Ериалы опроса первых сорока свидетелей в Москве, нам предстоит более внимательно оценить дальнейшие возможности нашей работы как в России, так и за ее пределами
| Вид материала | Документы |
- Ись по головокружительной дороге вниз на просторы бенгальской равнины, мы закончим, 270.43kb.
- Ш. Ф. Мухамедьяров к кому обращается муэдзин в москве, 353.82kb.
- Этап опроса свидетелей Международного неправительственного трибунала по делу о преступлениях, 11442.46kb.
- Доклад на V съезде торгово-промышленной палаты российской федерации 8 декабря 2006, 241.53kb.
- Доклад на V съезде торгово-промышленной палаты российской федерации 8 декабря 2006, 242.39kb.
- «Заставка», 203.89kb.
- Реабилитация особого ребенка: как изменить настоящее и обеспечить достойное будущее, 1590.75kb.
- С. В. Лавров: Председательство России в "восьмерке", безусловно, входит в число важнейших, 130.77kb.
- Классный час Учитель Ильина Евгения Валерьевна, 69.93kb.
- Роман Дименштейн, Елена Заблоцкис, Павел Кантор, Ирина Ларикова, 1522.31kb.
155
речного движения выехала колонна тяжелой бронетехники, пере-ехала машину и поехала дальше. Километрах в двух от этого места блокпост. Мы обогнали колонну, подняли местный ОМОН, остано-вили восемь танков, БТР и несколько тяжелых машин "Урал". Все номера техники я записал. Прокуратура собрала улики, передали дело в подведомственную военную прокуратуру, но вопрос этот так и не был решен.
Ни одного расследованного и доведенного до суда дела нет. Прокуратура Чеченской Республики не допускается к делам ни для контроля, ни для совместного расследования.
Меня возмущает факт, что военными в действующей армии за-нимается военная прокуратура, а внутренними войсками — Севе-ро-Кавказская межрегиональная прокуратура. И когда передаешь им документы, передаешь заявление о каком-то совершенном пре-ступлении, они говорят: "А вы скажите, кто это сделал, солдаты российской действующей армии, или СОБРа, или МВД". То есть мы должны каким-то образом это доказать. А кто же знает, кто со-вершил преступление — форма у них одна и та же. И на этом ос-новании нам отказывают, вопрос упирается в мертвую точку.
Дело о моих сыновьях было возбуждено местной прокуратурой, все доказательства были собраны. Известно, как их расстреливали. У них были связаны ноги веревкой, все зубы были выбиты, на теле были следы сильных побоев. С моими двумя сыновьями был также Андрей Третьяков, русский парень. Они были все трое в одной яме.
В. ГРИЦАНЬ. Что вам известно о расстреле граждан в штабе группировки генерала Бабичева?
Х. ХАМИДОВ. Разыскивая захоронения, мы побывали и на ста-дионе имени Ахтарова. Мы обнаружили стену, у которой расстре-ливали людей. Там было множество отметин, волосы, мозги... Для обнаружения захоронений мы использовали специально обученных собак. И вот так мы обнаружили эту стену. Люди, жившие недале-ко, слышали крики, звуки выстрелов.
В. ГРИЦАНЬ. Вы нашли захоронения расстрелянных людей?
Х. ХАМИДОВ. Мы нашли несколько небольших захоронений, установили фамилии погибших. Но массовых захоронений, ко-торые мы предполагали разыскать, мы не нашли в этом месте. То ли людей вывозили, то ли трупы были спрятаны или сожже-ны.
У нас собрано много документов, имеются 917 трупов, кото-рые мы захоронили под номерами. Все описано, составлены опознавательные карточки, но они у нас в единственном экзем-пляре. Есть негативы, но их забрал у нас один прокурор, кото-рый должен был подготовить базу данных. И в этот же день, ко-
156
гда он забрал у нас документы, его обстреляли с блокпоста, пе-ребили обе ноги. Он попал в больницу в Урус-Мартане, остался жив. Я видел его совсем недавно. Он сказал мне, что отдал эти документы людям, которые их закопали, спрятали. Если доку-менты потеряются, это будет очень большой урон. Эта докумен-тальная база у нас в одном экземпляре. При первой возможно-сти я займусь обработкой этих документов.
И. ГЕРИХАНОВ. Что вы можете сказать об уничтожении куль-турных ценностей — памятников, музеев, библиотек и т.д.
Х. ХАМИДОВ. Исторические памятники, мемориалы, где за-хоронены наши предки, — по всему этому проехали БТРы и танки, все уничтожено. Уничтожены архивы, даже в аэропорту уничтожены все личные летные дела, медицинские книжки -все растоптано, сожжено. То же самое творится в библиотеках, учреждениях. Из нашего Краеведческого музея — я сам очеви-дец этому — на БТР погрузили заспиртованного волка, полно-стью, в шкуре, и барана, который там стоял, тоже поставили на БТР... Я не могу объяснить, зачем это. Наверное, просто "интересно" украсть что-то из Краеведческого музея. А что пья-ному солдату надо? Перед другими покрасоваться. Экспонаты Краеведческого музея именно таким образом и уничтожались.
И. ГЕРИХАНОВ. Скажите, сколько сел, какая часть городского жилищного комплекса разрушены?
Х. ХАМИДОВ. От Терека на юг разрушено, я полагаю, процен-тов 80 домовладений. Людям негде жить. Более или менее сохра-нились населенные пункты по Тереку — это северная сторона Чечни, а на южной, восточной и юго-западной — там нет ни од-ного села без поврежденных домов. Некоторые села уничтожены полностью.
И. ГЕРИХАНОВ. Можете ли вы засвидетельствовать, что феде-ральные органы власти, в том числе и руководство войск, старалось оградить мирное население от уничтожения? Может быть, разбра-сывались листовки, сообщалось по радио или были иные попытки оградить ни в чем не повинных людей?
Х. ХАМИДОВ. Единственное, что я слышал сам, это призывы: "Сдавайтесь в плен, дворец ваш взят, Дудаев низложен". Когда шли бои в Грозном, на вертолетах были установлены громкоговорящие системы, и это объявлялось.
И. ГЕРИХАНОВ. Вы много разговаривали с людьми, в том числе с детьми. Меня интересует восприятие происходящего детьми от 5 до 12 лет. Как они будут вести себя в дальнейшем, повзрослев?
157
Х. ХАМИДОВ. Я не думаю, что у нас будут происходить какие--то внутренние разборки, что чеченцы будут убивать русских, рус-ские будут мстить чеченцам и т.д. Те, кто сейчас живет в Чечне, живут мирно все вместе. Но, думаю, военные действия повлияют на психику молодежи таким образом, что в их сознание, в кровь войдет чувство мести. Они не успокоятся, пока не отомстят за своего убитого, за своего уничтоженного родственника. Известен случай, когда девятилетний мальчик, видевший, как расстреляли его семью, подошел к блокпосту и пятерых солдат застрелил из автомата. Его взяли в плен, посадили в фильтрационный пункт, потом его поменяли на офицера. Вот что творит эта война. Она рождает месть. Менталитет чеченского народа особый — чеченца практически нельзя испугать, запугать, его можно только убить, уничтожить. Если старики прошли ссылку, на их глазах погибли семьи, они, зная мощь русского оружия, помня об НКВД, о КГБ, пытаются идти на какие-то компромиссы, пытаются заключить какие-то договоры, они напуганы прошлым, то молодежь будет настроена мстить.
И. ГЕРИХАНОВ. Вы не считаете все происходящее геноцидом?
Х. ХАМИДОВ. Безусловно, это геноцид, это уничтожение че-ченского народа. Если меня сейчас что-то сдерживает, и я не беру в руки оружия, не иду в горы, то это только потому, что на своем поприще я могу принести большую пользу, потому что в армии я не служил и не знаю, что такое автомат. Но меня каждую ночь гложет сомнение, каждую ночь во мне раздваивается моя лич-ность. И мне хочется взять оружие и застрелить мародеров-негодяев, которые, повязав платки, избивают на блокпостах моло-дежь, бьют ногами, издеваются, раздевают догола. А у чеченцев это самый большой позор. Даже сбить шапку с головы — это по-зор для чеченца, лучше его убить. Они знают это, провоцируют на ответные действия.
Даже меня гложут сомнения, даже я не знаю, как буду вести себя завтра. А что говорить о 17-летних? Ко мне недавно обра-тился молодой человек. Бомба упала на его дом, убила троих де-тей, жену, всех. Он остался один. У него была одна-единственная просьба: "Помоги мне установить хоть одного летчика, вертолет-чика. Я, не задумываясь, найду его семью и вырежу всю. А если его застану, то его убью". Вот такая у него теперь цель.
Они найдут летчика, найдут вертолетчика, найдут собровца, люди ходят по знакомым, ищут по разным каналам виновных в гибели их родных. И они найдут, несмотря на то, что там нет ни одного военного от лейтенанта и выше, который служит под сво-ей фамилией. Все они здесь под вымышленными именами.
158
Опрос свидетеля Александра Черкасова
Правозащитный центр Мемориал, Москва
Военнопленные в Бамуте.
Преступления против мирных жителей.
События в Серноводске, Самашках (март 1996 г.)*
А. ЧЕРКАСОВ. Поводом для последней моей поездки (12-24 ма-рта этого года совместно с Юлием Рыбаковым) было сообщение о том, что один из командиров чеченских отрядов, дислоцирующихся в Бамуте, Руслан Хайхароев, предъявил ультиматум: за каждую бомбардировку села будут расстреливаться пять российских воен-нопленных. После беседы с ним представителей "Мемориала" он отсрочил исполнение этого ультиматума на пять дней с условием, что в Бамут будут направлены эмиссары Ковалева, и Ковалев лично выступит по этому поводу в средствах массовой информации.
Сергей Адамович Ковалев выступил 11 марта по телевидению. А 12 марта депутат Ю. Рыбаков и я как представитель "Мемориала" вылетели в Чечню. 14 марта мы были в Бамуте и встречались с Рус-ланом Хайхароевым, с комендантом Бамутского района Хамзатом Батаевым и с ответственным представителем руководства Чечен-ской Республики Ичкерия за содержание пленных (начальником департамента исполнения наказаний).
В ходе переговоров нам было сказано, что никакой полевой командир не имеет права расстреливать пленных, что только по приказу Главнокомандующего вооруженных сил Чеченской Рес-публики Ичкерия Джохара Дудаева к ним могут быть применены какие-то санкции. А он таких приказов не давал. Что это самодея-тельность Хайхароева и угрозы жизни пленных нет.
Мы встречались с пятью пленными, находящимися в Бамуте. Это военнослужащие 205-й мотострелковой дивизии, один из кото-рых попал в плен полгода назад, а четверо — 23 февраля 1996 года во время последнего на тот момент, девятого, штурма села Бамут. Мы встречались с пленными на улицах Бамута, непосредственно мест их содержания мы не видели. Мы не имели возможности встретиться с другими пленными, содержащимися в Бамуте, но, насколько я мог судить по внешнему виду пленных, по их разговорам, условия их содержания не были существенно хуже, чем пленных, с которыми я встречался раньше, например, из Чири-Юрт. То есть они не вы-глядели подавленными. Они жили вместе с бойцами отряда, защи-щающего Бамут, питались наравне с чеченскими бойцами.
Мы сделали запрос относительно судьбы некоторых из этих плен-ных. Выяснилось, что их родителям сообщают, что они служат в части, что с ними все в порядке. Между тем бомбардировки Бамута и окрестностей, которые были, видимо, непосредственной причи-
* 10,14,16,32.
159
ной предъявления Хайхароевым ультиматума, в это время продол-жались. Бомбардировки были странными. Тяжелые бомбы, остав-ляющие после себя огромные воронки, ложились вдалеке от всяких военных объектов. В частности, было разворочено кладбище. Так или иначе я смог убедиться, что жизни пленных в Бамуте в боль-шей степени угрожали бомбежки, нежели чеченцы.
20 марта вместе с оперативно-следственной группой МВД Ингуше-тии я выезжал в район села Аршты — там, вблизи дороги между се-лами Аршты и Галашки был обнаружен труп. Оперативно-следст-венную группу, состоявшую из следователя, эксперта-криминалиста и судмедэксперта, возглавлял прокурор Сунженского района. Труп был эксгумирован и опознан жителями села Аршты. Это был Батдаев Ша-рип Абубакарович, пропавший без вести 21 февраля. В это время федеральные войска предпринимали попытку обойти Бамут с тыла через Ингушетию. Там был бой, потом войска отошли. Последний раз Батдаева видели, когда он шел по дороге между Аршты и Га-лашки. Видели, как солдаты забрали его и посадили на броню БТРа.
Труп обнаружили на склоне холма, по гребню которого распола-гались брошенные позиции войск, метрах в десяти ниже по склону. Он. был сантиметров на 20 прикопан землей. После эксгумации труп осмотрели эксперт-криминалист и судмедэксперт. Были об-наружены повреждения. От кистей до запястий рук было множе-ство переломов. Убит он был выстрелом в затылок.
Там же, на позициях, был обнаружен списочный состав роты, в расположении которой и был убит Батдаев. Эти документы были приобщены к уголовному делу № 9600013, возбужденному Сунже-нской районной прокуратурой, и переданы через Прокуратуру Ин-гушетии в Главную военную прокуратуру. Их должны были при-общить к делу о вхождении войск (693-го полка 58-й армии) на тер-риторию Ингушетии.
Одной из моих задач было также продолжение в районе Серно-водска сбора и систематизации информации о штурме и зачистке села, происшедших в первых числах марта. Мы должны были за-кончить составление списка погибших в Серноводске, системати-зировать показания свидетелей. Все данные мы заносили в базу данных на компьютер.
Основной нашей задачей было выяснить, имела ли место мас-совая гибель населения при ракетном обстреле санаторно-курорт-ного комплекса в Серноводске. Удалось установить, что во время обстрела комплекса погибло четыре человека. Там были также обрушены многоэтажные здания, под их обломками могли погиб-нуть многие люди, но подойти туда у нас не было возможности. В то время журналистов туда не пускали, Красный Крест допустили только через три недели после начала событий. Но на основании опроса жителей удалось выяснить, что погибло четыре человека.
160
Они не были боевиками. Это были старики-инвалиды в возрасте около 80 лет, которые не могли самостоятельно передвигаться и не сумели выбраться из зданий после начавшегося обстрела:
• Анна Грабова — парализованная женщина, она была ранена в первый же день обстрела — осколочное ранение в ногу. Обнару-жили ее только через пять дней, когда смогли туда войти. Она умерла от гангрены в подъезде дома;
• Михаил Щепин, погибший сразу;
• старик-чеченец, получивший множественные ранения оскол-ками стекла, он пытался выползти из комнаты, дополз до порога и умер. Люди видели его тело, лежащее на пороге. А потом была "зачистка", после нее на этом месте нашли только сгоревшие останки;
• четвертой была женщина, которая тоже не успела выйти в первый день из-под обстрела. Ее придавило стеной. Она долго кричала, но из-за плотного огня люди не могли к ней подойти.
Вот и все "боевики", уничтоженные при ракетном обстреле санато-рно-курортного комплекса Серноводска федеральными вертолетами.
13 марта 1996 года начались проверки в населенных пунктах За-падной Чечни. Причем село Самашки, уже "пострадавшее", как не-однократно утверждали военные, они намеревались пощадить, обойтись с ним мягко. Первая проверка должна была пройти 13 ма-рта в селе Закан-Юрг, и старейшины Самашек с представителями администрации выехали туда, чтобы посмотреть, как это будет про-исходить. Все было нормально. Солдаты без бронетехники прошли по селу в сопровождении местной администрации. Был подписан договор, село проверено, и к нему претензий не было. Более того, руководивший проверкой офицер заявил, что по пути туда он про-ехал на бронетранспортере через Самашки, ничего запрещенного не заметил, и что в Самашках тоже все будет в порядке.
Той же ночью, с 13 на 14 марта, Самашки были окружены плот-ным кольцом бронетехники. При этом на юго-восточной окраине села был разгромлен дом, двое мужчин убито, беременную женщину, ко-торая там была, отпустили. И начались переговоры с руководством села. Руководитель администрации Лема Абдулхаджиев получил в 14 часов 14 марта ультиматум: либо до 16 часов выполняются условия пропуска в село военнослужащих на бронетехнике, сдачи оружия и выдачи боевиков, либо до 16 часов мирные жители должны поки-нуть село, и начнется зачистка. Условия явно невыполнимые. Самашки — село очень большое, до 15 тысяч населения, и за это время невозможно всех вывезти. Сельская администрация и сложившаяся после объявления о намечающейся проверке села некая группа поддержки, которая должна была обеспечить мягкую проверку, приняли решение тянуть время. Они начали собирать и сдавать оружие. Было сделано три рейса до вечера 14 числа на 13-й блок-
161
пост. Каждый раз Абдулхаджиев отправлялся с багажником, пол-ным оружия, он вез по нескольку стволов оружия. Кроме того, все, за исключением самого Абдулхаджиева, утверждают, что он отвез туда 50 миллионов рублей (10 тысяч долларов). К вечеру 14 марта он вер-нулся в село и сказал, что все будет нормально, что зачистки не бу-дет. В шесть часов утра 15 марта он снова поехал на блокпост и по-лучил новый ультиматум: с 8 до 10 утра через 13-й блокпост, то есть в сторону Серноводска будет осуществляться выпуск гражданского населения, после чего начнется зачистка села. Он вернулся в село, где его ждала группа поддержки, и сообщил им, что нужно бежать.
В селе началась паника. Часть людей, узнав, что начинается за-чистка, в панике бросилась через объявленный коридор. Люди еха-ли к 13-му блокпосту и заполнили всю дорогу между блокпостом и селом. Часть народа пыталась покинуть село по дороге на Новый Шарой и Давыденко, в южном направлении. Но там в отличие от предыдущего дня, когда можно было уйти, население не выпускали, и им пришлось вернуться. Была идея вывезти людей из села за се-верную окраину, на склон Сунженского хребта, и там переждать зачистку. Наконец, многие из группы поддержки утверждали, что Абдулхаджиев плохо вел переговоры, что нужно продолжать затя-гивать их, продолжать сдавать оружие. Абдулхаджиев вновь поехал с порцией оружия на пост, но вернуться обратно уже не смог — дорога была забита людьми Началась фильтрация на 13-м блокпо-сту. А после 10 часов по той же самой дороге со стороны Серновод-ска к селу поползла колонна бронетехники. Около 11 часов 15 марта колонна была остановлена, начался бой на въезде в село. Возмож-ности выезда из села по этому направлению уже не было.
Фильтрацию люди проходили приблизительно до трех-четырех часов дня 15 числа. Вышло до 6,5 тысяч человек (по оценке руково-дителя Северо-Кавказского бюро Всемирной организации по эмиг-рации). Картина была, по словам представителей Красного Креста, кошмарная. Разового выхода такого числа беженцев по одной сель-ской дороге они не видели за всю свою богатую практику. Люди ехали в кузовах самосвалов, прицепах тракторов, набитые букваль-но как сельди в бочке.
М. ПОЛЯКОВА. Кто организовывал транспорт?
А. ЧЕРКАСОВ. Это был местный транспорт, на который жители села смогли сесть, когда узнали о готовящейся зачистке. Никакого иного транспорта предоставлено не было. Люди ехали даже на экс-каваторе, многие сидели в кабине экскаватора, в ковше находились тюки (может быль, это был человек). Некоторые вышли через блок-пост только утром 16-го.
Фильтрация на 13-м блокпосту осуществлялась как по неким спи-скам, так и произвольно. По нашей неполной информации было задер--
162
жано 86 человек — мужчины в возрасте от 17-ти лет. Среди задержан-ных были, в частности, больные туберкулезом. Первая ночевка у них была в песчаном карьере на Сунженском хребте. Это тот самый песчаный карьер, в котором осуществлялась первичная сортировка и фильтрация 8 апреля 1995 года. То есть события повторялись.
Тем временем началась бомбежка и обстрел села, была слышна сильная канонада. По словам людей, бомбежка велась с большой высоты с самолетов типа СУ. Велся обстрел из гаубиц 152 мм из района 13-го блокпоста, село обстреливалось и с вертолетов.
В ночь на 18 марта люди начали обходить подвалы и договарива-ться, что утром они выйдут на дорогу на Новый Шарой, подойдут ближе к позиции федеральных войск, сядут на дороге — там безо-паснее чем в селе. До двух с половиной — трех тысяч человек вышло на эту дорогу 18 марта. Обстрелы в это время не прекращались.
На той дороге люди провели более суток. Коридор для них был от-крыт в 12 часов 19 марта. А утром в этот день те, которые сидели на до-роге, были обстреляны с вертолетов. Были раненые, некоторые из них скончались до того, как их доставили в больницу. Там были мужчины, женщины и дети. На фильтрацию из этой группы беже-нцев забрали 16 человек. Жители продолжали выходить по этому коридору и в последующие дни, так как он был открыт в обе сторо-ны. Связи с селом не было, поэтому некоторые возвращались в се-ло, заходили в подвалы знакомых домов и говорили, что можно вый-ти. При этом бомбежка села не прекращалась. В той части села, ко-торая находилась под контролем федеральных войск, шла зачистка.
В одном из дворов 19 марта людей вывели из подвалов и выст-роили у стены. Бывшая в этом дворе умственно неполноценная За-худ Жадиева не понимала, что нужно встать у стены, и ее убили очередью из автомата. После проверки документов во двор бросили гранату. Были убитые, раненые. Раненые доставлены в Ачхой-Мар-тановскую больницу. Мы располагаем списком.
Между 15 и 19 марта в Самашках оставалось от пяти до десяти тысяч человек. В марте 1996 года зачистка села осуществлялась с такой же жестокостью, что и в прошлом году. Правда, тогда против села не применяли тяжелые орудия. По чеченским источникам, по-гибло около 500 человек. Однако составить полное представление будет тяжело еще по той причине, что люди собирались из несколь-ких домов в один подвал. Они говорили, что вместе не так страшно переживать бомбежку. Судя по разрушительной силе бомб, кото-рые падали на Самашки, есть вероятность, эго некоторые подвалы были уничтожены вместе с находящимися там людьми, а соседи, которые могли бы подтвердить, что в подвале кто-то был, часто от-сутствовали. Поэтому составление мартиролога в этом году пред-ставляется очень сложным.
163
Опрос свидетеля Михаила Рощина
Сотрудник Института востоковедения РАН, Москва
Марш Мира (март 1995 г.).
Фильтрационные лагеря.
Содержание военнопленных в Чири-Юрт.*
М. РОЩИН. В течение прошлого года я четыре раза был в Чеч-не. В первый раз как участник Марша Мира. Он начался 24 марта 1995 года, первым пунктом на территории Чечни был Серноводск, последним — Самашки. Здесь у нас произошел первый конфликт с федеральными силами. В тот момент Самашки были блокированы. Село контролировали чеченские ополченцы. Это было до известной карательной экспедиции. С двух сторон стояли блокпосты. На блок-посту со стороны Серноводска нас и пытались задержать, но потом пропустили. 25 марта мы были в Самашках, и там состоялся ми-тинг.
В тот же день мы двинулись в сторону Ачхой-Мартана. Но перед блокпостом в Ачхой-Мартане нас фактически взяли в за-падню и не пропустили дальше. Между участниками Марша Мира и женщинами из Ачхой-Мартана встал БТР. Мы провели несколько часов на блокпосту перед Ачхой-Мартаном. После этого нас попытались насильственно выдворить. При этом наи-более активные, по мнению федеральных представителей, уча-стники марша были задержаны. Это были буддийские монахи, несколько женщин из Комитета солдатских матерей и шофер-чеченец. Задержанных доставили в промежуточный фильтраци-онный пункт в Ассиновской, где они провели ночь. На следую-щее утро все, за исключением шофера, были высланы на воен-ном самолете в Москву. Пройдя Самашки и Серноводск, Марш Мира насчитывал уже три-четыре тысячи человек.
В конце августа 1995 года я побывал в станице Николаевская у Шахаба, шофера-чеченца, который был тогда арестован. Он сдер-жанный человек, но все же рассказал о своих мытарствах, о филь-трационном пункте, куда он попал, о пытках, побоях. У него были отбиты внутренние органы. И хотя с марта прошло почти пять ме-сяцев, он все еще болел.
После подписания соглашения между российским и чеченским правительством в конце августа и начале сентября 1995 года появи-лась надежда, что возможно мирное урегулирование. А. Кудрявцев из организации "Омега" и я ездили в Чечню в качестве обществен-ных наблюдателей и работали в контакте со специальной наблюда-тельной комиссией. Мы посетили Наурский и Шелковской районы, смотрели, как работают районные наблюдательные комиссии. Раз-говаривали с теми, кто прошел фильтрационные пункты.
* 21,32,41.