Geum.ru

Искусство живописи восходит к глубокой древности

Вид материалаДокументы

Содержание


Конный портрет карла v
100 Великих карти]
Фрески ферапонтова монастыря
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   41

дворца Герцог Альфонсо д'Эсте был одной из интереснейших

фигур итальянской истории XVI века Ловкий политик знаток

военного дела, создатель лучшей в Италии артиллерии (недаром

он изображен на портрете опирающимся на пушку), полновластный властитель небольшого герцогства Феррары Он был смелым человеком не только в военном деле, если из-за политических

соображений рискнул жениться на Лукреции Борджиа (дочери папы

Александра VI), которая прославилась не только своими разнуз

ДИНАРИЙ КЕСАРЯ. Тициан 83


даннейшими оргиями, но и ловкостью, с какой она отправляла в

«лучший мир» своих мужей и бесчисленных любовников


Как и все герцоги д'Эсте, Альфонсо I очень заботился об украшении Феррары, привлекая для работы лучших архитекторов и

художников Италии Так был привлечен и великий Тициан, выбравший для сюжета своей картины евангельский текст, который

повествует о споре Иисуса Христа с фарисеями


84


Тогда фарисеи пошли и совещались как бы уловить Его на

словах,


И, наблюдая за Ним, подослали лукавых людей, которые,

притворившись благочестивыми, уловили бы Его в каком-либо

слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя.


И посылают к нему учеников своих с иродианами.


Они же пришедши говорят Ему: Учитель! Мы знаем, что Ты

справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь.


Итак, скажи нам: как Тебе кажется, позволительно ли давать подать кесарю, или нет?


Давать ли нам, или не давать?


Но Иисус, видя лукавство их, ск\зал: что искушаете Меня,

лицемеры?


Покажите Мне монету, которою платится подать. Они

принесли Ему динарий.


И говорит им: чье это изображение и надпись ?


Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдавайте

кесарево кесарю, а Божие Богу.


Политическая мораль этой евангельской притчи сводилась к

признанию независимости светской власти от церковной. Слова

«Отдавайте кесарю кесарево, а Богу богово» для феррарского герцога, боровшегося с римским папой, подтверждали эту независимость. Кроме того, он избрал их в качестве девиза, который значился на феррарских монетах.


Однако смысл картины гораздо шире, и для самого Тициана

это тоже было глубоко этическое произведение. Не нарушая и

«буквы» евангельского текста, Тициан вносит в картину совершенно особый дух, особую идею. Эту идею он выражает в столкновении живых человеческих характеров в момент сильного психологического конфликта.


Для своего произведения Тициан выбрал распространенную в

Венеции форму картин с коленными фигурами И эта форма,

более чем всякая другая, сосредоточивает внимание зрителя на

смысловой стороне картины. Лица контрастируют друг с другом

лик Спасителя написан в три четверти поворота направо и сильно освещен — лицо фарисея изображено в профиль, и на 'Него

положены глубокие тени. Уже само сближение лиц Христа и

фарисея выявляет нравственный конфликт между ними во всем


ДИНАРИЙ КЕСАРЯ. Тициан


85


его напряжении. Одно лишь сопоставление тонких, благородных

пальцев Спасителя с грубой, узловатой рукой фарисея дает яркое

представление о различии их духовного облика. Именно цветом

выявляет Тициан психологическую суть личности.


Цвет тел у них тоже различен: у Спасителя оно светлое и

нежное, у фарисея — грубое и коричневатое Но прекраснее всего именно контраст тона рук: белая, нежная рука Христа выделяется на ярко-красном фоне его хламиды, рука фарисея изображена на синем фоне мантии Спасителя.


Христос несет в себе всю полноту возвышенных идеалов Ренессанса и в физическом и в духовном совершенстве человека.

Благородство и душевная чистота, нравственная строгость и мягкая доброта раскрыты в спокойном, полном достоинства повороте головы, чуть печальном взгляде и одухотворенных чертах

лица.


Образ фарисея является воплощением самых низменных черт

человеческой природы: корысти, лицемерия и т.д. Этот контраст

последовательно проведен Тицианом в колористическом решении картины. Синий и красный цвета одежд Христа излучают

золотое сияние, в то время как белый хитон фарисея кажется

безжизненным и погасшим.


Сталкивая Христа и фарисея лицом к лицу, Тициан избегает

резкой прямолинейности в изображении их «поединка»: стихией

цвета и света передает Тициан духовное благородство Христа над

низменным коварством фарисея.


Взгляды их не встречаются, хотя фарисей жадно ищет глаза

Христа. Но проницательный, слегка печальный взор Спасителя

направлен мимо него...


КОННЫЙ ПОРТРЕТ КАРЛА V


Тициан


В Венеции Тициан познакомился с известным памфлетистом, драматургом и литературным критиком Пьетро Аретино.

Невзирая на низкое происхождение и посредственное образование, Аретино со своим красноречием, гибким умом и манерами

производил впечатление решительного, невозмутимого и само


КОННЫЙ ПОРТРЕТ КАРЛА V. Тициан


87


уверенного человека. Обладавший блестящим умом и живым чувством искусства, он был в Венеции даже арбитром нравов и изящества. Без всякого сомнения, своей жизненной ловкостью и

поклонением перед талантом Тициана, одновременно искренним и корыстным, он произвел на художника впечатление. На

какое-то время жизнь художника (и соответственно творчество)

повернули совершенно в другую сторону. П. Аретино любил

шумную, веселую жизнь, и убеждения его были совсем другими,

чем у Тициана. Художник забросил свои небесные видения, стал

рисовать мифические сцены, прекрасных нимф и богинь, веселых

фавнов и сатиров, а кроме того, принялся за портреты. Это были

иные творения великого художника, но такие же совершенные,

как и предыдущие. Они доставили Тициану и славу, и богатство.

Король Франциск I пригласил его во Францию, Карл V не только


пригласил его в Германию и Испанию, но и любезно принимал

при своем дворе.


Портреты Тициана поразительны. Кажется, будто художник

одновременно изображал человека внешнего и внутреннего. Никакое выражение человеческого чувства или характера не ускользало от его обаятельной кисти, поэтому и не было ни одного

современного Тициану государя или вельможи, знатной дамы или

просто человека с громким именем, с которых бы художник не

писал портрет. Как пишет Виктор Липатов, «для полного оживления людям, изображенным на портретах, недоставало только

дыхания. Девяносто портретов: дожи, герцоги, император, король, папа, прекрасные женщины, гордые и пытливые мужчины,

такие как Ариосто, Якопо де Страда, Ипполито Риминальди,

Парма... Они не опасались позировать Тициану! Более того, как

добивались этой чести!».


Все картины и портреты Тициана знамениты, ничто посредственное не выходило из-под его кисти. В их числе и такой шедевр, как полотно «Карл V в сражении под Мюльбергом».


Император Священной Римской империи, «повелитель полумира», Карл V любил похвалиться тем, что в его владениях «никогда не заходило солнце». И это было правдой, так как, кроме

германских земель и Испании, в его империю входили Нидерланды и огромные испанские колонии в Америке. А зимой 1529—

1530 годов Карл V перешел Альпы, чтобы получить корону из рук

папы Климента и обсудить с ним вопросы о судьбах Южной

Италии, Сицилии и Сардинии. Вскоре итальянские принцы сгруп

88


100 ВЕЛИКИХ КАРТИ]


пировались вокруг двора властелина, державшего в своих руках

их судьбу. Случилось так, что и Тициан был втянут в их меркантильные политические расчеты. Герцог Гонзага вызвал его в Болонью, где Тициан был представлен императору, а его картины

были высоко оценены приближенными Карла V. Они быстро

поняли, что никакой другой подарок не мог быть более удачным,

чем произведения знаменитого венецианца. Коллекция феррар- ;


ского герцога Альфонсо д'Эсте была разорена государственным

секретарем Ковасом, который не постеснялся даже потребовать

портрет самого герцога, чтобы преподнести его в подарок импе- |

ратору. |


Немногие даже из великих людей оставили после себя столько

собственных портретов, сколько Карл V. Не раз немецкие маете- ,

ра воспроизводили его рыжую голову, выдающуюся вперед ниж- '

нюю губу и волчью челюсть. Но до встречи с Тицианом «германский Цезарь» не встречал еще такого великого мастера, который

(не изменяя правде) сумел бы так прикрасить ее, отразить во всей

силе и важности образ могущественного политика и воина. Этот |

неутомимый владыка и честолюбец по отношению к Тициану

был очень предупредителен, что приводило в изумление его придворных.


Однажды, когда Тициан рисовал портрет Карла V, из рук художника выскользнула кисть и скатилась к ногам императора

Тициан не успел даже заметить этого, а император уже наклонился, поднял кисть и любезно вручил ее художнику. Была ли

оказана кому-нибудь другому на свете такая честь со стороны

этого гордого и неприступного монарха? «По первому моему зову

я могу кликнуть князей, графов и придворных, — сказал тогда

один из могущественнейших владык своего времени, — но создать такого художника, как он, не в моих силах!».


Долгие годы жизнь Тициана была связана с судьбой этого

необыкновенного человека и монарха. Художник рисовал для него

портреты и картины, а в Инсбруке он начал писать картину, изоб- |

ражающую Карла V с семьей перед святой Троицей. Увидев это \

творение, император в восторге выразил пожелание, которое многим тогда показалось странным: «Когда я умру, произведение это

повелеваю нести за моим гробом». Согласно королевской воле,

так и было сделано: необыкновенную картину несли за гробом

(50 километров) от Мадрида до Эскориала — резиденции и усыпальницы испанских королей.


КОННЫЙ ПОРТРЕТ КАРЛА V. Тициан


89


А в 1548 году Тициан был вызван императором в Аугсбург, где

в то время собрался весь испанский двор и многие немецкие

князья. Несмотря на свои 70 лет, художник пустился в путь через

Альпы и прибыл в Аугсбург. Карл V оказал Тициану самый лестный прием, назначил его придворным художником, осыпал наградами и почестями, пожаловал ему графский титул, сделал его

рыцарем «Золотой шпаги» и назначил ему пожизненную пенсию

в 200 золотых дукатов ежегодно.


В Аугсбурге Тициан написал огромный конный портрет Карла V в утро перед битвой, в которой монарх одержал одну из

своих самых блистательных побед. Современников Тициана этот

портрет поразил своей неожиданностью: странно было видеть

императора — тонкого кабинетного дипломата и меланхолика —

в образе рыцаря и героя с копьем в руке, с поднятым забралом,

одиноко скачущего среди полей. Но такова была воля монарха.


В сражении при Мюльберге этот фанатик католичества как

будто был движим каким-то экстазом: он не руководил битвой

издали, сидя в носилках под защитой укреплений. Он понесся

впереди своих войск на приступ и даже перешел опасный брод

Эльбы, увлекая за собой своих полковников.


Этот памятный день и единственный героический поступок.

императора и должен был увековечить Тициан. На портрете изображен не угрюмый, молчаливый и больной Карл V, как о нем

говорится в повествованиях современников. Это и не Карл, которого изобразил тот же Тициан на портрете, находящемся теперь в Мюнхенской пинакотеке. Это не жалкая развалина, не

хитроумный лукавец, не печальный «властелин вселенной», не

сын безумной Иоанны и роскошного Филиппа... Это внук «последнего рыцаря» — Максимилиана, и потому Тициан изобразил

на портрете отдельную вспышку, а не целый психологический

характер.


Это было поразительное и наиболее смелое из всех произведений Тициана. В красноватом тумане весеннего утра, один на

обширной равнине, простирающейся до холмов Эльбы, император, закованный в чеканную и золоченую сталь, с поднятым завалом над бледным и решительным лицом, галопом выезжает

из леса с обращенным вперед копьем. Как эффектно и величевенно выглядит всадник! Но как страшно одинок он в этом

поле . И куда устремился он на красиво гарцующем коне9 Пове•вающий народами, огнем и мечом карающий непокорных, об

90


рушивающий на врагов армады войск, человек, даже ленивыЯ

жест которого мог возвысить или уничтожить, — усталый и оди-*

нокий изображен он на портрете.


Зритель смотрит на его такое характерное, волевое лицо с

резко выдающимся подбородком, и вдруг ясно различает во взгляде

императора рассеянную грусть, какую-то внутреннюю усталость,!

которые передаются всей его фигуре и чудятся даже в размеренном беге коня. Его облик производит впечатление злого духа, и

видение это захватывает врасплох и пугает. Даже краски портрета

заключают в себе что-то зловещее, воинственное. В лице Карла V

видится что-то страшное, «привиденческое»: один в поле, один в]

мире, один с надломленной душой. Таким понял и таким изобразил Тициан императора. Возможно, тот и -сам еще не сознавал

своей великой усталости, и художник показал ему его собствен- і

ную душу — без прикрас.


Тициан в этом портрете не дал развернуться своей страстно- \

сти, своему размаху торжественности, а сковал себя в границах

требований заказчика, отнесясь к задаче с редким для себя холо-1

дом. Может быть, поэтому некоторые исследователи отмечают и1

в портрете, и в позе императора некоторую ненатуральность, как|

на манекенах в арсенале старого оружия. Но психологическое;


проникновение Тициана достигло в этом портрете своего наи-1

высшего предела. По уверенности художественных приемов этот!

портрет поразителен, по выражению характера и духа эпохи —|

ничто не может сравниться с ним. Кажется, что сама Клио —

муза Истории — водила в те дни рукой художника.


ФРЕСКИ ФЕРАПОНТОВА МОНАСТЫРЯ


Дионисий


В одном из отдаленных районов Вологодской области, близ

города Кириллова, находится древний монастырь, основанный в

XIV веке московским монахом Ферапонтом. Более 600 лет назад

возник он с небольших рубленых келий. Со временем к монастырю стали отходить окрестные земли. В монастырскую казну

потекли денежки, на которые приобретались новые земли и деревни, а также приглашались мастера для строительства каменных крепостных стен, храмов и других зданий. Приобреталось и

много книг: Ферапонтов монастырь завел огромную библиотеку,

переписываемые по заказу книги рассылались отсюда по всей

Руси.


В самом начале XVI века в стенах Ферапонтова монастыря

появилась артель живописцев, расписавших храм Рождества Богородицы. Четыреста с лишним лет каменные стены терпеливо


92


хранили краски фресок, надписи и память о мастерах, создавших

их. Один из них — Дионисий, чье имя было прочитано учеными

в начале XX века.


По своему географическому расположению собор был путевым храмом. Во времена, когда с падением Константинополя

устанавливался новый торговый путь в Российское государство.

собор Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре как раз

и оказался на этом великом пути, проходившем через Белое море

по Онеге и Шексне. Он был первым каменным собором на этом

пути и был вполне пригоден для фресковой живописи. Находившийся на той же Онеге Каргополь был еще полностью рубленым

городом, да и в Соловецком монастыре каменных церквей еще

не было. Всю возложенную на них работу артель мастеров и подмастерьев (плотников, штукатуров, левкасчиков и др.) выполнила за два с небольшим года.


Иконография фресок Ферапонтова собора во многом не имеет прецедента в стенной росписи русских церквей. Никогда прежде, например, не встречалось изображение Иоанна Предтечи в

жертвеннике, не было изображений Вселенских соборов и многого другого. Некоторые исследователи (в частности, Г. Чугунов)

считают, что акафист Богородице впервые тоже появился в Ферапонтове.


В греческих и южнославянских храмах изображалась обычно

вся жизнь Марии, начиная от «Рождества Богородицы» и кончая

ее «Успением». Акафист Богородице если и включался в роспись,

то занимал обычно незначительное место где-нибудь в приделах

храмов. Дионисий же создает роспись, прославляющую Марию,

роспись, подобную песнопениям, какие слагали в ее честь.


Конечно, Дионисий не самовольно ввел во фрески многие

сюжеты, до него не изображавшиеся. Чтобы пойти на такой смелый шаг, он должен был видеть предшествующие росписи, а не

только слышать о них, а видеть их он мог только на Афоне. Но

решение многих евангельских сюжетов у Дионисия отличается и

от афонских.


Тогда еще не существовало строгих канонов, и Дионисий мог

воспользоваться этим обстоятельством. Например, он самостоятельно пытался осмыслить некоторые положения христианства,

в частности, о жизни Богоматери. То, что для предшествующих

живописцев было основной целью, для Дионисия стало второстепенной. Главная задача для него — акафист Богородице, ее


ФРЕСКИ ФЕРАПОНТОВА МОНАСТЫРЯ. Дионисий 93


прославление, поэтому весь большой цикл росписей Рождественского храма представляется единым гимном: «Радуйся!».


Фрески, созданные Дионисием, следует рассматривать как

неотъемлемую часть архитектуры самого Рождественского собора. Все его внутреннее пространство — от купола и до основания — заполнено сияющей живописью. Дионисий охотно отдается ярким впечатлениям жизни, он может упиваться пестрыми

узорами драгоценной парчи, яркими красками заморских шелков, сиянием камней-самоцветов. «Брак в Кане Галилейской»,

например, представляется ему радостным пиром. Соборы и башни, которые обрамляют многочисленные сцены росписи, напоминают зрителю архитектурные памятники Москвы и Владимира. Ритмическое построение сцен, движение фигур говорят о

наблюдательности и гениальном мастерстве художника, а жизненные впечатления Дионисий всегда переводит в область прекрасной и возвышенной поэзии. Даже самые обыденные персонажи — слуги, наполняющие сосуды вином, или слепые нищие,

питающиеся жалким подаянием, — на фресках приобретают особое благородство и достоинство.


В центре собора, в куполе, изображен Христос-Вседержитель.

По мнению многих исследователей, этот образ напоминает «Панто кратора» из Софийского собора в Новгороде, однако связь эта

ощущается чисто внешне — в расположении рук и Евангелия.

Сущность ферапонтова Христа-Вседержителя сильно отличается от новгородского, в Ферапонтове у Христа-Вседержителя нет

той грозной и непреклонной воли, как у новгородского Пантократора.


На северной стороне собора на троне сидит Богородица, окруженная архангелами, а у подножия трона теснятся толпы смертных, воспевающих «Царицу мира». На южной стороне — сонмы певцов славят Марию, «как во чреве носившую избавление

пленным». На западной стороне вместо более привычного для

южнославянских храмов «Успения» изображена композиция

«Страшного суда», в которой Мария прославляется как заступница всего рода человеческого. В восточном люнете храма Богородица изображена в чисто русском, национальном духе — как

покровительница и защитница Русского государства. Она стоит с

«покровом» в руках на фоне стен древнего Владимира, бывшего в

те годы символом религиозного и политического единства Руси.

Окружают Марию уже не певцы и не святые, а русские люди.


94


Собор был расписан Дионисием и его товарищами не только

внутри, но отчасти и снаружи На западном фасаде7 хорошо сохранилась фреска, которая встречала входящего в храм и давала

нужное направление его мыслям и чувствам Роспись посвящена

Рождеству Богородицы и состоит из трех поясов верхний — деисус, средний — сцены «Рождества Богородицы» и «Ласкание

Марии Иоакимом и Анной», нижний — архангелы


Справа от портала изображен Гавриил, держащий в руках свиток, на котором написано «Ангел Господень написует имена входящих в храм»


Портальная фреска — это своего рода прелюдия к росписи

собора, потому что акафист Богородице начинается именно здесь


До Дионисия другие художники сюжет «Рождества Богородицы» трактовали как чисто семейную сцену в доме Иоакима и