Когда-то газета "завтра" с горечью писала о гражданской войне в Таджикистане. Но настало время написать о радостном событии в жизни таджикского народа

Вид материала

Содержание

Не уйти сквозь грозненские руины
Летела пуля под луной
Их чужая нация и раса
Аллах акбар.
Кавказский пленник
Вертолет без огней... Хищной грусти верней
Только — пуля в висок, только — тело в песок
Над страною камней — вертолет без огней.
Ангелы россии

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Не уйти сквозь грозненские руины

чернобровой снайперше с Украины!

Труп висит растерзанный - не узнать.

А в костеле киевском плачет мать.

* * *

Летела пуля под луной

над вымирающей страной,

меня искала и звала,

а даль пожарами цвела,

ломились танки сквозь дворы,

стреляли снайперы с горы.

Эх, лютовал народ честной!

Летела пуля под луной.

Прошила пуля русский край

и рассекла ворота в рай,

и возвратилась в тишине

искать добычу на войне,

а там окопам нет конца

и дева-месть крадет сердца.

Пила Россия с Сатаной.

Летела пуля под луной.

А ты лети, лети — свищи,

меня на Родине ищи.

Через жестокую Москву

сюда, сюда тебя зову —

на голос, если говорю,

на огонек, когда курю,

на смелый жест, на медный крест,

а Бог не выдаст — черт не съест.

Мне на ладонь звездой шальной

летела пуля под луной.

* * *

Россия — край детей и жен

и слезы вдов — в небесной чаше.

А враг, что всем вооружен

диктует будущее наше.

Сегодня правильный совет

бессилен с матом и без мата.

Поэту нужен пистолет.

Писатель—кто?— без автомата.

Я сочиняю каждый миг.

Как прежде — строки против трона.

Но твердо знаю: десять книг

не стоят одного патрона.

* * *

Грозный взят — все будет в норме.

Пусть стрельба из-за реки.

Девушка в военной форме

смотрит вдаль из-под руки.

День весны, восьмое марта,

блеск медали на груди.

Но военных действий карта

говорит — все впереди.

Виден путь через долины —

хищный путь в чужом краю.

Слева — мины, справа — мины.

Мать — в России, друг— в бою...

СОЛДАТАМ

Побеждайте! Так побед не хватает,

не хватает героев и крепостей.

Наша русская гордость как будто тает

после каждой порции новостей.

Мы устали жить легендарным прежним

разучились славить борьбу и сталь.

Завоюйте будущее надеждам,

чтоб страна спокойно смотрела вдаль.

Побеждайте! Хуже врага не сыщешь,

чем неверье в силу своих полков.

Где ты, время славы? — Как пуля, свищешь

среди гор и пасмурных облаков.

Побеждайте! Так побед не хватает,

как воды в пустыне, как тени в зной,

как тропы в чащобе, и каждый знает —

будет правда вновь рождена войной.

* * *

Ночь, вокзал, пути и перегоны,

снова Грозный в огненном венке.

С трупами забытые вагоны

мертвенно застыли в тупике.

Вовремя солдат не опознали,

не истает прах в родной стране,

ищут их и письма и медали,

видят их родители во сне.

Бедные блуждающие души,

мальчики, не помнящие зла,

вечно бродят по воде и суше.

И темнеют мерзлые тела.

Их чужая нация и раса

предала свинцовому огню.

Власть, готово пушечное мясо.

На столе в Кремле лежит меню.

* * *

Обугленный город во тьме прохрипел:

"Спасется лишь тот, кто коварен и смел.

Дорога к свободе — отважному дар.

Аллах акбар!"

И воины — волки кавказских высот,

пошли в свой последний священный поход,

пошли из кольца справедливых врагов

на свет снегов.

В бесстрашных глазах - обреченность и страсть.

Готовность за веру иль доллары пасть?

Был клич приглушенный, как ненависть, стар:

Аллах акбар.

Кромешная ночь, полумесяц, простор.

— Скрывайся, герой ты, наемник иль вор!

Но вдруг впереди, словно небо раскрыв,

ударил разрыв.

О, пашни, кто минами вас засевал?

И следом — огня смертоносного шквал,

и люстры ракет, и агонии вой,

смерч над головой.

Ловушка! Засада! Попали в капкан.

Тут, если по-русски — пропал или пан.

По-русски их били, был страшен удар.

Аллах акбар?..

Стремились вперед и вперед напролом,

горел среди туч, как дорога, разлом,

где падал боец, поднимался вдруг волк,

но таял полк.

Остались воронки и клочья одежд,

земное оружие мрачных надежд,

завился над грязью танцующий пар.

Аллах акбар...

КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК

У дикой пенистой реки

селенья черные блеснули.

Чужие звезды высоки,

заборы высоки в ауле.

Там правит смутная судьба

с кривой улыбкой иноземца.

Выводят русского раба

во двор хозяина-чеченца.

Весь день по вражьему суду

вершит постылую работу,

жует протухшую еду

и пьет заржавленную воду.

Как строить новые дома

под злые окрики конвоя?

Расти, Ичкерия-тюрьма,

да не сравняешься с Москвою.

Он, стиснув зубы от тоски,

мечтает о случайной пуле.

Чужие звезды высоки,

заборы высоки в ауле...

С обломком старого ножа

шагнет солдат врагу навстречу.

— Лети на родину, душа!

Лети, когда за все отвечу.

* * *

Мы ногами вышибли дверь твою,

а в углу — икона на полке.

Скоро, скоро будешь в своем раю,

ты, последний русский в поселке.

Мы из шкапа вышвырнули тряпье,

ничего не нашли — обидно.

Говорят, что есть у тебя ружье,

да стрелять не умеешь, видно.

Это наша земля, на ней конопля,

виноградники, горы, волки.

А тебе на выбор — кинжал? петля?

Ты — последний русский в поселке.

Для тебя нам жалко глотка воды,

лучше вылить на землю воду.

Хлеба жаль и воздуха, и звезды,

а куда уж делить свободу?

Не ищи закона и правоты —

так в стогу не найти иголки.

А вождям все равно, как подохнешь ты,

ты — последний русский в поселке.

* * *

Над страною камней — вертолет без огней

Пролетит, наступающей ночи темней,

где-то вспышка блеснет, пуля ветку хлестнет,

и опять мертвым сном все пространство уснет.

Вертолет без огней... Хищной грусти верней

небо меряет он над войною своей.

Кто его разглядит? Только ветер гудит,

и стреляет на звук одичалый бандит.

Сколько юных солдат, сколько траурных дат.

Есть дорога вперед, нет дороги назад,

Только — пуля в висок, только — тело в песок,

по могилам чужим и родным марш-бросок.

Небо — с бронежилет, под рукой — пистолет,

доломаем Кавказа горящий скелет,

уползающий в ночь с перебитым хребтом,

словно яростным демоном избранный дом.

Над страною камней — вертолет без огней.

и ему — уносящему трупы, видней,

как солдаты живут, как победу зовут.

И кого там двумя бэтээрами рвут.

Вертолет без огней. Нет весны, и черт с ней!

Время года — война. Снег от крови красней,

чем тюльпаны в горах, холоднее, чем страх.

На снегу застывает поверженный враг.

* * *

Корреспонденты к нам из-за границы,

как вороны, слетелись в южный край,

чтоб на экран и пестрые страницы

перенести бандитский ад и рай.

И телеобъективы наводили,

как будто бы пришли глазеть в музей,

когда бойцы в окопе находили

отрезанные головы друзей.

Они, корреспонденты-чужеземцы,

не напрягая слабеньких умов,

порой стенали: "Бедные чеченцы!"

Что им до нашим взорванных домов?

Что им до наших бед и демократов?

Что им до наших нефтяных магнатов?

Сенсаций жаждут. Удивляют мир.

Корреспондентам бойня, словно тир.

Навстречу взрывам — фотокамер вспышки,

Они снимают жадно день и ночь,

как корчатся в агонии мальчишки,

как беженцы спешат из дома прочь.

Ну что же, удивим гостей охотно,

и пусть не опускают наглых глаз,

когда врагов повзводно и поротно

мы вмажем бэтээрами в Кавказ,

когда вздохнет свободная Россия

победою закрыта, как броней,

когда отрежут голову Шамиля

и в тишине поднимут над Чечней.

* * *

Ни единой звезды не горит над Москвой,

Словно пламень последний изжит,

Над лихой головой только ветер кривой

В переулке косом дребезжит.

А мне дали наказ проходить за звездой

Поперек площадей и полян

До неведомых зорь за живою водой

Для безвинно убитых славян.

На восток ли шагать?

На закат ли шагать?

Из зенита дожди выкликать?

Океаны искать?

Родники ли копать? —

Не сказала мне родина-мать.

Сколько мертвых в горах,

Сколько мертвых в лесах,

У границ и у памятных вех —

Им не хватит воды на святых небесах,

Океана не хватит на всех.

Эх, живая вода! Где найти? Где купить?

Растопить из полярных снегов?

Проще кровью горячей могилы кропить!

Много крови у наших врагов!

АНГЕЛЫ РОССИИ

На небо вернулась разведка,

Над Русью летать тяжело.

Стреляют там редко, да метко.

Кому-то задело крыло.

Но все же там не заграница,

Окраина рая почти,

И ангелов белые лица

От боли темнели в пути.

Они возвратились обратно

С обычной гражданской войны.

Кому помогать? — Непонятно.

Славянам они не нужны!

Черт знает, что в мире творится –

И правда и крест не в чести...

И все-таки не заграница,

Окраина рая почти!

* * *

Анафема тебе, толпа рабов,

Бараньих глаз и толоконных лбов,

Продажных душ и ослабевших тел,

Анафема тому, кто не был смел.

Цена смиренья — хлыст поверх горбов.

Анафема тебе, толпа рабов!

Пока Тобою правит без стыда

Картавая кремлевская орда,

Ты— не народ, ты —полуфабрикат,

Тебя сожрут и сплюнут на закат,

Крестом поковыряют меж зубов.

Анафема тебе, толпа рабов!

Ползи на брюхе в западную дверь.

Я думала — в тебе есть Бог и Зверь,

Я думала — в тебе есть Тьма и Свет.

Я ошибалась? Кто ответит: "Нет"?

Стой, Солнце! Отворачивай лучи

И бисер по притонам не мечи.

Я опускаю свечи вниз огнем.

Да будет проклят день, не ставший Днем!

* * *

В дождевом перезвонце

Золотой вышины

Только дикое солнце

Партизанской войны.

Каркнет черт на раките,

С неба свистнет коса.

Мало нас, уходите,

Уходите в леса.

За овражные скаты,

Где гремят соловьи,

Унесем автоматы

И обиды свои.

Как же весело, братцы,

Не кричать "помоги!",

А самим разгуляться

Там, где правят враги.

Да в ответ на угрозы

Поджигать города,

Да пускать под откосы

На закат поезда.

Отрекутся родные.

Отрекутся друзья,

На погромы шальные

Разрыдавшись: "Нельзя!"

Ну а как еще можно

Свет-Россию спасти?

Вымирать осторожно?

Крест замшелый нести?

На большую дорогу

Выходи все равно.

Слава русскому Богу!

Слава батьке Махно!

Что нам марксы и канты?

Гей, Свобода-краса! —

Легендарные банды,

Золотые леса!

* * *

Слушай, судьбина-бестия,

может быть, пригожусь.

В случае путешествия

я выбираю Русь.

Ставишь второе действие?

Бью по рукам с тобой –

в случае происшествия

я выбираю бой.

Звездное притяжение

и золотая твердь.

В случае поражения

я выбираю смерть.

ПОЭТ

Мне все равно, где буду прав –

В войне умов? В войне держав?

Ведь всех полей страшней, гляди,

То поле боя, что в груди.

* * *

От востока по тонкому льду

ветер звезды сметает.

Под луной далеко ли иду?

Сокол знает...

Посмотри - распластал он крыла,

выше облака рыщет.

А вокруг обаянная мгла

вьюгой свищет.

Затянулись дороги в петлю,

враг вослед проминает.

Крепко бога войны я люблю!

Сокол знает.

Прохожу, о России грущу

с песней грозной и честной,

волю вольную в мире ищу –

Град небесный.

Укрывает его высота

и огнями блистает...

Но не знаю - войду ли туда?

Сокол знает!

* * *

Вот и станем мы в поле ветром,

и никто не обидит нас

за неведомым километром,

далеко от враждебных глаз.

И никто ничего не скажет.

даже мать и опасный Бог.

лишь полынник к песку приляжет

и качнется чертополох.

Поутру, ниже звездных лестниц,

наши братья - ковыльный шелк,

раскаленный да белый месяц,

молодой да зубастый волк

.

Засвистит жаворонок ранний,

растуманится красный круг.

И не надо нам будет знаний,

только всё мы узнаем вдруг.

* * *

- Ты меня не предашь?

- Я тебя не предам.

Вам к лицу камуфляж,

словно ночь - городам.

Словно темная ночь,

где огня не добыть.

Никому не помочь,

но нельзя отступить.

Среди русских рабов

и заморских князей

слишком много врагов,

опасайтесь друзей.

Знаю - выхода нет,

но оружие есть.

И к лицу вам рассвет,

словно юность и месть.

Кто боец, кто торгаш –

не решать по судам.

- Ты меня не предашь?

- Я тебя не предам!

* * *