Учебное пособие Для студентов всех специальностей Таганрог 2004

Вид материала

Содержание

Французская школа геополитики («поссибилизм»)
Теория локальных образований
Восток и Запад.
Линейность и цикличность.
Территория и социум.
Моделирование европейского пространства
Детерминантные переменные
Протестантские области
Смешанные области
Католические области
Оптимальные геополитические варианты.
I оптимум
II оптимум
III оптимум
IV оптимум
Формирование геополитической концепции сверхдержавы
1. Международное положение США. «Новый курс» президента Ф.Рузвельта
Геополитические взгляды Ф.Рузвельта.
2. Стратегия атлантизма Н. Спайкмена (1893-1944гг.)
Геополитические союзники: СССР – США – Великобритания.
...
Полное содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

ГЛАВА 6.

ФРАНЦУЗСКАЯ ШКОЛА ГЕОПОЛИТИКИ («ПОССИБИЛИЗМ»)

География человека Видаль де ла Блаша.
Теория локальных образований.
Моделирование европейского пространства.

1. География человека Видаль де ла Блаша

Поль Видаль де ла Блаш (1845 – 1918 гг.). В. Блаш – основатель французской школы геополитики, где основной упор сделан на культурологические аспекты географии ( «география человека» - «поссибилизм»), занимающейся главным образом изучением воздействия географической среды на человека, в частности местных природных условий на историю данного района ( теория локальных цивилизаций).

Методология его исследований базируется на традициях французской школы географической и исторической мысли ( «школа анналов») и критическом пересмотре политической географии Ф. Ратцеля. Эта черта – явная или скрытая полемика с концепцией Ф. Ратцеля – является характерной для французской геополитики в целом. Если в центре концепции Ф. Ратцеля понятия: «пространство», «чувство пространства», «законы жизненного пространства», «государство, как пространственный организм», то В. Блаш в центр своей концепции поставил человека, став основателем «антропологической школы» в политической географии.

В отличии от германской политической географии французскому исследователю был чужд географический фатализм. Он придавал основное значение воле и инициативе человека. В 1898 году он впервые выдвинул тезис о том, что человек так же как и природа может рассматриваться в качестве географического фактора.

Противостояние германской и французской научных школ отражала реально существующие противоречия между двумя государствами и их политическими интересами. В. Блаш считал, что Германия является единственным мощным европейским государством, геополитическая экспансия которого заранее блокируется другими европейскими государствами. Великобритания и Франция имеют обширные колонии на всех континентах; США не имеют противников на американском континенте и могут почти свободно продвигаться по всем направлениям; Россия захватила значительную часть Азии; и лишь одна из великих держав - Германия окружена со всех сторон и не может найти выход своей энергии. Такое положение Германии крайне опасно для всей европейской цивилизации, и поэтому необходимо упреждать усиление Германии. Тем более Германия представляет опасность для Франции, население которой и соответственно армия в два раза меньше, чем в Германии.

Такое отношение к Германии определяло геополитическое положение Франции, как государство, ориентированное на союзнические отношения с морскими державами и против континентального государства, хотя сама Франция по своим геополитическим характеристикам относится также к континентальным государствам. Позиция В. Блаша была не абсолютной среди французских геополитиков, так как существовало и противоположное германофильское направление (адмирал Ф.Лавалль, генерал Ш. де Голль).

В работе «Картина географии Франции» (1903 г.) он обращается к теории «почвы» Ф. Ратцеля, наполняя ее совершенно другим содержанием: «Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности… В нашей стране часто можно наблюдать. что люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен». Природу надо изучать лишь для того и в таком направлении, чтобы выяснить ее влияние на характер, нравы и потребности населения. В. Блаш считал, что Ф. Ратцель и его последователи явно переоценивают природный фактор, выдвигая его на первое место. Человек есть важнейший географический фактор наделенный возможностью выбора.

Поссибилизм. Критика чрезмерного возвеличивания пространственного фактора у Ф. Ратцеля привела к выработке новой геополитической концепции – «поссибилизма» («possibl» – возможный). Согласно этой концепции, политическая история имеет две составляющие – пространственную (географическую) и временную (историческую). Географический фактор отражен в окружающей среде , исторический в самом человеке. Политическая география принижает фактор человеческой свободы и историчности. Географическое пространственное положение народа или государства не данность, а потенциальная возможность, которая может актуализироваться и стать политическим фактором, а может не актуализироваться. Это во многом зависит от субъективного фактора, – человек населяющего данное пространство.

В 1917 году В. Блаш публикует работу – «Восточная Франция» посвященную проблеме спорных территорий по реке Рейн – Эльзас и Лотарингия. В качестве доказательства приводится воля французского народа выраженная в стремлении к общеевропейской унификации и централизации государства.

Политический либерализм он также объясняет через привязанность людей к почве и естественное желание получить ее в частную собственность. Для него общими идеями европейской цивилизации являются – власть народа, частная собственность и общественное согласие.

Лейтмотивом исследования В. Блаша был вопрос о том как инкорпорировать земли Эльзаса и Лотарингии во французскую и общеевропейскую жизнь. Он предлагает превратить эти земли в зону взаимного сотрудничества между Францией и Германией. Он рассматривает этот вопрос не с точки зрения ближайших задач, а пытается построить историческую модель развития единого общеевропейского геополитического пространства. Для того времени это была революционная мысль – когда во Франции господствовали идеи империализма и шовинизма и главным политическим и национальным лозунгом после окончания Первой мировой войны был: «Немцы заплатят за все».

Теория локальных образований

Общности людей и образы жизни. Центральным элементом концепции В. Блаша является понятие локальности развития цивилизации, основу которой составляют отдельные ячейки, очаги. Эти первичные клетки, элементы цивилизации представляют собой очень небольшие общности людей, которые складываются во взаимодействии человека с окружающей природой. В рамках этих относительно изолированных ячеек постепенно и самопроизвольно вырабатываются определенные «образы жизни».

«Ячейки», «первичные элементы, взаимодействуя между собой постепенно образуют ту ткань цивилизации, которая расширяясь постепенно охватывает все большие территории. Это взаимодействие не какой-то продолжающийся поступательный процесс, а отдельные вспышки, сменяющиеся катастрофами, регрессией. Столь же многообразны и противоречивы сами формы взаимодействия «первичных ячеек» цивилизации: от заимствования и слияния до почти полного уничтожения. Процесс взаимодействия затрагивает прежде всего северную полусферу от Средиземного моря до Китая. В рамках северной полусферы, особенно в западной и центральной Европе, действие первичных элементов происходило почти непрерывно и политические образования, сменяя друг друга, накладывались на ту или иную конфигурацию первичных очагов (микрокосмосов). Сближение и смешение этих разнородных элементов привело к образованию империй, религий, государств по которым с большей или меньшей суровостью прокатывался каток истории. Именно благодаря этим отдельным очагам теплилась жизнь в Римской империи, а затем в Западной и Восточной римских империях, в имперских государственных образованиях на Востоке – Сасанидов, персов. В обширных областях Восточной Европы и Западной Азии цивилизационный процесс нередко прерывался, возобновляясь несколько позже и частично.

Специфика Европы заключается в том, что здесь как нигде в мире в весьма близком соседстве друг от друга присутствуют самые различные географические условия: горы и моря, лесные массивы и степи, большие реки, текущие с юга на север и связывающие различные зоны, плодородные прибрежные почвы. Наиболее изрезанная морская линия побережья, а также во многом обусловленный этими условиями климат, не способствующий паразитизму, но и не столь суровый, чтобы парализовать энергию человека. Эти факторы в значительной мере привели к формированию на европейском пространстве самого большого многообразия отдельных культурных очагов, локальных сфер, небольших сообществ со своими «образами жизни», которые находились в постоянном взаимодействии. И при этом были достаточно устойчивы и подпитывали друг друга. Имитация, пример, заимствование, способность впитывать самые различные влияния стали основой динамизма и богатства европейской цивилизации, одной из характернейших ее черт.

Идеи локальности всегда остаются внутри всеобъемлющей целостности, хотя и не могут полностью ощутить эту целостность. В противовес шпенглеровскому абсолютному делению на изолированные, параллельно существующие культуры, следует указать на их эмпирически выявляемые соприкосновения, влияния, заимствования (буддизм в Китае, христианство на Западе и др.), которые по Шпенглеру ведут только к нарушениям и псевдоморфозам («химерам» у Л.Н. Гумилева), а в действительности указывают на лежащую в их основе общность.

Альфред Вебер относит культуры древности – египетскую, вавилонскую, китайскую, индуистскую к первичным, остающимся неисторическими, магически связанными культурами, которым противостоят вторичные, только на Западе существующие культуры. Основная идея, согласно которой производится деление на первичные и вторичные культуры, указывающая на реальность, тем не менее не представляется убедительной. «В период IX – VI вв. до н.э. три сложившиеся культурные сферы мира: переднеазиатско-греческая, индийская и китайская странным образом почти одновременно и, по-видимому, независимо друг от друга пришли к универсальным по своей направленности поискам в области религии и философии, к общим ответам и решениям. Начиная с этого момента, с Зороастра, иудейских пророков, греческих философов, Будды, Лаоцзы и Конфуция, здесь синхронно разрабатывались интерпретации мира и воззрения, которые будучи впоследствии развиты преобразованы, систематизированы, возрождены или трансформированы и реформированы, в ходе их влияния друг на друга составили в своей совокупности мировую религию и философскую интерпретацию истории человечества, к религиозному аспекту которой с конца этого периода, т.е. с VI в., ничего существенно нового добавлено не было».

Вебер описывает действительно глубокие изменения, которые произошли в это время в Индии и Китае и были по сути такими же радикальными, как и в Западной Европе. Однако он считает, что Азию отличает от запада господство «высшего неизменного начала». К. Ясперс в концепции «осевого времени» нащупал некую общность и взаимовлияние.

Восток и Запад. Употребление понятий «Восток», «Запад» в геополитике, как правило, не соответствует ни географическому местоположению («почве», «месторазвитию») тех стран, о которых идет речь, ни предыдущему социально-культурному содержанию. В древности Восток противостоял Западу, как рождение и жизнь противостоят смерти. Таким образом возникло как бы два социокультурных полюса – центры притяжения противоположных, действующих в космосе сил (две пространственные сверхсистемы). При этом равенства между ними не существовало: Восток был сильнее Запада, правая сторона сильнее левой, а мужское начало мироздания – выше и значительнее женского. Из этих базовых представлений вырастали пространственные идеи и образы отдельных культур.

Понятие о Востоке как особом географическом и социальном мире, противоположном западному, впервые возникло в Римской империи. Для античных греков существовала только противоположность между жарким, культурным югом и холодным, населенным воинственными варварами севером (современная Европа), чем и определялось первоначальное деление на части света. Аристотель все население мира, кроме эллинов («полисоцентризм»), делил на варваров Северной Европы, храбрых, но неспособных к развитию государственности и культуры, и культурных, лишенных мужества азиатов, между которыми центральное положение занимали эллины, жившие в стране, где климатические и географические условия благоприятствовали как сохранению мужества, так и развитию культуры, и поэтому предназначенные господствовать во вселенной. Александр Македонский подчинил переднюю Азию, часть Индии и Египет политическому и культурному влиянию эллинов и создал эллинистический социокультурный мир, в котором влияние востока на греков, особенно в государственном устройстве, иногда было сильнее, чем обратное влияние. Рим подчинил своему влиянию Европу и впервые опроверг мнение Аристотеля о неспособности европейских народов к культурному развитию. В те времена Европа была уже частью света, расположенной не на севере, а на западе от Азии. Географ Страбон (I в. нашей эры) отмечал благоприятные для развития культуры физико-географические и климатические особенности Европы, прежде всего Апеннинского полуострова. Римом же было создано превосходство над Азией и Грецией. Понятие Восток (Oriens) как административный термин иногда применялся по отношению ко всем областям бывшей державы Александра Македонского. И все же греко-римский мир в глазах римлян был единым. В этом смысле «востоком» были оставшиеся вне власти Рима области парфянского государства. Христианство, ислам, а впоследствии и гуманизм вновь изменили представления европейцев. Восточные языки сделались составной частью европейского образования. История Передней Азии и Европы рассматривалась в средние века как единое целое. До ХVII века в Европе господствовали библейские представления о четырех последовательных мировых империях:

ассиро-вавилонской;
персидской;
греко-македонской;
римской.

Христианством было создано отчуждение Европы от нехристианского (некатолического, непротестантского) Востока, но только гуманизм перенес это отчуждение на дохристианское прошлое.

Созданное в XVII веке деление мировой истории на древнюю, среднюю, новую привело к взгляду на восток как на мир, оставшийся в древности вне влияния греко-римской цивилизации, а в новое время – вне ее возрождения. Ряд исследователей считают, что история Дальнего Востока представляет картину развития социума, совершенно не зависимого от Запада, тогда как культура Европы и Ближнего Востока восходит к одним и тем же основам Здесь срабатывает «теория домино», Индия находится под влиянием Передней Азии, Китай – под влиянием Индии, Япония в свою очередь – под влиянием Китая. Дальний Восток может рассматриваться как особый социокультурный мир, гораздо более далекий от ближневосточного, чем последний от европейского. Несмотря на внешние влияния, ни в Индии, ни в Китае не было прерывистости в культуре, в то время как на Ближнем Востоке европейским ученым пришлось расшифровывать египетскую, ассирийскую и персидскую письменность. Очевидно, в этом ценность Дальнего Востока как теоретической модели. Изучение данной модели может дать материал для проверки и дополнения историко-пространственных закономерностей. «Господство над торговыми путями переходило от переднеазиатских к европейским и обратно, но всегда от эпохи финикийских мореплавателей до наших дней люди Запада сохраняли инициативу в своих руках. История не знает примера, чтобы выходцы из Индии и Китая сознательно стремились овладеть внешней торговлей западных стран, подчинить их своему экономическому и политическому влиянию».

Главным фактором прогресса является общение между этносами, культурами, цивилизациями и прежде всего «сверхсистемами». Прогресс и упадок отдельных социумов объясняются не столько их расовыми свойствами и религиозными верованиями, не столько даже окружающей их природой, сколько тем местом, которое они в разные периоды своей исторической жизни занимали в целокупном социокультурном пространстве. Культура выше цивилизации с точки зрения коммуникативности, но ниже с точки зрения единого социального пространства.

Линейность и цикличность. Культурные полюса – Восток и Запад – представляют собой две во многом противоположные сверхсистемы в культурных традициях, две различные системы пространственных координат, две мировоззренческих матрицы, два языка познания. Запад – это индивидуализм, рынок, демократия. Восток – это религиозность, духовность, коллективизм, этатизм. Но в таком виде отмеченные парадигмы можно обнаружить разве что на уровне локальных, замкнутых систем – общин, монастырей, орденов, мафий, партий.

Для геополитики главным является фиксация реальной противоположности, определение дуальности как основы развития социума, наличие общих точек соприкосновения.

Во всех странах дальневосточного региона преобладает циклическое восприятие мира. В отличие от Европы, где христианство сумело покончить с неоплатонической концепцией возвращения (движения по кругу), на Востоке не нашлось своего Святого Августина, который очень резко оформил свой отказ от цикличности: «По кругу блуждают одни нечестивцы». В силу различных причин буддизм, близко подошедший к пониманию неповторимости жизненных процессов, не смог проделать подобную работу. А конфуцианство впервые столкнулось с идеей линейно-поступательного развития лишь в XVII веке.

Территория и социум. Попытки найти непосредственную связь между физическим и социальным миром предпринимались неоднократно (Аристотель, Страбон, Монтескье и др.).

Ш.Л. Монтеcкье связь между властью и социумом устанавливает путем сопоставления размеров территории, где форма правления выглядит как характеристика социума в его целокупности:

«Республика по своей природе требует небольшой территории, иначе она не удержится».
«Монархическое государство должно быть средней величины. Если бы оно было мало, оно сформировалось бы как республика; а если бы оно было слишком обширно, то первые лица в государстве, сильные по своему положению, находясь вдали от государя, имея собственный двор в стороне от его двора, обеспеченные от быстрых карательных мер законами и обычаями, могли бы перестать ему повиноваться».
«Обширные размеры империи – предпосылка для деспотического управления».

На основании вышеизложенных высказываний Монтескье можно сделать логический вывод: существует естественная связь между количественными характеристиками социума и формой правления. Как только территория государства превышает определенные размеры – деспотизм неизбежен. Правда, при этом исследователь окажется перед проблемой выборам между неизбежностью деспотизма и морально-этическими категориями. Как бы то ни было, Монтескье создает социальную морфологию в виде определенных количественных характеристик.

Общая теория локальности разрабатывалась Н.Я. Данилевским, О. Шпенглером и А. Тойнби.

Проблемой моделирования реал-пространства в целокупности и по отдельным странам занимались также Ф. Бродель, У. Хоскинс, Ст. Роккан (см. Ф. Бродель Что такое Франция? Пространство и история. М., Изд-во им. Сабашниковых/ 1994; Hoskins W.G. English Local History. Leicester. 1966; Rokkan St. Citizens, Elections, Parties. Oslo. 1970). Из них лишь У. Хоскинса можно считать апологетом локальности. По мнению У. Хоскинса ландшафт представляет собой один из способов подступления (подхода) к социальному пространству. «Мне не очень интересны внешние впечатления. Три видимых измерения какого-нибудь строения или ландшафта недостаточны; на минуту они могут привести в восторг, но не оставят прочного следа в памяти. Для того, чтобы придать открывающемуся виду настоящую глубину, требуется четвертое измерение времени; нужно как можно больше знать о прошлом, о связях между людьми и чувствовать длительную непрерывность человеческой жизни в этом самом месте, прежде чем оно сможет оказать полное воздействие на разум».

Признавая стадиальную эволюцию социума, У. Хоскинс считает, что старую (традиционную) цивилизацию нельзя оценивать с помощью количественных критериев: «Старые квалитативные цивилизации, имевшие целью не силу, а совершенство, это наш потерянный рай». Ностальгия автора обращена к традиционному укладу в рамках индустриализма, а именно к тому двухсотлетнему периоду его культурного расцвета, что наступил после бесчеловечного «раскрестьянивания». В сущности, это похороны традиционного общества. «Погибшая жизненная форма, утраченная модель интегрированной жизни, всем некогда известная, присущая тому времени, когда мы все были в миру, как у себя дома, среди нашей собственно родни и в родимых местах, в согласии с образом жизни, переданным нам из незапамятного прошлого, глубоко укорененного в "культурном гомусе", заложенным поколениями предков именно в этом месте – в том же самом месте, в той же деревне или в том же городке».

Ф. Бродель подчеркивает географическое и социокультурное разнообразие Франции. «Каждая деревня, каждая долина, a fortiori (<лат.: тем более) каждый край (pays – слово, происходящее от галльского pagus), вроде Бре или Ко, каждая область, каждая провинция обладают собственным лицом. Дело не только в явственном различии рукотворных и нерукотворных пейзажей; дело в образе жизни, в том, как люди живут и умирают, в сумме правил, определяющих характер отношений между родителями и детьми, между мужчинами и женщинами».

Французская территория («шестиугольник») не единственная система измерения у Ф. Броделя, она включает в себя области, провинции, края, сохранившие определенную самостоятельность (автономию), сама Франция является частью Европы и всего земного шара. «Шестиугольник» Франции, Европа и мир – все это пространственно-географические координаты исследования Ф. Броделя.

Моделирование европейского пространства

«Срединная Европа». Метод Роккана. Концепция «Срединной Европы» или «Единой Европы» получила своеобразное конкретное обоснование в идеях Ст. Роккана (см. Rokkan St. Citizens, Elections, Parties. Oslo. 1970) (до этого Р. Челлен, Ф. Ратцель, К. Хаусхофер, К. Шмитт). В отличие от У. Хоскинса и Ф. Броделя в работах Стейна Роккана редко можно встретить исторические факты, явления, события, в его работах отсутствуют футурологические предсказания. С. Роккан формален, рассматривает модели на макроуровне, используя систему исчислимых переменных. Схематизация переменных по логике С. Роккана выглядит следующим образом:

Детерминантные переменные	Дополнительные переменные	Экспликанда
экономика (Э)		то, что требуется объяснить
территория (Т)	→ Э’ + Т’ + К’ →
культура (К)

Он определяет эти переменные исходя из предмета своего научного интереса (т.е. экспликанды – социокультурные параметры) и генетически обусловленных свойств субъектов, видоизменяющих данный социум. Модельные переменные – это возможность выбора для субъекта и социума.

Метод С. Роккана позволил создать модель Европы в сравнительно простых формулах:

динамика «пояса городов»;
точка «отвердения» в государственном строительстве.

Самая известная формула Роккана (динамика «пояса городов») связывает топологическое положение с успешностью формирования наций и государств. Роккан начертил оптимальную карту Европы (как теоретическую модель), взяв за основу два измерения – «силу городов» и «силу идеи».

Принципиальная схема выглядит так:

	Периферии	Империи	Пояс городов	Империи	Периферии
Протестантские области
Смешанные области
Католические области

По его мнению, города Европы, возникшие во времена Римской империи, сохранили свою экономическую функцию и политическую самостоятельность и в период распада в силу того, что они в свое время возникли в пограничных районах, на окраинах империи. Так сложились оптимумы городов-государств, устойчивые не только в пространстве, но и во времени. Города сохранили цельность, функциональность и культурную связь, оставаясь независимыми друг от друга и от традиционного окружения. «Пояс городов» был также достаточно силен, чтобы остановить экспансию кочевых народов, которые к этому времени уже выполнили свою историческую роль проводников между социокультурными сверхсистемами древнего мира. Европейский «мир-пространство» стал самодостаточен, так же, как и Восток. «Пояс городов» всегда выполнял функцию канала распространения культуры между Средиземноморьем и Дальним Востоком, а в Новое время и Атлантикой. Цепь оптимумов-городов создавала теоретическую модель оптимумов будущего (в том числе национальных государств, империй, сверхдержав), что могло вылиться в различные варианты и замедляло цивилизационные процессы на периферии (зона разряжения). В России традиционная периферия, наоборот, победила города, разрушенные к этому времени в результате внешних воздействий.

Выделение «пояса городов» как фактора географического детерминизма и коммуникативности, прежде всего заслуга географов Э. Жюйярда и А. Нонна, исследовавший роль реки Рейн и других транспортных магистралей Европы. «Пояс городов» явился ядром и движителем западноевропейской цивилизации, определив ее территориально-административное деление и социально-пространственную структуру. Территориальное положение политической единицы на переменной карте С. Роккана имеет решающее значение для движения во времени. «Государства-империи» возникали вне «пояса городов», в то время как сам пояс оградил себя от власти «государств-империй». Зона наивысшего экономического развития Западной Европы, данная исследовательским отделом ЕС, повторяет «пояс городов» от Южной Британии, по дуге, до Северной Италии (см. Les Villes Europeennes. May 1989. Report pour la DATAR).

Оптимальные геополитические варианты. Оптимумы государств (социумов) в рамках «пояса городов» всегда отличались меньшими пространственными размерами и большей равновесностью. Равновесие физических и социальных сил, внутренних и внешних, создали устойчивость данного пространства.

Государства-империи, «высушивая» пространство, не позволяя возникать городам (центрам, узлам) на периферии, уничтожают себя; если же они осуществляют насильственную модернизацию, вновь возникшие узлы социо-культурных коммуникаций все равно уничтожают империи.

В рамках теории «оптимальных вариантов» «пояс городов» подчеркивает особенности строения социального пространства (в физическом выражении) и динамику эволюции социумов в теоретическом и практическом плане. Сложность конфигураций империй, известное и извечное противостояние подтверждают данные положения и необходимость теоретического осмысления моделей социально-физического пространства. «Оптимальные варианты» социумов возможны как пространственные модели и применимы к естественно-историческим реалиям.

В «оптимальном варианте» радиус освоения территории оценивается возможностями коммуникаций. Расчеты показывают следующие характеристики расширяющего «оптимума»:

	Социум	Территория	Население
I оптимум	город-государство (полис)	400 км²	20 тыс.
II оптимум	государство	20 000 км²	300 тыс.
III оптимум	империя	600 000 км²	30 млн.
IV оптимум	сверхдержава	5-6 млн. км²	250 млн.

В отличии от Ф. Ратцеля Виаль де ла Блаш, помимо акцента на активной роли человека и помимо отрицания свойственного первому географического детерминизма, совершенно иначе определял роль государств и других политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ф. Ратцеля государство – это прежде всего «органическое существо», то В. Блаш склонен рассматривать его скорее как нечто внешнее. вторичное. определяемое в конечном счете самим характером и формой взаимодействия различных локальных очагов, отдельных ячеек цивилизации. Ни Ф. Ратцель, ни В. Блаш не отрицали возможности образования мирового государства. Ф. Ратцель связывал эту возможность с естественным территориальным ростом государств. Развитие контактов, расширение торговых отношений он рассматривал в качестве прелюдии к установлению политического контроля. Торговля и война – это две формы, две стадии в процессе территориального роста государства. В. Блаш больше внимания уделял вопросам коммуникаций, взаимодействий отдельных локальных очагов, теоретически понятным, но практически являющимися делом отдаленного будущего, когда человек превратится в «гражданина вселенной».

Важной особенностью концепции В. Блаша является тезис о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами в связи с развитием коммуникаций.

«Поссибилизм» В. Блаша был воспринят ученным миром как коррекция жесткого географического детерминизма. Германские геополитики считали критику В. Блаша обоснованной и важной, интерпретируя ее в духе возрастания этнического и расового фактора, а это резонировало с общим всплеском интереса к расовой проблематике в Германии 20-х годов.

ГЛАВА 7.

ФОРМИРОВАНИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ СВЕРХДЕРЖАВЫ

ТЕОРИЯ Н. СПАЙКМЕНА

Международное положение США. «Новый курс» президента Ф.Рузвельта.
Стратегия атлантизма Н.Спайкмена (1893-1944гг.).
Послевоенный мир для США.

1. Международное положение США. «Новый курс» президента Ф.Рузвельта

В предыдущих главах мы анализировали геополитическое развитие нацистской Германии. Общий вывод был таков: идеологический и технологический факторы победили геополитический фактор в политике германского руководства и привели Германию к катастрофе. В настоящей главе мы обратимся к геополитической стратегии США в этот же период. Анализируя концепцию основателя американской геополитики А. Мэхэна, мы отмечали, что переход от политики изоляционизма к активным действиям в мировой политике за пределами американского континента был совершен США достаточно успешно. Затем США развили успех, присоединившись к Антанте, после выхода России из первой мировой войны. Тем не менее общественное сознание не было готово воспринять США как постоянного и активного участника политических событий на Евразийском континенте. Причины такого отношения были как географические, так и экономические, технологические, психологические.

«Тридцатилетняя геополитическая война». Между двумя мировыми войнами. И. Валлерстайн считает, что: «С 1917 года США неуклонно шли к мировой гегемонии. Борьба за политическую гегемонию с Германией продолжалась тридцать лет и получила у американских геополитиков название «Тридцатилетней американской войны». В американской геополитике термин «Тридцатилетняя война» стал общепринятым утверждением. Итак, период с конца первой мировой войны до конца второй мировой войны (1918-1945 годы) с точки зрения американских геополитиков был периодом войны между Германией и США за политическую гегемонию, которую США выиграли.

Если рассмотреть общие тенденции экономического развития США и Германии после первой мировой войны, то ясно виден диаметрально противоположный характер экономического развития. Глубокий экономический кризис Германии продолжался до конца 20-х годов (период выплаты репараций 1922-1931 гг.) и сменился быстрым экономическим ростом в 30-е годы, во многом благодаря развитию военно-промышленного комплекса. Точка наивысшего экономического могущества и благополучия приходится на 1939-1940 гг.

В США мы наблюдаем совершенно другую картину. Происходит фантастический взлет благополучия в 20-е годы, связанный с возвращением взятых Великобританией и Францией кредитов. Определяющим лозунгом стал лозунг У. Гардинга: «Обогащайтесь!». Резко усилилось влияние «среднего класса». Этот период неожиданно завершился глубочайшим экономическим кризисом 1929-1933 гг. Принятие нового курса Ф. Рузвельта и политика «кейнсианства» начали возвращать американскую экономику к жизни. Таковы были тенденции экономического развития этих стран в период между двумя мировыми войнами.

Географические реалии также различны у этих стран. Германия расположена на евразийском континенте, США – на американском. Германия страна с огромным историческим прошлым. США – страна молодая, без длительной истории бывшая британская колония. Германия – страна, находящаяся в самом центре европейских интриг, США, напротив, отделены от Европы океаном. Германия – типичный пример континентальной страны, США – морской. На фоне выявленных противоположностей можно отметить и сходство. Во-первых, и США, и Германия только в XX веке начали проводить активную колониальную политику. Во-вторых, и США, и Германия делали ставку на технологическое развитие. При всем поощрении изобретательства в США опыт фундаментальных научных разработок и научный потенциал Германии во много раз превосходил скромные возможности американских университетов. И Стенфордский университет, и Массачусетский технологический институт были тогда лишь новичками в мире науки, внедрявшими в основном результаты, полученные в европейских исследовательских центрах.

Итак, можно ли определить весь период между двумя мировыми войнами как соперничество США и Германии за гегемонию? В этот период США были в лучшем случае третьей по значимости страной после Великобритании и Франции, а по мере роста военного потенциала Германии и Японии, можно сказать, что существовала пятерка стран, признававшая взаимные геополитические интересы и ведущие переговоры друг с другом. Значимость Советского Союза в этот период не принималась в расчет.

Геополитические взгляды Ф.Рузвельта. В политическом плане следует отметить еще одно сходство: значительный, а по силе социальных потрясений наиболее важный исторический период (с 1933 по 1945 гг.) связаны и в США и в Германии с одной политической личностью – А. Гитлера и Франклина Делано Рузвельта.

В предыдущей главе было показано, что направление германской политики определялось А. Гитлером, хотя его решения зачастую игнорировали предложения геополитиков. Период правления Ф.Рузвельта знаменовался отходом США от политики изоляционизма с последующей трансформацией в политику сверхдержавы. В данной главе мы попытаемся проследить личное влияние Рузвельта на формирование концепции сверхдержавы и теоретическое осмысление ее Н. Спайкмена.

Ф. Рузвельт очень рано начал свою политическую карьеру, в 1910 году в возрасте 28 лет он становится сенатором, а в 1913 г. занимает должность помощника государственного секретаря по морским делам ( при президентстве В.Вильсона). Ф.Рузвельт отстаивал идею наращивания морской мощи США и активизации внешней политики. В этот же период налаживаются отношения с его коллегой британским морским министром У. Черчиллем, политические идеи которого импонировали Ф. Рузвельту и соответствовали его собственным представлениям. Когда началась первая мировая война, Ф.Рузвельт выступает активным сторонником участия США в войне на стороне Антанты. Даже в то время весьма подозрительно выглядел повод к вступлению США в войну (потопление при странных обстоятельствах английского гражданского судна «Луизитании» германской подводной лодкой в тот момент, когда на нем перевозили американских граждан). В период с 1924 по 1933 год Ф. Рузвельт не занимал никаких постов в Вашингтоне, так как у власти находились республиканцы. В 1933 году он победил на президентских выборах и стал президентом США. Рузвельту в какой то мере повезло как политику, он пришел к власти, когда кризис поразивший США достиг высшей точки, поэтому он удержался у власти три срока (15 миллионов безработных, 3 млн. бродяг, паралич банковской системы, спад промышленного производства в течении ряда лет).

«Новый курс» президента Рузвельта включал следующие мероприятия:

в марте 1933г. был принят чрезвычайный банковский закон (банки были закрыты в 38 штатах);
в мае 1933г. закон о регулировании сельского хозяйства;
в июне 1933г. закон о восстановлении промышленности;
в декабре 1933г. был отменен «Сухой закон»;
в июле 1935г. принят закон о трудовых отношениях;
август 1935 года закон о социальном страховании;
в мае 1938 года была создана комиссия по расследованию антиамериканской деятельности;
в августе 1939 года принят закон, запрещающий государственным служащим быть членами компартии США.

В области геополитики самым большим его достижением в первый президентский срок было признание СССР. Однако основная политическая борьба развернулась вокруг закона о нейтралитете, который принимался американским конгрессом дважды – 31 августа 1935 года и 4 ноября 1939 года. Но уже в марте 1939 года был принят закон о ленд-лизе, а после известных событий – нападение Японии на США 7 декабря 1941 года, 11 декабря США объявили войну Германии и Италии, и таким образом не остались в стороне от европейской войны (Германия и Италия объявили войну США – 10 декабря 1941 года). Борьба вокруг закона о нейтралитете отразило состояние умов политической элиты США. Конгресс отстаивал право народа на мир и невмешательство в мировую, прежде всего европейскую политику. Ф.Рузвельт заявлял, что США не сможет остаться в стороне; авиация расширяет доступность и достижимость границ любой страны. Основным оппонентом был сенатор Р.Тафт. Р.Тафт был убежден, что США не должны вмешиваться в европейские дела, а развитие технологий не упрощает, а усложняет возможность вторжения на территорию США, так как путем создания сети баз на Тихом и Атлантическом океанах, США могут оградить не только себя, но все Западное полушарие от возможного вторжения. В июне 1939 года географ И. Бауман послал письмо президенту Ф.Рузвельту с изложением возможного сценария развития политических и военных событий в Европе, где он прогнозировал возможность нападения Германии на Францию, Великобританию и СССР. В мае-июне 1940 года во время слушаний в военном комитете сената Ф.Рузвельт изложил перед конгрессменами основное содержание данного доклада И.Баумана. Ф.Рузвельт настаивал на неизбежности и необходимости развития военной промышленности для обеспечивая тем самым внешней безопасности и внутренней стабильности США (создание новых рабочих мест). В 1940 году военные расходы США были резко увеличены, и это наконец, оживило американскую экономику.

Почему можно утверждать, что Ф.Рузвельт определил американскую геополитическую стратегию в период 1933 – 1945 гг.?

во-первых он отвергал политику «изоляционизма», так как по его мнению она не могла обеспечить безопасности американского народа и государства;
во-вторых подчеркивал значение развития современных технологий, прежде всего авиации.

2. Стратегия атлантизма Н. Спайкмена (1893-1944гг.)

Толчком для новых геополитических идей послужила Вторая мировая война (1939-1945гг.). Самим ходом событий США втягивались в мировую политику.

Нападением нацисткой Германии на Польшу 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. 3 сентября 1939 года Англия и Франция, выполняя договор с Польшей объявили войну Германии. Но активных боевых действий на Западном фронте не велось вплоть до весны 1940 года. США первоначально заявили о своем нейтралитете. В апреле 1940 г. германские войска атаковали Данию и Норвегию. А 10 мая 1940 года началось германское наступление через Голландию и Бельгию во Францию. А 22 июня 1940 г. Франция капитулировала. Английские войска, бросив технику, эвакуировались на остров. Западный мир оказался беззащитным перед фашизмом. Оставалась надежда на трудности морских операций. В июле 1940 года началась воздушная “битва за Англию”, продолжавшаяся до момента нападения на СССР. Одновременно развернулась “битва за Атлантику”. США, почувствовав свою уязвимость, отказались от политики сугубого нейтралитета, объявив о разрешении на поставку военной техники с целью защиты стратегических интересов США и предоставлении кредитов на закупку этой техники с отсрочкой выплаты до конца войны (закон о ленд-лизе, принятый в марте 1941г.).

Геополитические союзники: СССР – США – Великобритания. С 22 июня 1941 года, с момента нападения Германии Советский Союз из второстепенного государства стал превращаться в центр мировой политики. Великобритания заявила о готовности сотрудничества с СССР. Между двумя странами в июле 1941 года был подписан договор о совместных действиях. В августе 1941 года была проведена первая совместная военная операция - оккупация Ирана. 29 сентября – 1 октября 1941 г. состоялась московская конференция СССР, Великобритании, США, положившая начало трехсторонним отношениям. США распространили на СССР закон о ленд-лизе, предоставили первый кредит в 1 млрд. долларов. Великобритания и США дали четкие обязательства по ежемесячным поставкам военной техники, стратегических материалов и продовольствия. За годы войны общая сумма поставок достигла 12 млрд. долларов в тогдашних ценах. За годы войны союзники поставили СССР 427 тысяч грузовиков (при общем производстве в довоенном СССР - 60 тысяч), 22 тысячи боевых и транспортных самолетов, 13 тысяч танков, более 400 тысяч полевых телефонов (с соответствующим количеством проводов), 2,6 млн. тонн нефтепродуктов (высокооктановый бензин для авиации, специальные масла), 720 тыс. тонн цветных металлов, 4,5 млн. тонн продовольствия и др. Поставки были адресными, качественно ориентированными, закрывали ниши, образовавшиеся в народном хозяйстве в ходе войны. Они позволили осуществить модернизацию Советской Армии и хотя бы минимально обеспечить продовольствием армию и население.

Япония во время первой мировой войны, почти не участвуя в военных действиях, получила большие выгоды, захватив германские колонии: Циндао в Китае и особенно стратегически важные Марианские, Каролинские и Маршалловы острова. В начале второй мировой войны по договоренности с правительством Виши к Японии перешел французский Индокитай. Продолжая такую политику, Япония могла бы получить очень много преимуществ. Но развиваясь по общеимперской схеме начальной экстенсивной индустриализации (больше металла, больше энергии и т.д.) как классически морское государство Япония столкнулась в АТР с другими морскими государствами – США и Англией. Успехи Германии придали Японии решимость в борьбе за тихоокеанские коммуникации. Японский народ шел на осознанный риск ради дальнейшего процветания. Тщательно готовилось нападение на американский и английский флот. Японский объединенный флот с восточной торжественностью отправился в поход, подняв над собой овеянный победами флаги времен русско-японской войны 1904-1905 годов и дав прощальный залп из всех орудий по пустынной Курильской гряде.

7 декабря 1941 года японский императорский флот и авиация нанесли удар по главной базе Тихоокеанского флота США в Перл-Харборе (Гавайские острова). Успех был полным, были потоплены и повреждены 8 линкоров, как тогда считалось, главная ударная сила флота. Стратегическая инициатива в Азиатско-Тихоокеанском регионе перешла к Японии. Наращивая успех, японские войска разгромили английскую армию и флот, захватили Бирму, Малайю и Сингапур и вышли к Индии. Были захвачены Филиппины и Индонезия. Японцы продвинулись на юге до Новой Гвинеи и Австралии. Под угрозой оказалась даже территория США. США, Англия и ее доминионы объявили войну Японии. Германия и Италия в ответ объявили войну США. Этими актами окончательно определилась расстановка сил во второй мировой войне. К лету 1942 года “страны оси”(Германия, Италия, Япония) добились наибольшего успеха. Но это было временное преимущество, вызванное особой агрессивной моделью фашиствующих государств, крайней милитаризацией народного хозяйства, нацеленностью на “молниеносную войну”. Начав вооружение армий позже чем союзники, страны оси сделали скачок на новую ступень, высшую по качеству, и, опираясь на новейшие технологические достижения других стран, а зачастую пользуясь их помощью в восстановлении своего потенциала, опередили их.

Безусловно, в период своего высшего могущества Германия и Италия опирались на экономическую базу почти всей Европы, а Япония – Азии. Но, с одной стороны, существовали три мощных союзных государства – США, СССР, Великобритания; с другой стороны, вступление на путь милитаризации народного хозяйства и беспрерывные войны тормозили развитие их экономик в целом. Воля к победе не оставляла ни англичан, ни русских, ни американцев. А преимущества в экономическом потенциале рано или поздно должны были сказаться.

Однако многое зависело от способности стран антифашистской коалиции скоординировать свои действия. Никогда раньше не было такой угрозы для человечества. Постепенно стал складываться такой, казалось бы, противоестественный союз – англо-американских демократий и сталинской диктатуры, классически морских стран и сухопутной евразийской державы.

Здесь сыграли роль несколько факторов:

 реальные государственные и национальные интересы, выражающиеся в возможности физического выживания в борьбе с фашизмом;

 видимые на этом фоне уступки друг другу в идеях и политике (прекращение антирелигиозной пропаганды в СССР, роспуск Коминтерна, прекращение антикоммунистических действий и пропаганды в Англии и США);

 активная деятельность еврейских и других национальных организаций по объединению антифашистских сил (создание Еврейского антифашистского комитета в СССР).

1 января 1942 года 26 государств подписали Декларацию объединенных наций, провозгласившую своей главной целью борьбу с фашизмом, установление демократических принципов в международных отношениях, уважение прав народов.

26 мая 1942 года СССР и Великобритания подписали договор “О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны” сроком на 20 лет. 11 июня 1942 года аналогичный договор был подписан с США. Союзнические отношения стали реальностью. В условиях военного времени президент США и премьер-министр Великобритании получили чрезвычайные полномочия, поэтому они могли найти понимание у единолично правящего Сталина. Личные встречи высших руководителей стран-союзников стали определять ход мировой истории.

Трижды в ходе войны собирались главы крупнейших союзных государств для решения важнейших вопросов и конфиденциальных переговоров:

Тегеранская конференция (ноябрь-декабрь 1943 г.);
Крымская конференция (февраль 1945 г.);
Потсдамская конференция (июль 1945 г).

Англичане и американцы более тесно координировали свои планы друг с другом. В сложившейся ситуации Англия все более и более попадала под влияние США. Американское честолюбие, пострадавшее во время первой мировой войны (когда они оказались на вторых ролях) наконец-то получило удовлетворение. Англичане упреждали американцев в уступках, подчеркивая свою полную лояльность и особое англо-американское единство, основанное на общности происхождения и культуры. Каждая из союзных держав имела собственные стратегические интересы. Но общие планы безусловно выполнялись. На Тегеранской конференции союзники договорились открыть Второй фронт в Европе весной 1944 года. Продолжая сохранять нейтралитет с Японией, СССР дал обязательство вступить в войну против нее по окончании войны в Европе. На крымской конференции в феврале 1945 года было заключено секретное соглашение о вступлении СССР в войну против Японии через 2-3 месяца после победы над Германией при условии сохранения статуса МНР как независимого государства; передачи СССР Южного Сахалина и Курильских островов; создания советской военной базы на территории Китая (Порт-Артур). В этом соглашении интересы Китая игнорировались.

Главные вопросы Крымской конференции касались координации действий союзников на заключительном этапе войны, послевоенного устройства Европы и мира. Главы союзных государств решили не допустить больше, чтобы угроза войны исходила из Германии. Союзники договорились оккупировать территорию Германии, разделить ее на четыре оккупационные зоны под контролем США, СССР, Англии, Франции. Германия определялась в границах до 1938 года (до Мюнхенского соглашения).

На Крымской конференции было принято решение о создании международной организации для поддержания послевоенного мира - Организации объединенных наций (ООН). В апреле 1945 года в Сан-Франциско состоялась учредительная конференция ООН, в которой приняли участие 42 страны, к этому времени объявившие войну Германии. Страной пребывания ООН стали США.

Первоначально агрессивные действия Германии подтолкнули США к отказу от политики нейтралитета путем принятия закона о ленд-лизе, затем нападение Японии на Пирл-Харбор окончательно определило расстановку сил в этой войне.

Николас Спайкмен. Н. Спайкмен являлся прямым наследником теории адмирала А. Мэхэна несмотря на то, что он не был профессиональным военным, а специалистом по внешней политике (Профессор международных отношений, директор Института международных отношений при Йельском университете).

Фантастический геополитический рывок Германии из капитулировавшей страны в безжалостного агрессора стремящегося к мировому господству, в глазах многих политиков явился результатом целенаправленного развития германской геополитической науки, превращением ее в идеологию правящей партии. Теория созданная Х. Макиндером, для осмысления возможностей Британской империи удержать свои позиции, превратилась в теорию захвата новых территорий, формирования «жизненного пространства». Такое переформулирование целей геополитической теории привело к негативному отношению к геополитике со стороны американской общественности. Для Н. Спайкмена (в отличии от классиков геополитики) география не представляла самостоятельного интереса, еще меньше его волновали проблемы связи народа с «почвой» или влияние космических излучений на формирование социума. В этом проявлялось историческое наследие молодого американского государства. Н. Спайкмен рассматривал геополитику как важнейший инструмент конкретной международной политики, как аналитический метод и систему формул, позволяющих выработать наиболее эффектную стратегию. Поэтому он жестко критиковал немецкую геополитическую школу, считая представления о «справедливости», «правде», «совести», «условных границах» метафизической чепухой.

Н. Спайкмен выдвинул тезис, о том, что основной целью геополитической теории является проблема безопасности. Геополитика должна применяться к формированию политики безопасности страны с точки зрения географических факторов. Географические параметры не меняются, но меняется их значение для страны. Какой при данной географической ситуации должна быть наилучшая политика, чтобы достичь безопасности страны?

Германскую геополитику он считал агрессивной по своей сути, американскую оборонительной. Проблема безопасности рассматривалась им с двух сторон: безопасность в рамках Америки (политика изоляции) и глобальная безопасность. Н. Спайкмен был сторонником второго направления – создания глобальной системы безопасности (сторонник интервенции).

Основные параметры геополитического могущества. Н.Спайкмен выделяет десять основных параметров геополитического могущества:

географическая характеристика территории;
природа границ;
объем населения;
наличие или отсутствие полезных ископаемых;
экономическое и технологическое развитие;
финансовая мощь;
этническая однородность;
уровень социальной интеграции;
политическая стабильность;
национальный дух.

«Срединный океан» и «третий фронт». Н. Спайкмен ввел в научный оборот новое понятие: «Midland Ocean» - «Срединный Океан». В его основе лежит подчеркнутая аналогия с ролью и значением Средиземного моря в европейской и мировой истории и Атлантическим океаном в современной истории западной цивилизации. Подобно древней средиземноморской модели в новейшее время формируется новая атлантическая модель, где оба берега атлантического океана ( и американский и европейский) объединяются в единое целое. Срединный океан становится не разъединяющим а объединяющим фактором.

На ряду с Атлантическим и Тихоокеанским океанами с точки зрения Н. Спайкмена важнейшее значение приобретает Северный Ледовитый Океан («третий фронт»). В первый период второй мировой войны Атлантика была перекрыта германским флотом («битва за Атлантику»), Тихий океан – японским. Только зона Ледовитого океана контролировалась союзниками. Северные конвои союзников в Россию. «Проекция через полюс».

Концепция окружения США. Проблема возможного полного окружения и столкновения с единой евразийской силой тревожила американскую политическую элиту, особенно возможность захвата территории России Германией и Японией. «При этом силовые центры восточного полушария будут перевешивать, и мы не сможем обеспечить свою независимость и безопасность. Если мы хотим избежать подобного окружения в будущем, то должны постоянно заботится в мирное время, чтобы не возникли нация или союз наций, обладающей доминирующей силой в любом из двух регионов Старого света».

Главной задачей для США становился интегрированный контроль над пространством; не просто баланс сил (что неустойчиво и не дает безопасности), а баланс сил при свободе действий.

Модель геополитического поведения США. Примером (образцом) для США являлась «политика блестящей изоляции», на протяжении длительного времени проводимая Британской империей. «Британия всегда старалась ограничить свои обязательства по отношению к союзникам. Идеальным был союзник, который просил только займы и оружие. Возможным – тот, кто просил помощи флота. Блокада была нормальным и недорогим способом ведения войны. К тому же подобные операции посылки флота к другим берегам были выгодны, так как позволяли попутно захватывать острова или другие небольшие территории. Когда война кончалась победой, Великобритания полностью прекращала помощь и начинала помогать слабейшему. Восстановив таким образом баланс сил, Великобритания возвращалась к блестящей изоляции. Затем баланс сил вновь нарушался, и цикл повторялся снова».

3. Послевоенный мир для США

В работе «География мира», изданной в 1944 году Н. Спайкмен отмечал: «Все усилия в данной войне направлены на то, чтобы уничтожить А.Гитлера и национал-социалистическую партию, но из этого не следует разрушение Германии как военной силы. Угроза возможного завоевания Японией Азии должна быть исключена, но это не означает полного уничтожения Японии как военной державы и усиление позиций Китая или России в Тихоокеанском регионе». Если США не будет думать о послевоенном мире, то небольшие государства при современных технологиях и трехмерном пространстве войны становятся опасными, так как представляют собой вакуум власти – они будут главным источником политического беспорядка в мире. Поэтому политика сверхдержавы должна быть направлена на решение следующих задач:

не допустить распада Германии и Японии. В будущем возможно формирование оси «Вашингтон – Токио – Берлин»;
установить контроль над малыми государствами Евразии;
союз с Великобританией вплоть до создания англо-американской федерации;
Россия – является «союзником на время войны»(War – time ally);
не допустить советско-китайского союза;
создавать препятствия для объединения Европы;

Фактически данная работа явилась первой версией «доктрины сдерживания СССР». В ней фиксируется признание СССР в качестве второй сверхдержавы (контроль над пространством и присутствие мощными военными группировками за пределами национальных границ) и подтверждается идея Х.Макиндера о том, что существует «хартленд» – гигантская материковая масса, потенциально значимая и независимая от остального мира.

Н.Спайкмен выделил следующие положения:

Экономически центральная часть материковой сердцевины недостаточно развита ни в промышленном, ни в сельскохозяйственном отношении.
Климатические и географические условия препятствуют тому, чтобы географическая ось истории стала центром коммуникаций.
Н. Спайкмен выдвигает концепцию «материковой каймы» (rimland), что соответствует «внутреннему полумесяцу» Х. Макиндера. Он считал. что «материковая кайма» является центром безопасности, но не «хартленд». «Кто контролирует материковую кайму, тот контролирует мир».
Продолжил «спорный и оспариваемый пояс в Евразии» А. Мэхэна ( между 30–40 параллель) на территорию Европы - «евразийский спорный пояс».

Н. Спайкмен считал, что Германии во время второй мировой войны фактически удалось избежать войны на два фронта, так как Германия сражалась с Россией в основном на суше; с Британией в основном на море, а в воздушном пространстве Германия в начальный период войны имела полное превосходство над союзниками.

Авиация изменила положение морских держав. морские державы смогут действовать эффективно лишь в том случае, если будут контролировать наземные базы.

Все выдвинутые Н. Спайкменом концепции: материковой каймы (rimland), глобальной безопасности, «атлантизма», арктической зоны, наземных баз на территории материковой каймы, проблемы контроля и развития технологий были направлены на конструирование геополитической концепции сверхдержавы.

Blog

Учебное пособие Для студентов всех специальностей Таганрог 2004

Содержание