Григорий Поздняков

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12

Глава 5.

Слух о том, что в общежитии выступал Борис Гребенщиков, разнесся по всему институту киноинженеров, и, конечно же, об устроителе сего мероприятия.

Я сидел на лекции и конспектировал за преподавателем, когда зашла секретарь нашего факультета и попросила преподавателя отпустить студента Позднякова Григория с лекции. Я вышел за ней, и она повела меня в деканат. В комнате я увидел человека в костюме, на лице у него были одеты аккуратные позолоченные очки. Он сидел за столом и пил чай.

Здравствуйте, Григорий, - вежливо обратился он ко мне.
Здравствуйте, - неуверенно ответил я.
Меня зовут Андрей Иванович, я хотел бы поговорить с вами наедине, -

он посмотрел на секретаря, и та вышла за дверь.

Вы давно знаете Бориса Гребенщикова? – начал он издалека.
А что?
Я из комитета государственной безопасности.
Он что, преступник какой-то? Почему он вас так интересует?
Нет, он не преступник, но он ведет аморальный образ жизни и своим

поведением растлевает нашу советскую молодежь.

Да? – вопросительно посмотрел я на него.
Да. И скажу более того, его песни несут антисоветскую пропаганду. А

Вы, Григорий, насколько я знаю, устроили его концерт в общежитии вашего института.

Но я его песни, наверное, не понимаю.
А зря, Вы вслушайтесь в его тексты, там явно сквозит антисоветчиной.

За этим человеком мы наблюдаем уже очень давно. И я хотел, чтобы Вы были нашим помощником.

Но в чем я могу быть вам полезен, Андрей Иванович?
Вы должны нам сообщать, где Гребенщиков собирается устраивать

концерт, с кем он общается, с кем живет. Мы должны знать об этом человеке все. Рано или поздно, но этот аморальный тип кончит плохо, поверьте мне.

Я никогда не думал об этом, что это так серьезно.
Так Вы будете нам помогать или нет?
Андрей Иванович, если я откажусь, что будет тогда?
Но Вы же не хотите, чтобы у Вас были проблемы в институте?
Нет, не хочу.
Вот, возьмите мой телефон, и позвоните мне, если что-то Вам будет

известно, - он протянул мне листок, на котором от руки был написан телефон. - Я желаю Вам удачи и жду вашего звонка. А теперь Вы можете идти на лекцию

Я вышел из деканата с таким ощущением, что на меня вылили холодный ушат воды. Оказывается, не все так просто, и Борис Гребенщиков – человек весьма неблагонадежный. Но мне, чертовски нравились его песни, и с этим я поделать ничего не мог.

В тот же вечер я отправился домой к Борису. Позвонил в дверь. Ее открыл сам Б.Г.

Привет!
Привет! Что, еще концерт хочешь сделать?
Да нет, Борис, на меня КГБ «наехало». Они хотят знать, с кем ты живешь.

Борис рассмеялся:

Я живу с женщиной. Им это надо знать? Григорий, не бери в голову.

Они за мной уже целый год наблюдают. И что с того? Я продолжаю

выступать и пишу песни. У них лучшая агентурная сеть в мире. И я у них стою на особом счету.

А ты что, антисоветчик, что ли?
Да какой я антисоветчик! Я просто делаю то, что мне нравится. Я пью

вино, я пою песни и играю музыку. Вот и вся моя антисоветчина. Не переживай, все образуется. Буду нужен – заходи.

Мы попрощались, и я ушел.

Странная жизнь, странная игра, я впутался в историю, и моя наивность стала куда-то улетучиваться. Подпольная музыка, КГБ, неформалы – все это закручено в единый клубок. И этот клубок распутается еще не скоро.

Я не мог понять, почему такого классного музыканта, поэта объявили диссидентом. Мне кажется, что и сам Гребенщиков этого не понимал.

А с другой стороны, эта история показалась мне смешной. Интересно, в какой песне сквозит антисоветчина? В «Козлодоеве» что ли или в «Мочалкином блюзе»?

Мне казалось, что тексты «Аквариума» самые безобидные в мире. Они об очень многом и, в то же время, они ни о чем. Но уж явно не антисоветчина. Может быть, эти КГБэшники просто страдают от безработицы и им нечего делать, только вынюхивать у Гребенщикова, с кем он живет и с кем общается. А, может, они страдают от непонимания его текстов и поэтому ему ставят такое клеймо?

Но тем не менее, они имеют огромное влияние и поддержку у правительства, и против этих «уродов» нельзя было идти.

Я ушел «на дно» и больше не устраивал концертов, а просто тихо слушал группу «Аквариум» и вспоминал концерт у себя в комнате.

Я бы не сказал, что я являюсь фанатом группы «Аквариум». Мне просто это нравилось. Наверное, из-за необычности этих исполнителей, «Аквариум» была модной группой.

И сегодня, порой слушая Б.Г., я отношусь к ним, как к ностальгической музыке, музыке, которая заставляла себя слушать, но больше, наверное, вслушиваться.

Я хотел быть оригинальным в своих взглядах, и ужасно не хотелось быть «дремучим» среди своих сверстников. В подсознании я должен быть свободным, и эту свободу я ловил из музыки, стихов и песен Ленинграда 80-х годов. Ведь свобода давала мне чувство будущего, то, к чему стоило стремиться и этим жить.

Мне не хотелось, да и сейчас не хочется быть «человеком в футляре». Если мы будем замыкаться только в том мире, в котором живем, мы можем потерять себя, как личностей, и наша жизнь нам перестанет казаться жизнью и перейдет в обычное существование.

Зачем жить, если не живешь? Нужно уметь и хотеть бросаться в пучину страстей, которая называется «жизнь», и в этой жизни хочется не выживать, а пробовать жить.

Глава 6.

Я поднимался на второй этаж на лекцию. Меня остановил профорг института:

Григорий, мне нужно с Вами поговорить, - командным голосом

окликнул он меня.

Извини, я опаздываю на лекцию.
Ничего страшного, у меня к тебе важное дело.

Я остановился и был удивлен его наглостью.

Что ты хочешь?
Ты делал «Аквариум» в общаге?
Что опять мораль будешь читать? Я уже получил свое за этот концерт.
Ты не кипятись, пошли в мой кабинет, поболтаем.

Он меня ужасно раздражал, я недолюбливал всяких там комсомольских работников, профоргов. Они мне казались ужасными занудами, слишком правильными и настырными балбесами. На собраниях они могли часами обсуждать вопрос, что нужно сделать, чтобы «очко» в туалете убиралось вовремя.

Я зашел в его кабинет с узким окном, на стене висел портрет генсека Брежнева.

- Слушаю тебя.

Понимаешь, я возглавляю культмассовый сектор и отвечаю за всю

культурную работу нашего института.

Молодец. Ты что, мне хвастаешься?
Нет, я не о том. Ты бы мне не мог помочь в одном вопросе?

В кабинет постучали. Вошла полногрудая секретарь комсомольской организации Лера. Она наклонилась к столу через мое плечо за какой-то бумажкой и задела меня своей большой грудью. Настроение у меня немного поднялось.

Лерка, оставь нас в покое, потом все возьмешь. Мне нужно поговорить

с человеком, а то он опаздывает.

Уже опоздал, - процедил я.
Видишь, он уже из-за тебя опоздал.

«Из-за нее я вообще бы на лекцию не пошел, - подумал я, – настоящая секс-бомба. А то сидеть тут с тобой нудить – удовольствия мало». Лера вышла за дверь, и наш разговор продолжился.

Я хочу сделать в институте концерт артистов популярного жанра. – Он

это сказал, как будто собирался устроить революцию. – Ты бы мне не мог в этом помочь?

«Аквариум» что ли?
Нет, этого добра нам не надо
А зря, что вам этого не надо, хорошая группа.
Ладно, перестань, все это я слышал, на любителя музыка. Мне бы

хотелось, чтобы ты организовал концерт Михаила Боярского.

Я с ним лично не знаком, - возмущенно сказал я. Да, честно говоря,

мне это не очень интересно. Я уважаю этого актера, но песни он поет «отстойные».

Я не спрашиваю твое мнение, оно меня не интересует. А организовать

его концерт тебе придется, иначе за свой «Аквариум» ты получишь выговор с занесением в личное дело. – Он сидел и ехидно улыбался.

Да, какого черта! Ты что шантажировать меня собрался? – вскипел я. –

Сам ищи своего Д`Артаньяна, а мне на лекцию пора идти.

Ты знаешь, у тебя и с учебой могут быть проблемы.
У меня уже проблемы.
Будет еще больше, - он продолжал «крысить».

Я подумал минуты две и решил.

Хорошо я согласен, но у меня проблемы с сопроматом, я не могу

сдать две лабораторные работы.

Не бери в голову, я поговорю с деканом и твои проблемы постараюсь

решить, - сказал он уверенно.

Когда вам нужен концерт Боярского?
На следующей неделе.
Я попытаюсь, - подавленно пообещал я.

Откуда только берутся такие «мудаки», как он? И, самое главное, что они находят себя в этой жизни, у них все получается, знают когда посрать нужно, в какое время и место. Мерзопакостный тип.

Но делать было нечего, я думал, как мне достать этого мушкетера. У соседа по комнате я узнал, что Михаил Боярский играет в театре им.Ленсовета. Вечером я собрался и поехал к окончанию спектакля. Было очень холодно, я стоял и мерз уже сорок пять минут. Вахтер, добрая бабушка, пустила меня погреться в предбанник служебного входа

А Вы кого ждете-то?
Боярского.
Мишенька, обычно, выходит из театра не раньше 22.00.
У меня нет выхода, мне он очень нужен.
И жена его здесь Лариса. Он ее у моего сына отбил. Мой сын тоже в

этом театре играет.

Мне не хотелось слушать бред старушки, и, тем более, кто у кого отбил девушку. Но, по всей видимости, ей было очень скучно, а поговорить было не с кем. Она продолжала рассказывать хронику из семейной жизни своего сына.

Наконец-то, открылась дверь, и появился Боярский. Он был в черном пальто и шляпе. Шляпа как-то нелепо сидела на его голове, сбилась набок. Боярского под руку вела его жена. Я сразу понял, что мушкетер перебрал лишнего.

Михаил Сергеевич, мне нужно с Вами поговорить, - окликнул я его.

В ответ Боярский махнул мне рукой, как будто отмахнулся от надоедливой мухи.

Мне нужно всего пять минут.

За мужа вступилась жена:

Молодой человек, Вы разве не видите, что Михаил плохо себя

чувствует. Оставьте свой вопрос на следующий день.

Какого черта я проторчал здесь целый час? Неужели для того, чтобы увидеть пьяного в драбадан Д`Артаньяна, мне нужно было потратить столько времени. Это меня ужасно разозлило.

Но делать было нечего, и я поплелся в общежитие ни с чем. Ехал в троллейбусе и думал: «Здорово, наверное, быть звездой: тебя все узнают на

улице, прислушиваются к каждому твоему слову. Даже если ты будешь нести чистую ахинею, все равно все будут ее слушать, ведь эту ахинею несет «звезда». Молодые девчонки тебе улыбаются и мечтают прыгнуть к тебе в постель, а ты еще можешь выбирать, с какой ты будешь иметь дело, а с какой нет. А еще, наверное, прикольно, что в магазине тебя никто не обвесит и не нахамит. Да, сколько плюсов у звезд. И даже не вижу, есть ли у них минусы. Вот Боярский – звезда. Все девчонки, наверное, думают, что он такой же романтик, как Тореадор, или мужественный, как Д`Артаньян. Очень здорово быть звездой Боярским. Из-за чего же они начинают пить? Из-за пресыщенности или уже ничего не интересно? Да, но как могут не интересовать девчонки? А может, они ему тоже надоели, тогда он импотент или гомик. Сколько известных людей становятся педерастами. Нет, Боярский не похож на «голубого».

Я не заметил, как я уснул. Проснулся в троллейбусном парке, когда троллейбус уже заезжал в ворота. Я закричал водителю:

Стой, подожди, я выйду!

Троллейбус остановился и я вышел: «Блин, вот невезуха-то. Теперь по такому морозу придется топать до общаги пешком». Я никогда не носил шапки, они всегда доставляли мне массу неудобств. Поэтому пришлось закутаться в шарф и легкими перебежками скакать в общагу.

В общежитии я никогда не готовил себе еду, мне не хватало на это времени, да и желания особенного не было. Я покупал банку килек в томатном соусе и полбулки черного хлеба, мне эта трапеза очень нравилась. А днем я ел в столовой института. Но в этот раз я не купил себе поесть, а значит, я лягу спать голодным.

В общежитии я встретил Игоря Вронина:

Привет, ты откуда? – спросил он меня.
Из театра. Боярского караулил.
Боярского? – удивленно посмотрел на меня Игорь.
Да.
Чем он тебе не угодил?
Тем, что профорг института хочет сделать его концерт.
Ну. А ты-то тут причем?
А притом, что он нашел в моем лице козла отпущения. Я ему только

для этого и нужен.

Я рассказал Игорю свою историю.

Послушай, так это неплохо.
Почему?
Ты можешь не только решить проблему с лабораторными работами, но

и денег заработать.

Каких денег? – удивленно спросил я.
Все просто. Боярский тебе говорит одну сумму, а ты профкому –

другую. А разницу кладешь себе в карман. Понял?

Ты гений, Игорюха! А меня не накроют за такую махинацию?
Делай все по уму и у тебя получится. Ты есть хочешь?
Конечно, хочу. Я пока сюда шел, только о еде и думал.
Пошли, я картошку жарю, поедим вместе.
Пошли. Ты меня спас.

Из соседней комнаты послышался женский крик.

Кто это? – спросил я Игоря.
Ты помнишь Ольгу из 222 группы?
Ну, помню, симпатичная девушка.
Она вышла замуж за туркмена. Он ее почти каждый день воспитывает.

Даже по лицу бьет.

А почему она от него не уйдет?
Говорит, что любит.
Она какая-то садо-мазохистка, неужели ей это нравится?
Значит, нравится. Женщин трудно понять.

На следующий день я решил поехать к театру до начала спектакля. Приехал за полтора часа, подошел к вахтеру и спросил:

Боярский не приезжал?
Нет, ждите, - вежливо сказала все та же бабушка.

Ждать пришлось не очень долго. Михаил подъехал на белой «Волге», вальяжно вышел из машины и направился, под пристальными взглядами прохожих, к служебному входу.

Михаил Сергеевич, это опять я, мне нужно с Вами поговорить.

Боярский оглянулся, внимательно посмотрел на меня:

Мы разве встречались?
Да я вчера подходил, Вы не стали со мной разговаривать.
Не помню.
Это очевидно, - нагло подколол я его.
Пойдем в кафе, пообщаемя.

Мы зашли в кафе. Народу было много. Продавали кофе с молоком из бачка. Боярский заказал два напитка и кондитерские конвертики.

Слушаю тебя.
Я бы хотел, чтобы Вы выступили у нас в институте киноинженеров.
Сколько?
Сколько можете, - непонимающе ответил я.
Я много могу.
Ну и пойте на здоровье.
Ты что, не понимаешь? Денег сколько?
А сколько надо?
Двести рублей. Я работаю один. Пою песни и рассказываю о тяжелых

буднях актеров.

Хорошо, договорились

Боярский назначил время и день. Я допил кофе, съел булочки и отправился в профком обрадовать «культурного» работника.

У него было совещание. Я вызвал его. Он выскочил и говорит:

Ты что, подождать не мог?
Тебе Боярский нужен?
Ты что, договорился?
Договорился, но лабораторные я до сих пор не сдал.
Я же сказал, что решу эту проблему.
Вот, когда решишь, тогда я тебе скажу место, время и сколько денег

нужно выплатить мушкетеру.

Ты что, мне не доверяешь?
Мне нужно сдать лабы, потом получишь Боярского.
У нас на совещании сидит декан, давай твои лабы.

Я достал из рюкзака две тетрадки и протянул их профоргу.

Подожди минут пять, сейчас все сделаю, - уверенно пообещал он.

Действительно лабы мне засчитали. Я удовлетворенный рассказал ему про концерт.

Двести пятьдесят рублей? – возмутился он.
А что ты хочешь, чтобы он за нашу стипендию тебе пел. Да, и еще,

деньги ему буду передавать я. Он «светиться» не хочет. И еще Миша передал, чтобы перед концертом был коньяк, кофе и его любимые пирожные, эклеры.

Ни фига себе, условия, – возмущался профорг.

Я очень любил пирожные, но моя стипендия не позволяла мне их покупать.

Он разорит наш институт, - продолжал возмущаться профорг.
Ладно, перестань, не обеднеете на эклеры. Зато кумир путяжниц будет

петь вам свои песни. Может, он даже преподнесет вам уроки фехтования, быстрой конной езды и соблазнения Констанции на сцене, - продолжал стебаться я.

Дело было сделано, я удовлетворенный поехал домой. «Здорово, получу свои пятьдесят рублей, поем эклеров и все это запью хорошим, добротным коньяком. А может, еще и с Боярским сфотографируюсь. Потом буду фотки девчонкам показывать с комментариями: «Это мой лучший кореш».

Я чувствовал, как во мне просыпается талант авантюриста. «Если все получится, можно еще где-нибудь сделать концерт поп-звезды. В Ленинграде полно училищ и техникумов, где учатся одни девчонки, им Боярский во снах снится. А денег мне катастрофически не хватает. Лишь бы Миша был не против».

Я шел, мечтал, и не замечал, что в голове звучит мотивчик известной песни: «пора- пора – порадуемся на своем веку…». «Да, - подумал я, - вот, что значит настоящий хит».

Настал день концерта Михаила Боярского в институте киноинженеров. Зал был набит полностью, студенты сидели в проходе, ставили дополнительные стулья.

Но больше всех суетились профорг и его «банда». Они накрыли хороший стол. На столе лежали два десятка эклеров, стоял пятизвездочный коньяк и кофе. «Не поскупились, молодцы, - подумал я, - даже купили коробку

шоколадных конфет». Я ходил вокруг стола, как кот у сметаны.

Григорий, где Боярский-то?
Не переживай, подъедет, - успокаивал я профорга.

Михаил не опоздал, подъехал во время, зашел в комнату, где стоял стол и удивленно сказал:

Ну, что Вы! Не стоило этого делать.

Профорг заискивающим голоском:

Как договаривались, так все и сделали.

Я стоял в стороне и думал: «Боже мой, лишь бы он не проболтался». Но Михаил больше не сказал ничего.

Концерт прошел на «ура». Боярский пел свои известные хиты, рассказывал анекдоты из своей жизни. Каждая песня сопровождалась оглушительными аплодисментами. Я очень гордился самим собой, что у меня все получилось, и, что такой грандиозный концерт, я сделал сам. После выступления все приближенные направились в комнату профорга.

Присаживайтесь, Михаил Сергеевич, откушайте наше угощение. Вот и

эклерчики очень свеженькие, Ваши любимые.

Нет, спасибо, я сладкого не ем. А вот коньячку с кофе выпью. Я уже

опаздываю на спектакль.

Профорг в недоумении вытаращился на меня. Я сделал невинное выражение лица, доедая третий эклер и запивая его кофе. Когда с трапезой было покончено, Боярский отвел меня в сторону и пробурчал:

А где деньги?
Вы уже уезжаете?
Мне пора, давай деньги.
Вы спускайтесь к машине, а я Вам принесу.
Давай, только без фокусов, - пригрозил мне он.

Я подошел к профоргу взял у него двести пятьдесят рублей. Пятьдесят отложил себе, а двести понес артисту. Сел к нему в его авто – новенькую «Волгу». Зрители еще не разошлись, поэтому показывали пальцем на меня и Боярского. Я был этим горд.

Вот, как договаривались двести рублей.

Михаил взял деньги и положил их в бумажник.

Ну, ладно, спасибо, я поехал.
Михаил Сергеевич, а может, еще сделаем концерт?
Давай, - улыбаясь, ответил он.
Вы мне свои свободные дни скажите.
А зачем тебе это надо?

Я не мог ничего придумать и выпалил:

Я мушкетеров очень люблю.

Наверное, Боярский все понял, но возражать не стал. Так, я превратился в концертного директора нашей советской «звезды».

Я сделал еще несколько концертов. В основном, это были женские учебные заведения. Мое благосостояние заметно улучшилось. Все концерты

проходили при полном аншлаге. Я был на выступлениях личным гитароносцем артиста – Боярский доверял мне свою гитару. Я ее упаковывал в деревянный чехол и относил в автомобиль, получал деньги и отдавал их «звезде».

Однажды, в торговом техникуме было очень большое скопление народа, в основном – поклонницы. Они обступили Боярского и не давали ему пройти. Я, тем временем, получил гонорар, но дали мне его двумя купюрами и нужно было их срочно разменять, чтобы вытащить свою долю.

Я поставил гитару около стены и побежал менять деньги, а про инструмент забыл. Отдал деньги Михаилу:

Ты гитару положил в багажник?

И тут я вспомнил, что забыл ее у туалета.

Я ее в техникуме оставил.
Беги быстрее, это очень дорогой инструмент.

Я побежал к тому месту, где ее положил. Но гитары там не было. «Черт возьми, кто ее взял?» Вдруг я услышал, как кто-то дзинькает на ней. Я побежал на звук дребезжания, и увидел, как две симпатичные девчонки дергали за струны и орали дурными голосами.

Вы зачем это взяли? – закричал я на них.
Мы просто хотели поиграть.

Я отобрал у них гитару и отнес ее Михаилу.

Ты бы мог попасть на «бабки», если бы не нашел ее, - предупредил он.
Ладно, не переживайте, все же обошлось. А если бы не нашел, я бы

Вам свою шестиструнку подарил.

Спасибо, с твоей стороны это очень благородно, - иронизировал он. –

А сколько тебе лет?

Восемнадцать, через месяц в армию забирают.
А что, открутиться не можешь?
Зачем? Я хочу послужить Родине.
Ты это серьезно?
Ну, да. Почему бы нет? Говорят, нужно и это в жизни испытать.
Спасибо за концерты, - поблагодарил он меня, - больше не получится

выступлений, я уезжаю на съемки фильма и свободен буду не раньше, чем через два месяца.

Удачи Вам, Михаил!

Blog

Григорий Поздняков