Вяч. Вс. Иванов первая треть двадцатого века b русской культуре. Мудрость, разум, искусство
| Вид материала | Документы |
- Темы контрольных работ по "Русской культуре XIX века" Дуэль в русской культуре XIX, 29.06kb.
- Российская интеллектуальная элита в поисках «нового пути» (Последняя треть XIX первая, 696.14kb.
- Российская интеллектуальная элита в поисках «нового пути» (Последняя треть XIX первая, 695.97kb.
- Поэзия Александра Блока// Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика., 38.72kb.
- Д. И. Кленовский Оккультные мотивы в русской поэзии нашего века, 230.93kb.
- Программа научной конференции «Дворцово-парковые ансамбли России и художественная культура, 53.13kb.
- Социальные и культурные факторы российско-кавказского взаимодействия (вторая половина, 703.93kb.
- Общий план программы Из истории образования в России до XIX века, 51.83kb.
- Старообрядчество в глазовском уезде вятской губернии (xix– первая треть XX века), 891.78kb.
- Программа по эстетике «Искусство России и Франции 18 века» Для учащихся 9- Х классов, 541.65kb.
4.1. Что эпоха отняла у искусства и культуры и что они получили от опыта времени?
Волна арестов, приговоров, расстрелов, начавшихся с приходом Сталина к личной неограниченной власти и продолжавшаяся до начала войны, постепенно оборвала то невиданное цветение всех областей духовной деятельности, которым отличалась Россия в обозреваемый период. Обзор всех полицейских безобразий отчасти делается в многочисленных печатающихся специальных изданиях и не входит в задачи настоящей статьи, нацеленной на позитивные результаты того, что тогда делалось в России. Но даже попутно сделанных замечаний о судьбах отдельных людей, кружков, культурных учреждений, достаточно, чтобы по этим скупым выборочным упоминаниям представить себе размеры катастрофы, обрушившейся на русскую культуру. Удивительно не то, что она пострадала и что ее развитие было замедлено. Поразительно то, что отдельным людям и в особенности их произведениям удалось спастись, иногда в обстоятельствах вполне поразительных. Назовем наудачу некоторые из числа многих возможных примеров. После ареста Хармса в начале войны (в августе 1941г.) обыск в его комнате был, но его произведения не были изъяты. Его друг Друскин вместе с женой Хармса спустя некоторое время приходит в опустелую квартиру дома, в другую часть которого попала бомба, и уносит собранные ими рукописи в чемоданчике; после конца блокады он унес остававшиеся после первого раза бумаги, которые все сосредоточились у него (до их разборки и первой публикации заграницей оставалось 15 лет)14.
Бахтин, приехавший для доклада в Институте Мировой Литературы на несколько дней в Москву из Саранска (где он читал лекции, отбыв перед этим ссылку), придя после доклада вечером к приятелю, у которого остановился вместе с женой, застает там саранского знакомого, приехавшего его предупредить: за ним приходили, чтобы арестовать вторично. Приятель предлагает ему убежище у себя на даче. Бахтин принимает приглашение и тайно проводит на этой даче следующий год, на протяжении которого пишет книгу о Рабле. Для того чтобы по книгам, получаемым из библиотеки, не возникло подозрения, что приятель берет их не для себя (его специальность была естественно-научной), нужные Бахтину книги ящиками выписывали из ленинградских библиотек.
Спасение не человека, а архива на даче: после ареста Мейерхольда его архив на даче у себя спрятал Эйзенштейн.
Н.Я. Мандельштам сберегла все ненапечатанные стихи О.Э.Мандельштама (в том числе написанные в воронежской ссылке), распихав их по местам, куда при обыске не догадаются заглянуть. Так, было принято надевать галоши, засунув для прочности между их краями и ботинком газету. А она запихивала туда стихи поэта.
Еще удивительнее то, что чудом спасшиеся люди обладали иногда энергией, нужной для осуществления новых культурных начинаний. Поэт (в юности), прозаик (автор романа, обнаруживающего черты сходства с «Мастером и Маргаритой»), философ и специалист по античной культуре и Гёльдерлину Я.Э. Голосовкер, отсидев часть срока в лагере в республике Коми, был отпущен на свободу по ходатайству свого свойственника О.Ю.Шмидта (астронома и полярника, пользовавшегося уважением у властей после истории с «Челюскиным»). Он не имел права жить в Москве и укрывался на дачах у писателей в дачном Городке Писателей «Переделкино». Там в конце войны он организовал кружок по изучению Горация, издание которого он готовил. Для него переводили римского классика входившие в кружок Б.Л.Пастернак и И.Л. Сельвинский (последний приютил его у себя на даче).
Те, кто (как, например, Н.Заболоцкий, освобожденный из лагеря в середине 1940-х годов) вышел из тюрьмы или лагеря работоспособным или кто не побывал в заключении, но не отгораживался от общей беды (часто затронувшей самых близких людей), стояли перед вопросом: как выразить опыт этого времени. Л.Чуковская написала повесть «Софья Петровна» тогда же, когда Ахматова писала «Реквием».
Несомненно, что сталинская эпоха отняла силы у науки (особенно гуманитарной), литературы и искусства, загубила едва ли не самых талантливых из молодежи. Что же эти виды духовной деятельности получили взамен? В это время начинают создаваться произведения, целиком основанные на историческом опыте страшных лет. К ним относится классика фантастического реализма - «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Котлован» Платонова. Фантастичны они по особой причине: именно в такой форме можно было передать чудовищность происшедшего. Традиционные реалистические формы не соответствовали возникшим перед художниками новым задачам. Автобиографический материал проработан в ранних вещах Шостаковича.
Но умением и смелостью ответить на вызов времени отличались немногие.
4.2.Противостояние официальной литературе: «Литературный критик». Платонов.
Едва ли не наиболее яркий пример представляет журнал «Литературный критик», выходивший до 1940?-го года. Душой издания был живший в России в эмиграции (после крушения Венгерской революции 1919г. и установления правого режима Хорти) известный историк литературы - марксист Георг (Дьердь) Лукач (основные труды Лукача были изданы по-немецки и на Западе он был знаменит, что повлияло и на его судьбу в СССР и в какой-то мере охранило его от участи многих других венгерских эмигрантов, во время террора арестованных). Он собрал вокруг себя группу критиков- марксистов (в том числе блестящего критика М.А.Лившица, составителя серьезной антологии «Маркс и Энгельс об искусстве»). С ними вместе он издавал журнал «Литературный критик», стремившийся дать истинно марксистскую оценку произведений современной художественной литературы, но касавшийся и теоретических вопросов исследования ее истории (например, в журнале в статьях талантливого литературоведа Гриба и других велся спор о соотношении политических взглядов писателя и его творчества и возможном противоречии между ними, что основатели марксизма разбирали на примере Бальзака). После возвращения в Венгрию Лукач занимался активной политической борьбой, во время восстания входил в правительство Имре Надя, был вместе с другими его министрами интернирован, но не подвергся дальнейшим преследованиям. Перед тем, как умереть от рака смертельно больной Лукач продиктовал ученикам свою автобиографию. В ней он утверждает, что сознательно вел в «Литературном критике» борьбу с режимом Сталина и его идеологией. Я склонен принять всерьез эту версию. Вопрос имеет принципиальное значение. Конечно, можно утверждать, что Лукача хотя бы в какой-то мере защищала его широкая европейская известность, в частности, в кругах левых политических партий, в поддержке которых (до пакта с Гитлером) советские руководители были заинтересованы (некоторая свобода действий была дана и венгерскому экономисту Варга, занимавшему пост советского академика- директора Института мирового хозяйства и мировой политики; но венгерский писатель-эмигрант Матэ Залка - генерал Лукач, бывший во время гражданской войны в Испании одним из командиров Интернациональной бригады, погиб при загадочных обстоятельствах, возможно при участи кагэбэшников; нельзя сказать, что видные венгерские эмигранты имели охранную грамоту). Но центральный факт- то обстоятельство, что редактор «Литературного критика» Дьердь Лукач при всех своих разногласиях с режимом Сталина и откровенном их выражении (в марксистской оболочке) не подвергался репрессиям, заранее никому (в том числе и самому Лукачу) не был известен. Поэтому поведение Лукача и самый факт длительного существования «Литературного критика» как оппозиционного журнала ставит важную общую проблему - ставится под сомнение обычно принимаемый теперь тезис о том, что все равно протесты были бессмысленны и протестовать против совершавшегося тогда было невозможно.
Отдельную интересную историко-литературную проблему представляет поддержка Лукачем Андрея Платонова. После выхода веши Платонова «Прок» специальное заседание Политбюро (тогда основного органа управления всей страной) было посвящено грубым ругательствам в адрес писателя. По свидетельству присутствовавшего на заседании Гронского (партийный работник, вскоре после этого осужденный, но переживший лагеря и поделившийся своими воспоминаниями), Сталин на протяжении всего заседания ходил по комнате, время от времени отпуская матерные ругательства по поводу Платонова. Было принято решение, по которому Фадеев, виновный в публикации вещи, должен был в том же журнале «Красная новь», где она была опубликована, написать перечень главных обвинений, выдвинутых против Платонова. С тех пор Платонова перестают печатать. Первые публикации (сперва под псевдонимами, которые сами по себе интересны, например, Человеков) после интервала в несколько лет появляются в «Литературном критике», Это статьи о переводах современных европейских авторов - Чапека («Война с саламандрами»), Олдингтона; статьи о некоторых общих проблемах литературы. Под подлинной фамилией автора печатается рассказ Платонова. Несомненно, что поддержка журнала сыграла существенную роль в жизни Платонова. Как Лукачу удалось преодолеть запрет, нависший над автором из-за враждебного отношения к нему Сталина, выраженного на заседании Политбюро? Детали нуждаются в подробном изучении.
Проблема поведения Лукача и его сотрудников по журналу связана с более общим вопросом. В какой мере все то, что делал Сталин и его сообщники в тридцатые годы, правомерно связывать с марксизмом? В какой степени в большей мере с марксизмом можно было бы связать оппонентов Сталина - и тех большевиков, которые были к нему и его группе в официальной оппозиции (как Троцкий) и за это пострадали, и тех, кто, как Лукач, продолжали вести борьбу и после разгрома разных вариантов антисталинской оппозиции? Для самого Сталина марксизм был ширмой, которой до поры до времени он пользовался. Но во время войны Сталин легко перешел на терминологию русского национализма, восстановил отношения с православной церковью, распустил Коммунистический Интернационал и продолжил преследование старых большевиков, подавляющее большинство которых уже было по его указанию арестовано и уничтожено. Часто (особенно в западной печати, прежде всего американской) говорят о поражении марксизма в холодной войне, о крушении марксистских идей, происшедшем в России. Для того чтобы сколько-нибудь серьезно обсуждать эти утверждения, надо было бы доказать, что Сталин и поддержавшая его группа имела отношение к марксизму, а не пользовалась условной марксистской терминологией при проведении линии, с марксизмом ничего общего не имеющей. Проводившееся ими удушение марксистов свидетельствует об обратном.
Интеллектуальный уровень Сталина был весьма низким. Когда он оказался у власти, связанные с его невежественностью неудобства вынудили организовать систему занятий с ним. Партийцы, считавшиеся в той или иной области специалистами, должны были заниматься с нм, повышать его грамотность (например, Радек давал ему уроки по внешней политике; дали ему учителя и по диалектике). Пользуясь литературными ассоциациями, можно было бы предположить, что Сталин был продолжателем «дела Ленина» не в большей степени, чем Смердяков, убивая своего незаконного отца, продолжал совокупность идей другого его - законного- сына- Ивана Карамазова.
4.3. Судьба смеха «Заседание о смехе» Эрдмана.
Достаточно загадочной остается эволюция позиции Горького после его возвращения из Италии. Несомненны противоречия между ним и Сталиным, постепенно усиливавшиеся по мере приближения его смерти, в которой Сталина можно винить. Но Горький как правило не выступал публично против диктатора, а возражал ему в их переписке (в частности, Горький был против нападок на Шостаковича, инспирированных Сталиным: он не соглашался с официозными статьями Панферова о литературном языке и защищал Мирского в его противостоянии Фадееву). Однако относительно велика была мера вольности, которую позволял себе Горький в качестве редактора альманаха, называвшегося по году революционного летоисчисления «Год такой-то», из произведений, опубликованных в альманахе, наибольший интерес представляют публикации Эрдмана: гротескное «Заседание о смехе», где подряд рассматриваются и отбрасываются смеховые темы, недопускаемые советской цензурой, и басни Эрдмана, за которые он был арестован. Судьба этих произведений Эрдмана была сигналом конца возможностей юмора: его границы начиная с этого времени сильно суживаются. Умберто Эко выбрал тему отношения в христианстве к смеху центральной темой своего исторического романа «Имя розы». Но эта тема оказывается главной для всех авторитарных установлений в другие времена, в том числе в ХХ-ом веке.
4. 4. Поиски ухода от соцреализма: перевод. Буквальный перевод. Ланн и комментарий Шпета к Диккенсу. Бенедикт Лившиц: переводы французских поэтов.
По мере того, как партийная номенклатура стала требовать от писателей выполнения заказа на социалистический реализм, для значительной части литераторов, не желавших идти на это, встал вопрос выбора непозорного способа зарабатывания денег. Профессиональные литераторы обычно знали несколько языков. Поэтому самым естественным выбором был художественный перевод. На основе культуры последних предреволюционных лет этот путь был предложен Горьким при участии Блока, Гумилева, Корнея Чуковского и многих крупных ученых, объединившихся вокруг замысла «Всемирной литературы». Хотя после отъезда Горького заграницу издание было прекращено, в разной форме переводческие проекты становились все важнее для книжного рынка и читательской массы. Наметилось различие школ перевода: вольной (переводы Хемингуэя, выполненные Кашкиным и его группой) и академической буквальной или буквалистской, представленной поэтическими переводами Бенедикта Лившица (переводы французских поэтов, достигающие виртуозной точности), Лозинского и многих других ленинградцев, и прозаическими переводами Ланна. Для истории перевода и комментирования перевода большое значение имеет выполненный Ланном перевод «Посмертных записок Пиквикского клуба « Диккенса, изданный издательством «Academia» (которое составило целую эпоху в создании стандарта книжных изданий для интеллигенции) в сопровождении комментария Шпета. К тому времени лишенный возможности продолжения своих философских занятий, Шпет пробует осуществить комментирование не одного произведения, а целой эпохи и всей страны, в этом произведении отозвавшейся (много лет спустя Лотман сходным образом подходит к комментированию «Евгения Онегина») .
4.5. Детская книга и детские художники: Детгиз (Ленинград). Популяризация: «Солнечное вещество», «Письмо греческого мальчика»; Ильин (история вещей), детские журналы. Цветаева. Едва ли не наивысшим достижением писателей и художников, искавших достойного выхода в сверхтрудной ситуации, было создание замечательной детской литературы и детской книги, в которой с достоинствами написанного для детей превосходного текста соединялось искусство таких мастеров-иллюстраторов, как Лебедев и Конашевич. Значимость сделанного отмечала Цветаева в статье о советской детской книге, написанной в Париже в момент ее наибольшего внутреннего сближения с происходившим в России. Наивысший взлет советской детской литературы был достигнут в Ленинграде в Детгизе, где до его разгрома выходили прекрасные детские журналы «Еж» и Чиж». Душой всего предприятия были Маршак и Чуковский, которые не только сами создали образцы новой детской поэзии, но и подобрали молодых авторов, в частности, обериутов, которые и в произведениях, написанных для взрослых, обнаруживали черты, сделавшие их идеальными детскими писателями. В этой связи значительный интерес представляет абсурд в произведениях Чуковского, обериутов и вообще в детской литературе, особенно английской, с которой Маршак и Чуковский были близко связаны (попутно замечу, что особенно важная с этой точки зрения книга- «Алиса в стране чудес» Кэрролла вызвала интерес у молодого Набокова, ее переведшего). То, что дети склонны к словесному абсурду - к «лепым нелепицам»- было замечено Чуковским в его изысканиях детского языка периода «от двух до пяти». Позднейшие логические и лингвистические исследования (Щербы в России, Карнапа в Австрии, ср. выше) привели к выводу о независимости рано усваиваемого детьми грамматического остова языка и его словарного заполнения: последнее у детей может быть особенным, в частности, заумным (по отношению к взрослому языку сходные выводы были обобщены в математической лингвистике, в особенности Р.Л. Добрушиным). Из взрослых писателей в России лучше всех это почувствовал и использовал Хлебников. Поэтому сближение обериутов, продолжавших во многом линию Хлебникова, с Маршаком, тяготевшим к сходным опытам в детской поэзии, было закономерным.
Деятельность обериутов, составлявших самую динамичную часть сотрудников Ленинградского Детгиза, рано привлекла к себе недоброжелательное внимание властей: они были арестованы в 1931г. Основная группа молодых художников Ленинградского Детгиза, группировавшаяся вокруг В.Ермолаевой, иллюстрировавшей Хармса, была арестована 25 декабря 1934г. (почти через месяц после убийства Кирова, чье вмешательство в 1931г. помогло таким впоследствии прославившимся арестованным литераторам, как И.Л.Андроников). Ленинградский Детгиз был закрыт в 1937г. Чуковский и Маршак, спасаясь от преследований, переехали в Москву.
Кроме детских книг в обычном понимании в этот короткий замечательный период искрометного творчества Детгиз выпустил несколько замечательных детских научно-популярных книг. Остановлюсь для примера на двух. Автором «Письма греческого мальчика» был разносторонний специалист по античности С.Я.Лурье (см. о его научных работах выше, 3.9; благодаря редкостному сочетанию различных специальностей - историк математики, египтолог, античник - Лурье остался неуязвим для властей, его преследовавших: когда его изгоняли из одной области, он переходил в другую). В книге в живой форме рассказано о некоторых чертах древнегреческой культуры времени расцвета Афин. Мир современной спектроскопии и астрофизики был раскрыт в книге «Солнечное вещество» физика Бронштейна (близкий друг Ландау, арестованный вместе с ним; как сообщили официально его вдове Л.К.Чуковской, его убил стулом следователь во время пыток, сопровождавших допрос). Бронштейн написал книгу при ближайшем участии и поддержке Л.И.Чуковской.
К подобным замечательным образцам детской научно-популярной литературы примыкали написанные М.Ильиным (братом С.Я.Маршака) книги по истории вещей. Они открывали неизведанную область литературы. В период своего увлечения левыми идеями Андре Мальро писал, что описание окружающих человека предметов, способов их изготовления и использования впервые после «Робинзона Крузо» Дефо было осуществлено с такой силой в советской литературе. В наибольшей степени эта характеристика приложима к Ильину.
4.6.Самиздат: Глазков. Несмотря на почти полный разгром многих учреждений, редакций, издательств, подобных Детгизу, в деятельности отдельных людей, казавшихся чудаками, эксцентриками, юродивыми (традиционный русский тип, во все времена помогавший сохранить личную свободу), еще иногда просвечивала та вольность поведения, без которой «самостоянье человека» (Пушкин) неосуществимо. И эта вольность посреди всеобщей неволи продолжала существовать вопреки всему. Поэт Глазков, в некоторых ранних стихах которого усматриваются черты сходства не только с последующими поэтами, на которых он прямо повлиял (как на Давида Самойлова), но и с современными поэтами, в одном отношении бесспорно повлиял не только на литературу, но на всю умственную жизнь России. Во время полного господства цензуры, делавшей невозможным печатание оригинальных произведений, уклонявшихся от официального стандарта, Глазков составляет небольшие рукописные книжечки своих стихов и пишет на титульной странице: Самиздат. Название привелось и содействовало всем главным преобразованиям, происшедшим в России. Передача духовной эстафеты в ней никогда не прекращалась.
ЛИТЕРАТУРА
Акимова 2005 – Акимова М. Гуманитарные науки и биология. Б.И.Ярхо и терминология русского предструктурализма // Антропология культуры. Вып.3. М.: Новое изд., 2005, с. 26-39.
Алексеев 1916 – Алексеев В.М. Китайская поэма о поэте. Стансы Сыкун-Ту. СПБ, 1916.
Андрей Белый 1910 – Андрей Белый. Символизм. 1910.
Андрей Белый 1917/2000 – Андрей Белый. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Ответ Эмилию Меттнеру его на первый том «Размышлений о Гете». М.: Духовное знание, 1917 , перепечатано в : Андрей Белый 2000, с.7-253.
Андрей Белый 1934 -Андрей Белый Мастерство Гоголя. М.: Academia, 1934.
Андрей Белый 2000 - Андрей Белый. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Ответ Эмилию Меттнеру его на первый том «Размышлений о Гете». Воспоминания о Штейнере (Андрей Белый. Собрание сочинений). М.:
Изд. «Республика», 2000.
Бурбаки 1965 – Н.Бурбаки. Начала математики. 1 ч. Основные структуры анализа. Кн.1. Теория множеств. М.: Мир, 1965.
Вернадский 1944 – Несколько слов о ноосфере. - Успехи современной биологии, т. XVIII, вып. 2, стр. 113-120 (перепечатано в Вернадский1965, стр. 323-330; Вернадский 1988).
Вернадский 1965 – В.И.Вернадский. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М.: Наука, 1965.
Вернадский 1978- В.И.Вернадский. Живое вещество. М.: Наука, 1978.
Вернадский 1988а - В.И.Вернадский. Философские мысли натуралиста. М.: Наука, 1988.
Вернадский 1988б - В.И.Вернадский. Труды по всеобщей истории науки. М.: Наука, 1988.
Вернадский 1988в - В.И.Вернадский. Труды по истории науки в России. М.: Наука, 1988.
Вернадский 1989а – Вернадский В.И. Переписка с П.А.Флоренским. - Новый мир, 1989, № 2.
Вернадский 1989б – Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. М.: Наука, 1989.
Виноградов 1940 - Виноградов, В.В. Стиль Пушкина. М. 1940.
Выготский и Лурия1993 - Выготский, Л.С., Лурия, А.Р. Этюды по истории поведения. М.:»Педагогика-Пресс», 1993.
Гаспаров 2003- Гаспаров, М.Л. Экспериментальные переводы. 2003.
Данилов, Лунден 1993 – Данилов В.П., Лунден, Н.Л. Кондратьев Николай Дмитриевич.- В кн.: Политические деятели России 1917. М.: Научн. Изд-во «Большая Российская Энциклопедия», 1993. с. 161-163.
Жаккар 1995 – Ж.-Ф. Жаккар. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб, 1995.
Колмогоров 1925 –Колмогоров. А. Н. О принципе tertium non datur.- Математический сборник, 32, с. 646-657.
Колмогоров 1994 – Колмогоров, А.Н. Новгородское землевладение XV века. М.: Наука, изд. фирма «Физико- математическая литература», 1994.
Кондратьев 1993а – Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. М.: Экономика, 1993.
Кондратьев 1993б 1, 2 – Николай Дмитриевич Кондратьев. Особое мнение. Избранные произведения в 2-х книгах. Сост. В.В, Симонов. Послесловие В.В.Симонова, Н.К.Фигуровской. Ен.1,2. М.: Наука, 1993.
Лавров 2005 – А.Лавров. Вслед Тименчику. Несколько заметок на полях прочитанного. - В кн.: Шиповник. К 60-летию Р.Д.Тименчика. М.: Водолей, 2005.
Лихачев 2001 - Лихачев, Д.С. Воспоминания. СПб: изд. Logos, 2001.
Лоуренс 1992 - «Уединенное» Розанова; «Опавшие листья» Розанова. - Начала, 1992, 3. с. 82-90.
Марр 1910 – Марр, Н.Я. Вступительные и заключительные строфы «Витязя в барсовой шкуру» Руставели. СПб, 1910.
Мейлах 2005 Мейлах М. Б. Вокруг Хармса.- В кн.: Столетие Даниила Хармса. Материалы Международной научной конференции, посвященной столетию со дня рождения Дпниила Хармса. Спб.: ИПЦ СПГУТД 2005, с. 132-145.
Мелетинский 1998 - Мелетинский Е.М. Избранные статьи и воспоминания. М.: РГГУ, ИВГИ, 1998.
Молок 1990 - Молок, Ю.А. «Словарь символов» Павла Флоренского. Некоторые маргиналии. - Сов. Искусствознание. Вып. 26. М. 1990, с. 322-343.
Моль 1960 - А.Моль. Эстетика и теория информации. М.: Изд. ин. лит-ры, 1960.
Некрасова 1984 - Некрасова, Е.А. Неосуществленный замысел 1920-х годов создания «Словаря символов» и его первый выпуск «Точка».- Памятники культуры. 1982. М.: Наука , 1984,с.92-115.
Пумпянский 2000 – Л.В. Пумпянский. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры. 2000.
Пунин 2000 - Н.Н.Пунин. Дневники. Письма. М.: «Артист. Режиссер. Театр».2000.
Пурджавади 2001 - Пурджавади Н. Коранические изящества на собраниях Сайф ад-дина Бахарзи. - В кн.: Хисматулин 2001, с. 77- 93.
Росов 1993 - Росов В.К. В.И.Вернадский и русские востоковеды. СПб.: Евразийская мысль, 1993.
Салье, М.А. (пер.. комм.) 1933 - Ибн Хазм. Ожерелье голубки. М.:Academia, 1933 (переиздано с предисловием Е.Бертельса, М.: Наука, гл. Ред. Вост. Лит-ры, 1957).
Северцов А. Н. Главные направления эволюционного процесса. Морфологическая теория эволюции. Изд.2, измененное и дополненное. М.-Л., 1934.
Синявский 1982 - Синявский А.Д. «Опавшие листья» В.В.Розанова. Париж: Синтаксис, 1982.
Сорокин 1992 - Сорокин П. Дальняя дорога. Автобиография М.
Флоренский 1914 – Флоренский, Павел (свящ.) Столп и утверждение истины. М.: Путь, 1914.
Флоренский-Белый 1991 - Переписка П.А.Флоренского с Андреем Белым.- Контекст 1991. М.:Наука, 1991, с. 23-61.
Флоренский 1998 – Священник П. Ф л о р е н с к и й. Соч. в 4 томах. Т.4. Письма с Дальнего Востока и Соловков. М.: Мысль, 1998.
Флоренский 1998а - П. Ф л о р е н с к и й. Иконостас.// П. Ф л о р е н с к и й. Имена. М.: ЭКСМО-Пресс/Харьков: Фолио, с. 341-448.
Флоренский 1999 - Священник П. Ф л о р е н с к и й. Соч. в 4 томах. Т.3 (1). М.: Мысль, 1999.
Фрейденберг 1924 - Фрейденберг О.М. Въезд в Иерусалим на осле (доклад напечатан : Фрейденберг, 1978).
Фрейденберг 1978 - Фрейденберг О.М От мифа к литературе. М.: Наука, гл. ред. Вост. Лит-ры. 1978.
Хармс 1999 – Даниил Хармс. Дней катыбр. Избранные стихотворения, поэмы, драматические произведения. Сост. М.Мейлах. М.- Кайенна: «Гилейя», 1999.
Хисматулин 2001 - Хисматулин А.А. (сост., отв. ред.) Суфизм в Центральной Азии (зарубежные исследования). Сб. ст. Памяти Фритца Майера (1912-1998). Серия Азиатика. СПб: Филологический факультет СпбГУ, 2001.
Чекрыгин 1977 – Из писем В.Н.Чекрыгина Н. Н. Пунину.- В кн.: Советское искусствознание ‘ 76. 2. М. : Сов. Художник, 1977, с. 306-336:
Шахматов 1915- Шахматов А.А. Очерк древнейшего периода в истории русского языка. Энциклопедия славянской филологии. Спб., 1915.
Шилейко 1915 - Шилейко В.К. Вотивные надписи шумерийских правителей. Клинописные памятники Южной Месопотамии из собрания Н.П.Лихачева. П.: изд. Н.П. Лихачева, типография М.А. Александрова,1915.
Шишкин 2001 –