», - замечательные и правдивые слова А.С.Пушкина в «Евгении Онегине».

При общении с женским полом нужно искать золотую середину, но найти ее, порой, бывает очень сложно. У каждой женщины есть свое «золотое сечение» и познание его приносит мужчине незабываемый восторг.

Blog

Григорий Поздняков