Geum.ru

Когда-то газета "завтра" с горечью писала о гражданской войне в Таджикистане. Но настало время написать о радостном событии в жизни таджикского народа

Вид материалаДокументы

Содержание


Оружие – народу.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Оружие – народу.


Забудем про книги и споры,
про власть без царя в голове.
Ты купишь оружие скоро –
есть черные рынки в Москве.

Коварством чужого народа
захвачена наша страна,
унижена наша свобода,
без смелости – обречена

Покой обойдется дороже,
чем правых побед торжество.
Мир нашему дому.И все же
готовьтесь к борьбе за него.

Листовок мятежные фразы
нам в жизнь воплощать суждено,
везут автоматы с Кавказа,
все дешево. И решено –

отбросим бессильные споры,
Россия сказала: «Пора!»
Ты купишь оружие скоро,


 
* * *
Куда, защитники Отечества?
Куда, таланты и вожди?
Вы все - пустяк для человечества,
и ваше время позади...
Но кто теперь диктует правила,
переиграв игру судьбы?
Чья власть Историю исправила,
Россию вздернув на дыбы?
Нам без него - дорога узкая,
давно качались бы в петле,
Но где же он - надежда русская?
Не на Дворцовой, не в Кремле.
Кому же лавры предназначены
за воскрешение Земли?
И, восхищением охвачены
мы наконец его нашли!
...Из-под восторгов общих бремени,
на толпы глядя свысока,
Герой сегодняшнего времени -
Торгаш глазеет из ларька.



* * *
Кошельком прикрыв души убожество,
щеголяя вывесками модными,
здравствуйте, богатые ничтожества,
пользуйтесь победами народными.
Из чужого океана званные
на волне свободы пеной прибыли.
Мы на баррикады встали - странные
ваши же отстаивая прибыли.
Здравствуйте, веселые, здоровые,
из народных слез рубли отлившие,
капиталистические - новые,
коммунистические - бывшие.
Кровь России втихомолку пьющие
прикрываясь флагами цветистыми,
И ее клочками продающие
Руки ваши белые да чистые.
Только вам, богатые, вернуться бы,
наши ветры злые да угарные,
здесь порой бывают революции,
и веревок ждут столбы фонарные.



* * *
Нас много на белом бессолнечном свете.
Мы - честных родителей нищие дети.
Нас много, но в грустной разбитой Отчизне
везде есть другие хозяева жизни.
Они захватили над нами высоты,
у них мерседесы фиаты тойоты
для них над волнами цветет Ла-Валетта,
плывут пароходы в круиз вокруг света.
И словно монета из чистого злата,
в их жадные руки Россия зажата.
У них есть трибуны - читать нам законы.
У нас есть таланты, лачуги, иконы.
Они как приказы, а мы как вопросы,
им ищут алмазы, нам кинут отбросы,
На общей планете - фальшивое братство
Здесь честности не понимает богатство.
Им вместе так тесно, так душно, так плохо.
Коснутся друг друга - и вспыхнет эпоха!



* * *
Захлебнулись вокзалы огнями,
дождь по стеклам киосков бежит,
а в тени, на цветном целлофане
у колонны девчонка лежит.
В рваном платье и выцветшей шали,
прикрываясь от света рукой,
спит она, позабыв о печали,
ощущая минутный покой.
В ореоле витринной подсветки,
под неоновым буйством реклам.
В грязных урнах огрызки, объедки
собирала она по углам.
Кто она? Из Молдовы? С Кавказа
гнал ее ужас перед войной?
И какие указы, приказы
стали этому черной виной?
Не найти ей ни дома, ни мамы,
не дожить до семнадцати лет...
Незаметной, обыденной драмы
продолжается грустный сюжет.
А кругом равнодушные лица,
и как будто народ - на народ.
И слезам не поверит столица,
да и песня ее не берет.
Спит девчонка, прижавшись к России,
вмятый в грязь одинокий цветок.
Сквозняки запевают стальные,
электрички летят на восток.
Разливается утро все шире
по мерцанью асфальтовых лент....
Что Вам снится в роскошной квартире,
Господин Президент?



* * *
В очарованном ложью краю
я у нового дома стою.
Мед, вино - все равно нищета
в доме нет ни меча, ни щита.
И его чистота не чиста -
над столом ни свечи, ни креста.
А за домом дорога в пыли,
где тоскливо звенят ковыли.
В роще шумно - да от воронья,
в поле вольно - да шайка ворья.
Серебро - да во вражьей руке,
песня - да на чужом языке,
и иссякла в колодцах вода...
Мы не те? Или правда не та?
Равновесию зла и добра
на земле воцариться пора.



* * *
В синеве вечерней мути,
на исходе дня,
замер витязь на распутье,
придержав коня.
Скрылись красные рябины
церкви - позади.
Три дороги - три судьбины
впереди в степи.
Ехать влево? Ехать вправо?
На восход? Во тьму?
На чужбине злато, слава
видятся ему.
Он назад не обернется,
он закрыл глаза...
Конь, как птица, ввысь взовьется,
а внизу - леса...
Там горит в осенней сини,
превращаясь в дым,
беззащитная Россия,
брошенная им.



* * *
Видишь? Словно птица мертвая
в грязно-розовой пыли,
наша совесть, полустертая
сапогом с лица земли.
Наша совесть безответная,
вынутая из петли,
подлецом полуотпетая
за «валюту» и рубли,
Не мечтать ей больше сказками,
лишь поминки впереди, -
там под плачущими масками
расхохочутся вожди...
За каким же сердцем спрячется,
что надежнее щита?
С кем опомнится, отплачетеся
встанет именем Христа?
Вижу! Сквозь огни и оргии,
по изломанному льду
Он идет с копьем Георгия,
конь крылатый в поводу.



* * *
Судьбы коварные изломы,
на острых гранях - вспышки света!
Мы - больше, чем народ.
Но кто мы?
Мир до сих пор не знает это.
Не объяснить любой науке
все виражи и завихренья
ветров, ломающих нам руки,
идей, палящих поколенья.
К нам дети чопорной Европы
идут, как в морг на опознанье,
но мы опять встаем из гроба,
отбросив злые предсказанья.
Мы торим новые дороги
от места взрыва - к месту взлета,
как испытатели эпохи
с разбившегося самолета.
Вновь строим храмы и хоромы,
сажаем лес - смотри, планета!
Мы - больше, чем народ!
Но кто мы?
На это не найти ответа.



* * *
Правда или напраслина?
Торжество или грусть? -
Если Русь будет счастлива -
это будет не Русь!
Знала я ее, славила,
только, видит Господь,
Никогда б не представила
Русь - не душу, а плоть.
Эту - робкой и кроткою?
Этот угль - на ладонь?
В очаге, за решеткою
Усмиренный - огонь?!
Птицу злую, свободную -
подкормить, приручить...
На скаку запаленную
тройку - остановить?..
Русь? - от пыли отмытая
бесконечных дорог.
Русь? - бездумная, сытая
и в стенах четырех.
Стихнет все... Перемелется.
Камень станет мукой...
Только что-то не верится
в долгожданный покой.



Одна дева за всех не отплачется
один старец за всех не отмолится,
один нищий за всех не расплатится,
так зачем же стараться - неволится?
Когда, враг над державой куражится
с этой думой легко людям терпится.
Один в поле не воин - нам кажется,
и что вместе сильны мы - не верится.
Словно бревна, плывем по течению,
ну а против - никто не осмелится.
Мы признаем любое учение,
коль накормят и в лоб не прицелятся.
Счастьем малым, убогим, похвалимся
в честь ярма, наши плечи согнувшего,
и в могилу просторную свалимся,
не расслышав усмешки столкнувшего



* * *
Есть на все воля Бога -
на свечу, на копье.
Если вспыхнет Эпоха,
не гасите ее.
Бог очистит от скверны
жгучим жаром костра
тех, чьи мысли неверны,
чья правда стара.
С неба крылья блеснули,
осеняя пути.
Виноватого пуля
скоро сможет найти.
Ждет снарядов дорога,
ждут врагов фонари.
Если вспыхнет Эпоха,
если вспыхнет ... Гори!



* * *
И вновь живу я на авось
И с этим миром дружба врозь,
ведь я живу и вкривь и вкось,
не так, как хочет он.
Он: Замолчи!, а я пою,
и на обочине стою,
когда другие все в строю,
то я - из ряда вон!
Да, не цветы - колючки рву.
Да, на окраине живу,
и мну сожженную траву
в нерадостном краю.
Пусть миру это не с руки,
я пью не из его реки,
а поперек его строки
всегда пишу свою...



* * *
Заборная летопись - символ эпохи:
Не грязная брань, а плакатные фразы.
На белой стене, вдоль железной дороги
все сказано прямо, отчетливо, сразу.
Здесь бывшая одна шестая планеты
углем, кирпичом или краской писала:
"Народ победит Президента - к ответу»
Мы ждем перемен и Россия устала
Здесь солнцеворот, разноцветные звезды,
двуглавый орел, нарисованный криво.
И что-то забавно, а что-то серьезно,
а что-то и вовсе закрыла крапива.
А рядом перрон. В городской суматохе
идут пассажиры к ночной электричке.
Заборную летопись - символ эпохи
они дополняют скорей по привычке.
Царапает свастику тонкая ветка,
огней загорается тысячесвечье,
И четкая надпись: "Люблю тебя, Светка"
собой завершает парад красноречья.



* * *
Восемь тысяч над уровнем моря.
Возле горных седин
альпинисты заходятся в споре -
обессилел один.
Ну а им бы побить все рекорды,
до вершин дотянуть.
И решают ведущие твердо
- Он не выдержит путь! -
Умирающий брошен в лощине,
ввысь уходит отряд,
и слеза замерзает на льдине,
и сугробы горят.
Восемь тысяч над уровнем моря,
ураган чуть затих.
Восемь тысяч над уровнем горя...
Не бросайте своих.
…У Эпохи дороги косые -
то ли крах, то ли криг
О, мятежные души России,
не бросайте своих.
Каждый поодиночке - травина
Перед мощью снегов.
…Альпинистов накрыла лавина,
не дошли до богов!



* * *
Кружит дорога узкая,
из чащи смотрит зверь.
Эх, Родина, - и грустная,
и гневная теперь!
Ограблена и выжжена,
на ранах - жгучий снег,
Христа в какую хижину
ты пустишь на ночлег?
Над траурными лицами
во флаги флаг вонзен,
истерзаны границами
песок и чернозем.
Разбит на территории
но вовлечен простор
в круговорот Истории,
в ее самоповтор...
Эх, Родина, не гнуться бы
тебе от злых обид.
Другая Революция
спасет... И вновь спалит.



* * *
Деревня стоит под горою.
Холодное утро. Восход.
Засыпанной снегом тропою
старуха к колодцу бредет...
Сугробами белыми - крыши,
столбами колышется дым.
Узором серебряным вышит
ивняк над обрывом крутым.
Растаял ледок на оконце,
девчушка глядит за стеклом
на алое, алое солнце
над самым высоким холмом.
Глядит без малейшей тревоги
привычен несказочный мир.
На грязной замерзшей дороге
берут грузовик на буксир.
Россия... Ей горе не ново,
и тем удивительней ей,
что только последнее слово
опять остается за ней.